CC BY
26611. Fil' M.M. Byudzhetnye granty dlya podderzhki nauchnyh issledovanij. Osobennosti naznacheniya i ispol'zovaniya // Zakon i pravo. 2020. N°5. S.185-189.
12. Onishchik L. Dogovory na vypolnenie NIR OKR i TR: praktika sudov i Rospatenta po osushchestvleniyu kontrolya // Hozyajstvo i pravo. 2010. №5. S.46-55.
ЗАПОЛЬСКИИ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук.
СМОРЧКОВА ЛАРИСА НИКОЛАЕВНА - доктор юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук (l.smorchkova@mail.ru).
ZAPOLSKY, SERGEY V. - Doctor of Law, Professor, Chief Researcher at the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
SMORCHKOVA, LARISA N. - Doctor of Law, associate Professor, Leading Researcher of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia) (l.smorchkova@mail.ru).
УДК 347.721
ЦУКАНОВА Е.Ю., СЕЛИВРА М.Н. КОРПОРАТИВНЫЙ КОНФЛИКТ: ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ПОНИМАНИЯ
Ключевые слова: корпоративный конфликт, корпоративный спор, рейдерство, захват, поглощение, корпоративный шантаж.
В статье рассматриваются различные подходы к понятию «корпоративный конфликт». Особое внимание сосредоточено на вопросе соотношения корпоративного конфликта со смежными понятиями. Отмечается, что характерной чертой корпоративных конфликтов все заметнее становится их многоуровневый признак, наличие противоречий интересов внутри каждой группы различных участников корпоративных отношений. В этой связи существует большой диапазон разнообразных классификационных признаков корпоративного конфликта. С учетом этого, современные экономические реалии нацеливают на необходимость не просто упорядочить, но и свести воедино вышеназванные экономико-нормативные понятия, в то же время дифференцируя и четко структурируя их. Необходимость внимания к этим вопросам проистекает, в частности, из все более растущей популярности слияния и поглощения различных компаний.
TSUKANOVA, E.Y, SELIVRA, M.N.
CORPORATE CONFLICT: PROBLEMS OF MODERN UNDERSTANDING
Keywords: corporate conflict, corporate dispute, raiding, seizure, takeover, corporate blackmail.
In the article considers the various approaches to the concept of "corporate conflict". Particular attention is focused on the issue of the correlation of corporate conflict with related concepts. It is noted that a characteristic feature of corporate conflicts is becoming increasingly visible their multilevel feature, the presence of conflicts of interest within each group of different participants in corporate relations. In this regard, there is a wide range of diverse classification features of corporate conflict. With this in mind, modern economic realities aim at the necessity not only to streamline, but also to bring together the above economic-normative concepts, at the same time differentiating and clearly structuring them. The necessity for attention to these issues stems, in particular, from the growing popularity of mergers and acquisitions of various companies.
Вопросы, связанные с корпоративными конфликтами, являются чрезвычайно важными и актуальными. И это не требует особых обоснований - невнимание к проблемам конфликтов или их неудачное разрешение могут быть чреваты не только дезорганизацией корпораций и нарушением их конструктивного развития, но и, в прямом смысле, разрушительными последствиями, что, в свою очередь, негативно сказывается на отечественной экономике. В то же время корпоративные конфликты не всегда носят дисфункциональный характер.
С точки зрения этимологии «конфликт» — это столкновение сторон, мнений, сил, серьезное разногласие, отсутствие согласия между двумя или несколькими сторонами. Что касается понятия «корпоративный конфликт», то законодательно оно не закреплено. В силу этого представителями научного сообщества на протяжении многих лет излагается свое видение определительного термина, при этом он отнюдь не укладывается в четкие рамки однозначного определения и толкования.
В большинстве доктринальных позиций понятие трактуется как столкновение между разными ветвями менеджмента, разного уровня работников корпорации, конфликты между органами управления общества и его акционерами, между самими акционерами, если этот конфликт задевает интересы общества [1; 2]. Добавляются также другие вариации, например, конфликт инвестора (потенциального акционера) и общества. Так, подобную трактовку приводит исследователь Е.И Коваленко. Цитируя своих коллег, она указывает, что под корпоративным конфликтом отдельные из них понимают «разногласия и споры, возникающие между акционерами общества, акционерами и менеджментом, инвестором (потенциальным акционером) и обществом» [3]. Некоторые авторы полагают, что корпоративные конфликты можно определять как «осознанные действия участников отношений собственности, предусматривающее борьбу за
власть, собственность» и т.п. [4]. При более развернутой аналогии с подобным подходом КК выступает в виде рейдерского захвата, а также как другая незаконная или полузаконная форма деятельности, связанная с управлением корпорацией, которая в результате приводит к отчуждению собственности в пользу совершающих эти действия.
На наш взгляд, более оптимально исследователи стали структурировать понятие с учетом ряда изменений отечественного гражданского законодательства последних лет, через призму корпоративных отношений и законодательного закрепления понятия корпорации [2, с.131].
В унисон с этим, довольно лаконично в одной из современных монографий по корпоративному праву России дается понимание корпоративного конфликта как любого противоречия интересов и (или) нарушения прав участников корпоративных и связанных с ними отношений, которые вытекают из членства и управления корпорацией [5]. Отдельные авторы, например, О.В.Осипенко, с осторожностью относясь к такой категоричности, считают, что не всякие разногласия или споры, которые сопрягаются с работой компании, могут свидетельствовать о наличии конфликта [6]. Но в любом случае отмечается, что в основе корпоративного конфликта лежит коллизия интересов и прав.
В целом же для трактовки данного понятия характерно следующее. Разночтения в терминологии и типологии приобретают дискуссионное звучание, когда затрагиваются вопросы сущности и соотношения отдельных видов конфликтов, либо когда небесспорным считается их отождествления с другими явлениями. Во множестве определений, зафиксированных в научной литературе, корпоративные конфликты разными авторами нередко по-разному соотносятся с иными, чаще - смежными - понятиями или видами: они либо ассоциируются с ними, либо отграничиваются от них. Наблюдается смешение понятий, «перекрестное» наложение друг на друга и, как результат, - нечеткость, размывание сущности корпоративного конфликта. Это отмечают и сами исследователи, опять же, порой оппонируя друг другу. Так, некоторые из авторов подчеркивают, что упоминаемые в контексте с корпоративными конфликтами термины «корпоративные войны», «рейдерство», «недружественные поглощения», «корпоративные споры» многими воспринимаются как одно и то же, хотя на самом деле не вполне совпадают даже по своей семантике [7, .243].
Одним из примеров диссонансных аспектов разночтения исследователями ряда понятий является доктринально разное акцентирование понятий «корпоративный конфликт» и «корпоративный спор». Ряд исследователей в большей степени ратуют за разграничение понятия конфликта и корпоративного спора. Однако в ряде случаев авторы сближают эти понятия, делая вывод о двух так называемых стадиях конфликта интересов, где корпоративный конфликт — это стадия, являющая возникновение столкновения интересов субъектов корпоративных отношений. Корпоративный же спор, по их мнению, является второй стадией, когда спор разрешен конкретными правовыми способами [7, .246]. Некоторые авторы вообще не отграничивают эти понятия. Так, А.П. Фоков, попросту заключает одно из них в скобки рядом с другим [8, с.59].
Вообще же мнение о постепенном «размежевании» ряда сходных категорий с современным понятием корпоративного конфликта, как и рассогласованность доктринального понимания, на наш взгляд, проявляются все чаще. И это вполне объяснимо, поскольку с течением времени, с учетом внешних факторов и трансформации социально-экономических и политических условий, наконец, самих корпораций и корпоративных отношений, корпоративные конфликты также трансформируются и видоизменяются. В связи с этим действительно обостряется вопрос: всегда ли допустимо ставить знак тождества между ними и их отдельными видами, а также сходными понятиями? Должны ли они подлежать разграничению, и в какой именно мере? Вопрос этот, думается, отнюдь не праздный, поскольку заметной тенденцией в отечественной экономике стало возрастание количества корпоративных конфликтов в разных их проявлениях. Соответственно, превентивные меры для исключения возникновения конфликтных ситуаций и преодоления возможных кризисных последствий становятся эффективными только для вполне определенного, конкретного типа конфликта. Во многом именно этим обуславливается необходимость выявления сущности, особенностей и трактовки корпоративного конфликта и смежных с ним явлений.
Анализ юридической литературы позволяет констатировать тот факт, что конфликты многовариантно развиваются, выходят на новые виражные витки, имеют тенденцию к видоизменению, опираясь на все новые механизмы. Исследователи указывают на применение в
корпоративной среде «конфликтных технологий», в том числе связанных с так называемой длительной корпоративной осадой предприятия корпоративными шантажистами, на увеличение изощренных схем гринмейла - корпоративного шантажа [9, с.98].
В современном корпоративном ландшафте превалируют уже не прежние силовые методы рэкета, хотя не обходится и без них. Теперь, как отмечает О.В. Осипенко, господствует «интеллектуализированный, беловоротничковый» шантаж. Если раньше усердно действовали так называемые «братки», то сейчас механизмы разработчиков и контролеров исполнения рейдерских схем, по словам исследователя, приводятся в действие государственной коррупцией [5].
Прежние рейдерские захваты в современной корпоративной сфере уже в новом «обличье», будучи подкрепленными современными ресурсами - государственными, административными, силовыми, с применением методов политического давления и публичной дискредитации -распространяются на значительно более широкий круг объектов, развивая свою изощренность в юридико-техническом плане. Увеличивается число посягательства «захватчиков» на акции наиболее «привлекательных» компаний. Растут случаи «отжима» акций, вытеснения собственников. Достаточно, не вдаваясь во все многочисленные подробности, вспомнить противостояния между «Роснефтью» и «АФК-Система» и др.
Кроме того, характерной чертой корпоративных конфликтов все заметнее становится их многоуровневый признак, наличие противоречий интересов внутри каждой группы различных участников корпоративных отношений. Специалисты развертывают весьма объемные спецификации, отражающие большой диапазон разнообразных классификационных признаков корпоративного конфликта: в них отдельные авторы включают от 15 до 22 элементов [10].
Полагали бы, что подобная многоуровневая спецификация не только позволит более полно определять сущностные характеристики, но и может помочь в небесспорных ситуациях по отождествлению либо разграничению понятия корпоративного конфликта и других категорий. В соответствии с этим, меняются и подходы к определению понятия, не теряя при этом дискуссионных интонаций. Так, все более правоведы и экономисты расходятся, например, во взглядах на общую сущность и содержание понятий корпоративного конфликта, недружественного поглощения, захвата, корпоративного шантажа и М&А. В отношении последнего, заметим, представление особенно неоднозначно. Отдельные авторы причисляют недружественное поглощение, - относительно новое для РФ социально-экономическое явление, -к видам корпоративного конфликта, другие - к формам реорганизации юридических лиц. Нет единого мнения по схожему с недружественным поглощением по отдельным элементам, но отнюдь не тождественному ему явлению корпоративного шантажа [11].
Дело, конечно же, не в простой «нестыковке» в терминологии. На наш взгляд, современные экономические реалии нацеливают на необходимость не просто упорядочить, но и свести воедино вышеназванные экономико-нормативные понятия, в то же время дифференцируя и четко структурируя их. Необходимость внимания к этим вопросам проистекает, в частности, из все более растущей популярности слияния и поглощения различных компаний. Так, в России, по данным статистики, только в 2019 году зафиксировано 422 сделки слияний и поглощений с участием отечественных компаний — это на 26 процентов больше, чем в 2018 году. А суммарная стоимость сделок превысила предыдущий показатель на 31,8 процента [12].
Подытоживая, подчеркнем, что современные реалии, новые эволюционирующие экономические явления и механизмы в корпоративных отношениях побуждают несколько по-иному взглянуть и на природу корпоративного конфликта, и на соотношение его со смежными категориями, требуют нормативного прояснения спорных моментов, адекватного отражения понятийного аппарата и в доктрине, и в праве. Это тем более актуально с учетом широкого «разброса» в подходах к данным понятиям, наличия дискуссионных аспектов, а также изменений в области корпоративного права, влияющих на сферу корпоративных отношений. При этом рассматривать корпоративный конфликт следует, в том числе, через призму экономической сущности корпорации в современных условиях. Такая предполагаемая нормативно-правовая корректировка должна привести, на наш взгляд, и к уменьшению затруднений в правоприменительной практике.
Литература и источники
1. Зайнуллин С.Б. Методологические проблемы разрешения корпоративных конфликтов // Науковедение. Интернет-журнал. 2016. Т.8. №2.
2. Малкина В.И. Корпоративный конфликт в современной России: понятие и актуальные вопросы правового регулирования // A^^anL^re проблемы российского права. 2016. M 4. С. 131-136.
3. Коваленко Е.И. Добросовестность и разумность как факторы снижения риска возникновения корпоративного конфликта // Безопасность бизнеса. 2014. M 2. С. 17-19.
4. Богачева Е.Л. Миноритарные и мажоритарные акционеры как стороны корпоративных конфликтов // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. 2016. M1. С.87-91.
5. Aндреев В.К., Лаптев ВА. Корпоративное нраво современной России: монография. 2-е изд., нерераб. и дон. М.: Проспект, 2017. 352 с.
6. Осипенко О.В. Управление акционерным обществом в условиях реформы корпоративного права. М.: Статут, 2016. 400 с.
7. Турков МА. К вопросу о понятии корпоративного спора в арбитражном судопроизводстве РФ // Ленинградский юридический журнал. 2016. M2. С.242-251.
8. Фоков A.n Корпоративный спор: новое в законодательстве и практике применения // Пробелы в российском законодательстве.2018. M2. С.58-60.
9. Aлехинa A^. Корпоративный конфликт как условие осуществления рейдерского захвата // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. M24(28). С.97-99.
10. Мишурова И.В., Панфилова E.A., Нестерова О.С. Модели корпоративных конфликтов на современном этане развития акционерной формы собственности // Финансовые исследования. 2018. M3(60). С.123-129.
11. Демченко A.Q Правовые способы защиты от недружественных поглощений в Российской Федерации // Aктуaльные проблемы российского права. 2015. M 8. С. 84-90.
12. Слияния и поглощения итоги 2019 года // Рынок слияний и поглощений. Бюллетень. Вын.262.
References and Sources
1. Zajnullin S.B. Metodologicheskie problemy razresheniya korporativnyh konfliktov // Naukovedenie. Internet-zhurnal. 2016. T.8. N°2.
2. Malkina V.I. Korporativnyj konflikt v sovremennoj Rossii: ponyatie i aktual'nye voprosy pravovogo regulirovaniya // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2016. M> 4. S. 131-136.
3. Kovalenko E.I. Dobrosovestnost' i razumnost' kak faktory snizheniya riska vozniknoveniya korporativnogo konflikta // Bezopasnost' biznesa. 2014. M 2. S. 17-19.
4. Bogacheva E.L. Minoritarnye i mazhoritarnye akcionery kak storony korporativnyh konfliktov // Biznes v zakone. Ekonomiko-yuridicheskij zhurnal. 2016. M>1. S.87-91.
5. Andreev V.K., Laptev V.A. Korporativnoe pravo sovremennoj Rossii: monografiya. 2-e izd., pererab. i dop. M.: Prospekt, 2017. 352 s.
6. Osipenko O.V. Upravlenie akcionernym obshchestvom v usloviyah reformy korporativnogo prava. M.: Statut, 2016. 400 s.
7. Turkov M.A. K voprosu o ponyatii korporativnogo spora v arbitrazhnom sudoproizvodstve RF // Leningradskij yuridicheskij zhurnal. 2016. N°2. S.242-251.
8. Fokov A.P. Korporativnyj spor: novoe v zakonodatel'stve i praktike primeneniya // Probely v rossijskom zakonodatel'stve.2018. N°2. S.58-60.
9. Alekhina A.V. Korporativnyj konflikt kak uslovie osushchestvleniya rejderskogo zahvata // Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2014. M24(28). S.97-99.
10. Mishurova I.V., Panfilova E.A., Nesterova O.S. Modeli korporativnyh konfliktov na sovremennom etape razvitiya akcionernoj formy sobstvennosti // Finansovye issledovaniya. 2018. M>3(60). S.123-129.
11. Demchenko A.S. Pravovye sposoby zashchity ot nedruzhestvennyh pogloshchenij v Rossijskoj Federacii // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2015. M 8. S. 84-90.
12. Sliyaniya i pogloshcheniya itogi 2019 goda // Rynok sliyanij i pogloshchenij. Byulleten'. Vyp.262.
ЦУКАНОВА ЕЛЕНА ЮРЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса, Юридического Института НИУ «БелГУ». (elenabelgorod1202@gmail.com).
СЕЛИВРА МАКСИМ НИКОЛАЕВИЧ - магистрант Юридического Института НИУ «БелГУ» (Amveich@mail.ru). TSUKANOVA, ELENA Yu. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Civil Law and Procedure, Law Institute of the National Research University "BelSU". (elenabelgorod1202@gmail.com).
SELIVRA, MAKSIM N. - Ph.D. student, Law Institute of the National Research University "BelSU" (Amveich@mail.ru).
УДК 347.96(510)
ШЕРЕМЕТЬЕВА Н.В., БАТУРО И.В., У ШУАН ОСОБЕННОСТИ ЭЛЕКТРОННОГО ПРАВОСУДИЯ В КНР
Ключевые слова: электронное правосудие, интернет-суд, Китайская Народная Республика, судебная платформа, онлайн-разбирательство, искусственный интеллект.
В Китайской Народной Республике впервые в мире был реализован проект Интернет-суда. Интернет-суд Ханчжоу отличается не только подсудностью дел, связанных с сетью Интернет, но и тем, что все судебные заседания проводятся через интернет-платформу суда - от стадии возбуждения дела и до стадии исполнения. Также документооборот между участниками процесса осуществляется только в электронном виде. Детально рассмотрена специфика основных стадий прохождения дела в суде и ведения процесса. Показано, что наибольшая категория рассматриваемых дел Ханчжоуского интернет-суда связана с нарушениями распространения информации в сети Интернет. Доля таких дел составляет 37% от общего количества дел. Споры интернет-магазинов, сетевые услуги и другие споры электронной коммерции составляют лишь 11 %.
SHEREMETEVA, N.V., BATURO, I.V., Y, SHUAN FEATURES OF ELECTRONIC JUSTICE IN THE PRC
Keywords: electronic justice, Internet court, People's Republic of China, court platform, online trial, artificial intelligence.
In the People's Republic of China for the first time in the world has been realized the project of Internet Court. Hangzhou Internet Court is distinguished not only by the jurisdiction of cases related to the Internet, but also by the fact that all court hearings are held through the Internet platform of the court from the stage of initiating proceedings to the execution stage. Also, document flow between process participants is carried out only in electronic form. The specifics of the main stages of the passage of the case in court and the conduct of the process are
