CC BY
34Сергей ИСРАПИЛОВ
Кандидат исторических наук, преподаватель исторического факультета Дагестанского государственного университета
(Махачкала, Россия).
КРИЗИС
НАЦИОНАЛЬНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В МУСУЛЬМАНСКИХ РЕГИОНАХ НЕИСЛАМСКИХ СТРАН НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН (ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ XXI В.)
Резюме
В статье на примере Республики Дагестан политическая нестабильность в регионе рассматривается с точки зрения теории о деструкции национального государства в исламских странах и в населенных мусульманами регионах неисламских стран.
По мнению автора, в регионе наблюдается типичный для исламских
стран и регионов «кризис национального государства». Под «кризисом национальной государственности» понимается достигающее критического порога развитие двух взаимодополняющих процессов: роста военной активности боевиков-исламистов и снижения легитимности и эффективности институтов власти.
В в е д е н и е
Республика Дагестан — самый густонаселенный из субъектов Северо-Кавказского федерального округа Российской Федерации. Общеизвестно, что в Дагестане активно действуют боевики-исламисты, выступающие против светского государства и использующие в своей борьбе террористические методы.
Религиозно-политический экстремизм был занесен на Кавказ еще в 1990-х годах и существенно окреп за время двух вооруженных конфликтов в Чечне. Тогда же на фоне острого социального и политического кризиса первые очаги экстремизма появились и в Дагестане. Однако в 2000-х годах религиозно-политический экстремизм в Дагестане приобретает новый характер: теперь речь идет уже не просто о поддержке националистических настроений на Кавказе — отторгается сама идея государственности, построенной не на принципах ислама.
Эта смена ориентиров совпадает по времени с аналогичными процессами во многих исламских странах (далее ИС) и населенных мусульманами регионах неисламских стран (далее МР). Иными словами, речь идет о проявлении закономерности, характерной для всего мира ислама.
Политическая нестабильность в Дагестане на современном этапе
В 1999 году в Дагестане были разгромлены вторгшиеся из Чечни боевики-исламисты Хаттаба и Шамиля Басаева. Одновременно были ликвидированы не признающие центральную власть анклавы боевиков (т.н. «салафитов», или «ваххабитов») в селах Кара-махи и Чабан-махи.
Война экстремистского подполья против правоохранительных органов и органов власти Дагестана возобновилась в 2002 году и резко активизировалась в 2005 году. Динамика потерь видна в табл. 1.
Таблица 1
Активизация боевых действий в Дагестане на фоне восстановления экономики
2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010
Динамика ВРП, % 115,0 119,0 111,0 113,9 115,9 116,4 119,1 117
Реальные располагаемые денежные доходы населения, % к предыдущему году*
115,7 188,8 125,6 144,7 121,3 129,9 117,9 116,6 112,4 108,2
Количество сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, погибших вследствие террористической войны**
более более более 77 — по 45 10 25 данным прессы, 45 — по данным НАК***
38
47
49
89 68*
Общее количество других пострадавших (погибших боевиков, арестованных боевиков, погибших гражданских лиц, всех раненых, потерявших жилье)
_ ?
более более более более более более 350 300 300 300 350 250
* Данные ТО Росстата [http://dagstat.gks.ru/digital/region12/DocLib/Forms/AllItems.aspx]. ** По данным анализа текущих сообщений прессы.
*** Данные НАК ФСБ РФ [http://nak.fsb.ru/nac/media/terrorism_today/history.htm]. **** Кузнецов А. На дагестанском фронте // Лента.ру, 27 июня 2011, 18:39:15 [http:// lenta.ru/articles/2011/06/27/dagestan/].
Характерно, что война активизировалась на фоне быстрого восстановления экономики, роста благосостояния граждан, стабилизации социальной обстановки и опережающих вливаний из федерального бюджета. К примеру, в 2000-х годах только прямая по-
мощь бюджету Дагестана из федерального бюджета выросла более чем в 6 раз, с 7,5 в 2001 году до 46 млрд рублей в 2011 году.
Помощь федерального центра должна была стабилизировать политическую обстановку в республике. Однако реальной стабилизации не произошло. Наблюдатели все чаще приходят к выводу, что в усилении политической нестабильности в регионе социально-экономические факторы не являются основными. Многие политики и чиновники считают, что разрастание террористической опасности уже никак не связано с экономической или социальной ситуацией.
Это знаковый пересмотр традиционной концепции разрастания политических конфликтов. Еще со времен СССР было принято считать, что любой конфликт имеет в своей основе социально-экономические предпосылки. В отсутствие другой общепризнанной школы кофликтологии это понимание природы конфликтов сохраняется и в современной России. Однако очевидно, что сегодня религиозный экстремизм невозможно понять лишь посредством анализа конкретной социально-экономической обстановки. А когда теряется возможность отыскать «корни» в социально-экономическом «базисе», терроризм, с точки зрения человека с европейским, одномерным «экономическим» мышлением, становится «иррациональным»: ведь террористы не ищут компромиссов и не удовлетворятся получением материальных благ для себя или какого-либо слоя населения.
Отметим, что религиозный исламский экстремизм — явление относительно новое. В мире еще нет стран, которые смогли бы окончательно победить это зло, хотя в некоторых из них и применяли очень жесткие карательные меры для его обуздания. Это явление все еще нуждается в углубленном изучении.
Кризис национального государства в исламских странах мира
Разрастание политической нестабильности и активизация боевиков-исламистов на Северном Кавказе сходны с процессами, идущими во многих исламских странах.
В настоящее время более чем в половине ИС хроническими стали политический кризис и активность террористов, а многие правительства вовсе не контролируют ситуацию в своих странах.
Подробно проблема кризиса национального государства в исламских странах рассмотрена нами в статье «Проблема дефицита легитимности» как основа отторжения институтов национального государства в исламских странах мира»1. Радикальные исламские группировки, влияние которых растет, вообще не признают легитимность национальных государств и правительств. Но и многим «мирным» мусульманам легитимность национальных государств представляется спорной, а значит, находится мало желающих воевать за нее с боевиками, рискуя здоровьем и жизнью. К примеру, в Афганистане только за первую половину 2011 года дезертировали 24 тыс. обученных солдат — каждый седьмой боец2. О том же говорит влиятельная «Вашингтон пост»3.
Сегодня в 27 из 48 ИС политическая система находится в неустойчивом состоянии. Центральное правительство либо вовсе не контролирует территорию страны, либо эф-
1 См.: Вестник Дагестанского государственного университета, 2011, Вып. 4. С. 78—83.
2 См.: Фещенко В. Афганцы побежали // Российская газета, федеральный выпуск, 6 сентября 2011, № 5573 (197) [http://www.rg.ru/2011/09/06/afganistan.html].
3 См.: Partlow J. More Afghan Soldiers Deserting the Army // NATO Statistics Show [http://www.washing tonpost.com/world/asia-pacific/more-afghan-soldiers-deserting-the-army/2011/08/31/gIQABxFTvJ_story.html].
фективность этого контроля является низкой. В нескольких ИС национальное государство в лице центрального правительства не способно контролировать ситуацию на территории страны без иностранного военного участия. Речь идет об Ираке, Афганистане, Сомали, Судане, Чаде, Нигере, Западной Сахаре. Применительно к этим странам можно говорить о распаде национального государства.
Таким образом, в значительной части исламского мира можно констатировать состояние перманентного политического кризиса, выражающегося, с одной стороны, в росте влиятельности боевиков, с другой — в низкой дееспособности национального государства.
В середине XX века крушение колониальной системы в ИС сопровождалось формированием национального государства со всеми его атрибутами4. Однако уже в конце в ИС наметился и стал углубляться кризис национального государства. Основная причина этого — отсутствие у национализма сколько-нибудь глубоких корней в сознании населения ИС, а следовательно, неукорененность национального государства в местной политической практике. Корни национализма, без которого невозможна борьба за национальное единство, в мире ислама неглубоки и, как правило, привнесены извне с иностранным образованием и светским мышлением.
Возрождение интереса к исламу как способ самозащиты общества
По нашему мнению, набирающее обороты возрождение интереса к исламу, в том числе и в таких крайних его проявлениях, как рост экстремизма, есть защитная реакция населения ИС на многоплановый кризис современного общества.
В XX веке экономическая и социальная структура современного общества западного типа претерпела весьма существенные и многогранные изменения. В частности, современное общество достигло наибольших успехов в мобилизации индивидуума к экономической активности. Как писал видный российский мыслитель Александр Зиновьев, сегодня задача мотивирования личности к экономической активности решается через соблазнение. Но хотя современное общество и достигло больших успехов в экономике, культуре, общественном развитии, цена трудовой мобилизации посредством соблазна была слишком высокой. Оказалось, что она несет в себе угрозу разноплановой деструкции традиционных взаимоотношений индивидуума с обществом и государством, деструкции самих общества и государства.
Так, из-за мотивирующего давления общества «эволюционировал» средний индивидуум. Сегодня он мотивирован на экономический успех настолько сильно, что не желает обременять себя детьми. Социальные стимулы к получению богатства, к успеху оказываются выше ценностей традиционного общества и природных инстинктов. Это ставит под угрозу демографическое будущее современного общества, которое вынуждено искать способы защиты.
Либеральная политическая доктрина и глобализация подрывают существующие парадигмы общественной мысли, такие как национализм или социализм, на которых создавались и существуют все современные государства. Это вызывает латентную деструкцию структуры общества, а затем — и государства.
И наконец, третья важнейшая проблема заключается в том, что современное общество, хотя и является высокоэффективным с экономической точки зрения, но все же не
4 См.: Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. Этнос в современном мире. Куда ведет этническое развитие человечества? // Право и управление. XXI век, 2008, № 2.
является социально справедливым. Поэтому для значительной части населения «мобилизация» посредством соблазна оборачивается страданиями, ибо в реальности реализовать свои силы и достигнуть рекламируемого образа жизни многие не могут. Противоречие между разрастанием несбыточных желаний и реальностью социально несправедливого общества порождает конфликт личности. Индикаторами данной проблемы являются рост психических и характерных физических заболеваний, а также рост наркомании, алкоголизма, уход от реальности посредством культуры.
Таким образом, современный этап развития капитализма породил глубокие и трудноразрешимые внутриличностные и межличностные конфликты, а также конфликт интересов «средней» личности с интересами общества и государства. Неудивительно, что и отдельный индивидуум и современное общество в целом, столкнувшись с перечисленными проблемами, ищут приемлемый выход. Пока ни один из вариантов не позволяет совместить возможности экономического прогресса, которые дает нынешняя «мобилизация через соблазн», с предотвращением демографической, социальной, государственной деструкции.
Свой выход ищут и незападные общества, втянутые, однако в орбиту влияния современного капитализма. Ищут свой путь и многочисленные ИС. Пока идеи, которые встречают наибольшее сочувствие в мире ислама, сводятся к возвращению к традиционным ценностям.
Таким образом, повсеместно наблюдаемое возрождение интереса к исламу есть аллергическая реакция, реакция отторжения на те угрозы, которые несет реальность современного капитализма. Разумеется, этот путь самоценен и имеет право на существование. Однако и у него есть своя цена. В частности, исламизация общества подразумевает возвращение традиционных межличностных отношений, точно регламентированных Кораном, что плохо совместимо с существованием современной многосекторной экономики и современных политических институтов.
Болезненная реакция на кризис общества в Дагестане
Как и повсюду в России, в 1990-х годах дагестанское общество испытало сильнейшие социальные потрясения. Но и после завершения шока 1990-х годов общество продолжает испытывать растущее давление капиталистических отношений.
Развитие деструктивных течений, в том числе и религиозного экстремизма, базировалось на массовом недовольстве, вызванном системным кризисом общества.
В частности, продолжается модернизация и частичное разрушение такого важного института, как традиционная семья. Специалисты говорят, что дагестанская семья начала меняться еще в 1970-х годах. Но в 1990-х годах эти негативные тенденции существенно ускорились. В частности, резко упала рождаемость (см. табл. 2), а число браков на 1 000 чел. населения уменьшилось с 10,5 до 6,7 промиле в 2000 году и 7,9 в 2010 году. Как видно из табл. 3, уменьшилось количество детей в семьях.
Число абортов в Дагестане превысило 11—12 тыс. случаев в год. Кроме того, в республике охват гормональной контрацепцией среди женщин в 2006 году составил 49,1 тыс.; было отмечено 3 244 случаев хирургической стерилизации. При этом статистикой не учитываются все еще случающиеся так называемые «криминальные аборты».
К концу 1990-х годов стало особенно заметным морально-нравственное разложение общества. Так, в 2000-м году в Дагестане на учете числилось более 20 тыс. наркологических больных, в том числе — 8,8 тыс. хронических алкоголиков и около 2 тыс. шприцевых
Таблица 2
Общие коэффициенты естественного движения населения (на 1 000 чел. населения) в 1992—2010 годах*
я >5 >5
с х ы) я с х ы)
Годы Число родивших Число умерши нс( Ж0-0 шац ® 5 с * ш Годы Число родивших Число умерши нс( Ж0-0 шац ® 5 с * ш
1992 23,6 6,8 16,8 2000 17,7 7,5 10,2
1993 21,6 7,6 14,0 2005** 15,5 5,9 9,6
1994 22,5 7,7 14,8 2006 15,3 6,0 9,3
1995 22,6 7,8 14,8 2007 17,0 5,7 11,3
1996 20,5 7,6 12,9 2008 18,3 5,9 12,4
1997 19,8 7,5 12,3 2009 18,5 6,1 12,4
1998 19,5 7,5 12,0 2010 17,5 5,7 11,8
1999 17,9 7,5 10,4
* Дагестан-2000. Статистический сборник. Часть II. Социально-экономическое положение Республики Дагестан. Доклад. Махачкала: Государственный комитет РД по статистике, 2001. С. 59.
** Данные сайта ТО Росстата на 20 июля 2011 года [http://dagstat.gks.ru/digital/ region1/default.aspx].
наркоманов5. В том же году были выявлены 1 018 новых случаев сифилиса, 1 625 случаев гонореи, а в 2005 — уже 1 255 случаев сифилиса, 2 170 случаев гонореи. Число абортов достигало 15 тыс. в год.
Начало и ход рыночных преобразований было отмечено небывалым ростом заболеваемости психическими расстройствами. За десятилетие реформ число больных различными нервными расстройствами возросло более чем в пять раз6. Рост числа больных различными психозами, в особенности — шизофренией, напрямую связан с тяжелым для населения ходом реформ. Уже в 1991 году число больных шизофренией возросло почти в два раза — с 1 908 до 3 729 случаев, а концу 1996 года их число достигло 5 346 человек. В 2010 году в Дагестане отмечено 125,5 тыс. больных психическими расстройствами, в том числе вновь заболевших за год — свыше 12 тыс. чел.7
Общество живет в состоянии «социального стресса». Не случайно в 1990-х годах болезни сердца стали самыми распространенными среди причин смертности населения. В 2007 году в Дагестане от болезней сердца умерло более 7,7 тыс. человек. Более 112 тыс. дагестанцев обращались с жалобами на сердце в медицинские учреждения республики.
5 См.: Дагестан-2000. Статистический сборник. Ч. 1. Махачкала: Государственный комитет Республики Дагестан по статистике, 2001. С. 292.
6 Показатели состояния здоровья населения Республики Дагестан в 2004 году. Махачкала: Министерство здравоохранения РД, 2005. С. 7, 69, 71.
7 См.: Данные ТО Росстата [http://dagstat.gks.ru/digital/region13/default.aspx].
Неблагополучие подтверждает также и растущий уровень потребления наркотиков.
Таблица 3
Число зарегистрированных преступлений, связанных с оборотом наркотиков
1992 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2003 2007
Преступления, связанные с наркотиками 196 879 969 2 105 2 359 1 857 2 250 1 264 1 954
Алкоголь становится популярным средством снятия стресса. В Дагестане с 1992-го по 2007 год потребление алкоголя увеличилось в 11,5 раз. И это — лишь вершина айсберга, так как большая часть алкогольного рынка находилась «в тени» и не регистрировалась службами статистического учета. За годы реформ количество регистрируемых алкогольных психозов увеличилось более чем в 17 раз. Значительная часть преступлений в республике совершается на фоне алкогольного и наркотического психоза.
Таблица 4
Объемы продаж алкогольных напитков и пива
2000 2005 2006 2007 2008 2009 2010
В абсолютном алкоголе: |
Всего, тыс. дал 270 1 436,7 1 510,4 1 575,8 1 698,1 1 787,5 1 410,3
В расчете на душу населения (литров) 1,2 5,4 5,7 5,9 6,3 6,5 4,7
В натуральном выражении, тыс. дал:
водка и ликеро- водочные изделия 250,1 2 899,0 3 185,6 3 356,9 3 609,3 3 760,8 2 962,7
вино 929,4 640,1 654,1 654,1 869,5 1074,6 966,9
коньяк 29,9 85,2 91,1 94,0 88,7 92,0 95,6
шампанское 56,3 391,7 297,0 343,8 189,4 197,3 107,6
пиво 445,1 2 771,8 1 871,9 1 629,4 1 863,7 1 786,2 901,8
И с т о ч н и к: Данные ТО Росстата [http://dagstat.gks.ru/digital/region6/DocLib/Forms/ АИКет^^рх].
Год от года увеличивалась также преступность. На пике роста преступности в Дагестане было зарегистрировано свыше 16,5 тыс. новых преступлений, более 12 тыс. человек было осуждено, и многие отправлены в места лишения свободы — к десяткам тысяч таких же.
Важнейшая проблема — молодежная политика. Сегодня молодое поколение растет в условиях социальной, идеологической и политической неопределенности. И неудивительно, что значительная часть молодежи вступала на путь преступности и экстремизма. Значительное число молодых дагестанцев входит в отряды боевиков. Еще большее число людей оказывает поддержку, укрывает и кормит экстремистов. Поэтому в республике сохранялся мощный деструктивный потенциал, который стал питательной почвой для расширения конфликтов.
Таблица 5
Криминальная статистика Республики Дагестан в 2000—2010 годах
2000 2005 2006 2007 2008 2009 2010
Зарегистрировано преступлений — всего, в т.ч.: 15 692 13 658 16 496 14 730 12 241 12 437 11 640
убийство и покушение на убийство 224 200 243 170 172 204 296
изнасилование и покушение на изнасилование 91 76 87 76 68 76 40
разбой 150 162 186 171 139 143 127
грабеж 257 586 650 552 386 435 361
преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков 2 250 1 185 1 600 1 954 1 739 1 624 1 442
нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств 437 267 286 311 303 407 398
из них повлекшие по неосторожности смерть человека, двух или более лиц 158 166 182 189 160 185 220
Выявлено лиц, совершивших преступления 13 896 8 489 9 145 8 411 7 729 7 186 6 797
Всего осуждено 10 386 7 009 7 190 7 225 6 899 6 125 5 477
И с т о ч н и к: Данные ТО Росстата [http://dagstat.gks.ru/digital/region13/DocLib/Forms/ АИКет^^рх].
В то же время следует отметить, что в 2000-х годах с началом в России экономического роста, в РФ наметилась динамика к «выздоровлению» общества. На этом фоне заметна тенденция к стабилизации многих социальных проблем: замедлились темпы демографического спада, улучшилась криминогенная обстановка, несколько снижается потребление алкоголя и т.д.
Существенное «социальное выздоровление» отмечается и в Республике Дагестан. Ситуация заметно улучшилась по сравнению с показателями кризисных 1990-х годов (см. табл. 2, 3, 6). Хотя стоящие перед обществом проблемы по-прежнему остаются весьма серьезными, тем не менее позитивные изменения в Дагестане по своим темпам все же превосходили аналогичные успехи большинства регионов России.
Существенную роль в преодолении пороков общества играют религия и религиозные организации. Мусульманское видение проблем семьи; неприятие наркомании, алкоголизма, проституции; воспитание подрастающего поколения в духе принципов, не противоречащих общепринятым правилам и нормам морали, — все это оказывается весьма полезными для общества и государства.
Важнейший вопрос, в котором традиционная религиозная организация (не только ДУМД, но и суфии) и государственные органы власти сотрудничают, — борьба с экстремизмом. Ежегодно в этой борьбе от рук «салафитов» погибают не только сотрудники правоохранительных органов, но и служители культа. Как заявил председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, прилетев в Махачкалу в марте 2007 года, «истинные мусульмане — это опора общества и государства».
Этапы кризиса национального государства в некоторых исламских странах и в мусульманских регионах России
По мнению многих исследователей, в современном мире глобализация ведет к снижению эффективности национального государства и его институтов, а также к ослаблению национальной идеи, лежащей в основе строительства национального государства. Однако процесс этот в разных странах происходит неравномерно и повсюду в мире имеет свои особенности8.
Проблема в том, что практически любое государство, даже населенное только мусульманами, сегодня построено на неисламских принципах. А с точки зрения мусульманских экстремистов, деструкция государства, основанного на неисламских ценностях, — допустима и даже желательна. К примеру, один из экстремистских сайтов, пропагандирующих действия боевиков на территории российского Северного Кавказа, пишет: «К сожалению, мусульмане в общем и мусульмане России9 в особенности, настолько долго жили и продолжают жить по критериям, которые им установили неверные, касающимся всех сторон жизни, а также вопроса государства, что официальным государством у них будет считаться лишь то, которое неверные нарисовали на карте, и у него должны быть такие-то и такие-то описания. Должны быть школы, больницы, светофоры и т.д. Однако мусульманин обязан сломать эти стереотипы, этих идолов, которые нам неверные внедрили через передачи «Время». Как об этом известно, институт государства в Исламе есть средство для установления религии, и у него нет ни в Коране, ни в Сунне четкого материального обозначения, однако когда община мусульман может установить религию на
8 См.: Макаренко С. Эволюция «государства-нации»: попытка деконструкции // Космополис, 2007, № 2 (18). С. 123.
9 Так в оригинале.
том или ином участке земли, а в первую очередь это поклонение одному Аллаху, совершение намаза, давание закята, запрещение порицаемого, приказ одобряемого, то есть способность практикования основ религии и запрещения основных очевидных внешних грехов на территории, неподвластной неверным, — это будет исламским государством.. ,»10 Несмотря на то что кризис национального государства в каждой из исламских стран имеет свои особенности, есть и сходные черты, которые позволяют создать некий «общий портрет» кризиса национального государства в ИС и выработать его периодизацию.
Таблица 6
Этапы деструкции национального государства в некоторых исламских странах и мусульманских регионах неисламских стран в новейший период истории
Афганистан 1978, 1979, 1989— 1994— 1992— 1996 г. 2001 г. Госу-1992 гг. 1994 гг. 1996 гг. 2001 гг. дарство вос-
становлено
Сомали 1977—1978 гг., с 1991 г. 2006— 1991— 2006 г., Неудачная по-
1991 г. 2009 гг. 2006 гг. 2009 г. пытка 1991—
1995 гг. (США и ООН). Государство распалось. Вторая попытка 2006—2009 гг. (Эфиопия). Также неудачна
Узбекистан 1991 г. 1991— 2005 г. 1999— —
1999 гг., 2005 гг.
2004 г. (новые меры властей)
Чечня 1917, 1943, 1985— 1991 г. 1991—
1989, 1996 гг. 1989 гг. 2000 гг. 1998 г. 2000 г.
Дагестан 1985—1991 гг. 1985— 1991, 1991— — постоянно
1989 гг. 1999, 1999 гг. 2005 гг.
10 [http://vdagestan.info/2011/02/06/protivnikam-kavkazskogo-imarata/].
Первым этапом, или предысторией, нынешнего кризиса национального государства мы считаем политические катаклизмы, способствовавшие ослаблению эффективности национального государства и подрыву его легитимности в глазах населения.
Становление и существование национального государства, как и национального сознания, — длительный и сложный процесс, требующий, помимо прочего, легитимности национального государства в глазах населения. В силу исторических закономерностей в исламских странах национализм и национальное государство имеют относительно непродолжительную историю и развивались в конкуренции с религиозным чувством и религиозной концепцией гражданственности. Кроме того, национальное государство развивалось в неблагоприятных внешних условиях, что также не способствовало его эффективности и популярности.
В истории современного Дагестана таким временем стало брожение, предшествовавшее распаду СССР, сам распад СССР и коммунистической идеологии, создавшие политический вакуум и состояние неопределенности и подтолкнувшие к началу радикальных перемен в обществе.
Второй этап, или период «социальной деструкции», — это время, когда ввиду неэффективности национального государства национальные чувства слабеют, а с ними слабеет и само государство. Этот этап кризиса — специфическая для исламских регионов реакция на экономические и социальные трудности, возникшие в ходе разрушения мироустройства, сложившегося в период после обретения независимости.
Первую реакцию населения России и других немусульманских стран бывшего СССР на кризис 1990-х годов можно назвать «социальным ожогом», в результате которого все внутренние силы общества были направлены на преодоление экономического коллапса и внезапного ухудшения условий существования. Люди стали гораздо больше работать, жизнь их протекала в постоянном ощущении социального стресса. Этот стресс был мощным мобилизующим фактором, но он же породил множество социальных проблем. Люди стали чаще болеть и раньше умирать, реже заводить семью и детей, увеличилось потребление алкоголя и наркотиков и т.д.
В ИС и в мусульманских регионах бывшего СССР реакция на экономические трудности была несколько иной. Благодаря быстрой исламизации некоторые негативные последствия «социального ожога» в мусульманских регионах были сдержаны. К примеру, более прочной оказалась семья, меньшее влияние на общество оказали алкоголизм, ставший бичом для Центральной России, уголовная преступность и т.д. Люди, особенно женщины, не стали больше и более тяжело работать. Однако экономика (за исключением нефтегазового сектора) развивалась медленнее.
В то же время в ИС и в мусульманских регионах неисламских стран отставание экономики, не поспевавшей за ростом численности населения, и прогрессирующая бедность породили множество иных социальных проблем. Это усилило влияние деструктивных течений и вызвало к жизни радикальные экстремистские группировки.
На втором этапе началась деструкция социальных отношений, сложившихся было во второй половине XX века и основанных на идеях национализма и социализма. Большое число наиболее образованных и склонных к западной культуре молодых выходцев из мусульманских регионов уезжали в Россию или на Запад. Имела место также десоциализация социально активного слоя — тех, кто не решился своевременно на отъезд. При этом политические режимы все еще держались на «старом» человеческом материале, на людях, чье мировоззрение сложилось в эпоху безраздельного влияния национализма и социализма.
При этом в ИС и в МР быстрый демографический рост сопровождался ростом потребительских запросов. С развитием средств передачи информации желание все новых материальных благ переставало соответствовать реальным возможностям экономики.
В Дагестане экономические трудности 1990-х годов сильно ускорили деструктивные для существующего общества политические процессы. В республике шла быстрая реис-
ламизация, каждый год строились сотни новых мечетей, тысячи молодых людей выезжали на учебу в религиозные учебные заведения по всему миру. Возникли и первые анклавы, не признающие местную и российскую власть, законы светского государства (села Кара-махи и Чабан-махи).
Третий этап характеризуют попытки революционного разрушения политической системы. На фоне недовольства населения слабеющим национальным государством, неспособным создать эффективную экономику, религиозно-политические экстремисты, требующие уничтожения национального государства, обретают достаточную уверенность в своих силах, чтобы попытаться уничтожить неисламские институты, в том числе национальное государство.
На постсоветском пространстве первые попытки религиозных экстремистов сбросить национальное государство имели место еще в 1989—1991 годах. В Дагестане и Узбекистане такие попытки были отбиты, а в Чечне националисты и религиозные экстремисты тогда еще не размежевались, и «общая победа» стала там началом нового конфликта — уже между ними.
В 1999 году экстремисты на пространстве бывшего СССР вновь попытались сбросить власть национального государства. В том году началось вторжение религиозных экстремистов из Чечни в Дагестан. А в самой Чечне националисты-масхадовцы были уже заметно слабее «ваххабитов» Басаева и Хаттаба.
В 1999 году экстремисты были вновь остановлены, так как национализм, национальное государство были еще сильны. Последовали репрессии. В Узбекистане, к примеру, массами сажали сторонников исламской политической партии «Хизб ут-Тахрир», а в Дагестане экстремисты были разбиты совместными действиями ВС и сил МВД России и местных ополченцев.
Новое усиление натиска экстремистов приходится на 2005 год. Так, в узбекском Андижане 12 мая 2005 года вооруженные исламисты спровоцировали новые беспорядки. А в Дагестане в это время резко активизировалась террористическая война. Там, как видно из табл. 1, наибольшее число нападений приходится на период 2004—2006 годов, что вызвало массовый отток сотрудников из МВД.
В ИС на втором этапе кризиса, после того как национальное государство делигити-мизируется в глазах населения, власть его становится хрупкой и относительной. Ни наличие многочисленной армии, ни действия полиции и спецслужб, ни бюрократический аппарат уже не в силах гарантировать сохранение национального государства. Во многих странах мира религиозные экстремисты вполне успешно уничтожили власть национального государства. Так, в Афганистане в 1994—1996 годах власть захватили талибы. В Сомали с 2006 года Союз исламских судов стал самой влиятельной силой и достаточно долго сражался против эфиопских войск. После вывода эфиопской армии в 2009-м Союз вновь подчинил себе весь юг страны11. А с 2009 года президентом страны стал Шариф Ахмед — представитель Союза12.
Сегодня в ряде стран исламского мира власть поддерживается искусственно, на помощи извне, как в нынешних Ираке и Афганистане. Большую помощь для содержания армии и госаппарата получала и получает одна из крупнейших ИС, обладатель ядерного оружия — Пакистан. В Дагестане существование государственных институтов поддерживалось массированной финансовой, полицейской, военной и пр. помощью федерального центра.
Четвертый этап. «Период турбулентности» — это, как правило, начало острой борьбы за власть и собственность между кланами, племенами, бандами. Ислам отводит боль-
11 Cm.: Ignatius D. Ethiopia's Iraq // The Washington Post, Sunday, 13 May 2007.
12 Cm.: BBC.Profile: Somalia's Islamic Courts, Tuesday, 6 June 2006 [http://news.bbc.co.uk/2/hi/africa/ 5051588.stm].
шую роль традиционным родоплеменным отношениям, которые сохранились после обретения независимости, а в период распада государства в ИС стали главной политической силой13. Власть временно берут кланы и преступные группы, которые, однако, не могут противостоять исламским фанатикам и со временем уступают ее. Так было в Сомали, Афганистане и в Судане. К примеру, в Афганистане после свержения Наджибуллы полевые командиры поделили власть и сражались уже между собой, причиняя населению большие страдания. Возможностей для ведения войн было немало: за годы войны были накоплены большие военные запасы.
Когда религиозные экстремисты набирают большой политический вес, а национальное государство, напротив, катастрофически слабеет, его дееспособность и вовсе становится недостаточной даже для минимального управления социально-экономическими и политическими процессами.
Пятый этап характеризуется победой экстремистов. Население, устав от произвола полевых командиров, в конце концов поддерживает религиозных экстремистов, обещающих справедливость. Так в Афганистане победили талибы, в 1996 году занявшие Кабул14. В ИС этот этап прошли только Афганистан, Сомали и Судан. В России и на всем постсоветском пространстве прошел четвертый этап кризиса, и к пятому подошла лишь Чечня в период между двумя «чеченскими войнами».
Шестой этап — вмешательство иностранных сил с целью реконструкции национального государства. Победа исламистов — это перманентный конфликт победителей со всем остальным миром. «Экспорт революции» для талибов закончился вмешательством США и сил НАТО, начавших с 2001 года операцию «Несокрушимая свобода». Сегодня США пытаются реконструировать национальное государство под властью Хамида Кар-зая. Иностранные военные силы насчитывают 120 тыс. военнослужащих из 47 стран мира. Попытка США проводить миротворческую операцию в Сомали потерпела неудачу. Жертвами стали 18 американских военных и до тысячи сомалийцев15. Немногим более удачным оказалось и вмешательство эфиопской армии в 2006—2009 годах.
Ускоренное развитие кризиса
Мировой опыт показывает, что кризис может развиваться форсировано, минуя некоторые этапы. К примеру, поддержка деструктивных процессов странами Запада устраняет необходимость в нескольких промежуточных этапах. Те режимы, которые поддерживаются Западом, вступили в период деструкции на 20 лет позже, чем некоторые бывшие союзники СССР в третьем мире, которых Запад старался уничтожить.
Другой случай — когда национальное государство пытается интегрировать ислам в политическую систему. Некоторые исследователи отмечают большую ошибку тех политических лидеров, которые пытались подчинить ислам целям государственного строительства; например, использовать его, чтобы легитимировать проводимую государством модернизацию16. Эти политики не добились желаемых результатов: ислам оказался гораздо более влиятельной системой, которую им невозможно было подчинить. А в случае с Суданом мы видим, как попытки встроить ислам в светскую систему управления вообще закончились ее гибелью.
13 См.: Пискунова Н. Распад государства: локальный феномен или глобальная угроза? К вопросу о кризисе в Сомали 1990—2008 гг. // Космополис, 2008, № 3 (22). С. 79—86.
14 См.: Панкин В. Талибы идут // Коммерсант, 21 мая 1997, № 73 (1255).
15 См.: BBC.Profile: Somalia's Islamic Courts.
16 См.: Holm U. Violence in Algeria: A Question of Securitization of State-Regime, Nation and Islam // Alternatives: Turkish Journal of International Relations, Summer 2003.
Похоже, в мире стали осознавать, что деструкция ИС может оказаться необратимой и что, соответственно, Запад не получит никаких дивидендов от уничтожения неугодного режима: на смену ему придут только хаос и экстремисты. Уже в 2007 году «Вашингтон пост» писала о событиях в Сомали: «Происходящее здесь походит на Ирак и Афганистан. Решительный военный удар разрушил одну угрозу. Но что остается, когда пыль оседает? Разрушенное племенное общество, которое не будет иметь реальной стабильности без сложного процесса политического согласования и экономического развития.»17 Но в реальной практике Запад продолжает совершать одни те же ошибки, пытаясь сместить неугодные режимы и тем дестабилизируя ситуацию на Востоке. В частности, экстремисты из организации «Хизб ут-Тахрир» принимали участие в свержении Каддафи18 под прикрытием авиации НАТО.
3 а к л ю ч е н и е
Таким образом, ситуация в ИС и МР демонстрирует устойчивую тенденцию к постепенной деструкции институтов национального государства. Эта тенденция развивается по двум взаимосвязанным направлениям: через рост военной активности боевиков-исламистов («рост военной угрозы») и, одновременно, через снижение легитимности институтов власти в глазах населения, и, соответственно, снижение их эффективности («снижение легитимности государства»).
Политические режимы в ИС и МР всеми силами пытаются сдержать растущую деструкцию. Деструкция политической системы везде идет примерно по одному и тому же сценарию. Однако при вмешательстве внешних сил деструкция может существенно ускориться. В то же время вмешательство внешних сил, направленное на поддержку национального государства, может отодвинуть следующий этап деструкции на неопределенный срок. В данном контексте можно прийти к выводу, что ситуация в Дагестане в значительной мере развивается по тому же пути, который характерен для других стран мусульманского мира.
17 Ignatius D. Op. cit.
18 Cm.: Bakhash O. Gaddafi, the Enemy of Allah, His Messenger and the Ummah Kills Hundreds or Even Thousands of People // Kalafah.com, 21 February 2011 [http://www.hizb-ut-tahrir.org/].
