CC BY
76
♦---------------------------------------------------
о том, что они являлись важным элементом той идеологической линии, которая проводилась в стране в тот или иной период. Закрытие прежних и образование новых музеев, порой полная смена экспозиций - все это становилось зеркальным отражением текущего политического курса.
1. Анисимов Н. Дома-музеи И.В.Сталина в Сольвычегод-ске и Вологде // Советский музей. 1939. № 12. С. 7 - 10.
2. Архив ЛОКМ. Дело за 1928 год. История музея.
3. ГАЛО. Ф.Р-1519. Оп.1. Д.98. Л.24.
4. Глусская З.К. Музеи и памятники Красноярска: краткий справочник. Красноярск: Красноярский рабочий, 1950.
5. Каторга и ссылка. 1926. № 1.
6. Клоков А.Ю. К истории музея Плеханова в г Липецке // Бартеньевские чтения: Материалы III межрегиональной научной конференции. Липецк, 18 - 19 ноября 2003 г. Липецк: ЛГПУ, 2005. С. 113 - 118.
7. Леонтьев Я. «Создание музея П.А. Кропоткина должно быть делом широко общественным...» // Арбатский архив.
Историко-краеведческий альманах. М.: Тверская, 13. 1997. Вып.1. С. 532 - 550.
8. Матонина Э. Повесть о Чернышевском // Советский музей. 1988. № 5. С. 28 - 36.
9. Павлов Ф. Музей Я.М. Свердлова // Советский музей. 1939. № 11. С. 6 - 9.
10. Погребенко Н.М. Из истории Дома-музея Г.В.Плеханова // Георгий Валентинович Плеханов. К 150-летию философа, мыслителя и общественного деятеля. Липецк: ЛОКМ, 2006. С. 66 - 70.
11. Советский музей. 1987. № 6.
12. Соловьев К.А. Музеи и архивы // Дмитровский уезд Московской губернии. Дмитровский уездный исполнительный комитет. Дмитров, 1924. С. 338 - 340.
13. Табунова Н.В. Концепция дома-музея П.А.Кропоткина в Дмитрове // П.А. Кропоткин и проблемы моделирования историко-культурного развития цивилизации. Материалы международной научной конференции. СПб.: Соларт, 2005. С. 356 - 362.
14. ЦГАИПД СПб. Ф. 7821. Оп.3. Д.2. Л.1.
УДК 94(47)
КОРЕННОЕ КРЕСТЬЯНСТВО КАК СУБЪЕКТ ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ВОЙСКЕ ДОНСКОМ (1763 - 1861 годы)
И.А. Ре вин,
кандидат исторических наук, доцент кафедры теории государства и права и отечественной истории, Южно-российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический инсти-
тут)
В современной аграрной историографии сложилось упрощенное восприятие земельных отношений в войске Донском дореформенного периода, для которого характерна борьба двух противоположных начал: общинного казачьего (юртового) и индивидуального старшинского (затем -дворянского) землевладений. Однако в этом противоборстве была и третья заинтересованная сторона - коренное донское крестьянство, которое выступало полновесным участником земельных отношений. Нижняя хронологическая граница исследования объясняется тем, что юридически существование на Дону неказачьего (те. крестьянского) населения было зафиксировано во время проведения ревизии 1763 - 1764 гг., т.е. с этого времени можно говорить о легальном существовании крестьян в пределах Войска Донского.
До середины XVII в., когда скотоводство, а затем земледелие стали основными источниками дохода для донского казачества, земля на территории Войска не имела существенной ценности, поэтому ее распределение происходило на правах заимки. Только с середины XVIII в. Войсковое правительство стало предпринимать первые попытки прекратить самозахват земли. К этому же периоду относится основание первых хуторов, начало крестьянской агроколонизации земель войска Донского, а также первое документальное свидетельство о несении донскими крестьянами феодальных повинностей [7, с. 195; 8]. Главными сельскохозяйственными культурами являлись рожь, пшеница, просо и овес. Пшеница получила распространение только с конца XVIII в., когда появились широкие возможности для ее продажи на внутреннем и внешнем рынках. По уровню урожайности зерновых культур Дон занимал одно из ведущих мест в Российской империи. Урожай пшеницы, ржи, овса и проса составлял по меньшей мере сам - 10, в то время как в среднем по России он составлял сам - 3 - 5. Это позволяло продавать большое количество зерна в другие губернии. Так, во время неурожая 1795 г донские старшины Д. Иловайский, В. Манков, А. Сулин, Д. Ефремов и др. предложили правительству продать свой хлеб [4].
♦
♦
Высокие урожаи были одной из причин, способствовавших быстрому распространению земледелия. Расширение помещичьего землевладения и, как следствие, крестьянского землепользования за счет сокращения юртовых земель приводило к недовольству казачества. Крестьяне, приходившие на Дон, самостоятельно поселялись на «пустопорожних» войсковых, помещичьих или юртовых землях, занимая их под посевы, сенокосы, что неизбежно приводило к столкновениям с казаками [3, с. 36]. Отчасти поэтому в 1819 г. был собран Комитет по пересмотру положения о войске Донском. Одной из главных задач комитета было разъединение между собою двух враждующих элементов населения, ограничение громадных довольствий поместных чиновников и наделение при этом излишками земли казаков и чиновников, которые не успели приобрести потомственной собственности.
Сохранились многочисленные жалобы казачьих станиц в Комитет на притеснения как со стороны помещиков, так и со стороны их крепостных. Например, жители станицы Каменской в 1821 г. писали, что «помещики излишность земли отдают на откуп иногородним под попас скота, равным образом и казаки достают у них и крестьян их сенокосные места покупкою» [8. Ф.331. Оп.1. Д.15. Л.345, 350]. Из данного источника следует, что казакам приходилось арендовать сенокосные угодья не только у самих землевладельцев (донских помещиков), но и у «помещичьих арендаторов» - иногородних и крестьян. Вообще в начале XIX в. сдача в аренду земельных наделов у донских помещиков приобрела довольно широкое распространение, что встретило активное противодействие со стороны войсковой администрации. До нас дошли многочисленные указы 1802, 1806, 1809 гг. и др. об ограничении аренды земельных наделов. Распространенным явлением был захват юртовых земель помещиками, которые на ново-приобретенных землях быстро строили хутора и селили в них крестьян, что существенно ухудшало экономическое положение станичных казаков. В 1821 г. казаки Вешенской станицы хотели расширить свои наделы за счет возврата своих древних довольствий на речке Яблоновой, Большой и Пономаревке, но их захватили помещики Иловайсковы, Астаховы и Канковы, «поселили своих крестьянских людей и за удовлетворением себя и людей своих еще отдают иногородним купцам под попас скотских и овечьих гуртов, получают за то немалое число денег» [8. Ф.331. Оп.1. Д.15. Л.345, 350]. Вообще, по всему войску Донскому в 1821 г. на юртовых землях было поселено 13 762 крестьянина, на войсковых - 4 271, на довольствиях частных конских табунов -
1 559 крестьян [8. Ф.ВУА. Д.18714. Л.1]. Это привело к тому, что многие станицы в первой половине XIX в. имели всего по 18 или даже 11 десятин на душу, в то время как у помещиков на ревизскую душу их крестьян приходилось от 100 до 500 и более десятин.
В конце XVIII - начале XIX вв. широкое распространение получили субарендные отношения, когда землю сдавали в аренду не только донские старшины, но и «пересдавали» иногородние купцы, а иногда и помещичьи крестьяне. Отсутствие вотчинной администрации во многих слободах и поселках и высокая (по сравнению с рядовыми казаками) обеспеченность землей приводили к тому, что «излишки» земли крестьяне сда-
вали малоземельным казакам и иногородним. Особенно часто такой аренде подлежали пастбища и луга, так как юртовые довольствия рядовых казаков постоянно сокращались. Более того, несмотря на существовавший запрет на приобретение крестьянами земли некоторым из них через подставных лиц удавалось приобрести земельную собственность и даже основать собственные хутора [10, с. 182].
В первой четверти XIX в. в помещичьих хозяйствах Дона не хватало крестьян. В. Броневский писал, что «некоторые чиновники, захватив тысяч до 40 и более десятин земли, не имеют на них и 500 душ. » [2, с. 252]. Например, поселок Западельский, принадлежавший графу М.И. Платову, находившийся в пределах юрта станицы Багаевской, занимал 6 277 десятин земли, а проживало в нем всего 29 крепостных крестьян. Поэтому основная задача, решения которой добивались донские помещики, - пополнение своих имений крепостными крестьянами. Основным источником этого пополнения являлось уравнивание в правах с крепостными приписных малороссиян и монопольное право на владение крепостными крестьянами, что нарушали казачьи станицы, за которыми числились приписные малороссияне. Поэтому уже к концу 20-х гг. XIX в. все станичные малороссияне были зачислены в казачье сословие, а приписанные за владельцами крестьяне были уравнены в положении с купленными крепостными крестьянами.
Следующий этап в развитии земельных отношений на Дону связан с изданием в 1835 г. «Положения об управлении Донского войска». Одновременно с ним были разработаны правила «О поземельных довольствиях в Донском войске», положение «Об улучшении в земле войска Донского юртовых довольствий и о наделении помещичьих крестьян землею» и «Положение о размежевании земель войска Донского». Эти законодательные акты были даны в приложении к Положению 1835 г. и определяли систему землеустройства в войске Донском. Серьезные изменения коснулись чиновников, которые наделялись землей из расчета 15 десятин удобной земли на ревизскую душу, а излишки следовало «присоединять по принадлежности или к станичным, или к войсковым землям», а тем чиновникам, которые выражали желание переселить крестьян своих в Миусский и Донецкий округи, нарезали по 20 десятин на ревизскую душу. По закону от 26 мая 1835 г «земли, поступающие в надел сим крестьянам, обращаются в собственность, как нынешних их владельцев, так и потомства их ...» [6, гл. XIV, §3 - 4]. Такая система распределения земель привела к сокращению наделов крупных донских землевладельцев. Излишки земли сверх 15 десятин на ревизскую душу подлежали изъятию, причем у семьи Платова их оказалось 23 344 десятин, у помещика Бобрикова - 23 800 десятин. Единственными донскими помещиками, владевшими землей не по количеству крепостных крестьян, а на правах потомственной собственности, оставались наследники Михаила Себрякова. При этом если размежевание станичных юртов завершилось в основном к 1854 г., то процесс размежевания частных земель не был завершен ко времени отмены крепостного права. К 1866 г были наделены землей только 78,7% крестьян, что свидетельствует о нежелании донских помещиков расста-
♦------------------------------------------------
ваться со своими наделами в юртовых и войсковых землях и переселять своих крепостных крестьян на новые места несмотря на то, что необмежеванные имения не могли продаваться.
Сокращение помещичьих владений вынуждало многих землевладельцев переходить к трехполью, однако низкий уровень агрикультуры не позволял увеличить урожайность, которая по сравнению с концом XVIII в. сократилась почти вдвое. Конечно, отдельные помещики предпринимали меры для повышения урожайности, но «полезные нововведения входили в общее употребление медленнее и труднее, чем где-либо» и связано это было с тем, что цена на сдаваемую в аренду землю была низкой и в среднем составляла 131/2 коп. [4. Ф.46. Оп.1. Д.662. Л.40 об.]. В то же время чистый доход в 1859 г. с обработки 10,5 десятин земли разного качества составлял 5 руб. 70 коп. [5, с. 94]. Сравнивая доход от обработки десятины земли с ценою аренды, можно заключить следующее: цена аренды в среднем составляла 23,6% от дохода с десятины земли, поэтому землепользователю было намного выгоднее взять в аренду новый участок земли, чем повышать агротехнический уровень использованных земель. Поэтому основным способом повышения доходности земледелия, как и в XVIII столетии, являлось расширение посевных площадей, или экстенсивный способ ведения хозяйства. Однако если раньше это расширение происходило за счет заимки «пустопорожних» земель, то в первой половине XIX в. (особенно после запрета на приобретение недвижимой и земельной собственности иногородними людьми) широкое распространение получает аренда войсковых, юртовых или помещичьих сельскохозяйственных угодий.
Количество обрабатываемой земли на территории Войска Донского существенно колебалось от 1 десятины в Черкасском округе (где большое количество войсковых запасных земель), до 6 десятин в Миусском. Однако и такое незначительное количество пахотных земель позволяло получать «излишки» хлеба, которые шли на рынок. Так, в 1819 г. в Земле войска Донского было продано 228 тыс. четвертин хлеба, около 11,7% от урожая: 157 466,5 четвертин (8%) по Земле войска Донского и 70 533,5 четвертин (3,7%) за ее пределы. Такая товарность хлеба в пределах Земли войска Донского была при урожае в сам - 4 в 1818 - 1819 гг. В 1822 г урожай зерновых составил сам - 7, и на территории Земли войска собрали 3 264 901 четвертин хлеба, из которого употребили 1 387 359 четвертин, а оставили на посев 764 794 четвертин [9, с.199 - 201]. К сожалению, неизвестно, сколько хлеба было продано и куда, но если учесть, что весь остаток пошел на рынок, то товарность составила бы немногим более 34%. Отметим также, что во внутренней торговле хлебом на долю казачьих хозяйств приходилось 76%, а в экспортной торговле по-прежнему преобладал помещичий хлеб [1, с. 54].
Нехватка крестьян не позволяла донским землевладельцам быстрыми темпами расширять сельскохозяйственное производство. Выходом из сложившейся ситуации могло стать широкое применение вольнонаемного труда, но сведения об этом в первой половине XIX в. малочисленны. Конечно, некоторые землевладельцы на время страды привлекали наемных рабочих [4. Ф.213. Оп.4. Д.228. Л.147], но в целом в сель-
ском хозяйстве наемный труд использовался в малом количестве, хотя потребность в нем была огромной. Причина такого несоответствия в следующем. Богатые и достаточные помещики (владевшие 100 и более крепостными) не нуждались в использовании наемного труда, а мелкопоместные (менее 20 душ крепостных), которых на Дону было большинство - 66,7% [4. Ф.46. Оп.1. Д.417. Л.17 - 21] - не имели возможности нанять сезонных рабочих из-за нехватки средств.
В дореформенной России земледелие все сильнее стало работать на рынок, превращаясь в товарное производство, втягиваясь в товарно-денежные отношения, происходило зарождение новых форм земельной собственности, постепенное сокращение дворянских привилегий на владение землей. В Земле войска Донского эти процессы происходили по-иному. Во-первых, производство товарного хлеба привело не к расширению недворянского землевладения, а, наоборот, к законодательному оформлению монополии дворянства на землю как частную собственность. Во-вторых, наблюдается постоянный рост численности крепостного населения, связанный как с естественным приростом, так и с продолжавшейся миграцией. В целом, за период с 1822 по 1858 г. общая численность крепостных крестьян, проживавших в Донской области, увеличилась с 153 766 до 286 302 человек, т.е. почти вдвое. Развивающаяся капитализация отразилась и на распределении земли между дворянами: доля мелкопоместных дворян за период 1836-1858 гг. сократилась на 12,6%. Соотношение разных категорий помещичьих имений в России и на территории войска Донском отличалось (таблица).
Категории помещиков по 10-й ревизии*
Категории помещиков В России, человек В России, % В войске Донском, человек В войске Донском, %
Мелкопоместные (до 20 душ) 41 016 40,9% 1 936 66,7%
Среднедостаточные (21 -100 душ) 35 498 35,4% 682 23,4%
Достаточные (101 - 500 душ) 19 930 19,8% 232 8%
Богатые (более 500 душ) 3 803 3,9% 55 1,9%
•Источник: Рожков Н.А. Экономическое развитие России в первой половине XIX века // История России в XIX веке. Дореформенная Россия. М., 2001. С.150; ГАРО. Ф.46. Оп.1. Д.417. Л.17 - 21.
Из данных таблицы видно, что процесс концентрации земельных владений на Дону значительно отставал от общероссийских темпов. Это связано, главным образом, с запретом на приобретение земельной собственности лицами невойскового происхождения. Этим можно объяснить бурный экономический рост начавшийся после отмены крепостного права, когда активно стало развиваться недворянское землевладение.
Войсковая система землевладения наделяла дворян монопольным правом на землю, следовательно, легального крестьянского землевладения в Земле войска Донского не было, и для этого периода можно гово-
♦
♦
рить лишь о системе крестьянского землепользования. В то же время, существовал «теневой» земельный рынок, где процветали арендные и субарендные сделки: продажа земельных владений через подставных лиц, незаконная отдача юртовых довольствий на откуп и др. Правительство пыталось ограничить разрастающиеся земельные владения донской аристократии, наделяя их, по Положению 1835 г, участками по количеству крепостных. Но этот процесс затянулся на десятилетия, и к 1861 г не был завершен. Прежде всего это связано с отсутствием заинтересованности землевладельцев и их нежеланием переселяться с освоенных станичных юртов. Двойственность в регламентации земельных отношений на Дону была обусловлена заинтересованностью государства в сохранении сословной замкнутости казачества и поддержании его экономического благосостояния. Но в то же время эти мероприятия существенно замедляли развитие капиталистических отношений в аграрном секторе войска Донского, концентрацию земельных владений у сельской буржуазии и формирование крестьянского землевладения, из-за чего огромные земельные ресурсы отсутствовали в обороте, так как казачество (в силу объективных причин)
оказалось не в состоянии их освоить самостоятельно.
1. Агафонов А.И. Область войска Донского и Приазовье в дореформенный период. Ростов н/Д, 1986.
2. Броневский В.Б. История Донского войска. СПб., 1834. Ч. II.
3. Ветчинкин В.Н. Очерк поземельного владения на Дону // Труды Области войска Донского Статистического комитета. Новочеркасск, 1874. Вып. 2.
4. ГАРО. Ф.338. Оп.1. Д.1052. Л. 28-28 об.
5. Карасев А.А. Донские крестьяне // Труды Области войска Донского Статистического комитета. Новочеркасск, 1867. Вып. 1.
6. Приложение к наказу о гражданском управлении войска Донского. СПб., 1835.
7. Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д, 1965.
8. РГВИА. Ф. 13. Оп. 107. Св. 105. Л. 884.
9. Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822 - 1832 гг. Новочеркасск, 1891.
10. Сулин И. Сборник материалов по истории заселения казачьих станиц и хуторов Донецкого округа. Т 3. Ч.1 // Новочеркасский музей истории донского казачества (НМИДК). КП-14900 РКФ 2705.
УДК 94(47)
ПЕРВЫЕ ТОРГОВЫЕ ПАЛАТЫ НА ОТДЕЛИВШИХСЯ ТЕРРИТОРИЯХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ после 1917 года
Первый закон о торгово-промышленных палатах (далее - ТПП) в Российской империи был издан Временным правительством 6 октября 1917 г., в преддверии Октябрьской революции [9]. В целях реализации этого постановления 28 марта 1919 г. Совет министров Верховного правителя Колчака издал постановление «О временных торгово-промышленных палатах» [10], в результате чего было создано не менее 9 палат на территории белого движения. После создания Дальневосточной республики действовало 5 ТПП, созданных в соответствии с законом ДВР [3]. Но как же отреагировали окраины России на создание нового института поддержки торгово-промышленного класса в досоветский период?
Как известно, Февральская революция вызвала подъем национального движения на окраинах Российской империи. Польша и Финляндия добились полной национальной независимости. Бессарабия образовала Молдавскую Народную Республику и позже отошла к Румынии. Украина, Белоруссия, Туркестан, Коканд, Хива, Бухара, Кавказ образовали отдельные государства. И вот на всех этих территориях образовались новые правительства, каждое из которых стремилось привлечь на свою сторону купцов и промышленников.
Финляндия. Получив культурную автономию от Временного правительства и затем (6 декабря 1917 г) под давлением Германии - полную независимость от советского правительства, Финляндия в уже декабре 1917 г. открыла свою торговую палату в Гельсингфорсе (Хельсинки) [14]. Сам факт наименования - торговая, а не торгово-промышленная палата - уже говорит о том, что новые власти Финляндии не опирались на закон Временного правительства России от 6 октября 1917 г
Эстония. После многочисленных смен правительств в 1919 г. было избрано Учредительное собрание Эстонии, которое провозгласило 19 мая создание Эстонской Республики. В сентябре 1919 г. в Красном зале «Эстония» собрался 1-й общегосударственный купеческий конгресс,
В.И. Федотов,
кандидат исторических наук, Международный институт менеджмента для объединений предпринимателей (г. Москва)
