CC BY
253
УДК 391:82'22
М. В. Терехова Костюм как текст и язык культуры
Анализируется костюм как разновидность культурного текста со свойствами палимпсеста - своеобразной суперпозиции множества семантических пластов. Проблематизируются понятия «семиотическая ситуация» и «культурно-семиотический код» применительно к костюму. Исследуется специфика процесса исторической рецепции - восприятия артефакта культуры во времени. Аргументируется правомерность восприятия костюма как языка, а именно особого языка культуры,т. е. знаково-информационной системы, не тождественной по своей структуре языку естественному. Исследуются специфические свойства костюма как знаково-информационной системы.
Ключевые слова: семиотика культуры, семиотика костюма, культурно-семиотический код, язык культуры, текст культуры
Maria V. Terekhova Costume as text and language of culture
The costume phenomenon as a special form of cultural text featuring properties of palimpsest - superposition of semantic layers. The concepts of 'semiotic situation' and 'semiotic code of culture' are applied to the context of costume. The specific process of historically determined reception of cultural artifacts is researched. Arguments are offered to prove the validity of understanding costume as a language of culture, not identical in its structure and functions to natural language. An operation of sign system of costume is analyzed.
Keywords: semiotics of culture, costume semiotics, semiotic code of culture, language of culture, cultural text
Феномен костюма в его знаковой сущности проявляет свойства специфического культурного палимпсеста. В синхронно-диахронном срезе костюм находится в состоянии сложной и непрестанной динамики своих знаковых составляющих: формы (плана выражения - одежды) и значения (плана содержания). С ходом времени могут появляться и выходить из употребления те или иные формы костюма, а новые значения - записываться и перезаписываться на уже существующие формы, однако ни одно из этих изменений не проходит в культуре бесследно. Костюм как знак, как культурный палимпсест хранит в себе память о всех предшествующих семантических слоях - ничто не исчезает бесследно. Поэтому культурно-семиотический анализ той или ной формы исторического костюма - это всегда своего рода семантическая реставрация, попытка из сегодняшнего дня увидеть, почитать те значения, что некогда нес данный костюм. А прочитав, приблизиться к пониманию ушедшей культуры.
Мы предложили определение костюма как своеобразного культурного палимпсеста, полагаясь на то свойство динамической пересеман-тизации, которое он проявляет в культуре. И тут уместно провести междисциплинарную аналогию: так в своей монографии, посвященной анализу пушкинской поэзии, филолог О. Проскурин вводит термин «подвижный палимпсест»1. Слу-
чайно ли это терминологическое совпадение? Нет, поскольку и в случае литературоведческой работы Проскурина, и в случае культурно-семиотических исследований костюма речь идет о тексте в лотмановском, культурологическом понимании. О. Проскурин обозначает целью своего исследования анализ поэзии Пушкина «в ее отношениях с контекстом»2, и в этой установке на выявление широких связей одного текста,т. е. семиотической системы - в пространстве культуры,т. е. «иерархии семиотических систем»3 - просматриваются постулаты лотма-новской школы. Приведем цитату из сочинения Ю. М. Лотмана «Культура и взрыв»: «Культура в целом может рассматриваться как текст. Однако исключительно важно подчеркнуть, что это - сложно устроенный текст, распадающийся на иерархию „текстов в текстах" и образующий сложные переплетения текстов»4. Так же и в случае с пониманием костюма как текста - следует необходимость анализа в широком, культурном контексте, с привлечением разноплановых источников - от фактических свидетельств и исторических документов до произведений искусства и обширного визуального материала.
Подкрепляя теоретические положения конкретными примерами из истории русской культуры, а именно культуры русского дворянства пушкинских времен, Ю. М. Лотман комплексно прослеживает в том числе процесс функциони-
Костюм как текст и язык культуры
рования артефакта культуры как текста. Обращается он и к семиотическому анализу элементов костюма как неотъемлемой составляющей повседневной культуры. Примечательно, что представление о костюме как тексте,т. е. сложном, комплексном семиотическом образовании, разделяют и западные специалисты. Так, например Э. Холландер, в русле лингвистических аналогий уподобляет «костюм не слову, а тексту определенного жанра»5.
Ю. М. Лотман в ряде своих работ о семиотике культуры подчеркивал непременное условие функционирования текста: существование «другого»,т. е. кого-то или чего-то, выступающего в качестве воспринимающей стороны. Иными словами, необходима коммуникативная ситуация, и только в этом случае может происходить процесс восприятия, считывания текста. Это условие коммуникативной ситуации относительно текста культуры в полной мере справедливо и в отношении знака как такового. Ю. Шрейдер предлагал считать эту коммуникативную ситуацию «знаковой ситуацией» (или семиотической). Так он пишет: «Ситуация, когда нечто воспринимается как знак, и называется семиотической ситуацией»6, полагая таковое условие важнейшим семиотическим понятием. Это справедливо, поскольку именно в этом случае вещь и становится знаком,т. е. начинает указывать на нечто, ей не тождественное, как бы раздваивается. Ю. М. Лотман подобное «раздвоение» вещи определяет как «онтологическую предпосылку превращения мира предметов в мир знаков»7. И хотя Лотман эти рассуждения приводит в контексте анализа вещи в искусстве, на наш взгляд, это вполне применимо к анализу вещи в культуре вообще.
Почему мы говорим о семиотической ситуации? Насколько актуально и существенно это условие в контексте исследований костюма? Безусловно, существенно. Так вне семиотической ситуации костюм представляется просто материальным объектом, вещью, не подлежащей «считыванию»; либо же информация, закодированная в костюме неясна - и акта коммуникации не происходит. Между тем, подобные ситуации -не редкость, особенно в случае с историческим костюмом. Например человек, не обладающий достаточной базой знаний, воспринимает придворный костюм фрейлины лишь как богато декорированное вышивкой и аппликациями платье из парчи. Иными словами, этот человек не владеет культурно-семиотическим кодом, необходимым для дешифровки той информации, которая заключена в материальной вещи - платье. В то время как придворный чин XIX в. расшифрует эти значения без труда, поскольку он владеет требуемым кодом. Закономерно, что
под культурно-семиотическим кодом следует понимать совокупность правил и данных, необходимых и достаточных для корректной дешифровки семантики предмета. Стоит заметить, что коды вторичных моделирующих систем, в частности вестиментарные коды, достаточно «коварны», поскольку невладение ими не бросается в глаза так, как невладение естественным языком, в случае с которым «тождественность кода налицо среди всех членов лингвистического сообщества»8.
Так нетрудно убедиться, что понятие культурно-семиотического кода - ключевое в контексте семиотических исследований исторического костюма. Ведь именно время - зачастую основной фактор «семиотического разрыва» в сознании людей одной культуры на разных этапах ее развития.
Как часто современный человек просто не в состоянии воспринять семантику вещей других эпох! Приводит это не только к неизбежному обеднению нашего культурного и эстетического опыта, но и к прямым ошибкам интерпретации функций предмета. Поэтому важной задачей культуролога, историка материальной культуры является реконструкция значений вещи в ту или иную эпоху. Последовательно сопоставляя и анализируя историко-культурные факты, специалист должен стремиться, в сущности, к овладению культурно-семиотическим кодом, необходимым для дешифровки значений конкретной вещи. Цель историка костюма - позволить платью «говорить».
Итак, мы пришли к тому, что необходимо создать (вернее, воссоздать) условия, семиотическую ситуацию, в которой исторический костюм смог бы «говорить».
Тут закономерен вопрос: а можем ли мы считать костюм языком? На эту тему до сих пор ведется немало споров.
Невозможность отрицать коммуникативно-информационную функцию одежды порой приводит некоторых исследователей к весьма категоричным выводам. Например Э. Лурье, в своем сочинении «Язык одежды» решительно уподобляет костюм естественному языку, что приводит к почти комичным утверждениям. Так исследовательница стремится выделить в языке одежды те же грамматические структуры и словарь, что и в естественном языке, а также утверждает, что «гардероб-это визуальный словарь человека», поэтому индивид тем свободнее способен объясняться на языке костюма, чем количественно больше одежды у него в шкафу9. Неудивительно, что настолько прямолинейные, если не сказать простодушные, аналогии между первичной моделирующей системой
М. В. Терехова
(естественным языком) и вторичной моделирующей системой (языком культуры) подталкивают других исследователей к весьма ироничным комментариям. Так, например американский социолог Фред Дэвис, создает серию скетчей, где шляпа героини транслирует сообщение: «Моя любимая рыба-тунец», а юбка: «Моя мама живет в Сакраменто, но мы часто говорим по телефону»10. Как нетрудно заметить, в этом случае пародируется именно излишне прямолинейное отождествление знаково-коммуникативной системы костюма с системой естественного языка. Но некоторые исследователи (как правило, не специалисты в области вестиментар-ных исследований) порой склоняются к другой крайности, вовсе отказываясь считать костюм языком11. В чем же причина этих расхождений и как разрешить эту проблему?
На наш взгляд, дилемма «считать ли костюм языком» исчезнет при устранении терминологических нестыковок. «Язык - упорядоченная коммуникативная (служащая для передачи информации) знаковая система», - указывает Ю. М. Лотман12. Справедливо ли это по отношению к костюму? Да, безусловно. И едва ли с этим можно аргументировано спорить. Но тут важно понимать, что отнюдь не всякий язык идентичен естественному языку и строится по его принципам. Так язык костюма, безусловно, существует, но является одним из языков культуры,т. е. вторичных по отношению к естественному. Отсюда следует и специфика внутренней организации знаковой системы, и невозможность полного переноса лингвистического терминологического аппарата на вестиментарную сферу.
Язык костюма как всякая иерархическая коммуникативная система неоднороден. Он представляет собой комплекс знаковых подсистем. К таковым можно отнести языки костюма субкультур, специфические системы - язык веера или мушек, все многообразие знаковых систем униформы и знаков отличия (орденов), а также многие другие. Состав этих подсистем в рамках более крупного иерархического образования динамичен, какие-то из них выходят из употребления (язык мушек или веера), другие же - вполне актуальны и сегодня (язык форменного костюма и орденов). Так или иначе, каждая из этих знаковых подсистем, как правило, достаточно жестко регламентирована, и в силу ограниченности области применения каждый элемент - знак такой системы - призван сообщать четкий сигнал. Информация с форменных шевронов может быть расшифрована одним единственных способом, двоякость сообщения исключена. А в системе так называемого языка цветов каждому цветку на костюме или в руках
было отведено одно, строго зафиксированное значение, например, настурцию следовало понимать как «пламя любви», алоэ - «измена», а красную герань - «глупость»13 - таким образом с помощью букета можно было составить подобие несложного письма. Так, именно благодаря жесткой и фиксированной связи между означаемым и означающим, элементы костюма в рамках заданной коммуникативной системы выполняют утилитарную функцию передачи конкретного сообщения.
Если же говорить о языке костюма в целом, то, безусловно, этой единственности допустимой трактовки знака - нет. Во всем своем богатстве и сложности язык костюма не может и не должен быть жестко регламентированной системой подачи сигналов - подобно сигналам светофора. По этой причине нельзя составить полноценный «словарь-справочник одежды» (хотя такие попытки неоднократно были); и, вероятно, по этой же причине, сталкиваясь с невозможностью сообщить о своих гастрономических предпочтениях с помощью сумки, некоторые исследователи отказывали костюму в статусе языка вовсе, как мы могли убедиться на приведенных выше цитатах.
Примечания
1 См.: Проскурин О. А. Поэзия Пушкина, или Подвижный палимпсест. М.: Новое лит. обозрение, 1999.
2 Там же. С. 11.
3 Тезисы к семиотическому изучению культур: в применении к славянским текстам / Ю. М. Лотман, Вяч. Вс. Иванов, А. М. Пятигорский, В. Н. Топоров, Б. А. Успенский // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб., 2000. С. 507.
4 Лотман Ю. М. Культура и взрыв // Там же.
5 Холландер Э. Взгляд сквозь одежду. М.: Новое лит. обозрение, 2015. С. 16.
6 Шрейдер Ю. А. Логика знаковых систем: элементы семиотики. М.: Знание, 1974. С. 4-5.
7 Лотман Ю. М. Театральный язык и живопись: к проблеме иконической риторики // Избр. ст. Таллинн: Александрия, 1993. Т. 3. С. 308.
8 Махлина С. Т. Лекции по семиотике культуры и лингвистике. СПб.: Изд-во СПбКО, 2010. С. 281.
9 Lurie A. The language of clothes. New York: Random House, 1981. P. 4-5.
10 Цит. по: Свендсен Л. Философия моды. М.: Прогресс-Традиция: Университет. кн., 2012. С. 96-97.
11 Там же. С. 103.
12 Лотман Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин: Ээсти раамат, 1973. С. 3.
13 Светская жизнь и этикет: хороший тон: сб. правил, советов и наставлений на разные случаи домашней и обществ. жизни. СПб.: Гос. тип., 1901. С. 256-258.
