CC BY
58
УДК 1 (5) ББК 87 (5)
Магомед Султанов-Барсов
КРИТИКА НАУЧНЫХ РАБОТ ОБ ИСЛАМЕ ПРОФЕССОРА МУСТАФЫ БИЛАЛОВА
Аннотация: Предметом настоящего анализа является критика научных статьей об исламе профессора Мустафы Исаевича Билалова. Актуальность выбранного объекта в том, что ис-ламоведение как научно-академическая дисциплина с каждым годом все больше обретает формалистические черты, ученые-эксперты обходят остроактуальные вопросы и аккумулируют этим разного рода заблуждения: паралогизмы, софизмы, алогизмы, доксы и симулякры. Это результат игнорирования научно-теоретическими изданиями и учеными, исследующими исламский фактор, критических и полемических публикаций, что видно на примерах статей Билалова, так как они требуют оперативного критического вмешательства. Научной новизной в настоящей критической статье являются классификация форм заблуждения, демонстрация метода их преодоления и впервые вводимый в научный оборот термин «эпистемологическая хирургия», который так же используется здесь в качестве метода научной критики. Цель критики - популяризация рефлексивной формы мышления как способа самокритических оценок. Полученные результаты могут быть использованы в исламских вузах, на факультетах востоковедения, аспирантурах и докторантурах по специальности «Философия религии и религиоведение», а также в органах власти, занимающихся вопросами регулирования политико-правовых тенденций в мусульманском мире.
Ключевые слова: критика, исламоведение, «эпистемологическая хирургия», релевантность, референция, денотация, истина.
Объективация критики
1Мы выбрали в качестве объекта научной критики три научные статьи доктора философских наук, профессора, заведующего кафедрой онтологии и теории познания Дагестанского государственного университета Мустафы Исаевича Билало-ва, неслучайно. В его статьях «Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе»2, «Религиозное познание в
1 Настоящая статья представляет точку зрения автора на работы профессора Мустафы Билалова. Редакция научного журнала «Мусульманский мир», которая в подобных дискуссиях придерживается принципа, что мнения авторов могут не совпадать с точкой зрения редакции, готова предоставить профессору Мустафе Билалову или его коллегам, разделяющим его взгляды, право на ответ, т.е. изложить возражения на статью Магомеда Султанова-Барсова.
2 Билалов М.И. Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе» // «Ислам в современном мире». - 2017. - Том 13. - № 1. - С. 168-182
культуре постижения истины»3, «Онтологические и гносеологические различия суфизма и салафизма»4 допущен длинный ряд ошибок, которые мы классифицируем как паралогизмы, софизмы, алогизмы, доксы и симулякры. Они часто выступают у него сдвоено и даже строено, т.е. паралогизм может быть двойным и в то же время симулякром, что усложняет задачу научной критики по демаркации семантических единиц в его работах.
Семантическими единицами мы называем любые понятия, имеющие смысловые значения. И хотя не все семантические единицы подвергнуты им манипуляции, есть и логически верные суждения в этих
3 Билалов М.И. Религиозное познание в культуре постижения истины // «Исламоведение». - 2017. -Том 8. - № 2. - С. 19-27
4 Билалов М.И. Онтологические и гносеологические различия суфизма и салафизма // «Исламоведение». - 2015. - № 1. С. 61-68
статьях, в целом его дискурс мы подвергли основательной критике и раскрыли ряд вопиющих заблуждений, которые подлежат исправлению, а в тех случаях, когда исправление невозможно - решительной элиминации (удалению, уничтожению).
Основные заблуждения профессора Билалова
Основные заблуждения профессора Билалова заключаются в его произвольном отношении и манипуляции двумя понятийными рядами: 1) «суфизм», «суннизм», «салафизм», «ислам» и некоторыми др.; 2) «философия», «гносеология», «онтология», «метафизика» и некоторыми др. Паралогизм - как форма неумышленной ошибки ярко выражен в следующей цитате: «По нашему мнению, водораздел проходит между противоположными положениями суфизма и ортодоксального ислама, под которым мы в данном случае понимаем преимущественно суннизм»5.
Иными словами, профессор Била-лов утверждает, что суфизм (тасаввуф или ат-тасаввуф) не является ортодоксальным исламом и суннизмом, производя, таким образом, двойной паралогизм. Но может быть это случайное заблуждение профессора? Или мы, вырывая из контекста его статьи цитату, создаем ложное впечатление о его исламоведческом дискурсе? Увы, к сожалению, нет. Билалов и в других своих научных публикациях проводит ничем не обоснованную классификацию: «Есть авторитетное мнение, что в шиизме и суфизме вышеуказанным наукам уделялось больше внимания, нежели в суннизме»6. Так же и в третьей статье он пишет: «Обратимся к теоретико-познавательным изы-
у
сканиям ислама и суфизма» . При этом он ни в одной из трех выше указанных пуб-
5 Билалов М.И. Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе» // «Ислам в современном мире». - 2017. - Том 13. - № 1. - С. 169
6 Билалов М.И. Религиозное познание в культуре постижения истины // «Исламоведение». - 2017. -Том 8. - № 2. - С.22
7 Билалов М.И. Онтологические и гносеологические различия суфизма и салафизма // «Исламоведение». - 2015. - № 1. С. 63
ликациях не дает определение суфизму, не раскрывает сущность этой религиозно-духовной формы исповедания ислама, а сравнительный анализ с салафизмом проводит поверхностно, ничего не говоря об органической связи суфизма с шариатом.
Для справки: если суннитов считать без суфиев, то шиитов окажется значительно больше тогда, как общеизвестно, что шииты составляют всего лишь 10 - 15 % от общего числа мусульман мира, а сунниты, соответственно, 90 - 85 %.
Но поскольку в научных работах нет статистических данных о численности суфиев и ваххабитов в мире, мы приведем свои интерполятивные расчеты. Ваххабиты, появившиеся в конце XVIII века, локально существовали в нескольких странах Персидского залива с небольшими по численности населениями. В Саудовской Аравии по переписи 2003 года население составляло 24 295 тыс. чел., из них около 15 % - шииты и примерно столько же скрыто склонялось к суфизму. Лишь после распада СССР и социалистического лагеря в 1991 году, в результате геополитических экспансий США на Ближнем Востоке, ваххабиты стали стремительно расти в численности за счет вербовки в экстремистские группировки большой массы мусульман. И сегодня в мире, по нашим, повторимся, интерполятивным подсчетам, их не более 60 млн. человек, тогда, как шиитов свыше 120 млн. человек, а по некоторым данным - около 170 млн. человек.
Но сколько же суфиев в мире? Тут возникает проблема: как их считать, по каким критериям?
Если считать суфиями только тари-катских шейхов и исполняющих вирд (религиозно-духовное задание) мюридов, то их во всем мире едва ли наберется 100 млн. человек. Стало быть, основное население мусульман мира, перевалившее за миллиард, состоит не из суфиев и не ваххабитов. Однако, во всех странах мира, где только живут мусульмане, между суфиями и ваххабитами идет ожесточенная борьба за лояльность мусульман. И нет ни малейшего сомнения в том, что подавляющее легитимное большинство населения мусульман мира лояльно к суфиям и/или ори-
ентировано на суфийскую форму суннизма .
Тогда в чем же причина профессорских профанаций? Ведь Билалова трудно заподозрить в отсутствие [некоторой] квалификации в вопросах академической философии и знаниях [внешних] основ ислама. Закономерность этих и много прочих билаловских ошибок мы находим в следующем клубке эклектизма:
«Суфизм примечателен большей широтой и древностью истоков - ими являются домонотеистические религии, идеи различных цивилизаций; выходя по содержанию за рамки ислама, суфизм обретает целостность как мистическая ветвь мусульманства. Если фундаментальный ислам безусловно отделяет Аллаха от материального мира, в мистическом исламе Бог пронизывает своим существом все бытие. Но здесь одна тонкость: не Аллах - в каждой вещи, не он - каждая вещь. Это было бы пантеизмом, когда обнаруживают Бога в материи. Основная онтологическая доктрина суфизма «вахдат аль-вуджуд» была панентеистической. Ее сторонники считали, что все вещи находятся в Аллахе. Выдающийся систематизатор философии суфизма, придавший ей целостность и логическое системное единство, испанский араб Ибн аль-Араби представляет Бога как целостный мир» .
Попытки связать суфизм с доисламскими культами предпринимаются давно и безуспешно. Поэтому это его суждение мы оцениваем, как симулякр - копию идеи, не имеющей объекта в действительности или пустое безденотатное понятие (см. коннотация и денотация). Суждение «выходя по содержанию за рамки ислама, суфизм об-
8 В лагерь суфизма мы зачисляем наряду с шейхами и их преданными мюридами еще и мусульманское население, лояльное к мавлидам, зикру, чтению Корана на могиле, ритуальной милостыне, зиярату и шафаату. В соответствие с шариатом, изложенным в книгах суфийских алимов/богословов всё перечисленное должно быть в рамках Корана и ха-дисов; только нарушение этого принципа делает суфийские ритуалы антитаухидическими и вступают в противоречие с каноническим исламом.
9 Билалов М.И. Онтологические и гносеологические
различия суфизма и салафизма // «Исламоведение». - 2015. - № 1. С. 62
ретает целостность как мистическая ветвь мусульманства» содержит в себе концептуальную ошибку.
Во-первых, всё, что по содержанию выходит за рамки ислама уже не может быть мусульманством.
Во-вторых, мистика есть основа всякой религии, как теоцентрической, так и антропоцентрической (буддизм, даосизм, конфуцианство и др.), и «фундаментальный ислам», под которым надо понимать ваххабизм, ибо нет другой противоположной суфизму общности в суннизме, не составляет исключение. Сама вера в Творца как в персонифицированного Бога10 является фундаментальным актом мистики, с которого начинается ислам, в целом, и суфизм с ваххабизмом, в частностях. В природе рассудка и разума нет иной формы веры в Бога, кроме мистической. Другой вопрос, что в суфизме мистики значительно шире, чем в ваххабизме; суфии широко культивируют различные формы мистерий, а ваххабиты - только одну, предельно локальную и упрощенную - тасбих после намаза.
В-третьих, утверждение о том, что «суфизм выходит за рамки ислама» мы даже не знаем, как комментировать. В контексте статьи профессор аргументирует это тем, что учение суфиев пантеистично и панентеистично. Но если из-за наличия среди ничтожно малой части суфиев пантеистов и панентеистов выводит умозаключение о том, что суфизм вышел за рамки ислама, то мы далеко зайдем. Ведь никто в здравом уме не объявляет всех мусульман экстремистами и террористами из-за того, что ничтожно малая часть мусульманских радикалов пустила свои экс-тремистско-террористические корни практически по всему миру.
В-четвертых, заявление о том, что «фундаментальный ислам безусловно отделяет Аллаха от материального мира, [а] в мистическом исламе Бог пронизывает
10 Аллах есть Бог персонифицированный, которого суфии, ваххабиты и даже шииты познают по именам и атрибутам. Милостивый и Милосердный, Живой, Истинный, Видящий, Слышащий, Знающий и другие имена Аллаха из списка 99-ти прекрасных имён являются персонификацией Творца.
своим существом все бытие» является банальной манипуляцией понятиями, ибо таухидический принцип, согласно которому «Аллах ни на что не похож и ничто не похоже на Аллаха» столь же свят для абсолютного большинства суфиев, как и для ваххабитов.
Эти и другие заблуждения профессора Билалова весьма закономерно сочетаются с его следующим пассажем: «Вера в суфизме не авторитарна, не опирается на Божественное откровение, а скорее является следствием субъективной, выстраданной, эмоционально-экстатической уверенности, результатом индивидуального озарения и мистической интуиции»11. При этом у профессора указана ссылка на его же книгу «Гносеологические идеи в структуре религиозного сознания»12, что нисколько не повышает убедительности, напротив, выясняется, что выше указанные заблуждения носят у него закономерный и какой-то эготический13 характер.
О суфиях и несуфиях
В исламоведении еще с советской эпохи сложилась практика паллиативной (половинчатой) классификации суфизма, согласно которой суфизму противопоставлялся «ортодоксальный ислам» или «ортодоксальный суннизм», как будто суфизм не предикатируется с понятием «ортодоксия».
Эту классификацию мы оцениваем, как доксу - ошибочное мнение большинства, злостно довлеющее над верными знаниями меньшинства.
Ортодоксия (от греч.) как правоверие в исламе начинается у суфиев - шейхов и мюридов, а значит и ориентированного на них мусульманского населения - с опоры на шариат. В суфизме, понимаемом, как суннитское течение - ат-тасаввуф, нет
11 Билалов М.И. Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе» // «Ислам в современном мире». - 2017. - Том 13. - № 1. - С. 171
12 Билалов М.И. Гносеологические идеи в структуре религиозного сознания». - М.: Academia, 2003. - С. 128
13 Эготизм - страсть к вербальному выражению
эгоизма, снобизм, самоуверенность и зазнайство.
и быть не может иной основы, кроме шариатской. А все те факты в некоторых та-рикатах, вопиюще искажающие священные догматы ислама - фард и Сунну, в комплексе которых лежат таухид и шариат, повторимся, не дают основания для подобных [билаловских] утверждений. Всякий тарикат, как входящий в Золотую ветвь пророка (силсила), так и функционирующий самостоятельно, действителен тогда и только тогда, когда он начинается с шариата. Сам же тарикат по отношению к шариату носит сугубо факультативный, читай - необязательный характер. Правда, были попытки некоторых суфиев, как правило, сросшихся с властью, утвердить та-рикат в качестве фарда (повеления Аллаха). Но эта тенденция так и осталась клерикальной бюрократией, и никакого существенного влияния на формы вероубежде-ния мусульман, ориентированных на суфиев, не оказала.
Суфизм - это мистико-эзотерическая форма правоверного суннитского ислама, имеющая в своем учении прямое восхождение к пророку Мухаммеду в форме силсиля - Золотой ветви рели-гиозно-исповеднической преемственности. А ваххабизм - мистико-экзотерическая форма правоверного суннитского ислама, имеющая в своем учении претензию на эксклюзивисткое (единственно верное) толкование Корана и хадисов. Суфизм -известен с первых веков ислама и более толерантен к заблуждениям верующих, а ваххабизм - лишь с конца XVIII века и нетерпим к заблуждениям верующих. И не удивительно, что во всех конфликтах среди мусульман-суннитов источником проблемы оказываются ваххабиты. Основной претензией ваххабитов к суфиям является то, что суфии некоторым образом нарушают принципы таухида (учения о единственности Аллаха), что действительно имеет место быть в суфизме, а точнее в некоторых тарикатах и отдельных, увлекающихся мистикой и эзотерикой суфиев14.
14 Грубейшими отклонениями и/или нарушениями принципов таухида среди некоторых тарикатских шейхов/устазов является утверждение о том, что живой шейх/устаз может являться в могилу только что похороненного мюрида и облегчит его страда-
Вместе с тем надо заметить, что ваххабиты, указывая на соломинку в глазах суфиев, очень часто у себя бревна не замечают, т. е. элементы, нарушающие таухид, имеются и в ваххабизме. Например, радикалы из числа ваххабитов совершают теракты и говорят, что это Аллах покарал «неверных». Тут налицо фактор приписывания деяний уголовников Аллаху, что является вопиющим нарушением таухида.
Но благо не все ваххабиты поддерживают метод террора. А также у суфиев и ваххабитов значительно больше общего, чем раздельного. Например, суфии и ваххабиты едины в критическом взгляде на мутазилитский концепт о «сотворённости Корана» Аллахом. Любые возражения против этого концепта, с точки зрения формальной логики, автоматически нарушают таухид. Однако, в суннизме инсти-туализирован догмат, запрещающий говорить, что «Коран сотворен», поэтому суфии и ваххабиты ревностно утверждают о не сотворённости Корана. Так же суфии и ваххабиты едины практически во всех основных догматах суннизма. Разногласия и смертельная вражда начинаются с оспаривания второстепенных догматов: сидит Аллах на Арше [троне] или не сидит? Есть у Аллаха рука и другие органы тела или нет?
Мы не можем отвлекаться на разъяснения этих спорных между суфиями и ваххабитами вопросов. И все же заметим, что по вопросу шафаата (священного молитвенного ходатайства), позиция суфиев представляется более обоснованной. Так в 67-м аяте 4-й суры сказано: «Каждого посланника Мы посылали для того, чтобы ему повиновались с дозволения Аллаха. А если бы они, когда причинили несправедливость самим себе, пришли к тебе и по-
ние, защитить от сурового допроса могильных ангелов Мункара и Накира. Такую способность приписывают и уже давно умершим шейхам/устазам. Так же в тарикатах встречаются убеждения о творимых шейхами/устазами чудесах (см. караматы), очень часто идущие в разрез с принципами таухи-да, хотя по духу и букве Корана и хадисов нельзя исключать возможность совершения каким-нибудь праведником какого-нибудь чуда.
просили бы прощения у Аллаха и попросил бы прощения для них посланник, они бы нашли, что Аллах приемлет обращение, милостив». Есть так же ряд хадисов, говорящий о праве пророка Мухаммеда ходатайствовать перед Аллахом за мусульман. Отсюда тарикатские шейхи, согласно принципам Сунны, берут пример с пророка и тоже принимают ходатайство обращающихся к ним, но уже не от всех мусульман, а только от своих мюридов - учеников и последователей - с тем, чтобы просить о милости для них у Аллаха, через посредство пророка. Другой вопрос: насколько корректны эти подражания пророку и до каких пределов отклоняются [некоторые] шейхи от таухида? Но это уже отдельная тема, которую вообще не рассматривает Билалов, вынося свои алогичные, паралогичные и софистические умозаключения о суфизме.
Отсюда контрольный вопрос: кто боролся с нарушениями принципов таухи-да, читай с ширком (язычеством) до появления ваххабитов? Как ни странно, Билалов сам дает на него верный ответ: «Ярыми противниками вуджудизма были достаточно авторитетные суфии (Ибн Таймийа, Ибн Халдун, Ибн Хаджар аль-Аскалани), его отвергали многие сирийские, египетские и магрибские факихи»15. Однако, уже в следующем предложении профессор, как нерадивый студент, делающий вид, что изучил предмет, скатывается к профанации: «Но важно то, что онтология философии суфизма во всех своих версиях противоречит основному постулату ортодоксального ислама о творении Богом мира из ничего и расшатывает монотеизм мусульманской религии»16.
Удивительно! Где это профессор Билалов увидел таких суфиев? А если видел или хотя бы читал о таковых, то почему не делает ссылки на источники? Потому, что нет таких источников и суфиев таковых нет, если, конечно, мы не признаем суфиями всяких неформалов и самозванцев. Даже шиитские сектанты признают
15 Билалов М.И. Онтологические и гносеологические различия суфизма и салафизма // «Исламоведение». - 2015. - № 1. С. 62
16 Там же. С.62-63
догмат о сотворенности мира Аллахом из ничего? Если он хочет сказать, что среди суфиев есть скрытые под пантеизмом материалисты, читай мунафики (лицемеры), ложно исповедующие ислам, то и в этом случае по законам научно-академической референции (требований, предъявляемых к научной работе), он был обязан дать ссылки на таковых. Вместо этого он пишет о вуджудизме (пантеизме/панентеизме), как коренной и/или основной форме мировоззрения суфиев.
В Дагестане, по нашим интерполя-тивным подсчетам, около 70 000 настоящих, практикующих мюридов и свыше 1 млн. правоверных мусульман-суннитов, ориентированных на суфизм как методическую вспомогательную форму исповедания ислама.
И последнее в этом моменте: что такое «онтология философии суфизма»? Если это понятие позиционировать буквально, то оно есть симулякр чистой воды так, как и у этой копии нет объекта действительности, т.е. нет собрания суфийских книг, которых, не погрешив против истины можно назвать философией. Во всяком случае, Билалов не приводит ни одного источника, показывающего «онтологию философии суфизма». Другое дело условное позиционирование «онтологии философии суфизма», имея в виду необозримое количество книг и проповедей о вопросах исламской картины мира (посюстороннем и потустороннем) и методах религиозно-духовного совершенствования человека (борьба с нафсом, признание конца света, описания рая и ада и т.п.)
Вообще, говоря о философии в ис-ламоведческих публикациях Билалова, бросается в глаза ничем не ограниченный произвол интерпретаций: он злоупотребляет понятиями «философия», «метафизика», «гносеология», «онтология» и создает этим весьма зловредные симулякры.
Вместе с тем, конечно, суфизм не однороден. Но и ваххабизм не однороден. Некоторое число, не входящих в Золотую цепь пророка Мухаммеда (силсиля), дейст-
17
вительно имеют отклонения от канонов ислама. Но точно так же есть и ваххабитские джамааты, которые тоже далеко отклонились от канонов ислама и практически превратились в неохариджитов, которых никак нельзя назвать суннитами. Более того, отклонения от основных канонов ислама - фарда и сунны - имеются и у тех суфиев (шейхов и их мюридов), которые входят в силсиля. Но возводит отклонения отдельных суфиев до повсеместной практики суфизма, что собственно и делает Би-лалов, дело запредельное, алогичное и профанное.
Эпистемологическая хирургия
как метод научной критики
Эпистемологическая хирургия - это модернизированный метод известной в науке диалектической элиминации. Этим терминологическим сочетанием мы аффи-цируем логическую последовательность в теории познания, возможную только посредством неусыпной, постоянно рефлексирующей (оборачивающейся на самое себя) критики. Например, мы, критикуя профессора Билалова, постоянно наблюдаем за ходом своих мыслей с тем, чтобы самим не впасть в заблуждения. Поэтому функционально эпистемологическая хирургия представляет собой не только метод научной критики, но и редактирования своих и чужих научных текстов, что не предполагается в парадигме диалектики, в целом, и диалектической элиминации, в частности. Иными словами, широта охвата предмета исследования с точки зрения эпистемоло-
17 Только в одном Дагестане в 90-е гг. ХХ века поя-
вилось около 10 шейхов, провозгласивших себя устазами и раздававшие вирды, хотя право на такую деятельность у шейхов Золотой цепи (силсиля) не получали. Дагестанский муфтият неоднократно выступал с критикой таких шейхов и их мюридов. Мы не хотим называть их имена в виду чрезвычайной деликатности вопроса, но заметим, что известные нам отклонения в дагестанских тарикатах, не входящих в силсиля, не являются настолько запредельными, что выводят из ислама. Тарикаты, функционирующие де-факто в полном отрыве от таухи-да, а значит за рамками ислама на общем фоне правоверного суфизма ничтожно малое количество: они встречаются в Индии, Турции, Египте, Африке и других регионах мира.
гической хирургии значительно превосходить обыкновенную диалектическую элиминацию. И вот почему.
Хирургия (греч. cheirurgía, от Лек — рука и е^оп — действие, работа) как оперативный метод медицины, предполагает прокалывание, разрезание, отрезание живой ткани и органов тела человека и животных с обязательным сшиванием и завершающим, послеоперационным курсом терапии - элиминативна и синтетична
18
по своей сути. Это эмпирический фактор , подлежащий логической экстраполяции на теорию познания, читай философию, вообще, и диалектику, конкретно. Другой вопрос: насколько референтным (заслуживающей положительной характеристики) окажется метод эпистемологической хирургии в критике и редактировании научных текстов? Это уже не предмет силлогистики. Жизнеспособность метода, как и всякой референтной идеи, ставшей парадигмой (господствующей в науке мыслью), определит только время.
Резюмируя вышесказанное, мы выделяем в эпистемологической хирургии как специализированном [нами] методе научной критики в качестве основных частей три дефиниции: 1) базовые знания, 2) рефлексия, 3) диалектика. Но за основным рядом мы находим еще ряд второстепенных дефиниций, без которых научная критика, тем более совмещающая функцию научного редактирования, попросту не возможна. Это: 1) интенция, 2) объективация, 3) интерсубъективация (понимание опыта сознания Другого), 4) императивы, 5) апологетика, 6) проекция, 7) мотивация, 8) дидактика и некоторые др. Побочными эффектами научной критики и научного редактирования являются: 1) эгоцентризм, 2) субъективизм, 3) психологизм, 4) эготизм, 5) конформизм, 6) снобизм, 7) софизм, 8) обскурантизм, 9) злопыхательство и проч., из них вытекающие.
Пустые абстракции профессора Билалова
18 Фактор - причина какого-либо следствие.
Профессор Билалов пишет: «...критическая самооценка исламского мира имеет свои уровни, и поиск глубинных детерминантов противоречий и кризиса исламской идеологии и политики - задача скорее философская, нежели бого-словская»19. Удивительно верно подмечено. И за эту позицию нам бы хотелось похвалить профессора. Однако, в критикуемых нами статьях он не ставит перед собой ни одной философской задачи, напротив, он упрощает и распыляет философию до степени всякого рассуждения, в том числе мистического. И делает это, впадая чуть ли не на каждом шагу в профанацию: «Как известно, ислам и его философию издавна питают истоки по крайней мере двух идейных течений - исламской духовности и мистицизма ал-Газали, с одной стороны, и рационализма Ибн Сины - с другой»20.
Ничего подобного! Простите за резкость, но сказать, что кто-то или что-то, кроме Всевышнего, «питает ислам», всё равно, что подписаться в собственной некомпетентности в вопросах ислама. С его утверждением не согласятся ни сунниты, ни шииты, ни даже функционирующие внутри суннизма и шиизма сектантские богословы. Больше того, ислам к рождению ал-Газали (1058-1111) уже завершил своё догматическое становление. Но и в противном случае нет основания для такого заявления, ибо даже основатели 4-х мазхабов Абу Ханифа, Малик, Шафи, Ханбал не признаются в качестве питающих ислам по той широко известной причине, что ислам питает только Аллах. И в этом моменте, чтобы воспользоваться нашим методом научной критики - эпистемологической хирургией - надо прибегнуть к базовым знаниям, затем - к рефлексии и далее - к диалектике.
Например, нам позволяют наши базовые знания в виду их релевантно-референтной удовлетворительности, во-первых, заметить некорректность коннотации: «ислам и его философию издавна пи-
19 Билалов М.И. Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе» // «Ислам в современном мире». - 2017. - Том 13. - № 1. - С. 168
20 Там же. С. 169.
тают» какие-то люди, будь они хоть трижды гениальны. Во-вторых, эпистемологическая хирургия позволяет исправить эту мысль без долгих методологических процедур: «...идейных течений - исламской духовности и мистицизма аль-Газали, с одной стороны, и рационализма Ибн Си-ны - с другой» питают не ислам, как таковой, а формы мусульманского сознания. Согласитесь, это разные вещи. В-третьих, благодаря базовым знаниям, мы знаем, что ислам как религиозное вероучение - инвариантно, т.е. неизменно при изменении материально-пространственных и историко-временных изменений. В-четвертых, выше перечисленные методические процедуры позволяют нам элиминировать билаловский паралогизм. И в-пятых, показать, что выдающиеся мусульманские мыслители, развивая вопросы познания мира и мыслящего в нём духа, обогащали имманентный и/или ментальный фактор мусульман как людей, ничем не отличающихся от людей иных религиозных цивилизаций, ибо все люди [по воле Аллаха или объективной данности, кому, как нравится] живут и развиваются в рамках материальной, социальной и идеальной природы.
Как бы то ни было, с точки зрения строгого канонического ислама, нет основания утверждать, что даже пророк Му-хаммад питает и/или питал ислам. И для этого в исламском богословии имеется ясная и непреложная аргументация.
«Сегодня Я завершил для вас вашу религию, и закончил для вас Мою милость, и удовлетворился для вас исламом как религией» (Коран, 5:5). Шариат де-юре определяет статус пророка Мухаммеда ясным повелением Аллаха: «И скажи тем, кому даровано писание, и простецам: "Предались ли вы?" И если они предались, то пошли по прямому пути; а если они отвернулись, то на тебе - только передача, а Аллах видит Своих рабов» (Коран, 3:19). В Коране как в основном источнике ислама, совершенно обязательном и для суфиев, есть даже предупреждение в адрес Печати пророков Мухаммеда: «И никогда не будут довольны тобой ни иудеи, ни христиане, пока ты не последуешь за их учением.
Скажи: "Поистине, путь Аллаха есть настоящий путь!", - а если ты последуешь за их страстями после пришедшего к тебе истинного знания, то не будет тебе от Аллаха ни близкого, ни помощника» (Коран, 2: 114).
Нам могут возразить, говоря, что приведенная аргументация имеет значение только для верующих мусульман, а профессор Билалов - ученый и потому не обязан... Чего он не обязан? Ассерторически верно излагать форму и сущность суфизма? Производить умозаключения в рамках основных законов логики? Еще, как обязан!
Вот, как сам Билалов рекомендует свою публикацию: «В данной статье мы предлагаем свою смысловую версию, исходя из анализа сложившихся в исламе и его философии познавательных традиций,
на которых были основаны толкования
21
Корана и всей сути ислама» . Поразительно! Как ловко ему удается формулировать симулякры. Где же это он видел «толкования Корана и всей сути ислама», произведенные посредством «философии познавательных традиций»? И что это за понятие «философия познавательных традиций»? Это не что иное, как голая абстракция. И останется она таковой до тех пор, пока не будет в неё вложена денотация. Например, мы методом эпистемологической хирургии подводим контекст к сути предмета и можем вложить денотацию в голую абстракцию следующим образом: «Философия познавательных традицией в немецкой классической философии...»» В этом случае становиться ясно, что данная коннотация имеет своим денотатом совокупное философское наследие Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля. А применительно к исламу эта билаловская коннотация остается пустым понятием, голым абстрактом, и поэтому мы его оцениваем, как зловредный симу-лякр, подлежащий вырезанию когнитивным ножом или ножницами. Почему? Да потому, что нет тафсира (толкования Корана и всей сути ислама, о которых говорит Билалов), произведенного с помощью философии. Иначе Билалов подкрепил бы
21 Там же. С.169
это суждение ссылкой, и у нас не было бы основание критиковать его за это суждение.
Дополнительное обоснование критики билаловского дискурса об исламе
Для полной ясности причины била-ловского паралогизма следует привести правило, определяющее в умах мусульман статус ислама: Ислам есть религия совершенная, лишенная каких бы то ни было недостатков. Но вопрос вовсе не в том, чтобы ученый принял этот принцип на веру. Вопрос в том, чтобы не приписывать мусульманам, вообще, и суфиям, в частности, искаженных, а тем более выдуманных сущностей (см. Бритва Оккама).
Теперь о философии. Во-первых, не Ибн Сина (980-1037) явился вершиной мусульманской философии (см. арабо-мусульманский перипатетизм), а по признанию большинства исламоведов им является Ибн Рушд (1126-1198). Во-вторых, основы философских знаний в умах мусульман заложил отнюдь не Ибн Сина, а Аль-Кинди (ок. 801 - ок. 870 или 879). В-третьих, до Ибн Сины философию, адаптируя к исламу в большей или меньшей степени, буквально и аллегорично, развивали Ар-Рази (865-925), Аль-Фараби (872950) и некоторые др. И в-четвертых, вопрос о мусульманской философии требует демонстрации особой референтной дено-тации, устанавливающий фактор наличия таковой дисциплины познания. И не где-нибудь в абстракциях и предположениях, а непременно в исламском религиозном духовенстве в форме текстов, которых, не погрешив против истины, можно оценить, как философские.
Отсюда законный вопрос: где профессор Билалов видел или слышал на пятничных проповедях постулаты философии? Например, проводимые алима-ми/богословами аналогию между корани-ческим понятием «знамение Аллаха» и философским понятием «закон природы»? Мы таких постулатов и аналогий со стороны суфийского мусульманского духовенства, не говоря уже о духовенстве, ориентированном на ваххабизм, не встречали.
Тогда с какой стати Билалов пишет об известных современных арабских философах Аль-Джабири, Аркун и некоторых др., как об исламских философах? Может он еще и себя причисляет к исламским философам? Хотя, для поклонника Пола Фейерабенда, этакого американского анархиста в эпистемологии, и такой акт симулякра очень возможен. Ведь не зря в народе говориться: «Дуракам закон не писан» (извините за экспрессию). А раз так, то гуманитарные науки, вообще, и исламоведение, в частности, следует огородить от подобного рода авторов, невзирая на их научные регалии, ученые степени и звания.
Билалов пишет об «исламской философии», как о само собой разумеющемся факте тогда, как немалая часть мусульманского суннитского духовенства (в основном ваххабиты, но есть таковые и среди суфиев) заявляет, что словосочетание «исламская философия» равнозначно словосочетаниям «исламская водка» или «свинья, зарезанная по шариату» и т. д. Другая часть суннитского духовенства, пусть и значительно большего, хранят по отношению к философии политкорректное неприятие. То есть резкими словами не разбрасывается, но и приближать философию к решению дидактических проблем в формах мусульманского сознания не спешат.
Иными словами, ситуация с философией в исламских религиозно-духовных центрах (мечети, медресе, вузы, муфтияты, ставки тарикатских шейхов, религиозные общественные организации) такова, что институализировать философию в системе исламских образовательных программ никто не предлагает. А те факты, которые налицо в российских исламских вузах, имеющих государственную аккредитацию, в которых преподают на одном или двух семестрах философию, вовсе не говорит об институализации философии в системе исламского образования. Исламские вузы в России вынуждены формально преподавать философию, что уже есть прогресс. Но это такой прогресс, который нуждается в дальнейшем методологическом культивировании, иначе он сойдет на нет, потухнет, как очаг в заброшенном доме.
Поэтому и по целому ряду других причин нами выдвигается предельно концептуализированный тезис: «Философия как методология легитимации мусульманских побед», вынесенный в заглавие одной
22
из наших научных статей22. В ней показаны путь и метод повышения эффективности борьбы с мусульманскими радикалами, победив которых только и возможны законные победы мирового мусульманского сообщества. В свою очередь, законные победы мусульман в мире обоснованы положениями естественного права как важнейшей дисциплины академической философии. А путь к мусульманским победам в мире лежит, через позитивное и международное право. Но это уже другая тема, успех которой будет зависеть от степени качества институализации философии в системе исламского образования.
В свою очередь успех институали-зации философии, предварительно адаптированной к ценностям ислама, будет зависеть от того, каким дополнением к научному исламоведению станет теология, включенная в систему научной паспортизации ВАК. Иными словами, для мусульманской победы над фанатизмом и мракобесием необходимо в числе других задач решить еще и такую, какую мы, надеюсь, решили в этой работе.
Заключение
Исходя из всего вышесказанного, должно быть ясно, что наш метод научной критики - эпистемологическая хирургия -является по форме и сути модернизированной формой классической диалектики. Насколько верно мы здесь зафиксировали и классифицировали заблуждения профессора Билалова уже не нам судить. Возможно, и мы допустили какие-то ошибки, пытаясь исправлять билаловские. Если таковые обнаружатся, мы их внимательно рассмотрим и исправим.
22 Султанов-Барсов М.О. философия как методология легитимации мусульманских побед // «Мусульманский мир». - 2017. - №1. - С. 6-22.
Источники и литература:
1. Билалов М.И. Онтологические и гносеологические различия суфизма и салафизма // «Исламоведение». - 2015. - № 1. - С. 6168.
3. Билалов М.И. Смена типов мышления в процессе «великого джихада» в исламе» // «Ислам в современном мире». - 2017. - Том 13. - № 1. - С. 168-182
2. Билалов М.И. Религиозное познание в культуре постижения истины // «Исламоведение»». - 2017. - № 2.- С. 19-27.
4. Султанов-Барсов М.О. Философия как методология легитимации мусульманских побед // «Мусульманский мир». - 2017. -№1. - С. 6-22.
Magomed Sultanov-Barsov
CRITICISM OF SCIENTIFIC WORKS ABOUT ISLAM OF PROFESSOR MUSTAFA BILALOV
Summary: The subject of this analysis is the criticism of the scientific articles about Islam by Professor Mustafa Isaevych Bilalov. The relevance of the chosen object is that, as a scientific and academic discipline, the scholarly discipline becomes more formalistic with each passing year, scientists-experts circumvent acute issues and accumulate various kinds of misconceptions: paralogisms, sophisms, alogisms, doxes and simulacra. This is the result of ignoring the critical and polemical publications by scientific and theoretical publications and scholars studying the Islamic factor, as can be seen in the examples of Bilalov's articles, since they require prompt critical intervention. Scientific novelty in this critical article is the classification of forms of error, a demonstration of the method for overcoming them, and the first time introduced into scientific circulation the term "epistemological surgery", which is also used here as a method of scientific criticism. The purpose of criticism is to popularize the reflective form of thinking as a method of self-critical assessment. The results obtained can be used in Islamic universities, in the faculties of Oriental studies, postgraduate and doctoral studies in the field of "Philosophy of Religion and Religious Studies", as well as in authorities dealing with the regulation of political and legal trends in the Muslim world
Keywords: criticism, Islamic studies, "epistemological surgery", relevance, reference, denotation, truth
Sources and Literature:
1. Bilalov M.I. Ontological and epistemological differences between Sufism and Salafism // "Islamovedenie". - 2015. -№1. - P. 61-68 (in Russian).
2. Bilalov M.I. Religious knowledge in the culture of comprehension of truth // "Islamovedenie ". - 2017. - № 2. - P. 19-27 (in Russian).
3. Bilalov M.I. Change of types of thinking in the process of "great jihad" in Islam // "Islam v sovremennom mire". - 2017. - Vol. 13. -№1. - P. 168-182 (in Russian)
4. Sultanov-Barsov M.O. Philosophy as a methodology for legitimizing Muslim victories // "Musulmanskiy mir". - 2017. - №1. - P. 6-22 (in Russian).
