Куда идешь, Донбасс? Горькие заметки к пятилетию Русской Весны Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УКРАИНСКИЙ КРИЗИС

DOI: 10.24411/2218-1229-2019-13205 ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛИЗМА 2019 № 1 (3 2)

Станислав Анатольевич Смагин

политолог, публицист, главный редактор МА «Новороссия»; [email protected]

КудА идешь, Донбасс?

ГорькиЕ заметки к пятилетию Русской Весны

Аннотация. В статье рассматривается предыстория и история Русской Весны в Донбассе и отношение к ней российского государства и общества как главная причина ее промежуточной неудачи. Анализируется ситуация в ДНР, ЛНР и на продолжающих находиться под украинской юрисдикцией территориях Новороссии. Дается прогноз относительно дальнейшей судьбы этих земель при сохранении нынешних тенденций.

Ключевые слова: Донбасс, Новороссия, русская ирредента, Русская Весна, ДНР, ЛНР, Россия, Украина, Крым, русское национальное самосознание.

Abstract. The article examines the prehistory and history of the Russian Spring in Donetsk Region together with the attitude of the Russian state and society towards it as the main reason of its temporary failure. Also it analyzes the current situation in Donetsk and Lugansk people's republics as well as on the territories of Novorossiya remaining under Ukrainian jurisdiction. The article proposes a forecast for the future fate of these lands if the current trends are maintained.

Keywords: Donbas, Novorossiya, Russian irredentism, Russian Spring, Donetsk people's republic, Lugansk people's republic, Russia, Ukraine, Crimea, Russian national self-consciousness.

104

Пять лет исполнилось Русской Весне. В Крыму и Севастополе она окончилась ярким и почти мгновенным триумфом, который, впрочем, с учетом российской политики и ее особенностей в долгосрочной перспективе мало что полуострову и городу-герою гарантирует. В Новороссии, еще ярче вспыхнув, она быстро, трагически и кроваво была потушена. В одной же части Новороссии, а именно в Донбассе, точнее даже, в трети Донбасса, которую мы называем ДНР и ЛНР, получился промежуточный вариант — Русская Весна под тяжким гнетом внешних обстоятельств обрела форму, которая, увы, на настоящий момент куда больше похожа на поражение, просто мучительно растянутое во времени. И именно тра-

гедия Новороссии и Донбасса для нас, ее современников и участников, и русской истории более важна и значима, чем крымский триумф. Не только потому, что русский человек любит справедливость, а перед нами вопиющая несправедливость — Донбасс, сделав в итоге для воссоединения с Родиной на порядок больше, чем Крым (Севастополь — особое дело, он освободился практически сам и смену флага вполне заслужил), в итоге оказался за бортом. И не из практических соображений — дескать, иное поражение, дав полезные уроки на будущее и обнажив слабые места проигравшего, оказывается полезнее поверхностных побед; такие поражения, как в Новороссии, не учат, а убивают во всех смыслах слова. И не

только потому, что в метафизическом плане поражение в русской и, шире, европейской духовно-культурной традиции значит больше, чем победа, самый главный пример — на миг проигравший землю, но выигравший Небо и Вечность Иисус. Но вот этот пункт как раз ближе всего к истине. Слава и муки Донбасса — та сложно прощупываемая и с трудом поддающаяся материальному учету составляющая национального самосознания, которая часто значит больше, чем материальные факторы и растоптанные вражьи знамена, при всей их несомненной важности.

Один из главных деятелей Русской Весны в целом и точно главный в Донбассе, Андрей Пургин, как-то сказал, что на донбасской земле много этнически русских людей, но много и украинцев, и так как начавшийся в 2014 году конфликт имел в первую очередь не этническое, а культурно-цивилизационное измерение, «нормальные украинцы» вместе с русскими противостояли «ненормальным». Я уже не раз говорил Андрею Евгеньевичу, которого глубоко уважаю и считаю своим соратником, повторю еще раз с журнальных страниц. Безусловно правильную мысль он из самых лучших побуждений терминологически оформляет крайне скверно, предоставляя неубиваемый — ибо из уст самого отца ДНР! — аргумент пропагандистам разных мастей и статусов, вроде Константина Затулина, заявившего, что Донбасс по сравнению с Крымом слишком украинизированный и недостаточно русский, потому и не получил заветный билет.

Под «украинством» мы подразумеваем именно культурно-цивили-зационный недуг и политико-идеологический проект, в рамках которого совершенно русские по крови и воспитанию люди на русском языке могут радоваться одесской Хатыни и обмениваться донесениями в зоне «АТО».

Стало быть, разделение на «хороших наших» и «плохих бандеровских» украинцев теряет смысл, ибо, как говорил Лев Гумилев, когда украинец умнеет — он становится русским; верно и обратно — русский, одурев, становится украинцем.

Можно процитировать и самого Пургина: «Донбасс — территория потерянной этничности, которую нам предстоит вернуть». Поясню. Массовое заселение региона началось в XVIII, а особенно в XIX веке. Основной точкой притяжения были великие и не очень стройки зарождавшегося капитализма. Состав новых жителей отличался изрядной полиэтничностью, хотя преобладали все равно представители трех ветвей единого русского народа — почти 87 % по переписи 1897 г. Формирование местной идентичности фактически с нуля, на «голой земле» и по сценарию, похожему на американский, привело к тому, что русскость и ее носители стали в Донбассе аналогом WASP в США — краеугольный камень, на котором все держится, но который при этом как бы покрыт ветошью. Существование его специально не проговаривается, кем-то ввиду самоочевидности, а многими потому, что попросту и не осмысливается.

За последнее столетие тенденция стала нормой жизни — впрочем, в этот период потеря либо притупление живого, горячего и постоянно переживаемого русского национального, этнокультурного чувства были вообще характерны для большинства земель и большинства обитателей нашей страны. Русские люди того же Донбасса, да и всей УССР, которым в паспорта записывали, что они украинцы, не становились таковыми реально, не начинали говорить на украинском языке, носить вышиванку и чистить себя под портретами Леси Украинки и Тараса Шевченко. Просто им по большому счету было все равно, какая национальность записана у них в главном документе. Живое национальное чувство брало порой ре-

105

ванш, как в годы Великой Отечественной, затем вновь отступало, и для его нового прилива были нужны новые потрясения.

В Донбассе, к слову, этот прилив в результате потрясений произошел задолго до 2014-го, а именно в годы «перестройки». В конце лета — начале осени 1990 г. в Донецке по образу и подобию прибалтийских Интерфронтов возникло Интернациональное Движение Донбасса. В роли его «моторов» выступили покойный Дмитрий Корнилов, до сих пор сохраняющий статус главного исследователя феномена Донецко-Криворожской республики, его младший брат Владимир (в значительно меньшей степени), ныне известный российский политолог, а также соратники Корнилова-старшего Виталий Заблоцкий и Сергей Чепик. Движение ставило целью противодействие поднимавшей голову необандеровщи-не и украинскому сепаратизму вкупе с борьбой за широкую автономию региона, ориентированную на Россию1.

В Луганске схожие идеи отстаивали члены Движения «Демократический Донбасс» (Владислав Карабулин), Народного Движения Луганщины (Валерий Чекер), Историко-культурного общества «Возрождение» (Борис Ло-котош). В частности, В. Чекер заявлял: «Наше движение выступает за автономию в рамках Украины, конечно, если республика подпишет союзный договор. А если этого не произойдет, тогда речь может идти лишь о переходе в юрисдикцию РСФСР». В луганской газете «Молодогвардеец» вскоре после августовского путча 1991 г. и «декларации о независимости Украины» вышла статья члена оргкомитета ДДД Г. Литвака, где депутатам региона всех уровней предлагалось провести

1 Иванов А., Сычев И. Донбасс против нацизма: очерки из новейшей истории Украины // Проблемы региональной идентичности Донбасса (сборник аналитических статей). Донецк, 2011. С. 119.

Донецкую Ассамблею и принять решение об образовании республики Малороссии (Донецкая и Луганская области с центром в Луганске), с выходом ее из состава Украины условно. В случае выхода Украины из состава СССР следовало сохранить суверенитет, если же Союз не распадется — Малороссия должна была стать «автономией и в украинском парламенте защищать свои интересы, а не плясать под Киево-Галицкую дудку»1.

В начале октября 1991 г. случилось по-своему знаменательное событие — на митинге Интердвижения Донбасса был поднят красно-черно-синий флаг, считающийся флагом ДКР. На закате осени ИДД выпустило листовку, недвусмысленно выражавшую отношение организации к предстоящему референдуму о «независимости Украины». «Донбасс говорит "нет" возрождению бандеровщины, амбициям киевских партократов и чиновников, гражданской войне, развалу экономики, розни между народами», — гласил ее скупой и при этом однозначный текст3.

Но и после поражения, когда величайшая геополитическая катастрофа XX века стала историческим фактом, активисты русского Донбасса не опустили руки. В условиях, когда у населения большинства бывших советских республик сохранялась отчасти поддерживаемая или особо не опровергаемая политиками иллюзия, что СНГ — это предельно мягкая и кон-федерализированная, но все же форма СССР, ИДД понимало сомнительность и вредность этих иллюзий и старалось на деле максимально связать Донбасс с РФ.

2 Федоровский Ю.Р. Общественно-политическая жизнь Донбасса в годы «перестройки» // Новостной портал «Зоря Новороссии», 30.04.2016. URL: http://novorossy. ru/history-lessons/news_post/obshchestvenno-politicheskaya-zhizn-donbassa-v-gody-pere-stroyki (дата обращения: 01.06.2019).

3 Иванов А., Сычев И. Указ. соч. С. 122.

Именно Интердвижение стало инициатором «совещательного областного опроса избирателей», прошедшего 27 марта 1994 г., в день выборов украинского Верховного Совета. Жителям Донецкой области были заданы четыре вопроса: 1) Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила федеративно-земельное устройство Украины? 2) Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила функционирование русского языка в качестве государственного языка Украины наряду с государственным украинским языком? 3) Согласны ли вы с тем, чтобы на территории Донецкой (Луганской) области языком работы, делопроизводства и документации, а также образования и науки был русский язык наряду с украинским? 4) Вы за подписание Устава СНГ, полноправное участие Украины в экономическом союзе, в межпарламентской ассамблее государств СНГ?

В Луганской области вопросы формулировались так: 1) Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила функционирование русского языка в качестве государственного языка Украины наряду с государственным украинским языком? 2) Согласны ли вы с тем, чтобы на территории Луганской области языком работы, делопроизводства и документации, а также образования и науки был русский язык наряду с украинским? 3) Вы за подписание Устава СНГ, полноправное участие Украины в экономическом союзе, в межпарламентской ассамблее государств СНГ?

В Донецкой области явка избирателей составила 72 %, на все вопросы утвердительно ответили от 80 до 89 % участников. В Луганской области явка составила 75 %, на все вопроса «да» ответили более 90 % участников. Эти «опросы» фактически стали предвестниками референдумов мая 2014-го, причем с практически идентичными результатами.

Толчком к новому этапу активности

русского Донбасса стал первый киевский майдан конца 2004 года, по итогам которого фактически был осуществлен государственный переворот и попраны результаты волеизъявления Малороссии и Новороссии. В промежутке между вторым и «третьим» турами голосования в городе Северодонецке (Луганская область) прошел памятный съезд делегатов Юга и Востока Украины. На нем в присутствии московского градоначальника Ю. Лужкова звучали громкие заявления. Председатель Донецкого облсовета Б. Колесников предложил: «Выразить недоверие всем высшим органам государственной власти, которые нарушили закон. Создать новое юго-восточное украинское государство в форме федеративной республики. Столицей нового государства станет Харьков, таким образом, будет восстановлена первая столица независимой Украинской республики». Не менее красноречив был харьковский губернатор Е. Кушнарев: «На любой выпад у нас есть достойный ответ — вплоть до самых крайних мер. И я хочу напомнить горячим головам под оранжевыми знаменами: от Харькова до Киева — 480 километров, а до границы с Россией — 40! Мы хотим жить в государстве, где каждый человек защищен. Защищены его права, его культура, его язык, его история, его традиция и его обычаи. Мы понимаем, что восток имеет серьёзнейшее отличие от Галичины, мы не навязываем Галичине наш образ жизни, но мы никогда не позволим Галичине учить нас, как нужно жить!».

К сожалению, участники многообещающей инициативы проявили нерешительность и проиграли упертым, готовым идти на все и до конца сторонникам русофобского «проекта Украина». Кушнареву поражение и вовсе фактически стоило жизни — через пару лет он при крайне таинственных обстоятельствах погиб на охоте. Но порыв вновь не угас полностью. На смену прекратившему широкую

деятельность ИДД пришло движение «Донецкая республика» тогда мало кому еще известного даже в родных краях Пургина. Оно началось с громкой акции — установки в январе 2005 г. палаточного городка в центре Донецка. В ноябре того же года члены движения с флагами ДКР участвовали в Русском Марше в Киеве, а в 2007 г. там же в ходе очередных общеукраинских протестов против Ющенко был устроен палаточный городок «Донецкой республики». Против Пургина и его соратников заводились уголовные дела по тяжким статьям, вроде сепаратизма и попытки насильственной смены власти; странные смерти, как и в случае с Кушнаре-вым, настигли цвет движения — Цур-кана, Медведева, Прыткова4. Но ДР ни на миг не прекращала своей деятельности — организовывала многотысячные мероприятия в поддержку союза с Россией, евразийской интеграции, в защиту русского языка и Православия на Украине и против вхождения в НАТО. Немногим уступала Донецку русская и пророссийская активность и в Луганске. Представители разных городов Донбасса и Новороссии координировали действия между собой и с соратниками в Российской Федерации.

Неудивительно, что закаленные и за долгие годы приобретшие достаточное количество и, главное, качество членов русские структуры Донбасса в период Русской Весны сумели возглавить массовый народный порыв, не уступавший севастопольскому и даже превосходивший его, не говоря уже про Крым в целом. Митинги и акции протеста, собиравшие десятки тысяч человек, захват ключевых административных зданий, достаточно быстрое создание новых властных структур, параллельных украинским и в итоге их заменяющих — все это имело место в Донецке

4 Этапы борьбы русского Донбасса (интервью с А. Пургиным) // Новороссия, 08.02.2019. URL: https://novorosinform. org/759053 (дата обращения: 01.06.2019).

и Луганске, а многое — и в других городах Новороссии, скажем, в Одессе и Харькове. Русские люди этих русских земель имели все основания ждать прихода России, которого дождались крымчане и севастопольцы. Обвинять их в этом ожидании и неспособности опереться исключительно на свои силы и глупо, и безнравственно. Во-первых, Крыму и Севастополю претензии подобного рода не предъявляют. Во-вторых, ирредентисты-сепаратисты стараются получить помощь и защиту Отчизны, в состав или под фактическую опеку которой стремятся, либо хотя бы помощь и защиту иной внешней силы. У Нагорного Карабаха ничего бы не вышло без Армении и мощного международного армянского лобби, заблокировавшего, например, американскую помощь Азербайджану. Тогда же Россия фактически спасла Приднестровье, да и Южную Осетию — Руцкой даже угрожал бомбардировками Тбилиси в случае, если грузины не снимут осаду цхинвала.

Однако для помощи со стороны Отчизны нужно, чтобы Отчизна — то есть в первую очередь ее властная система — осознавала себя таковой. Нынешняя РФ, как выяснилось, является Отчизной русского народа и национальным государством еще в меньшей степени, чем ельцинская. Куда чаще она выступает как государство антинациональное, в лучшем случае — лишенное национальных привязанностей и свойств. Иногда национально-государственные интересы России и приземлено-материальные интересы управляющего ею чиновно-олигархического сообщества могут совпадать. Это сродни сломанным часам, два раза в сутки показывающим правильное время.

Скажем, в 1999 году в условиях раскола элит взять власть в свои руки готов был блок «Отечество — Вся Россия», опиравшийся на самые эт-нократически и центробежно настроенные региональные элиты. Победа коалиции Лужкова и Примакова с

Аушевым, Рахимовым и Шаймиевым наверняка быстро привела бы к ползучей конфедерализации страны, а затем — «югославскому варианту». Поэтому укрепление властной вертикали, усмирение олигархов, отказывающихся соблюдать баланс сил и идти на компромиссы — все эти меры также принимались, исходя из сложной совокупности интересов властных и околовластных группировок, но шли на пользу государству.

В дальнейшем власть стала предпринимать и внешнеполитические меры, направленные на повышение внутренней устойчивости и привлекательности вкупе с увеличением капитализации в глазах Запада, но реально совпадавшие с национальными интересами. Сначала это было принуждение Саакашвили к миру в августе 2008 года, затем — как раз Крым. Он-то, став апофеозом единства интересов государства и народа, с одной стороны, и управляющего ими класса — с другой, одновременно продемонстрировал пределы этого единства. Сработала во многом экономикоцентричная логика, подсказавшая, что пойдут чохом все траты на базирование Черноморского флота, а дальнейшие убытки окажутся еще больше, возможно, на порядки. Сыграла роль и реактивная обида на Запад и новую украинскую власть, которые цинично нарушили продавленные Москвой договоренности с Януковичем; немаловажным дополнением к этой обиде стало осознание, что выданный накануне Януковичу солидный кредит со всей очевидностью сгорел.

Однако на пути распространения крымского успеха на исконно русские земли, называемые «Юго-Востоком Украины», стало переплетение интересов и связей российских и украинских бюрократов и олигархов, более «классово близких» друг другу, чем своим народам, а также тесная финансово-экономическая привязка наших верхов к Западу. На первых порах казалось, что крымская инерция сможет если не

отменить, то хотя бы сбалансировать данные факторы, тем более что на волне этой инерции временно усилились голос и роль патриотически настроенных или просто здравомыслящих чиновников, силовиков и экспертов, обычно находящихся на маргинальной обочине.

Увы! Уже в 20-х числах апреля состоялось обросшее легендами и одновременно известное во многих подробностях, включая расклад мнений по персоналиям, заседание Совета Безопасности РФ, на котором было решено — войска не вводить. Затем, в промежутке между одесской Хатынью и референдумами в ДНР и ЛНР, Москву под аккомпанемент «грозного русского молчания» (крылатая фраза официозного пропагандиста Р. Носикова) посетил швейцарский президент Бурк-хальтер — и после майских указов президента Буркхальтера позиция РФ по Донбассу и Украине обрела предельную недвусмысленность. Уже в конце лета, когда героически сражавшееся ополчение Новороссии оказалось на грани поражения, Москва, оценив возможные репутационные и материальные убытки, поддержала Донбасс гуманитарной помощью и десантом «людей, решающих вопросы в военной сфере». И то — чтобы, слегка отогнав украинскую армию, спешно заключить одни «Минские соглашения», затем вторые, поставить под свой полный контроль ЛДНР и начать в рамках «соглашений» впихивать республики обратно в состав Украины, разыгрывая пасьянс с киевскими и западными партнерами.

Этот резкий разворот потребовал немалых пропагандистских усилий для разъяснения, почему Крым был удостоен одного подхода, а Донбасс, сделавший для воссоединения с Россией намного больше, — совсем другого. В ход пошли рассказы про некие таинственные соцопросы, согласно которым на полуострове пророссийские настроения были якобы намного силь-

110

нее, а также откровенно оскорбительные штампы вроде «шахтеров», которые «не воюют», «ленивых донбасских хохлов-хатаскрайников», опять-таки затулинский «недостаточно русский Донбасс» и т.д. и т.п. Характерным образчиком этой омерзительной логореи можно считать высказывание телеведущего В. Соловьева «Донбассу никто ничего не обещал», при этом Владимир Рудольфович, как известно, буквально за три месяца до присоединения Крыма заявлял, что Крым России не нужен, и саркастически спрашивал, есть ли желающие проливать за него русскую кровь. Из этой же серии тезис резко деградировавшего интеллектуально и морально военкора Д. Стешина о русских Украины как о вполне довольных своей участью «криптобандеровцах». Жителей ДНР и ЛНР он формально в их число не включил, но так как граница между республиками и остальными 2/3 Донбасса проходит по совершенно случайной линии фронта на момент «Минска-2», отрезая друг от друга соседние населенные пункты, — понятно, что и дончане с луганчанами те же «криптобандеровцы», которым просто чуть больше повезло.

В иллюстративном жанре хотелось бы отметить картинку, которую автор этих строк встретил на одном из форумов: толпа оборванцев, символизирующая Донбасс, стоит у ограды, жалко выпрашивая поесть, а с другой стороны русские мужики с кольями и дубинками грозно отвечают: «Хохлы, валите в свой ЕС!» То есть русских людей, поднявшихся за Россию против украинства и связанного с ним «европейского выбора» и заплативших за это десятками тысяч жизней, называют «хохлами» и гонят в ЕС. Можно ли представить большую гнусность?

В связи с этим мне часто вспоминается стихотворение Хаима Нахмана Бялика «В городе резни», написанное в 1903 г. по следам кишиневского погрома и переведенное на русский

В. Жаботинским. Я крайне сложно и неоднозначно отношусь к «еврейскому вопросу» в целом и теме еврейских погромов конца XIX — начала ХХ века в частности. Не буду спорить об их сути, причинах и виновниках, лишь отмечу, что нет смысла отнимать у евреев право на собственную трактовку тех событий. Тем более единой-то трактовки нет и у них самих, существует несколько возможных пониманий, и одно из наиболее известных и ярких создано как раз Бяликом. «В городе резни» — стихотворение, как ни странно прозвучит, во многом юдофобское, поэт безжалостно клеймит соплеменников за трусость, низость и подлость в отношении друг друга, своих родных и близких.

И загляни ты в погреб ледяной, Где весь табун, во тьме сырого свода,

Позорил жен из твоего народа -По семеро, по семеро с одной. Над дочерью свершалось семь

насилий, И рядом мать хрипела под скотом: Бесчестили пред тем, как их убили, И в самый миг убийства... и потом. И посмотри туда: за тою бочкой, И здесь, и там, зарывшися в сору, Смотрел отец на то, что было с дочкой, И сын на мать, и братья на сестру, И видели, выглядывая в щели, Как корчились тела невест и жен, И спорили враги, делясь, о теле, Как делят хлеб, — и крикнуть

не посмели, И не сошли с ума, не поседели И глаз себе не выкололи вон И за себя молили Адоная! И если вновь от пыток и стыда Из этих жертв опомнится иная -Уж перед ней вся жизнь ее земная Осквернена глубоко навсегда; Но выползут мужья их понемногу -И в храм пойдут вознесть хваленья Богу.

И, если есть меж ними коганим,

Иной из них пойдет спросить раввина: Достойно ли его святого чина, Чтоб с ним жила такая, — слышишь?

с ним!

И все пойдет, как было... И оттуда

Введу тебя в жилье свиней и псов: Там прятались сыны твоих отцов, Потомки тех, чей прадед был Иегуда,

Лев Маккавей, — средь мерзости свиной,

В грязи клоак с отбросами сидели, Гнездились в каждой яме, в каждой щели -

По семеро, по семеро в одной. Так честь Мою прославили превыше Святых Небес народам и толпам: Рассыпались, бежали, словно мыши, Попрятались, подобные клопам. И околели псами. Сын Адама,

Не плачь, не плачь, не крой руками век,

заскрежещи зубами, человек, И сгинь от срама.

знакомая картина, не правда ли? К сожалению, явное большинство российского общества оказалось «российским» в самом худшем смысле этого слова и не только не отвергло с возмущением лживую русофобскую пропаганду, но и приняло ее, если не с радостью, то со спокойствием и ощущением ничем не нарушенной внутренней гармонии. Человек ведь может поверить лишь в то, во что он хотя бы на уровне допущения готов поверить. Признавая и никогда не забывая заслуги тысяч людей, поехавших на донбасскую землю, и десятков тысяч, оказывавших ту или иную помощь людям и воинству земли Новороссийской, мы не можем не отметить, что это довольно небольшой процент от общего населения страны. Если на разрешенные и одобренные по телевизору митинги по случаю присо-

единения Крыма собирались десятки тысяч человек, часто без разнарядки и прямого принуждения, то в защиту сначала весьма сдержанно поддерживаемой, а затем и вовсе опальной и замалчиваемой Новороссии выходили от пары сотен до пары тысяч неравнодушных. Количество агрессивно подхвативших лозунг «шахтеры не воюют» было на несколько порядков больше, остальные же просто устранились от рефлексии по этому поводу, что видно хотя бы по памятному опросу, проведенному британским журналистом Грэмом Филлипсом осе-нью-2016 на улицах моего родного Ростова-на-Дону, фактически, кстати, прифронтового города5.

Тут еще раз позволю себе обратиться к еврейской линии аналогий. Известно, что в израильском обществе 40-50-х частыми и сильными были проявления презрения к галутным восточноевропейским евреям, которые в годы ВМВ, дескать, покорно шли на смерть и не сопротивлялись. Доходило до оскорблений типа «мыло». Очень похоже на дискурс «ленивые хата-скрайники» и «невоюющие шахтеры». Правда, усмотрев черты сходства, сам отмечу и важное отличие. Сколь бы оскорбительными и кощунственными ни были нападки «новых железных израильтян» на «старую плюшевую галуту», это чувство превосходства хотя бы формально имело основания: выигранные войны у англичан (как минимум политически) и арабов. На чем, кроме глупости и подлости, основан российский дискурс, непонятно: россияне не были в ситуации Донбасса (а также, например, Одессы, которой пеняли, что она не восстала после 2 мая 2014), и окажись в ней, очень сильно вряд ли превзошли бы донбассовцев в

5 Что россияне думают о Донбассе (без цензуры) (Ростов) // YouTube, user Graham Phillips. URL: https://www.youtube.com/ watch?v=BfP6ZJ5VNVc (дата обращения: 01.06.2019).

111

героизме, пассионарности и массовости сопротивления.

Столь хорошо отрегулированное общественное мнение и такое преобладание равнодушных или вообще недружелюбно настроенных по отношению к Донбассу обывателей позволяет российскому официозу не заходить в отношениях с киевским военно-террористическим режимом дальше многочисленных выражений «глубокой озабоченности» — национально-ориентированный сегмент гражданского общества слишком слаб, чтобы заставить верхи сделать что-то большее. Характерный пример — недавняя пресс-конференция спикера МИД М. Захаровой, которая подробно рассказала об очередных преступлениях и военных приготовлениях Украины в Донбассе, а на вопрос, как Москва собирается реагировать на происходящее, ответила в духе «вот мы об этом говорим, уже немало». Отметим, что спокойное принятие большинством российских обывателей постыдной реакции РФ на геноцид Донбасса, отягощаемой еще и фактической обильной материально-технической помощью этому геноциду, сочетается с твердой убежденностью, что «Россия поднялась с колен», ее боятся все мировые державы, она главный геополитический игрок планеты, а Путин — самый влиятельный мировой политик. Здесь отношение к Донбассу вписано в более широкий контекст информационно-пропагандистского освещения российской внешней политики и восприятия этого освещения гражданами, когда пропаганда усиленно убеждает, что трусость — это смелость, слабость — сила, а предательство — подвиг, слушатель/зритель/читатель же охотно этому верит. В последнее время степень шизофреничности этой диковатой игры стала совсем уж зашкаливающей, как и диссонанс между красивой картинкой и шокирующей реальностью, поэтому количество протрезвевших и все понявших граждан увеличилось, но

до массового исчезновения пелены с глаз еще очень далеко.

Среднестатистический россиянин с трудом либо вообще не понимает обстановку в Донбассе. Но и сами жители ДНР и ЛНР вряд ли могут объяснить ее — и из-за диковинной чудовищности сей обстановки, и из-за того, что диковинная чудовищность порождает необходимость каждый день бороться за банальное физическое выживание, а такая борьба слабо совместима с плодотворной мыслительной работой. Понятно лишь, что идеалы Русской Весны потерпели поражение и были отправлены в утиль, а Россия не пришла, точнее, пришла, но совсем не так, как ожидали.

Особенно ярко это видно на примере ДНР. Став «дочерним предприятием» Российской Федерации, она скопировала ключевые черты ее социально-экономического устройства, помноженные на остатки украинских нравов, сугубо региональную специфику и военную ситуацию. Поэтому если в России воцарился гибрид феодализма с диким капитализмом, то в ДНР — чистый военный феодализм с элементами набегового хозяйства, институционализированного разбоя и подсечно-огневого кормления (выжег поляну — вырастил покушать). Недаром местные жители иронически называют республику «Тортугой», вспоминая знаменитый пиратский остров Карибского моря. Пример из жизни: мой друг, руководящий фирмой по торговле строительной техникой, попросил меня узнать у донецких контрагентов, возможен ли в республике спрос на его товар. Мне ответили, что теоретически это возможно, но везти технику, тем более солидную и не самую дешевую, в ДНР — это примерно такой же риск, как отправлять журналистов в ЦАР: отберут и заставят благодарить, что еще легко отделались.

После трагической гибели главы ДНР А. Захарченко уже ни для кого ни секрет: при Александре Влади-

мировиче, лично храбром человеке и не очень сильном политике, была созданная описанная выше система имени его министра доходов и сборов А. Тимофеева-«Ташкента». Здесь «ташкентской» клике принадлежало не только движимое и недвижимое, но любое имущество каждого отдельно взятого жителя, вплоть до внутренних органов — почти как в Косово. Недаром многочисленные миллиарды, полученные Тимофеевым и его сподвижниками, стали предметом живого интереса российских следователей — разумеется, не ради восстановления справедливости, а лишь для экспроприации экспроприатора. Собственно, за прошедшие полгода имена экспроприаторов в ДНР поменялись, фасад был косметически облагорожен, но изнутри ситуация скорее стала еще хуже.

Я, несколько лет наблюдая за этим кошмаром, до сентября почему-то мало кем замечаемым в РФ, вспоминал доклад, который известный отечественный латиноамериканист Кива Майданик: сделал в середине 1970-х на совместном «круглом столе» Института Латинской Америки АН СССР и журнала «Латинская Америка». В нем Кива Львович утверждал, что латиноамериканские страны победившего либерального авторитаризма вроде Чили являются полигоном для развитых западных стран социального капитализма. Пророчество сбылось — через несколько лет грянули «тэтчеризм» и «рейганомика»6. Глядя на ДНР, где сменились персоналии и градус порядков, но не сами порядки, как на своеобразный полигон социальных технологий, мне становится не по себе. Боюсь,

6 Майданик К. Правоавторитарные и фашистские режимы и тенденции в Латинской Америке (доклад на совместном «круглом столе» Института Латинской Америки АН СССР и журнала «Латинская Америка») // Страница Александра Тарасова. URL: http:// saint-juste.narod.ru/maidanik3.html (дата обращения: 01.06.2019).

не то что Тэтчер и Рейган — сам Пиночет покажется внемосковским, да и московским россиянам ближайшего будущего истинным ангелом и благотворителем.

А что же будет с самими республиками Донбасса? Самый блестящий и печальный ответ на этот вопрос, как мне кажется, дал екатеринбургский историк Дмитрий Лабаури. Дмитрий — убежденный сторонник Новороссии, собственно, и узнал я о нем, прочитав его статью «Донбасский разлом: причины, суть, итоги конфликта на Юго-Востоке Украины» четыре года назад в журнале «Урал»7. При этом по основному профилю Лабаури — балканист, и в прошлом году вышла его книга «Евангелие и револьвер: социальные и психологические основы болгарской национальной революции в Македонии и Фракии в конце XIX — начале XX в.», посвященная трагедии Илин-денского восстания 1903 года против турок и тому, что ей предшествовало. Но куда больше она посвящена, как раз Новороссии. Горячий национальный подъем болгар османской Македонии и Фракии, обостренное национальное чувство, даже сильнее, чем в самой Болгарии, чудеса самоотречения и самопожертвования ради общего дела, двусмысленная позиция софийского правящего класса, в итоге — героическое восстание 1903 года, его поражение и постепенное угасание патриотизма и любви к отчизне, так и оставшейся по другую сторону границы — параллели страшат многочисленностью и очевидностью. Имели место даже свои «Минские соглашения» — монархи и высшие сановники России и Австро-Венгрии, встретившись осенью 1903-го в австрийском городе Мюрц-штеге, условились принудить турок к

7 Лабаури Д. Донбасский разлом: причины, суть, итоги конфликта на Юго-Востоке Украины // Урал. 2015. № 1. URL: http:// uraljournal.ru/work-2015-1-1313 (дата обращения: 01.06.2019).

113

облегчению жизни болгар Македонии, проведению там судебных и финансовых реформ и организации местной христианской жандармерии.

Конечно, любая аналогия имеет тенденцию к хромоте, вот и в этом случае не все полностью схоже. Скажем, автор красочно показывает, как стремительное нарастание пассионарности болгар в Македонии и Фракии сопровождалось не менее стремительным ее затуханием у местных турок, как, впрочем, и у турок большинства регионов Османской империи. Собственно, по закону сохранения вещества один процесс происходил как раз во многом за счет другого. Но в Донбассе рост русской пассионарности накануне и в период Русской Весны не имел фоном затухание политического украинства на Украине, взятой целиком. Наоборот, здесь именно всплеск украинства и майдан как его кульминация стали побудительным мотивом для всплеска русскости. Впрочем, и этот аспект можно примирить с донбасско-украинской линией — ведь основным противником болгарских повстанцев Македонии в конечном счете были не столько пассионарно ослабшие простые местные турки, сколько военно-репрессивный аппарат Османской империи, а также отряды агрессивных и не утративших витальности албанцев-башибузуков, сравнимые с украинскими добровольческими отрядами типа «Азова».

Еще один нюанс — Болгария, даже управляемая иностранной династией и на уровне правящего класса не совсем однозначно относившаяся к перспективам ирреденты в той же Македонии, хотя бы в своих границах была в значительной мере национальным государством. Российская Федерация, как мы уже говорили, русским национальным государством не является ни в коей мере, куда больше — антирусским. Сам Дмитрий Лабаури в личном разговоре со мной рассказал, что между строк своей книги вложил не только опыт Донбасса, но, например, в главах

о турецком населении в Македонии и Болгарии и о природе национальной конфликтности — еще и наблюдения за отношениями между русскими и мусульманскими совсем маленькими детьми на детской площадке. В этом разрезе получается, что русские в РФ являются одновременно и болгарами, и турками, причем в обоих случаях получая издержки, а не преимущества данного статуса (статусов): турками — в отношениях с более пассионарными согражданами иных этносов, болгарами — в отношениях с враждебной системой, имеющей множество признаков оккупационной. Поэтому вся гамма эмоций и реакций российского как государства, так и общества на события Русской Весны достаточно закономерна.

Я много раз говорил, в том числе и на телевидение (там, где это можно было вырезать, например, в программе телеканала «Звезда» «Открытый эфир» — это обязательно вырезали) — любая попытка впихнуть Донбасс обратно в состав Украины приведет к тому, что он станет там не пророссийским плацдармом, а ровно напротив, новой Галицией, горячо и, главное, обоснованно ненавидящей Россию за предательство. Но и длительное балансирование на грани этого впихивания, без малейшего ощущения, что Москва окончательно не предаст, которое есть, например, у карабахцев в отношении Еревана, и с сохранением нынешних социальных реалий — может привести к не сильно лучшему варианту. Его прообраз можно найти в самом конце книге Лабаури, где рассказывается про болгарско-македонского писателя Стояна Христова, в раннем детстве ставшего свидетелем событий 1903 года, до зрелых лет сохранявшего болгарское национальное самосознание, но затем «в буквальном смысле переродившегося» и ставшего убежденным сторонником независимой и самостоятельной македонской нации: «В 1985 г. его работы были впервые переведены с

болгарского и английского на македонский литературный язык и изданы в Скопье. При этом С. Христов предварительно добровольно дал согласие на то, чтобы во всех его литературных творениях дефиниции "болгарин" и "болгарский", относившиеся лично к нему либо к населению Македонии, были заменены в новой редакции соответственно на "македонец" и "македонский". Так выглядит пример эволюции сознания, пережитой в течение всего одной человеческой жизни. Но в действительности он был характерен для целого поколения. Новый дух эпохи с середины XX в. неумолимо разрывал всякие связи Македонии с Болгарией, толкая людей даже к такому кощунству, как отречение от очевидной памяти прошлого. Немногим оставшимся к тому времени еще в живых македоно-болгарским активистам, принесшим лучшие свои годы на алтарь борьбы за общеболгарское единство, оставалось лишь вспоминать "светлые дни" — "дни борьбы за светлые идеалы"».

В ДНР еще при покойном А. Захар-ченко и его советнике по идеологии и тезке А. Казакове, некогда активно поучаствовавшем в развале русского движения в Прибалтике, были приняты серьезные усилия по созданию фактически новой национальной идентичности и «донецкой нации». Делалось это и для удобства управления, чтобы ослабить излишнюю привязанность к России, чреватую надеждами и ожиданиями, и по причине личных амбиций самого Захарченко, в какой-то момент возомнившего себя практически «донецким Ататюрком». То же самое происходило и в ЛНР, разве что с чуть меньшим напором. С другой стороны, и само население, безо всяких полит-технологий и лишь в силу реальности, данной в ощущениях, начало разочаровываться в РФ и отстраняться от нее. Добавим к этому, что и многие российские добровольцы, ехавшие в 1014-м на фронт с мечтой отвоевать и

отстоять территорию, которая затем станет источником пересборки всей Большой России, после увядания этой мечты решили, что надо тогда отстроить миниатюрную Россию-2. Пургин рассказывал о добровольцах, которые прямо спрашивали его: «Когда мы уже отбуксуем от этой России [в смысле РФ] и начнем строить свое государство?». Проблема в том, что уход от РФ, крайне мало и слабо соотносящейся с исторической Россией, все равно по всем законам рождения и жизни национальной идентичности станет уходом и от России.

Македония или Галиция — крайне тяжелый и скверный выбор, особенно вспоминая, что пять лет назад были все предпосылки для выбора в пользу возрожденной и воссоединенной России. Кроме, как выяснилось, одной и одновременно главной — нужного содержания и сущности РФ.

Кстати, по ту сторону разделившей «Юго-Восток» линии фронта можно увидеть нечто очень схожее. Сейчас, накануне украинских президентских выборов, российские СМИ и эксперты радостно сообщают, что значительная часть украинского населения постепенно возвращается в сторону про-российскости, и неплохие рейтинги считающегося условно пророссийским Юрия Бойко, вплотную приблизившегося к тройке лидеров, тому якобы лучшее подтверждение. Самым отпетым оптимистам даже кажется, что и в рамках нынешней украинской политической системы исключительно выборным путем возможно возрождение голубой (или желто-синей) мечты российского официоза — «пророссий-ской Украины», которая бы при этом не претендовала на пугающую Кремль и чреватую издержками — в первую очередь материальными — для российского правящего класса, которому заблокируют зарубежные счета — ир-реденту.

Уважаемые эксперты и политики то ли не понимают, то ли не хотят по-

115

нимать очевидных вещей. Во-первых, «пророссийским» какого-либо из украинских кандидатов в президенты и вообще политиков вольно лишь считать, как в свое время посчитали и объявили «кандидатом мира» и «лучшим шансом для Украины» П. По-рошенко. На самом же деле все они, включая Бойко, находятся в пределах послемайданного консенсуса, лишь из риторических и тактических соображений делая какие-то реверансы и многозначительные намеки Донбассу и РФ. Во-вторых, с горечью и тревогой приходится признать, что на остающихся под украинской юрисдикцией землях Новороссии уже формируется и далее, видимо, будет лишь укрепляться и разрастаться субэтническая группа, для которой понятия «Россия» и «русскость» совершенно расцеплены. Конечно, это не нынешние русскоговорящие «политические украинцы», хулящие Россию на русском языке и на нем же разговаривающие на донбасском фронте с его украинской стороны. Но и новая группа тоже не выходит за пределы «политического украинства», просто находится в умеренном его сегменте. Ее члены чужды бандеровщины, им эстетически претит галицийская версия ультранационализма, они голосуют за дозволенных оппозиционных кандидатов типа Бойко, используют русский язык, но при этом отчуждены от России, русской цивилизации и все дальше уходят от большой русской культуры. Более того, уже сейчас кандидат этой группы не столько Бойко, сколько Зеленский, русскоязычный и русскокультурный персонаж, критикующий режим По-рошенко и наиболее уродливые черты современного украинства, обещающий диалог с Донбассом, но при этом, несомненно, остающийся в рамках укра-

инского национализма. На наших глазах происходит реализация идеи сайта «Петр и Мазепа» (вторичной копии «Спутника и Погрома») об «украинском русском национализме», с тем важным уточнением, что основную работу по достижению этой цели проделала, а в ключевые моменты как раз НЕ проделала, Российская Федерация, а вовсе не коллектив «Петра и Мазепы».

Будут ДНР с ЛНР и оккупированная украинцами Новороссия идти к своему окончательному превращению в Македонию, находясь в одной упряжке или по-прежнему взирая друг на друга через демаркационную линию — не суть важно, для исторической России и русского дела результат почти одинаков.

Хотелось бы, конечно, когда-нибудь увидеть суровый, но справедливый русский суд над виновниками этой катастрофы. Увидеть, как наказание понесут не только палачи Донбасса и Одессы, но их фактические московские пособники. Случай Горбачева, к сожалению, показывает, что ожидание имеет свойство сильно затягиваться, а случай Ельцина — что зримая земная кара может и вовсе уступить место несомненной, но менее осязаемой небесной. Но ждать и по возможности приближать этот день необходимо, ибо возмездие за други своя не менее святое дело, чем их защита. А еще необходимо ждать и приближать тот день, когда дух Русской Весны, вопреки и назло всем ее политическим итогам, окажется акушером ее реванша. Только ради повторения, уже однозначно победного, тех пьянящих и волнующих дней, когда Русскость, Свобода, Империя и Нация оказались синонимами, нам стоит жить, тяжело работать и героически умирать.