CC BY
64
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 4
ЯЗЫК И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ Г.Г. Молчанова
КТО БОИТСЯ ГИРТА ХОФСТЕДЕ?
ПРЕПОДАВАНИЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ И ПЕРЕВОДА В УСЛОВИЯХ НАРАСТАЮЩЕЙ КУЛЬТУРНОЙ ГИБРИДНОСТИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» 119991, Москва, Ленинские горы, 1
Статья посвящена рассмотрению различных подходов и методологических путей развития межкультурных навыков и компетенции у студентов, специализирующихся по переводу. Сегодня уже стала очевидной крайняя необходимость обучения будущих переводчиков не только языковым профессиональным навыкам и умениям, но и пониманию тонкостей социокультурного и межкультурного контекста, что играет решающую роль в переводческой деятельности. Целью статьи является участие в обсуждении проблемы о том, какими путями мы можем улучшить ситуацию с преподаванием перевода, с подготовкой таких специалистов, которые бы не разобщали, а обобщали, не разъединяли, а объединяли народы и культуры. Задача непростая, а сейчас она еще и осложняется нарастающей, как снежный ком, глобальной проблемой, получившей политкорректное название «сверхмногообразие», «гибридность». В статье обосновывается мнение о том, что внедрение в учебный план переводчиков предметов, дающих знания по межкультурной коммуникации, возможно в двух ипостасях: 1) теоретические знания, включающие наиболее авторитетные классификации параметров культур, чтобы у студентов было представление о действительно имеющих место различиях среди народов: коллективистских — индивидуалистских, низкоконтекстных — высококонтекстных и т.д. (а от этого зависит и правильно выбранный тип перевода!); 2) практические языковые профессиональные знания, в обязательном порядке включающие теоретическую «подпорку», обоснование на сугубо научной, а не на интуитивной основе. Существуют разные теории классификаций в межкультурной коммуникации, но четыре из них вносят наиболее существенный вклад в познание культуро-специфических ценностей разных народов (а ценности, как известно, — сердце любой культуры). Это параметры Эдварда Холла, Флоренс Клакхон и Фреда Стродтбека, Гирта Хофстеде, Фонса Тромпенаарса. Из них наиболее значительной и обладающей прорывной мощью аналитической работой счи-
Молчанова Галина Георгиевна — доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой лингвистики, перевода и межкультурной коммуникации, декан факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: dean@ffl. msu.ru).
тается классификация ценностных параметров культур Гирта Хофстеде. Она основана на обширной базе цифровых данных (116 000 респондентов из 40 стран и регионов). Это наиболее цитируемая работа по межкультурной коммуникации за все время существования данной науки. Дважды Г. Хофстеде перепроверял и уточнял полученные цифровые параметры (в 1968 и 1972 гг.). В результате можно заключить, что знание параметров Г. Хофстеде — не абстрактное теоретизирование и тем более не ментальное зомбирование, а научно выверенное, достоверное знание, которое может служить опорой в самых трудных ситуациях межкультурного общения даже в условиях сверхмногообразия и гибридности, а также оказать неоценимую поддержку переводчику, всегда сопровождающему это общение.
Ключевые слова: сверхмногообразие, эмпатия, высококонтекстные/низкоконтекстные культуры, коллективистские/индивидуалистские культуры, межкультурная компетенция, межкультурная чувствительность.
Возникший и распространяющийся в последнее время в Европе и мире феномен, обозначенный термином «сверхмногообразие» ('su-perdiversity'), под которым понимается лавинообразное нарастание объема языковой, этнической и культурной мозаичности или гибрид-ности ('hybridity') в умах и социумах, привел к несомненному увеличению интереса к преподаванию и научным исследованиям в области межкультурной коммуникации, в том числе и к одной из важнейших составных ее частей — переводу.
Пришло четкое осознание того, что многие традиционные концепции преподавания межкультурной коммуникации и перевода требуют пересмотра, если мы хотим оставаться на уровне актуального решения образовательных вызовов и задач, выдвигаемых сегодняшним, во многом кризисным, состоянием мира в условиях нахлынувшего культурного «сверхмногообразия».
В Европе убедились, что необходима критическая оценка основополагающих культурных концепций и концептов как в методике преподавания межкультурной коммуникации и перевода, так и в научных исследованиях разного уровня — от курсовых, бакалаврских и магистерских работ до диссертаций. Прежде всего утвердились во мнении, к сожалению, на горьком опыте (теракт в парижской редакции «Шарли Эбдо» и пр.), что межкультурная коммуникация и сопровождающий ее перевод — это не только передача информационного содержания, но и средоточие тонкого переплетения языковых и социокультурных нитей, стимулов, ситуаций, т.е. таких аспектов, которые мы называем межкультурной компетенцией и межкультурной чувствительностью. Возникло понимание необходимости развития особых профессиональных умений и навыков, которым ранее не уделялось должного внимания, таких как эмпатия ('empathy') — т.е. способность отождествить себя с собеседником, встать на его точку зрения, понять, сочувствовать ему. Способность к эмпатии — это ключевой
навык, который необходимо прививать в курсе межкультурной коммуникации для студентов-переводчиков, поскольку именно она имеет решающее значение в выборе адекватного типа перевода как с точки зрения информативной, так и нравственной, моральной, что сейчас особенно важно.
Отпали уже надежды на то, что машинный, компьютерный перевод в будущем полностью заменит работу переводчика — этого никогда не случится. Перевод как дословная передача значения может быть полностью автоматизирован, но перевод как эффективная сочувствующая деятельность навсегда останется прерогативой человека.
Для успешной мультикультурной коммуникации в контексте современного культурного супермногообразия необходимы, кроме языковых знаний и точности передачи содержания, еще и человеческие чувства — эмпатия, чуткость, даже тон, тембр голоса, манера, со-чувствие, — совместные чувства. Именно способность к эмпатии отличает человеческий перевод от машинного, компьютерного, и именно потребность в эмпатическом переводе сохранит в будущем профессию межкультурной коммуникации, это помогает даже в «непереводимых» ситуациях при введении неожиданных или незнакомых контекстов. "Superdiversity calls for empathy, conviviality, compassion, and flexibility" [Koskinen, 2015: 181].
В переводе важно осознание адресованности коммуникации. Выбор типа перевода определяется различием в социокоммуникативной ситуации (скопус-теория перевода). Так, обращение в деловом письме Dear Sir переводится как «Уважаемый господин», но не «Дорогой сэр». Адекватность перевода, по А.Д. Швейцеру, — в соответствии перевода как процесса данным коммуникативным условиям.
Это выглядит трюизмом, но несоответствие перевода этим простым истинам в сложившихся условиях вызывает сильную обеспокоенность. Этой проблеме посвящаются международные научные конференции и диссертационные исследования. Следовательно, правомерным и необходимым многими признается включение изучения теории межкультурной коммуникации в подготовку профессиональных переводчиков [Cranmer, 2015: 155—156]. Наглядный пример действия в этом направлении представлен тем фактом, что еще в 2010 г. лучшие университеты семи стран Евросоюза, в которых обучают переводу, выразили свою обеспокоенность ощущением недостаточного знания переводчиками параметров межкультурной коммуникации, недостаточно эффективным владением коммуникативными навыками и их применением в сложных реалиях сегодняшней ситуации в Европе и мире. Они обратились в Евросоюз, и по их просьбе была создана специальная Программа Европейской Комиссии "Lifelong Learning Program" («Век живи, век учись»).
В 2011 г. возник двухгодичный проект — "Promoting International Communication Competence in Translation" ("The PICT Project"), рассматривающий влияние межкультурных параметров, выделенных Э. Холлом, Г. Хофстеде, Ф. Клакхон и Ф. Стродбеком, Ф. Тропенаар-сом и др., на многие межкультурные аспекты и процессы перевода. В магистерских программах университетов Евросоюза, готовящих студентов на звание European Master of Translation, непременно предполагается наличие документов, демонстрирующих, насколько системно включено изучение межкультурной компетенции в учебный план подготовки магистров. Цель — усовершенствовать обучение переводчиков навыкам межкультурной коммуникации (публикуется на семи европейских языках на project website1).
Но существует и альтернативная, противоположная точка зрения. Наиболее настойчивым ее апологетом является американский профессор Донал Карбо [Carbаugh, 2015]. Критикуя «некоторые недоразвитые аспекты» ('some undeveloped features') в изучении межкультурной коммуникации, он с особенной яростью обрушивается на Гирта Хофстеде и его классификации параметров разных культур, считая применение их бесполезным в современных условиях кризисного межкультурного общения. «Это ментальное программирование, или внедрение когнитивных шаблонов в сознание людей. Культура — это социальное программирование национального менталитета» [Ca^ugh, 2015: 34]. Особое негодование у него вызывают те параметры, по которым, согласно классификации Г. Хофстеде, Россия и Китай оказываются ближе друг к другу, чем к США — это, в частности, такие параметры, как «коллективизм/индивидуализм» (индекс индивидуализма у России — 39, что ближе к Китаю — 20, чем к Америке — 91); и параметр «долгосрочное /краткосрочное планирование» (индекс России — 81, что ближе к Китаю — 118, чем к Америке —29). Что же вызывает недоумение? Больше удивляет незнание исторических и социокультурных особенностей развития этих культур специалистом и критиком «недоразвитых аспектов МКК». По его мнению, «эти параметры не отражают межкультурную коммуникацию как социальную практику, поведение в контексте, т.е. реально то, что люди делают, общаясь. Они лишь сравнивают огромные конгломераты людей в качестве абстрактных «национальных менталитетов» ('national minds'). Отсюда вердикт: надо изучать реальные межкультурные акты в деталях социальной жизни в рамках удачно сформулированного «фактора «3 С», т.е. «изучение межкультурной коммуникации должно быть 1) cultural, 2) comparative, 3) contextual» [Carbаugh, 2015]. Кто бы сомневался! Это никогда не вызывало никаких возражений [Молчанова, 2014]. Более того, еще Эдвард Холл, основатель межкультурной коммуникации как науки [Hall, 1959],
1 URL: https://www.pictllp.eu (дата обращения: 07.07. 2016).
будучи этнографом, начинал со сбора и рассмотрения отдельных коммуникативных актов между представителями разных культур, постепенно классифицируя и обобщая полученные результаты [Hall, 1990]. Донал Карбо аргументирует свою критику следующим примером «из реальной жизни»: китайская стажерка американского университета, встретив профессора в коридоре, приветствует на английском языке: Have you eaten today?, что является дословным переводом китайского приветствия на английский язык ('Ni chi li ma?'). Такое или подобное приветствие очень характерно для коллективистских культур, к которым принадлежат и Китай, и Россия, но не для индивидуалистских (США и др.). У него это вызывает, как он пишет, «шок, недоумение и сарказм»: «что она хотела сказать?» и приводит к радикальному выводу: «знание параметров Хофстеде здесь бесполезно» [СагЬа^^ 2015: 36]. Ан нет! Знание классификации ценностных параметров культур Хоф-стеде подсказало бы, что именно в культурах с высоким индексом коллективизма люди — "national minds" — очень трепетно относятся к состоянию ближнего, его здоровью (ср.: русс. Здравствуйте!; узб. Якшимисиз, саломисиз и т.д.).
Та же ситуация с культурными параметрами: «низкоконтекстность» — «высококонтекстность». Приведем конкретный пример: дама-невролог из Пекина работает в Канаде в больнице. Ее коллега по офису, физиотерапевт, любит арахисовое масло и держит его постоянно в холодильнике. Однажды, не обнаружив его на полке, он восклицает машинально: "Who took the peanut butter(he really meant " Where is my peanut butter? I can't find it."). Китаянка очень обиделась, посчитав себя оскорбленной, ведь, кроме нее, в офисе никого не было. Но промолчала, так как в поведенческих традициях ее культуры не принято показывать гнев на людях. Позднее в этот же день они вместе с другим врачом осматривали пациента, мотоциклиста, у которого пострадали в аварии руки и ноги. Канадец нечаянно задел ногу пациента, причинив тому такую сильную боль, что тот вскрикнул: "Ouch!". — Ой, это не я, — решил пошутить канадец, — это вот эта доктор — и он указал на китаянку. «Но ведь она была в другом конце палаты, — выразил недоумение пациент. — Как же она могла это сделать?» — "Ah, she has three hands" продолжил шутку терапевт. Эта фраза привела китаянку в такой гнев, что она решилась поступить вопреки культурным традициям своей страны и прямо спросила коллегу, когда они остались одни, почему он так обидел ее. Тот был несказанно удивлен, что его невинная фраза и желание пошутить поняты так неправильно. В чем же причины такой культурной сшибки? Дело в том, что в высококонтекстной коллективистской культуре, к которой принадлежит китаянка, вопрос "Who did it?" имплицитно содержит тягостное обвинение в том, что человек ведет себя неправильно, подводит свою «команду», навлекая на позор, который в этой системе ценностей страшнее смерти.
Наконец, вторая «шутка» и того хуже, так как "a three-handed person" в китайском сленге означает thief — «вор». Недоразумение прояснилось, когда оба партнера по коммуникации перешли в одну низкоконтекстную шкалу выяснения отношений и смогли прямо проговорить ситуацию и погасить недоразумение [Beamer and Varner, 2001: 27].
Подытоживая, еще раз подчеркнем, что знание теории межкультурной коммуникации — это важнейшая составляющая процесса обучения переводчиков и специалистов по межкультурному общению. Классификации ценностных параметров Г. Хофстеде и других ученых — это не абстрактное теоретизирование, а реальная помощь в конкретной социальной ситуации. Незнание теории межкультурной коммуникации приводит к непониманию и провалу в конкретной ситуации акта общения, что действительно вызывает шок, недоумение и сарказм.
Список литературы
1. Молчанова Г.Г. Когнитивная поликодовость межкультурной коммуникации: вербалика и невербалика. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014.
2. Beamer L., Varner I. Intercultural Communication in the Global Workplace. 2nd ed. Beijing: Tsinghua University Press, 2001.
3. Ca^ugh D. Intercultural Communication as a Situated, Culturally Comp^, Interactional Achievement // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Лингвистика. Т. 19. 2015. № 4. C. 33-42.
4. Cranmer R. Introducing Intercultural Communication into the Teaching of Translation // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Лингвистика. Т. 19. 2015. № 4. C. 155-174.
5. HallЕ..T. The Silent Language. Garden City, N.Y: Doubleday & Company, 1959.
6. Hall E.T., Hall M.R. Understanding Cultural Difference. Yarmouth, ME: Intercultural Press, 1990.
7. Hofstede G. Culture's Consequences: International Differences in Work-related Values. Beverly Hills, CA: Sage, 1980.
8. Кskinen K. Training Translators for a Superdiverse World. Translators' Intercultural Competence and Translation as Affective Work // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Лингвистика. Т. 19. № 4. 2015. C. 175-184.
Galina G. Molchanova
WHO IS AFRAID OF GEERT HOFSTEDE?
Teaching Intercultural Communication and Translation in the Context of Growing Cultural Hybridity Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
This paper argues that there is a variety of theoretical approaches as well as different methodological ways of promoting and developing the students' Intercultural Communication skills and competence in Translation Studies. Within Translation
Studies the ICC competence is considered to be crucially important. The current article aims to contribute to debate on how the Intercultural Communication skills of students of Translation can best be developed. How can we improve the ways in which Translation students are taught intercultural competence? The task is not so simple. The present global developments are increasingly complicated by the so-called superdiversity, hybridity. To function competently in the contemporary world, translators need to be trained not only linguistically, but interculturally, that is, their curriculum framework has to incorporate both theoretically-oriented and more practical language-based ICC studies. It should be taken as a principle that any Translation activity-based learning tasks should have clear theoretical intercultural underpinnings. As we know, there are different theoretical approaches in Intercultural Communication Studies, but the core of each culture is formed by its values. That's why the value approach is the most influential among all approaches. Four such classifications are among the most significant studies of values and seem to be the core of any Intercultural Communication study, they are the classification of Edward Hall; Florence Kluckhohn and Fred Strodtbeck; Geert Hofstede; Fons Trompenaars. The dimensional model of cultural values by Geert Hofstede is considered to be the breakthrough quantitative and analytical work based on his study of a great number of polycultural communicative acts. His value dimensions are perhaps the most significant study of work-related values, with a huge database, which involves 116 000 respondents of over 40 countries and regions. The classification turns out to be the most referenced ICC work of all time. The author comes to the conclusion that the dimensional model of cultural values by Geert Hofstede is not abstract theorizing, but the real support in social and cultural relationships. His value measures describe how these values are reflected in the attitudes and behaviours of people even in the critical intercultural situations of the increasing superdiversity and hybridity.
Key words: superdiversity, empathy, high-context/low-context cultures, collectiv-istic/individualistic cultures, intercultural competence, intercultural sensitivity.
About the author: Galina G. Molchanova — Doctor of Philological Sciences, Professor and Chair of the Department of Linguistics, Translation and Intercultural Communication, Dean of the Faculty of Foreign Languages and Area Studies, Lo-monosov Moscow State University (e-mail: [email protected]).
References
1. Molchanova G.G. 2014. Kognitivnaya polikodovost' mezhkul'turnoi kommuni-katsii: verbalika i neverbalika [Cognitive polycode nature of intercultural communication: verbal and non-verbal]. Moscow, OLMA Media Grupp. (In Russ.)
2. Beamer L., Varner I. 2001. Intercultural Communication in the Global Workplace (2nd ed.) Beijing: Tsinghua University Press.
3. Carbaugh D. Intercultural Communication as a Situated, Culturally Complex, Interactional Achievement. Russian Journal of Linguistics. Vestnik RUDN, vol. 19, no. 4, pp. 33-42.
4. Cranmer R. Introducing Intercultural Communication into the Teaching of Translation. Russian Journal of Linguistics. Vestnik RUDN, vol. 19, no. 4, pp. 155—174.
5. Hall E.T. 1959. The Silent Language. Garden City, N.Y: Doubleday & Company.
6. Hall E.T, Hall M.R. 1990. Understanding Cultural Difference. Yarmouth, ME: Intercultural Press.
7. Hofstede G. 1980. Culture's Consequences: International Differences in Work-related Values. Beverly Hills, CA: Sage.
8. Koskinen K. 2015.Training Translators for a Superdiverse World. Translators' Intercultural Competence and Translation as Affective Work. Russian Journal of Linguistics. Vestnik RUDN, vol. 19, no. 4, pp. 175-184.
