CC BY
58
3. Гудков Г.В. Нам необходимо привлечь внимание правительственных кругов // Мир безопасности. - 2004. - № 1. - С. 41-42.
4. Каталог курсов по подготовке специалистов частной охраны. Школа охраны «Баядр». -Выпуск IV. - 2002. - 21 с.
5. Крупнов Д. Кому нужна специальная подготовка // Мир безопасности. - 2000. - № 3. - С.
53-55.
6. Лабутин Н.Н. Лекарство от правового нигилизма // Безопасность, достоверность, информация. - 2003. - № 3. - С. 67.
7. Проект Федерального Закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О частой детективной и охранной деятельности в Российской Федерации». - М., 2003.
8. Соловьев А.Г. Организатор безопасности // Мир безопасности. - 2003. - № 6. - С. 36.
9. Торопов В.А. Огневая подготовка: Учебник / Под общ. ред. В.П. Сальникова. - СПб университет МВД России, 2000. - 368 с.
10. Торопов В.А., Скрипов В.М. Огневая подготовка в частных охранных предприятиях: Учебное пособие / Под общ. ред. В.П. Сальникова. - СПб университет МВД России, 2000. - 338 с.
11. Герелла Н.Ф., Григорьева Г.А. Огневая подготовка сотрудников служб безопасности и охранных предприятий: Учебное пособие / Под общ. ред. В.А. Торопова. - СПб.: ООО «Пилигрим», 2003. - 96 с.
12. Цыганов И. Как стать полицейским в Америке // Частный сыск, охрана, безопасность.
- 1995. - № 9. - С. 38-39.
1 См.: Федоров А.В., Шахматов А.В. Оперативно-розыскная деятельность и граждане: Научное издание / Под ред. В.П. Сальникова СПб., 2001. С. 5; Козаченко И.П. Оперативно-розыскная работа участкового инспектора милиции. Киев, 1990. С. 5; Гордин А.В. Взаимодействие оперативно-розыскных подразделений и следователя органов внутренних дел при раскрытии и расследовании преступлений: Автореф. дис... канд. юрид. наук. СПб., 2005. С. 3-4.
2 Инструкция о взаимодействии следователей, оперативных работников уголовного розыска, БХСС и дежурных частей органов внутренних дел при возбуждении уголовных дел и расследовании преступлений: Утверждена приказом МВД СССР № 64. 1979.
3 См,: Баранов Н.А., Гуляев А.П. Повышать качество расследования уголовных дел о хищениях // Проблемы предварительного следствия. Вып. 6. Волгоград, 1977. С. 3-17; Берекашвили Л.И. Проблемы разработки систем оценки деятельности органов внутренних дел: Курс лекций. М., 1979; Турсунов И.Х. Организация и тактика установления преступника по горячим следам: Учебное пособие. Ташкент, 1980; Горбачев А.В. Оперативно-розыскная деятельность и доказывание // Бюллетень по обмену опытом работы МВД Украины. 1995. № 118. С. 84.
4 См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под. ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1983. С. 184, 223; Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохорова. М., 1984. С. 459.
Н.А. Липский*, Р.С. Резовский**
Криминалистическая характеристика личности несовершеннолетних, пострадавших от деятельности деструктивных религиозных организаций
В статье рассматривается характер интересующих криминалистику свойств и состояний подростков, ставших жертвами преступных посягательств членов тоталитарных сект. Авторами приводятся данные углубленного анализа 180 несовершеннолетних, из которых 100 человек ранее принимали участие в деятельности деструктивных религиозных культов. Демографические свойства, личностные особенности, образ жизни подростков существенно влияют на формирование следственных версий, а в ряде случаев и на весь ход расследования.
* Доцент кафедры дополнительного профессионального образования сотрудников ОВД Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук.
** Преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Санкт-Петербургского государственного университета гражданской авиации.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
In clause character of properties interesting criminalistics and conditions of the teenagers who have become by victims of criminal encroachments of members of totalitarian sects is considered. By authors data of the profound analysis of 180 minors from whom 100 person earlier took part in activity of destructive religious cults are cited. Demographic properties, personal features, a way of life of teenagers essentially influence formation of investigatory versions, and in some cases and on all course of investigation.
Ключевые слова: религия, секта, несовершеннолетний, расследование.
Отечественные ученые констатируют, что в начале третьего тысячелетия религия, которая традиционно считалась архаической формой культуры, находится в центре драматических событий современного постиндустриального общества, а ее влияние на поведение и мироощущение значительной части человечества трудно переоценить1.
В то время как социально-культурное и политическое развитие в западном мире существенно ограничило и нейтрализовало криминальную активность псевдорелигиозных экстремистских групп («Ананда Марга», «Аум-Сенрике», «Народный храм», «Ветвь Давидова» и т.д.), в России деструктивные религиозные культы начинают представлять угрозу для рядовых граждан, общества в целом, национальной безопасности государства. Начиная с 90-х гг. XX в., государство фактически самоустранилось от контроля за деятельностью религиозных конфессий, от разработки и реализации законодательства в сфере духовных отношений. Под угрозой духовного порабощения оказалась самая незащищенная часть населения - дети и подростки2.
По оценкам отечественных и зарубежных экспертов, независимые государства, ранее входившие в состав СССР, являются «единственным местом на Земле, где численность сектантов неуклонно растет», а количество россиян, вовлечённых в различные псевдорелигиозные объединения, деструктивные оккультные организации находятся в диапазоне от 800 тыс. до 3 млн. человек3. В современных условиях представители иррациональных, агрессивных культов стали проявлять пристальное внимание к подрастающему поколению. Так, например, руководитель террористической секты «АУМ Синрикё» Сёко Асахара (Тидзуо Мацумото) неоднократно заявлял, что связывает своё будущее с притоком в организацию молодёжи4. Эта японская секта организовывала коммуны, школы, центры и летние лагеря по всему миру, в т.ч. и для российских детей (под видом оздоровительных, общеобразовательных программ осуществлялось массированное психологическое воздействие на сознание школьников). В 1995 г. членами «АУМ Синрикё» была осуществлена серия террористических актов в Токио, в результате которых пострадали 5500 человек. В дальнейшем, по оперативным данным, сектанты изменили название организации, перерегистрировались и продолжили свою деятельность в Российской Федерации. В 2002 г. трое россиян были приговорены к лишению свободы на сроки от 4,5 до 8 лет за подготовку к проведению серии террористических актов с попыткой захвата заложников в Японии. Цель террористов - освобождение приговоренного к смертной казни Сёко Асахары5.
В 1996 г. к длительным срокам тюремного заключения были приговорены руководители секты «Белое братство» («Божественная дуада») Ю. Кривоногов и М. Цвигун. Преступники делали ставку на психологическую обработку малолетних и несовершеннолетних, которым внушались апокалиптические идеи с требованиями передачи наиболее ценных вещей, денег, принадлежащих родителям жертв в распоряжение сектантов. Самим детям предлагалось покинуть семью, прекратить учёбу в школе и готовиться к смерти путем самосожжения или отказа от пищи. В 2001 году М. Цвигун (Мария Дэви Христос) вышла на свободу после четырехлетнего заключения и вновь стала добиваться официальной регистрации «Белого братства». Однако, несмотря на отказ, М. Цвигун удалось объединить десятки тысяч последователей в странах СНГ и продолжить свою преступную деятельность6.
12 декабря 2006 г. по всем каналам Российского телевидения был показан сюжет об аресте в г. Липецке Николая Калинкина («старца Афанасия»), который возглавлял так называемый Центр Духовного Очищения Истинной Церкви. Члены секты обращались к директорам школ, представляясь философами, культурологами и предлагали проведение бесплатных лекций об истории Соловецких островов. На самом же деле под видом лекций преступники осуществляли сеансы суггестивного воздействия на несовершеннолетних, внушали детям идеи близкого конца света и необходимости скорейшего обращения в секту. В дальнейшем несколько десятков подростков были вынуждены
обратиться за помощью к психиатрам в связи со страхами, суицидными мыслями, потерей сна, а одна школьница погибла, выбросившись из окна своей квартиры7.
В октябре 2006 г. Таганский суд г. Москвы рассмотрел дело руководителя псевдорелигиозной секты Григория Грабового по обвинению в мошенничестве. Г. Грабовой получал от населения значительные денежные средства, обещая воскресить погибших, умерших граждан, а также излечить людей от тяжелых заболеваний. Среди многочисленных сторонников «Живого Бога», как называл себя аферист, были и несовершеннолетние, которые не посещали школу, «изучали жизнь» по брошюрам лжепророка, сутками распространяли сектантскую литературу, принимали участие в ежедневных собраниях и «службах».
По действующему законодательству Российской Федерации уголовно-правовая характеристика преступлений против несовершеннолетних выглядит следующим образом:
- преступления, нарушающие право несовершеннолетнего на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию;
- преступления, нарушающие право несовершеннолетнего проживать с родителями и воспитываться в семье;
- преступления, нарушающие право несовершеннолетнего на воспитание, заботу и обязательную финансовую поддержку;
- преступления, нарушающие право несовершеннолетнего на защиту от сексуального совращения и сексуальной эксплуатации;
- преступления, нарушающие право несовершеннолетнего в сфере профессиональной ориентации, профессиональной подготовки и занятости8.
Анализ следственной практики и материалов уголовных дел показывает, что расследование указанных преступлений вызывает значительные трудности, которые, в частности, связаны с недостаточностью методического обеспечения сотрудников ОВД, их общей профессиональной подготовкой.
Н.Р. Божкова, В.С. Бурданова, В.В. Вандышев указывают, что неполнота следствия, недостатки его оперативно-розыскного и криминалистического обеспечения обусловлены слабым изучением личности жертвы насильственного преступления и игнорированием виктимологического анализа, разработанного отечественными специалистами9.
В.В. Вандышев в своем фундаментальном исследовании «Жертвы тяжкого преступного насилия. Социально-правовые аспекты использования виктимологических данных в правоохранительной сфере» отмечает, что в дореволюционной России, в СССР всегда существовало методическое направление предварительного расследования преступления «от личности жертвы -к личности преступника», т.е. в процессе предварительного расследования преступлений и судебного разбирательства уголовных дел следует исходить из того, что жертвы (или потерпевшие) располагают, как правило, важными для предварительного расследования данными об обстоятельствах совершения преступлений и причастных к ним лицах, и их показания могут иметь существенное значение для установления объективной истины по уголовному делу10.
Нами было проведено исследование несовершеннолетних лиц (мужского и женского пола), которые посещали различные психологические центры в связи с проблемами, возникшими после тесного общения с сектантами (а в ряде случаев и после длительного нахождения в деструктивных религиозных организациях).
Целью настоящего исследования был сравнительный психологический и социальнопсихологический анализ различных форм нарушений поведения у несовершеннолетних. Проведен анализ криминалистически значимых данных 180 несовершеннолетних 12-17 лет. Из числа указанных лиц 100 находились в реабилитационных центрах или проходили лечение в психоневрологических диспансерах, психиатрических стационарах в связи с нарушениями поведения (основная группа). Остальные 80 были социально адаптированы, учились в средней школе и техникуме (последние составили контрольную группу).
Основная группа (100 человек) была разделена на две подгруппы: подростки с патохарактерологическими реакциями и с патохарактерологическим развитием личности. В первую подгруппу вошли 86 подростков. Патохарактерологические реакции у них проявились в уходах из дома и бродяжничестве, суицидальном поведении. Из них подростков младшего и среднего возраста (12-15 лет) было 15 (17,44%), старшего возраста (15-17 лет) - 71 (82,56%). Учащихся средней школы
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
было 53, учащихся ПТУ - 22, техникумов - 6, студентов вузов - 4, нигде не работали и не учились -
1. Из полных семей было 44,2% подростка, из неполных (воспитывались только матерью) - 38,4%, из семей с матерью и отчимом - 9,3%, воспитывались в школе-интернате 8,1%. В 22 семьях (25,6%) имел место алкоголизм родителей. Вторую подгруппу составили 14 подростков с патохарактерологическим развитием личности. Из них в возрасте 12-15 лет были 2, в возрасте 1517 лет - 12. Среди подростков этой подгруппы 12 учились в средней школе, 1 - в ПТУ и 1 - в техникуме. Из полных семей было 42,8%, из неполных (воспитывались матерью) - 28,6%, воспитывались матерью и отчимом - 7,2%, жили в школе-интернате - 7,2%; 14,2% подростков воспитывались в семьях небиологических родителей (приемные дети, усыновлённые из детского дома). В 35,7% родители подростков, в основном отцы, злоупотребляли алкоголем.
В контрольной группе было 40 учащихся средней школы и 40 учащихся техникума. По возрасту, социальному статусу и уровню материального обеспечения эта группа была аналогична основной, за исключением того, что в полных семьях воспитывались 81,2% подростков, что почти вдвое превышает тот же показатель в основной группе, а из неполных семей было только 11,2% подростков, тогда как в клинической группе этот показатель оказался выше почти в три раза; матерью и отчимом воспитывались 7,5% подростков. Показатель злоупотребления алкоголем родителей в семьях адаптированных подростков оказался в 2,5 раза ниже (11,2%), чем в основной группе.
Выявленные различия между основной и контрольной группами подтверждают данные многих исследователей о значительной роли социального фактора о формировании нарушений поведения у подростков. Определенное значение имеет и биологический фактор, который представлен повышенной частотой у обследованных подростков (особенно посещавших секты), некоторых соматических заболеваний, психосексуальных девиаций11.
Тщательный анализ показал, что для несовершеннолетних с выраженными нарушениями адаптации (основная группа - 100 человек) характерно три типа виктимного поведения: пассивно-подчиняемый, псевдопровоцирующий, неустойчивый. При психопатологическом обследовании подростков основной группы (ранее посещавших секты) оказалось возможным выделить 5 вариантов девиантного поведения.
Первый вариант характеризовался психопатоподобными расстройствами в виде грубости, вспыльчивости, взрывчатости, доходящей до драк с родителями, сверстниками и даже учителями, в совершении поступков антидисциплинарного и антиобщественного характера, делинквентности. При малейшей попытке окружающих пресечь такое поведение разрядка аффекта происходила по принципу реакции пассивного протеста - это уходы из дома, из школы, бродяжничество, аутоагрессивное поведение с нанесением самоповреждений и суицидальными попытками. В реабилитационных и лечебных учреждениях такие подростки вели себя аналогичным образом. Они негативно относились к окружающим, не соблюдали субординацию в общении со взрослыми, с персоналом, грубили, скандалили, обижали других подростков. Быстро объединяясь в группу с подростками со сходным поведением, они нарушали режим, дисциплину, пытались дезорганизовать работу сотрудников.
С первым вариантом поведения было 36% подростков. Суициды и уходы из дома с бродяжничеством имели место соответственно в 13,1% и 86,9% случаев.
Второй вариант отличался сочетанием опасных психопатоподобных расстройств и историческими включениями. Последние проявлялись демонстративностью (особенно при наличии «аудитории»), манерностью, иногда даже вычурностью поведения. Такие подростки были более лживы и брутальны по отношению к родителям. Второй вариант отмечался у 11% подростков основной группы. Суицидальных попыток в этой группе было 42,9%, уходов из дома и бродяжничества - 57,1%.
Третий вариант в значительной мере напоминал астенический синдром. Все подростки с этим вариантом (16% больных основной группы) совершали суицидальные поступки на высоте аффективного напряжения в психотравмирующей ситуации. Суициды в большинстве случаев реализовались путем отравления медикаментами, в связи с чем подростки поступали в реанимационные отделения, где им проводилась интенсивная терапия. После выписки из соматического стационара они поступали в психиатрическую больницу. На этом этапе они высказывали жалобы на плохое самочувствие, слабость, головные боли. У них отмечалась повышенная психическая и физическая истощаемость, отвлекаемость, забывчивость, повышенная утомляемость (при чтении книг и просмотре телевизионных передач). В повседневном общении такие подростки
были обидчивы, капризны, неусидчивы, обращало на себя внимание снижение работоспособности и интереса к имевшимся у них ранее увлечениям.
Четвертый вариант девиантного поведения имел место у 19% подростков. По психопатологической структуре он приближался к астенодепрессивному синдрому. У таких подростков наряду со слабостью, вялостью, быстрой истощаемостью отмечались снижение настроения, некоторая моторная и идеаторная заторможенность. Подростки, как правило, в учреждении вели себя малозаметно, неохотно шли на контакт с психологом, на вопросы отвечали односложно. Характерна мимика таких подростков: маскообразное выражение лица, разговаривали тихим голосом, внешне выглядели грустными, печальными. Но вместе с тем их поведение отличала аутоагрессивность в форме суицидальных попыток, бесцельная агрессивность в виде битья посуды и т.п.
Пятый вариант (18%) может быть определен как астеноневротический синдром с истероидными проявлениями и суицидным поведением (во всех случаях). Клиническая картинка при этом варианте была весьма полиморфной: жалобы на головные боли, плохой сон, сердцебиение; объективно наблюдаемая неустойчивость настроения, повышенная возбудимость на фоне быстрой истощаемости, склонность к бурным аффективным реакциям, театральность поведения, капризность, лживость.
При патопсихологическом исследовании изучались личностные особенности подростков, в частности, их самооценка и особенности акцентуаций характера. Для изучения самооценки была использована методика «Личностный семантический дифференциал» (ЛСД). Если учесть, что среднестатистические значения параметров «оценка», «сила» и «активность» составляют 10,0-12,0, 5,0-10,0 и 5,0-10,0 баллов соответственно, то обследованные подростки показали достаточно высокий уровень самооценки. Наш опыт показывает, что это является хорошим прогностическим признаком в плане возможностей коррекции поведения.
Вместе с тем нельзя исключить некоторого искусственного завышения оценки (своего рода деформации социального опыта) пациентами основной группы как механизма защиты девиантного поведения. Это соответствует деформации отношений со взрослыми, в т.ч. с родителями, что неизбежно ведет к искажению социальных связей, являясь одной из причин психопатизации личности. Деформация обнаруживается также в сфере «достижения». Представления о настоящих и будущих достижениях характеризуются нереалистичностью, склонностью к фантазированию, отсутствием представлений о средствах достижения жизненных целей. Тем самым уровень самоуважения девиантного подростка является неустойчивым. Данное обстоятельство может быть источником невротизации личности. Для развития девиантного поведения имеет значение, что рассмотренные деформации в самосознании подростков самими подростками слабо осознаются.
Несомненный практический интерес представляет решение вопроса о том, какие акцентуации характера вносят наибольший вклад в развитие девиантности поведения. Мы сделали попытку выяснить его методом корреляционного анализа. Оказалось, что в группе девиантных подростков в порядке убывания степени значимости акцентуации характера распределились следующим образом: экзальтированные, циклотимные, демонстративные, возбудимые, застревающие, тревожные, эмотивные, гипертимные. Одновременно выяснилось, что среди социально адаптированных подростков (из числа лиц контрольной группы) общее количество акцентуаций характера меньше - всего пять: циклотимный, возбудимый, экзальтированный, тревожный, педантичный типы.
Для розыскной работы следователя и оперативных сотрудников криминалистическая характеристика подростков, пострадавших от деятельности сектантов, имеет существенное значение. Безусловно, потенциальной жертвой организованных преступных религиозных групп может стать любой мужчина, любая женщина, малолетний ребенок, подросток. Однако в общей массе потерпевших преобладают лица (как взрослые, так и несовершеннолетние) с психическими аномалиями, девиантными формами поведения, различными нарушениями адаптации и т.д.
В частности, подростки с чертами дисгармоничного инфантилизма, легкой степенью дебильности охотно идут на контакт с незнакомыми людьми, готовы ехать с кем угодно в неизвестном направлении. Социальные связи у таких подростков ослаблены или вообще отсутствуют, поэтому исчезновение такого несовершеннолетнего, как правило, остается незаметным. Данное обстоятельство привлекает преступников-сектантов.
Несомненную научно-практическую значимость в контексте рассматриваемой нами проблемы приобретают наблюдения Д.В. Ривмана: «Имеет смысл и классификация жертв по признакам их
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (37) 2008
отношения к причинителям вреда, и прежде всего по нравственно-психологическим особенностям. В механизме преступления «работают» половая распущенность и склонность к употреблению алкоголя и наркотических средств; жадность и деспотизм; агрессивность и жестокость; грубость и трусость; смелость и доброта; предусмотрительность и некритичность; мнительность и пассивность; рассудительность и вежливость; храбрость и трусость; физическая сила и слабость и др. Все эти качества проявляются в поведении и при определенных обстоятельствах могут способствовать или препятствовать совершению преступления»12. Классификация жертв по нравственнопсихологическим признакам необходима в первую очередь для характеристики категорий преступлений, в которых указанные черты личности жертв составляют основу способа и формы совершения преступления или выступают в виде повода (предлога) преступления13.
Рассматривая проблему виктимизации детей и несовершеннолетних, Э.Б. Мельникова указывает, что «совокупность генетических, демографических и индивидуальных психологических качеств личности современных детей и подростков при серьезных изменениях привычной для них среды жизни и воспитания формирует у них признаки личности, делающие их уязвимыми к неблагоприятным изменениям этих привычных условий»14.
Следователю необходимо учитывать сложность установления и поддержание психологического контакта с несовершеннолетними жертвами деятельности сектантов. Полученная от несовершеннолетних информация должна быть правильно интерпретирована и способствовать выдвижению криминалистических версий, планированию предварительного расследования и судебного разбирательства. Из методов непосредственного изучения пострадавших подростков целесообразно использовать беседу и наблюдение. Данные о личности пострадавших могут лечь в основу использования различных тактических приемов производства следственных и судебных действий.
Располагая данными о типичных характеристиках всех этих обстоятельств, можно с большой эффективностью организовывать профилактическую работу в отношении конкретных лиц, представляющих интерес в виктимологическом отношении. В практическом плане использование виктимологических возможностей в профилактике преступлений, совершаемых членами деструктивных религиозных организаций, зависит от того, как полно и своевременно выявляются потенциальные потерпевшие и конкретная обстановка, чреватая возможностью совершения этих преступлений. Выявление потенциальных потерпевших представляет собой трудную задачу, если учесть, что многие лица, уже пострадавшие от преступных действий, тем не менее избегают обращения в правоохранительные органы. Поэтому необходимо использовать в качестве информационных источников все возможности, которыми располагают органы внутренних дел, общественные организации.
1 См.: Митрохин Л.Н. Религия и терроризм // Терроризм и религия / Науч. ред. В.Н. Кудрявцев; сост. Л.В. Брятова. М., 2005. С. 4-8.
2 См.: Ильичев Г., Клин Б. В России можно только верить // Известия. 2006. № 235. С. 1; Старков О.В., Башкатов Л.Д. Криминотеология: религиозная преступность. СПб., 2004. С. 8; Терроризм и религия / Науч. ред. В.Н. Кудрявцев; сост. Л.В. Брятова. М., 2005. С. 188; Шапарь В.Б. Психология религиозных сект. Мн., 2004. С. 26-31.
3 См.: Макаров Д. Иегове служат зомби?// Аргументы и факты. 2006. № 6. С. 18; Шапарь В.Б. Указ. соч. С. 189-198.
4 Шапарь В.Б. Указ. соч. С. 231-239.
5 Там же.
6См.: Выжутович В. Духовный контрафакт // Российская газета. 2006. № 224.
7 Там же.
8 Пудовочкин Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву. СПб., 2002. С. 7.
9 См.: Божкова Н.Р Использование виктимологических данных при расследовании преступлений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1987; Бурданова В.С., Быков В.М. Виктимологические аспекты криминалистики. Ташкент, 1981; Вандышев В.В. Жертвы тяжкого преступного насилия: Социально-правовые аспекты использования виктимологических данных в правоохранительной сфере. СПб., 2007.
10 Цит. по: Вандышев В.В. Указ. соч. С. 13.
11 См.: Горькавая И.А. Личность подростка правонарушителя. СПб., 2005.
12 Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, С.В. Степашина. СПб., 1999. С. 195.
13 См. там же.
14 Мельникова Э.Б. Дети и подростки - жертвы негативных явлений // Правозащитник. 2000. № 1. С. 95.
