CC BY
49
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 2. С. 79-85. УДК 343
DOI 10.24147/1990-5173.2023.20(2).79-85
КОРРУПЦИЯ В ОЦЕНКАХ НАСЕЛЕНИЯ
М. П. Клейменов
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия
Введение. Коррупцию часто называют болезнью власти. Однако болезнь может быть лёгкой или очень тяжёлой: от насморка до неоперабельной онкологии. Помочь поставить объективный диагноз могут прежде всего граждане, а не ангажированные эксперты или представители сервильной ведомственной науки. Характерным примером в данном случае является деятельность Transparency International (TI), политизированность оценок которой по шкале Индекса восприятия коррупции не вызывает никаких сомнений. Цель. Цель статьи - установить значение коррупции для жизни рядовых граждан России. Методология. Использованы методы онлайн-опроса (опрошено по двум анкетам 715 жителей Сибири), сравнительной социологиии, судебной аналитики и статистики. Результаты. Наиболее общественно опасными респонденты признают проявления коррупции в сфере закупок товаров, работ, услуг (откаты), а также незаконное участие должностных лиц в предпринимательской деятельности, борьба с которым практически не ведётся. Динамику коррупции и перспективы её искоренения они оценивают преимущественно негативно. Заключение. Модель противодействия коррупции в России адекватно интерпретируется в подходах постмодернизма. В условиях современного российского капитализма реальная борьба с коррупцией по большому счёту невозможна, поэтому она подменяется тиражированием симулякров, имитирующих антикоррупционную деятельность.
Ключевые слова: коррупция; откаты; незаконное участие в предпринимательской деятельности; симулякры.
1. Введение
Коррупцию часто называют болезнью власти. Однако болезнь может быть лёгкой и очень тяжёлой: от насморка до неоперабельной онкологии. Помочь поставить объективный диагноз могут прежде всего граждане, а не ангажированные эксперты или представители сервильной ведомственной науки. Экспертам платят за получение заранее заданного результата, что, в свою очередь, также является одним из видов коррупции, хоть и редко упоминаемых. Характерным примером здесь является деятельность Transparency International (TI), политизированность оценок которой по шкале Индекса восприятия кор -рупции (ИВК) просто режет глаза. В самом деле, разве может быть, чтобы в Гонконге (а это, как известно, Специальный административный район Китайской Народной Рес-
публики, один из ведущих финансовых центров мира, сохранённый руководством КНР капиталистический заповедник) коррупция была на 35 баллов ниже, чем в социалистическом Китае, где за коррупцию иногда и расстреливают. И почему, по данным Т1, в криминальном государстве Косово коррупция ниже, чем в Республике Беларусь? Скорее, дело обстоит диаметрально противоположным образом. Подобные упреки можно высказать и в отношении отечественных экспертных центров. Что касается ведомственной науки, то она связана многими зависимостями (должность, оклад, звание и пр.), что практически исключает объективную оценку состояния коррупционных правонарушений. Зато в России каждый гражданин - криминолог. Чтобы убедиться в этом - сядьте в такси (например, в Омске или Курске, но только
не в Москве и Санкт-Петербурге, где таксистами работают мигранты) и заведите разговор про коррупцию. Вы получите блестящий анализ её состояния и развития как в стране, так и в регионе с учётом коррупционной активности конкретных персоналий. Это, конечно, не значит, что в таких оценках информация полностью достоверна, но в них львиная доля правды, к которой должна прислушиваться любая здравомыслящая власть.
2. Цель
Цель исследования - установить значение коррупции в России для жизни её рядовых граждан.
3. Методология
Использованы методы онлайн-опроса (опрошено по двум анкетам 715 жителей Сибири), сравнительной социологии (полученные материалы сопоставлялись с результатами других исследований) и судебной аналитики и статистики (учитывались показатели правоприменительной практики).
4. Результаты
4.1. Актуальность проблемы коррупции граждане оценивали по 100-балльной шкале. Оценки таковы: до 25 баллов - 5,1 %; от 26 до 50 баллов - 10,9 %; от 51 до 75 баллов - 37,7% ; от 76 до 100 баллов - 47,7 %. Следовательно, можно констатировать, что большинство респондентов оценивают угрозу коррупции в стране как высокую и очень высокую. Полученные результаты вполне согласуются с данными других исследований [1, с. 149; 2, с. 393]. Впрочем, иначе и не может быть, ведь коррупция официально охарактеризована в Национальной стратегии противодействия коррупции как системная угроза безопасности Российской Федерации . Кроме того, в стране постоянно вспыхивают коррупционные скандалы, попадающие в центр внимания средств массовой информации, что создаёт определённый фон для формирования негативных оценок.
Чтобы повысить информативность ответов на первый вопрос, следует обратиться к анализу мнений респондентов и выяснить, какие сферы государственной деятельности они считают наиболее коррупциогенными.
4.2. Откаты. Чаще всего (в 77,1 % случаев) респонденты указывали на хищения («распил») бюджетных средств. Справедливость такой оценки не вызывает сомнений.
К сожалению, в стране сложилась и укрепилась система «откатной» экономики [3; 4; 5; 6]. Законодатель, казалось бы, понимает общественную опасность такого положения дел, о чём свидетельствует дополнение в 2018 г. Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) ст. 200.4 «Злоупотребления в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд», состоящей из двух частей с максимальной санкцией до 7 лет лишения свободы, и ст. 200.5 «Подкуп работника контрактной службы, контрактного управляющего, члена комиссии по осуществлению закупок», включающей шесть частей с максимальной санкцией 12 лет лишения свободы . Однако бланкетный характер диспозиций указанных статей УК РФ, сложность их доказывания, требующая реализации оперативно-разыскных мероприятий (Следственный комитет, к компетенции которого отнесено расследование таких преступлений, субъектом оперативно-разыскной деятельности, как известно, не является), - всё это на практике даёт совершенно ничтожные результаты. В 2019-2021 гг. по ст. 200.4 фактически не осуждено ни одного человека, по ст. 200.5 - семь преступников, один приговорён к штрафу, остальные - к лишению свободы условно. Поэтому оптимистический прогноз некоторых авторов о том, что за «откаты» в госзакупках будут чаще привлекать к уголовной ответственности, не оправдался [7; 8].
4.3. Незаконное участие в предпринимательской деятельности. Второй позицией по частоте ответов (72,9 %) стало указание респондентов на незаконное участие должностных лиц в предпринимательской деятельности. Такие преступления они связывают с фаворитизмом, оказанием покровительства и помощи со стороны государственных и муниципальных служащих предпринимательской деятельности своих родственников и знакомых, а также непосредственным управлением своими активами вопреки установленным запретам. За незаконное участие в предпринимательской деятельности предусмотрена уголовная ответственность (ст. 289 УК РФ). Но её реализация обставлена множеством препонов [9], а санкции статьи настолько гуманны, что правоприменители
предпочитают не расследовать такие преступления, полагая несоразмерными затраты на них и полученные результаты в виде судебных решений. За период 2013-2021 гг. в стране по ст. 289 было осуждено девять человек -все приговорены к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Законодатель в данном случае последовательно гуманен по отношению к коррупционерам, не учитывая того, что его оппонент боится лишь реального лишения свободы.
4.4. Динамика коррупции в России. Респондентам был задан вопрос: «Какова динамика коррупции после принятия антикоррупционных мер 2008 и последующих годов?» Обобщая полученные ответы, можно выстроить следующую последовательность преобладающего количества оценок:
- коррупции не стало меньше (68,8 %);
- коррупции перестали стыдиться (64,0 %);
- коррупция продолжает оставаться инструментом политики (72,5 %);
- коррупция стала значительно дороже (75,2 %);
- коррупция приобрела более злокачественный характер (73,0 %).
Таким образом, обобщающие оценки респондентов преимущественно негативные, что в целом требует согласования с реальностью антикоррупционной политики, осуществляемой в стране. Респонденты оценивают перспективы искоренения коррупции преимущественно пессимистически (79,6 %). Между тем целью вышеназванной Национальной стратегии противодействия коррупции является искоренение причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе. Эта цель явно утопическая, ибо искоренить причины и условия коррупции в условиях современного российского капитализма невозможно. Национальной стратегией противодействия коррупции может быть только минимизация коррупции до приемлемых населением значений, но достижение этой цели потребует принятия радикальных мер.
4.5. Причины коррупции. Опрошенные граждане приводят следующий список причин коррупции:
а) продажность руководителей - 51,8 %;
б) отсутствие ответственности (безнаказанность) - 47,4 %;
в) криминализация политической элиты - 42,5 %;
г) стремление бизнеса подкупить власть - 38,6 %;
д) низкая правовая культура чиновников - 35,7 %;
е) так организована система власти -34,3 %;
ж) в России так было всегда - 29,9 %;
з) нет надлежащего законодательства -27,0 %;
и) небольшая зарплата - 27,0 %.
Как видим, на первом месте находятся низкие нравственные качества лиц, принимающих решения. Для них понятие «честь имею», как это было в России конца XVIII -начала XX века [10] и как это принято в культурах Японии и Китая («потеря лица») [11, с. 213; 12], ровно ничего не значат. Репутация в России (в глазах населения) не имеет никакого значения, она значима только в оценках вышестоящих начальников. Народ выдвигает эту гипотезу, но исследователи не торопятся с её проверкой [13].
На втором месте - отсутствие ответственности и безнаказанность коррупционеров. Заметим, что это не равнозначные понятия, потому что безответственность имеет отношение к дисциплинарной, гражданской, правовой, административной и уголовной ответственности, а безнаказанность обычно понимается как уголовная ненаказуемость [14; 15]. Что касается криминализации политической элиты, то она связана с незаконной приватизацией3, явившейся пусковым механизмом криминализации иных общественных отношений [16].
Обращает на себя внимание мнение респондентов о стремлении бизнеса подкупить власть как существенном факторе коррупции. Чаще всего звучит тезис о том, что властные структуры «кошмарят» бизнес [17]. В действительности бизнесмены сами нередко являются инициаторами установления доверительных отношений с лицами, принимающими решения, полагая, что в этом заключается гарантия успешной предпринимательской деятельности. Кроме того, бизнес, в свою очередь, «кошмарит» население [18, с. 113].
Что касается иных причин коррупции, указанных респондентами, то они имеют
весьма спорный характер. Это свидетельствует о том, что мнение населения о коррупции отчасти мифологизировано.
4.6. Меры противодействия коррупции. Респонденты предлагают такие меры. В их числе:
а) осуждение к реальному лишению свободы коррупционеров из числа высокопоставленных чиновников (41,6 %);
б) конфискация имущества коррупционера и его родственников (40,8 %);
в) введение уголовной ответственности за незаконное обогащение (28,5 %);
г) введение смертной казни за коррупцию (18,9 %);
д) установление принципа «чем больше власти, тем больше ответственности» (18,2 %).
Со своей стороны предлагаем оптимизировать диспозиции преступлений коррупционной направленности, сведя к минимуму бланкетные нормы. Что же касается санкций, то здесь следует стремиться к назначению наказания в виде реального лишения свободы, освободив их по возможности от балласта альтернативных наказаний.
Такие предложения могут кому-то показаться наивными, но ведь надо с чего-то начинать реальную борьбу с коррупцией вместо имитации противодействия этой системной угрозе национальной безопасности. А пока, оценивая утверждение, согласно которому «борьба с коррупцией в стране во многом носит декларативный и имитационный характер», большая часть респондентов согласились с ним (59,8 %).
В этом плане, отвечая на вопрос «оказалась ли успешной Национальная стратегия противодействия коррупции, принятая в 2010 г.?», респонденты ответили:
а) да, оказалась очень успешной (1,2 %);
б) скорее да, чем нет (12,1 %);
в) затрудняюсь ответить (38,8 %);
г) скорее нет, чем да (38,2 %);
д) нет, стратегия неэффективна (9,7 %).
Иными словами, граждане не получили убедительных доказательств того, что борьба с коррупцией ведётся по-настоящему.
5. Заключение
Модель противодействия коррупции в России адекватно интерпретируется в подходах постмодернизма. Ж. Делёз и Ф. Гват-тари доказали, что закон получения прибыли при капитализме поглощает все социальные отношения и взламывает все остальные законы. С этой точки зрения власть является элементом аксиоматики рынка [19]. В рамках симуляционного подхода, разработанного Ж. Бодрийяром [20], для властных структур чрезвычайно заманчивыми выглядят идеи формирования представления о реальности взамен изменения реальности. Таким образом, в условиях современного российского капитализма реальная борьба с коррупцией по большому счёту невозможна, поэтому она подменяется тиражированием симулякров, имитирующих антикоррупционную деятельность.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы : Указ Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460 (ред. от 13 марта 2012 г.) // Официальный интернет-портал правовой информации. - URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 29.03.2023).
2 Федеральный закон от 23 апреля 2018 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Рос. газета. - 2018. - 25 апр.
3 Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993-2003 годы (экспертно-аналитиче-ское мероприятие) / Руководитель рабочей группы - Председатель Счётной палаты Российской Федерации С. В. Степашин. - М. : Олита, 2004. -155 с.
ЛИТЕРАТУРА
1. Китова Д. А. Отношение населения к коррупции и коррупционным правонарушениям: эмпирический анализ // Социальная и экономическая психология. - 2016. - Т. 1, № 4. - С. 145-167.
2. Попова О. В. Особенности восприятия населением России коррупционных практик // Актуальные проблемы научного обеспечения государственной политики Российской Федерации в области противодействия коррупции. - Екатеринбург : Институт Философии и права УРО РАН, 2019. - С. 389-406.
3. Аристархов А. Л. и др. Криминологическая характеристика «откатов» в современной России. - М. : Юрлитинформ, 2016. - 246 с.
4. Яни П. С., Прохоров Н. В. Антикоррупционный комплаенс в уголовно-правовой сфере: содержательный элемент // Российская юстиция. - 2018. - № 9. - С. 54-57.
5. Бут Н. Д., Бажанов С. В. Отдельные вопросы законодательной и правоприменительной практики в сфере выявления и раскрытия преступлений, связанных с «откатами» // Вестник Московского университета МВД. - 2015. - № 10. - С. 192-197.
6. Баркатунов В. Ф., Воробьева Е. А. Тарифное регулирование цен, откаты и система иных коррупционных рисков в экономике России // Политика, экономика и инновации. - 2017. - № 1. - С. 1-23.
7. Бондарчук Д. За «откаты» в госзакупках будут чаще привлекать к уголовной ответственности // ЭЖ-Юрист. - 2018. - № 16. - С. 3.
8. Иванов Р. В., Корякин В. М. Коррупция в сфере государственных закупок для нужд обороны страны: ответственность ужесточается // Право в Вооружённых Силах. - 2018. - № 6. - С. 25-29.
9. Панова Н. В. Уголовная ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности // Российская юстиция. - 2019. - № 11. - С. 42-45.
10. Киященко А. А. Понятие чести как нравственно-этической категории в представлении русского дворянства конца XVIII - начала XX в. // Молодой учёный. - 2019. - № 20. - С. 380-382.
11. Гринспен А. Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования. - М. : Альбина Паблишер, 2015. - 412 с.
12. Даулет Ф. Н. Лингвокогнитивный эксперимент как ключ к китайской языковой картине мира: концепт «потеря лица» // Вестник Московского университета. Серия 13: Востоковедение. - 2020. - № 3. -С. 20-34.
13. Абрамкина О. М. Институт репутации в современной России. Перспективы развития // Вопросы студенческой науки. - 2020. - № 5. - С. 123-126.
14. Щукин С. Ю. Факторы, детерминирующие преступления против государственной службы, совершаемые сотрудниками уголовно-исполнительной системы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. - 2018. - № 3. - С. 34-36.
15. Окутина Н. Н. Коррупция как угроза безопасности современного общества и государства // Государ -ственная власть и местное самоуправление. - 2022. - № 10. - С. 20-23.
16. Клейменов И. М. Криминализация общественных отношений // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2013. - № 3. - С. 200-207.
17. Кадников Н. Г. К вопросу о том «кошмарят» ли бизнес в России // Вестник экономической безопасности. - 2019. - № 4. - С. 127-133.
18. Винокуров В. А. Государственный контроль в современной России: предложения по его совершенствованию в сфере обеспечения безопасности жизнедеятельности // Журнал российского права. -2018. - № 9. - С. 113-119.
19. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. - Екатеринбург : У-Фактория, 2007. -672 с.
20. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. - М. : Постум, 2015. - 272 с.
Информация об авторе
Клейменов Михаил Петрович - заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии ОмГУ им. Ф. М. Достоевского, профессор кафедры уголовного права и национальной безопасности Новосибирского государственного университета экономики и управления
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а
E-mail: klim798@mail.ru
SPIN-код: 4431-6452, Author ID: 596245
Информация о статье
Дата поступления - 30 марта 2023 г. Дата принятия в печать - 10 апреля 2023 г.
Для цитирования
Клейменов М. П. Коррупция в оценках населения // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 2. С. 79-85. й01: 10.24147/1990-5173.2023.20(2).79-85.
CORRUPTION IN THE ESTIMATES OF THE POPULATION
M.P. Kleimenov
Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia
Introduction. Corruption is often called a disease of power. However, the disease can be mild and very severe: from a runny nose to inoperable oncology. First of all, citizens can help to make an objective diagnosis, and not biased experts or representatives of servile departmental science. A typical example here is the activity of Transparency International (TI), the politicization of the assessments of which on the scale of the Corruption Perception Index does not cause any doubt. Purpose. To establish the importance of corruption in Russia for the lives of its ordinary citizens. Methodology. The methods of online survey (715 Siberian residents were interviewed using two questionnaires), comparative sociology, forensic analytics and statistics were used. Results. Respondents recognize the most socially dangerous manifestations of corruption as corruption manifestations in the field of procurement of goods, works, services (kickbacks) and illegal participation of officials in business activities, the fight against which is practically not conducted. They assess the dynamics of corruption and the prospects for its eradication of corruption mainly negatively. Conclusion. The anticorruption model in Russia is adequately interpreted in postmodern approaches. In the conditions of modern Russian capitalism, the real fight against corruption is by and large impossible, so it is replaced by the replication of simulacra simulating anti-corruption activities.
Keywords: œrruption; kickbacks; illegal participation in business activities; simulacra.
REFERENCES
1. Kitova D.A. The attitude of the population to corruption and corruption offenses: an empirical analysis. Social and economic psychology, 2016, vol. 1, no. 4, pp. 145-167. (In Russ.).
2. Popova O.V. Features of perception of corruption practices by the Russian population, in: Actual problems of scientific support of the state policy of the Russian Federation in the field of anti-corruption. Yekaterinburg, Institute of Philosophy and Law of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences Publ., 2019, pp. 389-406. (In Russ.).
3. Aristarkhov A.L. et al. Criminological characteristics of "kickbacks" in modern Russia. Moscow, Yurlitinform Publ., 2016. 246 p. (In Russ.).
4. Yani P.S., Prokhorov N.V. Anti-corruption compliance in the criminal law sphere: a meaningful element. Russian Justice, 2018, no. 9, pp. 54-57. (In Russ.).
5. But N.D., Bazhanov S.V. Certain issues of legislative and law enforcement practice in the field of detection and disclosure of crimes related to "kickbacks". Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs, 2015, no. 10, pp. 192-197. (In Russ.).
6. Barkatunov V.F., Vorobyeva E.A. Tariff regulation of prices, kickbacks and the system of other corruption risks in the Russian economy. Politics, Economics and Innovations, 2017, no. 1, pp. 1-23. (In Russ.).
7. Bondarchuk D. For "kickbacks" in public procurement, they will be more often brought to criminal responsibility. EZH-Yurist, 2018, no. 16, p. 3. (In Russ.).
8. Ivanov R.V., Koryakin V.M. Corruption in the field of public procurement for the needs of the country's defense: responsibility is getting tougher. Law in the Armed Forces, 2018, no. 6, pp. 25-29. (In Russ.).
9. Panova N.V. Criminal liability for illegal participation in entrepreneurial activity. Russian justice, 2019, no. 11, pp. 42-45. (In Russ.).
10. Kiyashenko A.A. The concept of honor as a moral and ethical category in the representation of the Russian nobility of the late XVIII - early XX century. Young scientist, 2019, no. 20, pp. 380-382. (In Russ.).
11. Greenspen A. Map and territory. Risk, human nature and forecasting problems. Moscow, Al'bi na Publisher Publ., 2015. 412 p. (In Russ.).
12. Daulet F.N. Linguocognitive Experiment as a Key to the Chinese Linguistic Worldview: The Concept "Loss of Face". Bulletin of the Moscow University. Series 13. Vostokovedenie, 2020, no. 3, pp. 20-34. (In Russ.).
13. Abramkina O.M. Institute of Reputation in modern Russia. Development prospects. Questions of student science, 2020, no. 5, pp. 123-126. (In Russ.).
14. Shchukin S.Yu. Factors determining crimes against public service committed by employees of the penal enforcement system. Penal enforcement system: law, economics, management, 2018, no. 3, pp. 34-36. (In Russ.).
15. Okutina N.N. Corruption as a threat to the security of modern society and the state. State power and local self-government, 2022, no. 10, pp. 20-23. (In Russ.).
16. Kleimenov I.M. Criminalization of public relations. Herald of Omsk University. Series "Law", 2013, no. 3, pp. 200-207. (In Russ.).
17. Kadnikov N.G. On the question of whether business in Russia is "a nightmare". Bulletin of Economic Security, 2019, no. 4, pp. 127-133. (In Russ.).
18. Vinokurov V.A. State control in modern Russia: proposals for its improvement in the field of life safety. Journal of Russian Law, 2018, no. 9, pp. 113-119. (In Russ.).
19. Deleuze J., Guattari F. Anti-Oedipus: Capitalism and Schizophrenia. Yekaterinburg, U-Factoriya Publ., 2007. 672 p. (In Russ.).
20. Bodriyar Zh. Simulacra and simulation. Moscow, Postum Publ., 2015. 272 p. (In Russ.).
About the author
Kleymenov Mikhail - Honoured Scientist of the Russian Federation, Ph.D. (Advanced Doctorate) in Law, Professor, Head of the Department of Criminal Law and Criminology of Dostoevsky Omsk State University, Professor of the Department of Criminal Law and National Safety of Novosibirsk State University of Economics and Management
Dostoevsky Omsk State University
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077,
Russia
E-mail: klim798@mail.ru
SPIN-code: 4431-6452, Author ID: 596245
Article info
Received - March 30, 2023 Accepted - April 10, 2023
For citation
Kleimenov M.P. Corruption in the Estimates of the Population. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2023, vol. 20, no. 2, pp. 79-85. DOI: 10.24147/1990-5173.2023.20(2).79-85. (In Russ.).
