CC BY
40
1.4. КРИТЕРИИ ПРАВОВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ О ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЯХ
Курочкин Анатолий Васильевич, кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой конституционного, административного и международного права
Место работы: Набережночелнинский институт Казанского (Приволжского) федерального университета
Kurochkin. Tolik@bk.ru
Аннотация: Задача. Исследовать особенности процесса правовой институционализации политических партий.
Методы: в процессе проведения исследования использовались следующие методы: исторический, метод правовой герменевтики, формально-юридический.
Выводы: Автор проанализировал объективные и субъективные факторы, определяющие институциональную природу партийных организаций. Особое внимание уделено критериям институционализации на примере российской правовой системы.
Оригинальность статьи: выявлены объектные и субъектные критерии правовой институционализации на примере политических партий.
Ключевые слова: политическая партия, правовая институционализация, институт права, система права, отрасль права.
CRITERIA FOR LEGAL INSTITUTIONALIZATION ON POLITICAL
PARTIES
Kurochkin Anatoliy V., PhD, associate Professor
Place of employment: The Institute of Kazan Federal University in Naberezhnye Chelny
Kurochkin. Tolik@bk.ru
Abstract: Tasks. This article opens features of process of construction of institute of political parties in foreign legal systems.
Method: in the course of the study were used the following methods: historical, method of legal hermeneutics, legalistic.
Conclusions: The author has analysed the objective and subjective factors determining institution the nature of the party organizations. The special attention is given to criteria institution process by the example of the Russian law system.
Original article: detected object and subjective criteria for the legal institutionalization of an example of political parties
Keywords: political party, development of legal institutes, institute of the law, system of the law, branch of the law.
Поскольку институциональный процесс представляет собой отражение в научном знании объективных тенденций, связанных с тем или иным явлением, его критерии вытекают из системообразующих признаков отношений, которые формируют, в конечном счете, определенный социальный институт. Примечательно, что в юриспруденции в качестве таковых выступают не сами правовые явления и не их формальные черты, а особенности содержания правоотношений, в которых они находят свое выражение. Поэтому при установлении элементов, образующих в совокупности основание правовой институционализации, необходимо исследовать структурные компоненты отношений, на которых строится институт права, а затем уже особенности самих правовых норм. В рамках настоящей работы таковыми выступают политические партии как способ оформления общественных отношений со спецификой их структуры и правового регулирования.
Если рассматривать партии как совокупность правоотношений, то в институциональном плане определяющее значение имеет их объект. Такой критерий выдвигается отдельными авторами, исследующими особенности институционализации правовых явлений в отрыве от их формально-юридической основы [39, с. 27]. Вместе с тем, в качестве объекта института зачастую рассматриваются сами правоотношения [6, с. 43]. Аргументом в таком восприятии выступает классическое пред-
ставление о механизме правового регулирования, объектом которого всегда признается конкретное общественное отношение [7]. Лишь в отдельных видах правоотношений (например, имущественных) называется определённый объект материального мира - материальная ценность [26]. Однако в сфере гражданского права также наблюдаются случаи понимания объекта как определенной связи между субъектами [20].
Политические партии в специальной литературе в основном воспринимаются как объекты конституционно-правового регулирования, т.е. в качестве системы правоотношений, связанных с созданием, функционированием и прекращением организаций особого рода [28, с. 160]. В то же время формализация институциональных процессов повлияла на понимание партий, ограниченное рамками официальных дефиниций, которые используются законодателем на современном этапе [29, с. 236]. В частности, речь идет только о тех общественных отношениях, которые связаны с реализацией права граждан на объединение в партии и особенностями правового оформления их статуса. Такой подход получил отражение в действующем российском законодательстве, а именно в ст. 1 Федерального закона № 95-ФЗ [40].
Между тем обе трактовки принципиально различают сущность объекта правового регулирования. В первом случае это любые отношения, возникающие по поводу
деятельности партий. Во втором же - особенности реализации субъективного права гражданина на создание и участие в деятельности партии. Однако существует и третья позиция, в соответствии с которой объектом института политических партий выступает гораздо более широкий спектр общественных отношений [2, с. 55]. Вследствие этого отдельными исследователями констатируется их межотраслевой характер, в котором сочетаются институциональные особенности конституционного, гражданского, финансового, административного и иных отраслей права [34, с. 42].
Восприятие партий как комплексного правового института, по моему мнению, приводит к размыванию объекта как такового, поскольку за основу институционализа-ции берется исключительно субъектный признак. Исходя из этого, сторонники комплексного подхода понимают в качестве объекта правового регулирования любые отношения с участием партийных организаций [8, с. 36]. В таком ракурсе, на мой взгляд, происходит искусственное стирание границ внутри сложившейся системы права, поскольку акцент лишь на субъекте правоотношений приводит к нивелированию отраслевого деления права. Также комплексность института существенно снижает значение его объективных критериев, поскольку в качестве таковых рассматривается потенциально каждое отношение, в котором участвует тот или иной субъект. Поэтому следует признать исключительно отраслевой характер рассматриваемого правового института. Соответственно, границами института политических партий являются только те нормы, которые регламентируют порядок внутренней организации партийной деятельности и отдельные внешние отношения партий с государством и институтами обществами в процессе избирательных процессов.
В связи с этим необходимо определиться, что составляет объект политической партии как института права. Ответ на данный вопрос можно найти в формально-юридическом ключе, который повлиял на понимание данной проблемы в научной литературе. В частности, предмет регулирования специального законодательства о политических партиях рассматривается многими авторами в качестве объекта соответствующего правового института, а именно - отношения, складывающиеся в ходе осуществления права на объединение в политические партии, в том числе отношения по их созданию, функционированию, реорганизации и ликвидации [40, ст. 1].
Однако с такой трактовкой объекта правового института сложно согласиться, поскольку в теоретико-правовом плане наблюдается явный диссонанс. Применительно к политическим партиям законодательство, равно как и многие исследователи, основной акцент уделяют на реализации определённого субъективного права. В данном случае - конституционного права на объединение политической направленности. Результатом такого объединения становится появление специализированной общественной организации, чья деятельность с формально-юридической точки зрения является формой правореализации, т.е. происходит использование субъективного права. Вместе с тем, в структуре любого правоотношения субъективное право всегда рассматривается как элемент его содержания, а не как объект [3]. Между тем предметом регулирования партийного законодательства выступают именно способы осуществления конституционных прав, принадлежащих гражданам страны. Налицо
противоречивость подхода, отождествляющего объект правового института с субъективным содержательным компонентом.
Объект правоотношения традиционно понимается с аксиологической позиции как определенное благо, ценность, охраняемая нормами права в случае возникновения по поводу неё отношений между несколькими субъектами [11]. Применяя такой подход к политическим партиям, можно задаться справедливым вопросом о том, с какой целью граждане вступают в партийные правоотношения. И ответ имеет несколько вариантов, в каждом из которых прослеживается субъективный интерес. Граждане вступают в партии либо создают их для реализации своих политических интересов [4]. При помощи партии происходит воздействие на государственное управление [10]. Партии выполняют идеологические, социальные, просветительские и иные функции, каждая из которых потенциально может восприниматься в качестве интереса её членов [38].
Но все эти интересы завязаны на внутрипартийных отношениях. В то же время институт политических партий охватывает и ряд внешних правоотношений, связанных с основной деятельностью партийных организаций. Могут ли субъективные интересы граждан выступать одновременно объектом данных отношений, вопрос риторический. Учитывая, что партии консолидируют волю людей и позволяют организованно направлять её на достижение политических целей, можно констатировать совпадение объектов отношений, регламентированных партийным законодательством. И во внутрипартийной плоскости, и во внешне-партийных делах происходит воплощение ценностных представлений о политической системе общества, об управлении государством, о решении тех или иных социальных проблем. Партии в этой сложной цепи выступают как средства достижения определённых целей, как способы продвижения интересов, инструменты обеспечения ценностных установок при воздействии на государственную власть.
Указанный объективный критерий получил отражение и в действующем российском законодательстве. В частности, определяя политическую партию, Федеральный закон № 95-ФЗ подчеркивает в п. 1 ст. 3 общность политической воли граждан, участвующих в партийной деятельности [40]. На интересы и волевой компонент политического характера направлены цели партийных организаций, перечисленные в п. 4 ст. 3 Федерального закона № 95-ФЗ [40].
Вместе с тем, если рассматривать объект института политических партий в качестве определенного интереса, то происходит его отождествление с объектами других правовых институтов, имеющих смежный характер. На такую схожесть объективных критериев указывают отдельные исследователи [31]. Так, на реализацию политических интересов направлена деятельность ряда иных, непартийных общественных объединений, различных институтов гражданского общества, т.е. деятельность любой организованной группы лиц, сопряженной с воздействием на государство и общество [36]. Различие же в таком плане представляют не сами интересы, а формы их продвижения [23]. В рамках политической партии они сужаются до четко регламентированной законом деятельности, которая должна соответствовать целому комплексу требований. Во всех иных случаях значение приобретает организационно-правовая форма соответствующего общественного
объединения, но с уже меньшим количеством условий, выставляемых государством [18].
Однако такое сравнение, на мой взгляд, не вполне уместно при определении институциональных особенностей политических партий. Если использовать данный подход, то интересы, воплощаемые в деятельности политических партий, представляются наиболее широкими по сравнению с предметом деятельности иных общественных объединений, в том числе не являющихся юридическими лицами. Проводя параллель между партийными и иными организациями политической направленности, можно обнаружить, что партии реализуют интересы, затрагивающие любые сферы общественной жизни, в то время как общественные организации в рамках учредительных документов должны сформулировать конкретные цели своего существования. Кроме того, деятельность общественных объединений меньше всего зависит от выбранной ими организационно-правовой формы, поскольку никаких императивных указаний к ним законодательство, по существу, не может устанавливать в силу принципов, на которых строится демократическое государство.
Напротив, специализированные принципы института политических партий направлены на весьма определенный вид партийной организации с регламентированной внешними и внутренними средствами деятельностью, с чётким субъектным составом и организационно-правовой формой. Относительно общественных объединений данные принципы (длительность и непрерывность функционирования, сложившаяся структура партии с постоянной связью между местными и федеральными властными институтами, устремленность партийных лидеров на разных уровнях на обладание властью, на реализацию через нее партийной программы, принятие мер для обеспечения широкой поддержки у населения) не применяются.
Приведенные аргументы получили отражение и в действующем российском законодательстве. Так, закрепляя многообразие организационно-правовых форм, Федеральный закон № 82-ФЗ «Об общественных объединениях» не установил критериев, при помощи которых определяется направление деятельности данных организаций [41]. Напротив, это право принадлежит самим участниками общественных объединений с их корреспондирующей обязанностью по официальному выражению целей своего объединения в уставе. Однако столь широкий диапазон интересов, который наблюдается при установлении целей политических партий, вряд ли применим к иным общественным объединениям. Это подтверждается и практикой образования общественно-политических организаций на современном этапе.
Таким образом, формирование и выражение интересов в общественных объединениях происходит исключительно по воле самих граждан, участвующих в их деятельности. В политических партиях свобода выражения интересов изначально ограничена законом, в соответствии с которым члены партии должны отразить в уставе свои политические ориентиры и в их рамках сформулировать цели деятельности всего политического объединения. Вместе с тем, несмотря на то, что свобода образования партий изначально сужена законодательными требованиями, в оформленном виде она намного шире предмета деятельности иных общественных объединений, в том числе политического характера. Это означает, что целенаправленность общественных объединений формируется в горизонтальном
порядке, а политических партий - в вертикальном. В последнем случае изначальная политическая ориентированность деятельности организации позволяет в процессе осуществления деятельности заниматься любыми общественными и государственными проблемами, в отличие от специализированности предмета деятельности общественных объединений. На этом основании различаются и методы правового регулирования, используемые в данных смежных правовых институтах. Относительно общественных объединений доминирующим выступает диспозитивный метод, а в институте политических партий - императивный.
Исходя из этого, объектом партийных правоотношений выступает, по моему мнению, консолидированный интерес членов политических партий, направленный на формирование общественного мнения, на политическую пропаганду и участие в политической жизни страны в формах, установленных законодательством. Указанный объект предопределяет предмет деятельности политических партий, а, следовательно, является первостепенным институциональным критерием разграничения партийных организаций от иных общественных объединений, обладающих смежным статусом. Соответственно, объектом института политических партий выступает объединенный интерес групп граждан, принимающих участие в деятельности партийной организации с целью воздействия на политическую систему государства.
Несмотря на институциональную значимость объекта партийных правоотношений, их субъектные особенности являются, по мнению многочисленных исследователей, не менее важным критерием, влияющим на структуру данного правового института. В связи с этим в литературе, посвященной институциональным особенностям политических партий, берётся за основу именно субъектный состав правоотношений [27]. При этом версия об институциональной принадлежности всех отношений с участием партийных организаций, выдвигаемая рядом авторов [27], представляется несостоятельной в силу отраслевых отличий, даже если в таких правоотношениях находит реализацию партийный интерес. В частности, в институт политических партий нередко включаются отношения по их налогообложению [33], по построению договорных связей гражданско-правового характера [24], по привлечению партийных организаций к административной ответственности [8, с. 41]. Примечательно, что формализация институциональных связей, имеющая сильное влияние на представления ученых, при этом игнорируется. Однако очевидно, что данные отношения не могут рассматриваться в качестве предмета правового института политических партий.
Вместе с тем, в литературе встречается мнение об особом субъектном составе правоотношений, составляющих институт политических партий. К числу таких субъектов исследователи относят партийных членов, региональные отделения партий, организационный комитет, учредительные и иные съезды партий, органы государственной власти, осуществляющие контроль над созданием и деятельностью партийных организаций, и др. [32]. В противовес такому представлению сторонники корпоративной правовой природы политических партий отмечают, что относительно целого ряда организационно-правовых форм юридических лиц можно выявить схожий субъектный состав [25, с. 75]. Исходя из этого, восприятие партий как правового института подвержено сомнению, поскольку они выступают струк-
турным звеном в более крупном системном подразделении - институте юридических лиц [13].
Преимущественно цивилисты считают любой тип юридического лица гражданско-правовым явлением, невзирая на особенности предмета его деятельности и специфику законодательного закрепления [9]. Некоторые из них стремятся различать организации в зависимости от интереса, реализуемого в действующем законодательстве. В силу такого критерия юридические лица принято разграничивать на частно-правовые и публично-правовые [35]. Вместе с тем, границы правового регулирования тех или иных организационно-правовых форм установить достаточно сложно, тем более сами законы не содержат указания на их отраслевую принадлежность. Собственно, и для юридической практики подобные аспекты не имеют принципиального значения, вследствие чего спор об институциональной квалификации партий приобрел исключительно научный характер.
Цивилистический подход, унифицирующий субъектный состав политических партий, оспаривается сторонниками конституционно-правовой концепции, которые, в свою очередь, рассматривают наличие специального закона как признание институциональных особенностей [17]. Действительно, ключевой смысл правовых норм, регламентирующих статус отдельных участников внутрипартийных правоотношений, заключается в отражении их специальных функций. В то же время правосубъектностью наделяются лишь отдельные из них с весьма ограниченным диапазоном отношений, в которые они могут вступать.
С другой стороны, рассматривать субъектный критерий правовой институционализации можно с нескольких позиций. Если руководствоваться отраслевым подходом, то выделение специфических черт у участников внутрипартийных отношений становится, по большому счету, бессмысленным, ведь значение имеет объединяющий фактор в лице самой партии [5, с. 39]. Напротив, поиск институциональных связей с низовых звеньев, с самих отношений, регламентированных нормами права, приводит к неизбежности разграничения их непосредственных субъектов [37, с. 81].
В связи с этим необходимо отметить, что деятельность партий, несмотря на её достаточно подробную регламентацию нормами права, протекает в большей степени в плоскости политических отношений. Соответственно, и их участники далеко не всегда признаются субъектами права, т.е. не наделяются юридическими свойствами, достаточными для возникновения у них правосубъектности. Вследствие этого в юриспруденции их не принято рассматривать в качестве участников правоотношений до тех пор, пока на законодательном уровне не будет определена правоспособность подобных образований [16].
Впрочем, единства среди исследователей по данному вопросу так же не наблюдается. Так, одни авторы полагают, что формальное указание в нормах права на определенного участника отношений уже означает констатацию со стороны государства факта его правосубъектности [22, с. 11]. Исходя из этого, присутствие субъектного состава в том или ином законе подтверждает соответствующую субъектную особенность самого правового института [1, с. 46]. Однако к институту политических партий такой подход, по моему мнению, не может быть применен, поскольку, не представляется целесообразным наделять отдельные партийные
подразделения качествами самостоятельного субъекта. Напротив, именно с целью образования право-субъекности и упорядочения политической деятельности существуют правовые нормы, регламентирующие деятельность партий как субъектов соответствующих правоотношений. Вычленять внутри партий других субъектов деятельности не вписывается ни в государственную концепцию правового регулирования, ни в теоретико-правовые парадигмы, ни в сложившуюся практику построения отношений. Кроме того, даже действующее российское законодательство не наделяет структурные подразделения и членов партии самостоятельной правоспособностью, равно как не разделяет их функции от деятельности самой партийной организации. Впрочем, во внутрипартийных правоотношениях члены партии и учредительный съезд обладают определенной правосубъектностью, в отличие от других неотъемлемых подразделений партий.
В правовой доктрине применительно к подобным образованиям сложилась концепция коллективных субъектов права, теоретическая конструкция которых накладывается на политические партии [19, с. 68]. В соответствии с данным представлением партийная организация является сложносоставным субъектным объединением, консолидирующим волю своих членов на участие в определенных видах правоотношений [14, с. 72]. Примечательно, что в таком ракурсе партии воспринимаются в качестве группы субъектов права, каждый из которых в отдельности представляется самостоятельным участником правоотношений. При этом в одних случаях таковыми называются лишь члены партий [30, с. 36], а некоторые авторы причисляют к ним также руководящие органы и должностные лица [21, с. 55].
Таким образом, субъектный состав партийных правоотношений не совпадает с субъектными особенностями института политических партий как совокупности правовых норм, регламентирующих данный вид отношений. Возможен ли такой рассогласованный подход к институциональной структуре правового явления? По моему мнению, одна из точек зрения на данную проблему исключает другую. При этом очевидно, что искусственное выделение во внутрипартийных отношениях субъектных критериев приводит к закономерному диссонансу со сложившейся системой права. Как следствие, подвергается сомнению существующая законодательная база в области партийной деятельности, что неизбежно должно повлечь необходимость её изменения. Однако такого требования представители концепции коллективных субъектов права не выдвигают. Напротив, их доводы заключаются в том, что действующий закон не исключает возможности понимать и членов партии, и её руководящие органы в качестве субъектов соответствующих правоотношений [15, с. 77].
Отмеченная противоречивость внутри одного подхода демонстрирует, на мой взгляд, несостоятельность теории коллективных субъектов применительно к критериям правовой институционализации политических партий. Кроме того, данный подход, по существу, отрицает саму необходимость институциональных процессов, поскольку происходит отождествление партийных организаций с другими организационно-правовыми формами юридических лиц и, прежде всего, с общественными объединениями.
Если руководствоваться идеями сторонников коллективных субъектов права, то любая иная организация, имеющая общественно-политические цели, со-
стоит из участников, обладающих самостоятельной правосубъектностью, которые, в свою очередь, ничем не отличаются от членов и структурных подразделений партий. Получается, что наличие такой специальной правоспособности у каждого лица, имеющего отношение к партийным организациям, позволяет им заниматься той же деятельностью, что и политические партии. В таком ракурсе институциональной границы между политической и партийной деятельностью, собственно, уже не существует, ведь первоначальное значение приобретают непосредственные участники партийных правоотношений, а не партия в целом.
Однако объективная реальность опровергает такой тезис. В частности, действующее российское законодательство и политические традиции демонстрируют «эксклюзивность» партий как форм выражения общественного мнения при управлении государством. Вступление в партийную организацию придает каждому ее члену дополнительный набор субъективных прав, реализация которых возможна только во взаимосвязи с самой партией, а не в отрыве от нее. При этом говорить о появлении новых субъектов права, обладающих исключительным правовым статусом, также не приходится, поскольку вступление в любую организацию предполагает приобретение дополнительных прав и обязанностей. Более того, в системном плане членство в разных организациях внешне имеет схожие черты, различаясь при этом не по форме и функциональному предназначению, а по содержанию. Именно на содержательной стороне членских прав и обязанностей, на мой взгляд, может быть построен институциональный процесс.
В субъектном критерии правовой институционализа-ции политических партий, по моему мнению, следует делать акцент не на правосубъектности тех или иных квазисубъектных образований, а на содержании правоотношений, образующих данных институт. При этом институциональное значение имеет не формальное закрепление субъективных прав и обязанностей, а их смысловое наполнение. Это означает, что простого перечисления в законе определенного перечня прав партийных членов недостаточно. Важен их содержательный компонент, при помощи которого участники партийной организации осуществляют её непосредственную деятельность. При этом рассматривать даже внутрипартийные отношения отдельно от партии как субъекта права, по моему мнению, бессмысленно, поскольку в данной ситуации партийная организация представляет собой совокупность её участников, органов управления и должностных лиц.
Такой подход воспринят и в действующем российском законодательстве, которое не наделяет ни партийных членов, ни органы партийного управления самостоятельной правоспособностью во внешних отношениях. Равным образом Федеральный закон № 95-ФЗ не разграничивает внутрипартийные правоотношения по субъектному признаку. Вместе с тем, особый акцент в нем сделан на содержании правового статуса участников, который реализуется только через деятельность самой партии, т.е. является содержанием правоотношений, входящих в институт политических партий. Следовательно, и дальнейшая институциона-лизация происходит за счет укрепления и уточнения данных членских прав и обязанностей, в том числе ответственности, которой на законодательном уровне посвящено минимальное внимание.
Указанный подход к субъективному критерию право-
вой институционализации не сочетается с представлениями о внешнепартийных правоотношениях, когда в структуре правового института партий выделяются определенные образования, которые также наделяются образом субъекта права. В частности, речь идет о партийных фракциях и о кандидатах, выдвигаемых партиями на выборах [12, с. 28]. В этой связи так же не наблюдается, на мой взгляд, выделения самостоятельной правосубъектности указанных лиц, поскольку они отождествляются с самой политической партией и реализуют консолидированный интерес её членов. Следовательно, институциональное значение приобретает не формализация их правового статуса, а его содержательные особенности, т.е. субъективные права и обязанности.
Таким образом, на понимание критериев правовой институционализации политических партий повлияла формализация институциональных процессов, которая ограничивается рамками официальных дефиниций, используемых в законодательстве при регламентации основного массива партийных правоотношений. Однако такие критерии необходимо рассматривать только в рамках института законодательства, который представляется более узким, чем институт права. Соответственно, исследуя особенности правовой институцио-нализации политических партий, не следует ограничиваться формально-юридическим подходом.
Список литературы:
1. Архипов, С.И. Субъект права (теоретическое исследование) / С.И. Архипов. Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. Екатеринбург, 2005. 522 с.
2. Блинкова, Н.Ю. Правовое положение политических партий на современном этапе: сравнительный анализ законодательства Российской Федерации и Федеративной Республики Германии / Н.Ю. Блинкова. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук / ГОУВПО «Российский университет дружбы народов». Москва, 2009. 196 с.
3. Вавилин, Е.В. Понятие, структура и содержание правоотношения / Е.В. Вавилин // Власть Закона. 2013. № 1 (13). С. 15-21.
4. Волкова, М.А. Цели и принципы деятельности политических партий в контексте участия граждан в управлении делами государства / М.А. Волкова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. 2014. Т. 14. № 2-1. С. 344-348.
5. Гуторова, А.Н. Политические партии в системе народного представительства / А.Н. Гуторова. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Орел, 2009. 171 с.
6. Двойничков, Ю.А. Объект правоотношения и ситуационный аспект мониторинга правового пространства / Ю.А. Двойничков // Журнал правовых и экономических исследований. 2014. № 4. С. 42-47.
7. Двойничников, Ю.А. Объект правоотношения в контексте правового времени / Ю.А. Двойничков // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 1. С. 29-36.
8. Джалилов, Э.А. Юридическая ответственность политических партий в Российской Федерации / Э.А. Джалилов. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Казань, 2012. 219 с.
9. Долинская, В.В. Гражданский кодекс России: проблемы и тенденции развития института юридических лиц / В.В. Долинская // Гражданское право. 2004. № 1. С. 39-42.
10. Ермаков, А.Д. Конституционные цели в программах политических партий современной России / А. Д. Ермаков; под ред. Кабышева В.Т. - Смоленск, 2004. 99 с.
11. Ермолаева, Е.В. Современная трактовка концепции объекта правоотношения / Е.В. Ермолаева // Российский юридический журнал. 2004. № 1 (41). С. 97-103.
12. Заикин, С.С. Соглашения политических партий в конституционном праве России / С.С. Заикин. Диссертация ... кандидата юридических наук. Москва, 2013. 219 с.
13. Закуракина, О.В. Становление института юридического лица в России / О.В. Закуракина // Законность и правопорядок в современном обществе. 2013. № 16. С. 108-113.
14. Заславский, С.Е. Политические партии России (проирсс правовой институционализации) / С.Е. Заславский. Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. Москва, 2004. 406 с.
15. Казаченко, А.А. Конституционно-правовое регулирование организации и деятельности политических партий в современном демократическом государстве. Сравнительно-правовой анализ / А.А. Каза-
ченко. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2005. 192 с.
16. Кистенев, К.И. Общетеоретическое понятие субъекта права: история и современность / К.И. Кистенев // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2008. № 6. С. 48-51.
17. Клещарь, Е.А. Роль права в формировании партийной системы современной России / Е.А. Клещарь // Юридическая мысль. 2009. № 1 (51). С. 41-45.
18. Кондрашев, А.А. Конституционно-правовая ответственность политических партий и иных общественных объединений в российском законодательстве / А.А. Кондрашев // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 11. С. 15-19.
19. Крипак, И.И. Сложный коллективный субъект права: проблемы общей теории и практики / И.И. Крипак. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Кострома, 2006. 225 с.
20. Кукушкин, С.Н. Проблема квалификации объекта корпоративного правоотношения / С.Н. Кукушкин // Юрист. 2014. № 21. С. 10-15.
21. Луговская, М.Л. Правовое регулирование участия политических партий в избирательном процессе в Российской Федерации / М.Л. Луговская. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2003. 187 с.
22. Матюшенко, А.А. Теоретико-правовой аспект проблемы установления пределов деятельности субъектов права / А.А. Матюшенко. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2003. 24 с.
23. Милованова, М.Ю. Партнерство политических партий и общественных объединений как социальная база модернизации современной России / М.Ю. Милованова // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2012. № 2. С. 131-140.
24. Митин, Г.Н. Динамика имущества политических партий 20052010 гг.: проблемы правового регулирования / Г.Н. Митин // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 3. С. 42-47.
25. Митин, Г.Н. Особенности конституционно-правового регулирования статуса политической партии как юридического лица / Г.Н. Митин. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2010. С. 75. 216 с.
26. Нетишинская, Л.Ф. К вопросу об объекте гражданского правоотношения / Л.Ф. Нетишинская // Труды Кубанского государственного аграрного университета. 2006. № 2. С. 281-291
27. Никоненко, С.А. Политические партии как институт политической организации гражданского общества / С.А. Никоненко // Культура. Духовность. Общество. 2013. № 6. С. 8-14.
28. Омаров, М.О. Политическая партия: теоретико-методологический аспект определения понятия / М.О. Омаров // Вестник Дагестанского государственного университета. 2013. № 4. С. 158-162.
29. Поспехов, И. К вопросу о легальном определении понятия «политическая партия» / И. Поспехов // Студенческая наука и XXI век. 2008. № 5. С. 236-238.
30. Пухкалова, М.О. Юридическая легитимация современных российских политических партий / М.О. Пухкалова. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Ростов-на-Дону, 2004. 155 с.
31. Решетников, О.М. Политическая партия - общественное объединение / О.М. Решетников // Современные гуманитарные исследования. 2013. № 1. С. 83-84.
32. Решетников, О.М. Политическая партия как субъект правоотношения / О.М. Решетников // Актуальные проблемы современной науки. 2014. № 6 (79). С. 67-68.
33. Романенко, О.В. Финансирование политических партий в России: конституционно-правовые проблемы / О.В. Романенко. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2004. 197 с.
34. Савченко, О.Г. Право собственности политических партий / О.Г. Савченко. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Владикавказ, 2011. 188 с.
35. Самойлова, И.Н. Институт юридического лица в контексте публичного права / И.Н. Самойлова // В сборнике: Основные проблемы и тенденции развития современной юриспруденции. Сборник научных трудов по итогам международной научно-практической конференции. Волгоград: ИРОиН, 2014. С. 14-16.
36. Самсонов, Ю.А. Социально-ориентированная андрагогика: развитие мотивации членства в общественных объединениях и партиях / Ю.А. Самсонов // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. № 9 (113). С. 100-106.
37. Узунян, Т.Т. Политические партии в Российской Федерации (конституционно-правовые вопросы создания, регистрации и контроля за деятельностью) / Т.Т. Узунян. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 2011. С. 81. 216 с.
38. Фокина, В.Э. Реализация свободы определения целей политической партии в процессе их внутренней институционализации / В.Э. Фокина // В сборнике: Перспективы развития науки и образования Сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: В 5 частях. ООО «АР-Консалт». г. Москва, 2014. С. 133-134.
39. Шубников, Ю.Б. Субъекты и объекты отношений как факторы развития социальных институтов / Ю.Б. Шубников // Мир экономики и права. 2013. № 9. С. 27-31.
40Федеральный закон от 11.07.2001 № 95-ФЗ (ред. от 23.05.2015) «О политических партиях» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2001. - № 29. - ст. 2950; 2015, № 21, ст. 2985.
41. Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ (ред. от 08.03.2015) «Об общественных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1995. - № 21. - ст. 1930; 2015, N 10, ст. 1413
РЕЦЕНЗИЯ
на статью А.В. Курочкина «Критерии правовой институционализации политических партий» Представленная для рецензирования статья посвящена интересной и неоднозначно решаемой в научной литературе теме - критериям обособления института политических партий. Находясь на стыке теории права и отраслевых наук, тема формирования и обособления отдельных институтов в праве всегда вызывала многочисленные споры и полярные точки зрения. Не является в этом плане исключением и институт политических партий, избранный для исследования А.В. Куроч-киным. В этой связи тема статьи представляет научный интерес и имеет практическое значение в целях совершенствования законодательства о политических партиях.
Объем научной литературы, использованный в статье, свидетельствует о глубоком погружении автора в тему. В работе досконально проанализированы критерии правовой институ-ционализации политических партий, показана специфика этой институционализации. В статье дается авторская интерпретация критериев правовой институционализации, что представляется весьма ценным и заслуживающим внимания со стороны научного сообщества.
Статья написана на высоком научном уровне, содержит элементы новизны и вносит вклад в изучении слабо исследованной проблематики критериев правовой институционали-зации политических партий.
Статья отвечает требованиям редакции журнала «Социально-политические науки» и на данном основании рекомендуется мною к публикации.
Заведующий кафедрой политологии Института социально-философских наук и массовых коммуникаций Казанского (Приволжского) федерального университета, доктор юридических наук, профессор
О.И. Зазнаев
