CC BY
16
Вестник ПСТГУ.
Серия IV: Педагогика. Психология.
2019. Вып. 52. С. 113-127 БОТ: 10.15382/вШг1У201952.113-127
Егоров Илья Владимирович канд. психол. наук, доцент Институт педагогики и психологии образования ГАОУ ВО г. Москвы «Московский городской педагогический университет» Российская Федерация, 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный пр-д, д. 4.
egor ov_cpti@mail.ru
СЖСГО: 0000-0002-7302-5335
Кросс-культурное исследование
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ И ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
студенческой молодежи России и Белоруссии
В КОНТЕКСТЕ АТТИТЮДОВ ОТЪЕЗДА ИЗ СТРАНЫ*
Аннотация: В статье анализируются результаты изучения профессиональной и гражданской идентичности студенческой молодежи России и Белоруссии в контексте социальных установок на отъезд из страны. Автор рассматривает взаимообусловленность профессиональной и гражданской идентичности молодежи в связи с таким нежелательным для российской действительности явлением, как интеллектуальные потери, так называемая утечка мозгов. В статье обосновывается значимость внутриличностных конфликтов в системе социальных установок как фактора детерминирующего развитие профессионального и гражданского самосознания личности молодого человека, его профессиональную и гражданскую идентичность.
На основе эмпирического исследования студенческой молодежи (возраст от 17 до 25 лет) России (общее количество 397 человек) и Республики Беларусь (РБ; общее количество 196 человек) автор показывает схожие черты в группах студенческой молодежи РФ и РБ. А именно, что в обеих группах высокий уровень профессиональной идентичности; в обеих группах преобладает позитивная гражданская идентичность; и в обеих группах большинство молодых людей выбирают социальные установки, характеризующие внутрилич-ностный конфликт, связанный с отъездом из страны (между «Не могу/могу и не хочу/хочу» уехать из страны). Последующее сравнение профессиональной и гражданской идентичности студенческой молодежи РФ и РБ показало, что значимые отличия между группами отмечаются в уровнях негативной и гиперпозитивной гражданской идентичности. У респондентов РБ выше уровень гиперпозитивной и негативной гражданской идентичности по сравнению с респондентами из РФ. У студенческой молодежи РФ при низкой профессиональной идентичности чаще встречается социальная установка «не могу и не хочу уезжать из страны».
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-513-00003 Бел а.
И. В. Егоров
Значимость становления таких специфических форм самоопределения, как профессиональная и гражданская идентичность в структуре самосознания молодого человека, подчеркивали многие исследователи (А. Г. Асмолов, О. А. Ка-рабанова, Т. Д. Марциновская, Н. С. Пряжников, Л. Б. Шнейдер, Э. Эриксон1 и др.). Ученые отмечают, что и профессиональная, и гражданская идентичности является важной задачей развития именно в юношеском возрасте.
В этот период происходит интенсивное развитие «Я» — определение своей неповторимости и уникальности, построение системы ценностей, установок, мировоззрения, которое интегрирует свой собственный опыт и накопленный культурный и духовный опыт своей страны и мира.
Поиск ответа на вопрос «кем быть?», выбор своего дела, которое нравится и будет приносить удовольствие самому себе и пользу социальному окружению.
Это те смысловые задачи развития самосознания личности, стоящие перед молодым человеком, которые определяют направление его размышлений, поступков и переживаний и являются детерминантами развития. Вместе с тем эти смысловые задачи всегда сопровождаются внутриличностными конфликтами и выступают единицами самосознания (конфликтные смыслы «Я»)2.
Часто эти конфликты затрагивают ценностно-мотивационную сферу личности, где происходит столкновение между стремлениями личности (потребностями, желаниями, интересами) и действительностью, которая блокирует их удовлетворение. Этот тип конфликтов А. Я. Анцупов, А. И. Шипилов называют «конфликтом нереализованного желания»3.
При этом период обучения в вузе является тем моментом в жизни человека, когда происходит активное профессиональное развитие личности. Причем, и в этом сходится большинство исследователей (Э. Ф. Зеер, А. К. Маркова, Л. М. Митина)4, одной из важных детерминант (или движущей силой) профессионального развития личности считаются «внутриличностные противоречия» (или «внутриличностные конфликты»).
Таким образом, подчеркивается, что становление профессиональной идентичности проходит через кризисы, в результате чего происходит собственно профессиональное совершенствование личности.
Подобные внутриличностные кризисы отмечаются и в ходе становления гражданской идентичности личности (М. Барретт, Т. Рязанова, М. Воловикова)5.
То есть в целом можно говорить, что развитие самосознания личности («Я-концепции») и таких подсистем личности, как профессиональная и граж-
1 См.: Как рождается гражданская идентичность в мире образования: от феноменологии к технологии: монография: в 2 ч. / А. Г. Асмолов, ред. М., 2011; Пряжников Н. С. Профессиональное самоопределение: теория и практика. М., 2008; Шнейдер Л. Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики. М., 2007; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. А. В. Толстых. М., 1996.
2 См.: Столин В. В. Самосознание личности. М., 1983.
3 См.: Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Словарь конфликтолога. СПб., 2009.
4 См.: Зеер Э. Ф. Психология профессий. М., 2005; Маркова А. К. Психология профессионализма. М., 1996; Митина Л. М. Психология профессионального развития учителя. М., 1998.
5 См. Развитие национальной, этнолингвистической и религиозной идентичности у детей и подростков. / М. Барретт, Т. Рязанова, М. Воловикова, отв. ред. М., 2001.
данская идентичности, формируется через возникновение и разрешение вну-триличностных конфликтов.
Поэтому изучение специфики становления самосознания («Я-концепции»), и в частности профессиональной и гражданской идентичности, является важной темой изучения в современной социальной психологии личности.
В данном исследовании мы предлагаем рассмотреть становление и взаимообусловленность профессиональной и гражданской идентичности личности в связи с таким нежелательным для российской действительности явлением, как интеллектуальные потери, так называемая утечка мозгов.
По социологическим данным «Левада-центра»6 в России на конец мая 2016 г. почти пятая часть опрошенных (19%) в возрасте от 18 лет и старше заявляет о своем желании уехать из страны на постоянное место жительства. Причем этот показатель был таким же и в 2015 г.
Данные социологического исследования 2017 г., посвященного выявлению желания молодых людей трудоустроиться за рубежом, показали, что существует «безусловная нацеленность у 2/3 респондентов на трудоустройство за рубежом»7. Авторы данного исследования предполагают, что намерения молодых людей устроиться на работу за рубежом основано «на уверенности в своем профессиональном и социально-психологическом потенциале, который ими был накоплен в семье, в малых группах своего общения, а главное, во время получения высшего профессионального образования»8.
Хотелось бы отметить, что выявление социальных установок, связанных с отъездом из страны, возможно только в сравнительном исследовании, для чего мы будем проводить сопоставительный анализ данных, полученных на российской и белорусской популяции молодежи.
Основными задачами исследования стали: определение меры взаимообусловленности профессиональной и гражданской идентичности личности студента в зависимости от аттитюда отъезда из страны; уяснение роли внутриличностного конфликта в процессах профессионально-личностного развития в контексте ат-титюдов отъезда из страны; изучение универсальности или уникальности данных процессов в российской и белорусской выборках студенческой молодежи.
В данной работе мы будем придерживаться следующих понятий. «Профессиональная идентификация — это объективное и субъективное (т. е. данное в переживании единство с профессиональной группой, делом), которое обусловливает преемственность профессиональных характеристик (норм, ролей и статусов) личности»9.
Гражданская идентичность — это «осознание личностью себя гражданином той или иной страны, наряду с чувством общности и солидарности с ее гражданами и эмоционально-ценностным отношением к этому осознанию (к осозна-
6 URL: https://www.levada.ru/2016/07/19/emigratsiya/ (дата обращения: 19.12.2018)
7 Кораблин Ю. А. «Утечка мозгов»: эмпирический анализ (по материалам инициативного социологического исследования: февраль-март 2017 г.) // Социодинамика. 2018. № 4. С. 2942. URL: http://nbpublish.com/library_read_article.php?id=23494
8 Там же.
9 ШнейдерЛ. Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность... С. 55.
нию себя гражданином этой страны)»10. Причем мы, вслед за Р. В. Борисовым, выделяем три типа гражданской идентичности — позитивную, гиперпозитивную и негативную. «Позитивная гражданская идентичность — идентичность, при которой личность имеет чувство психологического комфорта, чувство удовлетворения от осознания себя гражданином своей страны. При данном типе идентичности можно говорить об умеренном патриотизме. Гиперпозитивная гражданская идентичность — гражданский нарциссизм, гражданский фанатизм, т. е. идентичность, при которой имеет место исключительное доминирование национальных интересов и целей, нередко иррационально понимаемых, готовность идти во имя них на любые жертвы и действия, приписывание нации исключительного, особого места в истории и в современном мире. Негативная гражданская идентичность — идентичность, имеющая место в случае, когда возникает осознание низкого статуса своей нации, признание ее неполноценности перед другими, ощущение психологического дискомфорта из-за своей гражданской принадлежности. Отсюда — избегание демонстрации своей гражданской принадлежности, а иногда и вообще декларирование себя как человека-космополита»11.
Описание выборки и организация исследования12. При планировании и проведении исследования использовалась стратегия случайной выборки и прием кластеризации. Респонденты выбирались с учетом возраста (от 17 до 25 лет) и принадлежности к одной социальной группе — студенчеству. Исследование проходило в январе-июне 2018 г. в России (далее РФ) и Республике Беларусь (далее РБ). На момент опроса молодые люди проживали в указанных городах, обучались в вузе на различных формах обучения (в том числе заочной), на разных уровнях профессионального образования (бакалавриат, специалитет, магистратура). Таким образом, выборка состоит из двух частей. Одна часть — это студенты российских вузов г. Москвы (НИУ ВШЭ, МГМУ им. Сеченова, МГПУ, РГГУ, РосНОУ, МПСУ); г. Курска (КГУ); г. Омска (ОмГПУ). Общее количество 397 человек: из них 104 (26,2%) юноши и 293 (73,8%) девушек.
Другая часть выборки — студенты белорусских вузов г. Минска (БГЭУ, БГАА ФГА). Общее количество 196 человек: из них 123 (62,8%) юноши и 73 (37,2%) девушек. Средний возраст опрошенных в обеих выборках составил 19,5 лет.
Методы и методики эмпирического исследования. В исследовании использовались следующие методики13: 1) «Анкета ОВР: отъезд как возможность и реальность», измеряющая аттитюды отъезда из страны, разработанная для целей исследования (Л. Б. Шнейдер)14; 2) методика изучения профессиональной иден-
10 Борисов Р. В. Теоретико-концептуальное осмысление феномена гражданской идентичности // Психология образования в поликультурном пространстве. 2013. Т. 4. № 24. С. 8.
11 Борисов Р. В. Гражданская идентичность в терминах психодиагностики // Вестник Дагестанского государственного университета. Сер. 2: Гуманитарные науки. 2016. Т. 31. Вып. 4. С. 95-96.
12 В статье анализируется часть данных кросс-культурного Российско-Белорусского исследования.
13 В опросном листе респондентам предлагалось большее количество методик. В данной статье результаты других методик не приводятся.
14 См.: Шнейдер Л. Б. Аттитюды патриотизма в оценке желания и возможности отъезда
тичности (МИПИ) (Л. Б. Шнейдер)15; 3) методика изучения гражданской идентичности (Р. Б. Борисов)16.
Результаты обрабатывались с помощью программы SPSS с использованием первичной описательной статистики, сравнительного анализа средних по t-критерию Стьюдента, критерий ф* — угловое преобразование Фишера.
Также в ходе анализа полученных результатов нами был использован диагностический прием, обозначенный Л. Б. Филоновым как прием «min-max», применяемый в девиационной диагностике17. Данный прием позволяет выделить полярные группы с ярко выраженными качествами, свойствами, интересующими исследователя, и далее сравнить эти две полярные группы, по всем другим показателям находя специфические и сходные характеристики в этих группах. В нашем случае обе части выборки (группа РФ и группа РБ) были разделены на две крайние группы по результатам теста МИПИ.
Начнем описание и анализ полученных данных исследования с результатов обеих групп студенческой молодежи РФ и РБ по указанным параметрам: типы и уровни гражданской идентичности; возможность и реальность отъезда из страны; профессиональная идентичность (ПИ) и ее уровень.
Таблица 1
Показатели типов гражданской идентичности по тесту «Гражданская идентичность» в группах студенческой молодежи России (п = 397) и Республики Беларусь (п = 196)
Тип гражданской идентичности Студенческая молодежь РФ Студенческая молодежь БР Значимость различий по ^критерию Стьюдента
Гиперпозитивная гражданская идентичность 7,9 10,0 Значимые различия (Эмп = 6,1 приp < 0,01)
Позитивная гражданская идентичность 14,3 13,3 Значимые различия (Эмп = 2,7 приp < 0,01)
Негативная гражданская идентичность 6,3 9,6 Значимые различия (1Эмп = 9 приp < 0,01)
Как видно из табл. 1, в обеих группах доминирует позитивная гражданская идентичность. При этом гиперпозитивная и негативная гражданская идентичность значимо ниже позитивной по ^критерию Стьюдента в обеих группах. В группе студенческой молодежи РБ гиперпозитивная идентичность значимо отличается от позитивной идентичности (1Эмп = 7,5 при p < 0,01); и негативная идентичность значимо отличается от позитивной (1Эмп = 8,2 приp < 0,01).
из своей страны: кросс-культурное исследование. // Актуальные проблемы психологического знания. Теоретические и практические проблемы психологии. 2018. № 3 (48). С. 101—112.
15 См.: Шнейдер Л. Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность...
16 См.: Борисов Р. В. Теоретико-концептуальное осмысление феномена гражданской идентичности.
17 См.: Филонов Л. Б., Ананьева Н. А. Словарь-компендиум психолого-антропологической диагностики. М., 2006.
В группе студенческой молодежи РФ гиперпозитивная значимо отличается от позитивной идентичности (1Эмп = 23,8 приp < 0,01); и негативная идентичность отличается от позитивной (1Эмп = 28,6 приp < 0,01). Следовательно, можно отметить выраженность в обеих группах психологического комфорта и удовлетворения от осознания себя гражданами своих стран, и толерантное отношение к представителям других государств.
Вместе с тем заметны и значимые различия при сравнении выраженности уровней одного и того же типа гражданской идентичности в группах студенческой молодежи РФ и РБ (см. табл. 1). Иными словами, выраженность позитивной гражданской идентичности в группе молодежи РФ значимо выше, чем в группе РБ.
Также видно, что гиперпозитивная и негативная гражданская идентичность значимо выше в группе опрошенных студентов РБ по сравнению с опрошенными студентами РФ.
Пока (на предварительном этапе исследования), без обработки всего массива данных нашего исследования, мы можем констатировать эти результаты без детального обсуждения причин.
Таблица 2
Распределение результатов по возможности и желательности отъезда (или по наличию/отсутствию внутриличностного конфликта) студенческой молодежи РФ и РБ (анкета ОВР)
Выбранный вариант Студенческая молодежь РФ (П = 379*) Студенческая молодежь РБ (П = 183*) Всего Значимость различий по критерию Фишера
Значимые
«Могу и хочу уехать» 13,4% (51 чел.) 24% (44 чел.) 95 чел. = 16,9% различия (ф*эмп = 3,02 приp < 0,01)
Незначимые
«Могу, но не хочу 37,5% 32% 200 чел. = различия
уезжать» (142 чел.) (58 чел.) 35,6% (ф*эмп = 1,35 приp < 0,05).
Значимые
«Не могу, но хочу уехать» 26,1% (99 чел.) 37% (67 чел.) 166 чел. = 29,5% различия (ф*эмп = 2,52 приp < 0,01)
«Не могу и не хочу уезжать» 23% (87 чел.) 7% (14 чел.) 101 чел. = 17,9% Значимые различия (ф*эмп = 4,86 приp < 0,01)
* 18 респондентов из РФ не ответили на анкету ОВР. 13 респондентов из РБ не ответили на анкету ОВР.
Из табл. 2 видно, что самое большое количество студенческой молодежи и РФ и РБ находится в ситуации внутриличностного конфликта нереализованного желания («могу, но не хочу уезжать» и «не могу, но хочу уехать») среди опрошенных студентов РБ это 69% и 63,6% среди опрошенных студентов РФ. Тех молодых людей, у кого отсутствует этот конфликт («могу и хочу уехать»/«не могу и не хочу уезжать») 37,4% в группе молодежи РФ и 31% опрошенных в группе РБ. Можно обратить внимание на то, что молодых людей с установкой «не могу и не хочу уезжать» в группе РБ всего 7%, что в три раза меньше, чем молодых людей с такой же установкой в группе РФ.
Тех, кто хочет уехать из страны, значимо больше в группе РБ. И молодых людей, кто может уехать из страны, тоже значимо больше в группе студенческой молодежи РБ.
В целом по выборке тех, кто не хотят уезжать, больше в группе студенческой молодежи РФ (59,5%) по сравнению с опрошенными в группе из РБ (39%).
Можно предположить, что большой процент студенческой молодежи РБ, готовой уехать, вызван объективными факторами. Таким, как, например, географическое расположение страны рядом с экономически высокоразвитыми странами. И субъективными факторами, личностными предпочтениями и установками.
В табл. 3 представлены средние показатели уровня профессиональной идентичности в группах студенческой молодежи РФ и РБ.
Таблица 3
Средние показатели профессиональной идентичности по тесту МИПИ в группах студенческой молодежи России (п = 397) и Республики Беларусь (п = 196)
Показатели мер центральной тенденции по МИПИ Студенческая молодежь РФ Студенческая молодежь БР Значимость различий по ^критерию Стьюдента
Среднее арифметическое (х) 0,68 0,67 Незначимые различия (Эмп = 1,5 при р < 0,05)
Медиана (Ме) 0,71 0,69
Стандартное отклонение(о) 0,15 0,15
По сведениям, представленным в табл. 3, можно констатировать, что уровень ПИ респондентов в обеих группах одинаково высокий18. Этот показатель характеризует опрошенных как людей, имеющих высокую степень профессиональной направленности, ориентированных на профессиональное членство, поддерживающих свое профессиональное развитие, готовых выполнять профессиональные права и обязанности.
18 Шнейдер Л. Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность.
119
Далее в содержании статьи для более детального анализа взаимосвязи и взаимовлияния уровня ПИ с гражданской идентичностью и установками на отъезд из страны нами был использован прием «шт-шах». Поэтому последующее описание и анализ результатов построены на сравнении результатов двух групп респондентов РФ и РБ, участвующих в исследовании — группа с результатами высокими и выше среднего, и группа с результатами низкими и ниже среднего по МИПИ. Условно эти группы будут обозначаться как: группа с высокой ПИ (далее — «высокая ПИ») и группа с низкой профессиональной идентичностью (далее — «низкая ПИ»).
Обратимся к табл. 4, в которой показаны результаты в группах студенческой молодежи РФ и РБ с высокой ПИ по уровневым показателям типов гражданской идентичности.
Таблица 4
Уровневые показатели типов гражданской идентичности студенческой молодежи РФ (п = 52) и РБ (п = 37): с высокой профессиональной идентичностью
Тип ГИ РФ РБ Значимость различий по ^критерию Стьюдента
Гиперпозитивная гражданская идентичность 7,8 7,9 Незначимые различия (Эмп = 0,2 приp < 0,05)
Позитивная гражданская идентичность 14,7 12,9 Значимые различия (Эмп = 2,5 приp < 0,05)
Негативная гражданская идентичность 6,6 8,9 Значимые различия (Эмп = 2,4 приp < 0,05)
Из таблицы видно, что при высоком уровне ПИ у студенческой молодежи обеих групп преобладает позитивной тип гражданской идентичности. Однако в группе опрошенных студентов РФ уровень позитивной гражданской идентичности значимо выше, чем у опрошенных студентов РБ.
А вот в группе студенческой молодежи РБ с высокими показателями по ПИ значимо выше показатель по негативному типу ГИ.
В целом можно сказать, что при высоком уровне профидентичности молодые люди РФ и РБ одинаково позитивно относятся к своей стране. И вместе с тем у студенческой молодежи РФ меньше проявляется негативное отношение к своей стране, чем у молодежи РБ.
Следующим шагом исследования стало изучение взаимосвязи уровня ПИ и установок на отъезд из страны в группах с высокой ПИ. Сводные результаты приведены в табл. 5.
Таблица 5
Распределение результатов по возможности и желательности отъезда студенческой молодежи с высокой профессиональной идентичностью в группах опрошенных из РФ (п = 51)* и РБ (п = 33)*
Выбранный вариант ответа по анкете ОВР РФ РБ Значимость различий по критерию Фишера
«Могу и хочу уехать» 9,8% (5 чел.) 21% (7 чел.) Незначимые различия (ф*эмп = 1,43 приp < 0,05)
«Могу, но не хочу уезжать» 31,4% (16 чел.) 24% (8 чел.) Незначимые различия (ф*эмп = 0,72 приp < 0,05)
«Не могу, но хочу уехать» 41,2% (21 чел.) 55% (18 чел.) Незначимые различия (ф*эмп = 1,19 приp < 0,05)
«Не могу и не хочу уезжать» 17,6% (9 чел.) 0
*В группе студенческой молодежи РФ с высокими результатами по МИПИ не ответил на анкету ОВР один респондент; в группе студенческой молодежи РБ с высокими результатами по МИПИ четыре респондента не ответили на анкету ОВР.
По этим результатам видно, что студенческая молодежь РФ и РБ с высоким уровнем профессиональной идентичности с разными типами установок не отличаются друг от друга.
Также можно видеть (см. табл. 5), что самое большое число молодых людей с высокой ПИ в обеих группах (РФ и РБ) находятся в ситуации внутриличност-ного конфликта («конфликта нереализованного желания») — «Могу, но не хочу уезжать» и «Не могу, но хочу уехать» (суммарно в группе РФ — 72,6%; в группе РБ — 76%). Если рассматривать ситуацию внутриличностного конфликта как ситуацию, детерминирующую активный поиск выхода из нее и, соответственно, совершение размышлений, действий и поступков, позволяющих снять этот конфликт либо в сторону удовлетворения желаний «хочу», либо в сторону реализации возможностей. В любом случае мы можем говорить об активности человека, находящегося в ситуации внутриличностного конфликта.
Вместе с тем можно отметить, что количество молодых людей с установкой «Могу и хочу уехать»/«Не могу и не хочу уезжать» меньше, в группе РФ — 27%, и в группе РБ — 21%. Однако стоит отметить, что тех, кто не может и не хочет уезжать, в группе с высокой профессиональной идентичностью из РБ нет. А в группе РФ таких молодых людей 9. Иными словами, в данном случае можно отметить тенденцию, что студенческая молодежь РБ с высоким уровнем ПИ чаще решает для себя вопрос с отъездом из страны в пользу отъезда.
Таким образом, в группах с высокой профессиональной идентичностью и у студенческой молодежи РФ и у студенческой молодежи РБ преобладает позитивная гражданская идентичность. Одинаковый уровень (ниже позитивной гражданской идентичности) гиперпозитивной гражданской идентичности.
Но при этом значимо различается уровень негативной гражданской идентичности у респондентов РФ и РБ. У респондентов РБ выше уровень негативной гражданской идентичности по сравнению с респондентами из РФ. Число молодых людей с различными установками на отъезд из страны в группах РФ и РБ распределилось одинаково. Самое большое количество молодых людей имеют конфликтные установки «нереализованного желания» («Могу, но не хочу уезжать» и «Не могу, но хочу уехать»).
Далее проанализируем результаты в группах с низкой профессиональной идентичностью по тем же методикам — «гражданская идентичность» и ОВР.
В табл. 6 представлены результаты в группах студенческой молодежи РФ и РБ с низкой ПИ по методике «гражданская идентичность». Из таблицы можно увидеть, что у студенческой молодежи с низким уровнем ПИ в группе респондентов и РФ и РБ одинаковый уровень позитивной гражданской идентичности, который становится ведущим типом гражданской идентичности. Вместе с тем сходство можно отметить и в том, что в обеих группах (РФ и РБ) уровни гиперпозитивной и негативной гражданской идентичности одинаковы.
Таблица 6
Уровневые показатели типов гражданской идентичности студенческой молодежи РФ (п = 58) и РБ (п = 35): с низкой ПИ
Тип гражданской идентичности РФ РБ Значимость различий по (-критерию Стьюдента
Гиперпозитивная гражданская идентичность 7,1 9,6 Значимые различия (Эмп = 2,7 приp < 0,01)
Позитивная гражданская идентичность 12,5 12,5 Незначимые различия аЭмп = 0 приp < 0,05)
Негативная гражданская идентичность 7,8 9,5 Значимые различия (гЭмп = 2 при р < 0,05)
Но при этом отличия проявляются в том, что в группе студенческой молодежи РБ уровни гиперпозитивной и негативной гражданской идентичности выше, чем в группе респондентов РФ. То есть можно говорить о том, что при низком уровне профидентичности повышается уровень негативной гражданской идентичности и гиперпозитивной, причем в большей степени типы гражданской идентичности повышаются у респондентов РБ.
Результаты, представленные в табл. 7, показывают специфику установки на отъезд из страны в группах респондентов РФ и РБ с низкой профессиональной идентичностью. Можно отметить одинаковое распределение студенческой молодежи по трем установкам — «Могу и хочу уехать» (их меньше в обеих группах); «Могу, но не хочу уезжать» и «Не могу, но хочу уехать» — этих молодых людей наибольшее число в обеих группах.
Таблица 7
Распределение результатов по возможности и желательности отъезда студенческой молодежи с низкой профессиональной идентичностью в группе опрошенных из РФ (п = 57)* и РБ (п = 33)*
Выбранный вариант ответа по анкете ОВР РФ РБ Значимость различий по критерию Фишера
«Могу и хочу уехать» 5,2% 9,1% Незначимые различия (ф*эмп = 0.67 при р < 0,05)
«Могу, но не хочу уезжать» 35,1% 36,4% Незначимые различия (ф*эмп = 0.12 приp < 0,05)
«Не могу, но хочу уехать» 31,6% 48,5% Незначимые различия (ф*эмп = 1.58 приp < 0,05)
«Не могу и не хочу уезжать» 28,1% 6% Значимые различия (ф*эмп = 2.82 при р < 0,01)
* В группе студенческой молодежи РФ с низкими результатами по МИПИ не ответил на анкету ОВР один респондент; в группе студенческой молодежи РБ с низкими результатами по МИПИ два респондента не ответили на анкету ОВР.
Отличия отмечаются в группе с установкой «не могу и не хочу уезжать». В группе студенческой молодежи РФ с низкой ПИ таких более четверти (28%), а вот в группе студенческой молодежи РБ с низкой ПИ таких всего 6%. Это может говорить о том, что студенческая молодежь РФ с низкой профидентичностью менее всего может и готова уезжать.
Согласно результатам исследования, мы наблюдаем тот факт (как и в группах с высокой ПИ, см. табл. 5), что наибольшая доля студенческой молодежи находится в ситуации внутриличностного конфликта «нереализованного желания». Предположительно это может выступать специфической характеристикой данного возрастного этапа развития и/или рефлексией субъекта по поводу собственного отъезда из страны в контексте возможностей и желаний, изучаемой в данной методике.
Итак, можно констатировать, что в группах с низкой ПИ у студенческой молодежи РФ и РБ доминирует позитивная гражданская идентичность. А гиперпозитивная и негативная гражданская идентичность ниже по уровню позитивной, и при этом одинаково выражена. Отличия заключаются в уровне гиперпозитивной и негативной гражданской идентичности. Этот уровень выше в группе студенческой молодежи РБ.
Наблюдается сходство в том, как распределились результаты по установкам на отъезд молодых людей РФ и РБ. По трем установкам результаты распределились одинаково в обеих группах: «Могу и хочу уехать» — малое количество
респондентов; больше всего респондентов с установками «Могу, но не хочу уезжать» и «Не могу, но хочу уехать».
Различия отмечаются в том, что в группе студенческой молодежи РБ 85% респондентов имеют конфликтные установки на отъезд из страны («Могу, но не хочу уезжать»/«Не могу, но хочу уехать»). А в группе студенческой молодежи РФ с низкой ПИ таких молодых людей 67%. И более четверти респондентов (28%) с установкой «Не могу и не хочу уезжать».
Подводя итог проведенному исследованию, можно сделать следующие выводы:
• гражданская и профессиональная идентичность в структуре самосознания молодого человека функционируют совместно и взаимозависимо;
• наличие внутриличностного конфликта «нереализованного желания» может указывать на то, что личность находится в ситуации развития. В точке личностных изменений, принятия значимых решений, в данном случае — по поводу отъезда из страны.
Кроме того, можно отметить следующие схожие черты в группах студенческой молодежи РФ и РБ: в обеих группах высокий уровень профессиональной идентичности; в обеих группах преобладает позитивная гражданская идентичность; и в обеих группах большинство молодых людей выбирают социальные установки, характеризующие внутриличностный конфликт, связанный с отъездом из страны (между «Не могу/могу и не хочу/хочу» уехать из страны).
Различия в группах студенческой молодежи РФ и РБ проявляются в уровнях негативной и гиперпозитивной гражданской идентичности у респондентов РФ и РБ. У респондентов РБ выше уровень гиперпозитивной и негативной гражданской идентичности по сравнению с респондентами из РФ. У студенческой молодежи РФ при низкой ПИ чаще встречается установка «не могу и не хочу уезжать из страны».
Ключевые слова: кросс-культурное исследование, студенческая молодежь, профессиональная идентичность, гражданская идентичность, аттитюды отъезда из страны, вну-триличностный конфликт нереализованного желания, развитие личности.
Список литературы
Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Словарь конфликтолога. СПб., 2009.
Борисов Р. В. Гражданская идентичность в терминах психодиагностики // Вестник Дагестанского государственного университета. Сер. 2: Гуманитарные науки. 2016. Т. 31. Вып. 4. С. 95-99.
Борисов Р. В. Теоретико-концептуальное осмысление феномена гражданской идентичности // Психология образования в поликультурном пространстве. 2013. Т. 4. № 24. С. 5-12.
Зеер Э. Ф. Психология профессий. М., 2005.
Как рождается гражданская идентичность в мире образования: от феноменологии к технологии: монография: в 2 ч. / А. Г. Асмолов, О. А. Карабанова, Т. Д. Марцинковская и др. / А. Г. Асмолов, ред. М., 2011. Кораблин Ю. А. «Утечка мозгов»: эмпирический анализ (по материалам инициативного социологического исследования: февраль-март 2017 г.). // Социодинамика. 2018. № 4.
С. 29-42. URL: http://nbpublish.com/library_read_article.php?id=23494 (дата обращения: 18.12.2018)
Маркова А. К. Психология профессионализма. М., 1996.
Митина Л. М. Психология профессионального развития учителя. М., 1998.
Пряжников Н. С. Профессиональное самоопределение: теория и практика. М., 2008.
Развитие национальной, этнолингвистической и религиозной идентичности у детей и подростков / М. Барретт, Т. Рязанова, М. Воловикова, отв. ред. М., 2001.
Столин В. В. Самосознание личности. М., 1983.
Филонов Л. Б., Ананьева Н. А. Словарь-компендиум психолого-антропологической диагностики. М., 2006.
Шнейдер Л. Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики. М., 2007.
Шнейдер Л. Б. Аттитюды патриотизма в оценке желания и возможности отъезда из своей страны: кросс-культурное исследование // Актуальные проблемы психологического знания. Теоретические и практические проблемы психологии. 2018. № 3 (48). С. 101— 112.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. / А. В. Толстых, общ. ред. и пре-дисл. М., 1996.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia IV: Pedagogika. Psikhologiia.
2019. Vol. 52. P 113-127
DOI: 10.15382/sturIV201952.113-127
Ilya Egorov,
Candidate of Sciences in Psychology, Associate Professor, Institute of Pedagogy and Psychology of Education, Moscow City University, 4 Vtoroy Selskokhozyastvennyi proezd, Moscow 129226, Russian Federation, egor ov_cpti@mail.ru
ORCID: 0000-0002-7302-5335
Cross-Cultural Study of Professional and Civil Identity of University Students from Russia and Belarus in Context of Attitudes to Leaving the Country*
I. Egorov
Abstract: This article analyses results of a study of professional and civil identity ofyoung people studying at universities in Russia and Belarus in the context of social orientation to leaving the country. The author of the article studies the mutual dependence of professional and civil identity of the young personality in connection with such an undesirable phenomenon in Russian reality as intellectual losses, the so-called brain-drain. The article demonstrates the importance of intrapersonal conflicts in the system
* The reported study was funded by RFBR according to the research project №18-513-00003 Bel_a.
125
of social orientation as a factor determining the development of the professional and civil self-consciousness of the personality of young people, their professional and civil identity. Based on the empirical study of university students aged 17-25 in Russia (397 persons in total) and Belarus (196 persons), the article shows similar features in groups of students in Russia and Belarus. Both groups have a high level of professional identitity; positive civil identity prevails; in both groups most young people choose the social orientation characteristic of an intrapersonal conflict connected with leaving the country (between "cannot/can and do not want/want to leave the country"). The subsequent comparison of professional and civil identity of students in Russia and Belarus has shown that meaningful differences between the groups are seen in the levels of negative and hyperpositive civil identity. Respondents from Belarus have a higher level of hyperpositive and negative civil identity compared with those in Russia. Students from Russia who have low professional identity more often have the social orientation "I cannot and do not want to leave the country".
Keywords: cross-cultural study, university students, professional identity, civil identity,
attitudes to leaving the country, intrapersonal conflict of unrealised desire, development of
personality.
References
Antsupov A., Shipilov A. (2009) Slovar' konfliktologa [Dictionary of a Conflictologist]. St. Petersburg (in Russian).
Asmolov A. (ed.) (2016) Kak rozhdaetsia grazhdanskaia identichnost' v mire obrazovaniia: ot fenomenologii k tekhnologii [How Civil Identity in the World of Education is Born: From Phenomenology to Technology]. Moscow (in Russian).
Barrett M., Riazanova T., Volovikova M. (eds.) (2001) Razvitie natsional'noi, etnolingvisticheskoi i religioznoi identichnosti u detei i podrostkov [Development of National, Ethnolinguistic and Religious Identities in Children and Adolescents]. Moscow (in Russian).
Borisov R. (2013) "Teoretiko-kontseptual'noe osmyslenie fenomena grazhdanskoi identichnosti" ["Theoretical and Conceptual Understanding of Civil Identity"]. Psikhologiia obrazovaniia v polikul'turnomprostranstve, № 4, pp. 5—12 (in Russian).
Borisov R. (2016) "Grazhdanskaia identichnost' v terminakh psikhodiagnostiki" ["Civil Identity in Terms of Psychodiagnostics"]. Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta, № 31, pp. 95-99 (in Russian).
Erikson E. (1968) Identity: Youth and Crisis. New York.
Filonov L., Anan'eva N. (2006) Slovar'-kompendium psikhologo-antropologicheskoi diagnostiki [Dictionary of Psychological and Anthropological Diagnostics]. Moscow (in Russian).
Korablin I. (2018) "«Utechka mozgov»: empiricheskii analiz (po materialam initsiativnogo sotsiologicheskogo issledovaniia: fevral'-mart 2017 g.)" ["Brain-Drain": An Empirical Analysis (based on materials of an initiative sociological research: February-March 2017)"]. Sotsiodinamika, № 4, pp. 29-42 (in Russian).
Markova A. (1996) Psikhologiia professionalizma [Psychology of Professionalism"]. Moscow (in Russian).
Mitina L. (1998) Psikhologiia professionalnogo razvitiia uchitelia [Psychology of Professional Development of a Teacher]. Moscow (in Russian).
Priazhnikov N. (2008) Professional'noe samoopredelenie: teoriia i praktika [Professional Self-Determination: Theory and Practice"]. Moscow (in Russian).
Stolin V. (1983) Samosoznanie lichnosti [Self-Consciousness of Personality]. Moscow (in Russian).
Shneider L. (2007) Lichnostnaia, gendernaia i professional'naia identichnost': teoriia i metody diagnostiki [Personal, Gender-Related, and Professional Identity: Theory and Methods of Diagnosis]. Moscow (in Russian).
Shneider L. (2018) "Attitiudy patriotizma v otsenke zhelaniia i vozmozhnosti ot»ezda iz svoei strany: kross-kul'turnoe issledovanie" [Attitudes of Patriotism in the Assessment of the Desire and Possibility of Departure from the Country: Cross-Cultural Study]. Aktual'nye problemy psikhologicheskogo znaniia. Teoreticheskie iprakticheskie problemy psikhologii, № 3, pp. 101— 112. (in Russian).
Zeer E. (2005) Psikhologiiaprofessii [Psychology of profession]. Moscow (in Russian).
