CC BY
472
философов в рамках различных философских школ категорию случайности связывает с набором определенных характеристик. Комплексный характер категории случайности во многом указывает на тот факт, что между различными гуманитарными дисциплинами существует тесная взаимосвязь, и позволяет установить определенные связи и провести параллели между социологией, экономикой, историей, философией и другими науками.
Литература
1. Попов В. В. Социальное время и альтернативы развития будущего // Философия права. 2012. № 4.
2. Попов В. В., Щеглов Б. С. Постнеклассиче-ская реальность как формирование новой философской парадигмы // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2012. № 2 (37).
3. Попов В. В., Щеглов Б. С. Вероятность и случайность в нелинейном развитии // Фундаментальные исследования. 2013. № 10.
4. Попов В. В. Философия нестабильности и современная социальная структура общества // Приволжский научный вестник. 2012. № 4 (8).
5. Попов В. В. Философия истории: постне-классический дискурс // Современные наукоемкие технологии. 2014. № 3.
6. Хвостова К. В., Финн В. К. Проблемы исторического познания. М., 1997.
П. П. Баранов
КРИЗИС ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
В статье рассматриваются характерные черты кризиса отечественной юридической науки. Анализируются основные причины и проявления кризиса современного правоведения. Автор предлагает пути преодоления застойных явлений в юридической науке, основанные на совершенствовании философско-методологических подходов к анализу государственно-правовых явлений и выработке общей государственно-правовой доктрины.
Ключевые слова: законодательство, кризис юридической науки, правовая ментальность, правоведение, правовые традиции, правосознание, кризис юридической науки, юридическая практика.
В настоящее время юридическая наука стремительно теряет свой авторитет. Мы все чаще слышим разговоры о системном кризисе комплекса гуманитарных наук в целом и юридических наук в частности. Окружающий мир наглядно демонстрирует определенное снижение значения и роли гуманитарного знания в окружающей нас действительности. В связи с этим анализируется и осязаемое воздействие очевидных экономических, хозяйственных, политических и геополитических факторов. Отдельное влияние оказывают и общемировые процессы глобализации, соответствующий рынок товаров и услуг, перманентный экономический кризис, техноцен-тризм и другое.
Одним из последствий кризиса современного правосознания стал тезис о том, что такой науки, как правоведение, уже достаточно давно не существует. Физика, химия, биология, планомерно развиваясь, открывают все новые и новые горизонты своих знаний. Есть так называемая «общая копилка», в которую методично складываются открытия и достижения, приближающие нас к позна-
нию истины. Безусловно, существуют области точных знаний, в которых наблюдается процесс стагнации. Так, после первого полета человека в космос казалось, что солнечная система в скором времени будет освоена, однако по прошествии полувека этого не произошло. Не может найти современная медицина лекарств от многих болезней, уносящих бесчисленное количество жизней. Вследствие технологического прогресса мир переживает техногенные катастрофы как местного, так и планетарного масштаба. Указанные обстоятельства, которые видны невооруженным глазом, в большинстве случаев подтверждают тот факт, что точные науки существуют и развиваются. Настоящий переворот в сознании миллиардов людей продолжает происходить вследствие всемирной информатизации, а отнюдь не в результате каких-либо открытий и достижений гуманитарного знания.
В том числе и по этой причине у представителей технического блока, как и у обычных людей, возникает закономерный вопрос: чем же в эпоху глобальных технических открытий зани-
маются представители юридических наук? Однако в процессе поиска ответа на данный вопрос само существование юридической науки ставится под сомнение. Не отрицается, пожалуй, наличие разных типов правовых систем в различных модификациях и ряда специальных «договоренностей» между государствами в рамках международного права. Что же касается представителей юридического знания, то их обвиняют в бесконечном изучении и комментировании уже существующего, а не в разработке и предложении нового, то есть в бессмысленной и бесконечной интерпретации, «реинтерпретации», «ререинтер-претации».
В качестве одного из доказательств того, что юридическая наука медленно, но верно отходит на периферию общественного сознания, предлагается также осознать тот факт, что само общество не чувствует потребности в юридической науке и последняя отвечает взаимностью, развиваясь сама в себе. Речь идет о том, что юридическая наука не может похвастаться таким же «прозрачным» и эффективным механизмом воздействия на практику, как естественные науки. Кроме того, часть теоретико-юридических построений заведомо носит непрактический характер или же не предполагает конкретных способов своей апробации. Именно отсутствие у современного юридического знания ярко выраженной и ощущаемой практической направленности также указывается как один из факторов кризиса юридической науки.
Однако, как отмечают исследователи, рассматривать юридическую науку исключительно в контексте анализа ее практических результатов не всегда верно и характерно для несколько упрощенного подхода. Не всегда смысл познания заключается в реализации результатов исследования, а определение их ценности должно обусловливаться исключительно практической значимостью. Такое «утилитарное» понимание может нивелировать существование всей теоретической науки. Популярное утверждение о псевдонаучности исследований, не имеющих связи с практикой, видится излишне категоричным, особенно учитывая относительность самой идеи критериальности оценки практики.
Речь идет о том, что, возможно, оценка научности той или иной теории лежит не только в сфере практики, но и в сфере такого сложного понятия, как «истина». Однако даже в том случае, когда теория представляется «неистинной», это еще не говорит о ее «ненаучности», если основные принципы научного исследования соблюдены. Нельзя забывать о том, что в рамках лю-
бой науки, как известно, обязательно сосуществуют как устоявшиеся теории и гипотезы, так и соответствующие проблемы и парадоксы. Во всех случаях недоказанность предположения или его невостребованность текущей практикой не является основанием для отказа в научном и познавательном статусе, иначе практический аспект проблемы «подменит» саму проблему, а непосредственно природа научного знания будет нивелирована. Таким образом, более точным и методически верным было бы утверждение юридической науки в качестве специального арсенала «эпистемологических» принципов и теорий. В свою очередь, прикладные науки создают так полюбившиеся современному общественному сознанию технические алгоритмы. Такой подход позволяет избежать однобокого представления о роли и месте теоретической науки и ее соотношения с юридической практикой. Кроме того, это позволяет представить проблемы юридического знания не только в контексте юридической, но и более общей, социальной практики, характеризующей духовно-нравственные основы общества [1, с. 19-24]. В таком аспекте необходимо рассматривать критерии истинности «научного» и в более широких контекстах.
Однако вопрос о воздействии на практику -это лишь один из многих вопросов к современной юридической науке. Существует мнение, что соответствующие отрасли знания излишне консервативны и находятся в перманентном состоянии застоя, давно уже не предлагая ничего нового. При этом как англосаксонские, так и континентальные правовые модели, изначально основанные на «культе собственности», не следует рассматривать как «образец», так как, по сути, они являются инструментом защиты интересов правящих элит, которым просто необходимо специальное пространство для широкого маневра в толкованиях. Отмечается, что субъективное толкование норм права в ходе правоприменительной практики приводит к насущной необходимости профессиональной защиты прав и свобод граждан. Такое положение дел ведет к формированию многоуровневой и громоздкой системы правосудия, которая даже в странах с долгим и относительно успешным использованием специфической модели «правового государства» вызывает серьезные нарекания.
В идеале же граждане государства должны иметь гарантии надлежащего рассмотрения их вопросов вне зависимости от наличия, например, возможности «оплатить» дорогостоящего и заранее более опытного и «выигрышного» адвоката. Судебные решения, как и приговоры, должны быть
предсказуемы во всех случаях, а предметом оспаривания должны остаться только «доказанность» или «недоказанность» тех или иных фактов. Однако современное правовое поле дает практикующим правоприменителям такой простор для толкования, о котором приходится только мечтать.
С другой стороны, субъективный фактор нередко выступает и как средство дискредитации самой идеи права. Здесь следует вспомнить мысль И. А. Ильина о том, что «механическое сопоставление "признаков", указанных в норме, и в "свойствах", данных в жизни, есть операция, убивающая право, уродующая жизнь и подрывающая в душах волю к правопорядку» [2, с. 219].
Другая проблема, о которой мы уже говорили, может быть сформулирована следующим образом: современная юридическая наука не способна оказывать сколько-нибудь значительное влияние на правовую ситуацию. В основе изменений законодательства, как правило, лежит политическое решение, а юристы посредством юридической техники выступают инструментом для воплощения данного решения в жизнь. В остальных случаях вся «исследовательская» деятельность сводится к соответствующему комментированию. Далее формально по итогам этого комментирования даются собственно юридические заключения, однако на деле большинство изменений в законодательстве носит или технический, или политический характер. Профессор В. В. Лазарев в этой связи справедливо отмечает, что если в прежние времена «вызовы науке происходили реально от рабского или крепостнического состояния человека, от игнорирования или прямого нарушения прав и свобод человека и гражданина, от того, сыт он или голоден», то сегодня «постмодернистские ценности в юридической науке влекут за собой не меньшие опасности превращения науки в служанку власть предержащих, чем критикуемые многими легистские и пандекти-стские позиции» [3, с. 181-191].
Новые условия требуют и иных критериев оценки значимости юридических исследований. Так, например, «значимыми» предлагается считать исследования, которые способны непосредственно сейчас или в перспективе оказывать влияние на юридическую практику, юридическое мышление, правовую действительность в целом и иные сопутствующие явления. При этом следует помнить, что ценность приращиваемого юридического знания, как правило, рассматривается сквозь призму существующего государственного строя, политического режима, правовой традиции, правовой ментальности и так далее, что еще раз
подчеркивает важность учета не только непосредственно юридической практики, но и социально-правовой и общественно-исторической практики. Именно по этой причине ряд ученых-юристов утверждает, что оценить принципиальную практическую значимость и применимость собственных результатов может лишь сама наука, так как юридическая практика не менее субъективна, конъюнктурна и подвержена целому ряду иных обстоятельств в их историко-философском измерении. При этом в методологическом отношении соответствующая «невостребованность» научных идей - это еще не основание для оценки научности или истинности юридического теоретического исследования [1, с. 19-24].
Однако на подобные утверждения высказываются и контрдоводы как социального, так и прикладного характера. Касаются эти аргументы непосредственно характера исследований. Речь идет о том, что вместо фундаментального изучения юридических определений юристы-теоретики увлекаются анализом действующих национальных законодательств, которые изначально субъективны. Между тем фраза, распространенная среди юристов «сколько юристов, столько мнений», вызывает все больше нареканий. Выдвигается тезис о том, что в серьезной науке не может быть «десяти» мнений относительно основополагающих определений и категорий, иначе она ничем не будет отличаться от «базарного словоблудия».
Следует обратить внимание на более глубокие основания кризиса, которые берут свое начало именно в западной традиции права. Известный американский юрист Г. Дж. Берман писал о том, что право в ХХ веке как в теоретическом, так и в практическом аспектах все меньше воспринимается в качестве связанного целого и все больше - как «мешанина, каша из сиюминутных решений и противоречащих друг другу норм». В ситуации, когда «метаправо» разрушилось, на его смену пришел правовой «цинизм». Тезис о том, что право не привязано напрямую к конкретному государству, отходит на задний план. Популярность получает представление о праве как о специальном инструменте политической и экономической элиты. По мнению ученого, речь идет не только о кризисе идей индивидуализма, либерализма или же секуляризма, а о кризисе всей правовой традиции. «Право становится более фрагментированным, субъективным, больше настроенным на удобство, чем на мораль. Оно больше заботится о сиюминутных последствиях, чем о последовательности и преемственности» [4, с. 48-53].
Нельзя не признать, что современный кризис международной юриспруденции особенно заметен. На международной арене происходят столкновения различных правокультурных моделей и систем. Непрекращающиеся попытки международного сообщества провести глобальную унификацию законодательства разных стран терпят крах. Серьезный раскол в среде специалистов по международному праву произошел после воссоединения Крымского полуострова и России. Каждый «лагерь» предлагает свое видение произошедшего в контексте существующего международного права, и у каждого - своя «правда» и аргументация в защиту оригинального толкования проблемы. В качестве одной из причин научно-теоретического кризиса на почве толкования уже произошедшего можно указать излишнее увлечение в последние годы проблемой унификации и импле-ментации норм международного права, тогда как проблема сохранения и поддержания мирового правопорядка в условиях правовой самобытности в глобальном понимании несколько отошла на второй план, хотя, ввиду свой актуальности, требовала пристального внимания.
Основной же задачей мирового юридического научного сообщества следует признать разработку доктрины действительно демократического и равноправного мироустройства, основанного на четких и главное соблюдаемых принципах, обязательных для всех без исключения участников международных отношений. Именно соблюдение норм права, в том числе внутригосударственного, всеми участниками соответствующего «договора» лежит в основе достаточно шаткого, как оказалось, современного миропорядка. Так, например, оценивая итоги политического кризиса на Украине, В. Д. Зорькин пишет: «Если право погибнет, то мир окажется у края бездны. И я не вижу той великой идеи, которая может заменить собою право, спасая мир от низвержения в бездну. Я бы хотел, чтобы такая идея существовала. Но пока что на горизонте не маячит ничего подобного. А право рушится. Рушится стремительно» [ 5]. На наш взгляд, ситуация на Украине наглядно продемонстрировала всю важность недопущения повсеместного кризиса правосознания и то, как реализация идеи права в одном государстве может влиять на все международное сообщество. В связи с этим при обязательном использовании юридической науки должна быть продолжена разработка действенных механизмов защиты и охраны суверенитета Российской Федерации во всех сферах человеческой жизнедеятельности - как внутри страны, так и в международной плоскости. Как показала современная
ситуация, бездумная интеграция во все сферы процессов общемировой глобализации несет в себе очень серьезные, в том числе экономические, риски.
Не умаляя значения перечисленных обстоятельств, все же следует признать, что юридическая наука не стоит на месте. Она продолжает развиваться за счет усложнения и систематизации юридического языка и приращения новых знаний и выработки новых идей. Юридическая наука, по возможности, реагирует на важнейшие общественно-политические события, отражает объективную политико-правовую реальность, а также старается в той или иной мере по-новому переосмыслить социально-правовой опыт.
Не останавливается процесс юридического образования в вузах, систематизируется и дополнительно координируется деятельность диссертационных советов. Однако до сих пор ощущаются глобальные негативные последствия политического, экономического и правового кризиса 90-х годов прошлого века, когда стремительный «слом» прежних идеологических установок привел к системному кризису правового общественного сознания россиян. Встал вопрос не просто о замене одних юридических понятий другими, а о принципиальном изменении всего правового пространства, как фактического, так и научного. Специфическая общественно-политическая обстановка требовала немедленного генерирования принципиально новых идей и концепций, в том числе в правовом поле, и они не замедлили появиться. В юридической науке развернулись дискуссии о «просчетах» классового подхода к сущности социальных явлений и деидеологизации юридического научного знания. До сих пор существует мнение, что кризис отечественной юридической науки связан с тем, что она «не удовлетворяет запросы новой юридической практики, поскольку ориентирована на старую социалистическую идеологию, на исчерпавшие себя в юридической практике идеалы естественной науки и марксистской философии, на устаревшие знания и методологию» [6, с. 6-8].
В конечном счете после косметической коррекции основных «целей и приоритетов» юридическая наука приступила к «обслуживанию» уже принципиально иной политической системы в условиях сильно изменившегося общества и правосознания. Поэтому причиной кризиса юридической науки явилось то, что она на протяжении долгого времени развивалась в узких методологических рамках марксизма. Серьезные изменения в социально-экономической и политической системе российского общества приве-
ли к трансформации структуры юридической науки. Исчезли целые отрасли научного знания, не соответствующие новым реалиям. Серьезные проблемы возникли и при определении нового общественно-политического строя в стране. Прежний понятийный аппарат, разрабатываемый и используемый многими десятилетиями, уже мало подходил для этой задачи, а эффективность традиционной пятичленной формационной модели исторического процесса развития общества оказалась под большим сомнением.
Часть ученых-юристов выделяет специальные формы кризиса отечественной юридической науки. К таковым относят догматизм, демагогию, апологетику и метафизичность. Обозначенные проблемы присущи не только российской (ранее советской) юридической науке, но и юридической науке в целом как явлению на всех многочисленных исторических этапах ее развития: и на уровне национальных юриспруденций, и в общемировом измерении. Речь идет только о степени вовлеченности и широте охвата этими «негативными» формами юридических взглядов, идей и концепций.
Одним из основных показателей кризиса юридической отечественной науки является почти полное отсутствие серьезных и принципиально новых исследований как в методологическом, так и в конкретно-правовом аспектах. Большинство современных концептуальных или старающихся такими казаться исследований «страдает» от двух крайностей. Одни классифицируются как работы, выполненные в рационально-догматическом ключе. Они не вызывают и не могут вызвать научного отторжения, однако новых идей и дискуссий также не генерируют. Другие заведомо обречены на справедливые обвинение в зыбкости теорий и откровенной мифичности и метафизичности правовых конструкций. Авторы из второй условной группы, как правило, привычно обвиняют первых в закостенелости и форма-лизованности мышления, отсутствии новых концептуальных идей и подходов, однако сами, как и двадцать лет назад, продолжают оперировать совершенно фантастическими идеями государственно-правового устройства. Данные идеи заведомо обречены на обсуждение, при этом они не обладают очевидным политико-правовым потенциалом и свидетельствуют не о принципиальной новизне, а о нежелании заниматься вопросами реальной юриспруденции. Очевидно, что современное российское правоведение остро нуждается в масштабных теоретико-методологических исследованиях, по своей значимости и оригинальности не уступающих тру-
дам С. С. Алексеева, А. М. Васильева, Д. А. Ке-римова, В. Ф. Котока, П. Е. Нетбайло, А. А. Пи-онтковского и других.
Существуют и более конкретные проблемы. В вину современной юридической науке ставят то обстоятельство, что по многим вопросам в юриспруденции отсутствуют сколько-нибудь убедительные, общие, конструктивные и единые правовые решения. Такими проблемами являются: клонирование людей и животных, смертная казнь, досрочное прерывание беременности, определение момента юридической смерти организма, использование человеческого тела в качестве платного или бесплатного донорского материала, совершение преступлений в состоянии «зомбированности», принадлежность родительских прав при искусственном осеменении и имплантации зародышей и так далее. Таким образом, мы наблюдаем целый комплекс вопросов, порожденных непосредственными «успехами» естественных наук, тогда как юридическая наука предложить какие-либо «общие» правовые пути их решения все еще затрудняется. Как справедливо отмечает В. В. Лазарев, «вызовы в юридической науке предопределены загрязнением природной среды в прямом смысле этого слова и "загрязнением" социальной среды - в переносном. Причем процессы "загрязнения" переплетаются и часто взаимно обусловливают друг друга» [7, с. 181-191].
Часть современных исследований носит настолько формализованный и подчеркнуто «затео-резированный» характер, что оценка этих, зачастую любопытных, научных произведений колеблется между «гимнастикой для ума» и «словоблудием». Также в постоянную практику вошло так называемое «научное рейдерство», когда чужие идеи и теории абсолютно «цивилизованным» способом после минимальной фасадной коррекции выдаются не просто за свои, а за «свои идеи», претендующие на оригинальное новое знание и открывающие соответствующие «горизонты» в науке. Отдельно в этой связи следовало бы упомянуть и проблему «недоброкачественных» научных исследований, ставшую популярной в последние годы во всем мире среди ученых-гуманитариев. Данная проблема свою актуализацию получила благодаря беспрецедентной коммерциализации отношений и развитию информационно-технических средств изготовления и распространения информации.
Рост числа некачественных диссертационных работ достиг такого уровня, что данная проблема, вызвав огромный общественный резонанс, обратила на себя внимание как государственных,
так и общественных структур. На добровольной общественной основе были созданы экспертные сообщества, включающие в себя ученых, которые занимаются выявлением случаев «заимствований», фальсификаций публикаций и других нарушений при проведении диссертационных исследований. Надо сказать, что современная ситуация с диссертациями, защищенными чиновниками разного уровня, в том числе и федерального, по итогам общественных экспертиз оказалась настолько удручающей, что это повлекло целый ряд административных, хочется верить, полезных преобразований. Однако, учитывая тот факт, что 90 % диссертационных исследований, в том числе некачественных, чиновники различных уровней защищали и защищают по юридическим наукам, можно сказать, что престижности юридическому знанию такая негативная ситуация совершенно не добавляет.
Здесь стоит оговориться, что проблема несостоятельных, заимствованных и откровенно «лживых» научных исследований - это проблема всего блока наук, а не только гуманитарных. К основным причинам такой фальсификации относятся материальная выгода, карьерные успехи, зависимость от грантов, профессиональное соперничество и другие. В качестве этического фактора кризиса достоверности исследований выделяют пренебрежение христианскими или иными моральными ценностями, долгое время сдерживающими фальсификации. В литературе описаны сотни случаев «глобальных» фальсификаций научных результатов в естественных науках, которые даже при проведении повторных экспериментов (что происходит не во всех случаях) распознать очень нелегко. В итоге фальсификации в естественных науках, по мнению многих, приобрели характер «эпидемии». Огромную тревогу в этой связи вызывают биологические и медицинские науки. Нельзя забывать и о серьезных проблемах, которые стоят на пути представителей технических дисциплин. Однако, как мы уже говорили, достижения этих наук все же очевидны, тогда как юридическая наука похвастаться аналогичными результатами не может. Одновременно следует помнить, что если откровенный подлог, например, в медицинских науках вызывает «шок», то ожидание отдачи от юридических исследований на сегодняшний день настолько несущественно, что аналогичный подлог в ней не вызывает и сотой доли той реакции.
Следующим признаком рассматриваемого кризиса является характерная для последнего времени излишне активная законодательная деятельность на федеральном уровне, по результатам которой Федеральное Собрание сравнили с
«неисправным принтером» или «печатным станком», который работает без контроля со стороны печатника. Речь не идет о напрашивающейся политической оценке издаваемых законодательных актов. Даже аполитичный взгляд на стремительно увеличивающееся количество законодательных актов позволяет говорить об их слабой «проработанности» и игнорировании достижений правоведения. Уже привычной становится ситуация, когда через месяц после принятия нового федерального закона в него вносятся поправки. Данная ситуация свидетельствует об очень слабой и излишне поспешной юридической подготовке нормативных документов. Принимаются сотни поправок, дополнений и изменений, что скорее напоминает бесконечное «латание дыр», а не серьезную продуманную и концептуальную работу по реформированию законодательства. Так, например, число статей в КоАП РФ с 2001 года по настоящее время увеличилось в более чем в три раза.
Напомним и о проблеме практической невостребованности существующих достижений современной юридической науки, попавшей в ситуацию, когда она не может оказывать сколько-нибудь значительное влияние на правовые реалии. Сегодня реальная жизнь и юридическая наука находятся в принципиально разных плоскостях. В основе изменений законодательства, как правило, лежит политическое или лоббистское решение, а юристы как «носители» юридической техники выступают инструментом для воплощения данного решения в жизнь. В остальных случаях вся «исследовательская» деятельность сводится к бесконечному, как мы уже отмечали, комментированию, тогда как большинство изменений в законодательстве носит редко технический, а чаще политический характер. Такой серьезный отрыв юридического знания от юридической действительности позволяет нам констатировать несостоятельность юридического знания как соответствующей науки.
На сегодняшний день предлагается большое количество способов «реорганизации» юридического знания и выведения юридической науки на принципиально новый уровень в рамках существующих координат, обязательно включающих соответствующую «смену парадигм» и «переоценку ценностей». В качестве направлений реорганизации предлагаются: новое понимание юридической науки; создание концепции единого универсального права; активизация сотрудничества с техническими науками; решение внутренних методологических вопросов и другие.
Что же касается насущных проблем юридической практики, то самый логичный способ ее совершенствования - это минимизация субъектив-
ного фактора или выделение субъективного фактора в особый юридический институт, а насколько это возможно в современных условиях покажет время. Однако для этого должны быть созданы соответствующие условия: в математике, например, есть понятия, которые принимаются как данность, юриспруденции также нужны свои отправные точки и аксиомы, так как без них немыслимо построение базового логического аппарата системы права.
Выйти из кризиса юридические науки могут лишь путем смещения акцентов в выполняемых функциях - приоритет должен быть отдан творчеству, а дальнейшее развитие юридической науки должно стать предметом специального исследования. На сегодняшний день они прослеживаются еще не так явно, так как юридическая наука зависит от ситуации в обществе и государстве в целом, от того, в каком состоянии находится его правовая система, которая является отражением совокупности юридической практики, права, правовой идеологии и правосознания общества. Кроме того, необходима выработка несоциологических критериев оценки научности юридических теорий, что, в свою очередь, предполагает проведение концептуальных методологических разработок в данной плоскости. В целом идея развития юридической науки сводится некоторыми авторами к двум основным направлениям. Соглано первому развитие юридической науки может идти в существующих границах, без изменения основных структурных элементов, а второе утверждает, что реформа юридической науки должна быть обязательно связана со сменой основных парадигм и понятий в процессе выдвижения новых идей [7, с. 120].
В связи с этим следует отметить, что российская юридическая наука в настоящее время находится на этапе мучительных поисков принципиально иной мировоззренческой парадигмы, отражением которой должны стать новые пути и принципы государственно-правового развития России в XXI веке. В современной научной юридической литературе наряду с отсутствием соответствующей концепции представлены различные мнения о путях дальнейшего развития не только юридической науки в России, но и самого государственно-общественного строя. Одни ученые-юристы рассматривают государственно-правовое развитие России в русле религиозной интерпретации истоков государственно-правовых институтов и явлений. Другая часть правоведов предлагает вернуться к изучению основ в трудах дореволюционных ученых-юристов. Третьи отмечают необходимость использования в качестве методологической основы наработки представителей западной науки.
Однако большинство ученых-юристов продолжают оставаться в плену старого позитивистского, догматического юридического мышления и мировоззрения. В целом же за последние 20 лет под воздействием и инертным влиянием маркси-стко-ленинской идеологии сформировалось сложное симбиозное научное юридическое сознание, вобравшее в себя идеологические «советские» (марксизм, ленинизм, коммунизм) и постсоветские элементы (либерализм, прагматизм). Неспособность юридической науки по-новому посмотреть на сущностную ценность структуры научного правового знания проявляется и в том, что, например, учебники по теории государства и права советской и постсоветской России практически не изменились.
Для того чтобы полнее осознать пути возможного развития юридического знания, необходимо чаще обращаться ко всему предметному полю будущих исследований. Как известно, в методологическом аспекте юридическая наука: а) генерирует новые юридические знания; б) разрабатывает правила использования юридических знаний; в) разрабатывает будущие контуры практической деятельности и законодательства; г) предлагает новаторские области науки, генерирующие новые образцы юридической деятельности, обусловленные «вызовами» окружающего мира [7, с. 120]. Любое из предложенных направлений представляет огромное поле для оригинальных исследований, в частности, молодых ученых, не находящихся в плену уже существующих, столетиями отрабатываемых концепций. Те же научные исследования, которые, на первый взгляд, отражают новый подход к восприятию правовых реалий, на самом деле или предлагают вернуться на один, а то и несколько веков назад, или же занимаются созданием совершенно фантастических правовых теорий. При этом большинство авторов сосредоточилось на уже ставшем традиционным «комментировании» и «критическом анализе» более или менее острых в зависимости от отношения к существующему государственному строю и укладу политико-правовой жизни.
Отражением мирового кризиса современной юридической науки является и возникновение важнейших концептуальных противоречий системного характера в профессиональном правосознании, наступившем после разрушения так называемого «социалистического блока». Ряд либеральных идей и ценностей, таких как индивидуализм, потребительский образ жизни и другие «прекрасные» идеалы либеральной демократии, не так легко приживаются на почве иного правокультурного поля и правового общественного сознания. В связи с этим задачей современ-
ной отечественной науки, на наш взгляд, является оценка реального состояния государства и права в современной России. Речь идет об анализе предпосылок и условий адекватных геополитической ситуации перспектив дальнейшего государственного строительства с использованием всего накопленного опыта государственно-политических и государственно-территориальных преобразований и трансформаций.
Как социальная наука правоведение обладает неразрывной связью с государствообразующи-ми ценностями и идеалами. Одной из наиболее значимых задач отечественной правовой и в целом гуманитарной науки на сегодняшний день следует признать воплощение в жизнь идеи на-циостроительства и нациообразования в современной России. Только таким образом возможна консолидация правовых идей всех населяющих Россию этносов и достойное закрепление места российского народа в современном геополитическом пространстве. Именно национальная идея должна связать воедино прошлое, настоящее и будущее российского общества на основе незыблемых духовных национальных ценностей. Выработка общенациональной идеи, которая одновременно выступит и как национально-государственная идея, - это основная задача современного российского правоведения и один из главных путей выхода отечественной юридической науки из кризиса.
В целом же современная юридическая наука испытывает серьезные сложности в выработке объективной правовой методологии и научной доктрины, способствующих определению дос-
тойного пути дальнейшего государственно-правового развития. Юридической науке на современном этапе необходимо сделать выбор основных целеполагающих мировоззренческих ориентиров и принципов, соответствующих новым вызовам времени, а также без лишних иллюзий, трезво оценить состояние государства и права в современной России и реальные возможности его участия в построении справедливого правового миропорядка в быстро меняющейся геополитической системе координат.
Литература
1. Тарасов Н. Н. Юридическая наука и юридическая практика: соотнесение в методологическом контексте (о практичности юридической науки и научности юридической практики) // Российский юридический журнал. 2012. № 3.
2. Ильин И. А. О сущности правосознания. Мюнхен, 1956.
3. Лазарев В. В. Юридическая наука: современное состояние, вызовы и перспективы (размышления теоретика) // Lex russica. 2013. № 2.
4. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998.
5. Зорькин В. Д. Цивилизация права. Если право погибнет, то мир окажется у края бездны // Российская газета. 2014. 12 марта.
6. Розин В. М. Генезис и современные проблемы права. М., 2001.
7. Пучков О. А. Роль антропологического знания в оценке правовых теорий // Вестник Удмуртского университета. 2011. № 2.
В. П. Таранцов
ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА ПРАВЯЩЕЙ ЭЛИТЫ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В данной статье сделана попытка выявить сущность и структуру политической и правовой культуры правящей элиты, проанализировать подходы к интерпретации ключевых понятий, показать значимость культуры власть предержащих на разных уровнях. Автор обосновывает, что политическая и правовая культура правящей элиты во многом определяется политической и правовой социализацией элитарных субъектов, а также иными объективными и субъективными факторами.
Ключевые слова: культура, политика, право, власть, элита, политическая культура, правовая культура, правящая элита, политическая социализация, правовая социализация.
Политическая и правовая культура правящей элиты - это проблема сложная, многогранная, относящаяся к числу крайне актуальных, малораз-работанных и значимых. Это можно обосновать следующими обстоятельствами. Во-первых, за по-
следние двадцать лет в нашей стране произошел «нравственный обвал», затронувший все слои российского общества, но, в первую очередь, элитарные слои в экономике, политике, науке, оборонной и правоохранительной сферах, образовании,
