CC BY
120
УДК 342.565.2
Ю.И. Лепихова* КРИТЕРИИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГРАНИЦ ИНТЕРПРЕТАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Статья содержит исследование нормативных и ненормативных ограничителей интерпретационной деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, а также анализ содержания каждого из них.
Ключевые слова: Конституционный Суд Российской Федерации, толкование права, правовое толкование, границы толкования, правоприменение.
В юридическом сообществе не подвергается сомнению тезис о том, что конституционное право — самая политизированная отрасль права. Более того, эта отрасль права появилась благодаря политике и призвана в том числе регулировать политические процессы. Поэтому в дальнейшем будем исходить именно из этой предпосылки. Как отметил С.А. Авакьян при открытии Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, проходившей 28—30 марта 2012 года: «Без преувеличения можно сказать, что именно политика предопределяет саму необходимость появления конституционно-правового регулирования, его содержание» [1].
Для того чтобы охарактеризовать политикоправовые условия интерпретационной деятельности, нужно определить, что для целей исследования понимается под политикой. Есть узкое понятие политики, определенное самим Конституционным Судом Российской Федерации (далее — Суд) — это открытое участие в формировании органов власти и контроле за их деятельностью [2].
Анализ условий осуществления любой деятельности возможно рассматривать с применением двух методов: перечисление условий, которые обеспечиваются властными структурами и юридическим сообществом в целях функционирования Суда согласно принятым в обществе ценностям, или характеристика возможных ограничений этой деятельности. Об уместности использования последнего метода в свое время писал Эрхард Бланкен-бург [3]. Проблема пределов и ограничений все более прочно входит в конституционно-правовую теорию и практику. Речь идет о пределах вмешательства государства в жизнь структур гражданского общества, о сдержках и противовесах между властями, об ограничении прав человека и гражданина в определенных, четко обозначенных Конституцией и законом условиях.
Деятельность Суда можно ограничить с помощью целого спектра возможностей. В этой связи возможно из нормативных и ненормативных ограничителей выделить несколько способов ограничения интерпретационной деятельности Суда.
Первым и самым главным ограничителем является внесение изменений в Конституцию, касающихся положений о Суде. С учетом того факта, что глава 8 Конституции Российской Федерации изменяется в общем порядке, ее изменение при желании и давлении политической элиты может быть осуществлено без пересмотра положений Конституции.
Вместе с тем правоведами, юристами и просто гражданами всегда отмечается негативное отношение как к изменению текста Конституции, так и к его текущему содержанию. Ни одна научная конференция или семинар не обходились без предложений о внесении конституционных поправок или пересмотре Конституции.
Профессор В.В. Полянский проанализировал соотношение ценностей конституционного строя, отраженных в главе 1 Конституции, и положений, которые содержатся в других главах Основного закона [4]. Является ли изменение Конституции стремлением усовершенствовать конституционный строй или это сиюминутное решение?
Большинство имеющихся проектов поправок не преследовало цели добиться улучшения конституционного текста, и соответствующие изменения имели политические причины (особенно при корректировке глав об органах власти) (такие как усиление полномочий Федерального Собрания в сфере парламентского контроля (1999 г.), расширение перечня членов Правительства Российской Федерации, назначение на должность и освобождение от должности которых требует получения согласия Государственной Думы (1999 г.), новый порядок формирования Совета Федерации (2003 г.), изменения субъектного состава Россий-
* © Лепихова Ю.И., 2013
Лепихова Юлия Игоревна (lepikhova-workbox@yandex.ru), кафедра государственного и административного права Самарского государственного университета, 443011, Российская Федерация, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.
ской Федерации (2003 г.), изменение сроков осуществления полномочий Президентом Российской Федерации и депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (2008), изменение полномочий Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (2008).). И часто приводимые учеными причины конституционного реформирования на самом деле есть не что иное, как выражение политической воли субъектов конституционного права. И по тем же самым причинам могут быть внесены изменения в ст. 125 Конституции. В этой связи, по мнению В.В. Полянского, необходимо выработать критерии для изменения Конституции [4].
Однако интерпретационная деятельность может послужить альтернативой изменению Конституции, что Суд успешно демонстрирует. Основываясь на данном обстоятельстве, правоведы отстаивают существование концепции свободного, или «живого» права.
Концепция свободного, или «живого» права — это течение социологической правовой школы, в основе которого представление о праве как о правилах, нормах, сложившихся в ассоциациях и выступающих регуляторами поведения людей. Обоснована в начале XX в. основоположником социологии права австро-венгерским ученым Е. Эрлихом. Анализируя действовавший в то время на территории Буковины (входившей в состав Австро-Венгрии) Австрийский Гражданский кодекс, Эрлих обнаружил, что только треть норм применяется в практической жизни. Право возникает везде, где в нем есть общественная необходимость.
С точки зрения Н.С. Бондаря, Суд призван не просто охранять Конституцию, он — «генератор» живого конституционализма, его преобразователь. Качество работы Суда было названо определяющим фактором демократической государственности — через конституционный контроль нормы Конституции превращаются в живое право, конституционализм — в «живой конституционализм» [4].
Если власть не меняет Конституцию, то фактически все равно происходит коррекция конституционных норм, но уже текущим законодательством и решениями конституционных судов. У некоторых исследователей как прошлого, так и наших дней эти метаморфозы получили название «преобразования конституции». Особенно известны на этот счет высказывания профессора М.А. Митюкова.
Однако стоит отметить, что «живой конституционализм» касается не только непосредственного применения Конституции и контроля за соответствием ей нормативных правовых актов Российской Федерации и ее субъектов, но и толкова-
ния положений самой Конституции, то есть интерпретационной деятельности Суда в отношении Конституции.
Подавляющее большинство запросов (14 из доступных) о толковании положений Конституции приходится на период до 2000 года. Данный факт можно обосновать по-разному. Можно сказать, что Конституция еще новая, и ее разъяснение связано в основном с недочетами правотворчества. А можно сказать, что необходимость в интерпретации Конституции Судом отпала, поскольку происходит смещение центра тяжести в государственно-властном механизме, и обновленные властные структуры предпочитают использовать иные механизмы выражения своей политической воли. Меняется объем предусмотренных правовыми нормами понятий, полномочий (например, продолжающиеся споры об объеме полномочий федеральных органов власти и органов власти субъектов Российской Федерации).
Нормативный ограничитель второго рода — изменение Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее — Закон о Конституционном Суде). За все время действия данного закона самые значительные изменения были внесены в него 3 ноября 2010 года. Эти изменения показали, насколько бурно может реагировать юридическое сообщество на изменение условий и принципов деятельности Суда.
Изменение, касающееся порядка назначения Председателя Суда, вызвало, пожалуй, самый значительный резонанс в юридическом сообществе. Избрание руководителей Суда самими судьями этой юрисдикции сменилось назначением их Советом Федерации по представлению Президента из числа тех же судей на более длительный срок. Многие правоведы увидели в этой перемене дополнительное ограничение деятельности Суда (в том числе интерпретационной) [5—9]. В этом изменении увидели смену роли Суда и ущемление его полномочий, которые теперь, в силу зависимости Председателя Суда от Президента, сводятся к выражению политической воли главы государства. М.А. Митюков на основании исторического анализа принятия проекта Закона о Конституционном Суде полагает [10], что предыдущая норма сама по себе «не выдержала груза давления изменяющегося времени», поскольку порождена «в эпоху «демократического романтизма».
По формальному признаку полномочия Председателя Суда не столь обширны, чтобы оказывать какое-либо существенное влияние на решения судей. Вместе с тем учет одних только полномочий Председателя Суда кажется недостаточным, поскольку не менее важным в данном случае будут авторитет и личные качества Председателя в сочетании с его ролью «управленца». В этой свя-
зи можно сказать, что изменение, предложенное Законом от 7 ноября 2010 года, стало наглядным примером нормативного ограничителя интерпретационной деятельности Суда.
Нормативный ограничитель третьего рода — интерпретационная деятельность иных высших судов в судебной системе и органов государственной власти, принявших Конституцию и нормативные правовые акты Российской Федерации. Прежде всего ограничения деятельности Суда могут проявляться в конкуренции интерпретации, в случае если иным органом власти выносится интерпретация, которая не соответствует или, хуже того, противоречит интерпретации Суда, а также в случаях, когда иным органом власти формируется интерпретация, которая может впоследствии стать предметом обращения о проверке конституционности (жалобы на нарушение конституционных прав).
Ю.Л. Шульженко полагает, что Суду принадлежит важнейшая роль по обеспечению сдерживания и противовеса властей, обеспечению их сбалансированности, в первую очередь в законодательной сфере. Существенную роль играет также компетенция, которой наделен этот орган, и высокая квалификация его членов [11]. И.А. Кравец обращает внимание на то, что следует учитывать еще и аргументы правовой традиции, сложившейся в большинстве современных демократических государств, преимущественно европейского континента [12]. По мнению Т.Я. Хабриевой, Суд может выполнять свою главенствующую роль, так как практически все национальные законодательства предусматривают гарантии его независимости, свободы от политического, ведомственного, местного и иного давления. Несменяемость, неприкосновенность, материальная обеспеченность и другие средства правовой защиты судей позволяют последним вести беспристрастный поиск истины, выявление истинного содержания толкуемых норм» [13, с. 69]. К тому же это единственный орган, который уполномочен Конституцией на осуществление такого рода деятельности.
Вопросы конкуренции интерпретации связаны с тем, что в российском законодательстве не закреплен орган, наделенный полномочием официальной нормативной интерпретации. Возможно, такая неопределенность стала следствием конфликта законодательной и исполнительной ветвей власти во время разработки проекта Конституции. В этой связи среди правоведов нет единства по вопросу наделения Суда полномочием официального нормативного интерпретатора. В силу этой неопределенности Суд ограничивает сам себя в решениях, поскольку неопределенность полномочия порождает необходимость «искать границу», за которой Суд не превысит свои полномочия. Представляется, что такой «границей» может выс-
тупать именно закрепление за Судом полномочия на официальную нормативную интерпретацию. Кроме того, согласно Закону о Конституционном Суде, деятельность Суда в целом направлена на обеспечение верховенства и прямого действия Конституции, следовательно, конкретизация им положений Конституции будет способствовать соответствию конституционно-правовых норм современным общественным отношениям.
Однако есть и противники наделения полномочием официального нормативного толкования исключительно рассматриваемого органа правосудия. Так, В.О. Лучин пишет по этому поводу следующее: «По крайней мере, аутентичное толкование Конституции мог бы давать не суд (который и так толкует Конституцию при разрешении конкретных дел), а тот субъект, который ее принимал. В случае, когда Конституцию принимал народ, толкование ее должно даваться высшим представительным органом государственной власти. Лишение разработчиками Конституции 1993 года российского Парламента такого права было не случайным и отвечало стратегической цели — не допустить усиления представительной власти» [14, с. 533—534]. Если судить строго, то смена состава законодательного (представительного) органа власти не позволяет признать данный аргумент состоятельным, ведь это не «тот же самый» парламент, который был в 1993 году. Также обращение к личностям, составляющим государственный орган, не может отвечать принципу коллегиальности решений органа государственной власти.
Ненормативные ограничители и ограничители, тесно связанные с нормативными.
Как правило, здесь юридическая наука впадает в ступор. С одной стороны, существовавшее продолжительное время наследие аксиомы советского права о том, что человек — часть системы, и его роль, используя «теорию отражения», объективно истолковать нормы, заменилась другим «перекосом» — юриспруденция ушла в область психологии. За 20 лет появилось внушительное количество работ, посвященных волевым аспектам принятия судьей решения. Вместе с тем эта крайность также не учитывает обстоятельств. В той же психологии данный перекос называется фундаментальной ошибкой атрибуции [15]. Бесспорно, психологические и волевые черты судьи немаловажны, равно как и присущие им когнитивные искажения, однако Суд является настолько специфическим органом, в котором психологические особенности личности судьи становятся не столько причиной выносимых ими решений, сколько инструментом для их вынесения [16].
По замечанию академика В.С. Нерсесянца, современное правопонимание при всем плюрализме подходов и различии трактовок должно развиваться в рамках идей и ценностей действующей Кон-
ституции [17]. Зарубежные исследователи в 60-х годах пришли к выводу о том, что любая конституция содержит в себе определенную государственно-правовую идеологию, т. е. систему взглядов на мир, человеческое общество, личность человека и его достоинство, ответственность государства и национальную безопасность [18]. В российской правовой науке И.Т. Беспалый доказал идеологичность Конституции, в связи с чем государственное развитие необходимо в ключе соответствия основным положениям Конституции (особенно закрепленным в главе 1).
Статья 8 Закона о Конституционном Суде устанавливает ряд высоких требований к кандидатурам на ответственную должность судьи. Однако рядом правоведов предлагается дополнить эти требования наличием ученой степени в области юриспруденции, высоким общим духовным, научным и культурным уровнем, что позволит сформировать единодушный и истинный взгляд на идею права в его действии [19]. Однако вызывает сомнения возможность данного изменения сформировать единый взгляд судей на Конституцию, право, интерпретацию норм. Вопросы общего воспитания и культуры неоднозначны и подчас имеют диаметрально противоположные решения одной и той же общественной проблемы (например, вопрос регулирования общественных отношений силой или словом народа, вопрос отношения к религии). В этой связи оба человека, имеющих противоположные мнения по одному вопросу, могут считаться другими людьми носителями высокой культуры и воспитания.
В самой Конституции и российском законодательстве нет указаний на то, какими законодательными или правоприменительными критериями должен руководствоваться Суд в интерпретационной деятельности. Лишь в Послании Суда РФ от 05.03.1993 г. «О состоянии конституционной законности в Российской Федерации» отмечалось, что «Конституция есть единый документ, и все ее положения должны рассматриваться во взаимосвязи, системно» [20, с. 5].
При этом в литературе часто упоминаются правила правомерного толкования Конституции. Эти правила, в частности, отражаются в выработанных ими правовых позициях. Эти правовые позиции Суда (и органов конституционного правосудия субъектов Российской Федерации) являются результатом выявления конституционного смысла конкретных положений конституций и уставов, а также дополнительным источником российского конституционного права. Например, Суд для разъяснения своей правовой позиции о целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации сделал прямую ссылку на преамбулу Конституции, превратив ее, таким образом, из официально декларированных положений в непосредственно действующие правовые нормы1.
Вместе с тем вопрос возможности определения толкования Конституции как правомерного вызывает сомнения. Принцип правомерности означает, что норма или юридическое действие должны соответствовать иным нормам правовой системы, в том числе нормативному правовому акту высшей юридической силы. Получается, что правомерное толкование Конституции должно соответствовать Конституции. В этой связи, если говорить о возможности правомерной интерпретации Конституции, в смысл данного выражения целесообразно вкладывать соответствие интерпретаций Конституции ранее выработанным интерпретациям (что автоматически ставит правовые позиции Суда в разряд нормативных источников) или соответствие интерпретации наиболее приоритетным нормам Конституции. Наиболее приоритетными из них являются, естественно, нормы Конституции, устанавливающие основы конституционного строя (глава I), которым не могут противоречить не только положения действующего законодательства России, но также остальные положения самой Конституции.
Тесно связаны с нормативными ограничителями такого рода ограничители, которые исходят от заявителя. В частности, в случае, если жалоба или заявление не соответствуют требованиям Закона о Конституционном Суде (в чем и выражается тесная связь с нормативными ограничителями), то Суд отказывает в принятии жалобы или заявления. Кроме того, жалоба или заявление могут быть явно неподведомственны Суду.
Проблема о подведомственности (или, напротив, неподведомственности) Суду того или иного вопроса, поставленного в обращении, не всегда может быть решена путем простого сопоставления обращения с перечнем полномочий Суда. В случаях же, когда неподведомственность обращения Суду носит явный характер (то есть с профессиональной точки зрения автоматически признается неподведомственной), обращение заявителю возвращается еще на стадии его рассмотрения Секретариатом.
Гораздо чаще неподведомственность обращений является «скрытой». Заявители зачастую «маскируют» требования о разрешении вопросов, неподведомственных Суду, под требования о проверке конституционности правовых актов. Для «отсеивания» таких обращений Суд должен проводить их глубокий анализ с учетом сопутствующих правовых и фактических обстоятельств. К таким обращениям относятся, в частности: решение вопросов, отнесенных к компетенции законодателя (оценка и восполнение пробелов в законах, о разрешении не урегулированных в законодательстве вопросов2, определение пределов действия законов3, распространение действия закона на определенные категории субъектов правоотношений4,
оценка целесообразности выбора того или иного законодательного регулирования5; устранение коллизии норм6, внесение в нормативные правовые акты изменений, целесообразных с точки зрения заявителя7), рассмотрение вопросов (споров), подведомственных другим судам8, проверка конституционности указов Президента Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод9, проверка законности подзаконных правовых актов10, проверка конституционности постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по жалобам граждан11, решение вопроса о соотношении федерального закона и закона субъекта Российской Федерации и установление соответствия норм одного федерального закона нормам другого12, выбор норм, подлежащих применению в конкретном деле13, обеспечение надлежащего применения законов14, проверку по жалобам граждан законности и обоснованности решений правоприменительных органов и соблюдения ими требований законодательства15, установление юридических фактов16, проверку фактов возможных нарушений конституционных прав и свобод граждан в результате конкретных правоприменительных действий17, проверка обоснованности ограничений прав граждан18, оценка соответствия одних конституционных положений другим конституционным положениям19.
Примечания
1 Постановление Конституционного Суда РФ от
20 декабря 1995 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А.Смирнова» // СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 54.
2 Определение Конституционного Суда РФ от
08.01.1998 № 3-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Государственного Совета Республики Коми о проверке конституционности статей 37 и 39 Закона СССР «О статусе народных депутатов в СССР» // СПС «КонсультантПлюс»; Определение Конституционного Суда РФ от 10.04.2002 № 107-О «По запросу Конституционного Суда Республики Карелия о проверке конституционности пунктов 2 и 5 статьи 6 Закона Российской Федерации «О дорожных фондах в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
3 Определение Конституционного Суда РФ от
17.02.2000 № 33-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Пашкина Михаила Петровича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 20 Закона РСФСР «О милиции» и частью третьей статьи 56 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
4 Определение Конституционного Суда РФ от
02.11.2000 № 228-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Г оршковой Анны Васильевны на нарушение ее конституционных прав положениями статьи 532 ГК РСФСР» // СПС «Консуль-
тантПлюс», а также ряд «чернобыльских обращений» лиц, проживавших в момент катастрофы в г. Припять.
5 Определение Конституционного Суда РФ от
12.03.1998 № 32-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса высших должностных лиц ряда Субъектов Российской Федерации о проверке конституционности некоторых положений Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
6 Определение Конституционного Суда РФ от
15.05.2001 № 89-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шведова Александра Степановича на нарушение его конституционных прав положениями Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» в редакции Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в статью 20 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и Закона Кемеровской области «О налоге с продаж» // СПС «КонсультантПлюс».
7 Определение Конституционного Суда РФ от
04.10.2001 № 203-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Совета народных депутатов Кемеровской области о проверке конституционности пункта 7 статьи 15 Федерального закона «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации»// СПС «КонсультантПлюс».
8 Определение Конституционного Суда РФ от
11.03.1999 № 10-О «По делу о проверке конституционности статьи 21 Закона Российской Федерации от
21 июля 1993 года «О государственной тайне» в связи с жалобой открытого акционерного общества НПЦ «Информатика» // СПС «Консультант Плюс»; Определение Конституционного Суда РФ от 07.10.1999 № 137-О «По жалобе гражданина Коржа Сергея Аркадьевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 333 ГК Российской Федерации и статей 325 и 432 ГПК РСФСР» // СПС «КонсультантПлюс».
9 Определение Конституционного Суда РФ от
20.02.2002 № 23-О «По жалобе гражданина Аствацат-ряна Василия Мелконовича на нарушение его конституционных прав абзацем первым пункта 3 статьи 2 Закона РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» и Указом Президента Российской Федерации «О приведении земельного законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
10 Определение Конституционного Суда РФ от
21.12.2000 № 273-О «По жалобе гражданки Е.А.Соло-вовой на нарушение ее конституционных прав пунктом «а» статьи 1 и части третьей статьи 2 Федерального закона «О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год» // СПС «КонсультантПлюс»; Определение Конституционного Суда РФ от 20.02.2002 № 23-О «По жалобе гражданина Аствацатряна Василия Мелконовича на нарушение его конституционных прав абзацем первым пункта 3 статьи 2 Закона РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве»
и Указом Президента Российской Федерации «О приведении земельного законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»; Определение Конституционного Суда РФ от 05.07.2001 № 162-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Хорошевского районного суда города Москвы о проверке конституционности абзаца второго пункта
2 статьи 224 и пункта 1 статьи 226 Налогового кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
11 Определение Конституционного Суда РФ от
13.01.2000 г. № 11-О «По жалобе гражданина Насибова Наби Алландар оглы на нарушение его конституционных прав главой 30 УПК РСФСР» // СЗ РФ. 2000. № 12. Ст. 1312.
12 Определение Конституционного Суда РФ от
04.10.2001 № 248-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Сахалинского областного суда о проверке конституционности пункта 1 статьи 4 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» // СПС «КонсультантПлюс».
13 Определение Конституционного Суда РФ от
14.01.2000 № 2-О «По запросу Московского областного суда о проверке конституционности отдельных положений статей 1 и 3 Федерального закона «Об обеспечении конституционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления» // СПС «КонсультантПлюс».
14 Определение Конституционного Суда РФ от
21.12.2000 № 296-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гончарова Николая Степановича на нарушение его конституционных прав положениями статей 5, 89, 93, 143, 154, 221, 247 и 378 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» // СПС «КонсультантПлюс».
15 Определение Конституционного Суда РФ от
14.01.2000 № 5-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гарамиты Валерия Ивановича на нарушение его конституционных прав подпунктом «в» пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации «О подоходном налоге с физических лиц» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 3.
16 Определение Конституционного Суда РФ от
06.07.2001 № 174-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества «Промсервис» на нарушение конституционных прав и свобод статьей 12 и пунктом 3 статьи 16 Федерального закона «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. № 2.
17 Определение Конституционного Суда РФ от
01.12.1999 № 211-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Барковского Константина Олеговича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 127 УПК РСФСР, пунктом 1 части первой статьи 6 и пунктом 3 части первой статьи 7 Федерального закона «Об оперативно — розыскной деятельности» // СЗ РФ. 2000. № 10. Ст. 1164.
18 Определение Конституционного Суда РФ от
14.12.1999 № 229-О «По запросу Юрьев-Польского районного суда Владимирской области о проверке кон-
ституционности части пятой статьи 29 Федерального закона «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» // СПС «КонсультантПлюс».
19 Определение Конституционного Суда РФ от 19.03.1997 № 56-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Грищенко Адели Викторовны как не соответствующей требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ. 1997. № 24. Ст. 2803.
Библиографический список
1. Конституционное право и политика / Юридический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 28— 30 марта 2012 года: сб. мат-лов Международ. науч. конф. / С.А. Авакьян, Д.С. Агапов, Н.И. Акуев [и др.]; отв. ред. С.А. Авакьян. М.: Юрист, 2012. 800 с.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 15.12.2004 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона “О политических партиях” в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации “Православная партия России” и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина» // СЗ РФ. 2004. № 51. Ст. 5260.
3. Эрхард Бланкенбург. Люстрация и «отлучение от профессии» после падения восточногерманского тоталитарного режима / / Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1999. № 4 (29). С. 29-36.
4. Таева Н.Е., Дорошенко Е.Н. Конференция, посвященная 15-летию Конституции РФ // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 7. С. 32-35.
5. Авакьян С.А. Конституционный Суд Российской Федерации: неоднозначные законодательные новеллы // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 1. С. 3-74.
6. Багдасарян А.В. Изменения в порядке назначения Председателя Конституционного Суда РФ. За и против // Межвузовская научно-практическая конференция «Современные проблемы конституционного и муниципального права» (19 мая 2009 г.) и студенческая конференция. М.: Эконом-информ, 2010. С. 5-8.
7. Брежнев О.В. Реформирование конституционного правосудия в России в 2009-2010 годах: некоторые итоги и перспективы // Право и политика. 2011. № 9. С. 1492-1499.
8. Кряжков В.А. Законодательная модернизация статуса Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 10. С. 29-34.
9. Нарутто С.В. Конституционный Суд РФ: изменения в статусе и процедурах (2009 и 2010 годы) // Хозяйство и право. 2011. № 9. С. 3-16.
10. Митюков М.А. Председатель Конституционного Суда РФ: порядок избрания, срок полномочий и статус (экскурс в прошлое) // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 7. С. 31-36.
11. Шульженко Ю.Л. Форма Российской Конституции и ее толкование // Теоретические проблемы
российского конституционализма. М.: ИГП РАН, 2000. С. 24-37.
12. Кравец И.А. Российский конституционализм: Проблемы становления, развития и осуществления. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. С. 518-519.
13. Хабриева Т.Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М.: Юристъ, 1998. С. 69.
14. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. С. 533-534.
15. Психология социальных ситуаций / сост. и общ. ред. Н.В. Гришиной. СПб., 2001.
16. Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases / Daniel Kahneman [et al.]. 21st. Cambridge University Press, 2005.
17. Нерсесянц B.C. Российское государство и право на рубеже тысячелетий: мат-лы Всерос. науч. конф. // Государство и право. 2000. № 7. C. 10.
18. Hayek F. The Constitution of Liberty. Chicago, 1960.
19. Осипян Б.А. Проблемы толкования конституционных положений // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 7. C. 28.
20. Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1993. № 1. С. 5.
Yu.I. Lepikhova* CRITERIA OF DELIMITATION OF INTERPRETATING ACTIVITY OF THE CONSTITUTIONAL COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION
This article contains research of normative and non-normative limits of interpretating activity of the Constitutional Court of Russian Federation and also content analysis of each of them.
Key words: Constitutional Court of Russian Federation, interpretation of law, legal interpretation, limits of interpretation, legal enforcement.
* Lepikhova Yulia Igorevna (lepikhova-workbox@yandex.ru), the Dept. of State and Administrative Law, Samara State University, Samara, 443011, Russian Federation.
