CC BY
248
главная особенность мифологического представления этих народов: у хакасов и алтайцев нет персонифицированного божества Тэнгэри (Тангри), но Небо почитается, как во всем Саяно-Алтайском ареале, и его относят к древнетюркским божествам. Таким образом, Небо в мифологическом мировоззрении бурят и монголов имеет различие с представлениями других народов Саяно-Алтая и Байкальского региона.
Литература
1. Ангархаев А.Л. Историко-культурные связи монгольских народов в языковых и мифоэпических традициях Центральной Азии. - Улан-Удэ: «Буряад-Унэн», 2005.-240 с.
2. Бадданмаксарова Е.Е. Образ Чингисхана в романе НА. Лугинова «По велению Чингисхана» // Проблемы
этнокультурных связей монгольских и тюркских народов -Улан-Удэ: Буряад-Унэн, 2005.-351 с.
3. Мижит Э.Б. Тувинская традиционная космология в героическом эпосе // Ученые записки. Тувинский институт гуманитарных исследований / Кызыл: 2002. - 328 с.
4. Нюргун боотур Стремительный. - Якутск: Якутское книжное издательство, 1975. -432 с.
5. Уланов А.И. О роли мифов в древнем фольклоре бурят // Поэтика жанров бурятского фольклора. - Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1982, - 110 с.
6. Хомонов М.П. Бурятский героический эпос «Гэсэр». - Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1976 - 188 с.
Идамжапова Баярма Алексеевна, преподаватель бурятского языка и литературы Бурятского аграрного колледжа им.М.Н. Ербанова, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Idamzhapova Bayarma Alekseevna. teacher of the Buryat language and literature, Buryat Agricultural College named after M.N. Erbanov, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
УДК 291.212.1 © C.P. Батомункуева
КУЛЬТ ПЯТИ БУРЯТСКИХ СВЯЩЕННЫХ ВЕРШИН-ХАНОВ
В статье рассматриваются некоторые вопросы, связанные с изучением культа пяти ханов, более известных как «Табан хан».
Ключевые слова: буддийско-шаианский религиозный синкретизм, священные горы, поклонение горам, культ пяти ханов.
S.R. Batomunkueva
FIVE BURYAT SACRED MOUNTAINS WORSHIP CULT
The article deals with representing of some aspects of the five Buryat sacred mountains cult studying.
Key words: buddhistic and shamanistic religious syncretism, sacred mountains, mountain cult, buryat five sacred mountains.
Буддийская традиция, пришедшая в Бурятию из Тибета через Монголию, привнесла особенности не только тибетского буддизма, а также и уже монголизированных тибетских культов. Куда бы ни проникал буддизм, он всегда грамотно и толерантно видоизменял и адаптировал под свои стандарты, или же максимально приближал к своим канонам, существовавшие до него автохтонные культы. И было совершенно очевидно, что в условиях шаманского господства в Бурятии буддизм должен был очень тактично вписываться в местную культурную и религиозную среду. Ключевую роль в этом процессе играли священнослужители, которые собственно и занимались буддизацией. Доржи Банзаров по поводу распространения буддизма и ассимиляции местных культов писал, что проповедники буддизма, уступая местным
требованиям, не старались сразу же истребить шаманские понятия и обряды, и чтобы легче, скорее и прочнее насадить буддизм, они упрощали учение, делая его более доступным. Они вводили в свой пантеон ряд местных божеств, пользовавшихся особым почитанием у жителей, основные священные шаманские места объявляли буддийскими святынями, также буддизации подвергались и различные легенды. Собирались, уцелевшие в устах народа, молитвы, к ним добавлялись новые и распространялись вновь [4, с. 1]. Иными словами, наиболее социально значимые религиозные культы вводились в буддийскую систему, после переработки.
В бурятском буддизме сложилась традиция почитания пяти вершин-ханов. В разное время и согласно разным источникам наблюдался культ пяти ханов, известных также как халхын табан
ВЕСТНИК БУРЯТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
2012/6 А
хан, или пять халхасских ханов. Как сообщает Герасимова, у селенгинских бурят монгольского происхождения, а также у хоринцев Бичурского района и ашибагатов на территории приходов Аракиретского и Кударинского дацанов фиксируется этот культ. Их также называют «старинные монгольские эжены». Среди них чаще всего фигурирует Бурин-хан, к нему добавляют имена местных сабдаков, затем, не называя имен, говорят: «остальные сидят в Монголии». Бичурские гучиты упоминают Хайранга-хана, Хёлго-хана, Хумун-хана, Хугтэй-хана. В Селенгинском районе выделяют Ухэр-хана, Бурин-хана, Хумун-хана и Хугтэй-хана. На территории расселения Кяхтинских ашибагатов почитают Хумун-хана, Бурин-хана, Хугтэй-хана и Шагтай-хана. Однако, все же, на первое место многие ставят Хумун-хана, что возможно находит объяснение в тогдашней популярности Цонгольского дацана. А Хумун-хан являлся его главным приходским обоо. Относительно же Хайринга-хана сообщается, что это был старинный шаманский культ [15]. Исследования С.-Х.Д. Сыртыповой показывают иной перечень пяти ханов: три хана на российской территории: Хугтэй-хан, Хумун-хан и Бурин-хан, и два на монгольской - Ундэр-хан и Дулаан уула [14]. Упоминается еще и о следующей классификации пяти ханов: Хормуста-ханч Дэлгэр-хан, Бурин-хан, Хумун-хан, Хугтэй-хан [10, с. 107]. Согласно сведениям наших информаторов в число пяти ханов входят следующие вершины: а) Хумун-хан, Хугтэй-хан, Бурин-хан, Шагтай-хан и Дулаан-хан. Последние два находятся в Монголии, а самым главным из них считается Хумун-хан [17]; б) Хумун-хан, Хугтэй-хан, Бурин-хан, Шагтай-хан и Бархан [19]. Различие списка ханов связано, прежде всего, с ландшафтными особенностями той или местности, заключающееся в избрании в качестве особо почитаемой вершины самой высокой точки и будет варьироваться в зависимости от местности, а также немаловажное значение имеет
индивидуалистский характер интерпретации этого явления.
Исходя из названия этой культовой пятерки «халхын табан хан», можно говорить о монгольских корнях этого культа. Однако, скорее всего, это монголизированная версия тибетского культа Пехара, генезис которого, очевидно, связан с известным в Тибете как sku Inga (в пер. с тиб: пять тел), возглавляемой Пехаром. Существует цикл различных преданий и легенд, связанных с его приходом в Тибет и
событиями, в результате которых собственно и сложился культ Пехара [1, с. 94-133]. Согласно одной из легенд Пехар был приведен в Тибет Падмасабхавой из страны Хор. Согласно другим Пехар родом из Индии, из страны уйгуров, из Миньяга, из Непала и др. Последователи бона иногда называют Пехара охранителем Шаншунга - страны, считающейся родиной их религии.
Также группа пяти ханов известна как rgyal ро chen ро sde Inga (в пер. с тиб: группа или класс пяти великих царей). Обозначение группы как sku Inga, видимо, связано с трактовкой пяти ханов как воплощения трансцендентальной природы пяти дхьяни-будд. Так, пять тел — chos sku-dharmakaya, longs spyod rdzogs pafi sku-sambhogakaya, sprul pa'i sku-nirmanakaya, mngon byang gi sku-abhisambodhikaya, rdo rje sku-vajrakaya. И здесь следует отметить, что в буддийской храмовой обрядности существует служба - хурал Табан-хану - группе из пяти божеств разряда хранителей религии, смысл которого состоит в восхвалении пяти ханов в лице: 1) thugs kyi rgyal ро brgya byin, 2) шоп bu pu tra, 3) yon tan gyi rgyal po gnod sbyin chen po, 4)gsung gi rgyal po dgra lha skyes gcig, 5) fphrin las rgyal po pe har и в обращении к ним с просьбой защищать буддизм и подавлении духов наг чог -духов черной стороны.
В последнее время достаточно популярной становится следующий перечень ханов: Бурин-хан, Хумун-хан, Хугтэй-хан, Шагтай-хан и добавляется пятый хан - Бархан. Возможно, это связано с расширением территории распространения буддизма в Бурятии, ибо приход буддизма в Баргузинскую долину отмечен началом 19 в., тогда как проникновение буддизма в южные районы датируется 17 в. На сегодняшний день, претерпев достаточную буддийскую переработку, культы получают более широкое распространение и влияние. Возможно, со временем список ханов будет меняться в связи с какими-нибудь событиями, которые, несомненно, будут происходить в религиозной и иных сферах, или же какими-нибудь новыми веяниями, которые принесет ветер времени. Претендентами на включение в список пяти ханов являются Алханай, имеющий статус общебурятской святыни и Мунку-Сардык. Между тем, буддисты относят Алхану к ведомству тантрийского идама Демчога с его свитой из четырех дакини [7, с. 76]. И если включить в список бурятских ханов Алханай и Мунку-Сардык, то, с точки зрения, сакральной геометрии это будет вполне обоснованно. Так,
Бархан будет охранять буддизм с северной стороны, Алханай с восточной, Бурин, Хумун и Хугтэй ханы с южной, а Мунку-Сардык, будучи главной вершиной в тункинской и окинской долине, с юго-западной. Возможно, это будет прекрасная пятерица хранителей бурятского буддийского учения.
Заметим, что все вершины имеют постфикс -хан, что в переводе с бурятского означает «царь, хан, монарх». Этим постфиксом-титулом наделяются горы, имеющие высокий статус. Во всех буддийских ритуальных текстах-обрядниках на тибетском языке, посвященных данным горам встречается «rgyal или rgyal ро», что переводится как царь, властелин. Так, в тексте сэржэма хозяину Бархана встречаются следующие строки: 1ha rgyal chen ро bhar hwang la; в сэржэме Бурин-хану: bu rin bdag ро bu rin rgyal ро; в тексте санчода Бархану: 'dir yul lha'i rgyal ро spor mkhan la; в сане Хугтэй-хану: mi dbang jing gir rgyal po yi rigs brgyud bsrung ma khu khe the'i rgyal ро, а также и во многих других. Однако нельзя говорить об этимологии вершин-ханов, как результате титулования вершины, в качестве единственно достоверной. Несомненно, что это один из верных вариантов определения генезиса этого явления. Существуют еще и другие интерпретации относительно этимологии этих культовых мест. Так, относительно топонима «Барагхан» есть несколько версий происхождения его названия. Согласно одному из предположений происхождения слова «барагхан» или «бархан», «хан» - не есть возвеличивание вершины, а показывает уменьшительную форму
эвенкийского языка, которую выражают постфиксами «кан» или «хан» [9, с. 13]. Эта догадка не без основания. Тесные взаимосвязь, пересечение и смешение элементов бурятской, русской и эвенкийкой культур, конечно же, внесли свою лепту в топонимику Баргузинской долины. Также возможна связь названия горы с легендарным бурятским прародителем Барга-ханом, в чьем владении была земля Барга (возможно, Баргузинская долина) [8, с. 174-175].
Отдельных строк заслуживает культ Бурин-хана, регион влияния которого распространяется на Окинский, Тункинский, Закаменский, Дж ид и не кий, Кяхтинский и Бичурский районы Бурятии, а также в Монголии. Культ поклонения Бурин-хану особенно распространен среди селенгинских бурят монгольского
происхождения. Существует множество вершин с одноименным названием на территории северной Монголии и Джидинского района. Бурин-хан - священная гора, находящаяся на
границе Селенгинского и Джидинского районов. Культ поклонения Бурин-Хану особенно распространен среди селенгинских бурят монгольского происхождения. Согласно JI.JI. Абаевой, внешний облик хозяина горы можно описать следующим образом: мужчина верхом на светлом коне, в коричневой одежде и островерхой шапке, в руках держит лук и стрелы. Женой же Бурин-хана считалась гора Хонгор-уула (около местности Ташир), а сыном - гора Адхата (недалеко от Селендумы). Также сообщается, что на вершине горы есть озеро, где имеется 12 маленьких обоо, расположенных по кругу, и одно большое. Каждое обоо почиталось отдельным родом, таким образом, на вершине Бурин-хана имеется 13 обоо для отправления культа [2, с. 79]. Очевидно, их количество связано с буддизацией культа обоо. В «Отчете об экскурсии на гору Бурин-хан летом 1900 года» Титовского сообщается, что согласно существующим поверьям хранителем и покровителем местности является Сагаан Убугун и он ежегодно выходит на гору, его почитают буряты. Сагаан Убугун одаривает своим благожелательным взором всю местность [23, с. 82]. Он же сообщает, что одним из первых (и чуть ли не единственных) написавших о горе является некий П.В. В «Книге для чтения» за 1860 год имеется статья «Бурин Хан», подписанная П.В. Статья представляет собой один из образцов описательной прозы, составленной для школьного изучения [23, с. 81]. В 1899 и 1900 гг. свет увидели статьи А. Руднева касательно Бурин-хана [20]. Название горы Бурин-хан в основном переводят как «действительный, истинный хан», однако, все же, мы склонны считать, учитывая общемонгольскую популярность культа, что, скорее всего, следует переводить как «всеобщий», «каждого, всех» или «для каждого». Сыртыпова не исключает возможность связи Бур(ин)хана с бурханом, где -ин- указывает на родительный падеж в монгольских языках. Бурин-хана или Бурхана следует понимать как верховное божество общеэтнического характера [22, с. 94]. Бурин-хан считается обителью Лхамо Сахюсана.
Хугтэй-хан находится в Кяхтинском районе около с. Алтай. Кислов описывает Хугтэй-хан, или Городовой Утес как самую высокую гору в окрестностях, с уплощенной вершиной и особенно крутым склоном в сторону р. Чикой, высота которой составляет 1045,2 м. В ней имеются пещеры, в которых сохранилось около 150 наскальных рисунков. Ранее гора применялась в качестве наблюдательного
2012/6А
пункта казаками-пограничниками, а пещеры служили укрытием [12, с. 5]. Название Хуггэй-хан, большинство информаторов возводит к бурятскому «хухюутэй», что в переводе означает «веселый, радостный». Информаторы сообщают, что около Хугтэй-хана есть место, где якобы живет аварга могой. В той местности действительно много змей. А хозяин же Хугтэй-хана проявляется в виде старика с седой бородой в черном шелковом халате [14]. Однако, согласно иконографическому изображению, Хугтэй-хан это мужчина верхом на белом коне, в белом халате, в правой руке держит знамя, а в левой чашу. Отметим также, что в ритуальном тексте «byang phyogs skyong ba'i gnas dag chen po khu khe the'i hang shes раЧ bskang gshags sogs bya ba'i rim pa yul 1ha dgyes pa'i mchod pa'i sprin phun zhes bya ba bzliugs so» хозяин Хугтэй-хана описывается облаченным в шелковый халат (цвет халата не указан). В 2004 году у подножия Хугтэй-хана с восточной стороны был воздвигнут субурган Лхабаб, куда в основном ходят молиться жители села Усть-Дунгуй. На западной же стороне в Саган-Челутае в 2002 году была воздвигнута ступа Жанчуб. Хугтэй-хан считается обителью Гомбо Сахюсана, а Хумун-хан - Очирвани [19]. Возможно название горы Хумун-хан следует переводить как «хан людей» = хан, которому поклоняются люди. Хозяин Хумун-хана предстает в образе воина-всадника в доспехах на красном коне. Информаторы сообщают, что много верующих из Монголии приезжает молиться Хумун-хану. Это в основном те, кто болеет. Известны случаи, когда после этого они выздоравливали. Общественные же обряды с участием всего местного населения и многих приезжих проводятся на Хумун-хане в весеннее и летнее время. Ответственными за проведение обрядового мероприятия являются местные старейшины (дарганууд), на них возложены организационные вопросы. Для проведения обряда приглашаются ламы [19]. Существует легенда о том, что когда наступит, так называемое «сумун саг» - время упадка, Хумун-хан станет бурханом. Хозяина Хумун-хана считают очень великодушным, милосердным и снисходительным ко всем, он оберегает не только местных жителей, но и всех кто обращается к нему. Во время войны он спас и помог очень многим нашим землякам, проявляясь в образе всадника на большом черном коне. Согласно одной из легенд, однажды он явился мужчине и сказал, что ему надо ехать далеко, чтобы защищать тех, кто на
войне, сейчас он нужнее там. Многие семьи, перед тем как отправить сыновей в армию, ходят молиться Хумун-хану [17]. Другой информатор, ссылаясь на рассказы местных старожилов, сообщила о том, что вокруг горы Хумун-хан бьют сорок ключей, расположенных в разных местах, некоторые - в труднодоступных, а некоторые едва заметны. Все эти источники различаются по составу и свойствам. К примеру, аршан, находящийся в ущелье с южной стороны горы, следует набирать исключительно берестяным ковшиком, иначе он теряет свои целебные свойства. А если собрать воду из всех ключей, то она приобретает воистину чудесные свойства. Человек, пьющий такую воду избавляется от болезней, всяких недугов, становится здоровым [18].
Небезынтересно отметить, что в контексте избрания защитников-хранителей, как в буддизме, так и в шаманской традиции, число пять выделяется своей особой популярностью. Известно, что в религии и культуре числа играют роль не просто показателей количества, но также несут в себе закодированную, многосмыловую информацию. Существуют группы царей четырех сторон света по пять царей в каждой, а также пять царей растительного и животного миров. Пять царей, оберегающих южную сторону - Хан Хэнтэй ноен, Хумэн хан, Хугтэй хан, Хайранга хан, Баян Баатар хан. Пять царей - охранителей северной стороны - Хан Дошхон ноён (Хашаа хадын эзэн), Хан Хута ноён (хозяин Ольхона), Уула хан Шубуун ноён, Тумэршэ ноён (Хухэй хадын эзэн), Ажирай бухэ (хозяин реки Лены). С восточной стороны охраняют Дээдэ баабай Бархан уулын Хан Шазага ноён, Халюуд хадын эзэн хан-Бахар хара ноён, Хушуунай баабай -хозяин Святого Носа, хозяин Челсана -Тзнгэриин хубуун Бугата ноён, Тайгын тэнгэри-Торил Эреэн Буха. Пять царей-хозяев природно-растительного мира и живых существ природного происхождения, обитающих в горе и тайге. Обобщенное название - Зэрлиг хан ноёд: Хан Хангай ноён, Убэр Хангай ноён, Ара Хангай ноён, Баян Хангай ноён, Бура Хангай ноён. Также в числе обязательных для поклонения при совершении обрядов он выделяет духов пяти монгольских царей-хаанов, которых мы уже отмечали, как царей охраняющих «Наран тала» или южную сторону [3, с. 135, с.177-178].
Существует пять домашних шаманских гениев-хранителей, упоминаемых Г.-Д. Нацовым, которым следовало делать возлияния
по разным случаям [13, с. 65]. В буддийском же пантеоне роль личных охранителей выполняет пятеричная группа Гобилха (тиб: 'go ba'i lha Inga), которых также называют вместерожденные личные божества-хранители. В эту пятерку входят - Мо-лха, По-лха, Срог-лха, Юл-лха, Да-лха. Они оберегают человека со всех сторон.
Тункинские и окинские буряты выделяют пять хатов, как особо почитаемые. В число пяти великих хатов входят Буха-нойон (Ринчен-хан), Шаргай-нойон (Бурхан баабай), Бурин-хан, Улаани хада и Хэрэнэй тэбхэр [25, с. 18-29,5, с.32]. В пантеоне окинцев встречается пятерка богатырей-хранителей - Тагаанын табан хушоон. Это пять каменных богатырей, которым подвластна местность, находящаяся вниз по р. Оке [16, с. 167]. У баргузинских бурят существует пять тахилганов - пять священных мест: Боолон Тумэр, Барагхан, Дээдэ баабай, Хилман Хушуун и Суво. Китайская традиция почитания гор выдвигает пятерку священных вершин, распределенных по четырем сторонам света и в центре. Эту особенность канонизации числа пять в древнекитайской традиции, ставшего эталоном описания наиболее существенных характеристик макрокосма и микрокосма, отмечает В.Н. Топоров [24, с. 195]. Широко известны монгольские «пятерки». Вообще, число пять в монгольской традиции входит в ряд устойчивых комбинаций, проявляющих себя в историко-культурном и сакрально-магическом контекстах. Это пять цветных, пять твердых, пять видов пищи, животных и т.д. Известны также пять священных вершин в провинции Дорнод [11, с. 137-139,21, с.27]. Таким образом, можно сказать, что генезис рассматриваемого нами явления связан с концепцией о пяти дхъяни буддах, которые были введены Падмасабхавой в культовую систему тибетского буддизма как пять великих царей - rgyal ро chen ро sde Inga, а впоследствии уже в монголизированном виде находит отражение в культе пяти бурятских ханов.
Литература
1. Nebesky-Wojkowitz R. Oracles and Demons of Tibet. The cult and Iconography of the Tibetan protective deities. -Oxford, 1976.
2. Абаева Л.Л. Культ гор и буддизм в Бурятии. - М., 1991.
3. Базаров Б.Д. Таинства и практика шаманизма. -Улан - Удэ, 2008.
4. Банзаров Д. Собрание сочинений. - М., 1955.
5. Гадданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. -Новосибирск, 1987.
6. Герасимова K.M. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии. - Улан-Удэ, 1999.
7. Герасимова K.M., Сыртыпова С.Д. О проблеме исторического анализа семантики культового комплекса Алханы. // Культура Центральной Азии: письменные источники. Вып. 5. - Улан-Удэ, 2001.
8. Гомбоев Б.Ц. Культовые места Баргузинской долины. - Улан-Удэ, 2006.
9. Дамбаев Г.Э. Из прошлого и настоящего баргузинских бурят // Историко-этнографический сборник. - Улан-Удэ, 1970.
10. Дугаров Б.С. О культе горы Хормуста // Этнографическое обозрение, 2005. -№ 4.
П.Жуковская H.JI. Категории и символика традиционной культуры монголов. -М., 1988.
12.Кислов Е.В. Памятники природы Кяхтинского района. - Улан-Удэ, 2001.
13. Нацов Г.-Д. Материалы по истории и культуре бурят Введ., пер. и примеч. Г.Р. Галдановой. - Улан-Удэ, 1995.
14. Отчет о полевых исследованиях по проекту «Культовые объекты Трансбайкалья» С.Д. Сыртыповой за 2004 год. 4.2. Материалы полевых исследований в Кудара-сомоне Кяхтинского района РБ. Архив ЦВРК ИМБТ СО РАН Инв. №2655.
15. Отчет об экспедиции в Бичурский район Бур АССР в 1966 году Герасимовой K.M. Архив ЦВРК ИМБТ СО РАН Инв. №2007/в.
16. Павлинская JI.P. Кочевники голубых гор. — СПб., 2002.
17.ПМА, Кяхтинский район, с. Мурочи. Информатор Еролтоева В.Н.
18.ПМА. Кяхтинский район, с. Мурочи. Информатор Цыдыпова В.Н.
19.ПМА, Кяхтинский район, с. Мурочи. Информатор Цынгунов А.Д.
20. Руднев А. Бурин Хан Уула // Байкал, 1899; Известия Восточно-Сибирского отделения Русского географического общества. Т.31. В. 1.-Иркутск, 1900.
21.Сухбаатар О. Монгол тахилгат уул усны сангийн судар оршвой. - Улаанбаатар, 2001.
22. Сыртыпова С.-Х.Д. Святыни кочевников Трансбайкалья. - Улан-Удэ, 2007.
23.Титовский Н.Г. Отчет об экскурсии на гору Бурин-хан летом 1900. Труды Троицкосавско-Кяхтинского отделения Приамурского отдела Императорского Русского географического общества, т. 4, вып. 1. 1901.
24. Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1: Теория и некоторые частные ее приложения. - М.: Языки славянской культуры, 2005.
25.Шагланова O.A. Традиционные верования тункинских бурят. - Улан-Удэ, 2007.
Батомункуева Соелма Ринчиновна, аспирант отдела философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Batomunkueva Soyolma Rinchinovna, post-graduate student, department of philosophical, culturology and religious studies, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan studies of the Siberian branch of Russian Academy of sciences, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
