CC BY
0УДК 94(437)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-5-36-41
Дата поступления (Submitted) 17.04.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 29.04.2024
Культ святого Вацлава и побелогорская рекатолизация Чешских земель (на основе книги Яна Таннера и Феликса Кадлинского «Жизнь и слава святого Вацлава, мученика, князя, короля и покровителя Чехии»)
НАТАЛЬЯ РУСЛАНОВНА БЕЛОВА
аспирантка кафедры истории южных и западных славян исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова 105484, Россия, Москва, ул. 15-я Парковая, дом 41 корп. 2
e-mail: nrbelovaa@yandex.ru
Аннотация. Святой Вацлав - один из наиболее почитаемых чешских святых, небесный покровитель чешского государства. Особенности святовацлавского культа сложились еще в Средние века. Эта статья посвящена исследованию культа святого Вацлава в побелогорскую эпоху в контексте рекатолизации Чешских земель. Рассматривается образ святого князя, созданный в книге Яна Таннера и Феликса Кадлинского, и выявляется его специфика. Вацлав в этом сочинении наделяется стандартным набором качеств, присущих святому. Кроме того, он изображается как идеальный христианский правитель. Святовацлавский культ, рано обретший политическое значение, в раннее Новое время сохранил и даже увеличил его. В книге Таннера и Кадлинского подчеркивается династическая связь Вацлава с Габсбургами, культ святого князя использовался династией для легитимизации собственной власти. Но главная специфика образа Вацлава в побелогорский период заключается в том, что история святого рассматривается в контексте тридентского католицизма и австрийской модели благочестия. В статье делается вывод, что святовацлавский культ мог служить династии Габсбургов и католическому духовенству в качестве инструмента рекатолизации Чешских земель, которая предполагала углубление религиозности населения и распространение основ вероучения, закрепленных Тридентским собором.
Ключевые слова: Святой Вацлав, рекатолизация Чешских земель, Контрреформация, побелогорский период, католическая церковь
The Cult of St. Wenceslaus and the post-White Mountain re-Catholicization of the Czech lands (based on the book by Jan Tanner and Felix Kadlinsky "The Life and Glory of St. Wenceslaus, Martyr, Prince, King and Saint Patron of the Czech lands")
NATALIA RUSLANOVNA BELOVA
Postgraduate student of the Faculty of History, Lomonosov Moscow State University 105484, Russian Federation, Moscow, 15 Parkovaja, 41/2
e-mail: nrbelovaa@yandex.ru
Abstract. Saint Wenceslaus is one of the most revered Czech saints, the saint patron of the Czech state. The peculiarities of the cult of Saint Wenceslaus were formed in the Middle Ages. This article is devoted to the study of the cult of Saint Wenceslaus in the post-White Mountain period in the context of the re-Catholi-cization of the Czech lands. The article examines the image of the Saint Wenceslaus created in the book by Jan Tanner and Felix Kadlinsky, and its specificity. In this book Wenceslaus has a standard set of qualities inherent in a saint. Also he is portrayed as an ideal Christian ruler. The cult of Saint Wenceslaus, which gained political function in the Middle Ages, retained and even increased it in the early Modern period. The book by Tanner and Kadlinsky emphasizes the connection between Wenceslaus and the Habsburgs. His cult was used by the Habsburgs to legitimize their power. But the main specificity of the image of Wenceslaus in the post-White Mountain period is that the history of the saint is considered in the context of Tridentine Catholicism and Pietas Austriaca (the Austrian model of piety). The article concludes that the cult of Saint Wenceslaus could
serve the Habsburg dynasty and the Catholic clergy as an instrument for the re-Catholization of the Czech lands, which involved deepening the religiosity of the population and spreading the doctrines enshrined by the Council of Trent.
Keywords: Saint Wenceslaus, re-Catholicization of the Czech lands, Counter-Reformation, post-White Mountain period, Catholic Church
Святой Вацлав на протяжении всей чешской истории был одним из главных чешских святых и небесным покровителем Чехии. Его почитание не прекратилось даже в гуситскую эпоху [1, s. 294]. Тогда позиции католической церкви были серьезно подорваны и, как отмечает Й. Микулец, имена традиционных чешских святых (Людмила, Вацлав, Войтех, Прокоп) начали исчезать из утраквистских литургических текстов и проповедей [2, s. 78]. Культ святого Вацлава сложился довольно рано, буквально вскоре после мученической смерти князя. Основные сюжетно-биографические топосы оформились еще в ранних житиях святого, однако интерпретация некоторых сюжетов менялась в разные периоды чешской истории в зависимости от политической обстановки. Особое распространение святовацлавский культ приобрел в эпоху Карла IV, при котором была построена капелла святого Вацлава в соборе святого Вита, а также создано новое житие чешского покровителя, написанное или отредактированное самим императором. В эпоху барокко почитание Вацлава переживало новый подъем, культ активно пропагандировался католическим духовенством. Так, знаменитый художник Карел Шкрета создал цикл картин о жизни святого Вацлава для монастыря Ордена босых августинцев на Здеразе [3, с. 190]. Активно пропагандировала святовацлавский культ и династия Габсбургов. Утвердившись на чешском престоле в XVI в., Габсбурги использовали культ святого правителя для легитимизации своей власти. Хотя наследственное право Габсбургов на чешский трон было прописано в Обновленном земском уложении, коронация святовацлавской короной и почитание одного из главных чешских святых позволяли продемонстрировать континуитет власти и законность правящей династии [4, s. 163]. Чешская шляхта и духовенство могли использовать важный для Габсбургов святовацлав-ский культ для продвижения интересов Чешского королевства при австрийском дворе [5, с. 377]. В 1670 г. имя Вацлава было включено в Римский бревиарий (католический бревиарий, изданный в 1568 г., после Тридентского собора), что значительно увеличило престиж святого покровителя Чешского королевства [6, р. 444].
О значимости Вацлава в раннее Новое время свидетельствует и появление новых посвященных ему сочинений. Одна из наиболее любопытных книг - «Жизнь и слава святого Вацлава, мученика, князя, короля и покровителя Чехии» - была впервые издана в Праге в 1669 г. и позже переиздавалась в 1702 и 1710 гг. [7, s. 87] Она представляет собой перевод латинского сочине-
ния иезуита Яна Таннера, выполненный другим членом Общества Иисуса Феликсом Кадлинским [8]. Святой Вацлав в данном произведении представлен не только как образец добродетели, но и как идеальный христианский государь, борющийся с врагами истинной веры. В одном из эпизодов Вацлав велит объявить подданным, что «те, кто хочет в его княжестве оставаться, должны перейти в христианскую веру и доказать это делами, а если кто-то не хочет этого делать, он может уехать, куда пожелает» [8, s. 16]. Довольно необычное поведение для монарха X в. Сведения о том, что язычникам предписывалось принять христианство или покинуть страну, приведенные автором жизнеописания, не соответствуют действительности и отсутствуют в средневековых житиях Вацлава. Почему же Таннер и Кадлинский описывает религиозную политику князя именно таким образом? Почему действия Вацлава скорее напоминают политику рекатолизации в монархии Габсбургов, чем процесс христианизации в X веке? Какие еще необычные детали можно найти в барочном жизнеописании святого? В данной статье будет исследована специфика свято-вацлавского культа в побелогорскую эпоху в контексте рекатолизации Чешских земель.
В Австрийской монархии в раннее Новое время сложилась специфическая модель благочестия, которую Анна Корет в своей знаменитой диссертации назвала Pietas Austriaca (австрийская модель благочестия) [9]. В основе этой модели лежали евхаристическая набожность, культ Святого Креста, а также почитание Девы Марии и святых. Как показала французская богемистка Мари-Элизабет Дюкре, распространение Pietas Austriaca в разных частях монархии Габсбургов происходило с учетом региональных особенностей, что особенно ярко проявлялось в почитании местных святых, например, святого Вацлава в Чешских землях [10]. Идеи, лежавшие в основе Pietas Austriaca, активно распространялись католическим духовенством, которое было важным действующим лицом в рекатолизации Чешских земель. Закрепление этих представлений и моделей поведения в сознании простых верующих чаще всего происходило через религиозные практики (например, участие в богослужениях и церковных праздниках) и литературу на чешском языке.
Именно поэтому источником для данного небольшого исследования послужила чешская версия жизнеописания святого Вацлава, ориентированная на широкие массы населения. Феликс Кадлинский, автор перевода, несколько лет занимал пост спиритуала чешской провинции ор-
дена иезуитов и был известен своей литературной и переводческой деятельностью [11, s. 604]. «Жизнь и слава святого Вацлава» представляет собой очень подробное жизнеописание чешского правителя и содержит некоторые детали, отсутствующие в более ранних сочинениях о нем. Это делает данное произведение интересным для изучения специфики святовацлавского культа в эпоху барокко. Книга вышла на латинском языке в 1661 г. как анонимное сочинение, авторство Яна Таннера было указано лишь на титульном листе чешской версии [7, s. 85]. А уже в 1669 г. был издан перевод Кадлинского.
Итак, сначала кратко охарактеризуем образ святого Вацлава, представленный в «Жизни и славе святого Вацлава», а потом перейдем к необычным деталям и специфике интерпретации этого образа в культуре побелогорского периода. Святой Вацлав в сочинении Таннера и Кадлинского наделен стандартным набором качеств, присущих набожному христианину и идеальному государю: это личное благочестие, умеренность, аскетизм, целомудрие, отеческая забота о подданных, распространение христианской веры в своем государстве и поддержка церкви. Вацлав назван воплощением добродетели, человеком «удивительной доброты» [8, s. 58], «отцом сирот, защитником вдов» [8, s. 59]. Он проводил многие часы в молитве, «в еде и питье был очень скромен» [8, s. 42]. Кроме личной набожности в книге постоянно подчеркивается участие Вацлава в религиозной жизни: он ежедневно и еженощно посещал храмы, покидая церковь «только по окончании всех Святых Месс» [8, s. 28]. Он «своими руками сеял отборную пшеницу», из которой «облатки или гостии для Мессы Святой пек и священникам приносил» [8, s. 44]. Также он «осенью тайно приходил к виноградникам, которые сам своими руками высадил» [8, s. 44 - 45], и изготавливал вино для Евхаристии. Эти характеристики святого князя, в том числе изготовление облаток и вина для Евхаристии, содержались уже в ранних его житиях и позже воспроизводились в других сочинениях о нем [12, с. 178]. Однако интересно отметить, что активное внедрение религиозных практик в повседневную жизнь населения было характерной чертой рекатолизации, поэтому авторы книги так подробно описывают жизнь святого князя, являющегося для верующих образцом благочестия.
Как правитель Вацлав был примером добродетели и личного благочестия для своих подданных. Он обладал рядом качеств, которыми традиционно наделялись идеальные государи. Во-первых, он был милосерден, никого не приговорил к смертной казни, а когда все-таки был вынужден вынести кому-то смертный приговор, то «в слезах вставал с трона и уходил с места казни, чтобы не видеть кровь своего ближнего» [8, s. 21]. Во-вторых, святой Вацлав описан как «правдивый в словах и справедливый в суде [8, s.
57]». Справедливость, как и милосердие, - одно из важнейших качеств христианского правителя. Кроме того, святой Вацлав оказывал всяческую поддержку церкви. Он строил новые храмы, с особым почтением относился к духовенству [8, s. 59], принимал священников «с отцовской приветливостью» [8, s. 17]. Как образцовый христианский государь Вацлав был готов отказаться от светской власти и презирал земную славу. Согласно жизнеописанию, князь несколько раз обращался к папе римскому с просьбой разрешить ему уйти в монастырь [8, s. 66].
Одной из главных задач идеального правителя считалась забота о спасении душ своих подданных. Кадлинский пишет: «Он, конечно, видел, что ни одна жертва не может быть Богу приятнее, чем спасение душ. И поэтому, его главной заботой и старанием было, чтобы как можно больше душ к Нему привести...» [8, s. 17]. Для распространения и укоренения христианства Вацлав не только изгнал язычников из страны (что, как говорилось выше, отсылает к побелогорской рекатолизации Чешских земель, а не к реальной биографии Вацлава), но и действовал более мирными методами, например, отдавал детей язычников священникам на обучение [8, s. 17]. В этой подробности также можно увидеть отсылку к политике рекато-лизации, которая проводилась не только насильственными, но и мирными методами, с помощью проповеднической и миссионерской деятельности и катехизации населения. Как светская, так и церковная власть понимали значимость образования и приобщения с детства к верному, с точки зрения Тридентского собора, пониманию католического вероучения.
Один из важнейших аспектов святовацлав-ского культа - мученичество правителя. В рассказе о гибели князя присутствуют многие тропы, характерные для образа мученика. Самый главный из них - принятие смерти со смирением. Когда Болеслав нанес брату третий удар, меч выпал из его рук, но Вацлав поднял его и подал своему убийце со словами: «Возьми снова свой меч и не мешкая соверши то, что начал» [8, s. 78]. Мотив добровольного мученичества за веру становится центральным уже в ранних латинских житиях Вацлава [13, с. 111].
Итак, Вацлав в сочинении Таннера и Кадлинского наделен стандартным набором качеств, присущих святому, многие сюжеты и мотивы появились еще в ранних житиях и воспроизводились в позднейших произведениях. Однако барочный вариант жизнеописания святого князя обладает некоторой спецификой, которая проявляется уже на уровне структуры произведения. Таннер и Кадлинский отказываются от хронологического принципа повествования. После рассказа о детстве святого, как и полагается в агиографической литературе, следует описание его значимых качеств или важных событий правления (глава 7 - «Святой Вацлав - воин», глава 9 - «Святой
Вацлав - основатель главного костела на Пражском Граде», глава 14 - «Святой Вацлав - зерцало добродетели»). В ряде глав авторы рассказывают о конкретных аспектах религиозности Вацлава (например, главы 10 - 12 в книге посвящены почитанию Вацлавом Богоматери, Святых Даров и Святого Креста). В 18 - 19 главах авторы возвращаются к хронологическому принципу и рассказывают о мученичестве Вацлава, однако потом снова возвращаются к описанию его значимых качеств. Таким образом, описание жизни Вацлава занимает чуть больше половины книги, а главы с 20 по 35 посвящены распространению святовац-лавского культа в других землях и государствах, важности фигуры Вацлава для Чешских земель вплоть до эпохи барокко, а также связи святого правителя с династией Габсбургов.
Отказ от традиционной структуры жизнеописания святого связан с целями, преследуемыми авторами книги. Вацлавская легенда вплетается в религиозно-политическую историю Чешских земель, а история династии Габсбургов становится частью святовацлавского дискурса [7, s. 95]. В предисловие Таннер и Кадлинский помещают легенду о Чехе и Лехе, демонстрируя тем самым связь последующей истории жизни Вацлава с истоками чешской государственности. В 32 главе повествуется о том, что моравскому маркграфу Йиндржиху, брату Пршемысла Оттокара I, было видение, в котором святой указал ему на необходимость строительства храма в честь Девы Марии в Мариацелле [8, s. 136 - 137]. Таким образом, Вацлав изображен как инициатор возникновения одного из наиболее почитаемых Габсбургами мест паломничества, до сих пор являющегося важной австрийской святыней.
Политический аспект святовацлавского культа всегда имел важное значение, как отметила М.Ю. Парамонова, почитание Вацлава приобрело политическое звучание уже в XI - XII вв. [12, с. 371]. В исследуемом нами барочном жизнеописании Вацлав вписан в генеалогическое древо чешских правителей, причем речь идет о представителях разных династий. Так, в конце книги Таннер и Кад-линский поместили родословную чешских князей и королей от Вацлава до Леопольда I с указанием родственных связей с предшественником (глава 35) [8, s. 145 - 147]. Так, связь Пржемыс-ловцев с Люксембургами показана через Элишку Пржемысловну, дочь Вацлава II и жену Яна Люксембургского. А брак Фердинанда I и Анны Ягел-лонской обеспечивал связь между Габсбургами и Ягеллонами, до них занимавшими чешский трон. Это позволяло продемонстрировать континуитет власти и укрепить легитимность правящей династии, а также показать преемственность чешских королей по отношению к святому Вацлаву.
Авторы акцентируют внимание на эпизодах жизни Вацлава, связанных с его лояльностью восточнофранкскому королю (который в тексте именуется императором). Таким образом демон-
стрируется тесная связь Чешских земель с империей. Вацлав присутствует на имперских съездах и пользуется всяческим расположением императора. В качестве яркого примера можно привести эпизод, когда князь, проведший всю ночь в молитве и помощи неимущим, опоздал и вызвал гнев короля и всех собравшихся князей. Однако король был «устрашен силами Небесными» [8, s.
28], при появлении Вацлава он увидел, что «его лик светлее солнца», «на его челе знак Святого Креста», а сопровождали князя два ангела [8, s.
29]. Подобный эпизод присутствовал и в более раннем жизнеописании Вацлава, написанном Карлом IV, для которого святовацлавский культ также имел огромное значение [14, p. 191 - 193]. В знак своей благосклонности король был готов даровать Вацлаву любые богатства и даже новые территории, но благочестивый князь попросил десницу святого Вита. Эта реликвия должна была поспособствовать распространению христианства среди чехов, «ослепленных языческим заблуждением» [8, s. 30].
Убийство Вацлава, согласно источнику, даже привело к войне с империей («чтобы отомстить за столь жестокий поступок император Оттон начал войну против Болеслава» [8, predmluva]). Этот эпизод призван показать особое отношение вос-точнофранкского правителя к чешскому князю и значимость Чешского королевства для империи.
Политическую коннотацию также имеет история постройки собора святого Вита. Кадлинский отмечает, что «его святая десница в Чешские земли была перенесена, и вместе с ней князьям чешским королевский титул был принесен» [8, s. 34]. Перенос мощей святого Вита не только меняет статус чешских правителей, но и вписывает чешскую историю в общеевропейскую. Так, тело святого, находившееся в Итальянских землях, попало во Франкское королевство, что способствовало получению франкским королем императорского титула, потом мощи были перенесены в Германские земли, где образовалась Священная Римская империя. Наконец, при Карле IV мощи святого Вита попали в Прагу, благодаря чему чешские монархи являлись одновременно и императорами [8, s. 34 - 35]. Таннер и Кадлинский подчеркивали, что важнейшие этапы строительства собора святого Вита пришлись на время правлений наиболее значимых чешских монархов: он был заложен Вацлавом, а потом перестраивался Карлом IV Люксембургом и Фердинандом I Габсбургом [8, s. 39].
Интересно, что авторы жизнеописания показывают связь Вацлава не только с политической историей Чешских земель, но и с чешскими религиозными деятелями разных эпох, в особенности с членами Общества Иисуса. Так, рассказывая о злодеяниях Драгомиры, из-за которой Старо-местская площадь окропилась кровью мучеников, Кадлинский упоминает иезуита Альбрехта Хановского, который «всякий раз, проходя через
нее, славил ее с особым почтением» [8, s. 15]. Ха-новский, живший в XVII в. миссионер и проповедник, как и святой Вацлав, принял мученическую смерть, поэтому автор показывает связь между мучениками прошлого и настоящего.
Специфика исследуемого нами жизнеописания Вацлава проявляется не только в структуре произведения. Описание религиозности святого правителя соответствует идеям тридентского католицизма и Pietas Austriaca. Важным мотивом святовацлавской традиции, появившемся уже в ранних житиях святого [13, с. 117], была евхаристическая набожность князя. В них присутствует уже упомянутый нами рассказ об изготовлении князем хлеба и вина для Причастия [15, s. 39]. Однако в книге Таннера и Кадлинского этот сюжет помещен в разделы, посвященные почитанию Вацлавом Богоматери, Святых Даров и Святого Креста (главы 10 - 12), тем самым образ святого князя вписывается в габсбургскую модель благочестия.
Культ святого Вацлава включается в Pietas Austriaca и через его связь с марианским культом. Популярной в вацлавской агиографии была легенда о том, что Вацлав всегда носил образок с изображением Девы Марии, который был на нем и во время убийства [8, s. 42]. Можно привести несколько ярких примеров тесной связи между двумя культами. Одно из наиболее почитаемых мест паломничества в Чешских землях - Стара Болеслав - было связано с почитанием Богородицы. Династия Габсбургов особенно почитала старо-болеславскую Деву Марию [4, s. 365]. Но этот город известен также и как место гибели святого Вацлава, поэтому в часовнях, располагавшихся на пути паломников, можно встретить не только марианские мотивы, но и изображения сюжетов святовацлавской легенды [4, s. 367]. Некоторые религиозные братства раннего Нового времени также посвящались одновременно и Вацлаву, и Богоматери (староболеславское братство Девы Марии и святого Вацлава, братство Рождества Девы Марии и Святого Вацлава в Старом Пльзен-це) [4, s. 368 - 369].
Дева Мария в раннее Новое время почиталась не только как заступница, считалось, что она оказала помощь Габсбургам в битве у Белой горы [2, s. 87]. Согласно Кадлинскому, Фердинанд III велел установить на Староместской площади в Праге марианский столп «для защиты от еретической безбожности» [8, s. 15], т.е. Богородица в данном случае выступает в роли покровительницы борьбы против некатоликов.
Для описания жизни святого Вацлава также важен мотив победы над язычеством и ересью, Кадлинский пишет, что «языческая безбожность была побеждена» чудесами [8, s. 91]. Как вечный правитель Чехии Вацлав и после смерти продолжает защищать свою землю. Перечислим лишь несколько ярких эпизодов. Святой князь мог появиться на поле битвы «в белом одеянии, на бе-
лом коне» и оказать помощь чешскому войску [8, s. 113]. Когда «гуситская ересь начала заражать Чешскую землю» святой Вацлав явился с предсказанием, что Господь «хочет Чешскую землю различными ересями наказывать 247 лет» [8, s. 114 - 115]. Это предсказание сбылось, Кадлинский сообщает, что только к 1664 г. Чешское королевство «от этих пороков и ересей было достаточно очищено и освобождено» [8, s. 115].
В 1619 г., когда «еретики» заняли храм святого Вита, были слышны голоса Вацлава и других похороненных в соборе святых, говоривших: «Давайте убираться отсюда» [8, s. 90]. После этого удача отвернулась от некатоликов, они проиграли битву у Белой горы и были вынуждены признать Фердинанда II, а некатолические проповедники были изгнаны из города [8, s. 90].
Третья составляющая габсбургской модели религиозности - почитание Святого Креста, неотделимое от идеи страдания за веру, которое было частью подражания Христу (Imitatio Christi). Святой Вацлав не только принял мученическую смерть, но всю жизнь подвергал себя лишениям, пытаясь тем самым повторить Его жизненный путь. Кадлинский сообщает, что по ночам князь босой обходил церкви, не пугаясь непогоды и боли. «О, сколько мук, говорят, претерпел за свою жизнь этот Святой перед своим последним мученичеством ради милости и любви Господа Иисуса Христа!» - восклицает иезуит [8, s. 48]. В качестве примера мученицы Кадлинский приводит также святую Людмилу, просившую отрубить ей голову или убить ее таким способом, чтобы она могла пролить кровь за Христа [8, s. 54].
Образ святого Вацлава связывается в «Жизни и славе...» не только с габсбургской моделью благочестия, но и с другими мотивами, характерными для культуры эпохи барокко. Так, 15, 16 и 17 главы книги названы соответственно «Святой Вацлав - победитель чертей», «Святой Вацлав - победитель мира» (имеется в виду мирская суетная жизнь) и «Святой Вацлав - победитель себя самого». Нельзя не заметить, что эти три заголовка перекликаются с важным для чешской барочной литературы мотивом борьбы человека с дьяволом, суетностью земной жизни и телесностью. Например, в 1675 г. в Праге был издан небольшой трактат «Война всего мира. То есть внимательное и прекрасное рассуждение о непрерывной борьбе разумной души с тремя главными врагами, а именно: телом, миром и Дьяволом» [16]. В мистическом трактате силезского иезуита Матея Вие-рия приводится такая же формулировка: Бог «зовет тебя, чтобы вместе с Ним против мира, тела и дьявола боролась» [17, s. 177]. Эта же идея была закреплена и в Римском катехизисе: «Воинствующая же Церковь есть собрание всех верных, которые до сих пор живут на земле; она называется воинствующей потому, что с огромнейшим числом врагов, Миром, Телом, Сатаной, ведет вечную войну» (часть I, гл. X, вопрос 5) [18, р. 94].
Таким образом, созданное Таннером и Кадлин-ским жизнеописание Вацлава было попыткой не только рассказать о жизни и мученичестве святого, но и осмыслить священную историю своей страны как часть австрийской модели благочестия и тридентского католицизма. Авторы использовали мотивы и конструкты, закрепленные в Римском катехизисе, тем самым способствуя закреплению в сознании верующих утвержденного Тридентским собором вероучения. Именно в этом проявилась главная специфика святовац-лавского культа эпохи барокко.
Побелогорская рекатолизация Чешских земель, хоть и отличалась применением насильственных методов, предполагала углубление религиозности всего населения, чему могло поспособствовать распространение культов определенных святых и участие прихожан в связанных с ними церковных мероприятиях. Литература на чешском языке, ориентированная на широкие слои населения и понятная простым верующим, служила одним из инструментов рекатолизации.
Литература и источники / References
Важная особенность святовацлавского культа заключалась также в ярко выраженной политической составляющей. Именно поэтому почитание князя было так важно для Габсбургов и служило одним из способов легитимизации их власти в Чешском королевстве. Таннер и Кад-линский, повторяя основные эпизоды биографии святого, взятые из ранних житий и сочинения Карла IV, добавляли новые детали или меняли структуру произведения, чтобы показать связь Вацлава с династией Габсбургов и со всеми предшествующими чешскими монархами.
Анализ «Жизни и славы святого Вацлава» не позволяет проследить, насколько содержащаяся в книге интерпретация святовацлавской легенды распространилась среди простых верующих. Однако источник показывает, что, распространяя культ одного из самых почитаемых чешских святых, католические авторы стремились закрепить в сознании населения основы тридентского католицизма и габсбургской модели благочестия.
1. Smahel F. Ücta k svatému Vaclavu v husitskych Cechach // Svaty Vaclav: na pamatku 1100. vyroci narozeni knizete Vaclava Svatého. Praha, Univerzita Karlova, 2010. S. 281 - 301.
2. Mikulec J. Nabozensky zivot a barokni zboznost v ceskych zemich. Praha, Grada Publishing, 2013.
3. Тананаева Л.И. О маньеризме и барокко. Очерки искусства Центрально-Восточной Европы и Латинской Америки конца XVI - XVII века. М.: Прогресс-Традиция, 2013 / Tananaeva L.I. O man'erizme i barokko. Ocherki iskusstva Central'no-Vostochnoj Evropy i Latinskoj Ameriki konca XVI - XVII veka [About mannerism and baroque. Essays on the art of Central-Eastern Europe and Latin America at the end of the 16th - 17th centuries]. Moscow, Progress-Tradici-ja Publ., 2013.
4. Mikulec J. Kult svatého Vaclava a barokni nabozenska bratrstva v Cechach // Svaty Vaclav: na pamatku 1100. vyroci narozeni knizete Vaclava Svatého. Praha, Univerzita Karlova, 2010. S. 363 - 377.
5. Лунга Р., Петрбок В. Барочный культ святого князя Вацлава в чешско-немецких литературных связях // Одиссей. Человек в истории. 2001. М., 2001 / Lunga R., Petrbok V. Barochnyj kul't svjatogo knjazja Vaclava v cheshs-ko-nemeckih literaturnyh svjazjah [The Baroque cult of Saint Prince Wenceslas in Czech-German literary relations]. Odis-sej. Chelovek v istorii [Odysseus. Man in history]. 2001. Moscow, 2001.
6. Ducreux M.-E. Gloire, prestige et liturgie au XVIIe siècle: l'entrée de saint Venceslas au Bréviaire romain // Josef Forster, Petr Kitzler, Vaclav Petrbok, Hana Svatosova (éd.), Musarum Socius jinak téz Maly Slavnospis. Praha, 2011.
7. Skarpova M. Slava ceské hagiografie. Jezuité Jan Tanner a Felix Kadlinsky jako hagiografovy // Jezuitska kultura v ceskych zemich. Brno, Host, 2018. S. 83 - 119.
8. Kadlinsky F. Ziwot a Slawa Swatého Wacslawa Mucedlnjka, Knjzete, Krale, a Patrona Czeského. Praha, 1702.
9. Coreth A. Pietas Austriaca. Österreichische Frömmigkeit im Barock. Wien, Verlag für Geschichte und Politik, 1982.
10. Ducreux M.-E. Emperors, kingdoms, territories: multiple versions of the «pietas austriaca»? // The Catholic Historical Review, Vol. 97, №. 2, 2011. P. 276 - 304.
11. Lexikon ceske literatury: osobnosti, dila, instituce. 2: H - L. Sv.2: K - L. Praha, 1993.
12. Парамонова М.Ю. Вацлавский и борисоглебский культы: сравнительно-исторический анализ латинского и древнерусского культов святых правителей. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук (07.00.03). М., 2003 / Paramonova M.Ju. Vaclavskij i borisoglebskij kul'ty: sravnitel'no-istoricheskij analiz latinskogo i drevnerusskogo kul'tovsvjatyh pravitelej. Dissertacija na soiskanie uchenoj stepeni doktora istoricheskih nauk (07.00.03) [Wenceslas and Boris and Gleb cults: a comparative historical analysis of the Latin and Old Russian cults of holy rulers. Dissertation for the degree of Doctor of Historical Sciences]. Moscow, 2003.
13. Парамонова М.Ю. Семейный конфликт и братоубийство в вацлавской агиографии: две агиографические модели святости и мученичества правителя // Одиссей. Человек в истории. 2001. М., 2001 / Paramonova M.Ju. Semejnyj konflikt i bratoubijstvo v vaclavskoj agiografii: dve agiograficheskie modeli svjatosti i muchenichestva pravitelja [Family conflict and fratricide in Wenceslas hagiography: two hagiographic models of the holiness and martyrdom of the ruler]. Odissej. Chelovek v istorii [Odysseus. Man in history]. 2001. Moscow, 2001.
14. Autobiography of emperor Charles IV and his legend of St. Wenceslas. Budapest, New York, 2001.
15. Slama J. Knize svaty Vaclav // Svaty Vaclav: na pamatku 1100. vyroci narozeni knizete Vaclava Svatého. Praha, Univerzita Karlova, 2010.
16. Vseho svèta vojna. To jest bedlivé a rozkosné rozmlouvani o ustavicném boji rotumné duse, proti trem ouhlavnim nepratelum, totiz: tèlu, svètu, a Diablu. Praha, 1675.
17. Vierius M. Chot' Krystowa aneb Dusse Nabozna hledagjcy swého Milého, Pana nasseho Gezjsse Krysta, gakoz napom-jna Jzaiass rka; Hledegtez Pana, kdyz muze nalezen byti. Praha, 1680.
18. Catechismus Romanus ex decreto sacrosancti consilii Tridentini. Roma, 1796.
© «Клио», 2024 © Белова Н.Р., 2024
