CC BY
54
УДК 930: 63-051 (470.61) "18/19"
КОРЕННОЕ КРЕСТЬЯНСТВО ДОНА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
© 2008 г. И.А. Ревин
Южно-Российский государственный технический университет, South Russian State Technological University,
346428, г. Новочеркасск, ул. Просвещения, 132, 346428, Novocherkassk, Prosvescheniya St., 132,
ngtu@novoch. ru ngtu@novoch. ru
Рассматривается дореволюционная историография коренного (крепостного) крестьянства Дона, этапы в научном осмыслении историко-аграрного информационного поля, основные тенденции исследовательского восприятия и анализа данных о социальной реальности аграрного развития Дона. Особое внимание уделено анализу источниковой базы крупнейших работ по истории донских крестьян дореформенного периода.
Ключевые слова: историография, крестьянство, крепостное право, Войско Донское, исследовательские тенденции и направления
Pre-revolution historiography of the Don native (surf) peasantry is considered as well as the stages in scientific comprehension of the historical-agrarian information field and basic trends of the research perception and the analysis of data on the social reality of agrarian development in the Don region are revealed. Special attention has been paid to the analysis of the source base of the largest publications on the history of the Don peasants of the pre-reform period.
Keywords: historiography, peasantry, the surf right, the Don Troop, research trends and directions.
Культурно-историческим и социально -экономическим своеобразием Дона, безусловно, является наличие такого атрибутивного хронотопа, как казачество, демонстрирующего апостериоризм реального содержания его категорического императива, четко ограниченного социально-историческими границами государственно-властной правоспособности и войсковой корпоративной собственности. В отличие от традиционной казачьей проблематики когнитивное изучение крестьянства в донской историографии находилось на втором плане. Такая диспозиция обусловливалась, с одной стороны, пространственно-временной степенью актуализации самого научного предмета познания, а с другой - сформировавшимися приоритетами региональных исследований.
Это позволяет с большой долей вероятности говорить о правомерности хронологической градации историографического процесса и соответственно выделять следующие полноценные этапы в научном осмыслении историко-аграрного информационного поля: первый этап условно можно назвать временем первичного накопления материалов (вторая половина XVIII - первая половина XIX в.); второй - проблемно-постановочным (вторая половина XIX в.); третий -этапом социально-экономической детерминации в изучении коренного крестьянства Дона (конец XIX -начало XX в.). Отметим, что в данном случае выделение четких хронологических границ между этапами весьма условно и что на протяжении всего дореволюционного периода происходило стадиальное комбинирование этих историографических традиций.
Со второй половины XVIII - начала XIX в. начинается процесс накопления исторического, картографического и статистического материала о южных окраинах России [1]. Особого внимания заслуживают
работы В.Б. Броневского, С.М. Ходецкого, И.Ф. Шту-кенберга, Н.И. Краснова, в которых описывается история, география, население и экономика Земли войска Донского и примыкавших к ней районов Приазовья [2]. В результате появления обширного слоя литературы сформировалась энциклопедическая матрица в историческом исследовании донского региона. Она постоянно дополнялась сведениями о его социально-экономическом развитии, содержавшимися в известных периодических изданиях того времени [3]. Особенностью данной группы исследований является то, что в них с различной степенью полноты и достоверности содержится большое количество статистических сведений, и порой такая детализация кажется излишней, но этим работам не хватает собственно исторических сюжетов, так как их авторы, к сожалению, ставили перед собой совершенно иные цели. Значительную степень актуализации приобретают широко освещавшиеся вопросы демографии. Так, во многих общероссийских справочно-статистических изданиях содержатся сведения о количестве крестьян на Дону, отражающие динамику роста их численности [4].
Таким образом, в дореволюционной историографии можно отчетливо проследить энциклопедическую матрицу, коллизионно сочетавшую в себе две противоположные характеристики: субстанциональность и информативную локальность, т.е., с одной стороны, авторами закладывались основные параметры изучения, в том числе положения коренного крестьянства Дона, а с другой - в этой поисково-познавательной сети оставалось множество откровенных пробелов. Энциклопедическая матрица была, по нашему мнению, исторически когнитивно предопределена, ибо насущной потребностью того времени считалось познание окружающего мира и отображение его в сводной информативной форме, раскрывавшей предмет
изучения во всем его многообразии, но одновременно полученные результаты выдавались в рамках заданных параметров. Последними по времени выхода знаковыми работами, отражающими эту историографическую тенденцию, были, пожалуй, труды В.Д. Сухо-рукова и В.В. Богачева [5]. В их работах нашли отражение неизвестные сюжеты формирования неказачьего (фактически крестьянского) населения Дона. Если В.Д. Сухоруков сделал это на фоне рассмотрения ранней истории донского казачества, то В.В. Богачев - в рамках географического описания Войска Донского.
Во второй половине XVIII - первой половине XIX в. были заложены основы исследовательского анализа региональных аграрных проблем, которые в общей смысловой перспективе придают цельность всему периоду дореволюционной историографии, а соответственно позволяют рассматривать его как законченный предмет научного интереса. Авторы интуитивно в процессе сбора и обобщения первичной информации выработали и предложили донскому сообществу отвечающий насущным жизненным потребностям времени удачный алгоритм изложения материала, несмотря на все его вышеуказанные недостатки. Тем самым собранный первыми исследователями фактический материал положил начало изучению истории донских крестьян в отечественной историографии.
Эпоха великих реформ Александра II открыла новую страницу в истории России, она стала рубежом и в историографическом познании коренного крестьянства Дона, поскольку продемонстрировала явное повышение интереса к крестьянской проблематике [6]. Количественный объем работ, насыщенность фактологическим материалом и особый стиль повествования позволяют говорить о становлении характерной историографической тенденции в изучении аграрной истории, которые мы считаем правомерным именовать общим термином «историческое краеведение». Этот феномен донской историографии отличается совокупностью таких черт, как искренняя заинтересованность в предмете изложения, своеобразное любование добытым фактом, неподдельная восторженность в восприятии события, принципиальное настаивание на нюансах и деталях, особый слог.
В этот период происходит заметный качественный скачок, выражающийся в интенсификации сбора и публикации разнообразных источников. В субъективном отношении можно определить две разновеликие, но тем не менее равнозначные по степени вклада в создание информационной базы познания коренного крестьянства группы исследователей, одних мы называем специалистами, а других - краеведами-любителями [7], что факторно обусловлено не только их собственным позиционированием, но и имманентно присущим характером представляемых исследовательских материалов. В этот период сформировалась еще одна историографическая тенденция - историко-пра-вовой детерминированности, так как авторы стремились к нормативному толкованию базового предмета исследования. Причем сам предмет познания ими четко обозначен, а соответственно довольно явственно
прописываются социально-статустные сюжеты о донском крестьянстве. Исследователи как бы изначально тяготеют к фиксированной динамике исторического повествования об аграрной тематике. Вполне очевидна и государственническая однополюсность в трактовке событий, связанных с крестьянской миграцией.
Неоценимую роль в накоплении сведений об истории Дона вообще и крестьянства сыграла деятельность Области войска Донского статистического комитета, а также Донского музея. В изданиях статистического комитета впервые были опубликованы многочисленные исторические сведения, в том числе и по истории крестьянского населения края [8]. Преобладающий характер и совокупность избранных способов аккумулирования материалов позволяют нам говорить о сложившейся устойчивой тенденции инсти-туционализации в донской историографии коренного крестьянства.
Приближение к предмету научного познания, проникновение исследовательского интереса в мельчайшие детали крестьянской жизни способствовало появлению еще одной тенденции в донской историографии коренного крестьянства - тенденции исторической повседневности. Материалы этнографического характера, позволяющие восстановить повседневный быт и обычаи казачьего и крестьянского населения региона, содержатся в работах Г. Азарова, П. Никулина, Г. Шкрылева, М. Миллера и др. [9]. Публикации выделенного историографического направления дают достаточно репрезентативное представление о локальном крестьянском мире, об особенностях крестьянского восприятия окружающей социальной реальности. В некоторых из этих работ отчетливо проглядывает географический детерминизм, столь характерный для русской исторической школы того времени.
Во второй половине XIX - начале XX в. складывается проблемно-аналитический подход. Ученые стали интересоваться заселением Дона малороссиянами и великороссами, хозяйственными связями региона с другими губерниями России [10]. В этот период исследователи впервые попытались комплексно поставить и раскрыть узкоспециальные проблемы крестьянской миграции, адаптации переселенцев к местным условиям и основных направлений колонизации донского края. Избранный круг вопросов исследовательского интереса подавался, главным образом, через призму экономического положения донского крестьянства, трактовавшегося как эволюция крестьянского быта в новых природно-климатических и производственно-экономических условиях хозяйствования.
Знаковым событием в историографии второй половины XIX - начала XX в. стало появление обобщающих трудов по истории Дона, из этого ряда исследований особо следует выделить работу П.С. Балуева об истории и хозяйственной жизни станиц и городов донского края [11]. Она примечательна специальным освещением широкого круга вопросов о взаимоотношениях казачьего и крестьянского населения региона. В результате исследовательского рассмотрения этого историко-экономического сюжета автор правомерно
делает вывод о том, что большинство хозяйственных работ в донских станицах и хуторах в конце XVIII -начале XIX в. выполняли крестьяне, поскольку они не несли в отличие от казаков обязанностей военной службы. В то же время исполнение общественных хозяйственных обязанностей донских крестьян закреплялось принудительно и обеспечивалось в административно-правовом порядке войсковыми структурами. И в этом отношении Земля войска Донского в дореформенный период по-прежнему выступала в известном смысле как автономное образование, своеобразный федеративный субъект.
Фрагментарное состояние донской историографии дореволюционного периода во многом предопределялось абсолютной узостью источниковой базы. Причем недостаточностью опорных фактологических материалов для аграрных исследований особенно отличалось дореформенное время. В результате изучение аграрной истории Дона по названным причинам оказалось во многом затруднено. В этой связи несомненную значимость приобретают обстоятельные исследования некоторых дореволюционных историков и краеведов, в распоряжении которых были многие недоступные в наши дни материалы. Среди них отдельно следует отметить историко-археографические работы И.М. Сулина, посвященные истории заселения Миусского, Черкасского и Донецкого округов Войска Донского [12]. Они представляют собой поистине неисчерпаемый кладезь уникальных и репрезентативных сведений о коренном крестьянстве Дона.
Анализ донской историографии показывает, что большинство историков прагматически обращали внимание лишь на отдельные сюжеты работ И.М. Сулина, наиболее важные с точки зрения решения поставленных самими авторами исследовательских задач. В частности, А.П. Пронштейн и Б.В. Чеботарев на основе сулинских данных делали соответствующие обобщения о характере казачье-крестьянской колонизации данного региона [13]. Это позволило им проследить динамику крестьянской миграции, установить традиционные районы проживания малороссиян и имена донских старшин, наиболее активно привлекавших беглых крестьян в свои имения. И.И. Игнатович на основе материалов И.М. Сулина рассматривала рост численности крестьянского населения. В конечном итоге она установила, что его динамичный прирост обеспечивался не только за счет добровольной миграции (побегов от прежних владельцев), но и путем принудительной миграции в результате покупки донскими старшинами крестьян за пределами Войска с дальнейшим их переселением на Дон [14]. Тем самым И.И. Игнатович связывает увеличение доли крестьянского населения в Войске Донском с укреплением экономической основы поместий богатеющей донской старшины крепостническими методами [15].
А.И. Агафонов справедливо отмечал, что работы И.М. Сулина по истории округов Войска Донского содержат сведения не только о заселении Подонья-При-азовья, но и о хозяйственных связях этого региона с другими губерниями Российской империи [16]. Э.А. Шуль-
ман целенаправленно использовал сулинские данные для периодизации и локализации крестьянской миграции. По его мнению, если в первые два десятилетия XIX в. переселенцы преимущественно оседали во вновь основанных имениях, то в дальнейшем это происходило главным образом в уже существовавших хозяйствующих субъектах, что было обусловлено сокращением свободных земель в пределах Войска Донского [17]. «Материалы к истории заселения...» широко использовал Н.С. Коршиков, который рассматривал изменение отношений между владельцами хуторов и поселков и крестьянским населением, проживавшим в них, а обстоятельные сведения И.М. Сулина наглядно иллюстрировали эти социальные трансформации [18]. Историографический анализ использования материалов И.М. Сулина вполне однозначно свидетельствует о явной недостаточности источниковедческих работ по историко-аграрной проблематике Дона. Задача таких источниковедческих работ заключается в выявлении и описании подобных материалов, раскрывающих неизведанные страницы региональной истории.
Третий этап в региональной дореволюционной историографии мы обозначаем как этап социально-экономической детерминации в изучении коренного крестьянства Дона. Его начало приходится на конец XIX - начало XX в., когда наблюдается пик интереса к истории крестьянства дореформенного периода, появляется целый ряд работ П.П. Сахарова, К.В. Маркова, М.С. Жирова и др. [19]. Эта группа исследователей отмечала не только позитивную динамику освоения крестьянами новых земель, но и экономическую неэффективность крестьянских хозяйств накануне отмены крепостного права, причины которой они видели в сокращении крестьянских наделов. Актуализация вопросов земельной собственности и землеустройства не оставила в тени исследовательского внимания другие вопросы истории коренного крестьянства Дона. Например, вышеназванная группа авторов обстоятельно рассматривала жизнедеятельность крестьянской общины, принадлежавшие ей права и возложенные обязанности. В этой связи закономерно возникает исследовательская задача осуществления идентификации и проведения дифференциации социальной группы крестьянства. Так, К.В. Марков связывал появление крестьян на Дону с массовым притоком населения в конце XVII в., когда «крестьяне, перебираясь на Дон со всеми своими "животами", со всем своим крестьянским скарбом, переносят теперь сюда и свои земледельческие привычки. Убегая с тяглой земли, они садятся среди донских приволий на свободную землю и начинают прививать здесь доселе не существовавшее земледелие» [20]. Значительное место в названной работе отведено анализу административной системы, а также крестьянским выступлениям против произвола помещиков. Недостатком исследования К.В. Маркова, на наш взгляд, является тот факт, что в нем практически не уделяется внимания анализу экономического положения донских крестьян. Между тем еще до отмены крепостного права четко прослеживалась имущественная дифференциация крестьянского населения региона, которая оказывала
существенное влияние на жизнедеятельность крестьянского мира.
Базовой проблемой научного дискурса истории донских крестьян выступало выяснение уровня развития крепостного права и установление места крестьянства в социальной структуре региона. При этом одни исследователи указывали на большую роль крестьянства в развитии земледелия и скотоводства, подчеркивали относительную хозяйственную самостоятельность крестьян, чему в значительной степени способствовало слабое распространение крепостнических порядков, обилие земли при нехватке рабочих рук, возможность побегов на Кубань и Кавказ [21]. Иную точку зрения отстаивали К.В. Марков, П.П. Сахаров, Е.П. Савельев и др. Они полагали, что в первой половине XIX в. положение донских крестьян мало отличалось от положения крепостных в центральных губерниях России. Так, Е.П. Савельев писал: «Рабство царило в полной силе, как и в центральной России и Украине. Крестьян продавали, меняли на лошадей, охотничьих собак, проигрывали в карты и вообще распоряжались ими как своей неотъемлемой собственностью, живым инвентарем...» [22]. В то же время эта группа исследователей позитивно оценивала вклад крестьян в развитие сельского хозяйства региона [23]. В принципиально важном вопросе о закрепощении донских крестьян особняком выделяется мнение П.П. Сахарова, который отождествлял начало крепостного периода на Дону не с известным указом императора Павла I от 12 декабря 1796 г., а с более ранним «Наставлением» коменданта крепости Святого Димитрия Ростовского генерала Потапова 1766 г., в котором запрещался переход малороссиян от одного владельца к другому [24]. По нашему мнению, это суждение П.П. Сахарова отчасти справедливо, так как закрепощение донского крестьянства происходило поэтапно, а потому перепись малороссов 1763-1764 гг., наставление 1766 г., указ 1796 г. являлись знаковыми историко-правовыми вехами в этом процессе. Кроме того, подписание указа от 12 декабря 1796 г. не свидетельствовало о завершении процесса оформления крепостного права на Дону, поскольку и после него значительная часть приписных малороссиян по-прежнему считала себя свободными. И только после подавления Миусского восстания 1820 г., уравнения в правах приписных малороссиян с купленными и принятия исторически знакового Положения 1835 г. донское крестьянство окончательно потеряло свободу. Вместе с тем нельзя исключить, что часть малороссиян уже после проведения ревизии 1763 г., а затем и принятия наставления 1766 г. оказалась прикреплена к донским старшинам, но едва ли этот процесс имел тогда столь массовый характер, чтобы можно было говорить об окончательном установлении крепостного права на Дону.
Подводя итоги анализа дореволюционной историографии коренного крестьянства, отметим, что основная заслуга исследователей заключается собственно в самой постановке вопроса, формулировании базового предмета изучения, последовательном обосновании его самостоятельного значения для науки. Познание проблем жизне-
деятельности коренного крестьянства Дона становится в дореволюционный период отдельным научным направлением. Донские исследователи поставили принципиально важный вопрос об исторических источниках, проводилась сложнейшая и целенаправленная работа по накоплению исторических материалов. Собранные этнографические, фольклорные, нормативно-правовые и другие свидетельства позволили представить первоначальную историческую картину жизнедеятельности коренного крестьянства Дона. Однако публикуемые материалы нередко носили весьма отрывочный характер.
Переход от накопления разнообразных материалов к истолкованию, несомненно, был тогда исследовательским прорывом для донской историографии. Авторы того времени во многом сумели довольно объективно объяснить такие сложные исторические структуры, как крепостничество. Конечно, в публикациях в основном пока отсутствует четкое разведение научных категорий, и они нередко сосредоточиваются на пояснении, уточнении общепризнанных истин в аграрной проблематике. Донской историографии дореволюционного периода явно не хватает развернутых интерпретаций жизнедеятельности крестьянства. Моменты историко-научного истолкования нередко тонут в череде аккумулируемых исторических фактов, и авторами детально описываются основные события и происшествия, касающиеся коренного донского крестьянства. В результате комплексного анализа накопленного фактического материала так и не было проведено. Например, деятельность крестьянских обществ в крепостной период во многом осталась за пределами научного познания.
Таким образом, можно заключить, что общая постановка вопроса позволила исследователям XVIII - начала XX в. сосредоточиться на рассмотрении ряда конкретных историко-аграрных проблем, связанных с повседневной жизнедеятельностью крестьян. Однако целостная историческая картина в отношении коренного крестьянства Дона так и не сложилась. Тем не менее был заложен солидный источниковедческий фундамент для успешного продолжения исследовательской работы по изучению региональной историко-аграрной проблематики.
Литература
1. Гильденштедт И.А. Дневник путешествия в Южную Россию академика Гильденштедта в 1773-1774 гг. // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 2. Одесса, 1879; Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российского государства. Ч. 3. СПб., 1798.; Город Ростов-на-Дону и Приазовский край в описаниях путешественников XVIII в. и первой половины XIX в. Ростов н/Д, 1912; Дон и Нижнее Поволжье в период Крестьянской войны 1773-1775 гг.: Сб. док. Ростов н/Д, 1961.
2. Броневский В.Б. История Донского войска. Ч. 2. СПб., 1834; Ходецкий С.М. Статистико-хозяйственный очерк Земли Донского войска. СПб., 1853; Штукенберг И.Ф. Описание Земли войска Донского и Таганрогского градоначальства // Статистические труды И.Ф. Штукенбер-
га, издаваемые самим автором. Т. I. СПб., 1858; Филонов А. Очерки Дона. СПб., 1859; Краснов Н.И. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Земля войска Донского. СПб., 1863; и др.
3. Заблоцкий-Десятовский А.П. Хозяйственные замечания о некоторых губерниях южного края России // Журн. министерства гос. имуществ. 1841. Кн. 1; Шамшев. Опытный отчет по частному сельскому хозяйству в Земле войска Донского // Земледельческая газета. 1843. № 25. 26 марта; Ульянов И.С. Очерк сельского хозяйства на Дону // Земледельческая газета. 1843. № 74. 14 сент.; Взгляд на степное хозяйство донских помещиков // Донские войсковые ведомости (далее - ДВВ). 1858. № 22-23.
4. Атлас к материалам для статистики Российской империи. СПб., 1839. Л. XXIX; Законы народонаселения в России. Материалы для статистики Российской империи. СПб., 1841. С. 98-99; Кеппен П. Девятая ревизия. О числе жителей в России в 1851 году. СПб., 1857. С. 199; Тройницкий А. Крепостное население России по 10-й народной переписи. СПб., 1861. С. 85.
5. Сухоруков В.Д. Историческое описание Земли войска Донского. Новочеркасск, 1903; Богачев В.В. Очерки географии Всевеликого войска Донского. Новочеркасск, 1919.
6. Карасе в А.А. Донские крестьяне // Труды Области войска Донского статистического комитета (далее - ТОВДСК). Вып. 1. Новочеркасск, 1867; Краснов М. Положение крестьян в войске Донском // ДВВ. 1867. № 19; Краснов Н.И. Малороссияне в войске Донском // ДВВ. 1867. № 29.
7. Сенатские Указы о запрещении принимать беглых на Дону и других выходцев // ДВВ. 1865. № 33, 34; Десять исторических актов о запрещении принимать беглых людей на Дону // ДВВ. 1865. № 8; Записка о состоянии крестьянского дела в Войске Донском по 1 мая 1867 г. // Донской вестн. 1867. № 50; Попов Х.И. Из старинных актов (Очерк водворения на донских землях малороссиян) // Донской вестн. 1868. № 36; Сухоруков В.Д. Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822-1832 гг. Новочеркасск, 1891; Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные генерал-майором А.А. Лишиным. Т. 3. Новочеркасск, 1894; Сборник исторических материалов, извлеченных из архива е.и.в. канцелярии. СПб., 1896. Вып. 8.
8. Савельев А. Материалы для уголовной статистики войска Донского // ТОВДСК. Вып. 1. Новочеркасск, 1867; Попов И.П. Статистические данные по Области войска Донского до 1860 года // Сборник Области войска Донского статистического комитета (далее - СОВДСК). Вып. 2. Новочеркасск, 1901; Всеподданнейший отчет «исполняющего должность войскового наказного атамана войска Донского» за 1854 год // СОВДСК. Вып. 2. Новочеркасск, 1902; К истории земельного вопроса на Дону, в связи с современным положением и решением его // СОВДСК. Вып. 7. Новочеркасск, 1908; Кириллов А. Войсковой атаман войска Донского граф М.И. Платов и его административная деятельность // СОВДСК. Вып. 13. Новочеркасск, 1915.
9. Описание Хоперского округа войска Донского в топографическом и врачебном отношениях // ДВВ. 1852. № 44;
Азаров Г. Этнографические сведения о Казанской станице Усть-Медведицкого округа // Архив Русского географического общества (РГО), р. 12, оп. 1, д. 12, л. 5-6; Никулин П. Заметки проезжего // Донские областные ведомости. 1874. № 39; Столяров П. Этнографические сведения о жителях войска Донского // Архив РГО, р. 12, оп. 1, д. 1; Шкрылев Г. Из быта казаков задонских станиц Черкасского округа // Донские областные ведомости. 1876. № 44; Миллер М.А. Очерк крестьянских построек в Приазовье // Записки Ростовского-на-Дону общества истории, древностей и природы. Т. 1. Ростов н/Д, 1912.
10.Шамшев И. Голос из задонских степей // Донские областные ведомости. 1875. № 27; Никулин П. Хозяйственный быт станиц I Донского округа // Донские областные ведомости. 1876. № 85; Соколовский П.А. Экономический быт земледельческого населения России и колонизация юго-восточных степей перед крепостным правом. СПб., 1876; Сахаров П.П. Материалы по истории колонизации и быта земли донских казаков XVIII в. // СОВДСК. Вып. X. Новочеркасск, 1910; Сахаров П.П. Заселение Донского края в связи с условиями местного быта по печатным и рукописным материалам // Рукопись. Фонд Ростовского областного краеведческого музея. С. 351-355.
11.Балуев П.С. Историческое и статистическое описание станиц и городов Области войска Донского. Новочеркасск, 1900.
12.Сулин И.М. Сборник материалов по истории заселения казачьих хуторов: В 3 т. Новочеркасск, 1893; Он же. Материалы к истории заселения Миусского округа // СОВДСК. Вып. 5. Новочеркасск, 1906. С. 81-132; Вып. 6. Новочеркасск, 1907. С. 131-154; Вып. 7. Новочеркасск, 1908. С. 123-147; Он же. Материалы к истории заселения Черкасского округа // СОВДСК. Вып. 8. Новочеркасск, 1908. С. 179-220; Он же. Сборник материалов по истории заселения казачьих станиц и хуторов Донецкого округа. Т. 3. Ч. 1-2 // Новочеркасский музей истории донского казачества (НМИДК). КП-14900 РКФ 2705, 2706.
13.Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д, 1961. С. 195; Чеботарев Б.В. Приазовье во второй половине XVIII - начале XIX в. и его хозяйственное освоение: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 1965. С. 179-180.
14.Игнатович И.И. Крестьянское движение на Дону в 1820 г. М., 1937. С. 100.
15.Игнатович И.И. Крестьянское движение в России в первой четверти XIX века. М., 1963. С. 326-328.
16Агафонов А.И. Область войска Донского и Приазовья в дореформенный период. Ростов н/Д, 1986. С. 7.
17.Шульман Э.А. Земельные отношения в Подонье и Приазовье в первой половине XIX века. Ростов н/Д, 1991. С. 19-23.
18.Коршиков Н.С. Эволюция форм землевладения у донских казаков // Земля в судьбах донского казака. Ростов н/Д, 1998. С. 10-44.
19.Савелов Л.М. К истории крепостного права на Дону // Голос Дона. 1906. № 57; Сахаров П.П. Белое рабство на Дону. Новочеркасск, 1911; Сахаров П.П. Материалы по истории колонизации и быта земель донских казаков XVIII в.
// СОВДСК. Вып. 10. Отд. изд. Новочеркасск, 1915. С. 171185; Марков К.В. Крестьяне на Дону // СОВДСК. Вып. 11. Новочеркасск, 1913; Вып. 13. Новочеркасск, 1915; Жиров М.С. К делу о приеме беглых на Дону // СОВДСК. Вып. 13. Новочеркасск, 1915. 20Марков К.В. Указ. соч. С. 26.
21.Ветчинкин В.Н. Очерки поземельного владения на Дону в связи с развитием межевания // ТОВДСК. Вып. 2. Новочеркасск, 1889. С. 1-94.
22.Савельев Е.П. Крестьянский вопрос на Дону в связи с казачьим. Новочеркасск, 1917. С. 34.
23.Попов Х.И. По поводу статьи: «Малороссияне в войске Донском» // Донской вестн. 1867. № 47; Сахаров П.П. Указ. соч. С. 113; Марков К.В. Указ. соч. С. 93; Савельев Е.П. Указ. соч. С. 34.
24.Сахаров П.П. Белое рабство на Дону Новочеркасск, 1911. С. 33; Более подробно о взглядах П.П. Сахарова на крепостное право см.: Мининков Н.А. Павел Петрович Сахаров - историк донского казачества // Казачий сборник. Вып. 3. Ростов н/Д, 2002. С. 267-277.
Поступила в редакцию 24 июля 2008 г.
