CC BY
66
ветвям яблонь (рис. 1-3). Зимой 2015/16 года, когда в Семее почему то не появились зимой свиристели, дубоносы, чернозобые дрозды, рябинники и снегири, в течение всех зимних месяцев основными потребителями плодов сибирских яблонь были серые вороны и сизые голуби.
Описанное явление распространилось также в равнинных и предгорных населённых пунктах сопредельного Алтайского края, а зимой 2010-2014 годов наблюдалось в садах Горно-Алтайска (Ладыгин 2014).
Таким образом, за последние три десятилетия на востоке Казахстана ещё у двух видов завершился переход на дополнительное питание плодами сибирских яблонь в осенне-зимний период, за счёт которых они компенсируют возникающий зимой недостаток основных кормов.
Литератур а
Березовиков Н.Н., Самусев И.Ф., Хроков В.В., Егоров В.А. 2007. Воробьиные птицы поймы Иртыша и предгорий Алтая. Часть 2 // Рус. орнитол. журн. 16 (372): 1063-1094. Березовиков Н.Н., Фельдман А.С. 2015. Осенне-зимнее питание тетерева Lyrurus tetrix плодами сибирской яблони Malus baccata в заброшенных фруктовых садах Семипалатинского Прииртышья // Рус. орнитол. журн. 24 (1215): 4137-4147. Березовиков Н.Н., Шершнёв Ф.И. 2013. Вредоносная деятельность сороки Pica pica во фруктовых садах и огородах Катон-Карагая (Южный Алтай) // Рус. орнитол. журн. 22 (933): 2956-2957.
Ладыгин С.И. 2014. Зимнее питание сизых голубей Columba livia на сибирских яблонях Malus baccata в Горно-Алтайске // Рус. орнитол. журн. 23 (966): 408-409.
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2016, Том 25, Экспресс-выпуск 1286: 1763-1769
Кукша Perisoreus infaustus в Псковской области
А.В.Бардин, С.А.Фетисов
Александр Васильевич Бардин. SPIN-код: 5608-1832. Кафедра зоологии позвоночных, биологический факультет, Санкт-Петербургский государственный университет, Университетская набережная, 7/9, Санкт-Петербург, 199034 Россия. E-mail: ornis@mail.ru Сергей Анатольевич Фетисов. Национальный парк «Себежский», ул. 7 Ноября, 22, г. Себеж, Псковская область, 182250, Россия. E-mail: Seb_park@mail.ru
Поступила в редакцию 25 апреля 2016
Кукша Perisoreus infaustus — одна из самых малоизученных птиц Северо-Запада России. Обширный ареал этого вида охватывает таёжные леса Евразии от Скандинавии до западной части бассейна Анадыря, Охотского побережья, побережья Татарского пролива и Сахалина (на Камчатке кукша отсутствует). По нашему региону проходит южная граница ареала кукши. Причём очерчена она очень неопределённо, что связано с большой редкостью этих птиц у южных пределов распро-
странения. А.К.Рустамов (1954) включает в ареал кукши Литву, Латвию, Эстонию, Ленинградскую и Новгородскую области. А.И.Иванов (1976) указывает, что кукша «на юг доходит до Эстонии (в Латвии и Литве сейчас не встречается), Новгородской и Московской обл.». Согласно же Л.С.Степаняну (2003), кукша распространена «к югу в Скандинавии до 59-й параллели, в Финляндии до 62-й параллели, до средней Латвии, района оз. Ильмень, Московской области...».
В окраске оперения и размерах у кукши хорошо выражена кли-нальная изменчивость с несколькими направлениями клин. В частности, в западной части ареала в направлении с севера на юг окраска становится темнее и более выраженным рыжий цвет (Suschkin, Stegmann 1929). Подвидовая систематика кукши весьма сложна и запутана. Разные авторы выделяют от 4 до 17 подвидов (Madge 2016). Так, в «Птицах Советского Союза» признаётся 7 подвидов (Рустамов 1954), в последней сводке Л.С.Степаняна (2003) — 5, в «Списке птиц Российской Федерации» (Коблик, Редькин, Архипов 2006) - 10, в «Справочнике птиц мира» (Madge 2016) — 9. Наш регион населяет Perisoreus in-faustus ruthenus Buturlin, 1916, который некоторые систематики сводят в синоним P. i. infaustus (Linnaeus, 1758).
Относительно кукши в Псковской губернии Н.А.Зарудный пишет следующее: «Редкая гнездящаяся птица в Порховском уезде, где на гнездовье найдена в лесах князя Голицина и в тех, которые окружают Радиловское озеро. В других местах я видел ронжу всего лишь в трёх местах (каждый раз по одному экземпляру): 18 марта 1893 в Коренец-ком лесу (под Псковом), в конце декабря 1902 в имении Гора (около станции Новоселье) и в начале 1905 года там же» (Зарудный 2003, с. 1124). Е.И.Исполатов (1911) считал, что на рубеже XIX и XX веков кукша гнездилась в Гдовском уезде Петербургской губернии, территория которого теперь входит в Псковскую область. Недалеко от деревни Лукова в этом уезде 3 августа 1880 из небольшой стайки кукш был застрелен самец (Бихнер 1884). В.Л.Бианки (1909) пишет, что кукша, по Е.И.Исполатову, «несомненно гнездится в глухих лесах Гдовского уезда», поскольку 17 (30) июля 1903 «летала семьёй в Вяжглизско-Моло-дейской казенной даче». Е.А.Бихнер добыл молодую кукшу 28 июня 1901 во фруктовом саду своей усадьбы в Харламовой горе Гдовского уезда (Бианки 1903) — теперь это Лядская волость Плюсского района. Наблюдалась кукша и на юге современной территории области. А.В.Фе-дюшин (1926) сообщает, что А.И.Аверкович 1 октября 1924 видел стайку из трёх кукш близ деревни Александрово Невельского уезда Витебской губернии (ныне Невельский район Псковской области).
В послевоенное время в Псковской области в её современных границах кукша была зарегистрирована лишь дважды. Первый раз, 16 сентября 1980, стайка из трёх кукш встречена около города Печоры в
долине реки Пимжи, в 2.5 км выше деревни Куничина Гора (Бардин 2003). Второй раз, 9 июля 1983, Ю.Б.Пукинский наблюдал две кукши (молодую и взрослую) в окрестностях озера Чердынец в Себежском районе (Ильинский, Фетисов 1994). На основании последнего наблюдения кукша была внесена в качестве залётного вида в список птиц Себежского Поозерья и национального парка «Себежский» (Фетисов и др. 2002). Л.П.Урядова и Л.С.Щеблыкина (1993) включили кукшу в список птиц Псковской области в качестве пролётного (?) вида, а В.Г. Кривенко с соавторами (1994) — в «Кадастр животного мира Псковской области» как вероятно гнездящийся вид. В обоих последних списках никаких оригинальных сведений не приводится.
Вот, собственно, и всё, что известно о кукше в Псковской области. Гнёзд этого вида здесь никто не находил.
Посмотрим теперь, что сообщается о кукше для территорий, сопредельных с Псковской областью. В Белоруссии (Никифоров и др. 1997) и Латвии (Янаус 1983) кукша — очень редкий залётный вид. В Эстонии встречи с ней регистрируются чаще, в основном весной (конец марта — апрель) и осенью (конец августа - начало октября); наблюдалась кукша и летом, но зимних встреч не отмечено (Иеппо 1994). Большинство встреч происходило в северо-восточной части Эстонии, в основном в сосновых лесах, часто у границ с верховыми болотами. Считают, что ещё во второй половине XIX века кукша здесь регулярно гнездилась (Russov 1884), но к середине XX столетия на гнездовье исчезла (Кумари 1957). Находок гнёзд кукши в Эстонии также никогда не было.
В Тверской области кукша — очень редкий гнездящийся и зимующий вид (Бианки 1922; Третьяков 1940; Зиновьев, Кошелев, Виноградов 2016). В Новгородской области, как пишет В.Л.Бианки (1910), ссылаясь на данные В.А.Хлебникова (1889) и Е.И.Исполатова, она была даже обычной птицей в бывшем Боровичском уезде, а также в Тихвинском и Устюженском, большая часть территории которых теперь входит в Ленинградскую область. В последней — кукша очень редкая птица, более обычная лишь на северо-востоке, где неоднократно встречали её выводки (Бихнер 1884; Бианки 1907; Мальчевский, Пукинский 1983). В июле 1899 года молодая самка кукши была добыта в окрестностях Чёрной Лахты Петергофского уезда, на основании чего В.Л.Бианки отнёс кукшу к редким гнездящимся птицам южного побережья Финского залива (Бианки 1903, 1913). С тех пор кукшу на западе Ленинградской области видели лишь один раз — К.Ю.Домбровский (2006) встретил одну птицу 30 апреля 2001 в низовьях Вруды, в 1-1.5 км от места впадения её в реку Лугу (Волосовский район).
Складывается впечатление, что за минувшее столетие ареал этого строго оседлого вида существенно отступил к северу и востоку. Несомненно, что исчезновение кукши на юге ареала связано с вырубкой
хвойных лесов, фрагментацией лесных массивов, а также, вероятно, с конкуренцией со стороны сойки ОаггиЫв glandarius, которая увеличивает численность и расселяется к северу. Сойка, как более сильная и агрессивная птица, может легко разорять гнёзда кукши, а также «выедать» её запасы. В настоящее время главным прибежищем для кукши остаются обширные леса Вепсовской и Валдайской возвышенностей и Тихвинской гряды. Редкая ныне Р. i. гиЬНвпш, вне всякого сомнения, должна быть включена в Красные книги тех областей, где она ещё встречается на гнездовье.
Для всего рассмотренного региона пока известна лишь одна гнездовая находка кукши: в 1972 году гнездо этого редкого вида обнаружил В.Р.Френц в Хвойнинском районе Новгородской области (бывшая часть Боровичского уезда Новгородской губернии). «Птицы загнезди-лись на окраине глухариного тока в елово-сосновом лесу, на участке старой вырубки. Гнездо было устроено на небольшой ели, у ствола, на высоте 2.5 м от земли. Оно было сделано из сухих веточек, обильно оплетённых мхом и лишайниками. 26 апреля в нём находилось 4 птенца в возрасте 6-8 дней» (Мальчевский, Пукинский 1983, с. 419).
В Псковской области кукша в настоящее время, по всей видимости, уже не гнездится. В свете имеющихся данных мы рассматриваем этот вид в качестве очень редкого залётного. Однако нужно заметить, что значительная часть Псковской области, в частности бассейн Плюссы, остаётся почти не исследованной в орнитологическом отношении.
И в заключение несколько слов о природе залётов кукши. У этого таёжного вида взрослые территориальные особи ведут строго оседлый образ жизни и круглый год держатся парами, которые сохраняются до смерти одного из партнёров (Blomgren 1971; Ектап вЬ а1. 1994; Коха-нов 2006; Гермогенов и др. 2005, 2013; и др.). Осёдлости в высоких широтах способствует сильно развитое запасание корма (Blomgren 1971; Андреев 1980, 2006; Коханов 2006; Правосудов 2005). При этом запасы пищи размещаются дисперсно по всему участку обитания, а прятанье корма наблюдается в течение всего года, даже во время выкармливания птенцов. Как адаптация к переживанию длинных северных ночей кукше свойственна гипотермия (Андреев 2015). К размножению кукши приступают очень рано, ещё в зимних условиях. В кладке 3-4, редко 5 яиц. Успешность гнездования низкая. Вылетевшие из гнёзд молодые долго держатся выводком вместе с родителями (Blomgren 1971; Lind-gren 1975; Коханов 2006). Часть молодых расселяется в первое лето, часть остаётся вместе с родителями до весны и даже дольше (до 3 лет). Такая пролонгация семейных связей, редко встречающаяся у северных воробьиных, очень характерна для кукши в Фенноскандии (Ектап вЬ а1. 1994, 2000, 200^^; Ekman, Griesser 2016). В то же время в центральной Якутии большинство молодых кукш расселяется в первое лето
жизни (Гермогенов 2005, 2013). Во внегнездовое время кукши образуют социальные группы, состоящие из территориальной пары и 1-3 не-териториальных птиц, которые могут быть как птенцами данной территориальной пары, так и осевшими после дисперсии чужими птицами (Lillandt et al. 2003). Часть таких особей остаётся с территориальной парой на следующий период размножения, однако никакого участие в кормлении птенцов этой пары не принимает. Это отличает P. infaustus от канадской кукши P. canadensis, у которой, как выяснилось, такие птицы могут принимать участие в выкармливании птенцов территориальной пары, но только после вылета их из гнезда, почему явление помощничества у этого вида так долго не удавалось обнаружить (Waite, Strickland 1997). В дальнейшем нетерриториальные особи могут «наследовать» территорию старых территориальных птиц или совершать перемещения в поисках вакансий. В результате статус гнездящихся птиц молодые кукши приобретают лишь на третье лето своей жизни или даже позже. Перемещения расселяющихся молодых происходят в основном в конце лета и весной. Обычно в это время и происходят залёты кукш в местности, где этот вид обычно не встречается. В годы успешного размножения, когда плотность населения кукши увеличивается, подвижных особей становится больше, а низкоранговые птицы, возможно, совершают более далёкие перелёты.
В этом отношении кукша, очевидно, похожа на оседлых синиц: сибирскую Parus cinctus и болотную P. palustris гаичек, пухляка P. mon-tanus, хохлатую синицу P. cristatus, московку P. ater. У этих синиц нерегулярные инвазии — сопутствующий эффект функционирования такой социо-демографической системы, где стабильность оседлой репродуктивной части населения в нестабильных условиях обеспечивается, во-первых, жёсткой круглогодичной территориальностью и, во-вторых, перманентным избытком нетерриториальных резервных особей, среди которых особи низкого социального статуса перелётны (Бардин, Резвый 2005; Бардин и др. 2008). При этом у более плодовитых пухляка и московки в некоторые годы образуется весьма большой контингент совершающих далёкие перемещения особей, тогда как у других синиц миграции никогда не носят характер массовых инвазий. Последнее характерно и для кукши. А поскольку кукша у южных границ ареала стала очень редкой, частота её залётов к югу в настоящее время очень низка, как и у сибирской гаички.
Литератур а
Андреев А.В. 1980. Адаптация птиц к зимним условиям Субарктики. М.: 1-176. Андреев А.В. 2006. Зимняя экология кукши Perisoreus infaustus и кедровки Nucifraga caryo-
catactes на крайнем северо-востоке Сибири // Рус. орнитол. журн. 15 (309): 111-123. Андреев А.В. 2015. Энергетический баланс и явление гипотермии у кукши Perisoreus infaustus в зимний период // Рус. орнитол. журн. 24 (1162): 2369-2378.
Бардин А.В. 2003. Встреча кукши Perisoreus infaustus в долине реки Пимжи в окрестностях г. Печоры // Рус. орнитол. журн. 12 (247): 1439.
Бардин А.В., Резвый С.П. 2005. Инвазии птиц: два подхода к проблеме // Рус. орнитол. журн. 14 (303): 1002-1003.
Бардин А.В., Резвый С.П., Шаповал А.П. 2008. К вопросу о причинах инвазий у московки Parus ater // Рус. орнитол. журн. 17 (438): 1334-1335.
Бианки В.Л. (1903) 2011. Новые и редкие птицы Санкт-Петербургской губернии // Рус. орнитол. журн. 20 (632): 300-306.
Бианки В. 1907. Список птиц Санкт-Петербургской губернии // Ежегодник Зоол. музея Импер. Акад. наук 12: 86-113.
Бианки В.Л. 1909. Первое дополнение к списку птиц С.-Петербургской губернии 1907 г. и новые данные о редких видах // Ежегодник Зоол. музея Импер. Акад. наук 13, 3: XXXVI-XLV.
Бианки В.Л. 1910. Наши сведения о птицах Новгородской губернии // Ежегодник Зоол. музея Импер. Акад. наук 15, 1: 75-166.
Бианки В.Л. (1913) 2012. Список птиц, наблюдавшихся в тёплый период 1897-1913 годов в береговой полосе Петергофского уезда, между деревнями Лебяжья и Чёрная Лахта // Рус. орнитол. журн. 21 (778): 1739-1752.
Бианки В.Л. 1922. Распространение птиц в северо-западной части Европейской России // Ежегодник АН СССР 13, 2: 14-56.
Бихнер Е.А. 1884. Птицы С.-Петербургской губернии: Материалы, литература и критика // Тр. С.-Петерб. общ-ва естествоиспыт. 14, 2: 359-624.
Гермогенов Н.И., Егоров Н.Н., Секов А.Н. 2013. Структура населения кукши Perisoreus infaustus в центральной Якутии // Рус. орнитол. журн. 23 (1013): 1894-1898.
Гермогенов Н.И., Находкин Н.А., Осипов И.Ю., Егоров Н.Н. 2005. Материалы по филопатрии кукши Perisoreus infaustus в центральной Якутии // Рус. орнитол. журн. 14 (292): 579-589 [2002].
Домбровский К.Ю. 2006. Наблюдение кукши Perisoreus infaustus в Волосовском районе Ленинградской области // Рус. орнитол. журн. 15 (336): 1047-1048.
Зарудный Н.А. 2003. Птицы Псковской губернии // Рус. орнитол. журн. 12 (239): 11191129.
Зиновьев А.В., Кошелев Д.В., Виноградов А.А. 2016. Аннотированный список птиц Тверской области // Рус. орнитол. журн. 25 (1245): 397-445.
Иванов А.И. 1976. Каталог птиц СССР. Л.: 1-276.
Ильинский И.В., Фетисов С.А. 1994. Видовой состав и характер пребывания птиц в проектируемом национальном парке «Себежский» // Земля Псковская, древняя и современная: Тез. докл. к научно-практич. конф. Псков: 129-145.
Исполатов Е.И. 1911. Вдовщина // Естествознание и география 9: 23-30.
Коханов В.Д. 2006. Экология кукши Perisoreus infaustus в Мурманской области // Рус. орнитол. журн. 15 (307): 39-52.
Кривенко В.Г., Равкин Е.С., Виноградов В.Г., Авданин В.О., Мирутенко М.В., Бо-жанский А.Т., Русаков О.С. 1994. Итоговый отчёт по научно-практической разработке «Кадастр животного мира Псковской области» (Обобщённые результаты за 1992-1993 гг.). М.: 1-210 (рукопись).
Кумари Э.В. (1957) 2002. Динамика орнитофауны Прибалтики за последние столетия и вероятные направления её дальнейших изменений // Рус. орнитол. журн. 11 (173): 56-64.
Никифоров М.Е., Козулин А.В., Гричик В.В., Тишечкин А.К. 1997. Птицы Беларуси на рубеже XXI века: Статус, численнось, распространение. Минск: 1-188.
Правосудов В.В. 2005. О запасании пищи кукшей Perisoreus infaustus в весенний период // Рус. орнитол. журн. 14 (295): 714-719.
Рустамов А.К. 1954. Семейство вороновые Corvidae // Птицы Советского Союза. М., 5: 13-104.
Степанян Л.С. 2003. Конспект орнитологической фауны России и сопредельных территорий (в границах СССР как исторической области). М.: 1-808.
Третьяков А.В. 1940. Орнитофауна Калининской области // Учён. зап. Калинин. пед. инта им. М.И.Калинина 9, 2: 1-58.
Урядова Л.П., Щеблыкина Л.С. 1993. Наземные позвоночные животные Псковской области // Краеведение и охрана природы. Псков: 137-144.
Федюшин А.В. 1926. Материалы к изучению птиц Белоруссии: О птицах Витебщины // Бюл. МОИП. Нов. сер. Отд. биол. 35, 1/2: 112-168.
Фетисов С.А., Ильинский И.В., Головань В.И., Фёдоров В.А. 2002. Птицы Себеж-ского Поозерья и национального парка «Себежский». СПб., 2: 1-128.
Хлебников В.А. 1889. Материалы к фауне позвоночных Боровичского уезда Новгородской губернии // Тр. С.-Петерб. общ-ва естествоиспыт. Отд. зоол. и физиол. 20, 1: 2158.
Янаус М. 1983. Кукша Perisoreus infaustus (L) // Птицы Латвии: Территориальное размещение и численность. Рига: 144.
Blomgren A. 1971. Studies of less familiar birds, 162: Siberian jay // Brit. Birds 64: 25-28.
Ekman J., Bylin A., Tegelström H. 2000. Parental nepotism enhances survival of retained offspring in the Siberian jay // Behav. Ecol. 11: 416-420.
Ekman J., Baglione V., Eggers S., Griesser M. 2001a. Delayed dispersal: living under the reign of nepotistic parents // Auk 118: 1-10.
Ekman J., Eggers S., Griesser M., Tegelström H. 2001b. Queuing for preferred territories: delayed dispersal of Siberian jays // J. Anim. Ecol. 70, 2: 317-324.
Ekman J., Sklepkovych B., Tegelström H. 1994. Offspring retention in the Siberian jay (Perisoreus infaustus): the prolonged brood care hypothesis // Behav. Ecol. 5: 245-253.
Lillandt B.G., Bensch S., von Schantz T. 2003. Family structure in the Siberian jay as revealed by microsatellite analyses // Condor 105, 3: 505-514.
Lindgren F. 1975. Observations on the Siberian jay (Perisoreus infaustus) - mainly its breeding biology // Fauna Flora 70: 198-210.
Madge S. 2016. Siberian Jay (Perisoreus infaustus) // Handbook of the Birds of the World Alive / del Hoyo, J., Elliott, A., Sargatal, J., Christie, D.A., de Juana, E. (eds.). Lynx Editions, Barcelona (retrieved from http://www.hbw.com/node/60731 on 24 April 2016).
Renno O. 1994. Siberian Jay Perisoreus infaustus (L.) // Birds of Estonia: Status, Distribution and Numbers. Tallinn: 221-222.
Russov V. 1884. Die Ornis Est-, Liv- und Kurland mit besonderer Berücksichtigung der Zug-und Brutverhältnisse // Archiv für die Naturkunde Liv-, Est- und Kurlands. Ser. 2. 9, 1: 1-214.
Suschkin P., Stegmann B. 1929. Die paläarktischen Unglückshäher // J. Ornithol. 77, 3: 386-405.
