CC BY
92
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 8 (363). Экономика. Вып. 48. С. 29-39.
УДК 330(075.8) ББК 65.012
КОРПОРАЦИЯ: МНОГОМЕРНОСТЬ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
О. В. Брижак, В. П. Зыза
Кубанский государственный технологический университет, Краснодар, Россия
Актуализированы проблемы социально-экономической, экологической эффективности и технологического базиса корпораций. Цель исследования — в рассмотрении природы корпоративных структур как субъекта экономики, играющих экономическую, социальную, экологическую и инновационную роль, а также в определении роли государства в этих структурах. Исследование проведено с опорой преимущественно на неокейнсианскую методологию экономического анализа с использованием также институционального и политико-экономического подхода.
Ключевые слова: корпорация, неокейнсианская теория, институты, государство, эколого-эконо-мическая эффективность, социальная ответственность.
Превращение корпораций в ключевых игроков современной мировой и отечественной экономики предполагает необходимость многомерного исследования, опирающегося на методологию и язык разных экономических теорий. При этом было бы неправомерно смешивать или искусственно интегрировать разные теории. На наш взгляд, каждая из экономических школ видит феномен «корпорация» в разном свете, показывая её различные стороны, высвечивая лишь одно из измерений многомерного пространства, в котором функционирует этот экономический актор. Поэтому мы покажем несколько важнейших аспектов содержания корпорации как экономического актора, излагаемых различными экономическими теориями, сделав акцент на неокейнси-анской теории.
Современный взгляд большинства экономистов-теоретиков в рамках англо-саксонской шко -лы базируется на методологии макроэкономического анализа с твёрдым микроэкономическим ядром, используя фундаментальные положения кейнсианства,— так называемое неокейнсиан-ство. Это сложившееся в послевоенный период направление, разработанное группой экономистов, среди которых наибольший вклад внесли Ф. Модильяни, Д. Хикс и П. Самуэльсон [13; 24; 27]. Ими была предпринята попытка интерпретировать и формализовать учение Д. М. Кейнса и синтезировать его с неоклассическими микроэкономическими моделями А. Маршалла, что в результате получило название «неоклассического синтеза». Впоследствии данный подход трансформировался в так называемый новый неоклассический синтез, который объединил нео-
классическую экономику Р. Лукаса [3] и его последователей (новые неоклассики) с неокейнсиан-ством и в настоящее время стал одним из основных течений макроэкономической теории.
В аспекте макроэкономической теории основными оппонентами неокейнсианства остаются новые неоклассики. В их моделях экономические институты являются входными параметрами, все ресурсные потоки оптимизируются внутри сложившейся институциональной структуры, а государство играет пассивную роль. В свою очередь, неокейнсианский подход подчёркивает активную роль государства в экономике, и одним из важных экономических институтов для неокейнси-анского анализа является корпорация.
Стандартный взгляд на корпорацию, который рассматривает её как фирму, максимизирующую прибыль и минимизирующую издержки производства на основе оптимального распределения ресурсов и предельной производительности факторов производства, на наш взгляд, не исчерпывает представления о корпорации как об одном из важнейших акторов постиндустриальной рыночной экономики. Корпорация — это не только максимизатор прибыли, но и сложная система социально-экономических отношений между различными субъектами, составляющими корпорацию. Социально-экономические отношения в корпорации — это система отношений, складывающихся между собственниками, менеджерами и работниками корпорации и связанных с производством, распределением дохода, отношениями собственности, системой управления, финансовыми параметрами и институциональным оформлением [5].
В рамках корпорации важно рассматривать стык экономики и права, набор правомочий. Для многих экономик, где права собственности не стабилизированы и плохо специфицированы, использование только микроэкономических параметров может дать неадекватные результаты. В рамках неоклассических традиций и нового кейнсианства, специфическим образом её преломляющего, предпосылкой является наличие эффективного частного собственника и преимущественно рационального экономического субъекта. В специфически развивающихся экономиках, где трансформационные преобразования не завершены, значимыми факторами являются неэкономические методы взаимодействия от кор -рупции, теневых сделок до криминала, что требует существенной коррекции данных положений.
Кроме этого, при анализе корпораций важно учитывать стык собственно экономических и технологических процессов.
Ещё К. Маркс в «Капитале» предлагает рассматривать фирму, корпорацию как определённый технологический комплекс [17]. Позиция К. Маркса, считающего, что структуру корпорации задаёт прежде всего технологический комплекс, является верной для индустриального технологического уклада, сохраняющегося во многих странах мира как основной и приобретающий особую актуальность в контексте задач реиндустриализации, стоящих сегодня не только перед Россией. Это касается технологической базы корпорации и того, какие технологии более эффективно должны быть собраны в одном комплексе в рамках одного капитала [16].
Известны разные попытки периодизации ключевых факторов производства, играющих ведущую роль в распространении нового технологического уклада в корпорации. Так, марксистская парадигма в периодизации доминирующих факторов выделяет производительные силы как основу системы производственных отношений и механизма хозяйствования в корпорации [18]. Классический институционализм ведущую роль в распространении нового технологического уклада в корпорации отводит определённым производственным и управленческим технологиям и способу организации ключевых факторов производства, а также тому, как эти факторы функционируют в рамках экономики, корпорации, отдельного предпринимателя [12]. Современная неоклассическая теория исследует специфику используемых ресурсов (рабочей силы, капитала,
знаний) и возможные комбинации их сочетания в рамках технологического уклада корпорации, специфику производимого продукта, конкуренции и прочие параметры [26]. Неокейнсианская парадигма среди основных факторов смены технологического уклада в корпорации выделяет скорость накопления капитала, инвестиции в инновации, экспорт капитала в развивающиеся страны и усиление государственного участия в экономике. Разрабатывается теория долгосрочного технико-экономического развития [28]. В России она нашла отражение в работах С. Ю. Глазьева, который концентрирует своё внимание на макротехнологической динамике, содержании, механизме и географии смены технологических укладов [11].
В 1960-х гг. популярными стали теории «индустриального общества» Дж. Гэлбрейта и «стадий экономического развития» американского социолога У. Ростоу [31; 33]. Эти идеи получили развитие в теории постиндустриального общества. Наиболее выдающиеся её представители — Д. Белл, М. Кастельс (США), Ж. Ж. Серван-Шренбер и А. Турен (Франция) [2; 14; 30].
В концепции «постиндустриального общества» утверждается, что в зависимости от уровня развития техники в обществе происходит постепенная трансформация экономической деятельности, где ведущая роль принадлежит науке и образованию. Каждой из этих стадий присущи специфические формы социальной организации: мануфактуры, корпорации, университеты, сетевые фирмы и пр.
Корпорация: рынок и государство. Корпорация — это специфический производственный мир, и к её анализу нужно подходить с точки зрения экономической эффективности. Корпорация может быть эффективна, если она обусловлена экономией от масштаба (economies of scale) или интернализацией положительных и(или) отрицательных внешних воздействий (externalities), возникающих в экономической системе. С другой стороны, она может быть неэффективна, ограничивая конкуренцию и создавая возможности для тайного сговора, причём этот сговор может быть как между игроками, так и между корпорацией и государством — как по горизонтали, так и по вертикали.
В настоящее время распространение получают сетевые корпорации, работающие в таких экономических секторах, как коммуникационный, финансовый, энергетический, транспортный и т.д. В подобных сетевых структурах может быть
два оптимума. Первый оптимум обычно связан с естественными монополиями. Например, компания «Майкрософт» позиционировала себя естественной монополией в компьютерной сети Интернет. Корпорация полагала, что может оказывать программные услуги наиболее эффективно, с наименьшими затратами, и поэтому цена её услуг является самой низкой, и государству в этом плане лучше иметь только «Майкрософт» и никого более в отрасли. Но в апреле 2000 г. кор -порация была названа «злоупотребляющей монополией», и в результате судебного расследования государство решило её разделить на две части. Иными словами, с развитием сети «Майкрософт» переросла естественную монополию и превратилась в монополию.
Действительно, в сетевых рынках есть второй оптимум, который связан с повышенной конкуренцией и сосуществованием крупной корпорации и более мелких фирм. Второй оптимум связан с доминирующим игроком (корпорацией), который не может сам достичь оптимального масштаба производства, и поэтому ему выгодно привлекать другие рыночные структуры для успешного функционирования. Самое интересное в этой ситуации то, что подобная рыночная организация является эффективной!
Поэтому корпорации имеют право на существование, если они обеспечивают этот второй оптимум. В чистом виде корпорации хороши тогда, когда они могут производить тот же самый продукт, тот же самый сервис с наименьшими затратами, т. е. они эффективнее, чем конкурентный рынок, но такое случается только в ситуациях, связанных с так называемыми сильными «провалами рынка» (market failures).
Когда мы говорим о рыночной, социально регулируемой экономике, то возникает вопрос о со -отношении государства и рынка в экономической системе. Этот вопрос долгое время и в некоторых аспектах до сих пор остаётся дискуссионным.
Ещё со времён классиков политической экономии А. Смита (1723-1790) и Д. Рикардо (1772— 1823) подчёркивалось значение государства, с точки зрения охраны и защиты частной собственности, производства общественных благ, проведения налоговой политики, поддержания правопорядка и обороны [1; 3]. Необходимость государственного участия сопрягается с пониманием провалов рынка, несмотря на демонстрируемые ими преимущества рыночной экономики.
Так, Д. С. Милль (1806-1873) в своих исследованиях подошёл к пониманию провалов рынка и считал, что государство может и должно взять на себя расходы по развитию хозяйственной инфраструктуры, поддержанию науки и т. д. Он выступал против поляризации общества и призывал к социальному партнёрству [20].
В 1830-е гг. либеральная доктрина разделяется на два направления: классически либеральную, которая отстаивает свободу предпринимательства и невмешательство государства в экономику, и реформистскую, современно либеральную концепцию, которая, не отказываясь от базовых либеральных ценностей, ратует за активную роль государства. Во главе второго направления и оказались И. Бентам, Дж. С. Милль и др.
Представители неоклассического направления отводят государству более скромную, ограниченную роль, состоящую в производстве общественных благ и контроле над монополиями [19]. Критика вмешательства государства в экономику обосновывается в книге Л. Вальраса (18341910) [9].
Вместе с тем подлинную революцию в экономической теории произвело учение Д. М. Кейнса (1883-1946). С его именем связано рождение нового направления в западной экономической мысли — кейнсианства, выступающего за активное вмешательство государства в экономику. Рынок, с точки зрения Дж. М. Кейнса, не является саморегулирующимся механизмом, так как не может обеспечить «эффективный спрос», поэтому стимулировать его должно государство посредством кредитно-денежной и бюджетной политики [15].
С начала 1950-х гг. неокейнсианцы (Р. Харрод, Е. Домар, Э. Хансен и др.) активно разрабатывали проблемы экономической динамики и прежде всего темпов и факторов роста, стремились найти оптимальное соотношение между занятостью и инфляцией. На это же направлена концепция «неоклассического синтеза» П. Самуэльсона (1915-2009), пытавшегося органически соединить методы рыночного и государственного регулирования [25].
Посткейнсианцы, Д. Робинсон (1903-1983), П. Сраффа (1898-1983), Н. Калдор (19081986) и др., в 1960-1970-е гг. сделали попытку дополнить кейнсианство идеями Д. Рикардо. Неорикардианцы выступают за более уравнительное распределение доходов, ограничение рыночной конкуренции, проведение системы мер для эффективной борьбы с инфляцией.
Роль государства в корпорациях хороша тем, что они вместе могут нести инвестиционный риск в отраслях, в которых капитальные вложения не имеют альтернативного применения или окупаются слишком долго. В подобных ситуациях частный капитал не готов рисковать, но вместе с государством это может быть эффективно, и поэтому государство и частная корпорация становятся партнёрами. Например, в Канаде все дороги — государственные или муниципальные, т. е. они принадлежат государству. Однако в последнее время государство сотрудничает с частными корпорациями в строительстве новых дорог, снижая инвестиционный риск. Подобное партнёрство может оказаться очень эффективным в различных инфраструктурных проектах [34].
Существуют за рубежом и госкорпорации. Они функционируют в таких отраслях экономики, как энергетика, транспорт, добывающие отрасли, и вовлечены в процессы производства, распределения и ценообразования. Они сложились исторически на базе культурных особенностей и общественной необходимости. Некоторые из них являются прибыльными, тогда как другие полностью полагаются на общественную необхо -димость [36].
Зачастую государственные корпорации существуют в стратегических отраслях, там, где государство контролирует то, что принадлежит всему народу, и государство выступает от имени народа. С экономической точки зрения, негативом подобных структур является неэффективность их управления, связанная с бюрократизмом.
Если говорить об экономической эффективности, то у каждой корпорации есть определённый масштаб производства, превышение которого снижает эффективность и управляемость корпорации. Если подобный «порог эффективности» пройден, то корпорацию нужно либо разделять, либо вводить других игроков на рынок. Поиск подобного порога базируется на статистическом анализе, в результате которого находится эффективный размер производства или концентрация производства в определённом рынке или его сегменте.
Если госкорпорация или просто корпорация играет по тем же самым правилам, что и конкурент, если она эффективна по отношению к конкурентному рынку и если она производит оптимальный масштаб, то она имеет право на существование. Естественно, что у крупных корпораций всегда будет соблазн двинуться в сторону
монополии и отбросить конкурентов любыми путями. Это может быть сделано и через экономические войны, когда очень сильно снижается цена на производимый продукт, и через лоббирование политическим путём, и через различные дискриминационные институциональные меры.
Корпорация — это фирма, которая производит один или несколько продуктов. В экономическом плане она ничем не отличается от любой другой фирмы. Однако, с точки зрения бизнес-администрирования, корпорация отличается от экономической фирмы, поскольку, наряду с производственной функцией, она выполняет и ряд других — управленческую, маркетинговую и даже социальную. Вся логистическая цепочка у корпораций решена от производства до реализации конечного продукта.
Мы считаем, что роль государства в корпорациях не должна увеличиваться, а должна сводиться только к выработке правил игры. Корпорации должны участвовать в инвестиционном риске и быть партнёром государства. Вместе с тем правительство не должно быть активным игроком на рынке. Но есть основные фонды, которые не имеют ярко выраженной рыночной (остаточной) стоимости. Например, вы построили железную дорогу и у вас что-то не пошло в плане её использования. Вы не можете продать, например, железнодорожную насыпь, так как рынка железнодорожных насыпей не существует. Вы можете продать старый автомобиль, дом, бизнес и прочее, так как подобные рынки существуют. В ситуациях, когда соответствующих рынков нет, государство должно помогать, потому что риск, связанный с инвестициями в подобные капитальные объекты, резко увеличивается.
Во многих случаях частный производитель или оператор просто не в состоянии собрать нужный доход, чтобы покрыть свои затраты. Однако производимый товар или услуга являются общественно необходимыми. В этом случае государство разделяет риск, понимая, что это общественно необходимая вещь, которая может не приносить прибыли в будущем вообще. Во всех других случаях рынок может всё сам эффективно распределить, если правила игры, созданные государством, являются оптимальными.
Поэтому основные дебаты сейчас связаны с поиском оптимального набора правил. Каждое государство должно найти свой оптимальный набор правил и стимулов, а дальше выполнять роль наблюдателя, координатора и мирового судьи.
В этом плане в российской экономике так называемое ручное управление зашкаливает [8].
На Западе в 1990-х гг. спорили в экономической теории о том, что лучше — оптимальный набор правил или хорошее правительство, состоящее из профессионалов. В результате пришли к выводу, что лучше оптимальные правила, т.к. они не зависят от того, кто в правительстве; они понятны всем, и их последствия легко прогнозируемы.
Эти правила должны быть простыми, понятными для всех, и их не надо постоянно менять или улучшать, чтобы не раздражать участников рынка. Вот это — основная роль государства. Оно должно быть партнёром для того, чтобы разделить риск инвестиций в инфраструктурных отраслях, в ситуациях с естественными монополиями, в отраслях высокой общественной необходимости (транспорт, нефте- и геологоразведка, здравоохранение), а также в ситуациях, связанных с большим системным риском.
Крупный бизнес и его среда: предпочтения, ограничения, взаимодействие. Каждая фирма является в своём роде уникальным и неповторимым актором рыночной экономики. Но если рассматривать фирмы относительно количественного критерия, то их можно определить как малые, средние и крупные, которые, в свою очередь, обладают рядом свойств, признаков, преимуществ и недостатков.
Малые фирмы (малый бизнес) сильно зависят от ситуации, которая складывается на рынке, и почти не могут изменить конъюнктуру, даже если она неблагоприятна для них. У каждой из малых фирм недостаточно для этого ресурсов, а скоординировать свою деятельность они почти не в состоянии, по крайней мере, по большинству вопросов. Даже совместное лоббирование ими своих интересов в политической жизни обычно получается у них менее эффективно, чем у крупных фирм, которые могут мобилизовать для этого большие ресурсы. В результате малые фирмы намного чаще разоряются. В то же время малый бизнес во многих странах обеспечивает огромную часть занятости (что весьма важно при высокой безработице), более чуток к конкуренции и запросам потребителей, а главное — является инкубатором предпринимательства. В силу этого в большинстве стран общество поддерживает малый бизнес, склоняя государство облагать этот бизнес уменьшенными налогами, предоставлять ему льготные кредиты и другие виды помо-
щи для того, чтобы усилить устойчивость малого бизнеса.
Крупные фирмы (большой бизнес) меньше зависят от рыночной конъюнктуры в силу своих больших ресурсов, точнее «организационного жирка», т. е. резервного запаса ресурсов, который компании могут использовать при наступлении неблагоприятных условий. Более того, многие из крупных компаний могут влиять на рынок благодаря своей высокой доле на рынке. Так, снижение или повышение цен на никель российской фирмой «Норильский никель» меняет ситуацию на всём мировом рынке никеля. Подобные возможности воздействия на рынок приводят к попыткам крупных компаний его монополизировать, тем самым ослабляя одну из основ рынка — конкуренцию. Поэтому государство проводит антимонопольную политику по отношению к наиболее крупным компаниям.
В то же время крупные компании вносят большой вклад в производство многих товаров, особенно сложных (наукоёмких) и требующих больших расходов капитала (капиталоёмких). «Как только мы посмотрим на показатели производства отдельных товаров, то выяснится, что наибольше -го прогресса в производстве благ добились именно крупные концерны, способные концентрировать большой коллектив учёных и разработчиков новых технологий»,— писал Й. Шумпетер [29]. Утверждение Шумпетера о превосходстве крупного бизнеса разделял и американский экономист, представитель институциональной школы Дж. Гэлбрейт [31]. Отсюда двойственное отношение государства к крупным компаниям: с одной стороны, их стремятся ограничивать (через антимонопольную политику), а с другой — их поддерживают как столпов науко- и капиталоёмких отраслей.
Капитализм построен на индивидуализме и как таковой учитывает индивидуальные риски, в то время как социализм построен на коллективизме. Однако в реальной жизни эти две черты — индивидуализм и коллективизм — взаимосвязаны.
Нужно развивать малый и средний бизнес, так как это эффективное звено экономики, формирующее любое общество, создающее средний класс предпринимателей, который очень мобилен в аспекте инвестиций и инноваций. В этом и состоит объединение индивидуального и коллективного.
Например, после полёта Юрия Гагарина в космос в США была поставлена национальная задача
первыми высадить человека на Луну, реализация которой и воодушевила мелкий и средний бизнес. Всё, что создавалось в космической отрасли, сразу спускалось вниз — в малый и средний бизнес. Здесь отрабатывались корпоративные тонкости (что работает, а что нет), и они в результате подняли эффективность производства. До сих пор США нет равных в производительности труда. То есть получилось такое согласованное взаимодействие индивидуального и коллективного.
Крупный бизнес: социальная ответственность и устойчивое развитие. В последние десятилетия возрастают требования гражданского общества к бизнесу по усилению социальной ответственности в отношении работников, общества и окружающей среды.
Идеология корпоративной социальной ответственности возникла как ответ бизнеса на давление со стороны растущих левых настроений и профсоюзного движения в последней трети XIX в. Возникшие тогда институты гражданского общества потребовали от предпринимателей предоставления социальных гарантий рабочим и обеспечения охраны их труда, а упадок профессиональных объединений в середине XX в. актуализировал для владельцев предприятий задачи сохранения лояльного отношения и поддержания мотивации подчинённых, что вновь заставило их обратиться к социальной ответственности корпораций. Именно тогда это понятие прочно вошло в теорию и практику корпоративного управления.
На первом этапе оно в основном распространялось на вопросы социального обеспечения собственного персонала, а также помощи местным органам самоуправления на партнёрской и спонсорской основе.
В начале 1960-х гг. практика взаимоотношений между бизнесом и обществом начала трансформироваться в новую форму социального контракта или «набора писаных и неписаных правил и положений о моделях поведения различных элементов общества», таких как приемлемые оплата и условия труда со стороны работодателей в «обмен» на обязанности и ответственность со стороны наёмных работников; честная конкуренция и уважение чужих прав и обязанностей; соблюдение налогового законодательства, стандартов здравоохранения, техники безопасности, интересов потребителей, клиентов и т.д. [2].
В 1970-х гг. широкое распространение получает агентская концепция социальной ответственности, подразумевающая ответственность
компаний перед своими акционерами. Её автор, известный экономист неоклассического направления М. Фридман писал: «...существует только одна социальная ответственность бизнеса — использовать ресурсы и предпринимать действия, направленные на повышение своих прибылей, играя по правилам открытой и свободной конкуренции без обмана или подлога» [32].
Теория социальной ответственности ярко звучит в так называемой теории участия, предлагающей целый спектр типов ответственности бизнеса перед различными группами общественности, тем или иным образом с ним соприкасающимися: персонал компании, акционеры, потребители, правительственные органы, профсоюзы, бизнес-ассоциации, поставщики и даже конкуренты. В последнее время авторами отмечается важность «преображения» человека как субъекта корпоративных отношений и носителя определённой поведенческой функции, его качественное «перерождение» [22; 23].
А. В. Бузгалин предлагает «расширительную трактовку социальной ответственности бизнеса, которая состоит не только в том, чтобы не сокращать искусственно рабочие места, соблюдать условия коллективного договора и платить налоги, но и в принятии на себя некоторых не свойственных капиталу обязательств по отношению к работникам, государству и обществу, а также в самоограничении своих экономических интересов. В частности, речь идёт о развитии социального партнёрства; прозрачности управленческой и экономической деятельности; ограничении уровня дифференциации доходов работников корпорации величиной в 10-15 раз; реализуемой долгосрочной стратегии использования средней по отрасли прибыли на решение социальных, культурных, экологических и т. п. проблем региона, страны и (в случае ТНК) мира» [7].
Таким образом, теория социальной ответственности появилась в результате глубинной трансформации отношений частного предпринимательства и общества: в постиндустриальной экономике последнее желает не просто приобретать «больше хороших товаров», но знать, какова их экологическая и социальная цена.
Не последнюю роль сыграли и вызовы глобализации, которые заставили компании искать всё более изощрённые способы позиционирования в перенасыщенном информацией мире [21].
Корпорация играет большую социальную роль. Многие крупные корпорации осуществля-
ют большие социальные траты, чтобы создать положительный социальный имидж. Например, если корпорация выпускает «зелёный» продукт, который благоприятен для окружающей среды, то она пойдёт на дополнительные затраты, чтобы это производство расширить, т.к. общество созрело экологически и будет приветствовать этот продукт, таким образом, повышая на него спрос. Корпорации должны доказать, что они органичные игроки в обществе, а не просто производители.
В развитых экономиках, если в ряд поставить несколько корпораций, среди которых есть одна с хорошим «социальным лицом», потребители будут покупать продукцию именно у неё. Если же корпорация функционирует в определённом городе, то она пытается создать социальное лицо этого города, т. е. она становится частью городского социума.
Для реализации социальной функции в любом обществе необходимо сначала создать для неё материально-техническую базу, как писал К. Маркс [17]. В связи с этим концепция устойчивого развития должна стать новой философией развития как на уровне общества, так и на уровне корпорации.
Устойчивое развитие — это сбалансированный рост, который включает в себя экономическую, экологическую и социальную составляющие. Существует набор индикаторов по измерению этого роста на уровне проекта, фирмы, региона, страны. В настоящее время легче измерять прогресс устойчивого развития на уровне страны, чем на уровне одной корпорации или фирмы. Чем ниже уровень, тем сложнее эту концепцию сделать операционной. Однако необходимо стремиться к тому, чтобы этот подход стал определяющим в вопросах общественного развития.
За рубежом уже в начальных школах рассказывают про устойчивое развитие. В университетах подобная философия становится нормой. Например, у инженеров вводятся спецкурсы по устойчивому развитию и оценке проектов с точки зрения устойчивого развития. Первые результаты такой философии проявили себя при строительстве 12-километрового моста от материка к острову Принца Эдварда в Канаде. Он строился по принципу устойчивого развития с учётом будущих изменений климата, которые могут повлиять на уровень и силу мостовых стоек [35].
В странах развивающихся рынков вопрос выживания — более важен, чем социальные и эко-
логические аспекты. Однако следовало бы с самого начала экономического развития учитывать эти критерии наряду с экономическими. К сожалению, в российском бизнесе этого не было сделано с самого начала, а в пути что-то менять уже сложно. Но менять надо, так как это вопрос выживания.
Например, на Западе есть понятие социального контракта, когда работник социально полностью защищён. В России такого пока нет. Если на Западе работника собираются уволить, то у него существует множество социальных и юридических рычагов, чтобы себя защитить. В России же могут просто уволить без выходного пособия. Поэтому социальный контракт необходимо формировать на уровне общества уже сейчас, и частные корпорации должны стать участником этого процесса наряду с государством.
Также необходимо помнить и о так называемой временной непоследовательности, когда в конфликт вступают сегодняшние задачи с долговременными целями. Они должны быть синхронизированы. В этом плане гражданское общество во все времена являлось и является основной движущей силой развития.
В каждой корпорации существует своя корпоративная этика. С нашей точки зрения, эта этика не должна отличаться от этики общества в целом, так как корпорация — это субъект общества, и она не должна ограничиваться только максимизацией прибыли. Корпорация должна быть по -ставлена в такие рамки, которые требуют от неё не только экономической составляющей, но и социальной и экологической. Этакое двухстороннее движение между обществом и корпорациями в рамках стратегии устойчивого развития.
Российские корпорации: контрапункты инновационной активности. Как известно, в крупном бизнесе развитых стран инвестиции в инновации становятся решающим условием его устойчивого развития и долгожительства. В России вследствие проводимых в последние десятилетия реформ и сырьевой ориентации промышленности предприятия потеряли восприимчивость к нововведениям и техническому прогрессу. Частный бизнес не заинтересован в повышении технологического уровня отечественной экономики. Крупный бизнес, на который возлагались большие надежды как на генератор знаний, креативных идей и капитала, оказался платформой для препятствия инноваций. Концентрация прав присвоения доходов от собственности и функ-
ций управления в руках инсайдеров определяет краткосрочное инвестиционное поведение, которое ограничивает инновационное производство, не обеспечивает долгосрочное инвестирование российским корпорациям, не создаёт условий для развития творческой (креативной), инновационной активности работника и коллектива, но даёт возможность максимизировать инсайдерскую ренту. В итоге российская экономика становится заложницей институциональных препятствий. Частный бизнес не может внедрять инновации, корпорации — не хотят [6].
Практика показывает, что высокая инновационная активность присуща малому и среднему бизнесу, т.к. он конкурентен, гибок, способен к поиску и перепрофилированию. Крупные корпорации страдают от излишнего управления и поэтому постоянно встречаются с проблемой координации своей деятельности и неэффективного распределения ресурсов. Поэтому изначально укрупнение, или «утяжеление» частных компаний должно происходить только с позиций эффективности.
В российской экономике на современном этапе следует глубже изучить отдельные рынки на предмет их эффективности. Существуют очень точные методы анализа, например, так называемый анализ конвертных данных (Data Envelop Analysis). Только после подобного анализа рынка или его сегмента можно делать выводы о приемлемой организационной структуре. Это в свою очередь повысит инновационную активность в целом через более высокую конкурен-
цию. В рыночной экономике работает следующая модель: частный предприниматель постоянно ищет пути получения дополнительной прибыли. В острой конкурентной борьбе за прибыль только новое открытие или инновация могут быстро принести прибыль. Однако как только такая инновация становится достоянием всего рынка, все остальные предприниматели её копируют, внедряют и прибыль исчезает до тех пор, пока другой предприниматель не придумает что-то новое. Эта спираль и раскручивает рынок. Если же конкуренция отсутствует, то и стимулы для подобной спирали также отсутствуют. Поэтому государство должно быть двигателем конкуренции в экономике и создавать благоприятный климат для инноваций через льготное налогообложение, а также систему производственных и непроизводственных стимулов.
Не стоит забывать и о кредитно-денежной политике, т. е. о наличии дешёвых кредитов разной временной направленности, а также приоритетности отраслевой динамики. Однако эти вопросы базируются на глубоком статистическом анализе рынков.
Таким образом, роль государства должна быть наблюдательной и корректирующей. Государство не должно создавать дополнительные барьеры для экономики, бизнеса и общества в целом, уничтожая барьеры там, где они есть. В России их очень много, начиная с момента регистрации фирмы и до непосредственного потребления конечного продукта.
Список литературы
1. Аникин, А. В. Шотландский мудрец: Адам Смит / А. В. Аникин // Смит, А. Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. - М. : Эксмо, 2009. - С. 879-901.
2. Белл, Д. Социальные рамки информационного общества / Д. Белл // Новая технократическая волна на Западе. - М. : Прогресс, 1986.
3. Блауг, М. Лукас Роберт младший / М. Блауг // 100 великих экономистов после Кейнса. - СПб. : Экономикус, 2009. - С. 162-164.
4. Блауг, М. Рикардо Давид / М. Блауг // 100 великих экономистов до Кейнса. - СПб. : Экономикус, 2008. - С. 246-251.
5. Брижак, О. В. Российские корпорации: акторы и их интересы / О. В. Брижак // Философия хоз-ва. -2012. - № 4 (82). - С. 199-205.
6. Брижак, О. В. Институциональная трансформация российской экономики: противоречия корпоративного сектора / О. В. Брижак // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - 2014. - № 9 (338). Экономика. Вып. 44. -С. 69-77.
7. Бузгалин, А. В. Эволюция экономических теорий и этапы генезиса, развития и заката рыночно-капиталистической экономической системы / А. В. Бузгалин // Проблемы соврем. экономики. - 2013. -№ 4 (48). - С. 88-90.
8. Бузгалин, А. Российская экономическая система: специфика отношений собственности и внутрикорпоративного управления / А. Бузгалин, А. Колганов // Проблемы теории и практики упр. - 2014. -№ 10. - С. 8-16.
9. Walras, M.-E.-L. Études d'économie politique appliquée; Théorie de la production de la richesse sociale [Очерки социальной экономии. Теории распределения общественного богатства] / M.-E.-L. Walras. 1896.
10. Волгин, Н. А. Социальная корпоративная политика: проблемы, опыт, перспективы / Н. А. Волгин, В. К. Егорова. - М., 2002.
11. Глазьев, С. Ю. Нанотехнологии как ключевой фактор нового технологического уклада в экономике / С. Ю. Глазьев ; под ред. С. Ю. Глазьева и В. В. Харитонова. - М. : Тровант, 2009.
12. Гэлбрейт, Дж. К. Экономическая теория и цели общества / Дж. К. Гэлбрейт. - М. : Прогресс, 1976. - 476 с.
13. Интервью с Франко Модильяни // О чём думают экономисты. Беседы с нобелевскими лауреатами / под ред. П. Самуэльсона и У. Барнетта. - М. : Альпина Бизнес Букс, 2009. - С. 128-154.
14. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. - М. : ГУ ВШЭ, 2000.
15. Кейнс, Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег (1936) / Дж. М. Кейнс. - URL: http:// socioline.ru/files/5/316/keyns.pdf
16. Колганов, А. И. Реиндустриализация как ностальгия? Теоретический дискурс / А. И. Колганов, А. В. Бузгалин // Социс. - 2014. - № 1 (357). - С. 80-95.
17. Маркс, К. Капитал / К. Маркс. - М. : ИПЛ, 1978.
18. Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. - 2-е изд. - М. : Политиздат, 1965. -Т. 3.
19. Маршалл, А. Принципы экономикс (1890) / А. Маршалл. - URL: http://exsolver.narod.ru/Books/ Econom/Marshal/index.html
20. Милль, Дж. Ст. Принципы политической экономии (1848). - URL: http://relig-library.pstu.ru/ modules.php?name=2112
21. Плетнёв, Д. А. Тектоника государственной экономической стратегии: индивиды, корпорации, общество / Д. А. Плетнёв // Экономическая политики: на пути к новой парадигме : материалы Между-нар. науч.-практ. конф. (XV Друкеровские чт.) : в 2 т. Т. 1 / под ред. Р. М. Нижегородцева, А. И. Тихонова, Н. В. Финько. - М. : Доброе слово, 2013. - С. 76-85.
22. Плетнёв, Д. А. Экономика для человека как нетривиальная цель развития современного хозяйства / Д. А. Плетнёв // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - 2013. - № 15 (306). Экономика. Вып. 41. - C. 35-42.
23. Плетнёв, Д. А. Сущность и природа рутин вовлечения в структуре института содействия корпорации / Д. А. Плетнёв // Terra Economicus. - 2013. - Т. 11, № 1. - С. 47-56.
24. Самуэльсон, П. Экономика / П. Самуэльсон, В. Нордхаус. - 18-е изд. - М. : Вильямс, 2006. - 1360 с.
25. Самуэльсон, П. Чистая теория общественных расходов (1954) / П. Самуэльсон. - URL: http://www. seinstitute.ru/Files/veh4-2-10_Samu_p371-376.pdf
26. Фридмен, М. Методология позитивной экономической науки / М. Фридмен // Thesis. - 1993. - Т 2, вып. 4.
27. Хикс, Дж. Стоимость и капитал / Дж. Хикс. - М. : Прогресс, 1988. - 191 с.
28. Хансен, Э. Экономические циклы и национальный доход : пер. с англ. / Э. Хансен. - М., 1959.
29. Шумпетер, Й. Капитализм, социализм и демократия / Й. Шумпетер. - М., 1995. - 417 с.
30. Alain Touraine / ed. by J. Clark, M. Diani. - London ; Washington : Falmer Press, l996.
31. Гэлбрейт, Дж. Новое индустриальное государство / Дж. Гэлбрейт ; пер. на рус. яз. Л. Я. Розовского, Ю. Б. Кочеврина, Б. П. Лихачёва, С. Л. Батасова. - М., 2004.
32. Friedman, M. The social responsibility of business is to increase its profits / M. Friedman. - The New York Times magazine, 1970.
33. Rostow, W. W. The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto / W. W. Rostow. - New York City, 1960.
34. Yevdokimov, Y. Economic Dualism / Y. Yevdokimov // Mechanism of Economic Regulation. - 2013. Vol. 1. - P. 21-26.
35. Yevdokimov, Y. State Regulation or State Capitalism?: A Systems Approach to Crisis Prevention and Management / Y. Yevdokimov, M. A. Molchanov // Intern. J. Management Concepts and Philosophy. - 2013. -Vol. 7, № 1. - Р. 1-12.
36. Yevdokimov, Y. The Role of Fiscal and Monetary Policy During Recent Crisis / Y. Yevdokimov // Mechanism of Economic Regulation. - 2011. - № 1. - C. 138-146.
Сведения об авторах
Брижак Ольга Валентиновна — кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории Кубанского государственного технологического университета, Краснодар, Россия. brizhak71@mail.ru
Зыза Валерий Павлович — кандидат экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономической теории Кубанского государственного технологического университета, Краснодар, Россия. vpzyza@ rambler.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. No. 8 (363). Economy. Issue 48. Pp. 29-39.
CORPORATION: MULTIDIMENSIONALITY OF THEORETICAL ANALYSIS
O. V. Brizhak
Candidate of Economics, Associate Professor of the Department of Economic Theory of Kuban State Technological University,
Krasnodar, Russia. brizhak71@mail.ru
V. P. Zyza
Candidate of Economics, Professor, Head of the Department of Economic Theory of Kuban State Technological University,
Krasnodar, Russia. vpzyza@rambler.ru
Standard approach towards corporation as firm, maximizing profit, and minimizing costs of production, on the basis of optimum allocation of recourses and marginal productivity of the factors of production is not enough for understanding of corporation as one of the main actors of modern economy. Authors develop analysis of the social-economic, ecological effectiveness of corporation and technological basis of corporation. The goal of the research, presented in the article, is to analyze corporation as actor of the economy, playing economic, social, ecological and innovation role and also to determine the role of the state in this structures. Authors made their research mainly on the basis of neo-Keynesian paradigm using at the same time elements of institutional and political economy approach.
Keywords: corporation, neo-Keynesian theory, institutions, state, eco-economic effectiveness, social responsibility.
References
1. Anikin A.V. Shotlandskiy mudrets: Adam Smit [Scottish sage: Adam Smith] in Smith A. Issledo-vaniye o prirode i prichinakh bogatstva narodov [The Wealth of Nations]. Moscow, Eksmo, 2009. 960 p. (In Russ.)
2. Bell D. Sotsial'nyye ramki informatsionnogo obschestva [The social framework of the information society]. Novaya tekhokraticheskaya volna na Zapade [New technocratic wave in the West]. Moscow, Progress, 1986. (In Russ.)
3. Blaug, M. Lucas Robert Jr. 100 velikikh ekonomistovposle Keynsa [100 great economists after Keynes]. Saint Petersburg, Economicus, 2009. 384 p. (In Russ.)
4. Blaug M. Ricardo David. 100 velikikh ekonomistov do Keynsa [100 great economists before Keynes]. Saint Petersburg, Economicus, 2008. 352 p. (In Russ.)
5. Brizhak O.V Rossiyskiye korporatsii: aktory i ikh interesy [Russian corporations: the actors and their interests]. Filosofiya khozyaystva [Philosophy economy]. 2012. No. 4 (82). Pp. 199-205. (In Russ.)
6. Brizhak O.V Institutsional'naya transformatsiya rossiyskoy ekonomiki: protivorechiya korporativnogo sektora [Institutional transformation of the Russian economy: the contradictions of the corporate sector]. Bul-leten of Chelyabinsk State University. 2014. No. 9 (338). Economy. Issue 44. Pp. 69-77. (In Russ.)
7. Buzgalin A.V. Evolyutsiya ekonomicheskikh teoriy i etapy genezisa, razvitiya i zakata rynochno-kapi-talisticheskoy ekonomicheskoy sistemy [The evolution of economic theories and stages of the genesis, development and decline of market-capitalist economic system]. Problemy sovremennoy ekonomiki [Problems of modern economy]. 2001. No. 4 (48). Pp. 88-90. (In Russ.)
8. Buzgalin A. and Kolganov A. Rossiyskaya ekonomicheskaya sistema: spetsifika otosheniy sobstvennosti i vnutrikorporativnogo upravleniya [Russian economic system: specific property relations and internal corporate
governance]. Problemy teorii ipraktiki upravleniya [Problems of the theory and practice of management]. 2014. No. 10. Pp. 8-16. (In Russ.)
9. Walras, M.-E.-L. Études d'économie politique appliquée; Théorie de la production de la richesse sociale, 1896.
10. Volgin N.A. and Yegorov V.K. Sotsial'naya korporativnayapolitika: problemy, opyt, perspektivy [Corporate social policy: challenges, experiences and perspectives]. Moscow, 2002. (In Russ.)
11. Glazyev S.Y. Nanotekhnologii kak klyuchevoy faktor novogo tekhnologicheskogo uklada v ekonomike [Nanotechnology as a key factor in the new technological order in the economy]. Moscow, Trovant, 2009. (In Russ.)
12. Galbraith J.K. Ekonomicheskaya teoriya i tseli obshchestva [Economic theory and goals of society]. Moscow, Progress, 1976. 476 p. (In Russ.)
13. Interv'yu s Franko Modil'yani [Interview with Franco Modigliani]. O chom dumayut ekonomisty. Besedy s nobelevskimi laureatami [What economists think. Conversations with Nobel laureates] ed. Paul Samuelson and William Barnett. Moscow, Harvard Business Review, 2009. Pp. 128-154. (In Russ.)
14. Castells M. Informatsionnaya epokha: ekonomika, obshchestvo i kul'tura [Information Age: Economy, Society and Culture] Trans. from English. O.I. Shkaratan. Moscow, Higher School of Economics, 2000. (In Russ.)
15. Keynes J. General Theory of Employment, Interest and Money, 1936.
16. Kolganov A.I. and Buzgalin A.V. Reindustrializatsiya kak nostal 'giya? Teoreticheskiy diskurs [Reindus-trialization nostalgia? SOCIS theoretical discourse]. 2014. No. 1. Pp. 80-95. (In Russ.)
17. Marx K. Kapital [Capital]. Moscow, IPL 1978. (In Russ.)
18. Marx K. and Engels F. Sochinenieye [Writing]. Moscow, Politizdat, 1965. T. 3. (In Russ.)
19. Marshall A. Principles of Economics, 1890.
20. Mill. J. Principles of Political Economy, 1848.
21. Pletnev D.A. Tektonika gosudarstvennoy ekonomicheskoy strategii: individy, korporatsii, obshchestvo [Tectonics of the government's economic strategy: individuals, corporations, society]. Proceedings of the international scientific-practical conference "Economic policy: towards a new paradigm." Fifteenth Drukerovskie reading. In 2 vols. Vol. 1. Moscow, Good Word, 2013. Pp 76-85 (In Russ.)
22. Pletnev D.A. Ekonomika dlya cheloveka kak netrivial'naya tsel' razvitiya sovremennogo khozyaystva. [Economics for man as a trivial goal of the modern economy]. Bulletin of the Chelyabinsk State University. 2013. № 15 (306). Economy. Issue 41. Pp. 35-42. (In Russ.)
23. Pletnev D.A. Sushchnost' i priroda rutin vovlecheniya v strukture instituta sodeystviya korporatsii [Essence and nature of routines involved in the structure of the Institute for Corporation]. Terra Economicus. 2013. Vol. 11, no. 1. Pp. 47-56. (In Russ.)
24. Samuelson P. and Nordhaus W. The Economy. 18th ed. Moscow, Williams, 2006. 1360 p. (In Russ.)
25. Samuelson P. Pure Theory of Public Expenditure, 1954.
26. Friedman M. Metodologiya pozitivnoy ekonomicheskoy nauki [Methodology of Positive Economics]. Thesis. 1993. № 2, vol. 4. (In Russ.)
27. Hicks J. Stoimost' i kapital [Value and Capital]. Moscow, Progress, 1988. 191 p. (In Russ.)
28. Hansen, E. Ekonomicheskiye tsikly i natsional 'nyy dokhod [Business Cycles and National Income]. Moscow, 1959. (In Russ.)
29. Schumpeter J. Kapitalizm, sotsializm i demokratiya [Capitalism, Socialism and Democracy]. Moscow, 1995. 417 p. (In Russ.)
30. Alain Touraine / Jon Clark, Marco Diani (eds.). London ; Washington : Falmer Press, l996.
31. Galbraith, J. K. The New Industrial State. Moscow, 2004. (In Russ.)
32. Friedman M. The social responsibility of business is to increase its profits. The New York Times magazine, 1970.
33. Rostow W.W. The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto. New York City, 1960.
34. Yevdokimov Y. Economic Dualism. Mechanism of Economic Regulation. 2013. Vol. 1. Pp. 21-26.
35. Yevdokimov Y. and Molchanov M.A. State Regulation or State Capitalism?: A Systems Approach to Crisis Prevention and Management. International J. Management Concepts and Philosophy. 2013. Vol. 7, no. 1. Pp. 1-12.
36. Yevdokimov Y. The Role of Fiscal and Monetary Policy During Recent Crisis. Mechanism of Economic Regulation. 2011. Vol. 1. Pp. 138-146.
