CC BY
57
Сер. 9. 2009. Вып. 1. Ч. II
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ВОСТОКОВЕДЕНИЕ
Ю. А. Абросимова
КРЕДИТНО-ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА В Г. ГУАНЧЖОУ (вторая половина XVIII — начало XIX вв.)
Середина XVIII в. — важная веха в истории взаимоотношений китайских властей со странами Запада. Если политические отношения развивались чрезвычайно трудно и подчас неэффективно, то сдерживать расширение взаимосвязей в сфере торговли к середине XVIII в. становилось все труднее. В начале XVIII в. представители иностранных торговых компаний закупали в Китае товары, традиционные для торговли между Срединным государством и странами Юго-Восточной Азии: шелк-сырец, чай, фарфор, ревень, сахар, мускус, камфару, а также серебряные, золотые, лаковые изделия и др. К началу XIX в., если судить по «Коммерческому справочнику по Китаю» Дж. Моррисона1 или С. Вильямса2, хотя количество экспортных статей и возросло до семидесяти наименований, основной среди них оставался чай. В период с 1719 по 1833 гг. импорт чая составлял от 70 до 90 % от всех импортируемых из Гуанчжоу грузов3. В последней трети XVIII в. после принятия Британским парламентом акта, по которому импортные пошлины были уменьшены с 125 до 12,5 %, чай в Англии приобрел статус национального напитка, и как следствие, объем экспорта чая из Китая возрос настолько, что составил один из основных источников дохода не только английской Ост-Индской компании, но и Британской короны в целом, а также голландской Ост-Индской компании, шведских, бельгийских, французских и датских торговцев. К 1800 г. английская Ост-Индская компания ежегодно инвестировала в чайную торговлю, доходы от которой составляли четвертую часть ее валовой прибыли, порядка четырех миллионов фунтов стерлингов4. Развитие чайной торговли, приносившей Китаю с каждым годом все больший доход, потребовало законодательного оформления, и в Гуанчжоу была введена особая система торговых отношений, именуемая в литературе Кантонской. По решению Цинских властей, начиная с 1760 г., вся торговля со странами Запада велась через единственный порт — Гуанчжоу, и имела ряд особых ограничений. Одним из основных условий Кантонской системы было то, что иностранцы могли сотрудничать только с ограниченным числом номинированных властями ханов (торговых фирм) — именуемых «ханами иностранной торговли» (по-китайски «вай ян хан»), владельцы которых имели монопольное право на торговлю с европейцами.
Долгое время Кантонская система подвергалась критике и ассоциировалась с коррупцией, косностью, бюрократическими барьерами, препятствиями для развития торговли. Однако по мере изучения новых материалов исследователи все чаще стали говорить о Гуанчжоу как о самом востребованном и удобном для ведения коммерческой деятельности портовом городе Восточной Азии второй половины XVIII в.5 В нем не было
© Ю. А. Абросимова, 2009
дискриминации ни по религиозному, ни по национальному, ни по какому другому признаку, и любой, кто хотел заниматься торговлей, не имел для этого препятствий. Одной из главных особенностей Гуанчжоу стала его уникальная способность привлекать иностранный капитал. Многие порты того времени притягивали капитал, но в Гуанчжоу, в отличие от других портовых городов Азии, ставки по процентам были особенно высоки.
По свидетельству многих иностранцев, участвовавших в Кантонской торговле в конце XVIII — начале XIX вв., даже самые состоятельные владельцы «ханов иностранной торговли», имевших по правилам Кантонской системы торговых отношений монопольное право на торговлю с европейцами, постоянно испытывали недостаток в оборотных средствах. Еще в 1750 г. англичане отмечали: «Купцы, с которыми мы сотрудничаем, не имеют достаточных средств, они не смогут купить товар и заплатить за него, если мы не предоставим им значительную отсрочку в 15 месяцев или два года.. .»6. К 70-м гг. XVIII в. ситуация не только не улучшилась, а еще более усугубилась. Купцам постоянно требовались свободные средства для финансирования и развития торговой деятельности, а также для решения различного рода проблем с властями. Денежных авансов, предоставляемых иностранцами, не всегда было достаточно, а в некоторые годы компании не предоставляли их вовсе или предоставляли под большие проценты7, и купцы были вынуждены брать недостающие средства в долг, чаще всего у иностранцев. Например, в сезон 1775-1776 гг. старший купец Пань Вэньянь8 столкнулся с трудностями при торговле с голландцами и шведами: в торговле с голландской Ост-Индской компанией он не мог участвовать, так как в начале сезона по семейным обстоятельствам находился в Фучжоу и пропустил время заключения контрактов, а у шведов не было наличного серебра для предоставления авансов. Для того чтобы выполнить свои обязательства перед английской Ост-Индской компанией, купец был вынужден взять в долг значительную сумму денег под большие проценты9. В 1783 г. английская Ост-Индская компания дала в долг владельцу хана «Фэн Юань» 10000 лян, после того как последний признался, что не может поставить черный чай согласно условиям контракта 1782 г. по причине финансовых проблем, возникших из-за неучастия голландцев в торговом процессе в сезон 1782-1783 гг.10 В 1797-1799 гг. владелец хана «Хуэй Лун» для обеспечения своевременной поставки чая англичанам был вынужден взять в долг у частных инвесторов более 900000 лян. Необходимость выплачивать высокие проценты и недостаток наличных средств загнали купца в долговую яму и к 1810 г. привели к банкротству возглавляемый им хан11.
Во всех приведенных выше примерах купцы были вынуждены обращаться за финансовой помощью или ссудой к иностранцам: представителям Ост-Индских компаний, частным английским, шведским, датским или голландским торговцам. Случаи обращения за денежными средствами к китайским ссудодателям были крайне редки.
Совершенно иную роль в финансировании внешнеторговой деятельности играли иностранцы. Несмотря на то, что эти финансовые операции были незаконны — по правилам Кантонской торговли китайским подданным под страхом ссылки и конфискации имущества запрещалось брать у европейцев деньги в долг, — такие вложения отличались стабильностью и надежностью, так как в конечном итоге гарантировались государством. Если китайский купец не мог вернуть деньги и разорялся, поручителями по данной сделке по распоряжению властей становились другие владельцы «ханов иностранной торговли». Иностранцы при этом могли дальше продолжать находиться в Гуанчжоу.
Из компаний-монополистов особенно активна была английская Ост-Индская ком -пания, но прибегать к ее «помощи» к концу XVIII в. купцы, особенно опытные владельцы
ханов, старались как можно реже, так как компания нередко оборачивала «помощь» в собственную выгоду, заставляя купцов продавать чай по заниженным ценам, что неизбежно приводило к банкротству12. Ни один из ханов, которые английская Ост-Индская компания брала под свою «опеку», и для которых разрабатывался план мероприятий по реструктуризации долгов, не выжил. Большую активность в кредитовании внешнеторговой деятельности «ханов иностранной торговли» по преференциальным ставкам (в обмен на особые условия торговли) проявляли шведская и датская Ост-Индские компании, официально разрешавшие, несмотря на запрет Цинских властей, своим служащим на частной основе принимать участие в финансовых операциях на рынке Гуанчжоу.
Частный рынок капитала в порту Гуанчжоу, активный еще с начала XVIII в., после 1760 г. стал развиваться с впечатляющей скоростью. Согласно данным английской Ост-Индской компании, уже к 1780 г. общий долг китайских купцов одним только английским частным лицам составлял 4400222 испанских доллара13. Среди английских кредиторов были и те, кто прибывал в Гуанчжоу на частной основе из Индии, и те, кто работал на английскую Ост-Индскою компанию. В Хрониках английской Ост-Индской компании за 1779 г., например, было отмечено, что 32 % от общей суммы долга китайских купцов составляли их обязательства перед кредиторами, проживавшими на территории Британской Индии и передававшими деньги через служащих компании. Многие из таких инвесторов получали в Индии ссуды под низкие проценты и передавали их в Китае в долг местным купцам, но уже под очень высокие проценты, сами при этом могли ни разу не быть в Гуанчжоу.
Интересно, что помимо англичан, датчан и шведов на рынке капитала Гуанчжоу большую активность проявляли также армяне и, с 1756 г., персы. В документах голландской Ост-Индской компании за 1779 г. сообщается, что из десяти-двенадцати армян, занимавшихся коммерческой деятельностью в Гуанчжоу, семеро на частной основе выступали кредиторами впоследствии разорившихся владельцев «ханов иностранной торговли»14.
На условия получения кредитов в рамках Кантонской системы торговых отношений влияло множество факторов: год, сезон, личность заемщика, его финансовое состояние. Брали в долг в Гуанчжоу представители всех национальностей, но иностранные торговцы могли брать деньги у других иностранных представителей, например, у португальцев из Макао под 10-12 % в год, а китайские купцы — владельцы ханов — получали потом эти же деньги под 16-20 % годовых. Такая деятельность была очень распространена в Гуанчжоу, особенно среди шведов, голландцев и армян.
Большинство иностранцев, даже несмотря на то, что риски были небольшими, предпочитали их избегать и, снижая собственную прибыль, действовали через посредников. К такой практике прибегали и некоторые китайцы, участвовавшие в Кантонской торговле, прятавшиеся за иностранцев или вступавшие с ними в сговор.
В долг у иностранцев брали как благополучные купцы, так и их менее удачливые коллеги. Часто кредиты были краткосрочными, реже долгосрочными под 2 % в месяц или 20 % в год соответственно15. Эти данные подтверждает и Михаэль Гринберг, который пишет, что обычно купцы выплачивали 1,5 % в месяц от заемной суммы (18 % в год), но в случае, если средства требовались срочно, они соглашались и на худшие условия, до 40 % годо-вых16. Вильям Хантер, рассказывая об одном из сосланных в Илийский край владельцев ханов иностранной торговли, пишет, что последний был вынужден брать заемные средства под 5 % в месяц! Но этот случай, хотя и характеризует ситуацию на кредитном рынке Гуанчжоу, был скорее исключением из правил.
Согласно свидетельствам иностранцев, торговавших в Гуанчжоу, только к 20-м гг. XIX в. предложение достигло уровня спроса, и процентные ставки немного снизились — до 12-15 % годовых. В «Коммерческом справочнике по Китаю...» Моррисона говорится, что «процентная ставка в Гуанчжоу варьировалась от 10 до 15 % годовых, редко превышая последнюю [ставку]»17.
Но даже и в этом случае процентная ставка была достаточно высокой, и если купцы соглашались на такие условия иностранных кредиторов, значит, альтернативы в Гуанчжоу у них не было. Обращаться за кредитом к своим соотечественникам купцы не хотели. Связано это было, прежде всего, с непомерно высокими процентами. Так, в 1833 г. в европейском ежемесячном журнале о Китае «Chinese Repository», издаваемом в Гуанчжоу, отмечалось, что среди китайских ростовщиков была принята единая ставка на долгосрочные кредиты, которая составляла 30 % годовых. Процентная ставка на краткосрочные займы могла доходить до 10 % месяц!18
В такой ситуации тесное сотрудничество китайцев и иностранцев в финансовой сфере и, как следствие, зависимость первых вполне объяснимы. Но остается вопрос: почему более состоятельные владельцы «ханов иностранной торговли», понимая всю серьезность и шаткость подобной ситуации, не помогали своим младшим коллегам в их деятельности, не давали займы? Ведь в случае банкротства несостоятельных ханов, резкого прекращения ими внешнеторговой деятельности, прежде всего, страдали старшие купцы, которые вынуждены были выполнять обязательства первых по контрактам с иностранцами. Проблема состояла, прежде всего, в незащищенности китайского кредитора законодательно, то есть если дебитор разорялся, то у ссудодателя было мало шансов вернуть свои деньги. При выплате долгов разорившегося владельца «хана иностранной торговли», прежде всего, погашалась его задолженность перед императорской казной (уплата пошлин), затем перед иностранными кредиторами, претензии китайских кредиторов удовлетворялись в последнюю очередь. В 1781 г. один из младших купцов был объявлен банкротом с общей суммой долга 81944 доллара, среди его ссудодателей был влиятельный купец Пань Вэньянь, который в 1767 г. погасил долг своего младшего коллеги перед английской Ост-Индской компанией. Для того чтобы вернуть уплаченные деньги, Пань Вэньяню пришлось требовать их через суперкарго английской Ост-Индской компании В. Фитчжу19. Но использовать авторитетную иностранную компанию как прикрытие позволялось далеко не всем и лишь в крайних случаях. Пань Вэньянь, некоторое время возглавлявший «Гунхан» и тесно сотрудничавший с англичанами, старался не давать в долг младшим коллегам. Пожалуй, наибольшее участие в проблемах своих младших коллег принимал У Бинцзянь20, о котором иностранцы говорили как о человеке «больших. способностей и безграничной щедрости»21. В 1813-1815 гг. младшие купцы особенно остро ощущали недостаток свободных денежных средств, и У Бинцзянь, заручившись поддержкой английской Ост-Индской компании, дал владельцам «ханов иностранной торговли» в общей сложности 400000 лян. Процентная ставка на кредиты 1813-1814 гг. составляла 15 %, а на кредиты 1814-1815 гг. — 21,6 % годовых, впоследствии обе ставки были снижены до 10 % в год22. Для Гуанчжоу это было неслыханной щедростью. Но, к сожалению, даже У Бинцзянь оставался незащищенным в случае банкротства должника и отсутствия поддержки одной из европейских Ост-Индских компаний, а потому предпочитал инвестировать средства, полученные от внешнеторговой деятельности, в проекты английских и, в особенности, американских дельцов. В 1836 г. он вложил огромную по тем временам сумму в компанию своего друга и партнера из Бостона Джона Форбса,
который в дальнейшем инвестировал эти деньги в ряд успешных железнодорожных проектов в Америке23. Можно предположить, что богатые владельцы «ханов иностранной торговли» предпочитали сотрудничать и в какой-то степени зависеть от европейцев (проконтролировать иностранцев, вернувшихся с их деньгами на родину, китайские купцы не могли), чем от своих соотечественников. В последнем случае риск был намного выше, а потому и процентные ставки на денежные ссуды в конце XVIII — первой половине XIX вв. в Гуанчжоу были не в пользу китайских купцов.
Отличительной особенностью положения владельцев «ханов иностранной торговли» была их незащищенность ни перед местными властями, ни перед иностранцами. Если иностранцы отказывались выплачивать долги китайским купцам, то самое большее, что могли сделать последние, это обратиться с жалобой к старшим представителям Ост-Индских компаний. Но компании, как уже говорилось, оказывали поддержку далеко не всем и в большинстве случаев старались самоустраниться. В 1760 г., например, представители голландской Ост-Индской компании в Гуанчжоу приклеили на фасаде занимаемой ими фактории плакаты, в которых говорилось, что компания не несет никакой ответственности за частные долги голландских подданных24. Китайские власти в случае возникновения проблем с выплатой долгов, напрямую не связанных торговой деятельностью (выплатой пошлин и т. п.), в лучшем случае отказывались помогать китайскому ссудодателю, а в худшем кредитор рисковал быть наказанным за нарушение правил Кантонской системы торговых отношений. Частные интересы китайских купцов не были защищены ни китайским, ни иностранным законодательством. В 1814 г. владелец хана «Ли цюань» Пань Чаняо25 попытался взыскать невыплаченную ему американскими торговцами сумму через американский суд. Несмотря на то, что он послал американскому президенту петицию, а также нанял американского поверенного, выиграть дело ему не удалось26.
Совсем по-другому обстояло дело с долгами китайских купцов иностранным компаниям и их служащим. Если владелец «хана иностранной торговли» не мог расплатиться с долгами, об этом сообщалось управляющему таможнями и в случае, если ситуация была безвыходной — долг составлял более 100000 лян, — начиналась процедура банкротства. Ответственность за долги купца несли его партнеры, родственники, другие члены «Тринадцати ханов», поэтому даже если он умирал, его обязательства выполнялись другими лицами. Прощать долги было не принято. Стороны в ходе переговоров могли договориться об уменьшении задолженности или понижении выплат по процентам, но в остальном кредиторы чаще всего были безжалостны к должникам и их семьям27. Дальнейшая судьба обанкротившихся владельцев «ханов иностранной торговли» зависела от того, сообщалось ли о банкротстве хана императору или нет. В первом случае купца объявляли преступником и серьезно наказывали (ссылкой, телесными наказаниями и т. п.), во втором последствия могли ограничиться лишением лицензии и полной выплатой долгов. Последний вариант был предпочтителен и для местных властей провинции Гуандун, боявшихся официальных комиссий из Пекина.
Капитал китайских купцов был не защищен ни от вымогательств властей, ни от нечестных действий иностранцев. В такой ситуации большинству купцов просто не удавалось накопить достаточно средств для ведения торговой деятельности. Они вынуждены были обращаться к заемным средствам, тем самым загоняя себя в угол: проценты накапливались, свободных средств не хватало, получать кредиты становилось все сложнее. В конечном итоге дело неизменно шло к банкротству. Что же касается тех владельцев «ханов иностранной торговли», которым удалось скопить значительные
состояния, то и они не могли быть спокойны за свои сбережения, так как находились под постоянным давлением властей и подвергались бесконечным вымогательствам. В такой ситуации купцы предпочитали инвестировать деньги в иностранцев, а не в собственное государство.
Во второй половине XVIII — начале XIX вв. в Гуанчжоу сложилась ситуация, когда спрос на денежные средства неизменно превышал предложение. Это привело не только к бурному развитию финансового рынка Гуанчжоу, но и усилило рост зависимости китайских купцов от иностранцев — главных поставщиков денежных средств. Необходимы были изменения в законодательной системе и в финансовой политике, соответствовавшие стремительным темпам развития торговли. Но благополучие владельцев «ханов иностранной торговли» мало беспокоило цинские власти, и в рассматриваемый период ни о каких попытках поддержать купцов, защитить их юридически от действий иностранцев, создать систему льготного кредитования и обеспечить постепенный переход от уже не отвечавшей требованиям времени Кантонской системы к новым условиям торговли говорить не приходится.
1 Morrison J. R. A Chinese commercial guide. Canton, 1834.
2 Williams S. W. A Chinese commercial guide consisting of a collection of details and regulations respecting foreign trade with China. Canton, 1856.
3 УЦзяньюн. Цин цянь дай цси чжунси маои чжун ды вэньхуа цзяолю юй юнхэ. (Культурные связи и взаимодействие в рамках торговли Китая со странами Запада в ранний период правления династии Цин) // Циндай яньцзю. № 1. Пекин, 2008. С. 82.
4 Wakeman Fr. Jr. The Fall of Imperial China. New York, 1977. P. 124.
5 Van Dyke P. Port of Canton and the Pearl River delta, 1690-1845: Ph. D. diss. California, 2002; Сю Дэчжи, Хуан Дачжан, Лян Юйжун, Чэн Юцзян. Гуандун дуй вай цзинцзи маои ши (Торгово-экономическая история [провинции] Гуандун). Гуанчжоу, 1994.
6 Cheong W. E. Hong Merchants of Canton. Chinese Merchants in Sino-Western Trade, 1684-1798. Richmond, 1997. Р. 279.
7 Cheong W. E. Hong Merchants of Canton. Chinese Merchants in Sino-Western Trade, 1684-1798. Richmond, 1997. Р. 279.
8 В иностранных источниках именуемый Puankhequa I.
9 G/12/9, 1775/08/10. Р. 42 (принятое обозначение архивов Английской Ост-Индской компании, находящихся на хранении в Британской библиотеке).
10Morse H. B. The Chronicles of the East India Trading Company: Vol. 1-5. Oxford, 1926. Vol. 5. P. 90. Голландские корабли не прибывали в Гуанчжоу в 1781-1784 гг. из-за войн в Европе.
11 G/12/172, 1810/07/26. P. 2.
12 Cheong W. E. Hong Merchants of Canton. Chinese Merchants in Sino-Western Trade, 1684-1798. Richmond, 1997. Р. 280.
13Morse H. B. The Chronicles of the East India Trading Company: Vol. 1-5. Oxford, 1926. Vol. 2. P. 46.
14 Van Dyke P. Port of Canton and the Pearl River delta, 1690-1845: Ph. D. diss. California, 2002. Р. 386.
15 Van Dyke P. Port of Canton and the Pearl River delta, 1690-1845: Ph. D. diss. California, 2002. Р. 398.
16 GreenbergM. British trade and the opening of China, 1800-1842. Cambridge, 1952.
Р 153.
17Morrison J. R. A Chinese commercial guide. Canton, 1834. Р. 67.
18 Chinese Repository from May 1832 to April 1833. Canton. Jan. 1833. Р. 384.
19 G/12/68, 1780/04/01. Р. 119.
20 В иностранных источниках он выступает под именем Howqua.
21 WrightS. F. Hart and the Chinese Customs. Belfast, 1950. Р. 28.
22 Ch'enA. The insolvency of the Chinese Hong Merchants. 1760-1843. Singapore, 1971. Р. 169-170.
23 Houqua letterbook, 1840-1843. (Letters to John M. Forbes.)
24 Van Dyke P. A. Port of Canton and the Pearl River delta, 1690-1845: Ph. D. diss. California, 2002. Р. 402.
25 В иностранных источниках именуемый Conseequa.
26 Fu Lo-Shu. A documentary chronicle of Sino-Western relations, 1644-1820. Compiled, translated and annotated. Tucson, 1966. Р. 391-392.
27 Cheong W. E. Hong Merchants of Canton. Chinese Merchants in Sino-Western Trade, 1684-1798. Richmond, 1997. Р. 266.
