CC BY
28
© 2015 Проблемы истории,
филологии, культуры 2015, №4, с. 237-242
И. Р. Атнагулов
КРЯШЕНСКИЙ И НАГАЙБАКСКИЙ ВОПРОСЫ В РОССИИ НАЧАЛА XXI в. (политический, академический и общественный дискурсы)
Проблема объективной фиксации этнических и прочих идентичностей населения особенно интенсивно обсуждается с конца 1990-х гг. В процессе подготовки переписей 2002 и 2010 гг. дискуссия велась между политическим и академическим сообществами. Главным образом это касалось методологических подходов при выделении критериев, тех групп, которые принято называть этносами. В данной статье предлагается рассмотреть особенности видения этой проблемы на примере кряшен и нагай-баков через плоскости политического, академического и общественного дискурсов.
Ключевые слова: учёт этнического состава населения, кряшены, нагайбаки
Проблема учёта этнического состава населения в процессе подготовки двух последних переписей проходит при активной дискуссии между представителями академической науки, общественными и политическими деятелями. Рассмотрение современной ситуации, связанной с обсуждением вопроса нагайбакской идентичности, следует проводить через три дискурсивных плоскости — политической, научной и общественной. В плане политического дискурса проблема рассматривается не столько как сугубо нагайбакская, сколько в общекряшенском контексте.
Кряшенская проблема существует и является объектом политических дискуссий в основном только на территории Республике Татарстан (РТ) либо с участием представителей политических, научных и общественных элит этой республики в иных форматах1. Кряшены, проживающие за пределами данного субъекта федерации, например, в соседней Республике Башкортостан (РБ) или Удмуртии, по причине отсутствия «юрисдикции» Казани объектом политических интересов последней быть не могут. Свидетельством тому являются результаты первой постсоветской Всероссийской переписи населения 2002 г. Подготовка к ней вызвала множество дебатов в научной и общественно-политической среде, в частности по вопросу о методологии подсчёта числа народов и составления списка этнического состава населения страны2. Не меньше волнений и споров вызвали результаты по этническому составу населения страны в переписи 2010 г.3, в том числе по поводу кряшен и нагайбаков4. В её материалах зафиксировано, что в РТ насчитывалось людей, назвавших себя кряшенами, — 11127, крещёными татарами — 6439, кре-
Атнагулов Ирек Равильевич — кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. E-mail: [email protected]
1 Соколовский 2009, 61-62.
2 Чешко 2000, 82-90; Соколовский 2000, 91-95.
3 Тишков 2011.
4 Викторин 2011.
щёными — 714 и крещенцами — 470 чел. В то время как, например, в РБ назвали себя кряшенами — 4417, крещёными татарами — 62, крещенцами — 23 и крещёными — восемь чел.5 В Челябинской обл. нагайбаками себя назвали 9087 чел.6 Занимавшийся этим вопросом С. В. Соколовский отмечает, что значительное число кряшен, отмеченных в Татарстане как «крещёные татары», является результатом местных политических технологий7.
Значительная географическая отдалённость нагайбаков от РТ какое-либо политическое влияние на них со стороны Казани, так же как и по отношению к кря-шенам Башкортостана и Удмуртии, сводит на нет. Таким образом, нагайбаки, находящиеся вне поля политического влияния руководства РТ, выпадают из рамок политического дискурса. Обсуждение кряшенского, в том числе и нагайбакского, вопроса продолжает своё развитие в русле научного дискурса. Здесь также можно отметить совпадение точек зрения по этой проблеме учёных и политического руководства РТ. Взаимодействие науки и власти может быть плодотворным, но не всегда. Научный подход и методологии, оказавшиеся за рамками научного обсуждения, «работать» перестают, а «научные аргументы, попадая в поле политики, превращаются из рациональных суждений в рационализации»8.
К этому можно добавить, что и в плоскости общественного дискурса научные методологии работают далеко не всегда. Примером тому может служить подготовка и издание русско-нагайбакского и нагайбакско-русского словаря. Идея его создания возникла несколько лет назад и была воплощена учителем начальной школы п. Чернореченский Нагайбакского района О. В. Барышниковой. Разделяя широко распространённое среди нагайбаков мнение о существовании самостоятельного нагайбакского языка, автор словаря, по всей видимости, поставила перед собой задачу отразить это в своей работе. Реализация идеи осуществлена с учётом двух опорных факторов — ревизия правописания литературного татарского языка (что в данной ситуации само по себе естественно и объективно не может являться предметом критики) и лексическая селекция в пользу архаичного пласта, где отсутствует целый ряд фонем. Например, в словаре нет лексем, начинающихся на целый ряд букв, известных в современном татарском алфавите и также актуально функционирующих в нагайбакском, например — «в», «ф», «ц», «ч» и др. Таким образом, идея конструирования нагайбакского языка принесла в «жертву» большой корпус современных, широко применяемых слов с использованием перечисленных фонем. Словарь был издан без той лексики, которая вошла в нагайбакский язык за последние примерно полтора столетия.
В период этнической мобилизации, в условиях существования языковой конкуренции элиты при поддержке части населения конструируют собственную языковую идентичность на противопоставлении ближайшему по родству языку с целью более чёткого маркирования языковых границ и русскому как реально доминирующему в современном обществе. В случае с нагайбаками ближайшим родственным языком рассматривается литературный татарский, а в качестве реально доминирующего — русский. Похожая лингвистическая ситуация описана
5 Соколовский 2009, 66-67.
6 Атнагулов 2015, 195.
7 Соколовский 2009, 67.
8 Соколовский 2009, 67.
на материале формирования современного литературного и государственного башкирского языка9.
Впервые в новейшей истории России кряшенский вопрос наиболее остро возник перед проведением переписи 2002 г. Представляет интерес дискуссия по этой проблеме, развернувшаяся на заседании Учёного Совета ИЭА РАН в преддверии данной переписи. Заседание проходило в трёхстороннем формате — представители академического сообщества, представители законодательной и исполнительной власти Российской Федерации и регионов и представители общественных организаций. Стенограмма этого заседания была опубликована С. В. Соколов-ским10. Кроме членов Учёного Совета, были приглашены представители Госкомстата (зам. нач. Управления демографической статистики и переписей Л. М. Еро-шина), депутаты от Татарстана в Госдуме (Ф. Ш. Сафиуллин и Ф. Г. Зиятдинова), делегации учёных Татарстана (директор Института истории Татарстана, советник Президента Татарстана Р. С. Хакимов и Д. М. Исхаков) и депутаты и учёные Удмуртии (С. К. Смирнова, директор Удмуртского Института истории, языка и литературы УрО РАН К. И. Куликов, руководитель республиканского Национально-культурного центра кряшен Удмуртии В. Рязанов), представители кряшенских организаций (Т. Г. Дунаева и В. В. Абрамов) и Приволжского ФО (А. В. Журав-ский, эксперт), представители РПЦ (Р. А. Силантьев), члены переписной комиссии ИЭА РАН (директор института В. А. Тишков, П. И. Пучков, З. П. Соколова и С. В. Соколовский)11. В рамках данного совещания, по сути, развернулось обсуждение кряшенской проблемы во всех трёх дискурсивных аспектах — академическом, политическом и общественном. В процессе обсуждения данного вопроса в контексте подготовки методологической базы учёта этнического состава населения в переписи 2002 г. обозначились две диаметрально противоположные позиции. С одной стороны, это приверженцы уже сложившейся за межпереписной период 1937-1989 гг. парадигмы единства татарского народа, с другой — сторонники этнического своеобразия кряшен и других групп, входивших по материалам предыдущих переписей в состав татар. Первую точку зрения отстаивали представители политической и академической элит РТ, в пользу второй выступали учёные Москвы и Ижевска, представители кряшенских организаций Татарстана и Удмуртии, РПЦ, некоторые региональные политические деятели.
Очевидно то, что для достижения определённой политической цели путём сохранения численности татар, географии «татарского мира» татарстанские научные и политические элиты используют в качестве главного аргумента в пользу единства татарской нации существование так называемой общей высокой культуры, литературного языка12 и исторически сложившегося этнонима, равноудалённого от каких бы ни было конфессиональных идентичностей. Локальные этнографические и языковые отличия рассматриваются как таксономически более низкие по отношению к высокой культуре и вписывающиеся в конструкцию татарской нации. Допустимые варианты проявления иных идентичностей в виде локальных самоназваний — мишари, кряшены, сибирские татары и т.п. — не должны исклю-
9 Сафин 2004, 455-457.
10 Соколовский 2009, 171-212.
11 Соколовский 2009, 171.
12 Хасанов 2002, 13.
чать существования общетатарского самосознания у представителей этих групп. Проблема сохранения единства татарской нации в наибольшей степени обсуждается на уровне академического и политического дискурсов в РТ13.
Сторонники этнического своеобразия кряшен обсуждают проблему главным образом в плоскостях академического и общественного дискурсов, поскольку инициатива движения исходит от общественных организаций кряшен, а политическая составляющая в их программах минимальна или отсутствует. Остроту академического дискурса определяет полярность точек зрения на данный вопрос между учёными Татарстана и рядом других специалистов из Москвы, Уфы, Омска и других регионов. Различия базируются именно на том, что татарстанские учёные в рамках научного дискурса уделяют большое внимание политической составляющей вопроса, а их оппоненты выстраивают академический дискурс с учётом общественных процессов, протекающих в кряшенской среде.
Нагайбаки, сохраняющие кряшенское самосознание, в силу ряда причин выпадают из политического дискурса проблемы, имеющего место среди элит РТ. В обсуждении проблемы нагайбакской идентичности усматриваются академический и общественный дискурсы, возникшие на рубеже 1980-1990-х гг. На академическом уровне вопросы нагайбакской идентичности рассматривались прежде всего казанскими учёными и автором настоящего исследования. Общественный дискурс среди самих нагайбаков получил импульс развития после двух значимых событий в жизни этноса последнего десятилетия XX в. — обретения статуса коренного малочисленного народа и публикации одного из популярных изданий14. Рост этнического самосознания, повышение интереса к собственной истории, культуре оживил среди части нагайбаков стремление к поиску этноидентифи-кационных признаков. С начала 1990-х гг. и до настоящего времени произошла череда событий, которые стали свидетельством формирования современного этнического самосознания нагайбаков. Одним из главных стимулов в этом процессе было стремление доказать несостоятельность существующей официальной точки зрения по вопросу об этнической принадлежности нагайбаков к татарам.
На руб. 1980-1990-х гг. в Нагайбакском р-не активизировалась музейная деятельность. Были открыты краеведческие музеи в с. Фершампенуазе, Париже, Остроленке, Касселе. Значительную часть экспозиций занимают предметы этнографии нагайбаков. В каждом музее есть свидетельства казачьей службы, предметы православно-христианской атрибутики. Созданные во всех перечисленных сёлах фольклорные ансамбли начали исполнять народные песни, хранившиеся до этого в памяти старших поколений. Помимо выступлений на территории района регулярно организуются выезды на песенные фестивали кряшен в РТ и другие регионы.
Общественное движение по изучению казачьего прошлого нагайбаков особенно усилилось в год двухсотлетия начала Отечественной войны 1812 г. В связи с этим историческим событием группа представителей от нагайбаков отправилась в путешествие по местам боевой славы в Европе — городам Остролёнка (Польша), Кассель (Германия), Фер-Шампенуаз и Париж (Франция). Хроника этого путешествия отражена в видеофильме «Из Парижа в Париж» (реж. С. Ю. Белоруссова,
13 Хасанов 2002, 13.
14 Глухов 1993.
Екатеринбург, 2013 г.). В общем сюжете фильма просматривается фабула динамики идентичностей нагайбаков, которая отражена в линии поведения одной из участниц поездки — Надежды Фирсовой (с. Фершампенуаз). В начале фильма она рассказывает о военном прошлом казаков-нагайбаков, подчёркивая духовную связь современников с историческим наследием героических предков. Факт участия казаков в заграничных походах и сохранение памяти об этом в названиях нагайбакских посёлков, по её мнению, является предметом гордости, подчёркивающей особое самосознание группы, её нагайбакскую идентичность, отличающуюся от других народов. В Европе вместе с нагайбакской актуализируется её русская (или российская) идентичность, в отдельных моментах проявляющаяся доминантно. В финальной части фильма, убедившись, что предки современных нагайбаков действительно были во Франции и что кто-то из них остался там лежать навечно, а кто-то, возможно, оставил потомство, Н. Фирсова транслирует амбивалентную идентичность, но уже не нагайбакско-русскую, а российско-французскую.
Пот результатам наших полевых исследований в 2014-2015 гг. следует отметить: во-первых, современные социокультурные практики нагайбаков ориентированы на подчёркивание их этнической индивидуальности, что свидетельствует о достаточно высоком уровне этнического самосознания. Во-вторых, сформировалась этнонимическая номенклатура, подтверждающая наличие созревшей собственной нагайбакской идентичности15. В-третьих, транслируя собственную этническую идентичность, нагайбаки длительное время находятся в непротиворечивом взаимодействии с ближайшими этническими соседями, являющимися в одних случаях православно-христианскими, но не тюркоязычными (русские), а в других — не православно-христианскими, но тюркоязычными (казахи).
ЛИТЕРАТУРА
Атнагулов И.Р. 2014: Уровни этнического самосознания и этнонимическая номенклатура нагайбаков // Научные ведомости БелГУ Серия «История. Политология. Экономика. Информатика». 15 (186). Вып. 31, 95-104.
Атнагулов И.Р. 2015: Идентичности нагайбаков: генезис, структура, динамика. Челябинск.
Викторин В.М. Проблемы этнокультурной специфики кряшен и нагайбаков в общественно-политических дискуссиях рубежа XX-XXI вв. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.gumilev-center.ru/problemy-ehtnokulturnojj-specifiki-kryashen-i-nagajjbakov-v-obshhestvenno-politicheskikh-diskussiyakh-rubezha-xx-xxi-vv/
Сафин Ф.Г. 2004: Этнолингвистическое развитие Башкортостана в XX веке: социолингвистический аспект. Казань.
Соколовский С.В. 2009: Кряшены во Всероссийской переписи населения 2002 года. Набережные Челны.
Соколовский С.В. 2000: Перепись 2002 г.: игры по Витгенштейну // Этнографическое обозрение. 4, 91-95.
Тишков В.А. О Всероссийской переписи населения 2010 года: разъяснения для ретроградов и националистов и предупреждения для чиновников и политиков. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2011/0491/nauka02.php
15 Атнагулов 2014, 103.
Хасанов М.Х. 2002: Единство татарской нации: научно-методологические и этнои-сторические проблемы // Единство татарской нации. Материалы научной конференции АН РТ «Цивилизационные, этнокультурные и политические аспекты единства татарской нации» (Казань, 7-8 июня 2002 г.). Казань, С. 12-20.
Глухов М.С. 1993: Судьба гвардейцев Сеюмбеки. (Неформальный подход к ещё ненаписанным страницам истории). Казань.
Чешко С.В. 2000: Перепись населения: кого считать и как считать? // Этнографическое обозрение. 4, 82-90.
KRYASHEN AND NAGAIBAK ISSUES IN RUSSIA AT THE BEGINNING
OF THE 21st CENTURY (Political, Academic and Public Discourses)
I. R. Atnagulov
The problem of objective fixation of ethnic and other identities of the population has been intensively discussed since the late 1990. In the course of censuses preparation of 2002-2010, the discussion was between the political and academic communities. This mainly concerned the methodological approaches to the selection criteria of the groups called ethnic. In this paper we examine the features of viewpoint of this problem on the example of the Kryashens and nagaibaks in the light of the political, academic and public discourses.
Key words: account of ethnic structure of the population, the Kryashens, Nagaibaks
