CC BY
183. Щедровицкий, 1968 - Щедровицкий Г.П. Модели новых фактов для логики // Вопросы философии. 1968. № 4. С. 154 - 158.
4. Kadvany, 2001 - Kadvany J. Imre Lakatos and Guises of Reason. Durham: L.: Duke University press, 2001. XVI, 378 p.
5. Lakatos, Feyerabend, 1999 - Lakatos I., Feyerabend P. For and Against Method / Ed. M. Motterlini. Chicago: London: The University of Chicago press. 1999. X, 451 p.
6. Larvor, 2005 - Larvor B. Lakatos. An Introduction. L. N.Y.: Rouldge, 2005, IX, 128 p.
7. Motterlini, 2001 - Motterlini M. Reconstructing Lakatos: A Reassesment of Lakatos' Epistemological Project in the Light of Lakatos Archive // Studies in History and Philosophy of Science. 2002. Vol. 33. P. 487-509.
8. Vajda, Worrall, 2008 - Vajda Zs., Worrall J. Private communications. London School of Economics. February, 5, 2008.
УДК 001
КТО ОТВЕТИТ ЗА ИННОВАЦИЮ?2
Лада Владимировна Шиповалова
Доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургский государственный университет
В фокусе доклада - рассмотрение концепта научно-технической революции в контексте современной проблематики ответственности за инновации. В первой части проводится сопоставление стадий первой научной и второй научно-технической революции. Обнаруживается существенные различия, связанные с тем, что в первом случае происходит последовательное приобретение научной идеей общественной значимости, а во втором общественный характер идеи сопровождает все стадии реализации инновации. Кроме того, в первом случае на каждой стадии можно выделить ответственного за инновацию субъекта. Во втором случае - принципиально распределение ответственности на каждой стадии. Во второй части доклада эта специфика ответственности в эпоху после научно-технической революции рассматривается в контексте современных исследований науки и технологий. Во-первых, демонстрируется уместность методологических установок этих исследований для обсуждения вопросов об ответственности в инновационной деятельности. Во-вторых, раскрывается проблематичная связь идеи ответственных инноваций и методологического принципа «генерализованной симметрии» ак-торно-сетевой теории. В завершении описываются возможные способы разрешения противоречия между стремлением философии ответственности учитывать намерений акторов и требованием акторно-сетевой теории сохранять симметрию между человеками и не-человеками.
Ключевые слова: научно-техническая революция, поворот к материальному, исследования науки и технологий, ответственность.
WHO IS RESPONSIBLE FOR INNOVATION?
Lada Vladimirovna Shipovalova
DSc in Philosophy, Professor Saint-Petersburg State University
The paper focuses on the concept of the scientific-technical revolution in the context of modern issues of responsible innovation. In the first part, I compare the stages of the first scientific and second scientific-technical revolution. I find a serial objectivation of a scientific idea in the first case and the social interests accompanying all stages of the implementation of the innovation in the second. Moreover, I identify a certain actor responsible for the innovation at each stage in the first case and emphasize the distribution of responsibility at each stage in the second. In the second part, I consider the problems of responsible innovations in the context of contemporary Science and Technology studies. Firstly, I demonstrate the relevance of the methodological guidelines of STS to discuss issues of responsible innovation. Secondly, I consider the contradiction between the conceptual frame of responsible investigations and the methodological principle of "generalized symmetry" of actor-network theory.
Keywords: scientific-technical revolution, material turn, science and technology studies, responsibility.
2 Тезисы подготовлены при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-011-00920 «Революционные трансформации в науке как фактор инновационных процессов: концептуальный и исторический анализ»
Концепт научно-технической революции был введен в употребление классиком марксистской социальной истории науки Дж. Берналом в 1957 г. во втором издании работы «Наука в истории» [Teich, 2008]. Бернал полагал, что событие, обозначенное этим концептом, следует отличать от первой научной революции, определяющей преобразования внутри самой науки, открытие научного метода. Вторая научно -техническая революция характеризует изменение отношений науки и общества, проявление амбивалентных взаимосвязей развития научного знания и различных сфер общественной жизни. Именно в этот период становится очевидным, что наука существует во взаимной зависимости с техникой, определяется техническим отношением к действительности, ориентируясь на внешние для познавательной деятельности цели. Такого рода трансформация приводит к расширению поля науки, к включению в него дополнительных значимых заинтересованных акторов, общественных субъектов, обеспокоенных неоднозначным применением результатов научной деятельности, стремящихся эти результаты заказывать, контролировать, эффективно использовать.
Исследователи отмечают, что понятие «научно-технической революции» существовало в качестве конструкта и использовалось в первую очередь в идеологическом дискурсе при описании социалистического способа общественного управления, способного справиться с негативными последствиями внедрения научных открытий [Воронков, 2014]. Отчасти потому в современной литературе принято употреблять термин научно-техническое развитие. Представляется, что сохранение концепта «революция» в этом случае все же имеет значение, поскольку предоставляет дополнительные возможности анализа специфики современной инновационной деятельности, а также проблематизирует некоторые элементы методологии современных исследований науки и технологий (Science & Technology Studies - STS).
Сохранение термина «революция» при характеристике событий трансформации общественного статуса научного знания в XX в., позволяет провести содержательные параллели с первой научной революцией
- событием возникновения нового знания в период XVI-XVIII вв. Историк науки Б. Коэн, анализируя событие первой революции, выделяет в нем четыре стадии [Cohen, 1987, p. 29-31]. При этом он отмечает, что революция может считаться завершенной только в том случае, если все они имели место. Среди этих стадий
- 1) появление новой идеи у конкретного исследователя, 2) объективация идеи в публикации, 3) распространение и признание идеи в научном сообществе, 4) общественное применение. Различение стадий становится актуальным в сравнении, при определении специфики второй научно-технической революции.
Событие первой научной революции описывается как объективация новой идеи, последовательное придание ей общественной значимости. На различных стадиях этой объективации можно различить ответственные роли главных действующих лиц: конкретный ученый на первой, экспертное сообщество на второй и третьей, общество в целом на четвертой. В случае второй научно-технической революции следует признать, что на каждой стадии существует многообразие ответственных за инновацию субъектов как внешних, так и внутренних по отношению к научному сообществу. То, что определенная новация может быть «заказана», например, государством, не отменят творческого характера создания научной идеи ученым, однако делает ответственность разделенной уже на первой стадии.
В случае первой научной революции естественно «замирание» инновации на той или иной стадии, связанное с решением ученого не публиковать собственные результаты, с запаздыванием внимания к инновации у признающего ее научного сообщества или у использующих ее общественных субъектов. В случае второй революции границы между стадиями оказываются размытыми, поскольку общественный характер идеи, возможность ее использования, потенциальная практическая значимость зачастую предполагается уже на первой стадии и сопровождает ее на последующих. За «отсрочку» внедрения в этом случае ответственны системные провалы или организованные процедуры обсуждения и запрета.
Научно-техническая революция открывает эпоху, когда легитимация исследования через результативность становится общепринятым требованием, вызовом для научного сообщества, орудием власти для научного менеджмента, необходимостью для общества в целом. Новое знание становится тем, за что приходится отвечать уже на этапе его создания. Именно в эпоху после научно-технической революции стремление различить ответственность открывателя и изобретателя (К.Ф. Вайцзеккер) становится с одной стороны оправданным, имеющим целью ограничить ученых теоретиков от негативных оценок. С другой, различие это оказывается неизбежно относительным, поскольку почти всегда применение теоретической разработки, перевод ее в определенный технологический процесс с самого зарождения включено в программу осуществления инновации.
В контексте такой проблематики большой науки во второй половине XX в. неслучайно возникает пересечение интересов прикладной этики, общественного движения за оценку техники и за ответственные исследовательские инновации, а также STS [Grunwald, 2011]. Вопрос о социальной ответственности оказывается одним из главных в первом сборнике текстов, посвященным исследованиям науки, технологии и общества [Spiegal-Rosing, Price, 1977]. К настоящему времени STS не только широко распространяются, но и включают рефлексию собственных методологических установок [Law, 2017]. Акцент на принципе симметрии, на неустранимости социальных интересов из практик современной технонауки, понимание науки как работы с реальностью, соединение исследовательских и интерактивных методов, вовлекающих в коммуникацию различных заинтересованных участников, делает STS актуальным исследовательским проектом.
Стоит, однако, подчеркнуть один момент в методологии STS, сочетание которого с вопросом об ответственности за инновацию представляет собой проблему. Речь идет о принципе «генерализованной сим-
метрии», предполагающем равное внимание к различным заинтересованным участникам взаимодействия -людям, техническим устройствам, материальным объектам и т.п. С одной стороны, эта методологическая установка отвечает так называемому материальному повороту в социальных науках. С другой стороны, обсуждение ответственности за инновацию предполагает внимание к агентам и их намерениям в качестве краеугольного камня анализа, то есть асимметричное отношение к людям и материальным объектам [Лиса-нюк, Перов, 2014, с. 89]. Следует ли отбросить одну из этих сторон, для того, чтобы обеспечить непротиворечивое исследование вопроса о субъекте ответственности в современной ситуации после научно-технической революции? Можно ли трансформировать основания этих установок для их согласования? Возможные ответ на эти вопросы, представленные в докладе, имеют не только теоретическое значение, но и могут оказаться основанием практических решений.
Литература
1. Воронков, 2014 - Воронков Ю.С. Концепция НТР: место в истории XX века / Ю.С. Воронков // Типы управляемого взаимодействия науки и техники в XX веке. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://mipt.ru/education/chair/philosophy/publications/works/projects/grant-rgnf-14-03-00687/Voronkov.pdf (дата обращения 5.09.2018)
2. Лисанюк, Перов, 2014 - Философия ответственности. Ред. Е.Н. Лисанюк В.Ю. Перов. СПб.: Наука, 2014. 255 с.
3. Cohen, 1987 - Cohen I. B. Revolution in Science. Harvard University Press, Cambridge MA, 1987. 732 p.
4. Grunwald, 2011 - Grunwald A. Responsible innovation: Bringing together technology assessment, applied ethics, and STS research // Enterprise and Work Innovation Studies. 2011. Vol. 7. P. 9-31.
5. Law, 2017 - Law J. STS as Method. // Handbook on Science and Technology Studies. Eds. U. Felt, R. Fouché, C.A. Miller, L. Smith-Doerr. 2017. MIT Press. P. 31-57.
6. Spiegal-Rosing, Price, 1977 - Science, Technology and Society: A Cross-Disciplinary Perspective. Eds. I. Spiegel-Rosing & D. de S. Price. London and Beverly Hills: Sage Publications, 1977. 607 p.
7. Teich, 2008 - Teich M. J. D. Bernal the Historian and the Scientific-Technical Revolution // Interdisciplinary Science Reviews. 2008. Vol. 33. No. 2. P. 135-139.
УДК 167; 81
РЕВОЛЮЦИИ И ЭВОЛЮЦИИ В ИСТОРИИ НАУКИ (НА МАТЕРИАЛЕ ЛИНГВИСТИКИ)
Владимир Михайлович Алпатов
Академик РАН, доктор филологических наук, профессор Институт языкознания РАН
История науки - не поступательное движение: это непрерывный процесс чередования периодов эволюционного развития и революционных скачков. Многие отвергнутые идеи могут возрождаться на более высоком уровне. Скорость научного развития может быть различной. Лингвистика - один из примеров. Изменения лингвистических парадигм связаны с различными подходами к нескольким ключевым проблемам. Язык может изучаться вместе с говорящими людьми или в отвлечении от них. Язык изучается как система правил или как деятельность. Периоды синхронных подходов сменяются эпохами историзма и наоборот. Европейская традиция основывалась на неосознанных психолингвистических представлениях (лингвистической интуиции). Такой антропоцентричный подход сохранялся в европейской научной лингвистике до начала ХХ в. Однако структурная лингвистика ХХ в. поставила задачу описания по образцу естественных наук в отвлечении от говорящего человека. В наше время лингвистика возвращается к антропоцентричному подходу. Обычный способ описания языков - установление систем правил. Однако В. фон Гумбольдт считал, что язык - не множество мертвых правил, а человеческая деятельность; эта точка зрения была возрождена во второй половине ХХ в. Н. Хомским. Первоначально лингвистическая традиция была синхронной и считала язык неизменным. Исторический метод в лингвистике появился в XVIII в., и лингвистика XIX в. была исторической. Однако Ф. де Соссюр сформулировал возращение к синхронному подходу.
Ключевые слова: история науки, развитие науки, эволюция, революция, лингвистика, система правил, деятельность, синхронный подход, исторический подход.
