КОРПОРАЦИИ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ: ПРОБЛЕМАТИКА МЕТОДОЛОГИИ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 316

КОРПОРАЦИИ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ: ПРОБЛЕМАТИКА МЕТОДОЛОГИИ

CORPORATIONS AS A SOCIAL PHENOMENON: THE PROBLEM OF METHODOLOGY

Кушу Арсен Моссович

аспирант,

Кубанский государственный аграрный университет имени И.Т. Трубилина [email protected]

Arsen M. Kushu

Postgraduate Student, Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin [email protected]

Аннотация. Статья посвящена теоретическому анализу корпорации как социального феномена. Подчеркивается историчность тенденций корпоративизма, а также, некоторая универсальность, не отменяющая определенной социокультурной специфики. Автор считает, что для понимание современной корпорации целесообразно привлекать структурно-функциональный, синергетический и марксистский подходы. В то же время, в статье подчеркивается необходимость избегания суженного понимания корпорации через политэкономическую сферу. Явление корпоративизма много шире и касается сфер, непосредственно не связанных с капиталистическим процессом (клубы исторической реконструкции).

корпорация, синергетическая методология, структурно-функциональный подход, марксистский подход, типология корпораций.

The article is devoted to the theoretical analysis of the œrporation as a social phenomenon. The author emphasizes the historical trends of corporatism, as well as some universality that does not negate a certain socio-cultural specificity. The author believes that it is reasonable to involve structurally functional, synergetic and Marxist approaches to understand the modern œrporation. At the same time the article emphasizes the need to avoid a narrow understanding of the œrporation through the political economy. The phenomenon of corporatism is much wider, and it concerns areas directly not related to the capitalist process (clubs of historical reconstruction).

Keywords: corporation, synergetic methodology, structural-functional approach, Marxist approach, typology of corporations.

Ключевые слова:

Annotation.

В современном мире одним из главных субъектов институционального уровня социальных процессов выступают корпорации. Надо сказать, что в отношении данного явления существуют довольно неоднозначные методологические трактовки, которые обусловлены как их принадлежностью к определенным социально-философским и социологическим школам, так и, в некоторой степени, оценочными предпочтениями. В данной статье мы намерены разобраться именно с методологической проблематикой теоретического феномена корпорации, поскольку, с нашей точки зрения, в настоящий момент он нуждается в более расширенном толковании.

Если обратить внимание на знаковый феномен нынешней действительности - глобализацию, то здесь корпорации рассматриваются в качестве, едва ли, не важнейшего актора (Г. Дробот, К. Крауч, Д. Роткопф), сочетающего как экономические, так и социальные функции. В современном обществознании популярна трактовка корпорации как крупной хозяйственной организации (более 5 тыс. работников), занимающей доминирующие позиции в определенной экономической отрасли, нацеленной на развитие нескольких бизнес-направлений, как правило, производственного и финансового характера. Важная отличительная черта корпорации - наличие нескольких центров принятия решений, которые принимаются коллегиально [2, с. 18]. Кроме того, подчеркивается активное сотрудничество корпорации с государством (К. Крауч, С. Перегудов). Рост политического веса отдельных крупных корпораций дает повод британскому со-

циологу К. Краучу предполагать, что именно к ним может перейти роль ведущих глобальных игроков при продолжающемся снижении значения национальных правительств [3, с. 183].

Как можно полагать, трактовка корпорации в значительной мере обусловлена социальной средой и социальной проблематикой. Роль современных ТНК в мировой системе переоценить трудно, особенно в связи с принципом «вращающейся двери», характеризующего взаимодействие руководства корпорации и правительственных структур [7]. Очевидность этого принципа демонстрируется составом правительства Д.Трампа, куда вошли многие представители международного бизнеса. Однако является ли такое понимание корпорации исчерпывающим? С одной стороны, можно понять упомянутых авторов, которые, по сути, исходят из соображений объективной значимости. С другой стороны, это не отменяет необходимости видеть корпоративизм, отнюдь, не только в экономической, а, вернее, в политэкономической сфере.

Интересное видение корпорации предлагает Л. Б. Логунова, взяв за основу синергети-ческий подход, социально-философский ракурс которого уже предполагает расширительное понимание названного явления. Констатируя усиление процессов хаотизации общественного бытия и, соответственно, разнообразие социальных рисков, этот исследователь считает корпорацию результатом естественного стремления субъектов к стабильности, что осуществляется через групповую организацию. «Управленческие отношения, направленные на стабилизацию, становятся доминирующими... Смысл организации - упорядочивание стихийного процесса. В организациях и посредством организаций реализуется стабильность и надежность человеческого существования, повторяемость исторических событий и на этой основе - прогнозируе-мость и гарантируемость будущего» [5].

Л. Логунова предлагает типологию корпораций с точки зрения способа ее внутренней организации, во многом отталкиваясь от типов господства М. Вебера. Так, патриархальная корпорация полагает своей основой отношения личной зависимости, которая и в общем, и в целом направлена на поддержание стабильности и сохранение существующего положения дел. Лидерство в корпорации во многом определяется властью авторитета и силы. Такого рода корпорации получали наибольшее распространение в традиционных обществах, например, король и его свита.

Харизматическая корпорация отличается еще большим авторитетом лидера, который фактически персонифицирует главные корпоративные ценности, а в управлении использует существенную эмоциональную составляющую. В отличие от патриархальной, этот тип корпорации, зачастую, имеет преобразовательные цели. Здесь примером может служить революционная организация или религиозная секта.

Рационально-бюрократическая корпорация предполагает формально-правовую основу организации господства и власти. Управление осуществляется посредством законов, реализуясь технически через деятельность бюрократии. Признаком рационализации деятельности корпорации является личная беспристрастность, деперсонализация функционального поведения. Бюрократическая корпорация есть нечто вроде машины, представляя собой четкий «механизм управления социальными процессами, ставший наиболее распространенным способом социальной интеграции современного индустриального общества» [5, с. 109].

Наконец, гуманистическая корпорация представляет собой особый тип, который Л. Логунова принципиально отличает от трех предыдущих «авторитарных» типов. Такая корпорация возникает на основе оставшегося за пределами структурированного социального бытия области социальной стихии, некоего «неорганизованного» осадка. Гуманистическая корпорация не предполагает принуждение, но основана на ценностях свободы и самодеятельности. Принципом объединения здесь является любовь, понимаемая «не как индивидуально-психологическое переживание, но как историческая связь, общность, братство, родство душ» [5, с. 111]. Примерами подобного типа корпораций служат общины первых христиан в античную эпоху, в средневековье - кружки гуманистов или Платоновская Академия, на сегодняшний день -экологические организации, различные формы социальной благотворительности. Можно полагать, с некоторыми оговорками, сюда можно отнести российское волонтерское движение.

Сильной стороной подхода Л. Логуновой следует считать более широкий методологический охват, с точки зрения которого корпоративным организациям придается исторический и социокультурный смысл. В то же время, нам кажется не совсем оправданной интерпретация корпорации только на основе синтеза синергетического и веберианского подхода, потому что в этом случае оказывается недооцененным один из основных факторов образования корпорации -социальный интерес.

Существенную помощь в понимании эволюции трактовок корпоративизма может оказать структурно-функциональный подход. Именно здесь корпорация рассматривается как структу-

ра, сочетающая групповые стремления, но и стремящаяся найти свою нишу в русле общественных задач. Истоки именно современного корпоративизма не случайно отыскиваются в конце XIX века, когда «дикий капитализм» стал вытесняться организованным капитализмом. Изначально, корпоративизм наделялся не столько социально-экономическим, сколько социально-политическим смыслом, возникнув в качестве основы теории корпоративного государства, успешно регулирующего взаимоотношения между трудом и капиталом на компромиссной основе. Здесь большая методологическая помощь была оказана теорией солидаризма французского ученого Л. Дюги, видевшего в государстве «работающую корпорацию», обеспечивающего классовую гармонию, что оппонировало марксистскому тезису кассового противоборства. Следует сказать, что теория надклассового корпоративного государства получила практическое воплощение в первой половине XX столетия с весьма различными результатами. Можно отметить как менее успешный (нацистская Германия), так и относительно удачный (франкистская Испания, салазаровская Португалия) опыты.

Однако идея корпоративного государства по понятным причинам оказалась идеологически опороченной, что не в последнюю очередь поспособствовало поиску каких-то иных теоретических оснований корпоративизма. В 1980-е годы заявляет о себе либеральный корпоративизм (Д. Хайнц, Ф. Шмиттер, Э. Хольтман), который, как можно судить, нес на себе некоторый отпечаток идеологического противоборства. В корпорациях виделись свободные объединения имеющие возможность влиять на государственные решения. Другими словами, корпорации рассматривались в качестве элементов гражданского общества.

Несколько более подкорректированный вариант сложился в теории неокорпоративизма, упирающегося на взаимодействие основных субъектов - государства, объединений предпринимателей и профсоюзов. Однако роль верховного арбитра в подобной связке, все же, предписывалась государству. Так, по ставшему классическим определению Ф. Шмиттера, корпоративизм представляет собой «систему представительства интересов, в которой составляющие ее субъекты (units) организованы в ограниченное число принудительных, монопольных, иерархических [по своему характеру], признаваемых, а иногда и создаваемых государством, которое гарантирует им указанную монополию в обмен на определенную степень контроля за подбором их лидеров, выработкой требований и приверженности» [4, с. 39].

Структурно-функциональный подход, характеризуя взаимодействие экономических и политических структур, тесно соприкасается с марксистским подходом, который склонен здесь видеть воплощение стремлений господствующих групп или, проще говоря, классовый интерес последних. В пользу этого свидетельствует факт усиления государственного корпоративизма не только в России (С. Перегудов, Д. Брагин), но и за рубежом, причем, в передовых западных странах (К. Крауч, Д. Роткопф, И. Валлерстайн). В рамках анализа характеристик такого политико-экономического симбиоза, структурный функционализм и марксизм не столько опровергают, сколько дополняют друг друга. Союз крупного бизнеса и правительственных структур, несомненно, взаимовыгоден и не только с позиции личных интересов, но, нередко, может играть конструктивную роль для общественных задач, в целом, хотя, взаимоотношение классово-корпоративных, общественных целей и стремлений неоднозначно и постоянно меняется. Нечто подобное имеет в виду С. Перегудов, утверждая, что вопросы: Как сказываются процессы кор-поративизации на отношениях между обществом и властью? В каком направлении они подталкивают политическое развитие страны и ее политического режима? остается открытым. «Верхний этаж» политической системы, который опирается на корпоративно-бюрократическую подсистему, сращивается и взаимодействует с ней, но не подчинен ей, имея и другие, более широкие политические ресурсы и приоритеты. Так что, назвать Россию корпоративным государством или «государством корпорацией», в котором правит бал корпоративный интерес - это не просто большое преувеличение, но и неадекватное толкование тех принципов, на которых базируется политическая структура и политическая система страны» [6, с. 57].

Д. Брагин, отмечает неоднородность российских государственных корпораций именно с точки зрения их функционального назначения. Он констатирует здесь наличие трех групп госкорпораций:

Корпорации первой группы (Внешэкономбанк, «Роснано») нацелены на компенсацию провалов, как рынка, так и государственной системы управления, а также - на формирование финансовых институтов развития в виде госкорпораций.

Корпорации второй группы (Фонд содействия реформированию ЖКХ, «Олимпстрой») стремятся к повышению эффективности и гибкости административной системы, «аутсорсингу» отдельных функций государственных органов управления на уровень госкорпораций.

Наконец, третья группа (Росатом, Ростехнологии) включает корпорации, которые создаются для повышения конкурентоспособности отдельных стратегических отраслей, обеспечения национальной безопасности, а также - для реструктуризации и консолидации соответствующих активов [1, с. 195].

В то же время, принимая во внимание вышеприведенные рассуждения Л. Логуновой, имеет смысл расширительно взглянуть на явление корпоративизма в современной России, не ограничиваясь сферами экономики и политики. Отечественный социум пронизывают как глоба-листские, так и постмодернистские тенденции, в целом, работающие на большее социокультурное разнообразие. В качестве примера гуманистического типа корпорации, с нашей точки зрения, служат клубы исторической реконструкции. Эти организации основываются на исключительно добровольной основе и объединяют энтузиастов-поклонников той или иной исторической эпохи, элементы которой воссоздаются в ходе фестивалей, а также - турниров исторического фехтования. Реконструкторское движение в России имеет своих лидеров, например, таких как историки К. Жуков, О. Соколов и др.

Таким образом, подытоживая вышеизложенный материал, целесообразно отметить, что корпорация представляет собой многозначное явление, исчерпывающее понимание сущности которого невозможно без методологического разнообразия. С позиции структурно-функционального и марксистского подходов корпоративизм следует рассматривать как историческое явление, формы которого во многом зависят от доминирующего социального типа. В то же время, в механизмах образования корпораций имеется ряд универсалий, которые удачно выявляет уже синергетический подход. Наверняка, привлечение культурологических методов, связанных с особенностями национальной традиции и национального сознания, значительно расширит и углубит понимание корпоративизма, связанного с социокультурной средой конкретного общества. Но эта проблематика заслуживает рассмотрения в рамках уже отдельной статьи.

Литература:

5. Брагин Д.А. Государственные корпорации в России и их эволюция / Д.А. Брагин // Экономика и управление. 2010. № 11(72). С. 195-198.

1. Кочетков А.П. Корпоративные элиты. М. : РОССПЭН, 2012. 220 с.

6. Крауч К. Что последует за упадком приватизированного кейнсианства? Постдемократия. М. : Изд-во ВШЭ, 2010. С. 161-185.

2. Кривошеев В.Т. Социальное партнерство и корпоративизм: российская специфика / В.Т. Кривошеев // Социологические исследования. 2004. № 6. С. 38-44.

3. Логунова Л .Б. Корпорации как тип социальной интеграции / Л .Б. Логунова // Социологические исследования.1996. № 12. С. 105-112.

4. Перегудов С.П. Бизнес и бюрократия в России: динамика взаимодействия / С.П. Перегудов // Полития. 2007. № 1 (44). С. 52-64.

5. Роткопф Д. Суперкласс. Те, кто правит миром. М. : АСТ: Астрель : Полиграфиздат, 2010. 475 с.

Literature:

1. Bragin D.A. State Corporations in Russia and their evolution / D.A. Bragin // Economics and Governance. 2010. № 11(72). P. 195-198.

2. Kochetkov A.P. Corporate Elites. M. : ROSSPEN, 2012. 220 p.

3. Crouch K. What will follow the decline of privatized Keynesianism? Post-democracy. M. : HSE, 2010. P. 161-185.

4. Krivosheev V.T. Social Partnership and Corporatism: Russian Specifics / V.T. Krivosheev // Sociological Studies. 2004. № 6. P. 38-44.

5. Logunova L.B. Corporation as a type of social integration / L.B. Logunova // Sociological studies. 1996. № 12. P. 105-112.

6. Perehudov S.P. Business and bureaucracy in Russia: dynamics of interaction / S.P. Perehudov // Politia. 2007. № 1(44). P. 52-64.

7. Rothkopf D. Superclass. Those who rule the world. M. : ACT : Astrell : Polygraphsdate, 2010. 475 p.