CC BY
57
Литература
1. Доминяк В.И. Организационная лояльность: модель реализации ожиданий работника от своей организации: дис. ... канд. психол. наук. — СПб.: СПбГУ, 2006. — 280 с.
2. Доминяк В.И. Организационная лояльность: основные подходы // Менеджер по персоналу. —
2006. — № 4. — С. 34-40.
3. Сочивко Д.В. Психодинамика. — М.: МПСИ,
2007.
4. Сочивко Д.В, Крымова Ю.В. Психодинамика лояльности — толерантности: психодинамическая диагностика и эмпирическая типология // Прикладная юридическая психология. — 2012. — № 2.
5. Харский К.В. Благонадежность и лояльность персонала. — СПб., 2003.
6. Чистякова Т.Н., Моисеенко Н.В. О лояльности, организационных конфликтах и развитии организации (заметки на полях исследования) // Новая перспектива. — 2000. — февр.
7. Шульц Д., Шульц С. Психология и работа. — СПб., 2003.
КОРРУПЦИОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ: НРАВСТВЕННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ И ПРАВОВОЙ АСПЕКТЫ
В. М. Поздняков
Аннотация: в статье представлен материал исследования коррупционных преступлений в сфере образования, а также обоснованы ориентиры по оптимизации действующего законодательства.
Ключевые слова: безопасность, вина, мотив, цель и способ коррупционных преступлений; образование, субъекты преступных деяний, устойчивость антикоррупционная.
Summary: this material studies corruption offences in the field of education as well as reasonable benchmarks to optimize existing legislation.
Keywords: security, guilt, motive, purpose and way of corruption offences; education, subjects of criminal acts, anticorruption sustainability.
Согласно обнародованному Верховным Судом Российской Федерации рей-
Рис. 1. Количество осужденных за взятки в 2008 г. (в %)
Рис.2. Отношение пострадавших к коррупционерам в сфере образования
тингу коррупционных профессий, в 2008 г. на третьем месте среди осужденных за взятку оказались преподаватели образовательных учреждений (рис. 1).
Однако по данным социологических исследований, отношение граждан к коррупционерам из сферы образования, в том числе пострадавших от преступлений, является достаточно терпимым, так как почти две трети респондентов оправдывают их действия, а каждый пятый остается к этому равнодушным (рис. 2).
В чем кроются причины подобного контраста? Рассмотрим подробнее, прежде всего в аспекте субъективной стороны коррупционных преступлений в сфере высшего профессионального образования.
В рамках дипломной работы, выполненной выпускницей бакалавриата юридического факультета РУДН Д.А. Саркисян, был проведен анализ акцентов по составляющим субъективной стороны коррупционных преступлений в сфере образования, отраженных за последние три года в научной и учебно-правовой
литературе, а также в публикациях в СМИ. Результаты в виде гистограммы свидетельствуют о придании им в указанных источниках разной значимости (рис. 3).
Из приведенной гистограммы видно, что юристами-учеными большое внимание уделяется раскрытию мотива и цели, а также в последние годы эмоциональных состояний человека, совершившего коррупционное преступление. Достаточно контрастным выглядит и выделение приоритетов в научной и учебной литературе по вине и эмоциям. В то же время юристами в меньшей степени по сравнению с источниками СМИ акцентируются такие составляющие, как вина и цель. В целом контент-анализ первоисточников подтвердил позицию известного криминолога Ю.М. Антоняна в том, что «в работах юристов в основном рассматриваются правовые и социологические аспекты коррупции при определенном игнорировании психологических аспектов ее субъектов» [2]. В связи с этим заметим, что перспективы для приложения в этом случае усилий психологов целинные!
Субъективная сторона коррупционных преступлений в
Г| щ] т и _
Наш
■ Научные статьи ■ Учебная литература I СМИ ■ Все используемые источники
Рис.3. Субъективная сторона коррупционных преступлений в сфере образования
Опросы общественного мнения свидетельствуют, что 83 % родителей убеждены в том, что их детям не обойтись в жизни без высшего образования, а потому 75 % из них готовы пойти ради этого на материальные затраты. При этом большая часть из них (65 %) считают, что материальные затраты вполне по карману, если вести обучение ребенка не в ведущих государственных вузах страны, а в коммерческих образовательных учреждениях, которые сегодня имеют широкую сеть филиалов по всей стране, реализуют заочные и дистанционные формы обучения [7].
Согласно аналитическим данным Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», родителями на поступление ребенка в вуз и на его дальнейшее обучение затрачивается почти одинаковая сумма
— по 10,7 млрд рублей [6]. В общих затратах на получение высшего образования доля взяток при поступлении в российские вузы в целом составляет 20 %,
но при условно бесплатном обучении в государственных вузах — 27 %, а при платном обучении в коммерческих вузах
— 8 % [8]. Данные особенности, думается, также учитываются родителями при определении «реальности» получения их детьми высшего образования.
В преддверии «демографической ямы», приходящейся на 2014-2017 гг., приведенные выше ориентации родителей и имеющиеся проблемы с проведением ЕГЭ должны вызывать обеспокоенность как органов власти, так и широкой педагогической и профессиональной общественности. Однако на сегодняшний день за честь профессионального мундира реальную борьбу с «фабриками дипломов» активно ведет только Ассоциация юристов России. Как отметил сопредседатель данной Ассоциации С.В. Степашин в интервью еженедельнику «Российская газета» в феврале 2012 г., общественно-профессиональной аккредитацией будут охвачены более 800 вузов, ведущих профподготовку
по направлению «юриспруденция», но уже из первой их выборки в 100 вузов общественно-профессиональную аттестацию прошли лишь 56, 20 вузов были не аттестованы, а 19 отказались участвовать в аттестации [15, с. 6]. В аспекте повышения качества профессионального образования и одновременно в антикоррупционном плане представляется актуальной и инициатива Ассоциации юристов России по апробированию с 2012 г. среди выпускников юридических факультетов вузов модели специального квалификационного экзамена.
Руководством Департамента экономической безопасности МВД России в рамках брифинга на тему «Противодействие коррупции в сфере образования. Итоги оперативно-профилактической операции «Образование — 2009» обращено внимание на неблагоприятную тенденцию роста числа взяточников на разных уровнях системы образования, так как в 2009 г. в отношении них было возбуждено в 2 раза больше уголовных дел, чем в 2008 г. Однако объективно следует отметить, что в России в целом взяточничество в образовании составляет лишь 8 % от всех зарегистрированных в данной общественной сфере преступных деяний, совершаемых администрацией и сотрудниками образовательных учреждений. В то же время более 60 % коррупционных преступлений составляют хищения и растраты чужого имущества, 12 % — злоупотребление служебным положением, 10 % — служебный подлог [10].
По сравнению с мировой практикой, где ежегодно взятки в системе образования составляют примерно 5,5 млрд долларов США в год [16, с. 209], в России в силу отмеченной тенденции их роста,
на наш взгляд, также достаточно справедливым выступает вывод ЮНЕСКО, сделанный по результатам исследования, проведенного в 60 странах мира: «Коррупция в сфере образования есть следствие падения нравов в обществе и подмены реальных ценностей мнимыми» [13]. Как следствие, в постсоветской России образование все чаще трактуется как «рынок образовательных услуг», а поэтому даже отечественные вузы (прежде всего коммерческие) все более отходят от реализации смыслового значения слова «ОБРАЗОВАНИЕ», которое было введено в широкий оборот видным русским просветителем Н.И. Новиковым в XVIII в. [19]. В связи с этим тирада из уст ректора НИУ ВШЭ Я.И. Кузьминова, прозвучавшая на «Гайдаровском форуме» (январь 2012 г.) о том, что «незаконные соплатежи в сфере образования — это не коррупция, а субкультурное понимание недоплат в социальной сфере», думается, следует рассматривать не как эмоциональный афористичный выплеск в полемике, а как отражение складывающейся новой профессиональнообразовательной ментальности.
Анализ судебной практики свидетельствует о значительной латентности коррупционных преступлений в сфере образования, а также о сложности выявления их субъектов. Это отмечают и сотрудники Департамента по борьбе с экономическими преступлениями МВД России, подчеркивая в интервью «Газетами», что при расследовании коррупционных преступлений в сфере образования информацию о взятках скрывают не только принимающие, но и ее дающие, в том числе из боязни, что их отчислят из вуза [17]. Кроме того, анализ уголовных дел свидетельствует о том,
что в силу высокого образовательного уровня и жизненного опыта взяточники из системы образования являются людьми крайне осторожными, тщательно планирующими меры по избеганию изобличения даже в меркантилизме, а не только в преступной деятельности. В связи с этим они, чтобы избежать разоблачения, часто втягивают в создаваемые коррупционные сети лиц, которые реально могут обеспечить их безопасность [18, с. 331]. Представляется, что в этом контексте разработанная криминологами типология коррупционных личностей (в частности, предложение дифференцировать их прежде всего на последовательно-корыстный и противоречиво-корыстный типы [11]] не в полной мере охватывает субъектов коррупции из сферы образования. Ибо в недавно изданной А.Б. Артемьевым монографии «Антропология коррупции» (Санкт-Петербург, 2011) подчеркивается, что коррупционные преступления в сфере образования не только отличаются спецификой, но и становятся в последние годы более разнообразными, а в итоге в зависимости от способа коррупции выражаются в таких видах преступных деяний, как:
1) получение опосредованной выгоды через пользование руководства вузов преимуществами, предоставляемыми должностью;
2) получение непосредственной выгоды нематериального характера (решение вопросов по схеме «услуга за услугу», неоправданное получение наград, почетных и иных званий и т. д.);
3) криминальное извлечение материальной выгоды (умышленная преступная деятельность, предусмотренная УК РФ);
4) легальное извлечение материальной выгоды с нанесением вреда государству (например, псевдонаучная и псевдотворческая деятельность) [3, с. 90-92].
Анализ статистических данных свидетельствует о том, что в последующие годы в России продолжился рост коррупционных преступлений в сфере образования, а по общему объему взяток представители образовательных учреждений по-прежнему продолжают входить в коррупционную тройку лидеров со стороны государственных ведомств [9]. Однако появилась возможность и для новых видов коррупционных преступлений, прежде всего в сфере высшего образования, где вузам в соответствии с Федеральным законом от 2 августа 2009 г. № 217-ФЗ предоставлено право создавать хозяйственные общества в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности.
В правовом аспекте представляется важным отметить, что, руководствуясь Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. № 280-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 декабря 2003 года и Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года и принятием Федерального закона „О противодействии коррупции”», юристы могут при наличии коррупционных преступлений применять нормы, регламентирующие 13 различных видов преступных деяний. В то же время коррупция в сфере отечественного вузовского образования в массовом сознании продолжает вос-
Рис. 4. Лица, совершившие преступления в сфере образования
приниматься преимущественно в виде взяточничества, хотя способы мздоимства постоянно трансформируются. Так, сегодня при поборах за поступление в вуз часто действуют не внутривузовские посредники, а так называемые посредники со стороны. Именно они, используя крайне низкую правовую культуру граждан и наличие стереотипа обыденности взяточничества в высшей школе (прежде всего по коммерческим вузам), ради личной наживы совершают мошеннические деяния с привлечением работников вузов [18, с. 327]. Для достижения высокой прибыльности могут создаваться и организации-посредники,которые называют себя фирмами, аффилированными с вузами. Они часто включены в «распил денег» по целевым заказам [4], а также содействуют корпоративным заказчикам в налаживании постоянных связей с престижными вузами, чтобы
реализовывать, например, в дистанционной форме программы дополнительного профессионального образования (в СМИ в 2012 г. активно обсуждается негативный факт обнаружения посредника даже при таком авторитетном вузе, как РУДН) [5]. В целом проведенное нами исследование позволило получить следующие данные по субъектам, совершившим преступления в сфере образования (рис. 4).
В силу значительной специфики коррупции в сфере образования нами разделяется позиция криминологов, что следует ускорить ратификацию Россией Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию, которая была принята на уровне Европейского Совета в ноябре 1999 г. в Страсбурге [1, с. 22]. В итоге в большей мере будет учтена специфика преступлений коррупционной направленности в сфе-
ре образования, в частности, с отражением ее как в статьях Гражданского и Гражданско-процессуального кодексов РФ, так и в доработанном Федеральном законе «О противодействии коррупции».
Как известно, согласно ст. 2 Закона РФ от 10 июля 1992 г. № 3266-1 «Об образовании», государственная политика в области образования основывается на таких принципах, как гуманистический характер образования, приоритет общечеловеческих ценностей, жизни и здоровья человека, любви к окружающей природе, Родине, семье. В связи с этим наличие в России коррупции в сфере образования, на наш взгляд, следует рассматривать не только как недостатки в текущем функционировании образовательных учреждений, но и как условие блокирования развития нравственной культуры у подрастающего поколения. Нами разделяется мнение Е.А. Музалев-ской, что молодежь, пройдя в период обучения (например, в вузе) одновременно и «школу коррупции», в последующем привнесет данный опыт преступных взаимоотношений в свою дальнейшую взрослую жизнь, где будет, считая коррупцию нормой поведения, в итоге строить коррупционное государство [14].
На основании этого определение исчерпывающего перечня коррупционных преступлений в сфере образования и мер противодействия им — это не только юридико-техническая, но и социальноэтическая проблема [12, с. 29-33]. Исходя из этого акцентирование нравственной стороны труда преподавательского состава в действующем Трудовом кодексе РФ представляется недостаточным, и требуется разработать и принять Этический кодекс работников системы
образования Российской Федерации. Кроме того, представляется актуальным, руководствуясь требованиями третьего поколения федеральных государственных стандартов, разработать комплекс программ учебных дисциплин для образовательных учреждений различного уровня не только по антикоррупционной устойчивости подрастающего поколения, но и в аспекте более широкой и крайне значимой для России проблемы безопасности личности и общества в динамично изменяющемся мире.
В заключение настоящей статьи хотелось бы подчеркнуть, что приведенные в ней проблемы дискуссионны в контексте продолжающегося обсуждения нового законопроекта «Об образовании в Российской Федерации», который был вынесен на публичное обсуждение 1 декабря 2010 г., но в силу множества замечаний до сих пор так и не внесен для обсуждения в Государственную Думу РФ. На наш взгляд, в отношении указанного законопроекта требуется не только полноценная антикоррупционная, но и психологическая экспертиза.
Литература
1. Абрамовская О.Р. Противодействие коррупционной преступности в органах государственной власти и местного самоуправления (криминологический аспект): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. —
Челябинск, 2011.
2. Антонян Ю.М. Типология коррупции и коррупционного поведения [Электронный ресурс]. — Режим
доступа: http://antonyan-jm.narod.ru/inter3.html.
3. Артемьев А.Б. Антропология коррупции. — СПб., 2011.
4. Артемьева А.И. Финансовое обеспечение реализации приоритетного национального проекта «Образование»: неэффективность затрат или несовершенство практики? (на примере Республики Мордовия) // Ежегодн. рос. образоват. права. — 2010. — Т. 5. — Вып. 2. — С. 78-93.
5. В РУДН обнаружили фальшивый факультет // Аргументы и факты. — 2012. — 2 апр.
6. Голубева Н. Российскому образованию угрожает системная коррупция [Электронный ресурс]. —
Режим доступа: http://www.izvestia.ru/russia/ агйс1е44707/Мех.№|Т||.
7. Ильчиков М.З. Негосударственные вузы России: история, состояние и перспективы // Россия в третьем тысячелетии: науч. тр. ИМПЭ имени А.С. Грибоедова. — Выпуск 2001 г. — М., 2001. —
С. 326-348.
8. Интервью Е. Панфиловой [Электронный ре-сурс].—Режим доступа: http://www.reos.ru/REOS/ giep/giep.nsf/htтl/KAKISKORENITKORRUPCIIU.
9. Климова М. Расти, взятка, большая и маленькая 22 июля 2011 г. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://polit.ru/article/2011/07/22/ vzyatki.
10. Коррупция в образовании современной России // Ректор вуза. — 2010. — № 8. — С. 36-43.
11. Косицына Ю.В. Некоторые аспекты нравственно-психологической характеристики личности взяточника // Проблемы взаимодействия личности и власти в условиях построения правового государства: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф.: в 2 ч. — Курск: Юго-Зап. гос. ун-т, 2010. —
Ч. 2. — С. 183-186.
12. Крюков В.В. Методика расследования должностных преступлений коррупционной направленности: дис. ... канд. юрид. наук. — Челябинск, 2011.
13. Лемуткина М. Хорошей взятки долж-
но быть много [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.gaseta.ru/
education/2007/06/07_a_1783307.shtтl.
14. Музалевская Е.А. Проявления коррупции в системе образования [Электронный ресурс]. — Режим доступа: // http://www.mosgu.ru/nauchnaya/ publications/SCIENTIFICARTICLES/2006.
15. Российская газета. — 2012. — № 16.
16. Стребков Ю.П. Объект и предмет как элементы составов коррупционных преступлений в сфере образования // Вестн. Нижегород. акад. МВД России. — 2011. — № 3 (16).
17. Тронева В.Н. Коррупция в сфере образования: мифы и реальность // О состоянии и мерах по повышению эффективности деятельности правоохранительных органов по противодействию коррупции в органах государственной власти и управления. — Волгоград, 2009. — С. 53-55.
18. ЦагикянС.Ш.Уголовно-правовая и криминологическая характеристика личности взяточников / / «Черные дыры» в российском законодательстве: юрид. журн. — 2005. — № 3.
19. Янушкевичене О.Л. Историко-теоретический анализ становления и развития теории духовного воспитания подрастающих поколений. — М.: Про метей, 2008. — 448 с.
К ВОПРОСУ О ПРОБЛЕМЕ ПРАВОВОГО САМОСОЗНАНИЯ
Аннотация: в статье предложено понимание коррупции как следствия кризиса правового самосознания, выделены основные аспекты проблемы правового самосознания в качестве междисциплинарного объекта исследования, предложена структура правового самосознания.
Ключевые слова: коррупция, правовое самосознание, структура правового самосознания, компоненты структуры правового самосознания: рефлексивный, когнитивный, коммуникативный, социально-перцептивный,
Т. А. Симакова
мотивационный, креативный, ценностно-смысловой.
Summary: In article the understanding of corruption as consequences of crisis of legal consciousness is offered, the main aspects of a problem of legal consciousness as interdisciplinary object of research are allocated, the structure of legal consciousness is offered.
Keywords: corruption, legal consciousness, structure of legal consciousness, components of structure of legal consciousness: reflective, cognitive, communicative, social-perceptive,
