CC BY
150
слово - Монголия, - писал Ю.Н. Рерих, - мы сейчас же вспоминаем великих монгольских завоевателей и беспримерный размах их воинского дерзания... Когда говорим о Тибете - перед нами встают образы великих буддийских подвижников, явивших миру небывалый пример борьбы человека с самим собой. Говоря о Туркестане, мы вспоминаем великие караванные пути, связывающие страны Запада с областями Дальнего Востока, пути, по которым шел обмен культурными ценностями и по которым символ креста достиг и утвердился в степях добуддийской Монголии. В этой среде дерзаний и борьбы создавались своеобразные общие черты для всех племен, населяющих Срединную Азию, и потому Восточный Туркестан, Монголия и Тибет представляют из себя известное единство» [13].
Изучение Ю.Н. Рерихом центрально-азиатских регионов во всем многообразии их историко-культурных взаимосвязей открыло новую страницу востоковедения. Ю.Н. Рерих стоял у истоков номадистики как целостного исторического знания о прошлом кочевых народов Азии, ему принадлежит честь заложения одного из краеугольных камней этого научного направления. Как отмечает Ю.С. Худяков, в своем фундаментальном труде «История Средней Азии» Ю.Н. Рерих охватил широкий спектр ос-
Библиографический список
новных проблем кочевниковедения, в том числе: «условия формирования кочевой цивилизации, сложения у номадов социальной структуры и государственности, эволюции военной сферы жизнедеятельности кочевого общества, характер взаимоотношений кочевых и оседлых этносов и другие научные вопросы» [14, с. 178]. Несмотря на гигантский объем сведений и фактов, добытых историками позже, шаг к формированию концепта истории номадов, сделанный Ю.Н. Рерихом, продолжает оставаться исключительно значимым.
Востоковедческие исследования Ю.Н. Рериха, наряду с трудами таких выдающихся ориенталистов, как Б.А. Тураев, В.В. Бартольд, Ф.И. Щербатской и других, явились одной из «точек» синтеза в научном знании первой половины прошлого столетия. История номадов со времени древних индоевропейских ираноязычных племен до исторических кочевников - тюрков, монголов, тибетцев, системно представленная в многочисленных трудах Ю.Н. Рериха, вошла в научный оборот как одна из важных страниц мирового исторического процесса. Концепция «общей истории Востока», разработанная ученым, сохраняет актуальность и ждет исследователей, готовых осуществить дальнейший синтез исторических знаний о прошлом Азии.
1. Бердяев, Н.А. Новое Средневековье. Размышление о судьбе России и Европы // Бердяев Н.А. Русская идея. - М.; СПб., 2005.
2. Шапошникова, Л.В. Исторические и культурные особенности нового космического мышления // Объединенный научный центр проблем космического мышления. - М., 2005.
3. Рерих, Ю.Н. Расцвет ориентализма // Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. - Самара, 1999.
4. Российские экспедиции в Центральную Азию в конце XIX - начале XX века: Сб. Статей / под ред. И.Ф. Поповой. - СПб., 2008.
5. Худяков, Ю.С. Изучение кочевой цивилизации Восточного Туркестана / Ю.С. Худяков, С.А. Комиссаров // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. / под ред. А.Г. Селезнева, С.С. Тихонова, Н.А. Томилова. - Нальчик; Омск, 2001.
6. Старцев, А.В. Проблемы взаимодействия цивилизаций в трудах путешественников и исследователей Азии во торой половине XIX -начале XX в. // Востоковедные исследования на Алтае: сб. науч. статей / под ред. А.В. Старцева. - Барнаул, 2013. - Вып. VII.
7. Воропаева, В.А. В поисках единого культурного пространства. Ю.Н. Рерих и российские исследователи истории Востока. - Бишкек, 2010.
8. Рерих, Ю.Н. Письма: в 2 т. - М., 2002. - Т. 1: 1919-1935.
9. Гумилев, Л.Н. Ю.Н. Рерих как историк Центральной Азии [Э/р]. - Р/д: http://www.rgo-sib.rU/book/kniga/6.htm
10. Философский словарь [Э/р]. - Р/д: http://enc-dic.com/philosophy/Sintez-2147.html
11. Сергеева, Т.П. О научном творчестве Н.К. и Ю.Н. Рерихов: преемственность и взаимодействие // 100 лет со дня рождения Ю.Н. Рериха: материалы международной научно-обществ. конф. - М., 2003.
12. Рерих, Ю.Н. История Средней Азии: в 3 т. - М., 2004 - 2009.
13. Рерих, Ю.Н. Великие кочевые империи Средней Азии // Русское слово. 18 ноября 1934. Архив Музея им. Н.К. Рериха (Москва). Ф.1. Оп. 1-3. Д. 24.
14. Худяков, Ю.С. Ю.Н. Рерих: История Средней Азии: в 3 т. // Восток (Oriens). - 2007. - № 3. - Т. 1 (Рецензия).
Bibliography
1. Berdyaev, N.A. Novoe Srednevekovje. Razmihshlenie o sudjbe Rossii i Evropih // Berdyaev N.A. Russkaya ideya. - M.; SPb., 2005.
2. Shaposhnikova, L.V. Istoricheskie i kuljturnihe osobennosti novogo kosmicheskogo mihshleniya // Objhedinennihyj nauchnihyj centr problem kosmicheskogo mihshleniya. - M., 2005.
3. Rerikh, Yu.N. Rascvet orientalizma // Yu.N. Rerikh. Tibet i Centraljnaya Aziya. - Samara, 1999.
4. Rossiyjskie ehkspedicii v Centraljnuyu Aziyu v konce XIX - nachale XX veka: Cb. Stateyj / pod red. I.F. Popovoyj. - SPb., 2008.
5. Khudyakov, Yu.S. Izuchenie kochevoyj civilizacii Vostochnogo Turkestana / Yu.S. Khudyakov, S.A. Komissarov // Integraciya arkheologicheskikh i ehtnograficheskikh issledovaniyj: sb. nauch. tr. / pod red. A.G. Selezneva, S.S. Tikhonova, N.A. Tomilova. - Naljchik; Omsk, 2001.
6. Starcev, A.V. Problemih vzaimodeyjstviya civilizaciyj v trudakh puteshestvennikov i issledovateleyj Azii vo toroyj polovine XIX - nachale XX v. // Vostokovednihe issledovaniya na Altae: sb. nauch. stateyj / pod red. A.V. Starceva. - Barnaul, 2013. - Vihp. VI I.
7. Voropaeva, V.A. V poiskakh edinogo kuljturnogo prostranstva. Yu.N. Rerikh i rossiyjskie issledovateli istorii Vostoka. - Bishkek, 2010.
8. Rerikh, Yu.N. Pisjma: v 2 t. - M., 2002. - T. 1: 1919-1935.
9. Gumilev, L.N. Yu.N. Rerikh kak istorik Centraljnoyj Azii [Eh/r]. - R/d: http://www.rgo-sib.ru/book/kniga/6.htm
10. Filosofskiyj slovarj [Eh/r]. - R/d: http://enc-dic.com/philosophy/Sintez-2147.html
11. Sergeeva, T.P. O nauchnom tvorchestve N.K. i Yu.N. Rerikhov: preemstvennostj i vzaimodeyjstvie // 100 let so dnya rozhdeniya Yu.N. Rerikha: materialih mezhdunarodnoyj nauchno-obthestv. konf. - M., 2003.
12. Rerikh, Yu.N. Istoriya Sredneyj Azii: v 3 t. - M., 2004 - 2009.
13. Rerikh, Yu.N. Velikie kochevihe imperii Sredneyj Azii // Russkoe slovo. 18 noyabrya 1934. Arkhiv Muzeya im. N.K. Rerikha (Moskva). F.1. Op. 1-3. D. 24.
14. Khudyakov, Yu.S. Yu.N. Rerikh: Istoriya Sredneyj Azii: v 3 t. // Vostok (Oriens). - 2007. - № 3. - T. 1 (Recenziya).
Статья поступила в редакцию: 03.07.14
УДК 9; 433: 94
Szmyt A.S. THE CULT OF GENGHIS KHAN IN THE PERIOD OF MONGOLIAN PEOPLE'S REPUBLIC AND IN MODERN MONGOLIA AS AN ELEMENT OF MONGOLIAN NATIONAL IDENTITY. The paper represents the figure of Genghis Khan as one of the aspects of national identity in communist and modern Mongolia. The cult of Genghis Khan was prohibited in MPR and become a basis for construction of new democratic Mongolia. The author of the paper tries to understand, if the cult of Genghis Khan can be an element of national identity of a modern country.
Key words: Genghis Khan, Mongolian People's Republic, modern Mongolia, national identity.
А.С. Шмыт, аспирант каф. методологии и истории Иркутского гос. университета, г. Иркутск,
E-mail: ariadna. szmyt@gmail. com
КУЛЬТ ЧИНГИС-ХАНА В ПЕРИОД МОНГОЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ И В СОВРЕМЕННОЙ МОНГОЛИИ КАК ЭЛЕМЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ МОНГОЛОВ
Статья представляет фигуру Чингис-хана как один из аспектов дискурса национальной идентичности в коммунистической и современной Монголии. Жесткая и однонаправленная политика советского правительства в Монгольской Народной Республике сделала задачу создания новой национальной идентичности довольно трудной. Культ Чингис-хана, запрещенный в МНР, стал базой для строительства новой демократической Монголии. Автор статьи пытается разобраться, можно ли считать культ личности далекого прошлого элементом национальной идентичности современного государства.
Ключевые слова: Чингис-хан, Монгольская народная республика, современная Монголия, национальная идентичность.
Часто единственным, что знают о Монголии иностранцы это Чингис-хан. Он занимает особое место в истории монгольского народа, являясь мощным консолидирующим началом. Прошло более 840 лет со дня его рождения, а он до сих пор остается самым успешным лидером монголов. Его, как основателя единого Монгольского государства, закона (Яса) и письменности называют «отцом» нации. Чингис-хан был единственной политической фигурой, вокруг которой сплотились прочие монгольские племена.
В данной статье мы рассмотрим культ Чингис-хана, как неотъемлимую составляющую политической, общественной и культурной жизни современной Монголии. Целью данной статьи является показать смену парадигмы нациестроительства от социализма к постсоциализму в Монголии. Мы хотели бы выдвинуть тезис о перенаправленности временного вектора национальной идентичности в постсоветский период. В коммунизме идея нации была направлена на будущее - строительство современной социалистической нации, а в посткоммунистический период идея нации направлена в прошлое, к временам Чингисхана и Великой монгольской империи. Следовательно, монгольская национальность периода коммунизма может рассматриваться как проект, т.к. современная идея нации можно отнести скорее к ностальгии, сентименту, тоске. Мы считаем, что центральной фигурой этой национальной ностальгии является фигура Чингис-хана. Хотелось бы обратить внимание, что в современной Монголии эта фигура подверглась демократизации. В до-коммунистической Монголии принадлежность к Золотому роду Чингис-хана служила легитимизации власти феодальной аристократии. В посткоммунистический период Чингис-хан становится предком, отцом всех монголов, что лишает старую аристократическую систему эксклюзивности. Поэтому возвращение в доком-мунистическое прошлое нужно рассматривать как использвоа-ние исторического нарратива при создании нового общественного строя.
Тот же самый процесс мы можем наблюдать в других постсоциалистических странах, но в Монголии есть значительные особенности, связанные с монгольской культурой и восприятием власти. В племенно-родовых группах, в которых вырос современный монгольский народ, власть, богатство и жизненная сила группы зависели от покровительства духов предков, поэтому центральной частью шаманской обрядности является почит-ние и жертвоприношения духам предков, которые в ответ заботились о своих живых потомках и, в особенности, о родоначальниках. Родовой культ предков теперь распространяется на современную идею государственной власти. В этой системе Чин-гис-хан становится национальным духом-предком, который заботится о стране и благополучии ее граждан.
Нужно задаться вопросом, почему Чингис-хан был вытеснен из коллективного сознания социалистической Монголии. Существует ряд очевидных причин. Во-первых, на его культе была основана феодальная структура власти, которую пытались разрушить монгольские и советские коммунисты. Борясь с конкурентными центрами власти Чингисовская аристократия была ликвидирована физически и как класс. В рамках борьбы с пережитками феодализма в 1925 г. было отменено использование названий рода в имени. В результате этой политики спустя почти 70 лет многие монголы уже не знали своих родовых имен [1, с. 189].
Во-вторых, на победе над монголо-татарским игом опиралась российская, и впоследствии советская, историческая идентичность. Для многих советских руководителей, которые непосредственно влияли на МНР, Чингис-хан был варваром и заклятым врагом русской цивилизации. Примером такого подхода может быть книга В. Яна «Чингиз-хан» 1939 г., за которую автор был награжден Сталинской премией первой степени, а также фильм С. Эйзенштэйна «Александр Невский» 1938 г., в котором русский князь защищает свой народ от монгольского гнета и тевтонской агресии. Кроме того,Чингис-хан являлся консолидирующим фактором не только для граждан МНР, но и для всех монголов в СССР и КНР, и шире для всех жителей степей Центральной и Средней Азии. И тем самым он подвергал сомнению государственное и национальное образования, созданные там Советским Союзом. До 30-х гг. XX в. идеи панмонголизма поддерживались советской властью, но со времен создания Маньчжу-го и японской экспансии в Северном Китае панмонголизм стал преследоваться, т.к. Япония использовала культ Чингис-хана и панмонголизм в своих геополитических интересах. Но существует и более глубокая причина вытеснения. Советская власть и Коминтерн, создавая новый строй Монгольской Народной Республики, не могли сразу изменить или перестроить многовековую культуру монгольской власти. Вместо этого, образ Чингисхана, гарантирующий покровительство Неба (Тэнгэри), заменили Лениным В.И. Исследователь политической культуры Оюун-гэрэл Тангад пишет о так называемой культурной трансляции идей и институтов власти. О В.И. Ленине монголы узнали от писателей и художников, которые, изображая его, уподобляли его добрым божествам, известным по монгольским верованиям. Предводителя Великой Революции называли по-монгольски «Ленин багш -учитель Ленин», а его теорию - «поучения учителя Ленина». В одной из сцен культового фильма «Ардын элч» известный монгольский художник написал портрет Ленина на фоне карты мира, объясняя это тем, что Ленин является повелителем вселенной. Это был один из удачных элементов коммунистической пропаганды, поскольку со временем образ Ленина на фоне карты мира появился на алтарях монгольских домов рядом с шаманскими или буддийскими божествами [2, с. 49].
Замена Чингис-хана Лениным не для всех оказалась при-емлимой. Периодически совершались попытки реабилитации великого правителя. В 1962 г. члены правительства МНР приняли решения организовать празднование 800-летия со дня рождения Чингис-хана, однако эти попытки были пресечены под давлением Кремля. Под руководством секретаря ЦК МНРП Д. Темер-Очира в Академии наук МНР была организована научная конференция, посвященная этой теме. Она оказалась единственным мероприятием, которое смогли провести монголы в честь своего исторического героя. Остальная программа празднования была свернута по причине несогласия Москвы на ее проведение. Хрущев отложил из-за него свой визит в Улан-Батор и потребовал отменить все празднования. Так, юбилейные почтовые марки изъяли из обращения, запланированного открытия памятника Чингисхану в Улан-Баторе не состоялось и улицу в его честь называть не стали [3, с. 201]. Борьба с позитивным образом Чингис-хана в полной мере началасьлишь в 40-е гг., под влиянием советских консультантов, требущих от монгольских историков и политиков адаптации своих взглядов к инерпре-тационным правилам исторического материализма. Крис Кап-лонски, исследуя источники того периода, пришел к выводу, что
Чингис-хан был не столько обречен на забытие, сколько стал описываться в негативном свете, как жестокий феодальный угнетатель. Это не меняет того факта, что культ хана и связанная с ним символика были запрещены. Многие интеллектуалы, не соглашаясь вставлять Чингис-хана в рамки марксизма-ленинизма, решали молчать о нем [4, с. 153-157].
Секретарь ЦК МНРП Д. Темер-Очир был одним из главных организаторов торжеств и одним из тех, кто выражал недовольство положением дел в стране. Он выступал против репрессий 1930-1940-х гг., против фактов принижения национальных ценностей, особенно в культуре и истории монгольского народа. Он выступал с предложением реабилитировать осужденные в 1940-х гг. книги, в которых Чингисхана представляли как фигуру мировой истории. На III пленуме ЦК МНРП (1962 г.) деятельность Д. Темер-Очира была квалифицирована как антипартийная, националистическая. Он был выведен из состава Политбюро и снят с поста секретаря ЦК МНРП, а позже был освобожден от всех постов. В 1990 г. ЦК МНРП полностью его реабилитировал.
В начальный период демократизации современной Монголии, после окончания патрон-клиентских отношений между МНР и Советским Союзом в Монголии наступил кризис национальной идеологии. После отказа от идеи социалистической модернизации и возвращении к этнонационализму ключевым элементом стала историческая политика, сфокусированнаяна периоде триумфа и завоеваний Чингис-хана. Это можно понимать как попытку восстановления национальной гордости после периода подчинения и исполнения роли «младшего брата».
В период борьбы против коммунистической власти 19891990 гг. молодые монгольские демократы выдвинули ряд требований, одним из них была реабилитация Чингис-хана. Революционеры выбрали образ Чингис-хана в качестве важнейшего составляющего понятия «монгол». Факт о пребывании России в составе Монгольской империи был использован в период антисоветских настроений конца 1980-х гг. - начала 1990 г.
В 1991 г. президент П. Очирбат восстановил использование родовых имен. Люди могли выбрать любое родовое имя и более 60% выбрали имя Боржигид - имя рода Чингиса. В последние годы многие монголы начали усердно искать и восстанавливать свои родовые корни и имена, вести родословные книги. Пункт о ведении семейных родословных книг был включен в закон «О культуре». Известно, что во времена Чингис-хана каждый монгол с детства обязан был знать своих предков [5, с. 103-104]. Факт того, что большинство монголов не стало восстанавливать своих настоящих родовых имен, а выбрало фиктивную генеалогию, связывающую с «золотым родом» является прямым подтверждением нашего утверждения о демократизации фигуры Чингис-хана.
В действительности Чингис-хан становится обожествленным предком всей монгольской нации. К тому же, для многих монголов стать частью рода Чингис-хана обозначает получить благословение священного рода.Чингис-хан стал для монголов своего рода «модификацией культа предков». В самом главном монастыре Гандане стали читать ежедневные молитвы, посвященные Чингисхану. Более того, буддийская сангха Монголии включила его в пантеон буддийских божеств. Иногда контакт верховной монгольской власти с великим ханом осуществляется в более непосредственной форме. В 2006 г. в местности Да-дал, которая считается родиной Чингис-хана, были проведены шаманские обряды жертвоприношения. В обрядах участвовал бывший президент Монголии Багабанди и многие действующие чиновники верховного аппарата власти. По словам очевидцев, Чингис-хану преподнесли девять белых коней, а он обратился к собравшимся, втелившись в шамана. Он высказал свое удовлетворение подаренными конями, дал ряд советов по внутренней и внешней политике Монголии, а в конце пообещал покровительствовать монгольскому народу и государству1. Подобные мероприятия проводились и при участии бывшего президента Намбарын Энхбаяра [6]. Таким образом, мы можем сделать вывод, что государственная власть Монголии легитимизируется не только с помощью демократических институтов и избирательного процесса, но также требует непосредственного подтверждения великого предка.
1 Источник: интервью, взятого автором у жителя местности Дадал, 22 мая 2006 г. Проведено в рамках международных полевых исследований «Этничность и национализм в постсоциалистической Монголии».
Одновременно с возрождением образа национального героя восстанавливаются и атрибуты его власти. Запрещенное в 1937 г. Белое знамя (сульдэ) Чингис-хана после 1990 г. стало главным атрибутом государственного ритуала. Во времена Чин-гис-хана знамя занимало самую высокую позицию как «гарант власти хана и очаг его божества-покровителя»[7, с. 129]. Конституция 1992 г. признала Белое знамя одним из пяти государственных символов. А церемонии поклонения военному Черному знамени Чингис-хана, официально переданному армии, проводятся с обязательным участием президента.
В 2006 г. Монголия с большим размахом отпраздновала 800-летие монгольского государства. На центральной площади Улан-Батора на месте мавзолея перезахороненных Сухэ-Батора и Чойбалсана был построен девятиметровый тронный памятник «Покорителю Вселенной», с обеих сторон от него сидят его успешные последователи сын Угэдэй и внук Хубилай. В пригороде столицы построен историко-архитектурный комплекс «Национальный парк XIII века». На холме Цонзин Болдог в центре этого комплекса возвышается 40-метровая фигура Чингис-хана на коне с золотой плетью в руке - символом удачи и процветания.
После упадка коммунистической системы и снятия запрета на практикование религиозных обрядов, монголы интенсивно ищут и восстанавливают обереги и духов-покровителей (онго-ны) своих предков, чтобы мочь снова молиться и почитать их. Самым важным в иерархии, безусловно, является онгон ЧингисХана. Возможно поэтому имя Чингис-хана так популярно в сегодняшней Монголии. Его изображение и имя можно встретить везде, от названия аэропорта до бутылки водки. И дело не только в маркетинге, поскольку монголы до сих пор верят в жизненную силу великого хана, которую можно получить через использование его имени [8, с.100].
В конце 2006 г. президентом Монголии Н. Энхбаяром был принят Закон об упорядочении использования имени и образа Чингисхана. Вольное использование изображения и имени Чингисхана в коммерческих целях, по мнению правительства, «удешевляет» образ национального героя. Если та или иная организация использует этот "исторический брэнд" в своем названии, то она должна отчислять в казну 0.2% своих прибылей, а если в названии своей продукции - то 0.4% с объема продаж. Этот закон дает право президенту страны выбирать официальное изображение Чингисхана из десяти существующих и определить компании, которым будет разрешено использовать этот вариант. Этот закон также позволяет избежать оскорбительного или унижающего использования изображения лидера и его использования политическими партиями и иностранными производителями.
Демократическая революция 1990 г. стала своего рода «воротами» к национальному возрождению в Монголии. Освободившись от сильного влияния СССР во внутренней и внешней политике, Монголия, как новое независимое государство, приступила к строительству новой национальной идентичности, отличной от государственной идеологии Монгольской Народной Республики. Для этого она опирается на культурный и исторический опыт монгольской нации, на вековые традиции и все то, что отличает ее от других наций. Монголы в первую очередь приступили к переоценке своей истории, во многом сфальсифицированной в коммунистический период: изменилось отношение к Чингис-хану; к значению буддизму в истории монголов; пересматривается роль СССР; была затронута сложная тема политических репрессий, унесших жизни лучших представителей монгольской интеллигенции и ламства. Таким образом, национальная идентичность стала создаваться с помощью обращения к прошлому. Культурная специфика монголов (культ предков, которые дают жизненную энергию и благополучие) позволяет предположить, что культ Чингис-хана, из которого сделали предка целого народа, должен дать жизненную энергию и благополучие государству и его гражданам. Процесс возрождения национального героя способствовал дальнейшему укреплению монгольской государственности, напомнил миру о великом прошлом Монгольской империи, пробудил интерес к ее истории, укрепил авторитет современной Монголии на международной арене [9, с. 364].
Так, в новый постмодернистический период, коммунистический дискурс, направленный к развитию, к будущему, был заменен историко-ностальгическими идеями, воскресающими призраков Золотого века. Хотя в современной Монголии продолжа-
ются процессы, начатые в социалистический период (урбанизация, индустриализация, разработка природных ресурсов, заимствование европейских культурных образцов), впоследствии которых вытесняется традиционная номадическая культура, национальная идентичность выстраивается именно на ней. Так,
Библиографический список
традиционная культура уходит из повседневности, преображаясь в фантом, с помощью которого строится воображаемое сообщество - нация. В центре этого фантома находится фигура Чингис-хана - источника власти, закона, государственного суверенитета и жизненной силы монгольского народа.
1. Rossabi Morris Modern Mongolia. From Khans to Commissars to Capitalists. - London, 2005.
2. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
3. Шинкарев, Л.И. Цеденбал и Филатова. - М., 2004.
4. Kaplonski Chris The Case of Dissappearing Chinggis Khaan: Dismembering the Remembering // Ab imperio 4/2005.
5. Грайворонский, В.В. Реформы в социальной сфере современной Монголии. - М., 2007.
6. В Монголии с большим размахом и помпезностью отмечают 840-летие со дня рождения Чингис-хана [Э/р]. - Р/д: http://m.ria.ru/society/ 20020804/202404.html
7. Гокеньян, Х. Знамя/штандарт и литавры у алтайских народов // Монгольская империя и кочевой мир. - Улан-Удэ, 2005.
8. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
9. История Монголии. XX век / Р.Б. Рыбаков [и др.]. - М., 2007.
Bibliography
1. Rossabi Morris Modern Mongolia. From Khans to Commissars to Capitalists. - London, 2005.
2. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
3. Shinkarev, L.I. Cedenbal i Filatova. - M., 2004.
4. Kaplonski Chris The Case of Dissappearing Chinggis Khaan: Dismembering the Remembering // Ab imperio 4/2005.
5. Grayjvoronskiyj, V.V. Reformih v socialjnoyj sfere sovremennoyj Mongolii. - M., 2007.
6. V Mongolii s boljshim razmakhom i pompeznostjyu otmechayut 840-letie so dnya rozhdeniya Chingis-khana [Eh/r]. - R/d: http://rn.ria.ru/ society/20020804/202404.html
7. Gokenjyan, Kh. Znamya/shtandart i litavrih u altayjskikh narodov // Mongoljskaya imperiya i kochevoyj mir. - Ulan-Udeh, 2005.
8. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
9. Istoriya Mongolii. XX vek / R.B. Rihbakov [i dr.]. - M., 2007.
Статья поступила в редакцию 15.07.14
УДК 9; 433: 94
Kuzmin Yu. V., SzmytA.S. MONGOLIAN STUDIES IN SOCIALIST POLAND (WITH THE REFERENCE TO A POLISH ETHNOGRAPHIC EXPEDITION TO MONGOLIA). The paper represents research interests and methodological approaches in Mongolian studies of socialist Poland. The authors try to answer the questions like Why did Mongolian studies started? and How did they develop in a socialist country of Eastern Europe?. The expeditions in 60's and 70's to Mongolia also contributed to theoretical development of Polish ethnology. Thanks to multiple expeditions paradigms and scientific interests of Polish ethnologists have changed and improved.
Key words: Mongolian studies, ethnology, socialist Poland, expeditions, change of paradigm.
Ю.В. Кузьмин, д-р ист. наук, проф. Иркутского гос. университета, г. Иркутск, E-mail: [email protected];
А.С. Шмыт, аспирант каф. истории и методологии Иркутского гос. университета,
г. Иркутск, E-mail: [email protected]
ПОЛЬСКОЕ МОНГОЛОВЕДЕНИЕ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД. НА ПРИМЕРЕ ПОЛЬСКОЙ ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В МОНГОЛИИ
В работе представлены основные направления исследований и методологические подходы в польской монголоведении социалистического периода. Авторы пытаются ответить на вопросы, почему возникло польское монголоведение и как развилось в социалистической стране в Восточной Европе. Экспедиции 60-х и 70-х гг в Монголию также внесли вклад в теоретическое развитие польской этнологии. Благодаря многократным экспедициям, парадигмы и научные интересы польских этнологов существенно изменились и совершенствовались.
Ключевые слова: монголоведение, этнология, социалистическая Польша, экспедиции, смена парадигмы.
О польском монголоведении можно сказать, что периоды своего расцвета оно пережило, прежде чем возникла. Отцы-основатели современного монголоведения, такие как И. Ковалевский, В. Котвич, Н. Пржевальский были поляками и одновременно были представителями российской науки. В 1924 г. В. Котвич мигрировал во Львов, где начал создавать востоковедение в независимой Польше. Можно сказать, что польская монголоведение является детищем Российской империи. В 1939 г. главный центр востоковедения - Львов стал частью СССР, а в 1944 г. Польша вошла в социалистический лагерь. Эти геополитические условия объясняют специфику польских исследований, в которых западные периферии империи изучали восточные периферии. С одной стороны, подчинение Советскому Союзу дало польским ученым возможность проводить исследования в Монголии. С другой стороны, предмет и вопросы исследований и методология на много лет оказались втиснутыми в тесные рам-
ки марксизма-ленинизма. Определенную альтернативу представляли филологические исследования, в которых марксистская методологическая монополия не использовалась, а выступала в форме «магической формулы», используемой во вступлении, чтобы соблюсти цензуру.
Предметом нашей работы является польское монголоведение в период социализма (1944-1989). Под понятием «монголоведение» понимается область науки, занимающаяся историей, этнографией, обществом, культурой, языком и литературой монгольских народов. Поэтому это междисциплинарная область, объединяющая как филологов, так и представителей гуманитарных и общественных наук. В нашей работе мы сосредоточимся на этнографических исследованиях.
Нашей целью является выявление и изучение исследовательских интересов и методологических подходов, используемых польскими исследователями Монголии в период народной
