CC BY
43
ются процессы, начатые в социалистический период (урбанизация, индустриализация, разработка природных ресурсов, заимствование европейских культурных образцов), впоследствии которых вытесняется традиционная номадическая культура, национальная идентичность выстраивается именно на ней. Так,
Библиографический список
традиционная культура уходит из повседневности, преображаясь в фантом, с помощью которого строится воображаемое сообщество - нация. В центре этого фантома находится фигура Чингис-хана - источника власти, закона, государственного суверенитета и жизненной силы монгольского народа.
1. Rossabi Morris Modern Mongolia. From Khans to Commissars to Capitalists. - London, 2005.
2. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
3. Шинкарев, Л.И. Цеденбал и Филатова. - М., 2004.
4. Kaplonski Chris The Case of Dissappearing Chinggis Khaan: Dismembering the Remembering // Ab imperio 4/2005.
5. Грайворонский, В.В. Реформы в социальной сфере современной Монголии. - М., 2007.
6. В Монголии с большим размахом и помпезностью отмечают 840-летие со дня рождения Чингис-хана [Э/р]. - Р/д: http://m.ria.ru/society/ 20020804/202404.html
7. Гокеньян, Х. Знамя/штандарт и литавры у алтайских народов // Монгольская империя и кочевой мир. - Улан-Удэ, 2005.
8. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
9. История Монголии. XX век / Р.Б. Рыбаков [и др.]. - М., 2007.
Bibliography
1. Rossabi Morris Modern Mongolia. From Khans to Commissars to Capitalists. - London, 2005.
2. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
3. Shinkarev, L.I. Cedenbal i Filatova. - M., 2004.
4. Kaplonski Chris The Case of Dissappearing Chinggis Khaan: Dismembering the Remembering // Ab imperio 4/2005.
5. Grayjvoronskiyj, V.V. Reformih v socialjnoyj sfere sovremennoyj Mongolii. - M., 2007.
6. V Mongolii s boljshim razmakhom i pompeznostjyu otmechayut 840-letie so dnya rozhdeniya Chingis-khana [Eh/r]. - R/d: http://rn.ria.ru/ society/20020804/202404.html
7. Gokenjyan, Kh. Znamya/shtandart i litavrih u altayjskikh narodov // Mongoljskaya imperiya i kochevoyj mir. - Ulan-Udeh, 2005.
8. Oyungerel Tangad Scheda po Czyngis Chanie. Demokracja po mongolsku, Wydawnictwo TRIO. - Warszawa, 2013.
9. Istoriya Mongolii. XX vek / R.B. Rihbakov [i dr.]. - M., 2007.
Статья поступила в редакцию 15.07.14
УДК 9; 433: 94
Kuzmin Yu. V., SzmytA.S. MONGOLIAN STUDIES IN SOCIALIST POLAND (WITH THE REFERENCE TO A POLISH ETHNOGRAPHIC EXPEDITION TO MONGOLIA). The paper represents research interests and methodological approaches in Mongolian studies of socialist Poland. The authors try to answer the questions like Why did Mongolian studies started? and How did they develop in a socialist country of Eastern Europe?. The expeditions in 60's and 70's to Mongolia also contributed to theoretical development of Polish ethnology. Thanks to multiple expeditions paradigms and scientific interests of Polish ethnologists have changed and improved.
Key words: Mongolian studies, ethnology, socialist Poland, expeditions, change of paradigm.
Ю.В. Кузьмин, д-р ист. наук, проф. Иркутского гос. университета, г. Иркутск, E-mail: kuzminuv@yandex.ru;
А.С. Шмыт, аспирант каф. истории и методологии Иркутского гос. университета,
г. Иркутск, E-mail: ariadna.szmyt@gmail.com
ПОЛЬСКОЕ МОНГОЛОВЕДЕНИЕ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД. НА ПРИМЕРЕ ПОЛЬСКОЙ ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В МОНГОЛИИ
В работе представлены основные направления исследований и методологические подходы в польской монголоведении социалистического периода. Авторы пытаются ответить на вопросы, почему возникло польское монголоведение и как развилось в социалистической стране в Восточной Европе. Экспедиции 60-х и 70-х гг в Монголию также внесли вклад в теоретическое развитие польской этнологии. Благодаря многократным экспедициям, парадигмы и научные интересы польских этнологов существенно изменились и совершенствовались.
Ключевые слова: монголоведение, этнология, социалистическая Польша, экспедиции, смена парадигмы.
О польском монголоведении можно сказать, что периоды своего расцвета оно пережило, прежде чем возникла. Отцы-основатели современного монголоведения, такие как И. Ковалевский, В. Котвич, Н. Пржевальский были поляками и одновременно были представителями российской науки. В 1924 г. В. Котвич мигрировал во Львов, где начал создавать востоковедение в независимой Польше. Можно сказать, что польская монголоведение является детищем Российской империи. В 1939 г. главный центр востоковедения - Львов стал частью СССР, а в 1944 г. Польша вошла в социалистический лагерь. Эти геополитические условия объясняют специфику польских исследований, в которых западные периферии империи изучали восточные периферии. С одной стороны, подчинение Советскому Союзу дало польским ученым возможность проводить исследования в Монголии. С другой стороны, предмет и вопросы исследований и методология на много лет оказались втиснутыми в тесные рам-
ки марксизма-ленинизма. Определенную альтернативу представляли филологические исследования, в которых марксистская методологическая монополия не использовалась, а выступала в форме «магической формулы», используемой во вступлении, чтобы соблюсти цензуру.
Предметом нашей работы является польское монголоведение в период социализма (1944-1989). Под понятием «монголоведение» понимается область науки, занимающаяся историей, этнографией, обществом, культурой, языком и литературой монгольских народов. Поэтому это междисциплинарная область, объединяющая как филологов, так и представителей гуманитарных и общественных наук. В нашей работе мы сосредоточимся на этнографических исследованиях.
Нашей целью является выявление и изучение исследовательских интересов и методологических подходов, используемых польскими исследователями Монголии в период народной
Польши. Особое внимание будет уделено социальным условиям и влиянию политических факторов на темы работ. По нашему мнению, можно указать н несколько характерных черт польской монголоведения в послевоенный период:
1. Тесные связи с советской монголистикой при определенной методологической автономии.
2. Привилегированный доступ к территории исследований благодаря участию в блоке социалистических стран.
3. Избежание колониальной и политической проблематики.
4. Тематико-методологическая изоляция сред: филологической, этнологической и исторической.
В послевоенной Польше исследования монгольских народов проводились двумя научными центрами: Варшавским университетом и Польской академией наук. До 80-х гг. XX в. интересующая нас область науки развивалась только в польской столице, при этом до 60-х гг. не проводились никакие полевые исследования [1, с. 12]. Филологические исследования продолжались в рамках востоковедения. Стоит задать вопрос, почему вообще в Восточной Европе проводились такого типа исследования в небольшом сателлите СССР? В случае языковых исследований можно говорить о продолжении довоенных традиций. В 1945 г. возобновилась работа Восточного факультета Варшавского университета, который был основан еще в 1932 г. Иначе обстояла ситуация в сфере этнографии. В послевоенной Польше существовало убеждение, что этнологи должны заниматься сбором и классификацией этнографических материалов внутри страны. Полоноцентризм в польской этнографии оспаривался профессором В. Дыновским, который подчеркивал важность исследований в постколониальных и развивающихся странах. Он предлагал проводить сравнительные исследования модернизации в новых социалистических странах. Это должно было выявить универсальные закономерности социалистической модернизации, а также местные культурные условия, которые можно было бы использовать при введении социалистического строя в постколониальных странах. Такие возможности появились в 1950-х гг., когда научное сотрудничество в рамках социалистического лагеря стало поддерживаться правительством как элемент интеграции стран народной демократии (Из беседы автора с проф. С. Шинкевичем в Варшавском университете 12.12.2013 г.).
Благодаря договору о научном сотрудничестве между Монгольской и Польской академиями наук, в 1963 г. состоялась первая польская этнографическая экспедиция в Монголию. Сначала экспедиция планировалась как часть долгосрочных совместных исследований «закономерностей адаптации традиционной кочевой скотоводческой культуры к требованиям современной цивилизации и модели современного социалистического государства» [2, с. 10]. Это были исследования, которые сегодня мы могли бы отнести к поддисциплине - антропологии развития. Инициатором и руководителем экспедиций стал В. Дыновский (Он родился в Харбине и в молодости провел несколько месяцев в Монголии. Дыновский окончил Вильнюсский Университет Стефана Батория, отделение этнографии и этнологии под руководством Сезарии Бодуэн дэ Куртэнэ. Тот короткий период, который ученый в молодости провел в Монголии, по словам его учеников, и повлиял на выбор поля будущих исследований).
Исследования проводились регулярно, вплоть до 1968 г., а среди участников были будущие ведущие польские этнологи и монголоведы: С. Шинкевич, Л. Мруз, Я. Олендзкий, И. Кабзинь-ская, С. Соколевич, Е. Василевский. Это были первые и одни из самых важных комплексных исследований за пределами Европы в Польше. Именно в Монголии польские этнологи выработали стандарты ведения этнографисеких полевых исследований, интерпретации общественных институтов и культурных явлений, сильно отличавшихся от собственной польской народной культуры. Участники экспедиций в Монголию впоследствии составили элиту польской этнологии, которая до 90-х гг. смогла сдвинуть центр тяжести этнологических интересов с этнографии в сторону сравнительных и этнических исследований за пределами страны [3, с. 244].
Исследования за пределами страны также способствовали методологическому развитию польской этнологии. Исследователи, столкнувшиеся с новой для них культурной и социальной действительностью, пытались применить интерпретационный аппарат, созданный советской наукой (эволюционно-марксистс-кий, семиотический подходы), а также западную антропологию: структурализм, функционализм, феноменологию и др. Кроме
того, польские этнологи активно пользовались достижениями польской социологической школы, которая в данный период была более важной школой в странах социалистического лагеря. Польская экспедиция работала в Монголии непрерывно вплоть до 1989 г. Благодаря почти двум десятилетиям систематических и коллективных полевых исследований польская этнология вышла на новый уровень. Поэтому мы имеем дело с ситуацией, когда этнографическое поле влияет не только на исследователей, но и становится причиной смены парадигмы целой дисциплины.
Поскольку польская этнографическая экспедиция в Монголии продолжалась в течение двадцати лет, то на ее примере мы можем наблюдать изменение парадигм и научных интересов польских этнологов. Эти изменения имели как внешние, так и внутренние причины. Многолетняя научная активность в Монголии привела к расширению фактографических знаний и, следовательно, обеспечила базу для последующих направлений исследований. Многие этнологи находили в Монголии вдохновение для собственных научных интересов. Несомненное влияние на польскую этнографическую экспедицию оказала аналогичная советская экпедиция. Обе группы сотрудничали друг с другом,а иногда проводили совместные исследования [4, с. 95]. Период проведения польской экспедиции в Монголии совпал с запоздавшей (по отношению к западной науке) сменой парадигмы в этнологии. Более ранние марксистские, эволюционные и функциональные подходы уступали поле структурализму и семиотике. Стоит отметить, что польские этнологи вдохновлялись как французской, так и советской традицией.
Как мы уже упоминали, изначально польская экспедиция занималась проблемой культурных и социальных изменений, вызванных социалистической модернизацией. Организатор экспедиции - проф. В. Дыновский в монографии «Современная Монголия» четко определил цели исследований:
- изучение современных изменений скотоводческой культуры в том варианте, который сохраняет кочевой образ жизни и кочевое хозяйство,
- выяснение правильности перехода от традиционного кочевого типа хозяйства к коллективным формам земледелия, связанной с элементами оседлой жизни;
- исследование процесса строительства городов и промышленных центров, возникновение городских общин, адаптации степного населения к условиям городской жизни и работы на промышленных предприятиях;
- формирование в условиях социалистического общества новой национальной культуры. Процессы секуляризации культуры.
- роль элементов традиционной народной культуры в процессе современной национально-государственной интеграции [5, с. 14].
Целый ряд монографий и статей, реализованных в первой парадигме, открывает книга В. Дыновского «Современная Монголия», в которой автор анализирует социально-культурные перемены, происходящие среди монгольских скотоводов. Они воспринимаются как продукт более широкого событийного процесса и социально-экономических механизмов. Дыновский подчеркивает переход монголов с «азиатской оси» на «европейскую ось» [6, с. 17]. Под данной метафорой ученый подразумевал адаптацию советской модернизации и переход в сферу влияния и братской помощи СССР Монголия для него лишь один из многих примеров развития, урбанизации и индустриализации в рамках стран социалистического блока. Этим развитием управляют универсальные права; культурный партикуляризм описывается как анахронизм из предыдущей общественной формации, который вскоре будет функционировать только в музеях. В той же парадигме находятся и другие тексты польских исследователей 1960-х гг.
С. Соколевич в своей статье «Группа халха в культурном комплексе Средневосточной Азии» рассматривает ситуацию употребления названия халха. Автор поднимает вопрос о том, в чем состоят культурные различия между халха и другими группами, входящими в состав МНР [7, с. 13-30]. В рамках общей тематики модернизации Монголии Д. Марковская в статье «Урбанизация степи» анализирует, как процессы урбанизации преображают традиционную пастушеско-кочевую систему в виде роста процентного показателя городского населения, роста занятости по внесельскохозяйственным профессиям (в основном, в сфере обслуживания), в формировании глобального общества со средставми массовой информации и доминирования «город-
ского образа жизни» [8, с. 31-53]. Д. Марковская и С. Шинкевич затрагивают новую административно-хозяйственную единицу -скотоводческое объединение (сомон) в статье «Скотоводческое объединение. Традиции и модернизация». В статье рассматривается исторический процесс формирования этой единицы, особенно, роль традиции и модернизации. Авторы предприняли попытку указать закономерности сохранения и отмирания некоторых прежних элементов и закономерности, связанные с внедрением современных элементов [9, с. 55-79]. Постоянный член экспедиций в Монголию Я. Олендзкий исследовал проблематику генезиса искусства, называемого народным, в статье «Самобытность и народность в современном национальном искусстве Монголии». Согласно автору, кочевой образ жизни не способствовал развитию основ экономической независимости в Монголии, и тем самым он не способствовал образованию самобытного художественного производства. Итоги исследований показали, что идеи общественного уравнения в правах и их осуществление, не предохранили современную Монголию от сосуществования в одной национальной культуре отдельных направлений: народного и эксклюзивного. По мнению автора, это было связано с появлением определенных групп в городах, имевших доступ к художественному наследию Европы. Но на момент исследований традиционные компоненты культуры были теснее связаны с широкими массами общества [10, с. 99-113].
Исследования проводились совместно с монгольскими учеными. По мнению польских ученых такое сотрудничество было выгодно обеим сторонам. Польские этнографы не знали монгольского языка и пользовались услугами переводчиков, с которыми говорили по-русски. Монгольские коллеги также смогли объяснить много культурных особенностей, непонятных для поляков. Наконец, проведение исследований в социалистической стране без опеки и контроля местных ученых тогда не практиковалось. Благодаря помощи местных ученых поляки получили доступ к полю исследований, но одновременно были вынуждены принимать официальную интерпретацию действительности переводчика. Не зная монгольского языка, ученые устанавливали контакты с помощью русского языка. С другой стороны, работа польской экспедиции предоставляла властям Монголии ряд этнографических и социологических данных, которые раньше не собирались, а создаваемые кафедры этнологии и социологии в Монголии имели возможность сотрудничества с более опытными коллегами из Польши [11, с. 93].
В последующие годы проведения экспедиций (начиная с 1971 г.) были подняты новые вопросы исследований:
- межпоколенческие изменения и миграционные тенденции в группе молодых скотоводов
- интеграция этнических меньшинств в рамках общенациональной культуры
- система родства и изменения модели семьи
- обрядность и традиционная космология
- шаманизм
- традиционные игры и забавы
- система социального обмена
В течение последующих исследований диахронический подход сохранялся, изучались социально-культурные изменения. Однако, выраженно распространялись структурно-семиотические аналитические методы, предметом исследований все чаще становилась традиционная культура, считавшаяся первыми участниками только отправной точкой для модернизации. Семиотикой традиционной монгольской культуры занялся Е. Василевский, автор статей «Символика вращательного движения и ритуальной инверсии», «Универсум монгольской юрты» [12, с. 9196]. Помимо этого, в 1979 г. Василевский издал монографию, посвященную шаманизму «Путешествие в ады. О шаманских мистериях» [13, с. 81-121]. В этой работе, он, прежде всего, использует монгольские и сибирские примеры, в теоретическом плане активно использует концепцию румынского религиоведа
Библиографический список
М. Элиаде. Структурно-семиотический подход также использовала И. Кабзиньска-Ставаж, которая с его помощью проводила анализ игр и социологией свободного времени скотовода.
В 1981 г. вышла важная монография С. Шинкевича «Скотоводческая семья в Монголии», которая стала завершением серии его ранних статей о родстве, брачном обмене, терминологических изменениях в родовых и семейных именах. Автор умело соединяет здесь диахроническую перспективу со структуральным анализом и с большой увлеченностью анализирует монгольские институты родства, а также их социально-экономические функции [14]. Работы Шынкевича этого периода были переведены на многие языки (в т.ч. на русский, английский, немецкий) и используются монгольскими учеными до сих пор.
Между экспедициями 60-х и 70-х гг. наступило постепенное изменение парадигмы, а также расширение тематики исследований. Тем не менее, с точки зрения существующей политической системы (как в Польше, так и в Монголии) некоторые темы не пользовались популярностью, некоторые были табуи-рованы. Также обязывало неписаное соглашение между исследователями из социалистического блока об избегании открытой критики основных принципов политического строя и аксиом марксизма-ленинизма. По этим причинам польские ученые не затрагивали щекотливые вопросы, т.е.: человеческие жертвы социалистической модернизации, репрессии 30-х и 40-х гг., пан-монголизм, уничтожение лам и аристократии, статус суверенности монгольского государства и его подчинение СССР, межэтнические конфликты, а также социальные проблемы, связанные с резким переходом на оседлость. Все эти проблемы будут затронуты польскими и другими исследователями лишь после 1990 г., после распада социалистической системы в обеих странах. Тогда появятся работы в парадигмах колониальных, этнических исследований, антропологии идентичности и антропологии развития. Появятся работы по национализму и системной трансформации, в которых идеологические принципы предыдущего режима будут поставлены под сомнение.
Размещение перечисленных тем вне поля научных интересов является универсальным процессом для каждой системы и сегодняшняя наука не является исключением. Определенное табуирование политически болезненных вопросов (в общественной сфере) позволило монгольским и польским ученым создать рамки неконфликтного сотрудничества. Некоторые проблемы умалчивались в обществе реального социализма. Умалчивание также создавало определенное наднациональное интерпретационное пространство. Благодаря этой стратегии были возможными десятилетия полевых исследований и постепенный отказ от тесных рамок канонической марксистской интерпретации. Поэтому мы можем утверждать, что этнографическая экспедиция в Монголии была не только методологической школой для нескольких поколений польских этнологов, но и сделала значительный вклад в теоретическое развитие польской и мировой этнологии. Благодаря исследованиям за пределами Европы польские этнологи вышли за закостенелые рамки этнографии и местной фольклористики и вступили в дискуссию с мировой антропологией и этнологией.
Интересно, что многолетний интерес этнологов к Монголии не привел к более длительной интеграции гетерогенных сред исследования в рамках монголоведения как дисциплины. Кроме эпизодического сотрудничества филологов-монголистов с этнологами и историками более тесного методологического или тематического взаимодействия не произошло. Филологи продолжали свои довоенные исследования классических монгольских текстов, а также мифов и фольклора, а историки концентрировались на письменных источниках, касающихся контактов Европы с Монгольской империей. В этом контексте мы можем утверждать, что в Польше монголоведение, как интегрированная междисциплинарная наука, функционирует, прежде всего, на уровне постулатов.
1. Jasiewicz, Z. Wschyd a polska etnologia i antropologia spoieczno-kulturowa. Dotwiadczenia i perspektywy // Wschyd w polskich badaniach etnologicznych i antropologicznych. Problematyka -badacze - znaczenie, red. Z. Jasiewicz. - Poznan 2004.
2. Dynowski, W. (ред.) Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krakyw, 1969.
3. Kabz^ska-Stawarz, I. V towiatowy Kongres Mongolistyw, Ulan-Bator, 14-20 wrzetnia 1987 // Etnografia Polska. - 1989. - T. XXXIII.
4. Жуковская, Н.Л. Этнографические исследования в МНР (Некоторые итоги и перспективы советско-монгольской историко-культурной экспедиции) // Советская этнография. - 1972. - № 5.
5. Dynowski, W. (ред.) Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krak^, 1969.
6. Dynowski, W. Wspyiczesna Mongolia, Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw - Warszawa. - Krakyw, 1968.
7. Sokoliewicz, Z. Grupa Chaicha w zespole ludyw Azji torodkowo-Wschodniej // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krakyw, 1969.
8. Markowska, D. Urbanizacja stepu // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krakyw, 1969.
9. Markowska, D. Spyidzielnia pasterska. Tradycja i modernizacja / D. Markowska, S. Szynkiewicz // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej, № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krakyw, 1969.
10. OlKdzki, J. Rodzimoi^ i ludowoi^ we wspyiczesnej sztuce narodowej Mongolii// Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wrociaw. - Warszawa - Krakyw, 1969.
11. Pietraszek, E. Wprowadzenie //Polskie badania obcych kultur ludowych. Materiaiy z konferencji we Wrociawiu 25-26 listopada 1978 r., Wrociaw: Wydawnictwo Uniwersytetu Wrociawskiego.
12. Wasilewski, J. Prace polskiej ekspedycji etnograficznej w Mongolii. Pryby interpretacji tradycyjnej kultury mongolskiej jako systemu znaczec, w: Polskie badania kultur ludowych, Wrociaw, 1981.
13. Wasilewski, J. Podryi'e do piekiei. Rzecz o szamacskich misteriach. - Warszawa, 1984.
14. Szynkiewicz, Siawoj Rodzina pasterska w Mongolii. - Warszawa, 1981.
Bibliography
1. Jasiewicz, Z. Wschod a polska etnologia i antropologia spoleczno-kulturowa. Doswiadczenia i perspektywy // Wschod w polskich badaniach etnologicznych i antropologicznych. Problematyka -badacze - znaczenie, red. Z. Jasiewicz. - Poznan, 2o04.
2. Dynowski, W. (red.) Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
3. Kabzinska-Stawarz, I. V Swiatowy Kongres Mongolistow, Ulan-Bator, 14-20 wrzesnia 1987 // Etnografia Polska. - 1989. - T. XXXIII.
4. Zhukovskaya, N.L. Ehtnograficheskie issledovaniya v MNR (Nekotorihe itogi i perspektivih sovetsko-mongoljskoyj istoriko-kuljturnoyj ehkspedicii) // Sovetskaya ehtnografiya. - 1972. - № 5.
5. Dynowski, W. (red.) Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
6. Dynowski, W. Wspolczesna Mongolia, Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw - Warszawa. - Krakow, 1968.
7. Sokoliewicz, Z. Grupa Chalcha w zespole ludow Azji Srodkowo-Wschodniej // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
8. Markowska, D. Urbanizacja stepu // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
9. Markowska, D. Spoldzielnia pasterska. Tradycja i modernizacja / D. Markowska, S. Szynkiewicz // Studia mongolskie // Biblioteka Etnografii Polskiej, № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
10. Oledzki, J. Rodzimosc i ludowosc we wspolczesnej sztuce narodowej Mongolii// Biblioteka Etnografii Polskiej № 18, pod red. W. Dynowskiego, Instytut Historii Kultury Materialnej Polskiej Akademii Nauk, Wroclaw. - Warszawa - Krakow, 1969.
11. Pietraszek, E. Wprowadzenie //Polskie badania obcych kultur ludowych. Materialy z konferencji we Wroclawiu 25-26 listopada 1978 r., Wroclaw: Wydawnictwo Uniwersytetu Wroclawskiego.
12. Wasilewski, J. Prace polskiej ekspedycji etnograficznej w Mongolii. Proby interpretacji tradycyjnej kultury mongolskiej jako systemu znaczen, w: Polskie badania kultur ludowych, Wroclaw, 1981.
13. Wasilewski, J. Podroze do piekiel. Rzecz o szamanskich misteriach. - Warszawa, 1984.
14. Szynkiewicz, Slawoj Rodzina pasterska w Mongolii. - Warszawa, 1981.
Статья поступила в редакцию 15.07.14
УДК 069(091) (571.150)
Oleinik Т.Е. FOUNDERS OF MUSEUMS IN THE UNIVERSITIES OF ALTAI KRAI . In the scientific article an overview of the history of the formation of museum collections in Altai Krai is provided for the first time. On the basis of archival documents and scientific literature, the author shows the contribution of scientists in foundation of museums, exhibitions and building exhibitions.
Key words: history museums, museum, founder of a museum, museums higher education institutions, types of museums, agricultural museums, legal museums, archaeological museums, natural historical museums, anatomical museums.
Т.Е. Олейник, ст. преп. каф. историко-культурного наследия и туризма ФГБОУ ВПО «Алтайская гос.
педагогическая академия», г. Барнаул, E-mail: museology @yandex.ru
ОСНОВАТЕЛИ МУЗЕЕВ ВЫСШИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ АЛТАЙСКОГО КРАЯ
В статье впервые дается обзор истории формирования музейных коллекций. На основе архивных доцентов и наyчной литератyры автор раскрывает вклад yченых в создание мyзеев, построение экспозиций и выставок.
Ключевые слова: история музеев, музей, основатели музеев, музеи высших учебных заведений, типы музеев, сельскохозяйственные музеи, юридические музеи, археологические музеи, краеведческие музеи, музеи анатомические.
Появление музеев в высших учебных заведениях в значительной степени определено деятельностью ученых-энтузиастов, являющихся их основателями. Коллекции, поступившие в вузовский музей, зачастую являются результатом научного поиска исследователей, собирающих материал по конкретной теме, и именно они, как правило, становятся основателями музейных коллекций, организаторами музеев.
В вузах Алтайского края музеи появились лишь в середине 1950-х гг. Первый из них - Музей кафедры анатомии человека (анатомический музей) Алтайского государственного медицинского университета (до 1994 г. - института) - был основан в 1954 г.,
одновременно с самим учебным заведением и кафедрой анатомии человека АГМИ (АлтГМУ). Организаторами музея стали заведующий кафедрой анатомии человека, доктор медицинских наук, профессор М.М. Тростанецкий, доцент кафедры, кандидат медицинских наук А.Б. Бриллиантова, ассистент кафедры, кандидат биологических наук И.М. Тернер.
Моисей Маркович Тростанецкий (1886-1957 гг.) - первый проректор по учебной и научной работе Алтайского государственного медицинского университета (АлтГМУ / АГМИ), основатель кафедры анатомии человека и музея анатомии АлтГМУ, организатор рентгеновского кабинета, автор научных работ по возрас-
