CC BY
35н т
РЗ КУЛЬТ ИМПЕРАТОРА В ДРЕВНЕМ РИМЕ И ИТАЛИИ
О В МЕЖЗАВЕТНУЮ И РАННЕХРИСТИАНСКУЮ ЭПОХУ1 £
[q Джарман О.А.
Я
g Культ императора существовал в Римской империи с восшествия на престол первого императора Октавиана Августа и до обращения в христианство императо-£ ра Константина в 312 году по Р.Х. Между императорским культом в Риме, Италии и ^ присоединенных в результате завоеваний провинциях Малой Азии и в Египте имелись К существенные различия. Религиозное восприятие фигуры правителя-императора bJ римлянами (как в самом Риме, так и в Италии) разнилось с эллинистическим. Это О отличие было обусловлено иным, чем у греков, религиозным мироощущением римлян: О в божестве они видели не столько абстракцию, сколько действие. Религиозный, не.. метафизически ориентированный, но сильный и живой ум римлян питал интерес И к конкретному событию. Поклоняющийся императору поклонялся не господину, К «dominus», или главе семьи, «pater familias», или патрону, но живому божеству. И С это возводило поклоняющегося на совершенно другой уровень - он не был клиентом, он был «участником жертвенника» живого бога - императора. Отсюда религиозный энтузиазм римлян нельзя свести просто к лести и человекоугодничеству. Поклоняющиеся богу-императору, а не его гению, не желали быть клиентами у патрона Ц - они хотели быть свободными римлянами перед своим живым богом
О
^ The emperor cult existed in the Roman Empire since the enthronement of its first emperor Octavian Augustus up to Emperor Constantine s conversion to Christianity in 312 AD. Д There were significant differences between the emperor cult in Rome, Italy, the provinces of Asia Minor annexed after invasion, and Egypt. For example, it is believed that there was К no actual cult of the living emperor (Augustus) in Rome and the provinces, but there was E—1 worship of his genius, while in Asia Minor and Egypt the cult was carried out according to О the Hellenistic model of a «divine ruler». It has become traditional to emphasize formality, К insincerity of the emperor cult in Rome. The religious perception of the figure of a ruler-^ emperor by the Romans (both in Rome and Italy) differed from the Hellenistic one. This difference was due to the Romans' religious attitude, other than that of the Greeks: they saw a god not so much as an abstraction but rather as an action. Religious, not metaphysically oriented, strong and vivid Roman mind took an interest in a particular event. Worshiper of the emperor worshipped not his master, «dominus», head of the family, «paterfamilias», or patron, but rather a living deity. And this elevated the worshiper to a completely different level - he was not a client, but a «participant of the altar» of the living god - the emperor. Hence came the religious enthusiasm of the Romans - it can not be reduced simply to flattery and obsequiousness. Worshipers of god-emperor, not his genius, did not want to be their patron s clients - they wanted to be free Romans before their living god
Ключевые слова: культурология; античность; Древний Рим; император; императорский культ; древнеримская религия; античное христианство;
Римская империя; Октавиан Август
Keywords: culturology; antiquity; ancient Rome; emperor; emperor cult;
Roman religion; ancient Christianity; Roman Empire; Octavian Augustus
1 Продолжение. Начало: Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. - 2013. - № 2 (46). - С. 220-243.
Гений императора
Здесь необходимо остановиться на понятии гения и его культе.
Гением (лат. «genius») называлась жизненная сила человека (вернее, мужчины), пребывающая с ним (или в нем - неясно) до его смерти. Гений имел черты духа-хранителя человека. У женщин не было гения. Женская жизненная и продуктивная сила обозначалась Юноной.
Поклонение гению хозяина, pater families, через бескровную жертву (вино и ладан)2 было поклонением его жизненной силе, в том числе и способности породить наследника, и тем самым сделать существование римской семьи, fami^, в которую, помимо жены и детей хозяина, входили его рабы и вольноотпущенники, а также другие клиенты, непрерывной и стабильной. Жизнь клиентов и их благополучие были практически в полной зависимости от патрона, поэтому жертвы его гению, жизненной силе, совершались с искренним религиозным чувством. Глава семьи был гарантом их настоящего и будущего.
Помимо гения хозяина, люди, находящиеся под властью отца семьи, поклонялись Ларам.
Святилище, где происходило поклонение и гению хозяина, и Ларам (или одному Лару) называлось «ларариум», по имени этих двух богов, более важных, чем гений. Лары сначала расценивались, как предки главы семьи, сейчас многие ученые склонны считать их изначально божествами сельскохозяйственного культа3. Потом они стали духами-хранителями дома, подобно аналогичным божествам аграрных культов (как шведский tomtar, датский nisser, славянский домовой). Их многочисленные функции точно определить и ограничить сложно. Они изображались, как танцующие юноши в коротких туниках.
На фреске одного из помпейских ларариумов (дом Веттия) изображен гений хозяина в виде юноши в тоге, край которой накинут на его голову - это поза совершающего жертвоприношение. Правой рукой он совершает возлияние самому себе, в левой - держит рог («cornucopia»). По бокам от него двое танцующих юношей в коротких туниках - Лары. Внизу изображена змея - возможно, архаичные изображения гения. Бывает, что изображались две змеи - возможно, гений хозяина и Юнона хозяйки. Они могут вкушать жертву, принесенную им, например, яйца с жертвенника. Изображение было порой более подробным, на нем могли изображаться виктимарий, готовящийся принести жертву Ларам (например, свинью), флейтист, мальчик, несущий поднос с molae salsae4.
2 Гению римского народа жертва была бык, а не ладан. Также и жертва гению императора -бык. Арвалы не приносили жертв гению Августа даже в день его рождения - день, когда приносились жертвы гению каждого римлянина. В этот день чествовали богов-покровителей Августа.
3 Harmon D.P. The Family Festivals of Rome // Aufstieg und Niedergang der römischen Welt. 2/16/2. -1978. - 1592.
4 Gradel I. Emperor Worship... - P. 43.
Имелся также культ Пенатов5.
В отличие от Providentia, Salus, Virtus и других добродетелей, которые почитались, как самостоятельные боги, гений всегда был привязан к кому-то (или к чему-то, например, месту). Существовали изображения гения римского народа - это был героического вида полуобнаженный юноша (античная греко-римская иконография героя) - и гения Сената в тоге и с бородой. Во время республики именно гению римского народа и приносились жертвы в государственном культе6. Свидетельств о культе гения царей до нас не дошло.
Все эти боги имели «государственный эквивалент»7.
Как видно, культ гению кого бы то ни было, как и культ Ларов, был встроен в систему отношений между патроном (хозяином, pater families) и клиентом.
Называть кого-то патроном было не унизительно, как свидетельствуют надписи. Так поступали даже довольно обеспеченные люди, называя «патроном» более знатных своих покровителей в памятных надписях. Но назвать себя клиентом было унизительно, и надписи, сделанные свободными и состоятельными римлянами, такого не содержат. Цицерон объясняет нам причину этого:
«Те, кто почитает себя богатыми и баловнями фортуны, не хотят оставаться перед кем-то в долгу за благодеяние (beneficio), <...> более того, они горше смерти считают для себя быть под патронатом или быть названными клиентами»8. Таким образом, слово «клиент», как уже упоминалось выше, носило характер социальной стигмы.
В этом ключе следует рассматривать поклонение живому императору, как таковому, и его гению.
Сенаторы не могли поклоняться гению императора, это было равнозначно тому, чтобы признать Августа «pater families», что было бы крайне унизительно для них и равнозначно тому, чтобы назвать себя «клиентами», подобно вольноотпущенникам9 - а это, по словам Цицерона, напомним, было для них «горьким, как смерть». Сенаторы официально именовали Августа
5 Еще сложнее определить роль Пенатов и сложно сказать, чем они принципиально отличались от Ларов. Элиаде считает и тех, и других обожествленными духами предков. См. Элиаде М. История веры и религиозных идей. От Гаутамы Будды до триумфа христианства. - М., 2008. - С. 134.
6 Gradel I. Emperor Worship... - P. 134.
7 Все эти боги имели «государственный эквивалент» - гений римского народа и государственные Пенаты, так как Римское государство, но сути, было большим domus, большим «хозяйством». Богиней дома была Веста, и культовая роль Весты в государстве была одной из самых важных.
8 Cic. Off. 2.20.69. At qui se honoratos, beatos putant, ii ne obligare quidem beneficio volunt, <.> patrocinio vero se usus aut clients apellari mortis instar putant.
9 Цари покоренных Римом земель намеренно являлись в Рим в одежде клиента - вольноотпущенника (тоге и грубых башмаках) (Светоний. Август. 60: «но обычаю клиентов - more clientium»). Полибий сохранил для нас рассказ о вифинском царе Прусии, униженно просившем за себя неред Сенатом (Полибий. 30. 18). Такое унижение чужеземного царя до клиента вызывало презрение, но, с другой стороны, нравилось властолюбивым римлянам. Так, в своих «Res gestae» («Деяниях») Август с гордостью перечисляет царей, находящихся нод его властью.
«отцом отечества» - «pater patriae»10. Когда Калигула и Домициан заставили сенаторов поклоняться своему гению, они были крайне оскорблены, (но из страха повиновались)11. Эти эмоции нашли отражение в «Панегирике», похвальном слове, посвященному Плинием Младшим благородному Траяну, сменившему Домициана12.
Собственно, называть кого-то своим «земным Юпитером» гораздо большая честь, чем поклоняться его смертному богу-хранителю - гению. Ничего унизительного в том, чтобы поклоняться богам, не было - это делалось издавна во всех городах Италии. Поклоняться богам - удел всех смертных. Сенаторы при этом сохраняли свою социальную высоту, они были первыми среди римлян.
В муниципальных культах городов Италии гению императора Августа также не служили13.
Однако культ гения императора имелся. Гению императора поклонялись те, кто в римской familia поклонялся гению хозяина, а именно клиенты (рабы, вольноотпущенники и прочие). Все надписи, посвященные культу гения императора, сделаны либо его рабами, либо его вольноотпущенниками, либо другими клиентами.
Гений Августа никогда не получал поклонения в государственном культе. Это поклонение началось гораздо позднее, скорее всего, по инициативе Клавдия. Поклонение Гению претерпевало периоды подъема (при Марке и Северах) и спада (при Антонинах).
Это можно проследить по римским монетам разных периодов14. На поздних монетах Нерона фигура, до этого символизировавшая гений римского народа «Genius populi Romani» (или «Genius Publicus»), получает надпись «Гений Августа»15 (то есть живого императора, Нерона). Это не традиционный гений отца семейства в тоге, а полуобнаженный юноша героического типа16. В государственном культе традиционные молитвы и жертвы за римский народ со времен Августа были заменены молитвами и жертвами за императора. Гений римского народа был уже не у дел, он стал культовым анахронизмом, и поэтому появление надписи рядом с фигурой, ранее изображавшей гения
10 Ср. застольные возгласы при описании пира Тримальхиона (Петроний. Сатирикон. 60. 7) «Августу, отцу отечества - слава!» «August patri patrinae feliciter». Здесь и далее текст приводится по изданию: Петроний. Сатирикон // Римская сатира. - М.: Худож. литература, 1989.
11 Калигула казнил тех, кто никогда не клялся его гением - Gradel подчеркивает, что это была рабская клятва, и Калигула казнил тех, кто не унижал себя до этого (Р. 162).
12 Gradel I. Emperor Worship... - P. 100.
13 Ibid.
14 Ibid. P. 188-192.
15 Слова «Август» и «император» к тому времени стали синонимами.
16 Так называемая «нагота для агона», «агональная обнаженность» (agonal nudity). См: Himmelmann N. Ideale Nacktheit in der griechische Kunst, Walter de Gruyter. - 1990; Hallet C. The Roman Nude: Heroic Portrait Statuary 200 В.С. - АЛ. 300. - Oxford University Press, 2011.
народа, Нерона весьма логично. Это означало, что замена гения народа на гений императора произошла везде. Гению Нерона служили активнее и чаще. Служение продолжалось по инерции при Гальбе, Отоне и Вителлин - краткосрочных преемниках Нерона.
При Тите на монетах снова появляется та же фигура полуобнаженного юноши, но надпись уже прежняя: гений римского народа. Гений императора совершенно исчезает из культа. Веспасиан снова вернулся к модели правления Октавиана: император снова стал первым среди равных.
Но при Домициане гений императора снова вышел на авансцену. Ему приносили жертвы в периоде всего его царствования17. После Домициана наступила новая эпоха - эпоха благородного Траяна. Плиний Младший в своем Панегирике Траяну хвалит его скромность и говорит, что император не захотел жертвоприношений своему гению, а только жертв Юпитеру. Также не захотел он, чтобы его статуи стояли рядом со статуями богов - так поступал Домициан, его предшественник. (Панегирик. 52. 6). Плиний сравнивает «тойегайо» Траяна и «БирегЫа» Домициана18. Его мнение отражает взгляд сенатора высокого ранга на «идеального императора».
При императоре Коммоде снова появляется надпись «Гений Августа» на монетах с изображением гения римского народа.
Только в конце II века по Р.Х. было конституционально установлено абсолютное главенство императора и установился культ его гения (переход от принципата к доминату как форме правления). Собственно, начало поклонения гению императора в государственном культе знаменует переход принципата в монархию. Глава римской семьи был монарх в своей семье, и его гению служили домочадцы. Когда все римляне начали служить гению одного человека, то он уже был над ними, как глава семьи над домочадцами-клиентами, но вовсе не «первый среди равных» как принцепс.
До этого император формально воспринимался как первый среди равных сенаторов, и они, по сути, уже клиенты императора на практике, не желали называться ими в теории, то есть на юридически закрепленном уровне19.
Христиан заставляли приносить жертву гению императора, как тест на их верность императору, а также для уточнения того, что они - именно хри-стиане20 (Плиний пишет в письме Траяну, что «истинных христиан нельзя принудить к этому») и для принятия последующего решения об их судьбе.
17 Klauck H.-J. The Religious Context... - Р. 308. Домициан принял обращение «господь и бог», очевидно, придуманное кем-то из его окружения, и оно ему нравилось. Однако это обращение было неофициальным, оно отсутствует на монетах и в надписях.
18 «Moderatio» - умеренность, скромность, как римская добродетель в противопоставлении «suberbia», заносчивости.
19 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 196-197.
20 Ibid. Р. 163. Римское право было очень чутким к тому, чтобы именно виновный нес наказание, а невиновный был оправдан.
Компитальный культ в Риме
Сложным является вопрос о культе так называемых Компитальных Ларов (Lares compítales), введенном Августом в Риме. В нем, несомненно, служение осуществлялось гению императора, при этом Лары были названы «Августовыми» (Lares Augusti).
Викус существовал в Риме с незапамятных времен. В каждом викусе-квартале существовал культ особых Ларов - «Ларов дорожных перекрестков» или «компитальных Ларов». Их название происходит от названия культового центра квартала-викуса - «compitum». Жрецы этого культа были вольноотпущенниками или даже рабами, но финансовое обеспечение было не из общественных, а из частных фондов. «Compitum» означает «перекресток», и первоначально эти Лары были хранителями границ поселений, в том числе, по большому счету, и границ государства. Государственные жрецы - свободные и высокопоставленные люди - не принимали никакого участия в этом культе. Это был культ, который совершала коллегия викуса21.
Культ возглавляли магистры квартала, magistri vici, они же устраивали праздник Компиталии и Компиталийские игры. Во времена поздней республики культовые центры кварталов становились центрами народных волнений, которые приходилось подавлять и Сенату, и впоследствии Цезарю22.
Для того чтобы усмирить и взять под контроль эти центры, Август переименовал «компитальных Ларов» в «Лары Августа», Lares Augustales, а с ними ввел почитание своего гения, Genius Augusti.
Компитальный культ23 отправлялся магистром квартала (magistri vici), ему сослужили четверо magistri, прислужников, которые были рабами. Во время служения магистр надевал тогу с пурпурной каймой24 и имел право на ликтора. Но магистр и министры были вольноотпущенником и рабами соответственно, что делало их участие в культе гения совершенно естественным.
Культ с энтузиазмом был принят по всей Италии. В Помпеях, например, сохранилось много компитальных святилищ, преобразованных в святилища Ларов Августа25.
Гению Августа в этом культе приносили кровавую жертву, быка, хотя в обычном культе главы римской семьи жертва была бескровная26. Единообразие этой жертвы во всех культах говорит о том, что относительно её имелось официальное распоряжение.
21 Ibid. Р. 11.
22 Treggiani S. Roman Freedmen during the Late Republic. - Oxford, 1969. - Р. 168-171.
23 О компитальном культе: Gradel I. Emperor Worship... - Р. 118-129.
24 Toga praetexta - одежда магистратов и свободных мальчиков до 16 лет.
25 Они, однако, находятся в Помпеях не на перекрестках, а вдоль дорог (Лары дорог - Lares viales).
26 Кровавые жертвы (напр., свинью) приносили в домашнем культе Ларам.
Был ли компитальный культ государственным по определению? I. Gradel показывает, что он таковым не был. Компитальный культ относился к культу, отправляемому группой частных лиц, или коллегией, и таким образом был sacra private (частный культ), а не sacra publica (общественный культ)27.
В день рождения Августа арвалами, древней коллегией «братьев Рому-ла», служившей богине Дии, которую возобновил или воссоздал Октавиан, совершались новогодние жертвы за императора и членов его семьи. Арвалы приносили в жертву в день его28 рождения (то есть праздник, когда именно почитался гений человека) жертву не гению Августа, а Марсу, Нептуну и Аполлону - триаде богов - покровителей императора, даровавшим Августу Октавиану победы на суше и море.
По мнению I. Gradel, убедительных данных о том, что гению Августа поклонялись в государственном культе, нет29.
Поклонение Августу и его преемникам в государственном и частном культе города Рима и Италии
В государственном культе Рима Август не был провозглашен богом30. Его имя звучало только при жертвоприношении богам за его здоровье («рго saluti Augusti») и богослужении «Августовым» божествам, таким как Рах Augusta - «Священный Мир». После 27 года до Р.Х. эпитет «augustus» (как и его формы «augusta», «augusti») уже предполагали связь с именем правящего императора31.
Слова Светония (Август. 52)32 и Диона (51. 20. 6) говорят не о том, что поклонения императору не было. Они говорят о том, что в Риме не было установлено государственного культа живому императору33. Кроме того, и Светоний, и Дион имели «целевую аудиторию» и частных аспектов римской жизни не касались. Светоний, как биограф, занимался только общественной стороной героев своего повествования. Дион писал для покоренных греков, провинциалов, свысока сообщая им основы римской истории34.
27 Gradel I. Emperor Worship... - P. 129.
28 День рождения Августа - 23 сентября.
29 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 130
30 Gradel I. (Р. 343) указывает опять на зловещую связь именования Divus и скорой смертью того, кто это наименование получил.
31 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 138.
32 «Храмов в свою честь он не дозволял возводить ни в какой провинции иначе, как с двойным посвящением ему и Риму. В столице же он от этой почести отказывался наотрез».
33 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 111.
34 Подобно современным пособиям для готовящихся сдавать экзамен-собеседование для получения британского гражданства - о правлении монархов, войнах, но не о каких либо исторических нюансах истории Британских островов.
Только Виктор Аврелий, интеллигент, автор IV века до Р.Х., префект35 Рима, образованный язычник, живший в эпоху торжествующего на государственном уровне христианства, в своем произведении «Цезари» - кратких биографиях римских императоров вплоть до 363 года - дает подробное объяснение того, чему в прошлые века объяснения не требовалось:
«По причине своего милосердия он [Август] был назван отцом отечества, <...> поэтому ему еще при жизни и после смерти как божеству («vivo mortuoque») воздвигались храмы и создавались коллегии жрецов в Риме и во всех провинциях и многолюдных городах» (Аврелий Виктор. О цезарях. I.6)36.
За Октавиана Августа в италийских культах вне Рима приносился в жертву бык - жертва, которая никогда не приносилась гению человека, довольствовавшегося возлиянием вина и воскурением ладана. Это подтверждается множеством надписей, в том числе сохранившихся в Помпеях. Слово «гений» при описаниях подобных жертв императору отсутствует. Характер жертвоприношения Августу соответствовал ритуалу жертвоприношения богу37.
I. Gradel убедительно доказывает, что Августу, как и другим императорам, в Риме и Италии при их жизни поклонялись как богам, но только в частном, а не в государственном культе.
Так, Гораций пишет в оде, адресованной Августу, где изображает тоску Италии о своем кесаре:
Он, с мольбою к тебе и с возлиянием Обращаясь, твое чтит имя38 божие, Приобщая его к Ларам, - так в Греции Чтят Геракла и Кастора (Оды. 4. 5. 33-36).
Если бы культ был государственный, то мы вправе были бы ждать наличия мозаик и т.п., но он был частным и касался именно императора живого. «Что касается поклонения императору в римском domus, то отсутствие свидетельств -не свидетельство отсутствия», - пишет I. Gradel, но приводит и свидетельства39.
Письмо Фронтона его царственному ученику Марку Аврелию косвенно подтверждает предположение о повсеместности частного культа:
«Ты знаешь, что во всех лавках менял, книжных лавках, и других местах <...> окнах, нишах, <...> где угодно и повсеместно выставлен твой образ, и большая часть этих изображений неискусна и сделана с очень простым, чтобы не сказать - достойным сожаления, мастерством»40. Если бы это была лесть и преувеличение, то Марк Аврелий с легкостью бы понял это. Но, будучи в большом количестве и низкого качества, такие портреты, как и распространенные портреты диктаторов XX века, были невысокой цены и исчезли без следа.
35 Аналог современного мэра города.
36 Римские историки IV в. - М., 1997. - С. 77.
37 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 97.
38 Numen.
39 Ibid. P. 200.
40 Ibid.
Письмо Фронтона, возможно, описывало ситуацию только в столице, но имеется и несколько миниатюрных бюстов периода ранней империи, найденных в Италии. Так, в саду одного из частных домов Помпеи (Villa dei Misteri) была обнаружена закопанная статуя Ливии, а портрет одного из юных несостоявшихся наследников престола линии Юлиев (возможно, рано умершего Марцелла?) был спрятан в одной из задних комнат (в чулан), видимо, после того, как юноша умер. Бюст императора Гальбы был найден прямо на улице Геркуланума, откуда его несли пока не уронили при охватившей всех панике от извержения Везувия в 79 году до Р.Х. Кстати, это единственный из портретов императора. На виллах также находили маленькие бюсты, кроме того, некоторые люди желали класть бюсты императора в свою могилу (бюст Септимия Севера в Isola Sacra, древнем кладбище в Остии). Имеются найденные скульптурные изображения императора в полный рост в виллах на территории Италии41.
Плиний Младший пишет, что у него имеется «коллекция портретов императоров, перешедшая к нему по наследству»42.
Овидий в своей ссылке в Томах получил от своего патрона из Рима серебряные изображения Августа, Тиберия и Ливии. Через несколько лет, когда Август умер, а поэт все еще оставался в Томах, к его коллекции добавились бюсты двух сыновей Тиберия, Друза и Германика.
Овидий каждое утро приносил перед изображениями жертву в виде возжигания ладана и молился, обращаясь к ним:
И благочестье мое знает город, меня приютивший: Видит, что в доме алтарь Цезарю я посвятил. Рядом и сын стоит, и супруга, верховная жрица, -Новому божеству равные два божества. Чтобы единой семью сохранить, я поставил и внуков43: Рядом с отцом один, с бабкою рядом другой. Им в рассветный час, только день на востоке забрезжит, Я со словами мольбы ладан обильный курю. Рвенью весь моему Понтийский берег свидетель: Всех опроси - ничего здесь я не присочинил. Знают на Понте и то: день рожденья нового бога Щедро, насколько могу, праздную играми я. (Письма с Понта. IV. IX. 105-117) <...>
Все ж и до Цезаря слух дойдет: по широкому свету Что бы ни делалось, все ведомо будет ему.
41 Ibid.
42 Ibid. P. 202.
43 Сын - Тиберий, супруга - Ливия, внуки - Германик и Друз.
Ты же, к богам вознесшийся бог, ты знаешь и видишь,
Цезарь44! Отныне земля взорам открыта твоим.
Там, под сводом крутым, среди созвездий ты слышишь
Эти мольбы, что к тебе робко возносит поэт
(IV. IX. 125-130).
Причиной таких поступков Овидия, как известно, было страстное желание вернуться из ссылки домой. Однако некто, как и Овидий, из всаднического сословия, не сосланный и не подвергавшийся опале, завещал ту же священную коллекцию, что и у Овидия, своим родным.
Тацит (Анналы. 4. 64) упоминает об изображении Тиберия в доме одного из сенаторов в Риме - в связи с тем, что портрет чудесным образом уцелел при страшном пожаре (на Делийском холме). Также Тацит упоминает о статуе Августа в частном саду, а из вердикта Тиберия (по делу об оскорблении императорского величия неким Фаланием, всадником среднего достатка на первом году правления Тиберия) следует, что такие статуи его предшественника были во всех домах (Тацит. Анналы. I. 73). Фаланий обвинялся в половых извращениях по отношению к почитателям Августа (которые существовали во всех римских хозяйствах как коллегии, еще в последние годы жизни Августа).
Для культа не обязательно нужны были культовые изображения, достаточно было только коллегии. Хотя изображения могли и быть - и они были. Статуя Августа в саду Фалания могла принадлежать коллегии почитателей и быть их культовым изображением.
Есть некоторые литературные свидетельства о размещении изображения императора или других «бенефакторов» - благодетелей (но никогда не изображений их гениев!) среди домашних богов в ларариуме. Присутствие гения, возможно, было уничижительным - как признание состояния клиента для человека достаточно высокого общественного положения.
Отец будущего императора Вителлия поклонялся золотым изображениям влиятельных вольноотпущенников Клавдия по имени Нарцисс и Паллас, а Марк Аврелий почитал своих учителей настолько, что разместил в лара-риуме их золотые портреты (Светоний. Вит. 2. 5). Император Адриан имел статуэтку-бюст Августа-младенца и поклонялся ему вместе с ларами в своей спальне (Светоний. Авг. 7. 1).
Раболепное поклонение Вителлия приводится как пример поклонения, приличного рабам, но не свободным (<^иМю»). То, что римский сенатор высокого ранга, трижды консул и цензор при Клавдии, поклонялся бывшим рабам и тем самым социально ставил себя ниже их, было в глазах римлян чудовищным самоуничижением, гротеском45.
44 Умерший и обожествленный Август.
45 Gradel I. Emperor Worship... - P. 205.
Проконсул Баэтики Граний Марцелл был обвинен в оскорблении величия (maiestas), так как заменил голову на статуе Августа на голову Тиберия -вскоре после восшествия Тиберия на престол (Тацит. Анналы. 1, 74).
На примере данных из Помпеи мы можем судить о том, что портрет императора могли ставить в ларариуме, как Овидий (а это случай человека, доведенного до отчаяния), а могли и нет - единообразия не было46.
Овидий в «Фастах» описывает церемонию почитания семейных богов на семейном празднике Каристии, 22 февраля. После приношения ларам поэт описывает возглас: «Радуйся, Кесарь, бог наш!» (Фасты. 2. 633)47. Как и того, кто богат стал незаконным путем. Ладан курите семейным богам! Согласье ведь должно В этот особенно день кротко и мирно хранить. И учреждайте пиры вы в честь подпоясанных Ларов, Ставьте тарелку для них - почести знак и любви. А уж как влажная ночь к спокойному сну призовет вас, Чашу наполнив вином, вы помолитесь тогда: «Пьем за себя и тебя, отец отечества, Цезарь!» И возливайте вино с этой молитвою все.
Возможно, это не была церемония, которую совершали все, а может быть, Гораций и Овидий прибегают к придворной лести.
Завесу над этой тайной слегка приподнимает Петроний в рассказе о пире Тримальхиона (Сатирикон. 60), где между переменой блюд вносятся особые пироги и гости восклицают: «Augusto patri patriae feliciter!» - «Доброй удачи Августу, отцу отечества!» После этого два раба приносят статуэтки ларов самого Тримальхиона, а третий обходит их кругом с чашей вина, возглашая: «Да будут милостивы боги!» («Dii propitii!»). В рассказе Петрония мы можем исключить желание польстить императору (ибо Нерон более нигде в Сатириконе не упоминается), а инстинктивная, общая реакция собравшихся весьма показательна и свидетельствует о том, что церемония уже давно прижилась. Возлияние Октавиану было введено декретом Сената в 30 году до Р.Х. Без позитивного ответа снизу, со стороны масс, возлияние не получило бы повсеместное распространение и не вошло бы, как нечто само собой разумеющееся, в сатиры Петрония спустя сто лет48.
Культы живому императору во всех городах Италии49 были довольно схожи. Возможно, из Рима приходили определенные указания на этот счет. Но, скорее всего, император не очень занимался установлением своего муниципального культа, его отношение было, как правило, пассивное и
46 Ibid. Р. 206.
47 Отрывок в переводе Ф.А. Петровского.
48 Gradel I. Emperor Worship... - P. 232.
49 На провинциальном уровне Август разрешал свой культ с тем условием, чтобы он совершался в одном храме и совместно с богиней Ромой.
понималось как разрешение. Все сводилось к информированию императора о том, что его культ установлен, или испрашивалось его разрешение50.
Квинтилиан повествует в главе, посвященной шуткам и веселым историям, очень показательную историю об отношении Августа к своему культу. Из города Таррако к нему прибыла делегация от имени властей города и с благоговением сообщила, что на алтаре, посвященном ему, выросла пальма. «Что ж, - сказал Август, - это показывает, как часто вы возжигаете на нем огонь!» (имеется в виду огонь для жертвоприношений)51.
Тацит (Анналы. I. 73) пишет о том, что служителей, поклонников в религиозном смысле этого слова - cultures Augusti («блюстителей культа Августа») можно было найти «в каждом доме» (хозяйстве), то есть в domus. Культоры («блюстители культа») - это группа лиц, которые почитали какого-нибудь бога, например, Сильвана. Культоры всегда были рабами или вольноотпущенниками, людьми небогатыми. Они могли воздвигнуть памятник или заказать надпись только на средства патрона52. Эти группы всегда осуществляли культ живого императора. Члены ассоциации, отправляющие культ, словно бы становились членами императорской фамилии. Но культ отличался от культа главы семейства - культоры служили не гению императора, императору самому. Богослужение осуществлялось перед изображением императора или перед изображением всей семьи (domus augusta, domus divina). Наличие изображений отличает культоров императора от культоров старых богов. Боги были вездесущи, а император - не был. Поэтому его присутствие заменялось его изображением53.
I. Gradel убедительно доказывает, что частные культы были очень распространены как в римской семье, в поместье (йотиз), так и на улицах, форумах, в театрах и т.д. Порой императоры реагировали на эти феномены. Так, в свое царствование Тиберий запрещал устанавливать его статуи без его позволения и совершенно запретил ставить свой культовый образ среди культовых статуй богов, иными словами, запретил всякое формальное богослужение себе как божеству (Сеетоний. Тиберий. 26. I)54. Однако это произошло только после того, как он начал опасаться набирающего силу Сеяна. Историки, и в их числе Тацит, описывают воздвижение статуй Сеяна и поклонение им как нечто из ряда вон выходящее, но задачей историка в античности не было описывать повседневную реальность. Нормальным было поклонение статуям императора, ненормальным - поклонение статуям Сеяна. Далее, Плиний порицает Домициана за то, что он был тираном и проливал кровь людей, санкционируя
50 Gradel I. Emperor Worship... - P. 112.
51 Fishwick D. The Imperial Cult in the Latin West. - 1987. - i. I. - 171 ff.
52 Gradel I. Emperor Worship. - P. 213-217.
53 Ibid. P. 223.
54 Ibid.
казни. Плиний не критикует саму практику жертвоприношений императору - согласно свидетельствам, такие жертвы приносились и при Траяне. То, что Плиний использует высокую риторику, не должно внушать нам мысль, что он лжет - его аудитория без труда бы это распознала55.
Когда Тацит говорит, что после смерти Августа совершающие культ императора были в каждой римской семье, то это отражает положение вещей, при котором эти же люди совершали культ живого императора56.
Любой поэт того времени мог сравнить Августа с богом, а еще лучше с Юпитером57. Но даже не-поэты стремились почтить Августа в стихах. До нас дошло стихотворение одного центуриона в отставке, выбитое им в храме, посвященном еще живым внукам Августа, такое же искреннее, как и неуклюжее58.
Героическая нагота или «костюм Юпитера» (тога) превалируют в скульптурных изображениях императоров59. Существовали и портретные изображения, которые не сохранились до наших дней.
Так, во II веке по Р.Х. Плиний Младший обращался к императору Нерве и позже к Траяну с просьбой о разрешении построить из своих средств храм в городе Тифернум. В нем он хотел, помимо всего прочего, разместить галерею портретов всех римских императоров. В просьбе содержалось и упоминание о том, чтобы живущие императоры (то есть сначала Нерва, далее Траян) позволили разместить там и свои портреты. Пока он не получил разрешения от Траяна, Плиний Младший храм строить не начал. Важно заметить, что галерея ритуальных портретов была унаследована им от предков, что свидетельствует о прижизненном культе императоров их современниками - предками Плиния Младшего. Собственно, отец Плиния начал строить подобный храм в своем родном городе Комум60. Когда он умер, сын завершил его строительство и освятил его61. Храм был посвящен «Ае1егшШе Romae е! Augustomm» -Вечности Рима и Августов. Этот подход вполне отражал идеологию, которую Плиний Младший желал отразить в своем храме в Тифернуме, собрав там коллекцию прошлых Августов и Августа живого62.
Личные обращения подданных к императору могли быть очень яркие: Плиний Младший, например, в переписке называет императора Траяна Ооттиз, господин («господь»). Римляне могли употреблять по отношению к
55 Ibid. Р. 227.
56 Ibid. Р. 112.
57 Подборку поэтических свидетельств см. в кн.: Taylor L.R. The Divinity..
58 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 268-269.
59 Zanker P. Augustus und Macht der Bilder. - München, 1987. - S. 96-103.
60 Комум - город в цизальпинской Галлии, важный римский форпост.
61 Alföldi G. Ein Tempel des Herscherkultes in Comum // Athenaeum. - 1983.
62 Gradel I. Emperor Worship. - P. 98.
- Р. 1442.
- № 61. - Р. 362-373.
императору высокие, даже божественные, наименования, совершать ему поклонение как богу, но все это происходило в рамках частного культа63.
Элий Аристид, оратор II века, пишет о римских магистратах:
«...при имени государя он встает, он благоговейно его славит и возносит одновременно две молитвы: одну к богам - о его благополучии, а другую к нему - о своем» (Похвала Риму. 36-40)64.
Особым понятием римской религии вообще и культа императора в частности является так называемый numen. Этим словом обозначалась божественная сила, присущая тому или иному традиционному богу: Юпитеру, Марсу и т.д.65 Не существует единого мнения, что под этим подразумевалось, когда речь шла об императоре. Порой его считают синонимом слова «гений» или, что более убедительно, переводят как «божество», то есть синоним слова «бог» (ср. слова-синонимы «god» и «divinity» в английском языке)66.
Август и Столетние игры. Золотой век
При Августе и по его почину были проведены так называемые Вековые или Столетние игры («Ludi Saeculares»). Игра, являясь символом обновления67, имела очень важное значение в жизни римлян. Дело в том, что миф о создании Рима был связан с историей братоубийства. В основании Города лежала жертва, принесенная Ромулом - убитый им же брат его Рем. Священный ужас братоубийства камнем лег на судьбу Рима68.
Отношение римлян к конкретным событиям истории было истовым, почти религиозным69. Во время всех исторических кризисов римский народ был одержим «сумеречным мифом»: жизни Города пришел конец, он простоял ограниченное число лет, закончился так называемый Великий год, наступил предел всей мировой истории, в том числе и римской70. Рим ожидал своей гибели - он был в этом повторяющемся ожидании своего конца.
Но в царствование Октавиана Августа, казалось, закончились смуты, предвещавшие близкий конец Рима и мира - мировой катастрофы удалось избежать. В 25 году до Р.Х. был закрыт храм Януса - символ того, что
63 Ibid. P. 197.
64 Элий Аристид. Священные речи. Похвала Риму / Ред. Межерицкая С.И., Гаспаров М.Л. - М., 2006. - С. 137.
65 М. Элиаде считает, что numen имеет значение «numen dei» - выраженная тем или иным божеством воля (Элиаде М. История религиозных идей. От Гаутамы Будды до триумфа христианства. - М., 2008. - С. 129. - Сн. 10).
66 Gradel I. Emperor Worship... - Р. 247.
67 Элиаде М. Мефистофель и андрогин. - СПб., 1998. - С. 206.
68 Элиаде М. История веры и религиозных идей. - С. 125.
69 Там же. С. 130.
70 Там же. С. 407. - Сн. 1.
закончились войны, а в 11 году до RX. был воздвигнут знаменитый Ara pacis -Алтарь мира71.
Август словно воссоздал Рим заново, установив ожидаемый «вечный мир» - «рах aeterna», связываемый с периодом благоденствия, Золотым веком. В этом выражалось стремление религиозного чувства римлянина освободиться от судьбы, закона космических циклов72. Игры, происходившие с 31 мая по 3 июня 17 года по RX.73, были подтверждением того, что Августом мир обновлен, что грядут иные времена, когда на землю вернутся добродетели, получившие титулы «августовых» - что означало и «священный» и «связанный с Августом». Император был залогом возращения на землю Мира, Справедливости, Спасения, Чести и Добродетели.
Символом новых времен стал «Золотой век» - понятие, впервые употребленное греком Гесиодом в VIII-VII до RX., но оживленное римлянином Овидием на рубеже эпох74.
Овидий возвращается к образу сменяющих друг друга веков: золотой сменяется серебряным, серебряный - медным, медный - железным. Золотой век, по Овидию, отличает то, что люди тогда сами собой, без какого-то внешнего принуждения и т.д., без закона, практиковали (именно не соблюдали, не хранили, а активно практиковали), как бы внедряя их в жизнь, верность справедливости, подобно тому как обрабатывает свое поле земледелец. Верность той справедливости, которая здесь в латинском тексте Овидия названа словом «rectum», по-гречески «dike».
О том, как наступит это reversio, или возвращение Золотого века, говорит еще один римский поэт времен Августа - Альбий Тибулл. Тибулл пишет: «Мир уступил, и блестят с мотыгой плуг, а доспехи мрачные тихих бойцов в тёмном ржавеют углу»75.
Но особенно ярко эти чувства отражены в знаменитой IV Эклоге поэта Вергилия, старшего современника Овидия. Поэт здесь выступает как религиозный мыслитель - некоторые строфы этой эклоги поразительно напоминают пророчества Исайи (Ис 1:6-8):
Сами домой понесут молоком отягченное вымя Козы, и грозные львы стадам уже страшны не будут. [...] Сгинет навеки змея, и трава с предательским ядом Сгинет [...]76
71 Ibid. P. 299.
72 Элиаде М. История веры и религиозных идей. От Гаутамы Будды до триумфа христианства. - М., 2008. - С. 409.
73 Ibid. P. 298.
74 Klauck H.-J. The Religious Context. - Р. 299.
75 Чистяков Г., свящ. Fidem rectumque или «верность справедливости» // Сайт «Георгий Чистяков». - URL: http:// tapirr.com /еkklesia/сhistyakov/roma/14.htm (дата обращения: 29.05.2012).
76 Там же.
Вергилий тоже верит в то, что был Золотой век или «Сатурново царство», но только, в отличие от большинства античных мыслителей, Вергилий считает, что Золотой век ещё вернется, причем очень скоро, на землю. Особые знаки Вергилий связывает с рождением некоего младенца. Приведем этот отрывок в переводе В. Соловьева:
Музы Сицилии! Песнь теперь мы начнем поважнее.
Радуют сердце не всем кустарник и низкие травы.
Петь нам леса, - пусть леса достойны консула будут.
Возраст последний уже настал по кумейским вещаньям.
Новых великих веков чреда зарождается ныне.
Вот уж и Дева77 грядет, грядет и Сатурново царство.
Новое племя уже с небес посылается горних.
Ты же к младенцу тому, с кем железный век прекратится,
С кем для мира всего взойдут времена золотые,
Чистая, ласкова будь, Люцина: твой Феб уже правит.
Оного века краса при тебе, Поллион, зародится.
Консульство узрит твое начатки времен величайших,
И хоть еще при тебе следы греха рокового
Будут у нас, но вотще: мы вечного страха избудем.
Жизнь богов восприняв, он вместе с богами увидит
Всех героев земли, и сам будет зрим между ними.
Мир примерив, воцарит он отчую силу над миром.
Первым, младенец, тебе земля незатейливым даром
Стелет вьющийся плющ и с ним ползучие травы,
Дальше - блестящий аканф вперемежку с розой индийской.
Козы домой понесут сосцы, растяженные млеком,
Сами; чудовищных львов стада бояться не будут.
Сами собою цветы дадут тебе мягкое ложе.
Сгинет и змей, а за ним и зелье лукавое сгинет,
И ассирийский амон рождаться станет повсюду.
Только что ты о делах отца и про славу героев
Станешь читать и начнешь постигать, в чем доблести сила, -
И понемногу поля зажелтеют колосом мягким,
И на диких лозах повиснут багряные грозды,
Твердый же дуб источать росу медвяную станет.
Но не совсем пропадут создания древней обиды.
Нужно будет еще Фетиду пытать кораблями,
Грады стеной окружать, бороздами взрезывать землю.
Явится Тифис другой, и снова героев избранных
Но лишь мужем тебя окрепший соделает возраст,
77 Дева - Астрея, богиня справедливости.
С моря исчезнет пловец, и сосне корабельной товаров Уж не менять: вся земля давать всем поровну будет; Почвы не тронет кирка, и нож лозы не коснется. Пахарь дородный тогда волов избавит от ига. Больше не будут уж нас обманывать краской искусной Ткани, но сами в лугах овны окрашивать будут Пурпуром нежным руно иль ярким цветом шафрана. Сам собою сандикс пасущихся агнцев оденет. Вот какие века соткнут на своих веретенах С волею вышних судеб неизменно согласные Парки. К почестям ты приступи, - настало уж время, - к великим, Отпрыск богов дорогой, великий Зевса питомец! Узришь ныне сей мир, что движется тяжестью круглой Земли, пучины морей и неба глубокого своды, -Узришь, чтоб радостью все грядущий век повстречало. О, если б мне сохранить остаток жизни и силы Духа довольно, чтоб мог твои возместить я деянья! В песнях тогда бы меня ни фракийцу Орфею, ни Лину Не победить, хотя б им отец и мать помогали: Каллиопея тому, а этому - Феб светозарный. Пан пред Аркадией всей когда бы со мной состязался, Пан пред Аркадией всей признал бы себя побежденным. Ныне, младенец, начни улыбкой приветствовать матерь. Десять уж месяцев ей, сменяясь, труда не меняли. Ныне начни ты: кого не встречали родители лаской, Тот ни трапезы богов, ни ложа богинь не достоин78. Исторически ожидаемым младенцем, вероятно, должен был бы стать рожденный в консульство Поллиона сын Марцелла и Юлии79, однако этот образ преодолел обычные исторические рамки и будоражит мысль христиан уже два тысячелетия80.
На передний план, казалось бы, выступают здесь зыбкие политические надежды, которые обречены были устареть и потерять свой смысл чрезвычайно скоро. «Самое поразительное, однако, что эклога не устарела и не
78 Соловьев В.С. Поллион // Соловьев В.С. Стихотворения и шуточные пьесы. - Ленинград: Советский писатель, 1974. - С. 195-197.
79 Зелинский Ф.Ф. Из жизни идей. - СПб., 1995. - С. 233.
80 Данте в своих странствиях встречает римлянина, который принял крещение, читая поэму Вергилия. «Ты дал мне петь, ты дал мне верить в Бога!» - говорит римлянин, поэт Стаций, реально живший в I веке. В дословном переводе эти слова звучат так: «Через тебя я стал поэтом, через тебя - христианином!» (Чистилище. 22.73). См.: Аверинцев С.С. Связь времен. - Киев, 2005. - С. 131. - Сн. 2.
потеряла смысла, потому что в ней выразилось нечто устойчивое и неразрушимое: само состояние душ, замерших в небывалом ожидании»81.
Однако со смертью Августа надежды на возвращение Золотого века умерли.
Посмертный культ Августа
Август как-то вскользь в письме заметил Тиберию: «Благость моя приведет меня к небесной славе» (Светоний. 71. 3). Это было шуткой, но шуткой, сказанной неспроста82.
Август, не будучи государственным богом при жизни, после смерти получил то, что называлось на языке закона «небесные почести» - «caelestas honores». Это формальное постановление мог сделать только Римский сенат. Это случилось 17 сентября 14 года по Р.Х., вскоре после смерти Августа83.
Тело Августа, умершего 19 августа 14 года по Р.Х., вне Рима, в Ноле, было торжественно ввезено в Рим по Аппиевой дороге. В погребальной процессии несли изображения великих людей и богов Рима, в том числе божественных предков Августа. Катафалк направлялся на Марсово поле, где происходила кремация и траурные церемонии. Тиберий зачитал вслух «Деяния» (Res gestiae) своего отца84 - это было своеобразной надгробной речью, написанной самим Августом85. В ней он перечислял свои заслуги и просил Сенат о «божественных почестях», которые Сенат признал позже, издав соответствующий декрет. Только теперь Август стал государственным богом Divus Augustus государственного культа и получил в Риме государственные храмы и жрецов (sodales), хотя до этого он широко почитался как бог в частном культе римлян и жителей Италии.
Об Августе начали слагаться легенды, подобно тому, как слагались они об Александре Великом. Ему приписывалось божественное сыновство: уже не от женского божества, Венеры, а от его бога-покровителя, Аполлона86, соединившегося в канун своего праздника с его матерью (Светоний. Август. 94. 4); во сне его мать, будучи беременной, видела себя вознесенной
81 Аверинцев С.С. Связь времен. - Киев, 2005. - С. 130.
82 Ibid. Р. 97-98.
83 Ibid. Р. 270.
84 Тиберий, сын Ливии, был усыновлен Августом, что дало ему право не только на императорскую власть, но и на именование «divi filius», «сын божий». Надпись на динарии кесаря (Мф 22, 15-22) гласила: Tiberius Саеsar Divi Augusti Filiis Augustus Pontifex Maximus (Тиберий Цезарь, сын божественного Августа, Август, верховный понтифик (верховный жрец) (Кураев А., протод. Дары и анафемы: что христианство принесло в мир. Размышления на пороге III тысячелетия. -М., 2001. - С. 10).
85 Ibid. Р. 272.
86 Август при жизни избрал своим богом-покровителем не Марса, бога войны, а приносящего порядок и устроителя дел человеческих, Аполлона.
к звездам, а его отец видел луч света, исходящий от тела своей беременной супруги. Появились рассказы о его чудесном детстве, повествующие, например, как маленький Октавий с успехом запрещал квакать лягушкам в пруду его деда. У подросшего мальчика Октавия орел вырвал хлеб из рук, а потом, вознесшись, бросил этот хлеб ему (Светоний. Август. 94. 7).
Слагались легенды и о его последних днях. Так, накануне смерти Августа молния ударила в его статую, расплавив первую букву надписи «Caesar Imperator Augustus». «С» в латинском языке означало также и число «100». Это было воспринято, как божественный знак (молния не только поражала врагов Юпитера, но и возносила на небо), говорящий о том, что до того, как Август станет богом («aesar» по-этрусски означало «бог»), остается 100 дней (Светоний. Август. 97. 2).
После похорон (кремации) Августа бывший претор, Нумерий Аттик, засвидетельствовал под клятвой, что он видел Августа, возносящегося на небо, подобно древнему Ромулу87. Это же подтверждал обычай выпускать на похоронах орла88, взмывающего в небо - обычай, который употреблялся и для императоров, и для их жен, хотя символом женщины-богини был не орел, а павлин. Император не принадлежал более к миру смертных. При похоронах, возможно, использовалась и восковая фигура императора: воск расплавлялся, не оставляя после кремации обычного праха, что символизировало наступившую божественность89.
Римляне, тем не менее, не были наивны и хорошо различали человеческий прах человека-императора и новое божественное существо, которое восходило в небо с погребального костра. Так, надгробные камни умерших императоров и других обожествленных лиц их семей несут всю их титулату-ру кроме слова «Divus»90. Это говорит о глубоком религиозном чувстве: человек-император преображается после смерти и апофеоза - вознесения, он уже не тот, кого они знали прежде. Но при этом Август, встречающий незадачливого Клавдия на небесах у Сенеки в его сатирическом «Апоколокинтосе», узнаваем, но и единственный из небожителей, кто занят там своим делом, а не болтовней91.
87 Ромул, ставший богом под именем Квирина, тоже имел своего свидетеля - сенатора Юлия Прокула, которому он явился.
88 Данте изобразил душу Траяна, спасенного по молитвам св. Григория Великого, на шестом из семи небес Рая в виде орла (Рай. XX. 112).
89 Gradel I. Emperor Worship. - Р. 283.
90 Ibid. Р. 322.
91 Апофеоз божественного Клавдия / Под ред. М.Л. Гаспарова. - М., 1989.
Культ покойных императоров после Августа
Все императоры первого века поддерживали культ покойных императоров. Тиберий, Клавдий и Веспасиан в отношении к своему культу подражали Августу; Калигула, Нерон и Домициан активно инициировали собственные культы92.
Династия Антонинов, в общем, принимала культ живого императора. Обожествление Фаустины Старшей и Фаустины Младшей, покойных и весьма добродетельных жен императора Антонина Пия и Марка Аврелия, носили сугубо личный характер и были вдохновлены религиозным чувством их близких, однако эти культы долго не продержались. На посмертных изображениях умершие императоры возносятся на небо, восседая на крылатом юноше - Зоне, а императриц возносит дева Этернитас, Вечность93.
Культ покойных императоров в III веке был широко распространен в римской армии; одной из главных причин этого была необходимость заклания животных для рациона легионеров, так как заклать животное без жертвенного посвящения было в эпоху античности невозможно94.
Однако культ покойных императоров угасал: последняя надпись, сделанная коллегией арвалов, датирована 240 годом по Р.Х. Угасание культа95 покойных императоров ^М) и его формализация в III веке стали знаком кризиса ритуала и римской религии. В этот период наметился переход к солярному единобожию, распространялась личная религия, в которой бог-покровитель общался с адептом в мистериях, во сне и наяву. Всплеск императорского культа при Диоклетиане, в котором он назывался сыном Юпитера (Iovius), а его соправитель-кесарь сыном Геракла (НегсиИш)96, следует рассматривать как часть его общегосударственных реформ, в которых императорский культ, все более и более приближавшийся к его восточной модели97, был необходимой формальной частью домината. За этим всплеском и последовавшими в конце правления Диоклетиана последними гонениями на христиан власть перешла к поклоннику солярного бога Митры, будущему первому императору-христианину Константину.
92 Никто из живых императоров не был провозглашен государственным богом, за исключением Юлия Цезаря. Исключения составляют безумные императоры Калигула и Домициан. «Настоящий император» никогда не становился государственным богом.
93 Gradel I. Emperor Worship. - Р. 4; 311.
94 Ibid. Р. 367.
95 Ibid. Р. 358.
96 Зелинский Ф.Ф. Римская империя. - СПб., 2000. - С. 386.
97 Диоклетиан ввел падение ниц перед собой, подобно восточным владыкам (Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. - СПб., 1995. - С. 343).
Заключение
Императорский культ был вместе с политикой и дипломатией одним из составляющих существования Римской империи98. Обычно его рассматривают как «безжизненную», «принудительную» форму религии, особенно говоря о Риме и Италии, забывая о языке ритуала, которым говорило богословие античной религии и в частности религии римской. Этот язык способен выразить то, что гораздо сложнее выразить словами99. Вспомним аналогичную ситуацию уже в христианской античной среде, когда в эпоху арианских споров Церковь почти целый век искала слова для адекватного выражения своего Евхаристического опыта, насчитывавшего более трех веков.
Но, как мы уже видели, искренность поклонения живому императору как богу была составной частью мировоззрения среднего римлянина, как знатного, так и бедного, даже вольноотпущенника и раба. Всплеск живого религиозного чувства охватывает на рубеже эр Рим, и центр этого чувства -живой бог, император, принесший мир, благой и справедливый победитель. Казалось, весь мир обновляется, и Вековые игры становятся словно преддверием «Сатурнова царства», в котором будет править справедливость. Грех Ромула, лежащий в основании Рима, нуждался в очищении, и желание очищения было религиозным двигателем римского религиозного чувства на рубеже эр.
«Быть богом означает, что один смертный помогает другому смертному, и это есть путь к вечной славе. Этим путем шли наиболее благородные из римлян, и теперь этим путем пошел Август, <...> придя на помощь ослабевшему миру. Старый обычай, по которому следует благодарить таковых достойных мужей за подобные дела, говорит, что имена их должны почитаться вместе с именами богов. Ибо имена богов, как и имена созвездий, произошли от достойных дел людей», - писал знатный и высокообразованный римлянин, Плиний Старший100.
Побеждающий, спасающий и милующий император, принесший мир на землю и мудро правящий римскими землями был богом в действии, как был богом Юпитер Освободитель или Марс Мститель, открывающиеся в своих соответствующих деяниях. Для римлянина в каждое дело - от труда землепашца до служения императора - были вплетены действия той или иной божественной силы. Божественность правителя Рима также открывалась для его сограждан в его делах. Неслучайно надгробное слово, написанное Августом самому себе, носило название «Деяний» - доказательством для римского народа и Сената того, что Август имеет право по своим делам получить посмертный божественный культ, были именно его дела, а не чудотворения,
98 Price S.R.F. Rituals and Power. - Р. 248.
99 Gradel I. Emperor Worship. - Р. 365-366.
100 Klauck H.-J. The Religious Context... - Р. 309.
ратный труд полководца и непростой труд главы государства, а не происхождение от Венеры. Наоборот, недостойные дела приводили к тому, что император декретом Сената лишался обожествления, а его память предавалась забвению (damnatio memoriae).
Религиозное восприятие фигуры правителя-императора римлянами (как в самом Риме, так и в Италии) разнилось от эллинистического. Это отличие было обусловлено иным, чем у греков, религиозным мироощущения римлян: в божестве они видели не столько абстракцию, сколько действие. Религиозный, неметафизически ориентированный, но сильный и живой ум римлян питал интерес к конкретному событию101.
Поклоняющийся императору поклонялся не господину, «dominus», главе семьи, «pater familias», или патрону, но поклонялся живому божеству. И это возводило поклоняющегося на совершенно другой уровень - он не был клиентом, он был «участником жертвенника» живого бога - императора. Отсюда этот религиозный энтузиазм римлян, который нельзя свести просто к лести и человекоугодничеству. Поклоняющиеся богу-императору, а не его гению, не желали быть клиентами у патрона, они хотели быть свободными римлянами перед своим живым богом.
Не случайно знаток античности, Ф.Ф. Зелинский, видя в античной религии «ветхий завет»102 европейского христианства, называет Августа таким высоким именем, как «римский Мессия»103. Вернее было бы назвать его, быть может, «римским Давидом» - царем - прообразом истинного Мессии.
Без всякого сомнения, религиозное поклонение императору и его семье дало новую жизнь и открыло новые горизонты перед традиционным государственным культом104.
Однако надежды на возвращение Золотого века оказались перед лицом жестокой реальности. Мир не изменился, и правящие императоры Нерон, Калигула, Домициан, Каракалла раз за разом разбивали надежды тех, кто хотел видеть в императоре живого бога. Но надежда эта не угасала, ибо мечта о том, чтобы возлежать на совместной трапезе с живым богом, видеть на улицах Вечного города Рима живого бога, знать, что народом римским правит благой бог, видимый всеми победитель зла, уже была неуничтожима и не могла быть стертой из памяти римлян, в истории которых были Юлий и Август.
Надежда на «благого младенца» разбилась уже при воцарении Калигулы, которого встречали радостными возгласами.
«...Народ по пути встречал его густыми ликующими толпами с алтарями, с жертвами, с зажженными факелами, напутствуя его добрыми пожеланиями,
101 Элиаде М. История веры и религиозных идей. - С. 130.
102 Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. - Томск, 1998. - С. 3.
103 Зелинский Ф.Ф. Римская империя. - СПб., 2000. - С. 103.
104 Bailey C. Phases in the Religion of Ancient Rome. - California, 1932. - Р. 176.
называя и «светиком», и «голубчиком», и «куколкой», и «дитятком». А когда он вступил в Рим, ему тотчас была поручена высшая и полная власть по единогласному приговору сената и ворвавшейся в курию толпы, вопреки завещанию Тиберия, который назначил ему сонаследником своего несовершеннолетнего внука. Ликование в народе было такое, что за ближайшие три неполных месяца было, говорят, зарезано больше, чем сто шестьдесят тысяч жертвенных животных. Когда через несколько дней он отправился на Кам-панские острова, все приносили обеты за его возвращение, не упуская самого малого случая выразить тревогу и заботу о его благополучии. Когда он, было, захворал, люди ночами напролет толпились вокруг Палатина; были и такие, которые давали письменные клятвы биться насмерть ради выздоровления больного или отдать за него свою жизнь» (Светоний. Калигула, 13).
Вскоре после этого воцарения «светика» и «куколки» последовала страшная фантасмагорическая эпоха правления безумного чудовища-императора105.
Последующие правления достойных и недостойных императоров и, наконец, смена «века Антонинова» нестабильностью третьего века привели к тому, что тоска о живом боге, справедливом земном правителе и победителе, ушла в дальние глубины памяти римлянина. Он стал искать бога в мистериях, в солярном культе, в неоплатонической философии, а императорский культ, некогда религиозно полноценный и глубокий, выхолостился и стал частью пустого официоза времен Диоклетиана.
Но налицо была мощная религиозная жажда, и римляне находили различные источники её утоления. Достойны напоминания примеры таких великомучеников из римской элиты, как Георгий, Димитрий, Пантолеон и других, которые были ведомы высоким религиозным импульсом и порой даже не успевали принять крещения из-за быстроты своего решения избрать своим Царем Христа, живого человека и Бога. «Великая тоска»106 по несбывшемуся земному царству с благим живым богом привела многих римлян к принятию Христа как истинного Царя, Победителя, Сына Божия и Господа. Символично, что терминология, которую использовали в императорском культе, появляется уже в раннехристианских произведениях, входящих в Новый Завет, хотя сам Иисус Христос предпочитал называть Себя «Сыном Человеческим», обращая мысль своих слушателей к пророчествам Даниила. Сам тот факт, что римская религиозная терминология могла быть использована в русле христианства говорит о том, что она несла более глубокий смысл и более сильные надежды, чем кажется.
Если предсмертный возглас умирающего, стоя, как подобает римлянину и императору, Веспасиана, полон горечи107, то умирающий последний
105 Klauck H.-J. The Religious Context. - Р. 303.
106 Флоровский Г., прот. Восточные отцы Церкви. - М., 2003. - С. 39.
107 «Vae, puto dues fio!» - «Увы, кажется, я становлюсь богом!» (Светоний. Веспасиан. 23. 4). В литературе до сих пор нет единого мнения, что имел в виду умирающий, но, несомненно, он не высмеивал посмертный апофеоз как наивный ритуал. (Klauck H.-J. The Religious Context... - Р. 309).
раб-христианин радовался, ибо был возлюбленным чадом Сына Божия и Господа, который «жив во веки веков». Монотеизм вознес понятие о Сыне Божием Иисусе на огромную высоту, и никакой император на нее не мог и посягнуть, ибо император был даже после смерти, самым низшим из богов108.
Христиане не столько полемизировали с культом императора, называя Иисуса «Сыном Божиим» и «Господом», сколько свидетельствовали о своем опыте. Они опытно знали, что долгожданное Царство, принадлежащее живому Триумфатору, Человеку и Богу, уже здесь.
Это сакральное ощущение исполнения чаяний римского религиозного чувства дожило до времен византийского средневековья, когда гениальная поэтесса инокиня Кассия в IX веке писала свою знаменитую Рождественскую стихиру, ставя в параллель с положительным смыслом, без противопоставления, Августа и Христа.
Когда Август на земле воцарился, истребляется народов многовластие; Когда Бог от Пречистой воплотился, упраздняется кумиров многобожие. Единому царству дольнему страны служат; В Единого Бога Горнего люди верят. Исчисляются народы волею Кесаря; Знаменуются святые именем Господа -Тебя, вочеловечившегося Бога нашего. Велика Твоя милость, Господи, слава Тебе109.
Римский император как религиозная фигура остался в прошлом, как дальний прообраз, неясная, а порой и искажающая очертания реальности тень. Четвертая эклога величайшего римского поэта и провидца Вергилия110, не будучи однозначным пророчеством о Христе, как пророчества Ветхого Завета, тем не менее, отражает в своей глубинной теме ожидание полноты времен. «И это ожидание, достигшее пика во времена Августа, оказалось оправданным»111, - писал С.С. Аверинцев. Тот, кого ждали, пришел в царство Августа - Младенец родился, но родился незаметно и вдали от Вековых игр.
Подчеркнем, что в IV эклоге речь идет не о наступлении чего-то нового, но о возвращении старого, о возвращении того прекрасного и незамутненного
108 Gradel I. Emperor Worship. - Р. 272-273; они были даже ниже, чем гений живого императора (P. 335).
109 Рождественская Вечерня. Стихира на Господи воззвах. «Византийская поэтесса IX в. Кассия подчеркивает смысловую сопряженность двух планов средствами синтаксического и метрического параллелизма» (Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от Античности к Средневековью // Из истории культуры Средних веков и Возрождения. - М., 1976. - С. 62-63).
110 Вергилий изображен среди древних праведников на одной из стен Благовещенского собора в Кремле.
111 Аверинцев С.С. Связь времен. - Киев, 2005. - С. 131.
грехом и пороком прошлого, с чего начиналась некогда человеческая история. Люди надеялись на восстановление древней справедливости и того особого и безгрешного миропорядка, память о котором сохранялась в глубинах их душ.
Однако всё произошло по-другому. «Осуществляется не восстановление старого, но в жизнь входит новое, в мир приходит Христос»112.
Христос творит дела не противоположные делам Августа, но более великие дела. Он Миротворец более Августа, он Царь более императора. Он обновил весь мир - не только Pax Romana, но и те земли, куда не ступала нога римского легионера. И это обновление не нуждалось более в повторениях, «ибо Он одним приношением сделал навсегда совершенными освящаемых» (Евр 10:14, пер. еп. Кассиана).
При всей долгожданности этого Царства его инаковость была сходна с инаковостью царства Мессии в представлениях межзаветного иудейства. Чаяния были исполнены, но так же как и в случае с пророчеством Исайи (7:14), долгожданный младенец не принадлежал к царственной семье очередной правящей династии113.
Эта инаковость вызывала непонимания, подозрения и, наконец, гонения. Прошло три века мученических свидетельств во время гонений и выступлений апологетов в краткие и долгие промежутки затишья, прежде чем римский император Константин Великий, которому при жизни также посвящали храмы114, соединит Римскую империю с именем Царя Христа, Сына Божия, Господа и Бога Живого. А уже на Первом Вселенском Соборе император Константин цитировал четвертую эклогу поэта Вергилия115, несущую вдохновение августовского времени, времени, когда старая эра незаметно сменилась новой.
112 Чистяков Г., свящ. Fidem rectumque... Там же.
113 Ближайший исторический смысл пророчества Исайи (Ис 7:14) - надежда увидеть в Езекии, сыне царя Ахаза, Помазанника, через которого Израиль станет народом Божиим (Сорокин А., прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. - СПб., 2002. - С. 168).
114 В последние годы своего царствования Константин позволил жителям Умбрии возвести в честь него и его династии храм, с празднествами и театральными представлениями, прибавив: «Ежели он не будет осквернен ложью и заразными суевериями» (Markus R.A. The End of Ancient Christianity. - Cambridge University Press, 1990. - Р. 32).
115 Аверинцев С.С. Связь времен. - Киев, 2005. - С. 130.
