CC BY
184
I. ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ. ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ. КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
УДК 159.9
© И.М. Кыштымова КРЕАТИВНОСТЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ: О ДЕТЕРМИНАНТАХ ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
Рассмотрены представления о связи творческих и нравственных характеристик личности. Представлен психологический механизм, обусловливающий созидательную или деструктивную направленность творческого процесса. Инкультурация представлена как процесс, детерминирующий развитие креативности и нравственности.
Ключевые слова: креативность, нравственность, инкультурация, этика, личностный смысл, трансценденция, адаптивность, образовательное пространство, этика.
I.M. Kyshtymova
СREATIVITY AND MORALITY:
ON DETERMINANTS OF THE CREATIVE PROCESS
The presentations brtween the personality’s creative and moral characteristics have been considered. The psychological mechanism that makes constructive or destructive trend of the creative process has been presented. Enculturation is presented as a process that determinates the development of creativity and morality.
Keywords: creativity, morality, enculturation, ethics, personal sense, transcendence, adaptability, educational space, ethics.
К числу «вечных» проблем, активно обсуждаемых как в научном сообществе, так и в искусстве, значимых для обыденного сознания, относится проблема взаимоотношения творчества и нравственности, личностных детерминант творческого процесса, а также его влияния на личность.
В вопросе о совместности «гения и злодейства» позиции исследователей различаются кардинально. Прямую связь творчества с нравственностью отмечал в своих трудах И. Кант, считая, что творческий акт предполагает сообразо-вание не только с природной потребностью человека, но с духовно-нравственной основой его сущности [10, с. 149]. Оптимистический взгляд на природу творческого человека характерен и для гуманистической психологии. Личность, «обретшая себя», «самоосуществившаяся», искренна, естественна, правдива, бесхитростна, «потому что сама ее сущность подразумевает отказ воспринимать свое поведение как инструмент воздействия и взаимодействия, отказ от рутины и борьбы, контроля и управления, подразумевает непроизвольное, вольное течение
естественных позывов и свободное «излучение» того, что заложено в самой глубине личности» [16].
В.Д. Шадриков отмечает, что нравственность является органичным свойством креативного человека [25]. Д.Б. Богоявленская также связывает уровень проявления творчества с «категориями нравственности и ответственности... за смысл совершаемой деятельности» [4, с. 222]. Она утверждает, что креативные люди характеризуются скромностью, которая «может служить своеобразным индикатором структуры истинно творческой личности» [там же]. Нравственность позволяет реализовывать творческий потенциал, избегая страха непонятости. Вывод ученого безапелляционен: «Бесспорно одно: когда мы говорим о великих творцах, мы говорим о великих личностях» [там же, с. 282].
С другой стороны, многолетнее наблюдение за креативными людьми позволило Л.А. Китае-ву-Смыку сделать противоположные выводы: 1) творческие люди часто конформны, 2) среди них немало нескромных, «бахвалов», 3) многие креативы стремятся в жизни к обыденному
спокойствию, 4) у них нет жажды самореализации [12]. Подобного мнения придерживаются и авторы, изучающие жизнь выдающихся людей и пристрастно восстанавливающие их психологические портреты на основе документов [13]. Убежденность в неадаптивности творческогоче-ловека выражает А.И. Серавин: «Творец - это человек, выпадающий из социальной жизни» [23, с. 4]. Он считает, что гений и злодейство не только совместны, но «чаще проявляется “злая” сторона деятельности творца, “темная сторона силы”».
Негативными личностными характеристиками наделяет креативных людей Н.Н. Николаенко: они ненадежны, не ответственны, несимпатичны, недобродетельны и др. Причиной этого является то обстоятельство, что «источник всякого творчества лежит в смертельном напряжении, в изломе, в надрыве души...» [19, с. 225]. Такие представления резонируют с афоризмом Ф. Ницше: «Человек разрушается до основанья, если во всем до основы доходит» [20, с. 21].
Р.М. Грановская отмечает конфликтные черты творческой личности: неуступчивость, эгоистичность, склонность к сомнениям, внутреннюю рассогласованность [7, с. 258]. Эта позиция парадоксально совмещается у автора с мнением о том, что в процессе творчества «человек решает свои личностные проблемы» [там же, с. 383], что развитие творческих способностей - способ решения конфликтных ситуаций.
Утверждение об обратной связи креативности и социально ориентированных свойств личности, ее нравственных качеств вызывает возражения. Во-первых, если так же пристрастно рассмотреть жизнь не примечательных в творческом отношении обывателей, сложных психических проблем будет выявлено не меньше. Во-вторых, строить суждения на основании воспоминаний (не врачебных заключений) о психических патологиях выдающихся людей и ненаучно, и некорректно. В-третьих, культура знает множество талантливых и при этом глубоко порядочных, скромных, интеллигентных людей, не страдающих психическими заболеваниями и достигающих тем не менее творческих вершин. С другой стороны, таким же сомнительным представляется и утверждение о прямой связи креативности и нравственности - история знает немало примеров «злых гениев».
Компромиссных представлений о природе креативности, которые позволили бы объяснить наличие как прямых, так и обратных связей с нравственностью и адаптивностью, раскрыть механизм этой связи, нами не обнаружено, при том что выявление закономерностей отношения
креативности и нравственности - актуальная психологическая задача, от решения которой будут зависеть особенности моделирования развивающих программ. Важной задачей поэтому становится понимание механизма творческого акта, обстоятельств, обусловливающих вектор его нравственной направленности.
Философская рефлексия обозначенной проблемы позволяет наметить исходные позиции для ее решения. П. Тиллихом обосновано представление о том, что творческое созидание является преобразованием, экзистенциальным творчеством «во вторую очередь». Творение, определившее возможность тварной самореализации, которой определяются свобода человека и его судьба, уже «осуществлено через раскол между существованием и сущностью. Тварная свобода
- это та точка, в которой творение и падение совпадают» [24, с. 248]. Амбивалентность человеческого творчества, его разнонаправленность обусловлены «отделенностью от созидательного основания». Поэтому человеческое творчество может быть направлено не на со-творение, а на разрушение. Творчество, понимаемое как акт духовности, связано с усилием по обретению утраченного основания (постижению смысла). Но акт творения, которым человеку дана возможность созидать, обусловил возможность и иной, не направленной на восстановление исходной целостности направленности творчества. Таким образом, в экзистенциальном понимании творчества как реализации заданной потенции в определяемом актами свободы направлении заложена основа для уровневой дифференциации креативности на основе нравственного основания.
Природа креативного акта онтологически парадоксальна, в нем соединяются личностная уникальность и культурная универсальность, свобода от мира и ответственность за него, идеальное и реальное, дух и знак, континуальность смысла и дискретность знаковых систем, с помощью которых выражается этот смысл. Ни один, ни другой элемент названных оппозиций сам по себе не может обусловить творческий акт, который процессуально амбивалентен.
Человек не может быть не креативен. Его несвобода может проявиться лишь в невозможности несвободы. Но даже отказываясь от свободного выбора, человек осуществляет акт свободной воли. Нравственная природа креативного акта обусловлена природой духовности, которая не имеет однозначной связи с добром, как и со злом, и определяется характером осуществляемого выбора.
Акт креативности человека обеспечивает его связь с другими людьми в поле культуры, которая «существует и преобразуется как непрерывность и целостность обращений людей друг к другу (к себе как «другому», к прошлым и будущим поколениям)» [17, с. 233]. Культура как система, задающая «рамки» творческой самореализации, направлена на такое ценностное воспроизводство, которое обусловливает существование и развитие национальной общности. Она обеспечивает возможность взаимопонимания людей, их диалог и совместную деятельность. Следовательно, творчество как явление культуры направлено на ее развитие, на выражение единичного, уникального смысла, эмпа-тийно обусловливая понимание. При этом стереотипность, повтор чужого, не своего пути в системе культурных координат понимается или как нетворчество [21], или как низкий уровень творчества (если любой вариант самоопределения рассматривать в связи с творчеством) [24]. В обретении, а затем выражении личностных смыслов освоенными человеком средствами культуры - сущность креативного акта. Используя конвенциональные знаки, человек «может реализовать себя лишь в той мере, в какой он забывает про себя (В. Франкл, цит. по [4, с. 279]).
Проблема детерминации креативного акта понимается в психологии по-разному. Д.Б. Богоявленская, исследуя креативность как познавательную активность, отмечает: «Сфокусированность на себе, преобладание эгоистических тенденций в личности - все это становится тормозом в познавательной деятельности» [4, с. 179]. Она связывает творчество с нравственным смыслом: «Смысл жизни, понятый определенным образом, через цепь нравственных выборов определяет способность личности к творчеству» [там же, с. 286]. Истоки творчества при этом рассматриваются вне трансценденции. «Самодостаточность и самочинность, - утверждает Д.Б. Богоявленская, - вот обязательные условия для творца». Это утверждение вызывает возражение: ведь творчество «размыкает» границы «самости» вверх - к духовности, трансценден-ции, и вниз - к бессознательному. А самодостаточность и само-чинность не могут мотивировать творческий выход за пределы «самости».
Проблема свободы как необходимого условия творчества связана с решением вопроса о направленности свободного действия - о добре и зле, «гении и злодействе». Исследование структуры креативного акта позволяет определить этап, на котором определяется его нравственное направление.
Характер трансценденции как выхода за пределы очевидного, во время которого является симультанно в акте озарения новое, безотносителен к понятиям добра и зла. Трансценденция -выход за пределы данного индивиду, очевидного для него. Но у каждого свои границы «данного», поэтому и уровень трансценденции (глубина постигаемого) в этом акте различен. Границы определяются смысловым уровнем вопрошания (исходным уровнем личностного смысла). Личностный смысл наличного определяет объем неналичного - того, что «за пределом», и в чем личность ощущает нужду. По вопрошанию и «дается» смысловой ответ, который еще континуален, нерационализирован. Специфика объективации смысла (ответа) определяется уровнем культурного развития, осуществляющего объективацию человека. Осознание обретенного смысла, перевод его на уровень значений, его воплощение средствами культуры (знаками) в продукте творчества связаны с категориями добра и зла. Это уже этап самостного (не трансцендентного) определения в рамках культурных значений. Личностный смысл, обретаемый в культуре, определяет границы возможного в трансценденции, а затем происходит возвращение постигнутого в культуру. Культура, таким образом, исходна и конечна для творческого акта.
Отстаиваемая нами позиция о связи компонента креативного акта, проявляющегося в объективации личностного смысла, с нравственностью давно является объектом научной рефлексии. Считая зло продуктом невежества, Сократ под знанием понимал «подчинение человека голосу формы», которая является основой точной мысли и точного действия, и «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно» [15, с. 368].
Форма является средством материализации идеального. В ее создании проявляется человеческая ответственность за реализацию постигнутых смыслов. Бесформен, по выражению М.К. Мамардашвили, дьявол, ибо он идеален, в отличие от воплотившегося Христа. Воплощение есть условие приобщения к миру, более того, «.в силу того, что это конечное телесное событие порождается или возникает внутри какой-то структуры, оно имеет на себе печать бесконечного. То есть это некоторый конечный образ бесконечности» [там же, 384]. Создание формы
- оформление - связано с уменьшением степени энтропии в мире, приданием ему системности, обретением человеком своего места в структуре, порождением порядка. Этап оформления смыслов связан с выбором нравственного направления креативного действия: «.на самом деле
человек добр, только проходя путь и только под знаком формы» [там же, с. 386]. Другими словами, качество объективации личностного смысла в процессе творчества определяет уровень его культурно-нравственной созидательности.
При этом напряжение креативного акта связано с противоречием выражения всеобщими, объективными, культурными средствами интимно-внутреннего содержания. Объективизация субъективного порождена потребностью человека в понимании, но в процессе выражения в значительной степени теряется уникальное содержание, так как, превращаясь в общезначимое посредством культурных форм, оно утрачивает глубинную интимность. Невыразимость «Я» противоречит потребности в выражении, в разделении с другими своего неповторимого смысла.
Энергия преодоления противоречия уникального и всеобщего и есть энергия творческого созидания. Объясняя природу творческого процесса, Ф.Т. Михайлов апеллирует к тексту как порождению исходного противоречия невыразимости и выражаемости «Я». При этом выражением преобразуется сам субъект выражения. И в этом парадокс творчества - отдавая другим, личность обогащается, развивается. В творчестве «труд души, .самопреобразование субъективности, ее тем и свершающееся саморазвитие и самоопределение, иными словами, как раз интимно внутреннее субъективное бытие, формирующее себя творческими по самой сути своей усилиями» [17, с. 238].
Важным для решения задачи моделирования развивающих креативность воздействий является понимание специфики мотивации творческой деятельности. Существуют две принципиально различающиеся позиции: согласно первой,
внешние мотивы - мотивы достижений, социальных оценок, приоритетности, победы - являются определяющими, следовательно, моделируя условия для проявления креативности, сторонники такой позиции создают атмосферу соревновательности, значимости творческого успеха для самооценки и т.п. [23]. Другая точка зрения опирается на представления об интен-циональной природе творческой мотивации, причем мотив социального успеха рассматривается как помеха креативности: «Престижная мотивация становится серьезным препятствием на пути к творчеству, понимаемому как выход за рамки заданного, как постановка новых проблем и познавательных целей» [4, с. 265]. Связывая развитие креативности с инкультурацией, а не с социализацией, мы считаем, что чем выше уровень проявляемой креативности, тем в большей
степени креативный акт не зависим от мотивов социальной значимости. Но, исходя из суждения о том, что и невысокий уровень развития личностных смыслов может быть выражен в креативном акте, мотивацию престижности нельзя считать препятствием актуализации креативности.
Моделирование условий для развития нравственно созидательной креативности предполагает анализ роли в этом процессе социокультурного контекста. Представление о творчестве как выражении уникальности связывается, с одной стороны, с социальной изоляцией, непонято-стью, иррациональностью, одиночеством, противопоставлением обыденности. С другой стороны, подчеркивается значение умения «вписать» индивидуальное во всеобщее, «согласовать» его с требованиями культуры, умение вести диалог, в процессе которого и обретаются личностные смыслы как основа индивидуального отношения к миру. Культурно-исторический подход к развитию личности маркирует роль культурного посредничества: вне системы ограничений, которая определяется культурными установками, развитие креативности невозможно.
Ответ на вопрос о роли социокультурной среды в развитии творчества требует содержательного разграничения понятий социального и культурного. В.Н. Дружинин подчеркивает «несовместность» креативности и социальности: «Креативность предполагает независимое поведение, сотворение единичного, в то время как социум заинтересован во внутренней стабильности и непрерывном воспроизведении» [9, с. 181]. Поэтому, утверждает ученый, формирование креативности возможно лишь в специально организованной среде [там же].
Акт творчества, считает Р. Мэй, - вызов рациональности. При этом иррациональность как компонент творчества не внесистемен, он предположен и регулируем культурными установками. Подчеркивая социально и психологически упорядочивающую роль культуры и осмысливая отношение к творчеству и свободе, Р. Мэй [18] считает, что известные прецеденты государственного преследования творчества могут быть связаны с опасностью разрушения общественной стабильности (рационального - иррациональным) в ситуации исторически обусловленной редукции культурных установок (как в послереволюционной России). Анализируя индивидуальное творчество, мы можем говорить о сдерживающей бессознательную стихию роли культурного уровня человека. Чем выше уровень его общей культуры, тем более созидательно и психически безопасно его творчество. Та-
ким образом, программы развития креативности должны учитывать необходимость моделирования культурно адекватного развивающего пространства. Это особенно актуально для создания и реализации развивающих программ, предполагающих работу с детьми. Развитие навыков культурно адекватной творческой деятельности предполагает воспитание общей культуры, которая защищает от деструктивности (тогда на вопрос о совместности «гения» и «злодейства» будет получен отрицательный ответ).
Понимание креативности как свойства личности, проявляющегося в реализации личностного смысла средствами культуры [14], позволяет использовать уровневую дифференциацию смыслов Б.С. Братуся для определения уровня актуализированной креативности. Б.С. Братусь подчеркивает особую значимость регулирующих деятельность универсальных личностных смыслов, которые позволяют оценивать ее «со стороны того. насколько в этой деятельности воплощаются общие принципы соотнесения главного и неглавного, сегодняшнего и будущего» [5, с. 219]. «Нравственно-ценностная плоскость» существования личности определяется смыслами и определяет их. Связь креативности и нравственности, совести, блага обусловлена их общим источником детерминации - личностными смыслами. Следовательно, если принять постулат об иерархическом уровневом строении смысловой системы, то чем выше уровень личностного смысла, тем, соответственно, выше и его нравственный уровень, направленность его деятельности на благо, ее совестная регуляция. Это суждение представляется правомерным относительно уровневой дифференциации смыслов на основании отношения к другому: эгоцентризм, группоцентризм, гуманизм, духовность [5].
Развитие смысла связано с постановкой перед человеком вопросов. Его ответы определяют смысловую динамику. При этом содержание вопросов, смысловой уровень вопрошания задают информационно-смысловое поле, в пределах которого человек осуществляет выбор ответа из объективно заданных и субъективно порождаемых вероятностных вариантов. Ориентация на трансцендентный, духовный - иерархически высший смысловой уровень при постановке проблем-«вопрошании» определяется ценностями камертонной культуры. Путь обретения человеком высших смыслов связан «с бесконечно удаленной точкой, символизирующей целостность бесконечного мира. Именно там источник бесконечности, безусловности и универсальности нравственных принципов» [1, с. 277]. Поня-
тие совести как услышания Вести объединяет креативность (инсайт, озарение) с нравственностью.
Значимость инкультурации обусловливается и тем, что в культуре формируется система этических норм, детерминирующих нравственное поведение. При этом научные представления об отношениях креативности и культуры также неоднозначны. Понимание культуры как системы норм, правил и ценностей, имеющих всеобщий и константный характер, казалось бы, вступает в противоречие с пониманием творчества как выражения уникальности. Но если оригинальная фантазия не реализована в культурно значимом продукте, то креативность останется потенциальной. А такие проявления оригинальности, как протестное поведение или неприятие традиций, могут характеризоваться новизной, но при этом быть свидетельством псевдокреативности [3]. Креативность предполагает порождение культурно значимых, общественно полезных решений, и только такой оригинальный продукт, который соответствует критериям культурной адекватности, может быть показателем творчества [4, с. 73].
Вне культурной значимости продукта деятельности эта деятельность не может быть оценена как творчество, подчеркивал В.Н. Дружинин [8, с. 54]. О том, что вне культуры не может быть никакого творчества, а новизна, изобретательность и уникальность теряют определяющую феномен значимость, говорит и С.Д. Поли-тыко [21, с. 86]. Таким образом, инкультурация выступает условием как креативности, так и нравственности.
Решая вопрос об организации таких условий развитии креативности, при которых будет обеспечена и позитивная динамика их нравственных характеристик, мы неизбежно приходим к необходимости осмысления роли этических установок как составляющих образовательного пространства.
Онтологическая структура культуры включает в себя четыре основных компонента: религия, этика, эстетика и философия. Этический компонент сформировался как система общественных ограничений. Представление о взаимосвязи уровня этического развития человека с уровнем его креативности кажется парадоксальным. Понимание креативности как оригинальности, нетипичного, разрушающего стереотипы действия расходится с утверждением о его этичности. Однако такое представление о креативности является рационально не обоснованным, и следование ему приводит ученых к созданию этически не ориентированных программ развития
креативности, одним из следствий реализации которых может являться неадаптивность и психическая деструкция [9].
Идеалом высшего блага для И. Канта была «идея такой интеллигенции, в которой морально совершеннейшая воля, связанная с высшим блаженством, составляет причину всякого блаженства в мире, поскольку оно находится в точном соотношении с нравственностью» [11, с. 452]. У. Эко сформулировал мысль об эвристической роли ограничений афористически: «Нужно сковывать себя ограничениями, чтобы свободно творить» [26, с. 439]. Психологической основой этики как формы общественного сознания являются эмпатийное понимание, признание каждого человека достойным уважения и признания.
В этических установках нет препятствий для выражения нового, оригинального представления о мире. Этика регулирует отношения людей таким образом, чтобы у каждого была возможность свободного творческого выбора и действия. В основе этического отношения - отношение к человеку как к свободной в своем самоопределении личности; высший уровень этического развития отражает высший - духовный - уровень развития личностного смысла (связанный с высоким уровнем развития креативности). В процессе инкультурации, интериоризуя культурные этические установки, человек получает возможность творческого роста.
Этический компонент культуры тесно взаимосвязан с иными и, прежде всего, с религией. В послереволюционные годы Л.С. Выготский писал о том, что перед образованием остро стоит проблема этического воспитания, так как «тысячелетняя связь нравственности с религией рушится» [6, с. 205]. Рассматривая мораль как основу социального поведения, Л.С. Выготский видит опасность ее утраты в «эпоху крушения и ломки старого быта..., невероятного соединения самых различных моральных структур» [там же, с. 208]. Сегодня культурная эклектика образовательного пространства содержит ту же опасность. Нравственная дезориентация в периоды общественных кризисов является следствием разрушения целостности развивающей среды; если культура трансформирована или редуцирована к культуре материальной, то нет основы для инкультурации, следовательно, состоится не личность, но лишь «потерянный человек в потерянном мире».
Осмысливая роль этического компонента структуры образовательного пространства в развитии творчества, следует подчеркнуть, что этические установки не транслируются односто-
ронне, а предполагают встречную активность личности в процессе диалога, который является основной характеристикой креативноразвивающего образовательного пространства. Этические законы носят не внешне регулятивный, императивный характер, а, как интериори-зованные ценности, становятся нравственносмысловыми установками личности: «Этика
творчества отличается. прежде всего тем, что для нее нравственная задача есть неповторимо индивидуальная творческая задача» [2, с. 160]. Под индивидуальным характером этических норм понимается не индивидуализм, но внутренне мотивированная готовность к этическому поступку. Ее развитие опосредствуется религиозным и философским компонентами культуры: «Быть самим собой - значит осуществлять Божий замысел в себе» [там же, с. 162].
Другим важным для понимания механизма этического опосредствования развития креативности фактором является упорядочивающая и иерархизирующая информацию роль этики. Смысловые «фильтры», посредством которых человек производит отбор значимой информации, обеспечиваются этическими установками. Они обусловливают цельность мировосприятия, понимание человеком окружающего мира и самого себя в их неслучайности и целесообразности: «Этика телеологична в принципе, ее время направлено к исчерпанию энтропии. человеку в обычной жизни необходима постоянная семиотическая регуляция поведения. в противном случае общая тенденция движения мира в сторону увеличения энтропии очень быстро уравновесит его со средой» [22, с. 24].
Обеспечение условий для интериоризации этических установок камертонной культуры требует соблюдения принципа целостности образовательного пространства, который предполагает репрезентацию единых моральных ценностей каждым компонентом образовательной системы, всеми - вербальными и невербальными - знаковыми средствами. Л.С. Выготский справедливо замечал, что моральное воспитание «должно совершенно незаметно раствориться в общих приемах поведения, устанавливаемых и регулируемых социальной средой. Ни ученик, ни учитель не должны замечать, что речь идет о специальном обучении морали» [6, с. 212].
Нравственное и творческое развитие человека тесно взаимосвязано. Актуализация креативности предполагает развитие личностного смысла, который имеет нравственную природу и высший уровень которого обозначен как духовный. Нравственный смысл характеризует отношение человека к другому человеку и обществу
в целом - этическое отношение. Этика как компонент образовательного пространства позволяет в процессе обазования школьника развивать его систему представлений о мире и своем месте в нем, она креативно и социально созидательна.
Креативность представляет собой сложный феномен, вектор нравственной направленной творческой самореализации человека не определен изначально, а задается процессами инкуль-турации. Как показывают эмпирические исследования, манкирование этим обстоятельством при моделировании развивающих креативность программ приводит к деструктивным личностным последствиям: повышению агрессивности, тревожности, эгоистичности у участников экспериментов [9, 14]. С другой стороны, реализация инкультурации, обеспечение условий для интеориоризации культурных установок позволяют обеспечить условия для развития как креативности, так и позитивных личностных качеств человека [14]. Механизм креативности, включающий формирование системы личностных смыслов и процесс их системной объективации, зависит как от уровня смыслового развития, так и от уровня владения сигнификационными умениями. Понимание этого механизма позволяет создать программу развития креативности, обусловливающую несовместность» гения и злодейства.
Литература
1. Арсеньев А. С. Философские основания понимания личности. - М.: Академия, 2001.592 с
2. Бердяев Н. А. О назначении человека: опыт парадоксальной этики // Творчество и объективация.- Минск, 2000.
3. Библер В. С. Самостоянье человека: «Предметная деятельность» в концепции Маркса и самодетерминация индивида. - Кемерово: АЛЕФ Гуманитарный центр, 1993. - 96 с.
4. Богоявленская Д. Б. Психология творческих способностей. - М.: Академия, 2002. - 320 с.
5. Братусь Б. С. Общепсихологическая теория
деятельности и проблема единиц анализа личности //
А.Н. Леонтьев и современная психология: сб. ст. памяти А. Н. Леонтьева / ред. А.В. Запорожец и др. - М., 1983. - С. 212 -220.
6. Выготский Л. С. Педагогическая психология. - М.: Педагогика-Пресс, 1996. - 536 с.
7. Грановская Р. М. Творчество и конфликт в зеркале психологии. - СПб. : Речь, 2006. -416 с.
8. Дружинин В. Н. Варианты жизни: очерки экзистенциальной психологии.- М. : ПЕР СЭ ; СПб.: ИМАТОН-М, 2000. - 135 с.
9. Дружинин В. Н. Когнитивные способности: структура, диагностика, развитие. - М.: ПЕР СЭ, СПб. : ИМАТОН-М, 2001. - 224 с.
10. Кант И. Собр. соч. - М.: Мысль, 1964. - Т. 5.
- 495 с.
11. Кант И. Критика чистого разума. -СПб.: ТАЙМ-АУТ, 1993. - 475 с.
12. Китаев-Смык Л. А. Факторы напряженности творческого процесса // Вопр. психологии. -2007. - № 3. - С. 69-81.
13. Колупаев О. П., Клюжев В. М. Экспедиция в гениальность. Психобиологическая природа гениальной и одаренной личности. - М.: Новь, 1999. - 431 с.
14. Кыштымова И.М. Креативность: психосемиотический подход: содержание, диагностика, развитие. - Г ерамния: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. - 464 с.
15. Мамардашвили М. К. Эстетика мышления. -М.: Моск. школа политич. исследований,
2000. - 416 с.
16. Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. - СПб.: Евразия, 1997. - 430 с.
17. Михайлов Ф. Т. Креативная способность самосознания // Избранное. - М.: Индрик,
2001. - С. 233-244.
18. Мэй Р. Мужество творить: очерк психологии творчества. - Львов: Инициатива; М.: Инст. общегум. исслед., 2001. - 128 с.
19. Николаенко Н. Н. Психология творчества. -СПб.: Речь, 2005. - 277 с.
20. Ницше Ф. Песни Заратустры. - СПб.: Азбука, 1997.
21. Политыко С. Д. Антропология творчества.-М.: Ин-т человека РАН, 2003. - 120 с.
22. Руднев В. П. Прочь от реальности: исслед. по философии текста. - М.: Аграф, 2000. -432 с.
23. Серавин А. И. Исследование творчества. -СПб.: Копи-Парк, 2005. - 205 с.
24. Тиллих П. Систематическая теология.- М.; СПб.: Университет. кн., 2000. - Т. 1-2. - 463 с.
25. Шадриков В. Д. Мир внутренней жизни человека. - М.: Университет. книга, Логос, 2006. - 392 с.
26. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Эко У. Имя розы.- М., 1989. - С. 428-467.
Кыштымова Ирина Михайловна, доктор психологических наук, профессор кафедры психологии и культурологии ИГУ (г. Иркутск); e-mail: [email protected]
Kyshtymova Irina Mikhailovna, doctor of psychological sciences, professor, department of psychology and culture studies, Irkutsk State University, Irkutsk; e-mail: [email protected].
