CC BY
93
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2013. Вып. 4
КУЛЬТ ВЛАСТИТЕЛЯ В АНТИЧНОМ МИРЕ
(научная конференция на кафедре истории древней Греции и Рима, СПбГУ 2 апреля 2013 г.)
2 апреля 2013 г. на кафедре истории древней Греции и Рима исторического факультета СПбГУ была проведена научная конференция «Культ властителя в античном мире», продолжившая серию конференций под общим названием «Античное общество». Конференция была проведена в рамках работы над проектом «Реформы и социально-политические новации в античном мире». При обращении к этой теме естественно внимание к выдающимся политическим деятелям, чьи действия влияли на ход исторического развития. В свою очередь изучение деятельности таких политиков неизбежно сталкивает с проблемой их героизации — как вследствие мифологического творчества последующих поколений, так и благодаря собственным усилиям этих политиков. В ряду этих усилий весьма значимым было стремление к созданию собственного культа. Очевидно, в какой большой степени актуальным оказывается обращение историка к явлениям прижизненного или посмертного обожествления государственного деятеля. С докладами на конференции выступили преподаватели кафедры профессора Э. Д. Фролов, О. Ю. Климов, А. Б. Егоров и доцент А. Д. Пантелеев.
Конференцию открыл доклад профессора Э. Д. Фролова, посвященный истокам культа властителя в древней Греции. Докладчик отметил, что одним из существенных явлений политической и культурной жизни древнего мира был культ правителя. Как известно, он получил особенное распространение в эпоху поздней античности, в эллинистическо-римский период. Однако истоки этого явления восходят к гораздо более раннему времени, ведь культ властителя был всегда порождением режимов личной власти, а без таких режимов политическая жизнь античного мира не обходилась с древнейших времен. В докладе были прослежены первые ростки формирующегося культа властителя в архаической и классической Греции. Материалом для исследования стала деятельность ранних тиранов (Писистрат), поведение всесильных политиков и полководцев времени Пелопоннесской войны (Алкивиад и Лисандр), наконец, политика наиболее ярких представителей младшей тирании (Дионисий Сиракузский, Клеарх Гераклейский, Деметрий Фалерский). Уже политическая деятельность афинского тирана Писистрата (VI в. до н. э.) была отмечена стремлением сблизиться с сферой небожителей. Древние авторы (Геродот, Аристотель) рассказывают, что свое возвращение из изгнания Писистрат обставил таким образом, как будто ему помогала богиня Афина. Он въехал в родной город в сопровождении девицы, наряженной в костюм богини. Аналогичные явления мы наблюдаем в эпоху Пелопоннесской войны (последняя треть V в.до н. э.). Афинский политик Алкивиад после своего возвращения на родину в 407 г. до н. э. инспирировал предоставление ему чрезвычайных почестей и назначений, которые ровняли его с мифическими героями. Победитель афинян Лисандр также получил необычайные почести от освобожденных им от афинского господства эллинов. Более того, не довольствуясь этим, он инициировал собственное обожествление на острове Самосе. Сходные проявления формирующегося культа властителя мы наблюдаем и в деятельности представителей так называемой младшей тирании — у сицилийского тирана Дионисия Младшего, у ге-раклейского правителя Клеарха и у афинского правителя Деметрия Фалерского (середина — вторая половина IV в.до н. э.). По мнению докладчика, религиозная политика этих властителей типологически предваряла создание собственного культа Александром Великим.
Профессор О. Ю. Климов представил доклад «Царские культы эпохи эллинизма ^-1 вв. до н. э.)». Докладчик указал, что в эпоху эллинизма становление сильной царской власти, обладав-
© Э. Д. Фролов, А. Д. Пантелеев, 2013
шей значительными материальными возможностями и военным потенциалом, вызвало к жизни такое явление в общественно-политической и идеологической жизни государств Восточного Средиземноморья, как культ царей. Исследователи официальной религии эпохи эллинизма выделяют два вида культового почитания царей, возникшего в эллинистических государствах. Во-первых, это культовое почитание царей, в греческих городах развившееся, видимо, по инициативе городской верхушки, нередко в благодарность за какие-либо благодеяния правителей общине. Царские культы в полисах имели греческую форму, отправление их сопровождалось традиционными эллинскими обрядами. Во-вторых, это культовое почитание царей, которое получило развитие по инициативе самих династов. Многочисленные факты показывают, отметил докладчик, что развитие культового почитания царей протекало в результате целенаправленного влияния власти. Остается вопрос о том, занимал ли царский культ какое-то место в духовной жизни обычного человека, не наделенного властью и должностью, связывал ли он с царским культом свое благополучие, счастье, жизненный успех, избавление от бед и опасностей, т. е. стало ли религиозное почитание монархов действительно формой массовой идеологии? Косвенным свидетельством в данном случае могут служить материалы эпиграфики. Имеющиеся надписи — посвящения царям или богам ради царя — можно разделить на несколько категорий: 1) посвящения, сделанные от имени какого-либо организованного коллектива (гражданской общины полиса или группы воинов, от религиозного союза и т. п.); 2) посвящения лиц, занимавших какие-либо официальные должности при дворе или в городах; 3) посвящения частных лиц, которые не занимали никаких должностей; 4) особую категорию составляют посвящения частных лиц богам, но не царям. Анализ надписей показывает, что посвящения царям или богам ради царей зачастую делали люди, наделенные должностями и занимавшие какое-то официальное положение. Посвящения царям или богам ради царей от частных лиц встречаются нередко, но количественно значительно уступают посвящениям, которые делались традиционным богам. Именно к ним — традиционным богам — в первую очередь обращались люди с благодарностью за спасение и со своими просьбами. Царские культы, несомненно, заняли важное место в политической и духовной жизни эллинистических царств и отдельных городов, но не вытеснили традиционные культы. На уровне семьи и обычного человека люди тем более не рассматривали царский культ как духовную и нравственную опору, как средство утешения и спасения. Для них в таком качестве по-прежнему выступали традиционные верования.
А. Б. Егоров прочел доклад «Культ императора и принципы наследования власти в Римской империи 1-111 вв.» Римский принципат, по мнению докладчика, вероятно, был одной из самых сложных политико-правовых систем в мировой истории. Это особенно очевидно на примере правовой основы системы принципата, сочетавшей в себе традиции республиканских институтов и новой монархической реальности. Современная политология выделяет четыре типа отношений правителя и общества. Первый условно именуется «демократическим», когда правитель подчиняется закону, доступен для критики, а его власть носит характер магистратской и передается выборным путем. Второй, авторитарный, «диктаторский» вариант формально сохраняет сходство с первым, с правителя снимается ряд правовых ограничений, исчезают легальные механизмы смены, а реальное положение сближается с положением монарха. Третий тип — правитель-монарх — характеризуется уже полным выходом из-под критики и приобретением независимой и самостоятельной ценности. Четвертый тип — «теократия» — характеризуется полностью самодовлеющим характером власти, когда общество существует для нее, а не она для общества. Особенность двух последних типов — династический переход власти, а не выборный. Римская империя, по мнению А. Б. Егорова, являет нам все четыре варианта, вероятно, с преобладанием второго и третьего. Теоретически император был выборным лицом, а официальными выборщиками после Августа стали сенат и армия. Как правило, выборы сенатом были конституционной фикцией, и лишь изредка (Гальба, Нерва, Пупиен и Бальбин) сенаторы реально избирали императора. Выбор армии был более реален, но обычно приходился на критические моменты истории империи (68-69, 193-196 и 238-285 гг.). Чаще всего смену власти регулировал династический принцип, и правило любой монархии о том, что этот переход является наиболее
естественным, было присуще и империи. Римский династизм не имел столь жесткого характера, как, например, в средневековой Европе, и кроме того, не раз вызывал серьезные протесты. Этому принципу была найдена альтернатива, условно именуемая «выбором лучшего», однако эта идея была потоплена в крови в период военной анархии III в. и тетрархии Диоклетиана, и империя снова нашла спасение в династии. Особое значение в оформлении власти имел и императорский культ, у истоков которого стояли культы Цезаря и Августа. Этот культ сочетал греческий «культ героя», основанный на обожествлении личности и ее качеств (более характерный для сотериологического культа Цезаря), и собственно «культ правителя», типичный для древнего и эллинистического Востока и преобразованный Августом в персонифицированный культ Римского государства. В императорском культе I—III вв. мы видим очень разные варианты, от фактического отказа от культового почитания (Антонин Пий) или безразличия к последнему (Тиберий) до попыток установления подлинной теократии (Калигула, Домициан, Коммод), однако большинство правителей следовали августовской модели обожествления императора как олицетворения государства. Развитие культа было очень тесно связано с династиями (Юлии-Клавдии, Флавии, Северы), и императоры-теократы становились правителями в силу наследственного фактора. В I—III вв. н. э. императорский культ оставался по преимуществу фактором политики, однако в III в. возникает потребность в его соединении с общеимперской религией, с чем были связаны поиски этой последней.
В докладе «Гонения на христиан и императорский культ в Римской империи» А. Д. Пантелеев обратился к изучению правовых оснований преследований христиан в I—III вв. Императорский культ был важной частью общественной и частной жизни римлян едва ли не со времени битвы при Акциуме. Постепенно этот культ превращается в самобытный феномен религиозной жизни, и изображения цезарей оказываются в центре разнообразных религиозных, общественных и даже юридических процедур, о чем свидетельствуют данные литературной традиции, надписи и папирусы. Некоторые исследователи полагают, что отказ от участия в культе императора и, как следствие, обвинение в оскорблении величия, были едва ли не основной причиной гонений, однако данные наших источников, в частности агиографической литературы, показывают, что это было не так. Впервые свидетельства о столкновении христиан с императорским культом появляются еще в Новом Завете (Деяния апостолов, Первое Послание Петра, Откровение), но прямых указаний на то, что обвинения христиан в то время имели какое-то отношение к императорскому культу, нет. Хотя при обвинении христиан некоторые из жителей провинций (Mart. Pol. S; Mart. Pionii S; Eus. HE VII, 15) апеллировали к культу императора, а римские наместники использовали жертвоприношение статуе императора или клятву его именем как часть формулы отступничества от христианства (Plin. Ep. X, 96; Mart. Pol. 9; Mart. Seil. 3, 7; Mart. Perp. 6 et al.), у нас нет никаких указаний на то, что это происходило в соответствии с какими-то императорскими указами. Требования поклонения императору соседствуют с такими же требованиями по отношению к другим богам и практически не встречаются отдельно. Гонения провоцировались скорее укоренившимися религиозными чувствами и любовью к традиции, где свое место занимал и культ цезарей, но место это было не самым видным. Надо признать, тем не менее, что христиане имели основание считать императорский культ одной из серьезных причин преследований; это было вызвано не содержанием императорских указов и постановлений, а реальным правоприменением. Христиан могли казнить на праздниках в честь императора и членов его семьи; у нас есть целый набор свидетельств такого рода. Прежде всего, это жертвы событий в Лионе в 177 г.: их казни были приурочены ко дню рождения Марка Аврелия и ежегодному провинциальному празднику в честь Августа. В Карфагене во время празднования дня рождения Геты 7 марта 203 г. были казнены Перпетуя и ее товарищи. В Испании в 259 г. в Тар-раконе были сожжены епископ Фруктуоз и диаконы Авгурий и Евлогий, возможно, это произошло во время какого-то праздника в честь Валериана. Таким образом, в глазах христиан многие мученичества оказались связаны с играми в честь императорского дома. Часто христиане становились жертвами преследований, возникавших в результате указов императоров или наместников провинций, предписывавших принести жертвы за здоровье императора и благо всего
государства. У нас есть свидетельства, указывающие на существование предписания совершать жертвоприношения в честь императора жителями той или иной области. Но причины, заставлявшие христиан связывать императорский культ с гонениями, находились не только в области практической жизни. Как известно, Диоклетиан объявил себя Иовием, а Максимиан — Геркули-ем. Юпитер был высшим богом, а его сын Геракл исполнял его волю на земле и делал жизнь людей лучше. Сходство этой конструкции с христианским учением было очевидно. Возможно, это было сознательным шагом для того, чтобы сделать языческую религию более приемлемой для христиан или даже заместить ею христианство. В связи с этими новациями христианский апологет Арнобий специально опровергает предположение о том, что у христиан и язычников одна общая религия (I, 35). Таким образом, мы не можем говорить о том, что христиан специально заставляли поклоняться именно римским императорам, но из-за тесной интеграции императорского культа в существующую религиозную систему и в силу особенностей проведения гонений у христиан были основания для того, чтобы связывать преследования с почитанием цезарей.
Конференция завершилась развернутым обсуждением докладов и поднятых в них проблем. Особо следует отметить дискуссию о сходстве и различии культов правителя на древнем Востоке, с одной стороны, и в Греции и Риме — с другой. Спорным является вопрос о том, где именно следует искать корни обожествления правителей, в какой степени родиной этого явления были страны классического Востока. В заключение была отмечена важность изучения темы религиозного почитания властителя для более глубокого понимания природы и характера античного общества, а также сходных явлений в последующем историческом развитии европейской цивилизации.
Э. Д. Фролов, доктор исторических наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет;
e-mail: [email protected] А. Д. Пантелеев, кандидат исторических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет;
e-mail: [email protected]
