CC BY
103
УДК 575-8
Д. С. Иконников
КРЕАЦИОНИЗМ И ЛЖЕНАУКА С. В. ВЕРТЬЯНОВА
Аннотация. Анализируется «аргументация» С. В. Вертьянова, одного из наиболее известных современных лжеученых-креационистов, против теории эволюции Ч. Дарвина, помещенная во второй главе книги «Происхождение жизни: Факты, гипотезы, доказательства» (2009). Все лженаучные построения С. В. Вертьянова основываются на замалчивании и искажении научных фактов; кроме того, автор книги постоянно проявляет непростительную небрежность в отношении научных материалов и откровенный дилетантизм в антропологии, анатомии, археологии и т.д. На этом основании делается вывод о том, что книга С. В. Вертьянова представляет собой образец лженаучного труда.
Ключевые слова: лженаука, креационизм, эволюция, эволюционная теория, Чарльз Дарвин.
Креационизм, представляющий собой философско-религиозное учение о неизменности природы и биологических видов, является антиподом эволюционизма. Стоит отметить, что креационисты - это, как правило, люди веры, а не науки. Креационизм неотделим от религиозного мировоззрения. В частности, креационисты отрицают происхождение человека современного морфологического облика от обезьяноподобного предка. Теорию Ч. Дарвина они считают ложной.
Безусловно, креационистское мировоззрение имеет право на существование, и к мнению креационистов следует относиться с уважением. Но, к сожалению, в последнее время среди противников эволюционного учения наблюдаются попытки обосновать свою теорию, откровенно искажая научные факты. В современной России наиболее известным лжеученым такого толка является С. В. Вертьянов. В данной статье будет помещена критика второй главы книги «Происхождение жизни: Факты, гипотезы, доказательства» (5-е изд., 2009 г., изд-во Свято-Троицкой Сергиевой лавры). Данная глава носит претенциозное название «Эволюция человека из обезьяны - точнее как е[е] не было». Мы ограничиваемся рассмотрением только одной главы, так как ее тематика вполне укладывается в рамки нашей научной компетентности.
Примечательно, что уже в названии второй главы (с. 12) пропущена буква. Вообще для автора характерна небрежность в оформлении и в отношении к материалам. Например, на стр. 13 автор пишет, что Ч. Дарвин «решился» на издание книги «Происхождение человека» в 1872 г., хотя этот труд вышел в свет в 1871 г. и назывался «Происхождение человека и половой отбор». На той же странице С. В. Вертьянов пишет, что важные находки останков яванского питекантропа, в том числе часть свода черепа и бедренная кость, были сделаны Эженом Дюбуа в 1891 г., тогда как на самом деле в 1891 г. был обнаружен только свод черепа, а бедренная кость - в 1892 г. [1, с. 171]. О том, что Э. Дюбуа также был обнаружен в 1890 г. фрагмент нижней челюсти, а в 1891 г. - еще и несколько зубов [1, с. 171], С. В. Вертьянов предпочел не упоминать, точно так же, как и о находках, сделанных на острове Ява другим крупным исследователем, Г. Х. Р. фон Кенигсвальдом в 1936-1941 гг. [1, с. 172], окончательно убедившим научное сообщество в том, что яванский питекантроп действительно существовал. Таких примеров множество, мы ограничиваемся только этими за неимением времени.
Но если перечисленные ошибки могут хоть как-то быть оправданы невнимательностью, опечатками и т.п., то есть места, где С. В. Вертьянов показывает откровенный дилетантизм, если не подлог. Чего стоят, например, его попытки доказать на с. 17-21, что австралопитек не мог передвигаться на двух ногах. С. В. Вертьянов утверждает на с. 17-18,
что скелет самки австралопитека (знаменитая «Люси»), обнаруженный экспедицией Д. Джохансона в ноябре 1974 г., напоминал скелет шимпанзе, но «забыл» упомянуть, что строение таза Люси морфологически имеет большое сходство с тазом современного человека и принципиально отличается по своему строению от таза современных человекообразных обезьян [2, рис. 36]. И это невзирая на то, что схемы с изображением строения таза австралопитека в сравнении с человеком и шимпанзе приводятся практически во всех учебниках по физической антропологии. Правда, на с. 18 автор соглашается, что «строение тазовых костей Люси более пригодно для прямохождения, чем у других обезьян», но тут же добавляет, что походка австралопитека была крайне неуклюжей, а, кроме того, «колени австралопитеков не имели суставного замка, а значит передвигаться они могли только небольшими шажками на согнутых ногах». Обосновывая это положение, С. В. Вертьянов ссылается на книгу А. А. Зубова «Палеоантропологическая родословная человечества». Вот что мы можем прочесть на странице этой книги, указанной в ссылке: «Двуногая походка афарского австралопитека, хотя и имела в основном "человеческие" параметры (курсив здесь и далее мой - Д. И.), но все же не была совершенной и отличалась от поступи современного человека: шаг был короче, вероятно, при ходьбе ноги австралопитека не вполне разгибались в коленном суставе, скорость передвижения была небольшой» [1, с. 101]. А. А. Зубов, как мы видим, в этом отрывке сосредоточил внимание на «несовершенстве» двуногой локомоции австралопитека только потому, что сравнивал ее с более совершенной походкой современного человека, т.е. исследователь говорил об относительном, а не абсолютном «несовершенстве» походки австралопитека. Кроме того, следует обратить внимание, что у профессора А. А. Зубова нет даже речи о «небольших шажках на согнутых ногах». С. В. Вертьянов грубо искажает мысль исследователя, на которого ссылается.
Совершенно огульно на той же странице С. В. Вертьянов утверждает: «По многим анатомическим признакам австралопитеки не были прямоходящими. Большую часть времени они проводили на деревьях. Об интенсивной "акробатической" жизни свидетельствуют и особенности грудных позвонков. По причине адаптации австралопитеков к древолазанью целый ряд антропологов не относят [так в тексте - Д. И.] их к предкам человека». Автор не аргументирует в этом абзаце, почему он решил, что австралопитеки не были прямоходящими, какие именно особенности позвонков заставили его думать о древесном образе жизни. Кроме того, С. В. Вертьянов не называет ни одного антрополога из числа тех, кто отрицает генетическую связь человека современного антропологического типа и австралопитеков. Правда, автор в процитированном тексте приводит несколько ссылок на иностранную литературу, но это ничего не доказывает, во-первых, потому, что мы уже видели, насколько «корректно» он обращается с текстом первоисточника, а во-вторых, у современных антропологов действительно есть масса разногласий по различным научным вопросам. Нет ничего удивительного в том, что кто-то из морфологов пришел к выводу о преобладании древесного образа жизни у австралопитековых. Споры и дискуссии в науке неизбежны. Однако большинство отечественных (например, А. А. Зубов, С. В. Васильев, С. Б. Боруцкая и др.) и зарубежных исследователей считали и считают, что австралопитеки были существами, передвигавшимися на двух ногах, о чем С. В. Вертьянов умолчал. Главными аргументами в пользу бипедии австралопитеков являются:
1) особенности строения тазовых костей, о которых уже было сказано;
2) особенности строения коленного сустава;
3) характерное положение большого затылочного отверстия ближе к середине основания черепа. Ни тот, ни другой, ни третий аргументы у С. В. Вертьянова не разбираются и не опровергаются. Следовательно, нет оснований верить ему.
На с. 19 С. В. Вертьянов и вовсе ставит себя в глупое положение, пытаясь доказать невозможность бипедии у австралопитеков, опираясь на исследование их внутреннего
уха. Чего стоит такой пассаж: «...у австралопитеков внутреннее ухо устроено также примитивно, как у современных обезьян, - следовательно, и передвигаться они могли исключительно по-обезьяньи» (с. 19). Что автор имел в виду под словами «передвигаться по-обезьяньи»? Обезьян в мире много, и способы их передвижения очень различны. Среди обезьян есть и такие, которые ведут наземный образ жизни, а есть, которые живут на деревьях, почти никогда не спускаясь на землю. Способы передвижения разных видов обезьян нередко принципиально отличаются друг от друга: есть и четвероногое передвижение, есть и брахиация и т.д. Некоторые способы локомоции различных видов приматов чрезвычайно сложны. С. В. Вертьянов же объединил всех обезьяньих по способу локомоции и к тому же назвал этот способ примитивным.
Кроме того, С. В. Вертьянов полностью проигнорировал то обстоятельство, что двуногий способ передвижения не чужд некоторым видам современных обезьян. Элементы бипедии в виде двуногой стойки, двуногой ходьбы и даже двуногого бега и двуногих прыжков характерны для многих видов обезьян, относящихся к родам макак, павианов, мартышек, шимпанзе, орангутанов и т.д., а также для некоторых видов полуобезьян [2, с. 26-31]. Для белорукого гиббона, что примечательно, главным способом передвижения которого является брахиация, двуногие формы перемещения являются «.можно сказать, единственно возможными способами локомоции на горизонтальной поверхности» [2, с. 29]. Таким образом, двуногая локомоция является вполне «обезьяньим» способом передвижения, и «примитивность» строения внутреннего уха, о которой говорил С. В. Вертьянов, не является для нее помехой.
В откровенно глупое положение псевдоученый поставил себя, пытаясь доказать, что мозг Homo erectus ничем не отличается от мозга современного человека. И ради этого на с. 26 своего произведения С. В. Вертьянов помещает рядом портреты И. С. Тургенева и А. Франса с пояснительной надписью: «Известные писатели И. Тургенев и А. Франс имели совершенно разные объемы мозга (2000 см3 и 1017 см3)». Здесь С. В. Вертьянов просто подменил единицы измерения, поскольку 2012 (вместо 2000, ошибочно указанных у Вертьянова) и 1017 - это не объем, а масса мозга И. С. Тургенева и А. Франса [3, с. 123]. С. В. Вертьянов намеренно «перепутал» граммы и кубические сантиметры, потому что спекулировать на объеме мозга гораздо удобнее, чем на его массе. Масса мозга, вообще говоря, зависит от многих факторов, в том числе от возраста индивида [3, с. 123]. Например, малая масса мозга того же А. Франса и А. Ф. Кони (1100 г), вне всяких сомнений, была связана с тем, что оба они умерли в глубокой старости. Объем же внутренней полости мозгового отдела черепа во взрослом состоянии практически не изменяется.
Далее на той же 26-й странице читаем: «Объем мозга эректусов (800-1200 см3, по некоторым данным - до 1400 см3) меньше нашего среднего (1450 см3), но как минимум вдвое больше обезьяньего. У большинства европейских народов можно найти отклонения от средней величины на 400 см3 в обе стороны. Заметное число людей имеют объем мозга всего 700-800 см3 при нормальном развитии». Для человека, далекого от науки, это рассуждение, имеющее целью доказать, что Homo erectus и Homo sapiens - суть одно и то же, может показаться убедительным. Но, во-первых, предположение о том, что мозг Homo erectus достигал 1400 см3, не получило широкого распространения в науке. Наибольшим объемом мозга у эректусов считается 1225 см3 (синантроп X) [1, с. 180]. Во-вторых, в приведенном отрывке С. В. Вертьянов сравнивает средний объем мозга современного человека с пределами вариации той же величины у эректуса. Это грубое нарушение правил статистического исследования. Средние арифметические следует сравнивать только со средними арифметическими, а пределы вариации - только с пределами вариации. С. В. Вертьянов идет на это нарушение сознательно, поскольку при корректном сопоставлении средних величин все сложилось бы не в его пользу. Так, объем мозга яванского питекантропа, который, согласно современным научным представлениям, являлся одной из форм Homo erectus, составлял 929,8 см3, объем мозга другой его формы -
синантропа - в среднем был равен 1043 см3 [1, с. 180]. Даже неискушенному в статистике человеку сразу бросится в глаза разница между этими величинами и 1450 см3, т.е. средней величиной объема головного мозга современного человека. В процитированном отрывке С. В. Вертьянов смошенничал: он попытался добиться того, чтобы читатель мысленно сравнил средний объем мозга современного человека с максимальным объемом мозга Homo erectus. Тогда бы у читателя возникла иллюзия, что принципиальных различий между эректусом и сапиенсом нет.
Как это ни странно, несмотря на собственный дилетантизм и нередкие подтасовки фактов, С. В. Вертьянов порой обвиняет ученых в недостаточной квалификации. Взять хотя бы такой отрывок: «Одна из недавних археологических находок наглядно показала неправомерность определения внутреннего развития человека по орудиям труда. В 1992 г. в Альпийских горах было обнаружено прекрасно сохранившееся тело человека. Этот человек использовал костяное шило, кремниевый кинжал, медный топор и большой тисовый лук, характерный для средневековья.
Если бы из всего снаряжения сохранилось что-то одно, то эту "нашумевшую" находку отнесли бы или к средневековью, или к медному веку, или к неолиту, или к мезолиту, или даже к палеолиту. Внешний вид, фрагменты одежды и снаряжение позволяют это сделать». Здесь С. В. Вертьянов снова проявил махровый дилетантизм, поскольку история человечества не знала «медного» века: был век бронзовый и век медно-каменный (энеолит). Но при этом С. В. Вертьянов имеет смелость обвинять в некомпетентности современных исследователей. Он приписывает им две откровенные нелепости: во-первых, якобы археологи и антропологи по орудиям труда определяют уровень интеллектуального и духовного развития человека; во-вторых, они не знают, что, научившись обрабатывать металлы, человек продолжал использовать каменные и костяные орудия. И то, и другое утверждение не соответствует действительности, и приписывать современным исследователям такую нелепицу - означает клеветать на них. Кстати, судя по стилю изложения и отсутствию ссылки в книге, С. В. Вертьянов узнал о находке в Альпийских горах откуда-то из желтой прессы.
Думаю, приведенных примеров вполне достаточно, чтобы понять, что весь текст второй главы в книге С. В. Вертьянова характеризуется тремя важными чертами:
1) небрежностью в отношении к научным материалам;
2) откровенным дилетантизмом в анатомии, антропологии, статистике и др.;
3) целенаправленным и тенденциозным искажением истинной научной картины.
Теперь перейдем к структуре главы 2: после краткой вступительной части (с. 12-13)
следует основная, в которой «разбираются» (правильнее было бы сказать, перевираются) аргументы в пользу происхождения человека от обезьяноподобного предка (с. 13-33). В конце главы следует небольшой раздел, именуемый автором «Y-хромосомный Адам и митохондриальная Ева» (с. 34), который плавно переходит в заключительную часть, где делаются выводы (с. 34-36). Разберем последовательно все структурные подразделения главы.
Во вступительной части С. В. Вертьянов иронично отзывается об эволюционной теории Ч. Дарвина, пытаясь свести все заслуги великого исследователя к созданию какой-то популистской гипотезы. Вот, например, С. В. Вертьянов пишет на с. 12: «Несмотря на широкую известность, которую приобрело в конце XIX в. сногсшибательное "открытие" Ч. Дарвина, серьезные ученые гипотезу не приняли. Р. Вирхов, Л. Агасис, К. Бэр, Р. Оуэн, Г. Мендель, Л. Пастер указывали, что гипотеза ложна и противоречит фактическим данным. Да и сам автор, чувствуя массу недостатков в своем труде, более 20 лет не решался опубликовать его...». Автор текста, таким образом, не относит Ч. Дарвина к серьезным ученым, а его эволюционную теорию с едкой иронией называет «сногсшибательным "открытием"». Огромный труд, проделанный Ч. Дарвином со свойственной ему скрупулезностью, не вызывает у С. В. Вертьянова уважения.
Он даже не понимает, что к «несерьезным» ученым вместе с Ч. Дарвином относит и тех, кто принял эволюционную теорию. Явно несерьезен, по мнению С. В. Вертьянова, Поль Пьер Брока - великий французский ученый, анатом и антрополог; несерьезен и его ученик Поль Топинар; несерьезен Габриэль де Мортилье, великий французский археолог и антрополог. Несерьезны также Анатолий Петрович Богданов и Дмитрий Николаевич Анучин, основатели отечественной антропологической школы. Список «несерьезных» ученых можно продолжать и дальше до бесконечности, но ограничимся только перечисленными, так как все они были современниками Ч. Дарвина и крупными антропологами.
Посмотрим также, корректен ли С. В. Вертьянов в своем перечислении противников эволюции? Согласимся, что все перечисленные им лица действительно вызывают большое уважение. Но зададимся вопросом, допустимо ли было включать в этот список Л. Пастера, который специализировался на химии и микробиологии? Вопрос об эволюции человека из животного мира явно находился вне его компетенции. Совсем неудачно в этом списке был помещен и Г. Мендель, который занимался научной деятельностью только в молодости. Ко времени выхода в свет книги Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» Г. Мендель уже отошел от науки. Кроме того, он был монахом, и если бы он открыто признал теорию эволюции Ч. Дарвина, то мог бы лишиться места аббата и остаться без средств к существованию.
Р. Вирхов и Л. Агасис, люди весьма почтенные, действительно были противниками эволюционной теории Ч. Дарвина, однако многие великие открытия отнюдь не были приняты научным миром сразу, без каких-либо сомнений. Что же касается Ричарда Оуэна и Карла Эрнста фон (Карла Максимовича) Бэра, то их отношение к идее эволюции было отнюдь не так бескомпромиссно, как это рисует С. В. Вертьянов. Прежде всего оба исследователя во многом предвосхитили теорию эволюции Ч. Дарвина. Так, Ричард Оуэн внес большой вклад в концепцию гомологии, практически проложив дорогу к теории Ч. Дарвина [4, с. 537]. Кроме того, не стоит забывать, что Р. Оуэн проводил широкую работу с ископаемыми останками животных. Еще сложнее дело обстоит с К. М. Бэром. Во-первых, к моменту появления книги Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» в 1871 г. Карлу Максимовичу было уже 79 лет. Он был слишком стар, чтобы менять давно устоявшиеся научные взгляды. Во-вторых, не мешает вспомнить, что К. М. Бэр отнесся критически только к работам Ч. Дарвина, касавшимся происхождения человека, тогда как «Происхождение видов путем естественного отбора.» не вызвало у исследователя существенных возражений. Более того, К. М. Бэр признавал возможность широкого трансформизма у животных, так что Ч. Дарвин считал его одним из своих предшественников [5, с. 32]. Не будет большим преувеличением сказать, что К. М. Бэр не был противником эволюционной идеи в целом, хотя и был против конкретного исполнения этой идеи в виде теории Ч. Дарвина.
Но некорректность, допущенная С. В. Вертьяновым во вступительном слове, не идет ни в какое сравнение с тем, что можно найти в основной части. Здесь он стремится подорвать доверие читателя к эволюционной теории, рассматривая историю находок останков древних людей. По крайней мере, именно такую задачу он сам ставит на с. 13.
То, насколько «тщательно» С. В. Вертьянов изучил историю этих находок, было видно уже из того, что он перепутал года, в которые Эженом Дюбуа были сделаны основные находки останков питекантропа. Но главный подлог заключается в том, что С. В. Вертьянов искусственно преуменьшает общее количество ископаемых находок. Одновременно он старается сделать ситуацию как можно запутаннее. Вот основные «находки», которые он разбирает:
1) питекантроп;
2) синантроп;
3)«эоантроп»;
4) «гесперопитек»;
5) рамапитек;
6) австралопитек;
7) Homo habilis;
8) Homo erectus;
9) гейдельбергский человек;
10) неандерталец (с. 13-33).
С. В. Вертьянов разбирает историю находок именно в этой последовательности. Ни с хронологическим порядком, в котором были обнаружены ископаемые останки, ни с хронологическим порядком, в котором, по мнению эволюционистов, указанные гомини-ды сменяли друг друга, эта последовательность не имеет ничего общего. Почему питекантроп и синантроп идут раньше австралопитека и хабилиса? Либо автор описывал «находки» безо всякого порядка, либо намеренно пытался запутать читателя. Кроме того, С. В. Вертьянов снова проявил дилетантизм, отдельно рассматривая Homo erectus, питекантропа и синантропа, которые, согласно современному научному представлению, относятся к одному таксону.
Легко догадаться, для чего С. В. Вертьянов занимается разбором истории «находок» никогда не существовавших «эоантропа» и «гесперопитека». Появление первого было результатом научной ошибки, появление второго было результатом фальсификации. Оба «биологических вида» были давно разоблачены и отброшены учеными-эволюционистами, но С. В. Вертьянов продолжает разоблачать то, что давно разоблачено, чтобы у читателя сложилось впечатление, что вся теория эволюции - это результат одного большого мошенничества.
Кроме того, более чем странно, что С. В. Вертьянов рассматривает рамапитека, обитавшего на территории Южной Азии, но не упоминает ни одну из известных современной науке преавстралопитековых форм Африканского континента. Прародина человека, по мнению большинства современных антропологов, располагалась именно в Африке, и именно на африканские находки, согласно логике вещей, и должен был обратить внимание С. В. Вертьянов. Но он полностью игнорирует ардипитека, оррорина, сахелантропа, а также более ранние формы: египтопитека, дриопитека и т.д., не вспоминает и об удабно-питеке, останки которого были найдены на территории современной Грузии и т.д. Если автор не стал рассматривать эти широко известные находки, то зачем же тогда он решил вспомнить о рамапитеке? Наверное, только потому, что рамапитека всего легче и удобнее было «раскритиковать». Таким образом, огромное число известных в настоящее время преавстралопитековых форм было просто проигнорировано С. В. Вертьяновым. Возможно, он преднамеренно не стал упоминать их, чтобы у читателя сложилось впечатление единичности таких находок.
Сходным образом С. В. Вертьянов поступает, разбирая находки останков австрало-питековых (с. 17-21). Он упоминает только о находке скелета самки австралопитека, получившей прозвище «Люси». У читателя, мало знакомого с изучаемым вопросом, должно создаться впечатление, что число находок крайне мало. На самом же деле это не так. Большинство антропологов в настоящее время выделяет не менее пяти биологических видов, относящихся к роду австралопитековых: австралопитек афарский, австралопитек африканский, австралопитек бойсов, австралопитек массивный, австралопитек эфиопский. Число особей, останки которых были обнаружены антропологами, значительно больше. Например, экспедицией под руководством Д. Джохансона через год после находки Люси в 1975 г. были обнаружены останки целой группы афарских австралопитеков, которые принадлежали не менее чем девяти взрослым особям и не менее чем четырем детенышам [1, с. 102]. С. В. Вертьянов умалчивает об этой находке, несмотря на большое ее значение. И не только о ней.
В разделе, посвященном Homo habilis (с. 22-24), С. В. Вертьянов идет на подлог. Так, на с. 22 он дает краткое описание обстоятельств первой находки хабилиса (другое название - презинжантроп), вполне соответствующее действительности. С. В. Вертьянов вполне правдиво, что с ним крайне редко случается, пишет о том, что первая находка была осуществлена в Олдувайском ущелье М. и Л. Лики в 1960 г. (с. 22). Но на той же странице автор помещает фотографию черепа одного из массивных австралопитеков с подписью под ней: «Находка М. и Л. Лики в Олдувае». Формально все правильно: в Ол-дувае супругами Л. и М. Лики действительно были обнаружены останки многих гоминид, в том числе и череп австралопитека, который изображен на иллюстрации, и череп Homo habilis, о котором речь идет в тексте главы. Но, по существу, это подлог, потому что у читателя должно создаться впечатление, что на фотографии изображена та самая находка, о которой идет речь в тексте. На самом же деле на иллюстрации мы видим одно, а в тексте речь идет о другом. Это, видимо, было нужно С. В. Вертьянову для того, чтобы сформировать у читателя иллюзию, будто хабилис был крайне примитивен. На самом деле он представлял собой более прогрессивную форму, чем массивный австралопитек. С. В. Вер-тьянов стремится доказать в разделе, посвященном Homo habilis, что хабилиса надо считать австралопитеком, а не представителем рода Homo. Это положение на с. 22-23 С. В. Вертьянов преподносит как нечто новое, хотя дискуссии по вопросу о том, к какому роду следует относить этот вид, идут давно. Мнения антропологов разделились: одни считают хабилиса переходной формой от австралопитеков к Homo erectus, другие - просто прогрессивным австралопитеком. В этой полемике нет ничего странного: споры исследователей в науке неизбежны. Но преподносить этот спор в качестве аргумента против эволюционной теории просто непорядочно.
С. В. Вертьянов в разделе про хабилиса снова продемонстрировал свой дилетантизм. Приведем, например, маленький отрывок со с. 23: «Принято считать, что австралопитеков сменили хабилисы, которые затем эволюционировали в эректусов. Некоторые из таких останков (например, KNM 1470) с объемом мозга 700-800 см3 имеют вполне человеческое строение, споры об этих находках не прекращаются по сей день». Из всего текста правдивы только слова о непрекращающихся спорах. Вовсе неверно, что «принято считать» (кем принято, С. В. Вертьянов не уточняет), будто хабилисы пришли на смену австралопитекам. Большинство современных антропологов придерживается мнения, что Homo habilis существовал одновременно с некоторыми видами австралопитеков, представлявших, вероятнее всего, тупиковую ветвь эволюции. И вовсе не все антропологи утверждают, что именно хабилис дал начало таксону Homo erectus. В этих строках видно откровенное опошление эволюционной идеи С. В. Вертьяновым. Вообще, через всю главу 2 книги красной нитью проходит мысль о том, что все эволюционисты - тупые догматики, не допускающие ни малейшего отклонения от своей схемы. Это вовсе не так. Практически все современные антропологи-эволюционисты допускают одновременное сосуществование различных видов гоминид и даже возможность брачных связей между представителями наиболее близких друг другу ветвей этого рода.
Но еще большим дилетантизмом является утверждение С. В. Вертьянова, что череп KNM-ER 1470 «имеет вполне человеческое строение». При этом определить, что является «человеческим» строением, а что - «нечеловеческим», действительно весьма трудно. Поэтому обратимся к квалифицированному описанию этого черепа, данному А. А. Зубовым: «Прогрессивные особенности этого черепа особенно заметны в фас; бросаются в глаза слабо развитые надбровные дуги и строение лобной кости. В профиль, в латеральной норме, картина несколько меняется - становится заметным выраженный альвеолярный прогнатизм и длинный альвеолярный отросток, создающий эффект близости к австралопитековым. Архаично выглядит форма верхней альвеолярной дуги и вогнутый в средней части контур высокого и уплощенного лицевого отдела. Зато затылочный от-
дел смотрится почти как современный. Затылок округлый, без перегиба со слабо выраженным рельефом, достаточно сильно развиты сосцевидные отростки височной кости» [1, с. 135]. Ну и где здесь «вполне человеческое» строение черепа? Профессор А. А. Зубов подчеркивает, что у черепа KNM-ER 1470 наблюдалось сочетание архаичных и прогрессивных черт. И не может быть речи о его принадлежности Homo sapiens, как это стремится доказать С. В. Вертьянов.
От хабилиса С. В. Вертьянов переходит к гейдельбергскому человеку. Этот таксон был выделен сравнительно недавно, и, по-видимому, был предком двух крупных ветвей - класс-сического неандертальца и человека современного антропологического типа. С. В. Вертья-нов стремится доказать, что гейдельбергский человек ничем не отличался от типичного Homo sapiens. Очевидно, именно поэтому на страницах, где идет более чем краткое изложение проблемы (с. 27-29), ни разу не приводятся данные об объеме мозга гейдельбергского человека. Это сделано намеренно, потому что данная величина могла бы навести читателя на мысль, что человек гейдельбергский является переходным звеном от Homo erectus к Homo sapiens. Вот некоторые данные: объем мозга черепа из Штейнгейма составлял 1325 см3, черепа «Петралона-1» - 1220 см3, черепа «Араго-21» - 1166 см3, черепа «Атапуэрка-4» - 1390 см3, черепа «Атапуэрка-5» - 1125 см3, знаменитого черепа из Брокен-Хилла - 1300 см3 [1, с. 206-222]. Если определить среднюю величину объема мозга гейдельбергского человека, то она будет больше средней величины, характерной для эректуса, и меньше величины, типичной для сапиенса. Следовательно, мы вполне можем иметь дело с переходной формой, а эволюционная идея вполне имеет право на существование.
После раздела о гейдельбергском человеке С. В. Вертьянов помещает раздел, посвященный неандертальцу (с. 29-32). Здесь автор стремится доказать, что неандерталец не был переходной формой от обезьяны к человеку. Это единственный случай, когда с С. В. Вертьяновым можно согласиться, но только потому, что большинство современных исследователей считают классического неандертальца не предком человека современного антропологического типа, а одной из тупиковых форм [1, с. 330].
В конце главы С. В. Вертьянов приводит несколько цитат, принадлежащих современным ученым, стараясь придать их словам креационистскую направленность. Он не слишком заботится о том, чтобы мысли были переданы правильно. Так, слова, принадлежащие М. М. Герасимовой, весьма компетентного специалиста в вопросе эволюции человека, С. В. Вертьянов просто разрывает на две части, вставляя между ними свой текст (с. 35-36). В результате речь крупного антрополога, высококвалифицированного специалиста и последовательного сторонника эволюционной концепции проникается креационистской направленностью и вульгаризмами в вертьяновском духе. Создается впечатление, что С. В. Вертьянов либо не знает правил цитирования в научной и научно-популярной литературе, либо сознательно пренебрегает ими.
Но еще оригинальнее С. В. Вертьянов поступает, когда излагает мнение В. Б. Слези-на, сотрудника Института мозга (какого именно Института мозга, в каком городе находится этот институт и т.п. С. В. Вертьянов со свойственной ему неряшливостью не указывает - так же, как никогда не приводит научные степени, ограничиваясь только званиями). С. В. Вертьянов просто излагает чужую мысль своими словами, не приводя текста в кавычках. Где заканчивается мысль В. Б. Слезина и начинается мысль С. В. Вер-тьянова - угадать невозможно. Приводим весь абзац: «Сотрудник Института мозга профессор В. Б. Слезин указывает, что при внешнем сходстве высшая нервная деятельность у обезьяны в сравнении с человеком принципиально иная. Слезин утверждает, что школьникам нельзя возвещать с высоты авторитета науки о том, что человек произошел от обезьяны. У молодых людей еще только формируется личность. Поиски истины, смысла жизни, первая любовь, - эти возвышенные порывы воспевали поэты всех времен. И вдруг. происхождение от обезьяны! По мнению профессора Слезина, изучение дарвинизма в школе по современным учебникам ведет к деформации психического и умст-
венного развития наших детей». И это С. В. Вертьянов считает научным аргументом? Даже если не задаваться вопросом о том, кого из школьников морально изуродовал эволюционизм, стоит спросить, почему в угоду вкусам людей, которые стесняются своего родства с животным миром, система образования должна отказаться от преподавания в курсе биологии эволюционной теории, имеющей массу научных подтверждений? Это ли не мракобесие? Что же касается замечания о том, что высшая нервная деятельность человека принципиально отличается от высшей нервной деятельности обезьяны, то в тексте оно ничем не аргументируется и не подтверждается, а потому принимать его во внимание мы не будем, тем более что из текста даже нельзя понять, каких именно обезьян имели в виду В. Б. Слезин и С. В. Вертьянов - высших или низших, горилл или макак.
В самом конце главы С. В. Вертьянов делает вывод: «В земных недрах с изумительной подробностью сохранились существа самых различных видов, в том числе очень древние. Обнаружены ископаемые останки людей и обезьян, но нет останков ни одного промежуточного существа между человеком и обезьяной при всей тщательности поисков. Совершенно правильно заключить, что обезьяны всегда были обезьянами, а люди -людьми! Теория эволюции в вопросе о происхождении человека от обезьяноподобных предков не имеет ни одного убедительного свидетельства в свою поддержку» (с. 36). В том-то и дело, что эволюционная теория подтверждается множеством научных данных, о чем мы говорили на всем протяжении данной статьи. Просто С. В. Вертьянов упорно закрывает на них глаза, высмеивает их, умалчивает о находках, искажает факты. «Критика» эволюционной теории С. В. Вертьянова неконструктивна и ненаучна, поскольку он критикует на саму теорию, а карикатуру на нее. Причем эта карикатура существует только в воображении самого С. В. Вертьянова.
Его книга имеет подзаголовок «научно-популярный очерк». Если судить по главе 2, популярного там много, но научного нет ничего. В сущности, никто не запрещает С. В. Вертьянову не верить в теорию эволюции и в происхождение человека от обезьяны. Никто также не запрещает ему делиться своими мыслями с читателями. Но у автора нет права называть свою книгу научной или научно-популярной работой, если в ней так откровенно искажаются научные факты. Тогда это не наука, а лженаука.
Библиографический список
1. Зубов, А. А. Палеоантропологическая родословная человечества / А. А. Зубов. - М., 2004. - 550 с.
2. Боруцкая, С. Б. Проблемы происхождения бипедии гоминид / С. Б. Боруцкая, С. В. Васильев. - М., 2007. - 127 с.
3. Рогинский, Я. Я. Антропология : учеб. для студентов биологических специальностей высших учебных заведений / Я. Я. Рогинский, М. Г. Левин. - 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Высш. шк., 1978. - С. 123.
4. Юрченко, Н. Н. Концепция биологической гомологии: Исторический обзор и современные взгляды / Н. Н. Юрченко, И. К. Захаров // Информационный вестник ВОГиС. - Т. 11, № 3/4. -2007. - С. 537-546.
5. Залкинд, Н. Г. Московская школа антропологов в развитии науки о человеке / Н. Г. Зал-кинд. - М. : Наука, 1974. - 148 с.
Иконников Дмитрий Сергеевич, кандидат исторических наук, заведующий антропологической лабораторией кафедры «Анатомия человека», Пензенский государственный университет. E-mail: ikonnikof-ds@mail.ru
УДК 575.8 Иконников, Д. С.
Креационизм и лженаука С. В. Вертьянова / Д. С. Иконников // Вестник Пензенского государственного университета. - 2017. - № 4 (20). - С. 67-75.
