CC BY
30
К. А. Соловьев
КРИЗИС ЛЕГИТИМНОСТИ НЕОЛИБЕРАЛЬНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
В статье рассматриваются основные предпосылки, обусловившие широкое распространение неолиберального подхода к изучению процессов глобализации, его успехи и причины неудачи.
Ключевые слова: глобализация, неолиберализм, Вашингтонский консенсус, Ямайская валютная система, национальное государство, суверенитет.
Несмотря на то, что интеллектуальный накал обсуждения разнородных и противоречивых процессов, получивших обобщенное название "глобализация", несколько снизился в последнее время, тема становления глобального мирового порядка всё ещё находится в фокусе обсуждения, не теряя актуальности.
Происхождение и первое употребление термина «глобализация» исследователи относят к середине XIX в., но наиболее широкое распространение он получил после работы Т. Левитта «Глобализация рынков», опубликованной в 1983 г. Примерно до начала 90-х годов ХХ в. обсуждение вопросов, связанных с процессами глобализации, не выходило за рамки узкого круга заинтересованных специалистов, но затем начался экспотенциальный рост публикаций на эту тему. Наиболее очевидное объяснение этому — крах биполярной системы, остро поставивший вопрос о дальнейшем векторе развития человечества в целом. То есть можно сказать, что дискурсу глобализации в том виде, в каком он представляется сейчас, не более двадцати лет. За эти годы сложилось несколько подходов, опирающихся на разные парадигмы в осмыслении глобализации, наиболее заметным из которых был неолиберальный подход, в основе которого лежали приоритеты экономического развития, унифицированного на основе единых принципов, требование повышения политической транспарентности и снижения роли формальных регуляторов. Собственно, именно неолиберальный подход долгое время лежал в основе формирования дискурса глобализации, становясь объектом как критики, так и различного рода интеллектуальных спекуляций конспирологического характера, внедряемых в массовое сознание посредством СМИ.
Наиболее известными представителями этого направления считаются: Ф. Фукуяма, обосновавший в своей работе «Конец истории и последний человек» идеологическую базу неолиберального подхо-
© К. А. Соловьев, 2013
да к глобализации, К. Омаэ («Мир без границ» и «Конец национального государства»), сформулировавший универсалистскую парадигму, основанную на свободе экономической деятельности, Дж. Сорос («О глобализации»), критиковавший существующие международные институты за неспособность эффективно решать актуальные экономические и политические проблемы развивающихся стран, и др. Активное развитие подхода продолжалось до начала 2000-х годов. Каковы были причины его формирования?
Полагаем первой причиной было изменение мировой валютной системы. Отмена золотого стандарта и золотого паритета, ставшая основным нововведением Ямайской валютной системы, привела к тому, что деньги, как и золото, стали самостоятельным товаром, зависящим только от рыночной конъюнктуры. Такое положение не встречалось ранее в истории человечества, что ставит под большое сомнение тождество или сходство современного этапа глобализации с каким-либо иным периодом.
Изменение природы денег привело к следующим последствиям:
1. Были созданы возможности для потенциально бесконтрольного роста денежной массы, не обеспеченной ничем, кроме рыночного спроса и тех товаров и услуг, совокупность которых образует ВВП государства. Как и в предыдущей валютной системе, Бреттон-Вуд-ской, доллар США сохранил свое лидирующее положение в мировой «валютной корзине», что дало возможность фактически неограниченного кредита Соединённым Штатам. Вместе с тем были установлены пределы государственного долга Америки, которые, правда, не раз корректировались в сторону увеличения. Здесь представляется уместным отметить, что в таких условиях победа США в экономическом противостоянии с СССР была предрешена. Невозможно выиграть в ситуации, когда одна страна имеет неограниченный кредит, а другая нет.
2. Появление международного спекулятивного капитала — тоже новелла современного этапа развития мировой экономики и международных отношений. Под этим термином понимается капитал, во-первых, не обеспеченный ничем, даже товарами, во-вторых, существующий исключительно на фондовом или валютном рынках, в-третьих, не нацеленный на реализацию долгосрочных проектов, ориентированный на быстрое получение прибыли. Для его характеристики экономисты и политологи используют термин "bubble" (мыльный пузырь).
3. Произошли изменения в характере инвестирования. Решение экономических, как и политических, проблем регионального развития во многом стало увязываться с инвестиционной привлекательностью региона для свободного капитала. В свою очередь, инвестиционная
привлекательность зависела от способности того или иного региона гарантировать не только сохранность инвестиций, но и приращение капитала. Чтобы облегчить инвесторам выбор площадок, появляется система инвестиционных рейтингов, которые и служат ориентиром для инвесторов. Эта система постепенно вырабатывает собственные правила, например рейтинг отдельного региона не может сильно превосходить рейтинг государства, резидентом которого он является. Поскольку иностранные инвестиции позволяют решить не только экономические, но и социально-политические проблемы, руководство регионов вынуждено бороться за более высокие рейтинги, не только свои, но и государства в целом, встраиваясь в мировую финансовую систему.
4. Началось формирование свободного транснационального рынка обмена валют. Мировые финансовые центры сформировались задолго до Ямайской системы, но именно благодаря ей они получили новый импульс в своём развитии. К традиционным и привычным Лондону, Нью-Йорку, Токио и Цюриху добавляются Люксембург, Франкфурт-на-Майне, Багамские и Каймановы острова, Париж и Гонконг. К концу 90-х годов ХХ в. происходит оформление и институциализация рынка международных финансов (см.: Шавшуков, 2001, с. 17-23) .
Второй причиной, послужившей отправной точкой для формирования неолиберального подхода к глобализации, стали выработка и артикуляция универсальных принципов экономической деятельности, получивших название «Вашингтонский консенсус». Эти принципы были сформулированы в 1989 г. английским экономистом Дж. Уильям-соном для стран Латинской Америки, которые в тот момент находились в состоянии перехода к рыночной экономике. Позднее требование соблюдения принципов Вашингтонского консенсуса были распространены на все страны, вставшие на путь рыночных преобразований. В рамках Вашингтонского консенсуса предусматривалось выполнение следующих условий: поддержание фискальной дисциплины (минимальный дефицит бюджета), приоритетность здравоохранения, образования и инфраструктуры среди государственных расходов, снижение предельных ставок налогов, либерализация финансовых рынков для поддержания реальной ставки по кредитам на невысоком, но всё же положительном уровне, свободный обменный курс национальной валюты, либерализация внешней торговли (в основном за счет снижения ставок импортных пошлин), снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций, приватизация, дерегулирование экономики и защита прав собственности (подробнее см.: ШИИатэоп, www.iie.com/publications/papers/paper.cfm?researchid=486).
Хорошо видно, что национальному государству и его институтам в этом проекте отводилась роль "ночного сторожа", но с сохранением
многих обязательств в рамках социального государства. Эта коллизия между ограничением прав, но сохранением обязанностей основного национального института публичной власти всегда была слабым местом неолиберальной доктрины, как и иные вопросы, связанные с социальными институтами. Как уже отмечалось выше, борьба за иностранные инвестиции вынуждала национальные государства считаться с принципами «консенсуса» и создавать хотя бы видимость их исполнения, открывая границы для притока капитала. Вместе с тем нельзя не сказать, что Вашингтонский консенсус был не единственным обобщённым выражением базовых рекомендаций для экономик переходного периода. Известны Пост-Вашингтонский консенсус (1996 г.) (Стиглиц, www.r-reforms.ru/cons.htm) и Пекинский консенсус (2004 г.). Но именно тезисы доклада Уильямсона стали своего рода визитной карточкой неолиберальной глобализации.
Всеобщее требование либерализации социально-экономической жизни, открытие границ для товаров, услуг и капиталов, вызвали рост числа транснациональных корпораций (ТНК), ставших одним из символов неолиберальной глобализации. За период с 1976 по 2001 г., по данным ЮНКТАД, их число выросло с 7 тыс. до 63 тыс., т. е. практически на порядок. На сегодняшний момент ТНК контролируют около 50% мирового производства и 70% мировой торговли. Им принадлежат 80% патентов, которые обеспечивают финансирование 80% НИОКР. Вместе с тем в рамках международной политики формально они не являются полноценными субъектами, а лишь дестинаторами норм, выработанных государствами. Такое положение уже не раз становилось объектом критики со стороны как самих ТНК, так и учёных и государственных деятелей.
Третьей причиной, давшей толчок неолиберальной концепции, был идеологический вакуум, образовавшийся после крушения социалистической системы, который и был заполнен либеральными постулатами о свободе, собственности, личной автономии, естественных правах и рыночной интерпретации всех типов общественных связей. Надо сказать, что в рамках неолиберального подхода к глобализации ценностно-идеологическое обоснование проекта находилось в тени доминанты экономических преобразований. Основным тезисом неолиберальных конструкций можно признать следующий: «Всё, что мешает свободному рынку, должно быть исключено или редуцировано».
Четвёртой причиной стала информационная революция конца ХХ — начала XXI в., принципиально изменившая многие традиционные представления о скорости и возможностях коммуникационного взаимодействия. Формирование единого планетарного инфокоммуника-ционного пространства происходило темпами, намного опережающими предыдущие внедрение и распространение телефона, телеграфа,
радио и телевидения. Кроме того, Интернет стал средством трансгосударственного и межкультурного общения, возможности_которого до конца не раскрыты и не изучены. Сам факт способности человечества в исторически ничтожные сроки сформировать единое планетарное пространство, не зависимое ни от культурных, ни от экономических, ни от национальных различий, был весомым аргументом в неолиберальной доктрине. Справедливости ради стоит сказать, что этот аргумент не является уникально неолиберальным. Виртуальное пространство стало объективным фактором, с которым должны считаться все.
Итак, экзистенциальное изменение природы денег, артикуляция, развитие и продвижение новых, универсальных, форм экономической жизни, некоторое социальное обоснование экономических реформ как основы благосостояния и процветания и становление единого инфокоммуникационного пространства позволили сформулировать выходящую за дисциплинарные рамки экономической теории доктрину, принципы которой, с одной стороны, оказались созвучны устремлениям американской администрации начала-середины 90-х годов, с другой, позволили предложить странам, бывшим членам социалистического лагеря, некоторую непротиворечивую методику вхождения в мировое сообщество. Вместе с тем даже апологеты неолиберального подхода (см.: Фридмен, 2003) признавали как его несовершенство, так и наличие «узких мест», препятствующих единообразному воспроизведению успешных стратегий в функционально-произвольных социальных системах. В первую очередь это касается институциональных реформ политической сферы.
Неолибералы много внимания уделяли экономике, но основная проблема заключалась в том, что рецепты, хорошо зарекомендовавшие себя в устоявшемся пространстве развитых стран, не вполне адекватно сработали в развивающихся. Кроме того, рекомендации дерегулирования экономики и снижения государственных расходов давались государствам, находящимся в глубоком системном кризисе, вызванном сменой политических моделей, что не могло не сказаться как на эффективности выполнения рекомендаций, так и на легитимации власти вообще. Поэтому в подавляющем большинстве стран, сначала активно принявших неолиберальную концепцию, наблюдалось латентное сворачивание радикальных реформ, вплоть до саботажа рекомендаций МВФ и Всемирного банка.
Принцип открытости границ для товаров, услуг и капиталов остро поставил вопрос о сохранении национальных богатств, накопленных в предыдущий период развития государств-реципиентов. Иными словами, сложно привлечь иностранный капитал, но ещё сложнее удержать собственный, рвущийся в более стабильную среду. С этой проблемой столкнулись практически все государства; во многих из них
проблема отрицательного баланса капитала не решена до сих пор (в первую очередь это касается России).
Непросто развивались также отношения представителей неолиберальных глобалистов и национального государства, с его суверенитетом, национальными интересами и безусловной международной правосубъектностью. Активные попытки реформировать Вестфальскую систему не прекращались на всём протяжении последних двух десятилетий. И в начале ХХ1 в., казалось, что фундамент ставшего привычным мироустройства дрогнул, мировое сообщество решило поступиться частью своих неотъемлемых прав (см.: Иноземцев, Караганов, 2005). Но финансовый кризис, разразившийся через несколько лет, напротив, актуализировал местнические и протекционистские настроения даже у лидеров процесса глобализации, на которых равнялись неолибералы.
Постулируя стирание границ и всеохватность рынка, теоретики неолиберального толка обычно исходили из универсальности ценностей западной цивилизации. Культурно-мировоззренческий аспект всегда находился в тени. Это породило широкое восприятие глобализации как «вестернизации» и, в узком смысле, «американизации» культурных ландшафтов. Следствием этого стало не только неприятие, но и активное отторжение самого понятия глобализации в странах с развитыми традициями этнокультурной идентичности. Хотя и не везде. Примером страны, частично принявшей правила экономического регулирования, но последовательно пресекающей какое-либо вмешательство в идеологическое поле, является Китай, политическое и экономическое чудо которого давно и по праву заняло своё место в обсуждении выгод процесса глобализации.
Как видно, основные проблемы неолиберального подхода лежали в плоскости политической, и невозможность сформулировать адекватные ответы на вызовы политической реальности явилась тем фактором, который сделал неолиберализм одним из многих подходов к изучению глобализации, а не единственным или основным.
Помимо сложностей в артикуляции некоторых принципиальных моментов, связанных с вектором развития глобальных процессов, свойственных неолибералам, нельзя не отметить и позитивные моменты, сформулированные и изученные благодаря развитию неолиберальных взглядов на глобализацию.
Поскольку неолиберализм изначально опирался на экономическую теорию, то и наиболее существенные достижения подхода проявились именно там.
Во-первых, была предложена достаточно чёткая и логичная программа, теоретически позволявшая заинтересованному субъекту присоединиться к процессу глобализации, чтобы извлечь максималь-
ную выгоду из трансформации мирового хозяйства. Ни один другой подход не смог выработать чего-то подобного. Из всех значимых концепций глобализации именно неолиберальная была наиболее инстру-ментализирована и методологически прозрачна. И следует признать, что она помогла провести экономические реформы, хотя их результат отнюдь не везде был таким, каким представлялся в теории.
Во-вторых, был поставлен резонный вопрос о фактическом соотношении сил на мировой политической арене. Если ТНК по своему ВВП превосходят большинство стран мира, то почему у них нет права голоса при принятии политических решений? Этот вопрос был поставлен американской делегацией ещё на заре существования ООН, но благодаря широкому распространению неолиберальной доктрины он приобрёл качественно иное предметное звучание. Кроме того, насколько равноценны сами государства, возможно ли полноценное равноправие стран—членов ООН, если одни живут за счёт гуманитарной помощи других? Ведь известно, что разрыв между богатым Севером и бедным Югом произошел не из-за колониального прошлого развивающихся стран, а вследствие рывка, сделанного бывшими колонизаторами.
В-третьих, был проведён анализ степени включённости компаний и стран в мировую экономику, получивший название «индекс транснационализации». Этот индекс особенно актуален для определения степени риска социально-экономических кризисов, вызванных внешними причинами.
В-четвёртых, изучение деятельности ТНК позволило описать причины их появления (конгломерация бизнеса) и развития (диверсификация бизнеса) (подробнее см.: Бородаевская, 2001), а также способы их функционирования и налаживания контактов с национальными правительствами, что внесло заметный вклад в развитие дисциплин гуманитарного профиля.
Вместе с тем, избыточный акцент на экономике, доминантность её по отношению к нуждам всего многообразия общественных отношений, безусловная опора на единый сильнейший центр управления мировым хозяйством и методологически не всегда оправданная универсализация не выдержали испытание временем и практикой.
Два мировых кризиса, наступившие с интервалом ровно в десять лет (1997-1999 и 2007-2009 гг.), с одной стороны, на практике доказали, что глобализация не является плодом интеллектуальных спекуляций, с другой, изрядно поколебали уверенность в безопасности принципа laissez-faire. И если первый кризис, начавшийся в Юго-Восточной Азии, был связан с непредсказуемостью спекулятивного капитала и сравнительно быстро преодолён, то второй — это кризис доверия к финансовой системе в целом. Он начался с банкротства двух
не самых крупных ипотечных агентств в США, и вне процесса экономической глобализации это было бы сугубо внутреннее дело национальной экономики. Однако его последствия самым разрушительным образом сказались на всём мировом хозяйстве и ощущаются до сих пор. Именно последний кризис опроверг тезис либералов о необходимости национального государства только в качестве структуры, обеспечивающей законность, порядок и оборону. Даже крупнейшие ТНК, бравировавшие своим космополитизмом, «вспомнили» о своих корнях и просили помощи у своих национальных правительств, которая им была предоставлена, правда, не всегда на выгодных для корпораций условиях.
В последнее время широко обсуждается вопрос смены Ямайской валютной системы и возвращение денег к некоторому стандарту обеспечения, вид и формат которого является предметом переговоров стран—участниц 08 и 020. Можно с уверенностью прогнозировать, что меркантилистская эпоха «дешёвых денег» уходит в прошлое (см.: Льюис, www.gold.ru/articles/theory/nejtan-ljuis-o-zolotom-standarte.html).
Таким образом, получив широкую известность и популярность на волне политических трансформаций конца 80-х — начала 90-х годов, неолиберальный подход к изучению и во многом к формированию процессов глобализации опирался на объективные предпосылки и отвечал требованиям своего времени. Рекомендации, сформулированные неолибералами для экономик переходного периода, позволили в кратчайшие сроки провести переход от плановых экономик к рыночной и выстроить относительно непротиворечивую общую картину глобального мирового хозяйства. Вместе с тем недостаточное внимание к институциональным аспектам политической системы, упрощённо-универсалистское отношение к культурно-мировоззренческим различиям и принципиальная невозможность контролировать стихию глобального рынка заставили уже в середине 2000-х годов заявлять, применимо к глобализации, о неудаче неолиберализма как особого подхода к изучению глобальных процессов. А сейчас можно говорить о том, мир неолиберальной глобализаци движется к своему логическому завершению, открывая новую перспективу развития международных отношений и международной политики.
Литература
Бородаевская А. А. Масштабы превыше всего, или новая волна слияний в мировой экономике. М.: Международные отношения, 2001. 205 с. (Borodaevskaya A. A. The scale is above all, and a new wave of mergers in the global economy. M.: Foreing affairs, 2001. 205 p.).
Иноземцев В., Караганов С. О мировом порядке XXI века // Россия в глобальной политике, 2005. №1. Январь-Февраль //www.globalaffairs.ru/number/n_4476 (Inozem-cev V., Karaganov S. About world order in XXI century // Russia in global affairs. 2005. N 1. Jan-Feb.).
Льюис Н. O Золотом стандарте // www.gold.ru/articles/theory/nejtan-ljuis-o-zolotom-standarte.html (Nathan Lewis. About gold standart // www.gold.ru/articles/theory/nejtan-ljuis-o-zolotom-standarte.html).
Стиглиц Дж. Многообразнее инструменты, шире цели: движение к ПостВашингтонскому консенсусу //www.r-reforms.ru/cons.htm (Stiglitz J. More Instruments and Broader Goals: Moving toward the Post-Washington Consensus //www.r-reforms.ru/ cons.htm).
Фридмен Т. Лексус и Олива: Понимая глобализацию. СПб.: Весь, 2003. 448 с. (Thomas L. Friedman. The Lexus and the Olive Tree: understanding globalization. SPb.: Ves., 2003. 448 p.).
ШавшуковВ. М. Формирование российского сегмента глобальных финансов. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. 368 с. (Shavsukov V. M. Formation of the Russian segment of global finance. SPb.: SPbSU, 2001. 368 p.).
Williamson J. What Washington Means by Policy Reform //www.iie.com/publications/ papers/paper. cfm?researchid=486
ПОЛИТЭКС. 2013. Том 9. № 2
