CC BY
72
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
А. Е. Ануфриев
КОСМОЛОГИЧЕСКИЕ ФАНТАЗИИ В. ХЛЕБНИКОВА («КОЛ ИЗ БУДУЩЕГО»)
В статье проанализирован цикл рассказов, очерков, эссе В. Хлебникова «Кол из будущего». Рассмотрена модель утопического общества, представленная в цикле, исследованы проблематика и жанровое своеобразие отдельных произведений цикла.
Загадочный и неповторимый творческий мир Велимира Хлебникова пронизан стремлением предугадать будущее, поэтически спрогнозировать его приметы, прочитать его знаки в настоящем. Фантастико-утопические предвидения пронизывают всё творчество В. Хлебникова, определяют темы и мотивы многих его стихов, поэм, трагедий, драм, повестей, рассказов, статей, эссе, очерков, эскизов. Устремлённость в будущее помогла Хлебникову увидеть мир в его движении, во взаимосвязях эпох и цивилизаций, в смене знаков культуры и в их вечном диалоге.
Утопизм является парадигмой поэтического миросозерцания Хлебникова. Он стирает жанровые границы в его творчестве, позволяет увидеть, как поэт, оставаясь поэтом, «выходил за пределы поэзии, - в мифологию, философию, жизненную практику» [1].
Утопическое мировидение Хлебникова в полной мере проявилось и в ряде его эссе, статей, фрагментов, набросков, вошедших после смерти художника в пятитомное собрание его сочинений в цикл под названием «Кол из будущего».
Цикл включает произведения, созданные в период с 1916 по 1922 г. По проблематике и основной тональности к ним примыкают такие статьи 1918-1922 гг., как «Открытие народного университета», «Наша основа», «Художники мира», «Про некоторые области...».
Это фантастические видения, «грёзы», попытки прозреть грядущее. Утопии Хлебникова были вызваны временем глобальных изменений: тремя русскими революциями, I мировой и гражданской войнами, движением технического прогресса. Эти события воспринимались художником как
АНУФРИЕВ Анатолий Евдокимович - доктор филологических наук, доцент по кафедре русской литературы и методики обучения литературе ВятГГУ © Ануфриев А. Е., 2007
явления надличностные, метаисторические, как переходный этап к новому, небывалому состоянию мира.
Отталкиваясь от жизненных конфликтов, Хлебников ставит не только национально-исторические проблемы, но и глобальные вопросы бытия. Он пытается преодолеть разрыв времен, разобщённость народов и рас, разъединённость человека и природы. Он верит в новый путь человечества, в его способность построить мир справедливости и разума, в необычайные возможности раскрепощения энергии человека, которая изменяет лик земли, её климат, возможности получения знаний, способы сообщения между людьми.
Утопии Хлебникова трудно поддаются какой-либо жанровой маркировке. Условно их можно назвать фрагментами книг, философскими статьями, научно-художественными проектами, предвидениями, репортажами из будущего. Они находятся на стыке прозы и поэзии. По точному замечанию М. Полякова, «Хлебников подошёл к открытию, расширяющему границы прозы, он противопоставил "болтливости" современной ему беллетристики, изобретающей сюжеты, особую лирическую форму, насыщенную философскими размышлениями. Поэтичность, причудливость строя соединятся с конкретностью документа» [2].
Утопии Хлебникова лишены конкретно-бытового фона и хронологической последовательности: картины, сцены, образы соединяются по принципу монтажного видения, выявляя авторскую историософскую концепцию. Внимание писателя сосредоточено на интеллектуальном и эмоциональном переживании событий в их движении от прошлого и настоящего к будущему.
На первый взгляд, композиция утопий кажется отрывочной и фрагментарной, но за этим скрывается «экспрессия мысли, стремящейся начертить план грядущего мироустройства, угадать его эпос, с необыкновенной эмоциональной энергией созидаемая философская концепция» [3].
В ранней утопии «Мы и дома» (1915) Хлебников рисует облик города будущего с его неземными пропорциями, фантастической архитектурой.
Он не принимает город настоящего, в котором «дома-крысятники строятся союзом глупости и алчности», а «люди ведут жизнь узников» [4]. Ему он противопоставляет город с иными
Филологические науки
принципами архитектуры, на который будут смотреть «сверху, а не сбоку», с высоты птичьего полёта.
В городе грядущего крыша «нежится в синеве, согревается солнцем»; «на прекрасной и юной крыше будет толпиться люд, носовыми платками приветствуя отплытие облачного чудища». Город-сказка превратился в «сеть нескольких пересекающихся мостов» (с. 598).
Структура будущего города включает в себя «избоулы», «житеулы», «мостоулы», «улочерто-ги». Фантасмагоричны типы домов, представленных поэтом. Здесь и «дома-мосты», «дом-тополь», «дома-пароходы», «дома-шахты», «дом-качели», «дом-книга» (с. 601).
Дома одушевляются, наделяются свойствами деревьев и растений, обретают способность к движению, меняют очертания и ждут тех, кто сможет поселиться в них: «Как зимнее дерево ждёт листвы или хвои, так эти дома-остовы, подымая руки с решёткой пустых мест, свой распятый железный можжевельник, ждут стеклянных жителей, походя на ненагруженное невооружённое судно» (с. 598).
В этой утопии сюжет номинально вбирает в себя внешние события, но, по принципу ассоциаций, они свободно переносятся в любую часть текста. Основное значение приобретают образы-символы избы, дома, дворца, корабля, судна, башни. Они не только являются знаками будущего, но и ориентирами для настоящего.
Футуристическая картина Хлебникова заканчивается, на первый взгляд, весьма неожиданно. Он возвращает читателя в мир русской сказки и мифа, в мир преданий и детской наивной веры: «Я думал про сивок-каурок, ковры-самолёты и думал: сказки - память старца или нет? Или детское ясновидение? Другими словами я думал: потоп и гибель Атлантиды была или будет? Скорее я склонен был думать - будет» (с. 602).
Поэтизируя сказочный мир, Хлебников противопоставляет его современной цивилизации и человеку, неспособному понять и постичь его. Он пытается перенести его приметы в будущее. Опираясь на излюбленное им фольклорно-мифо-логическое обобщение, он говорит о повторяемости, цикличности в развитии явлений культуры и истории.
Этот прозаический этюд имеет поэтический вариант в стихах «О город тучеед», «Город будущего», «Москва будущего». В них тоже предстаёт город-утопия с его неповторимыми чертами:
Дворцы-страницы, дворцы-книги
Стеклянные развёрнутые книги.
Весь город - лист зеркальных окон,
Свирель в руке суровой рока (с. 120).
В философской фантазии «Лебедия будущего» Хлебников строит свою космогоническую концепцию, в которой человек выступает как созидатель и творец.
Лебедия (ею, по объяснению поэта, назывался в древности степной край между Доном и Волгой) предстаёт как обетованная земля будущего, как «огромная мастерская для творческого выражения мысли и действия» [5].
Автор объясняет те принципы и законы, которые положены в основу грядущего человеческого общежития.
«Лебедия будущего» состоит из четырёх небольших главок-картин. Каждая из них представляет один из этапов освоения человечеством пространства земли и неба.
В картине «Небокниги» Хлебников грезит о гигантских светотеневых книгах. Это некие сгустки энергии, дающие возможность человеку приобщиться к новостям всего мира, заявить о своём личном участии в создании новых отношений: «На площадях, около новых садов, где отдыхали рабочие, или творцы, как они стали себя называть, подымались высокие белые стены, похожие на белые книги, развёрнутые на чёрном небе. Здесь толпились толпы народа, и здесь творец-кая община тенепечатью на тенекнигах сообщала последние новости, бросая из блистающего глаза-светоча нужные тенеписьма» (с. 614).
В главе «Земледелие» автор проектирует будущие отношения человека с землёй и небом. Между ними, по мысли Хлебникова, существует нерасторжимая духовная связь, которая помогает земледельцу, управляя стихиями, добиваться высоких результатов труда.
Местом обитания крестьянина становится небесная сфера, откуда он эффективно воздействует на землю: «Пахарь переселился в облака и сразу возделывал целые поля, земли всей задруги. Земли многих семей возделывались одним пахарем, закрытым весенними облаками» (с. 615).
В картине «Пути сообщения» Хлебников представляет те средства передвижения, которыми овладела Лебедия в будущем. Здесь и «грозохо-ды», и «парусные сани», и «воздушные челны», бороздящие степи из края в край.
Заключительная, 4-я главка - «Лечение глазами» - это не только сводный перечень достижений человечества, но и своеобразный кодекс его отношений с миром животных и растений.
Характерной особенностью утопии Хлебникова является прославление человека труда, рабочего или крестьянина. Для Хлебникова в будущем само название «рабочий» исчезнет и заменится понятием «творец».
В хлебниковской «творецкой общине», или задруге, коллектив не поглощает человека, а помогает ему раскрыть своё индивидуальное «я»,
свою самость, непохожесть на других. «Небо-книги», «тенекниги», «искрописьма» и прочие чудеса техники позволяют личности сохранить и в максимальной степени выразить свой внутренний мир. Они дают способы противостояния забвению, нивелировке и даже смерти. Не случайно среди изображённого на тенекнигах жители «задруги» видят не только новинки земного шара, дела Соединённых Станов Азии, приказы советов, научные сообщения, но и стихи, внезапное вдохновение членов общины, вести о смерти рядовых граждан» (с. 615).
Представления Хлебникова о «творецкой общине» связаны с идеей соборности, то есть единства во множестве. Истина не принадлежит избранным, она - достояние всех, кто входит в общину, вырабатывается каждым в отдельности и всеми вместе. Приобщение к истине не может быть насильственным, так как всякое творчество есть акт свободы. Отвергая принуждение как путь к единству, Хлебников ищет более эффективные средства, способные сплотить людей.
Такими средствами, по его мнению, могут быть любовь и творчество, понимаемые как нравственно-философские категории. Исходя из общинных начал, Хлебников конструирует общество, в котором господство высших, духовных, единых для людей идеалов основано на любви и свободе. При этом утопический социум, построенный на достижениях науки и техники, устанавливает гармоничные отношения между материальным и духовным развитием, подчиняя стихию материальной жизни высшим запросам духа.
Хлебниковский «союз трудовых общин» напоминает идеальную социальную ячейку Н. Фёдорова, озабоченную «общим делом» регуляции природы и воскрешения мёртвых. Их объединяет принцип родственности, понимаемый не как повторение первобытной семейно-родовой формы, а как чувство братства всех живущих и умерших людей.
В «Лебедии будущего» Хлебников выдвигает гуманистическую концепцию отношений человека с природой. Он исходит из идеи о единстве человека и природы. Любовь к животным и растениям - сложный духовный процесс. Она живёт лишь в сердцах тех, кто смотрит на них не как потребитель, а как творец, признающий себя неотъемлемой частью всего живого на земле.
Хлебников утверждает в 4-й главе «Лебедии будущего» идеи о необходимости сохранения равновесия сил в природе, сотворчества человека с природой. Животный и растительный мир -это святилище, в котором человек созерцает прекрасное и врачует душу. «Лучшим храмом, -отмечает художник, - считалось священное место пустынного бога, где в отгороженном месте получали право жить, умирать и расти растения,
птицы и черепахи. Было поставлено правилом, что ни одно животное не должно исчезнуть. Лучшие врачи нашли, что глаза живых зверей излучают особые токи, целебно действующие на душевно расстроенных людей. Врачи предписывали лечение духа простым созерцанием глаз зверей, будут ли это кроткие, покорные глаза жабы, или каменный взгляд змеи, или отважные - льва, и приписывали им такое же назначение, какое настройщик имеет для расстроенных струн» (с. 615).
Одушевление, очеловечивание природы для Хлебникова - не столько приём, сколько утверждение универсального принципа, который должен восторжествовать в будущем. Не случайно утопия заканчивается картиной, в которой «крылатый творец шёл к общине не только людей, но и вообще живых существ земного шара» (с. 615).
В «Утёсе из будущего» земное и небесное пространство изображены как единый космос, обжитый людьми и животными. В нём «проплывают здания», люди уподобляются «светлым облакам лучевого молчания». Одни «шагают по воздуху, опираясь на посох, или бегают по воздушному снегу». Другие способны творить, заниматься живописью, «на высоте, на воздухе, в невесомых креслах» (с. 566).
Хлебников рисует мир бесконечных метаморфоз. Человек превращается в «сложную звезду из костей», а его тело - в некое государство, населённое гражданами, сознание - в правительство этого государства, «которое не должно забывать, что счастье человека есть мешок песчинок счастья его подданных» (с. 566).
Понимание естественного единства человека и Вселенной, стремление отразить пафос переделки «земных неустройств» и освоения иных миров привели В. Хлебникова в цикле эссе «Кол из будущего» к созданию такого художественного феномена, как космологическая утопия. Опираясь на возможности этого жанра, Хлебников не только запечатлел дух эпохи коренных преобразований, отразил ее общественные закономерности, но и сохранил за собой возможности философского обобщения проблем бытия, прогностического видения мира, освоил новые приемы фантастической интерпретации действительности.
Примечания
1. Урбан, А. Н. Философская утопия: поэтический мир В. Хлебникова [Текст] / А. Н. Урбан // Вопросы литературы. 1979. № 3. С. 164.
2. Поляков, М. В. Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика [Текст] / М. В. Поляков // Хлебников В. Творения. М., 1986. С. 598.
3. Урбан, А. Н. Указ. изд. С. 165.
4. Хлебников, В. Творения [Текст] / В. Хлебников. М., 1986. С. 598. Далее ссылки в тексте с указанием страницы.
5. Урбан, А. Н. Указ. изд. С. 167.
