CC BY
229УДК 343.9:316.3
В. В. Голина,
д-р юрид. наук, профессор Национальный университет «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого», г. Харьков
КРИМИНОГЕННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВА:
ПОНЯТИЕ, СОДЕРЖАНИЕ, ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ
В статье определяются основные понятия и содержание криминогенного потенциала как источника преступности и её проявлений, а также иных негативных явлений.
Ключевые слова: криминогенность, криминогенный потенциал, общество, понятие.
Русский литератор XIX в. В. О. Михневич (1841-1899 гг.), весьма далекий от криминологии, в одной из своих работ («Язвы Петербурга: опыт историко-статистического исследования нравственности столичного населения») писал: «До сих пор мы старались по возможности точно определить и исследовать, с одной стороны, социально-экономические и нравственно-бытовые условия, создающие в массе столичного населения опасный «неблагонадежный класс», и, с другой - сам этот класс в его главных видовых группах как специфическую среду, выделяющую положительных преступников и вообще служащую наиболее плодотворный почвой для зарождения всякого рода деяний, нарушающих правовой порядок в смысле уголовном... Чуткая к справедливости совесть не может, конечно, успокаиваться на дешевых успехах юстиции по пресечению и каранию по всей строгости законов, пойманных лишь, элементарных воров, грабителей и убийц, в то время когда несравненно более, быть может, преступные, но пока «непойманные» нарушители человеческих прав, хищники и расточители народного благополучия и заведомые злодеи общества не только остаются безнаказанными, но кичливо фигурируют в «красном углу» в качестве избранной «соли земли.» [12, с. 113].
Автор данной публикации не мог избежать искушения привести эту цитату целиком: написано более 125 лет тому назад, а как современно воспринимается!
То, что В. О. Михневич называет опасным «неблагонадежный класс» и считает его «служащим наиболее плодородной почвой для зарождения всякого рода» противоправных деяний, современная криминология пытается его утвердить как ее научное понятие - «криминологический потенциал общества».
Отдельных робот, посвященных осмыслению этого понятия в криминологической литературе нет. Но в контексте освещения близких к преступности вопросов это либо близкое ему по значению понятие упоминается в роботах А. И. Долговой [10, с. 252], Э. Э. Раска [21, с. 223], И. П. Рущенко [23, с. 223], Э. А. Познякова [19, с. 181], В. Н. Дремина [4, с. 260], В. И. Шакуна [28, с. 30-34] и других криминологов.
К категории «криминальный потенциал» обращаются ученые, рассматривающие её как своеобразную социально опасную «предтечу» различных преступных проявлений. По мнению В. М. Поповича, использующего эту категорию при обосновании экономико-криминологической теории детенизации экономики, криминогенный потенциал - это совокупность деструктивно разрушительных, антагонистических по своей природе факторов, обусловливающих криминальную тенизацию общественноэкономических и гражданско-правовых отношений, способствующих воспроизводству антисоциального поведения субъектов гражданского оборота [20, с. 114]. Его ученик А. В. Андрушко, экстраполируя сформулированное им понятие, «криминогенный потенциал» на исследование геронтологической преступности, называет его совокупностью деструктивно разрушительных факторов, вызванных старением населения и неготовностью государства к новым вызовам, обусловливающим рост геронтологический преступности [1, с. 18].
И в первом, и во втором определении криминогенного потенциала речь идет о неких существующих в обществе различных по своей природе деструктивно разрушительных факторах, служащих как бы истоком воспроизводства антисоциального поведения. Фактор в криминологии - это, как правило, совокупность однородных явлений, оказывающих решающее воздействие на процесс принятия решения о преступлении. Явления и процессы объективного и субъективного характера, которые оживляют, укрепляют, поддерживают и провоцируют в общественном сознании взгляды, тенденции, привычки, лежащие в основе антиобщественного поведения (в самом широком смысле) либо непосредственно вызывающие или облегчающие совершение преступлений и живлящие преступность и ее проявления, признаются криминогенными [3, с. 17, 18].
Цель данной статьи - попытка раскрыть содержание новой для криминологической теории и практики предупреждения преступности правовой конструкции «криминогенный потенциал общества».
Обратимся прежде всего к конструирующим это понятие терминам. Криминогенность (от лат. crimen - преступление и греч. genos - род, происхождение) - это свойство объектов создавать вероятность преступного поведения, порождать преступность (к примеру, употребление таких выражений, как криминогенная ситуация, криминогенный тип личности) [22, с. 292], а также свойство объекта специальнокриминологического предупреждения выражать силу его влияния на преступное поведение [7, с. 93].
Глубина и эффективность предупредительного воздействия во многом зависит от знания субъектами предупреждения преступности основних криминологически значимих свойств объекта. Среди них, как на наиболее главное, чаще всего указывается на криминогенность.
Термины «криминогенность» и «криминогенный» тесно взаимосвязаны. Этимологически второй термин действительно происходит от латинского «crimen» — преступление и греческого «genos» — род, происхождение; т.е. это вторая составная часть сложных слов, означающая «связанный с происхождением». Криминогенный - значит содействующий совершению преступления, преступности. Этим понятием, подчеркивается близкое родство, тесная взаимозависимость явления, процесса, личности или общества с преступностью (для сравнения: психогенный, патогенный, техногенный и пр.). Итак, криминогенность - это криминологически значимое свойство объекта предупреждения преступности, показывающее конкретную взаимосвязь и взаимозависимость между этим объектом, преступностью и ее проявлениями.
Криминогенность объекта - величина переменная, она может быть выражена как количественно, так и качественно. В этом плане в криминологической литературе встречаются попытки определить силу криминогенности объектов с помощью так называемого «коэффициента специфичности», который фиксировал бы, какая часть общества или кто из лиц, обладающих определенными признаками (например, бродяги, безработные, бизнесмены, лица, злоупотребляющие алкоголем, наркоманы, беспризорники и др.), могут совершить преступление. Для подобных целей вводится понятие «криминогенный потенциал», под которым понимается «ожидаемое число лиц, которые совершат преступления» [3, с. 18]. Употребляются также категории: а) «степень криминогенности» - показатель, характеризующий меру этого свойства у объекта, большую или меньшую возможность его влияния на преступные проявления, б) «криминогенный набор» - структурный показатель криминогенности объекта и в) «криминогенный интервал», показывающий меру возрастания или уменьшения криминогенности объекта и др. [3, с. 19-22].
Потенциал (от лат. рotentia - сила) - это источники, возможности, средства, запасы, которые могут быть использованы для решения какой-либо задачи, достижения определенной цели; возможности лица, общества, государства в определенной области [2, с. 948].
Не претендуя на исчерпывающую полноту попыток ученых сформулировать понятие «криминогенный потенциал» и на корректность используемых терминов (хотя каждый подход несет в себе рациональное зерно), считаем, что эта криминологическая категория представляет собой уровень скрытой возможности личностного и социального массового нарушения нравственных запретов и правовых (в том числе уголовно-правовых) норм, которая может проявиться (и проявляет себя) при определенных условиях и поддается количественно-качественной интерпретации.
«Криминогенный потенциал» - криминологическое понятие, раскрывающее социальную сущность и основные свойства (черты, качества) этого явления как особой формы реально существующего состояния общества, и трудно уловимой правовой регламентации. Но этим понятием охватываются различные по степени общественной опасности и правовому регулированию самостоятельные (хотя часто и взаимосвязанные) фрагменты действительности - как криминально-правовые, именуемые нами собирательным термином «преступность», так и те, которые могут быть рассмотрены законодателем относительно их криминализации либо деликтолизации (т.е. могут обрести криминально-правовые или административно-правовые формализованные признаки, подлежащие фиксации соответствующими органами), и те, которые грозят нарушением нравственных и правовых императивов и норм.
Поскольку считается, что криминогенный потенциал определяется для каждой страны, периода времени, года плюс (используя мысль Э. Ферри) различными условиями физической и социальной среды, влияние которых комбинируется таким образом с личностными и социальными составляющими потенциала [26, с. 240], попытаемся это пояснить и аргументировать.
Заметим, что это нелегкая задача, ибо нет личностного без социального и наоборот. Данное разделение, конечно, условно, но эта условность подталкивает нас еще раз присмотреться к личности, поскольку она в цепи сложнейшего переплетения биологического и социального оказывается слабым звеном. Мы не ошибемся, если позволим себе заявить, что не существует такой сферы жизнедеятельности людей Украины, где преступность не проявила бы себя. За годы самостоятельного развития Украины, (т. е. немногим более 20 лет), в органы криминальной юстиции с заявлениями о совершенных преступлениях обратилось свыше 31 млн жителей страны. Только в милицию ежедневно поступает 10 тыс. заявлений и сообщений о преступлениях, и лишь в отдельных случаях возбуждаются уголовные дела [27, с. 4, 13]. Не исключено, что какая-то часть информации и не имеет отношения к нарушению криминально правовых норм, и все же.
Иногда, видимо, еще со времен Ч. Ломброзо, Э. Ферри и их последователей, проскальзывает идея, что разрешение социально-экономических проблем автоматически не создаст морального и криминологического благополучия в Украине, поскольку в ней (как и в любом обществе) существует определенная часть населения с психологическими и социальными отклонениями, генетическими аномалиями, не удовлетворенного своим материальным положением. А это означает, что определенный уровень преступности будет существовать всегда. Но при этом добавляется, что убогость значительной части общества, его резкая социально-экономическая дифференциация (в том числе за счет криминального обогащения), утрата гражданами веры в способность властных структур защитить их жизненно важные интересы, отсутствие практики научных криминологических экспертиз - все это объективно способствует тому, что определенная часть социума выбирает варианты противоправного поведения [28, с. 31].
Такая криминологическая правда - не выдумка досужих ученых - криминологов и политиков. На 1 января 2012 г. 115 688 осужденных отбывают наказание в виде лишения свободы, а более 37 тыс. лиц находятся в следственных изоляторах и ждут своей участи. За 2010 год уровень преступности возрос на 15,2 % (по сравнению с предыдущим годом), а в 2011 г. на территории Украины зарегистрировано 515,8 тыс. преступлений, что на 3% больше по сравнению с 2010г. При этом отношение украинцев к правоохранительным органам продолжает ухудшаться. Полностью поддерживают деятельность милиции 6 % респондентов, опрошенных Центром Разумкова, не поддерживают - 57 %. Треть украинцев не хотела бы встретиться с милиционером ночью на тихой улице. Исправление осужденных в украинской пенитенциарной системе почти невозможно: в места лишения свободы возвращается по крайней мере каждый 3-й. Эти слова эмоционально сказаны политиком, народным депутатом Верховного Совета Украины В. Колесниченко [8, с. 4], а приведенные данные содержатся в официальной уголовно-правовой статистике [5].
Однако может сложиться впечатление, что преступность в Украине - удел лиц недовольных своим материальным положением и какой-то части неполноценных, признанных вменяемыми. Тогда возникают вопросы: это они «дербанят» (как пишут в СМИ) Украину, растаскивая ее природные богатства, материальные и духовные ценности; это они создали 120-миллиардную теневую экономику в стране, что составляет около 30 % ее ВВП; это они за 5 лет увеличили в шесть раз миллиардеров в Украине (с 5 до 30) и снизили доходы рядовых украинцев в среднем на 10 %, в результате чего каждый 5-й её гражданин получает сегодня месячный доход меньше прожиточного минимума (911 грн). Число тех, кому денег не хватает даже на еду, за половину 2011 г. увеличилось с 13,7 % до 17,5 % [25, с. 4]. Там, где большинство населения страны - средний класс, материально обеспеченный и имеющий необходимые блага для жизни, еще можно, так сказать, подстегивать самолюбие о виллах, загородных домах, роскошных автомобилях, миллионах и пр. А в стране, где 80 % граждан нищие или полунищие, еле-еле сводящие концы с концами, хвастаться, что у нас возросла численность миллиардеров и миллионеров, но не снизился уровень бедности, несмотря на бодрые заявления о ее преодолении, - просто грех и кощунство [18].
Криминогенный потенциал общества существенно определяется социальным неравенством. Гипотеза о том, что неравенство в распределении является дестабилизирующим фактором, в частности, причиной преступности, давно была выдвинута учеными разных школ и направлений [17, с. 73] и экспериментально подтверждена в Украине. То, что Статьей 1 Конституции Украины страна уже провозглашена социально правовым государством, еще ни о чем не говорит. Социальное государство предполагает не формальное провозглашение или признание социальных прав, а их действительное осуществление, требующее создания условий, обеспечивающих достойную жизнь и всестороннее развитие личности [15, с. 12].
Обратим внимание еще на один важный личностный аспект криминогенного потенциала. Основой концептуальной позиции о природе преступности является убеждение, что общественный человек всегда социально опасен, поскольку (еще раз подчеркиваем, и это очевидно) он имеет природную способность преодолевать все, в том числе и запрет (табу, правовые нормы), которая, конечно же, как и иные способности человека (музыкальность, творчество, математическая или поэтическая одаренность, бродяжничество, любознательность и (многое другое), либо социально востребуемые и поощряемые обществом, либо отвергаемые им и наказуемы. На мотивационную сферу именно деструктивного поведения свое воздействие оказывает когнитивный и волевой элементы выбора вариантов поведения, которые личность нарабатывает в процессах индивидуации и социализации, т.е. в ходе духовного созревания и адаптации к общественной жизни [9, с. 91, 92]. Универсальная способность человечества к деструктивности, в том числе и преступности (а она проявлялась и проявляется во всем мире и во все времена, среди цивилизованных и не очень народов, во всем разнообразии и ухищренности, в ловкости и поражающем воображение профессионализме, организованности и даже стойкости) - это, к сожалению, криминологический факт. В каждую эпоху особо выделяются те или иные проявления криминогенного потенциала - преступления, которые лучше всего характеризуют его составляющие, так как именно этих преступлений совершается больше по сравнению с другими временами.
Уголовно-правовая статистика органов МВД Украины, констатирует что за 20 лет самостоятельного существования в Украине было зарегистрировано более 10 млн только преступлений, а лиц, которые их
совершили выявлено, свыше 6-7 млн, т. е. на каждого 5-го жителя приходиться как минимум одно преступление и на среднего гражданина страны - один преступник.
Примерно столько же потерпевших от преступлений. Половина (50 %) всех зарегистрированных преступлений - кражи, в том числе из квартир (1 млн квартирных краж), десятки тысяч убийств, тяжких телесных повреждений, разбоев, грабежей, изнасилований и пр.
Около 2 млн преступлений на сегодняшний день не раскрыто. Ежегодно снимается с регистрационного учета и предается забвению более 150 тыс. уголовных дел, т. е. преступники остаются среди нас, пополняя личностный аспект криминогенного потенциала общества. Материальный ущерб от совершенных преступлений только за 2011 г. составил почти 62 млрд грн [5]. А что говорить о невосполнимых жертвах, здоровье, благополучии?
Административных правонарушений просто не счесть - их легион! В одной Харьковской области за 11 месяцев 2011 г. зарегистрировано свыше 1 млн. А ведь многие из них отличаются от преступлений лишь волею законодателя [6]. И при всем этом латентность преступлений и правонарушений не учитывается. Результаты некоторых судебных решений показывают: либо лицо совершило преступление, оставшееся латентным, либо правоохранительными органами личность виновного не была установлена. Аналогичное исследование было проведено учеными Луганской области Украины. Полученные данные дают основание полагать, что, в целом «христианская парадигма верна: мир действительно состоит из грешников», хотя святые не перевелись и в наши дни [11, с. 56, 57]. Пусть такие утверждения -своеобразная криминологическая метафора. Но этот не щадящий наше кичливое «цареприродное» самолюбие вывод подтверждает, что сущность преступности заложена в базовых человеческих свойствах, в ментальной духовности и психической конструкции индивида, т. е. в нас самих. Человек давно это понял и постоянно пользуется этим своим генетическим врожденным свойством. Э. А. Поздняков с язвительной откровенностью пишет, что каждый человек не только способен на преступление теоретически, но и совершает его на практике при всяком удобном и неудобном случае [19, с. 181].
Доминирующая мотивация проявления криминогенного потенциала в нашем обществе принимает различные формы: это корысть, личная выгода, власть, месть, секс и пр. По утверждению В. В. Лунеева, удельный вес корысти в преступном поведении достигает 80-90 % и более. Корыстолюбие, дикость и примитивность человеческого поведения еще в большей мере нежели в прошлые века становятся нормой бытия человека и в нашу эпоху претендующую на цивилизованность. Социальный процесс не облагородил человеческую мотивацию [14, с. 43]. Как пишет немецкий криминолог Г. Й. Шнайдер: исходя из современного состояния криминологических исследований, можно сказать, что преступность - это нормальное, будничное поведение людей, которое они постигают. И в любом случае она не связана ни с какими физическими или с психическими отклонениями. [29, с. 317]. Подобных гипотез и утверждений в научной криминологической литературе более чем достаточно. Они выдвинуты такими известными криминологами, как Д. А. Дриль, А. И. Долгова, В. Н. Дремин, А. П. Закалюк, В. В. Голина, Д. А. Шестаков и др. Поэтому едва ли уместен скептицизм по поводу того, что важнейшим открытием криминологов является обнаружение ими почти тотальный распространенности среди населения способности к совершению преступлений [9, с. 92-94].
Советская криминология, как отчасти и сегодняшняя наука, законодательные и подзаконные акты, рассматривают преступность и многообразные ее проявления как некий чужеродный деструктивный для общества элемент, социальную патологию, отклоняющуюся от обыкновенного поведения относительно немногих, как болезнь духа, слабую воспитанность части населения и т. д. Однако жизнь с ее экономическими, идеологическими, политическими зигзагами свидетельствуют об обратном. Совершение многих преступлений - это не какое-то исключительное, предельно иррациональное человеческое поведение (хотя такие факты тоже имеют место), а очень распространенное и для многих рациональное, привычное, экономически выгодное поведение. Прав Ж.-Ж. Руссо в своем тезисе: «Порок и зло, из употребления которых извлекает выгоду множество людей, распространяются сами собой; но то, что полезно для всего общества, почти никогда не осуществляется иначе, как силой, ибо частные интересы всегда этому противятся» [24, с. 150].
Наивно полагать, что вроде бы преступления и преступность связны с какими-то неведомыми науке свойствами, тайнами, пороками, присущими небольшому числу людей, так называемым «дезорганизованным личностям», поведение которых, как утверждает В. И. Шакун, является, «безусловно, надприродным результатом» взаимодействия биологического, психического и социального» [27, с. 16, 17]. Может быть, это и так. Криминальной истории такие «экзотические» типы известны, хотя степень их вменяемости вызывает сомнение. Но основной массив криминогенного потенциала общества слагается, конечно же, не из них. Для очень многих среднестатистических граждан Украины, должностных лиц, работников органов власти и управления, правоохранительных органов, предпринимателей, фермеров, профессиональных и организованных преступников, судимых, рецидивистов, алкоголиков наркоманов, шарлатанов различных мастей, маргиналов, безработных и прочих, т. е. тех, из кого, собственно, и складывается личностная составная криминогенного потенциала, совершение самых различных
умышленных преступлений (от убийств до похищения канализационных люков) стало для одних способом выживания, для других - формой обыденного привычного поведения, для третьих - накоплением капитала и средством обогащения, для четвертых - принудительной «отработкой» взятых на себя обязательств и т. д.
Значит, человеческая склонность к деструктивному, девиантному поведению, заключающемуся в возможности разрешения членами общества своих проблем, удовлетворения своих потребностей путем нарушения уголовного запрета и практическое воплощение этой возможности при наличии обусловливающей ее социальный составляющий криминогенного потенциала, тоже криминологический факт.
Социальная составляющая криминогенного потенциала общества - это окружающий нас (в широком и узком смысле) физический, материальный и нравственный мир с его научно объяснимыми и пока еще необъяснимыми явлениями и процессами. Зачастую способности человека к отклоняющемуся поведению, естественно, видимо, заложены в адаптационных, генетических потребностях, или, как пытаются объяснить некоторые специалисты, в свойствах человека, предначертанных свыше Богом (Сверхразумом) [16, с. 110]. Конечно, необъяснимого в природе много, но, как представляется, нельзя связывать все происходящее на Земле процессы (особенно в сфере людских отношений) с влиянием потусторонних сил и менять методологию изучения преступности с материалистических позиций на иные. Как бы там ни было, но преступность (по крайней мере многие ее проявления) - явление земное и творцом ее является человек, т.е. его личностная составляющая. Поэтому приземлимся, так сказать, за криминологическим столом и поговорим о «хлебе насущном» - о криминогенном потенциале общества, что нам с ним делать, ибо его усиливающиеся проявления, как считают некоторые криминологи, действительно угрожают существованию человечества [13, с. IV]. Но тот же В. В. Лунеев пишет, что преступность является зеркалом, в котором мы можем более или менее объективно видеть, как функционирует наше общество. В настоящее время она становиться одним из решающих факторов при оценке качества нашей жизни [13, с. XXXVII].
(продолжение следует)
Список литературы: 1. Андрушко А. В. Геронтологічна злочинність: кримінологічна злочинність, детермінація та запобігання: моногр. / А. В. Андрушко. - Ужгород: Поліграфцентр «Ліра», 2011. - 248 с. 2. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. - [2-е изд., перераб. и доп.]. - М.: БРЭ; СПб.: Норинт, 2004. - 1456 с. 3. Голина В. В. Криминологическая профилактика, предотвращение и пресечение преступлений: учеб. пособ. / В. В. Голина.- Киев: УМК ВО при Минвузе УССР, 1989. -72 с. 4. Дремин В. Н. Преступность как социальная практика: институциональная теория криминализации общества: моногр. / В. Н. Дремин. - Одесса: Юрид. лит., 2009.- 614 с. 5. Експрес-інформація про стан злочинності на території України за 12 місяців 2011 р. // Департамент інформаційних технологій. МВС України. - К., 2012. 6. Звіт про адміністративну діяльність органів внутрішніх справ Головного управління МВС України в Харківській області за 11 місяців 2011 р. // Статистичний звіт про адміністративну діяльність органів внутрішніх справ, інших правоохоронних і державних органів та представників громадських формувань по Харківській області за 2006-2011 роки. 7. Кальман А. Г. Понятийный аппарат современной криминологии: терминолог. словарь / А. Г. Кальман, И. А. Христич; под общ. ред. В. В. Голины. - Харьков: Изд-во ОООТО «Гимназия», 2005. - 272 с. 8. Колесниченко В. Захист прав людини - найголовніша національна ідея України // Голос України. - 2012. - 11 лют. 9. Кондратюк Л. В. Криминологическое измерение: моногр. / Л. В. Кондратюк, В. С. Овчинський; под ред. К. К. Горяинова. - М.: Норма, 2008. - 272 с. 10. Криминология: учебник для юрид. вузов / под общ. ред. А. И. Долговой. - М.: Изд. гр. ИНФРА.М - НОРМА, 1997. - 784 с. 11. Криминология: приглашения к дискуссии: моногр. / А. В. Баляба, Э. В. Виленская, Э. А. Дидоренко, Б. Г. Розовский. - Луганск: РИО ЛИВД, 2000. -318 с. 12. Криминология: тексты ХІХ - начала ХХ вв. (история социологии преступности): хрестоматия в 4-х т./ сост. и предисл. И. П. Рущенко. — Т. 1: Уголовно-статистические исследования / под общ. ред. А. М. Бандурки. - Харьков: Харьк. нац. ун-т внутр. дел, 2009. - 432 с. 13. Лунеев В. В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции: моногр. / В. В. Лунеев. - [изд. 2е, перераб. и доп.]. - М.: Волтерс Клувер, 2005.- 912 с. 14. Лунеев В. В. Социальные последствия, жертвы и цена преступности / В. В. Лунеев // Гос-во и право. - 2009. - № 1. - С. 36-56. 15. Мартышкин О. В. Идея социального государства и его противники / О. В. Мартышкин // Гос-во и право. - 2011. - N° 12. - С. 5-15. 16. ОболенцевВ. Ф. Методологічні засади кримінології / В. Ф. Оболенцев // Пробл. законності. - 2011. - Вип. 117. - С. 106-113. 17. Ольков С. Г. О пользе и вреде неравенства (криминологическое исследование) / С. Г. Ольков // Гос-во и право. - 2004. -№ 8. - С. 73-78. 18. Павловский А. Куда идем? / А. Павловский // Голос Украины. - 2010. -23 дек. 19. Поздняков Э. А. Философия преступления: для тех, кто не боится потерять - иллюзии: моногр. / Э. А. Поздняков. - М.: Изд-во Новоспас. монастыря, 2001. - 576 с. 20. Попович В. М.Економіко-кримінологічна теорія детінізації економіки: моногр. / В. М. Попович. - Ірпінь: Акад. держ. подат. служби України, 2001. - 524 с. 21. Раска Э. Э. Преступность как показатель социального пространства / Э. Э. Раска // Теоретические проблемы изучения территориальных различий в преступности // труды по криминологии: учен. зап. Тартус. ун-та: / - Вып. 761. - Тарту: Тартус. ун-т, 1987. - С. 18-29. 22. Российская криминологическая энциклопедия / под общ. ред. А. И. Долговой. - М.: Норма, 2000. - 808 с. 23. Рущенко І. П. Соціологія злочинності: моногр. / I. П. Рущенко - Х.: Вид-во Нац. ун-ту внутр. справ, 2001. - 370 с. 24. РуссоЖ.-Ж. Об общественном договоре // Трактаты / Ж.-Ж. Руссо. - М.: Наука. - 1969. - 703 с. 25. Смітюх Г. Реформи: час розставляти акценти / Г. Смітюх // Голос України. - 2012. - 9 лют. 26. Ферри Э. Уголовная социология: моногр. / Э. Ферри; сост. и предисл. В. С. Овчинского. - М.: ИНФРА-М, 2005. - 658 с. 27. Шакун В. І. Межі впливу на злочинність: доповідь / В. I. Шакун. - К.: АПрН України; Київ. регіон. центр, 2009. - 28 с. 28. Шакун В. І. Онтологічний вимір у кримінології / В. I. Шакун // Шлях до кримінології: пам’яті А. П. Закалюка: зб. матер. - К.; Запоріжжя: КПУ, 2010. - С. 28-36. 29. Шнайдер Г. Й. Криминология : учебник; пер. с нем. / Г. Й. Шнайдер; под. общ. ред. и с предисл. Л. О. Иванова. - М.: Изд. гр. «Прогресс - Универс», 1994. - 504 с.
КРИМІНОГЕННИЙ ПОТЕНЦІАЛ СУСПІЛЬСТВА: ПОНЯТТЯ, ЗМІСТ, ФОРМИ РЕАЛІЗАЦІЇ
Голіна В. В.
У статті визначаються основні поняття і зміст криміногенного потенціалу як джерела злочинності і її проявів, а також інших негативних явищ.
Ключові слова: криміногенність, криміногенний потенціал, суспільство, поняття.
CRIMINOGENIC POTENTIAL OF THE SOCIETY:
CONCEPT, CONTENTS, FORMS OF REALIZATION
Golina V. V.
Main concepts and contents of criminogenic potential as a source of criminality and its manifestations together with other negative phenomena and defined in the article.
Key words: criminogenity, criminogenic potential, society, concept.
Поступила в редакцию 10.02.2012 г.
