CC BY
222
УДК 81'373
Р. М. Мукашева
аспирант кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ; e-mail: rahat_77@mail.ru
КОНЦЕПТЫ «ФЕМИНИННОСТЬ» И «МАСКУЛИННОСТЬ» В ЯЗЫКАХ РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ
В статье кратко рассматриваются этапы развития тендерных исследований на Западе, в России и в Кыргызской Республике и влияние феминистского движения на данный процесс. Подробно изложены достижения феминистской критики языка в языковой политике франкоязычных стран и феминизация имен во французском языке. Изучаются разновидности концептов «феминин-ность» и «маскулинность», их языковое проявление и, как следствие социальных изменений, их трансформация в современном обществе. В рамках проведенного анализа на материале киргизского языка предпринята попытка выявления особенностей репрезентации концептов «фемининность» и «маскулинность» в выступлениях киргизских политиков.
Ключевые слова: гендерные исследования; гендерная трансформация; концепт; фемининность; маскулинность; официальная речь политиков.
Mukasheva R. M.
Postgraduate student at the Department of General and Comparative Linguistics, MSLU; e-mail: rahat_77@mail.ru
THE CONCEPTS "FEMINITY" AND "MASCULINITY" IN LANGUAGES OF DIFFERENT TYPES
The article briefly describes the stages of development of gender investigations in Europe, Russia and the Kyrgyz Republic, and the influence of the feminists' movement on it. The achievements of language criticism in speech politics of French-speaking countries and feminization of names in French are given detailed consideration. Attention is paid to different types of concepts "feminity" and "masculinity", their representation in speech, and, their transformation in modern society, caused by social changes. An attempt has been made to reveal the special features of representation of the concepts "feminity" and "masculinity" in the speech of Kyrgyz politicians (based on Kyrgyz language).
Key words: gender studies; gender transformation; concept; official politicians' speech; feminity; masculinity.
Язык, являясь средством хранения и передачи информации, сохраняет в себе весь опыт предыдущих поколений в осмыслении тех или иных понятий. Концепты «фемининность» (женственность) и «маскулинность» (мужественность), которые изучаются гендерной
лингвистикой, являясь важными составляющими общественного сознания, присутствуют в любой культуре и в любом языке. Они, будучи концептами картины мира, выражаются различными способами. Одна из задач гендерной лингвистики - выявление этих средств в языках различных типов, в том числе установление их универсального или этноспецифичного характера.
Соотношение языка и пола, способы и механизмы выражения в языке факта существования людей разного пола привлекало внимание философов со времен античности, задолго до появления понятия «гендер» и самого направления «гендерная лингвистика». Взаимосвязь языка и пола рассматривалась в те времена при осмыслении грамматической категории рода, который определялся фактом существования людей разного пола. Данная гипотеза поддерживалась такими известными учеными, как В. Гумбольдт, Я. Гримм, М. Гердер.
Отличия в интеллектуальных способностях, физических возможностях и характере мужчин и женщин заданы природой и, соответственно, предполагалось, что различия в мужской и женской речи также сформированы только их биологическим полом. Первоначально несходство мужского и женского вариантов языков были зафиксированы в примитивных, или экзотических языках, и результаты исследований подвергли сомнению символико-семантическую интерпретацию связи языка и пола. «Тем не менее, в рамках критики этой гипотезы и постепенного вытеснения ее морфологическим и синтаксическим объяснением категории рода неизменным оставалось признание того, что категория рода сама способна повлиять на человеческое восприятие соответствующих слов и понятий» [9, с. 41].
Позднее, в переходный период развития гендерных исследований (первая половина XX в.), который стал подготовительной базой современных гендерных исследований [10], работа немецкого философа Ф. Маутнера, наряду с работами О. Есперсена1 и Э. Сепира [12, с. 437-454; 13, с. 455-461] пробудили интерес к гендерным аспектам языка и коммуникации. Имевшиеся к тому времени результаты исследований связи языка и пола его носителей в экзотических языках натолкнули лингвистов на мысль о наличии гендерных различий и в европейских языках.
Следующий этап гендерных исследований приходится на период кардинальных изменений в научной мысли (вторая половина XX в.).
1 Цит. по: [9, с. 34-36].
Переосмысление взглядов в философии приводит к образованию нового направления - постмодернизма. В возникновении и развитии гендерных исследований на Западе велика роль философии. Важное место в истории развития гендерной лингвистики и гендерных исследований в этой области занимают работы Мишеля Фуко. Французский философ внес огромный вклад в разработку концепции гендера, обосновал высокую значимость пола в западноевропейской культуре [10] и на историческом материале продемонстрировал осознание этой значимости. М. Фуко был одним из первых разработчиков ген-дерной проблематики и концепции гендерного неравенства.
Так же как и в философии, в лингвистике происходили радикальные изменения, приведшие к смене научной парадигмы. На смену структурализму приходит когнитивно-дискурсивная парадигма, основной особенностью которой является антропоцентризм. Идея антропоцентричности языка становится основной в современной лингвистике. При лингвистическом структурализме язык рассматривался как нечто, существующее «само по себе и для себя», антропоцентрич-ная же парадигма рассматривает человека в языке и язык в человеке. Персональные характеристики говорящего становятся приоритетной частью лингвистических исследований. А это значит, что изучение языка предполагает не только лингвистический анализ, но и учет экстралингвистических данных новых течений, начавших свое развитие в этот период. Одним из таких направлений языкознания стала социолингвистика, рассматривающая язык как общественное явление. Связь языка с обществом проявляется на различных уровнях языковой системы и в различных аспектах его функционирования. Социолингвистика изучает разнообразные виды отношений между языком и обществом, такие как язык и история, язык и культура, язык и этнос, язык и массовая коммуникация и т. д. [11]. В рамках этих исследований также рассматривается социальное варьирование языка, а вместе с ним и гендерное, «связанное с полом говорящих» [5, с. 41].
В целом, гендерные исследования в социолингвистике способствовали наибольшему прогрессу в осмыслении гендера и языка [10]. Нельзя не назвать в этой связи работы американского ученого У. Ла-бова, изучавшего «звучащую речь» носителей английского языка [там же]. Исследователем было отмечено, что биологическая детерминированность различий мужской и женской речи, хотя и не является решающей, все же имеет место. При этом подчеркивалось, что
значительно большую роль в существовании различий в речи мужчин и женщин (например, фонетических) играют социальные характеристики говорящих. Не менее важная заслуга У. Лабова состоит в том, что при исследовании им впервые был применен особый социолингвистический квантитативный метод изучения речи большого количества информантов, который применяется и в настоящее время.
Этот период истории развития гендерных исследований, помимо смены научных взглядов и понятий, ознаменовался значительными социальными изменениями. В 60-70-х гг. XX в. женщины США и Западной Европы, главным образом Германии, стали все активнее выступать за свои гражданские и экономические права. Возникает феминистское движение за равноправие во всех сферах общественной жизни, на которое большое влияние оказала книга-эссе французской писательницы, философа-экзистенциалиста Симоны де Бовуар «Второй пол» (Le Deuxième Sexe), написанная еще в 1949 г. [3]. Это одна из самых известных работ автора, посвященная проблемам женщин, обращении с ними на протяжении всей истории человечества. Книга Симоны де Бовуар рассматривается как один из основных философских трудов феминистского направления и как отправная точка феминизма второй волны.
Американские феминистки также боролись за право женщин быть включенными в образовательный и научный процесс. Под их влиянием были созданы «первые курсы женских исследований в высшей школе США» [4, с. 18]. Были изданы и использовались в процессе обучения несправедливо забытые научные труды женщин, поднимались проблемы женщин и гендера. Изменения такого рода возникли «из осознания того факта, что женщины на протяжении долгого развития культуры обычно исключались из публичного дискурса и ассоциировались с домашней сферой, с семьей и "женской работой"» [там же, с. 19-20].
Новое женское движение имело огромное влияние на дальнейшее развитие гендерных исследований в языке, что привело к возникновению нового направления - феминистской лингвистики, или феминистской критики языка. Исследования представителей этого течения проводились с целью выявления мужского доминирования в языке.
Самой значительной в этом направлении стала работа Р. Лакофф «Язык и место женщины», в которой автор обосновывает «андроцен-тричность языка и ущербность образа женщины в картине мира, воспроизводимой в языке» [9, с. 39].
В феминистской лингвистике выделяются несколько признаков андроцентризма:
- отождествление понятий «человек» и «мужчина» (во многих европейских языках оба выражаются одним словом: «homme» - во французском языке, «man» - в английском и «Mann» - в немецком);
- существительные женского рода являются производными от мужских и несут в себе негативную оценочность;
- мужские формы языка употребляются для обозначения лиц любого пола, что подводит к выводу о том, что в «массе случаев женщины вообще игнорируются языком»;
- фемининность и маскулинность противопоставлены друг другу в качественном и количественном отношениях, что приводит к тендерной асимметрии.
Феминистская лингвистика развивалась в двух направлениях. Первое рассматривало языки с целью выявления асимметрии, направленной против женщин, «из-за второстепенной роли и негативных качеств, приписываемых им патриархальными стереотипами, зафиксированными в языке» [17, с. 211]. Исследования языка в этом направлении продемонстрировали, что «все языки, функционирующие в патриархальных и постпатриархальных культурах, суть мужские языки и строятся на основе мужской картины мира. Исходя из этого, феминистская лингвистика настаивает на переосмыслении и изменении языковых норм, считая сознательное нормирование языка и языковую политику целью своих исследований» [9, с. 41].
Второе течение феминистской лингвистики сосредоточилось на исследованиях особенностей тактик речевого поведения мужчин и женщин в коммуникации в однополых и смешанных группах. Так называемая тактика «коммуникативного сотрудничества», приписываемая женщинам, в основе которой заключены не только чисто лингвистические особенности речи женщин (значительное количество уменьшительно-ласкательных суффиксов большее, чем у мужчин, разнообразие форм вежливости и обращений частое использование сослагательного наклонения и т. д.), но и экстралингвистические характеристики (отсутствие доминантности, неагрессивность, умение слушать и ставить себя на место собеседника), негативно отражается на женщинах при общении в смешанных группах и формирует мнение о том, что «женщины слабее, неувереннее и вообще менее компетентны» [9, с. 42]. Если же женщины используют тактики мужского
речевого поведения (наступательно сть, директивные речевые акты), то в обществе это воспринимается как неженственность и агрессивность. Такое понимание объясняется несоответствием коммуникативного поведения нормам и стереотипам, установленным обществом относительно роли мужчин и женщин в социуме.
Надо отметить тот факт, что феминистская критика языка добилась успехов не только в общественно-языковой практике ряда стран, но и в их языковой политике. С 1976 г. действует Директива 76/207 Совета ЕЭС по реализации принципа равноправия женщин и мужчин относительно возможности получения профессионального образования, работы и продвижения по социальной лестнице. В 1989 г. была принята Резолюция об избежании сексизма в языке в деловом дискурсе (при оформлении объявлений о найме на работу стали указывать и мужские, и женские варианты профессий и должностей). В этом направлении феминистская лингвистика добилась некоторых изменений языковой нормы, универсальность которых на лексическом уровне заметна прежде всего в европейских языках. Так, например, в Германии форма обращения к молодой девушке Fräulein заменяется формой Frau, которое раньше употреблялось по отношению к взрослой, замужней женщине. Подобная тенденция наблюдается и в английском, и во французском языках. Вместо Miss или Mrs используется нейтральное Ms, а слово Mademoisselle заменено на Madame. Также для современного английского языка характерна замена традиционных номинаций для обозначения женского пола словами: firemen - firefighters, policemen - police officer и др.
Как и в других европейских странах, феминистское движение во Франции возникло и развивается на фоне изменяющихся процессов в политической, экономической и производственной областях общественной жизни и возрастающей роли женщины в обществе.
В 1984 г. была создана Комиссия по феминизации наименований профессий, должностей, титулов и званий (La Commission de la féminisation des noms de métiers, fonctions, grades ou titres). В 1993 г. Комиссией было обнародовано Постановление о правилах феминизации названий (например, по модели образования слова avocate образовано слово magistrate, по модели cassière - hussière, по модели laborantine - échevine). Для обозначения женского рода к некоторым обращениям добавляется артикль la: la Ministre de l'économie, la vice rectrice, la chercheuse, la soldate américaine и др. [16, с. 89].
Реформы такого рода проводились и в других франкоязычных странах: во франкоязычной провинции Канады Квебек (1979), Швейцарии (1988), Бельгии (1993). В Квебеке закрепилась «универсализация окончания -e» [там же, с. 89], которая отразилась в его добавлении к словам, в которых раньше оно не употреблялось (uneprofesseure, une auteure, une metteure en scène). В Швейцарии употребляются парные формы существительных мужского и женского рода (les instituteurs et les institutrices).
Во французском языке феминизация имен происходит по «всеобщему языковому закону развития форм по аналогии» [там же], с помощью добавления суффиксов или окончаний к формам мужского рода. Например, суффиксов -esse (une hôtesse, une maîtresse, une poétesse); -ière (une banquière, une cassière); окончания -euse (une chercheuse, une basketteuse, une programmeuse); окончания -trice (une aviatrice, une conductrice, une doctrice).
Кроме всего вышеперечисленного, гендерная лингвистика (или феминистская критика языка) становится наукой междисциплинарной. К гендерным исследованиям привлекаются различные науки о человеке (психология, социология, история, антропология, этнография).
В российской лингвистике феминистское направление возникает позже и не выражено так ярко как в западной, в силу того, что советский период характеризуется отсутствием феминистской лингвистики. Это объясняется рядом исторических фактов, и, прежде всего тем, что в СССР женщинам не надо было бороться за социальное и экономическое равноправие. С 1917 г. советские женщины обрели «равные с мужчинами гражданские права, имели возможность получать высшее образование, в советские годы (особенно в период стахановского движения) целью государственной политики было привлечение женщин к освоению мужских профессий» [9, с. 54]. Большая часть советских женщин не ограничивала себя только рамками домашней, семейной, жизни. Они являлись передовиками производства, активистками общественной жизни, участвовали в политической жизни страны.
Киргизия (в настоящее время Кыргызская Республика) вошла в состав Российской империи во второй половине XIX в., сохранив патриархально-феодальный строй. Но после Октябрьской революции 1917 г. жизнь в Киргизии изменилась во многих сферах. На женщин Киргизии «распространились общие для советской страны
законоположения, представляющие женщине равные права с мужчиной» [2, с. 6]. Женщины советской Киргизии не боролись за свои права, само государство им их предоставляло и создавало условия для достижения равноправия. Поэтому многие киргизские женщины, еще во времена становления советской власти, активно участвовали в социальных преобразованиях молодой республики. Советская власть принесла эмансипацию киргизским женщинам. Но говорить о том, что женское движение в Киргизии не существовало вообще нельзя. Оно возникло еще в 1925 г. и помогало государству в выполнении идеологических задач. Таким образом, женское движение в Киргизии XX в. коренным образом отличается от западного, но имеет тесную связь с российским, в силу общности исторического развития.
В Кыргызской Республике гендерные исследования в политическом и социальном аспектах проводятся только с 2000-х гг. Изучаются вопросы о роли и месте киргизской женщины в обществе и политике, рассматриваются социокультурные аспекты гендерных отношений.
В лингвистике же гендерные исследования на материале киргизского языка не проводились, и, соответственно, феминистская лингвистика не развита так, как на Западе или в России.
В последние десятилетия активно развивается концептология, основной единицей которой является концепт. Понятие заимствовано из когнитивной психологиии и является терминологически разнообразным.
По мнению Ю. С. Степанова, «концепт - явление того же порядка, что и понятие» [14, с. 40] и рассматривается им в рамках математической логики и культурологии. Определяя концепт как «основную ячейку культуры в ментальном мире человека» [там же, с. 41], Ю. С. Степанов выделяет три его «слоя»:
- основной, актуальный, признак (актуален для всех носителей языка и культуры;
- дополнительные, «пассивные» признаки, являющиеся историческими (осознаются лишь представителями некоторых социальных групп);
- внутреннюю форму, запечатленную во внешней, словесной форме (существенна лишь для ученых).
А. В. Кирилина также рассматривает термин «концеп» как синоним «понятия», имея в виду, что оба они не совпадают с объемом
словарной дефиниции и включают как общезначимые признаки (коллективный опыт), так и индивидуально значимые (индивидуальное сознание), связанные с жизненным опытом индивида» [9, с. 89].
Исследования концептов маскулинности и фемининности, а также сопоставительные исследования на материале различных языков широко проводятся в России в последние десятилетия в рамках линг-вокультурологии. Интерес вызывают вопросы изучения специфики стереотипов маскулинности и фемининности и их функционирование в языке.
По мнению Е. С. Бадмаевой, концепты «фемининность» и «маскулинность» рассматриваются не только как следствие природных факторов, но и как понятия, обусловленные культурной традицией. «"Маскулинность" и "фемининность" понимаются как совокупности лингвокуль-турных концептов, сформированные в сознании человека и отражающие его представления о мужском и женском началах» [1, с. 9].
Концепты «фемининность» и «маскулинность» рассматриваются также как комплекс анатомических, физиологических признаков женского и мужского пола. В то же время они представляют собой ген-дерные категории, включающие в себя и социально-аксиологические признаки, характеризующие женщин и мужчин в обществе.
Нужно отметить тот факт, что изучение фемининности и маскулинности не проводилось параллельно в один и тот же промежуток времени в силу развития именно феминистской критики языка. Изучение феминниности, женской гендерной идентичности и ее отражения в языке началось намного раньше, чем исследование маскулинности.
Концептом «фемининность» занимаются разные ученые, рассматривая мифологию, религию, искусство, а также все, что связано с общественным и индивидуальным сознанием носителей разных культур. В. Н. Кардапольцева выделяет следующие проявления фемининности:
- традиционные - сострадательность, способность к сочувствию, самопожертвованию, сопереживанию, «христианственность души»;
- героические - для которой семья, домашняя работа - не главное в жизни; приоритетом является общественная деятельность;
- демонические - нарушение условностей, проявление эгоцентризма, сочетание красоты и мистичности, а также способность быть музой [8].
Несмотря на различные проявления фемининности, исследователи указывают, как мы отмечали выше, что женская речь более эмоциональна, богата употреблением вежливых форм и сослагательного наклонения, лишена ругательных слов и агрессивных выражений. Безусловно, все эти признаки женской речи зависят не только от принадлежности к женскому полу, но и от социальных факторов.
Но некоторые исследования последних лет фиксируют изменения стереотипов фемининности, выделяя:
- нормативную фемининность, «которая соответствует женскому хабитусу с ориентацией на традиционно закрепившиеся в общественном сознании женские ценности» (семья, дом, дети);
- инфантильную фемининность, представительницы которой пытаются быть активными лидерами, самодостаточными личностями, семейные ценности не занимают первостепенное место в их жизни. Женщины такого типа инфантильны в сфере семейно-материальных установок, несмотря на свою активность;
- инверсионную фемининность представляют женщины, обладающие чрезмерной маскулинизацией. Они «вспыльчивы, склонны к гневу, злобе, эмоциональной неустойчивости». Поведение женщин данного типа воспринимается как мужское. Инверсионная фемининность связана с такими понятиями, как независимость, уверенность в себе, профессионализм, амбициозность, соревновательность, агрессивность, т. е. всеми атрибутами маскулинности;
- деформированную фемининность, которая выражается в моделях поведения, «сопряженных с алкоголизмом, наркоманией и другими деструктивными паттернами»;
- андрогинную фемининность, в которой сочетаются и женские, и мужские характеристики [7].
Такое разнообразие фемининности в настоящее время еще раз подтверждает мысль о меняющихся ориентирах в обществе.
С конца 80-х гг. прошлого столетия, наряду с исследованиями фе-мининности, возрастает интерес и к проблемам маскулинности, о чем свидетельствуют проведенные научные конференции и выпущенные публикации, результатом которых стало определение четырех разных типов маскулинности. Эти данные базируются на исследованиях С. Поллака материалов английского языка:
- «Sturdy Oak» (крепкий дуб) - основывается на мужском стоицизме;
- «Give 'em Hell» (покажи им, где раки зимуют) - создает ложную «самость» из отваги, бравады, любви к насилию;
- «Big Wheel» (крутой парень) - подчеркивает потребность любой ценой достичь высокого статуса, власти, влияния;
- «No Sissy Stuff» (без соплей) - осуждение выражения мальчиком любых сильных или теплых чувств, привязанности, зависимости от всего, что считается «женственным» и, следовательно, неприемлемым или табуированным1.
Стереотипы подобного рода доказывают, что для мужчин существуют определенные социальные нормы, такие как успешность, физическая сила, умственные способности, смелость, эмоциональная стойкость. Эти нормы несут в себе социальное давление, которое испытывает на себе мужчина, результатом чего являются ограничения в выражении эмоциональности, слабости, вынуждают к проявлению лидерства во всех сферах, к соревновательности, потребности контролирования окружающих и ситуаций. Все эти нормы и ожидания общества приводят к кризису маскулинности, так как мужчина (как социальный класс) не соответствует современным меняющимся условиям жизни и общества и должен перестраиваться и вносить изменения в самосознание [6].
В настоящее время в силу изменений, происходящих в гендерных отношениях, различаются две разновидности концепта «маскулинность»:
- гегемонная маскулинность;
- естественная маскулинность.
Гегемонная маскулинность включает в себя такие понятия, как лидерство, власть, первенство. Естественная маскулинность проявляется в снятии «разного рода ограничений, накладываемых гегемонной маскулинностью. Сюда относятся и право на эмоциональность, и признание за мужчиной права быть неуверенным, обеспокоенным будущим, и возможность иного отношения к семье, к детям» [7, с. 136]. Новый концепт маскулинности имеет место в современном обществе, что говорит о трансформации гендера. Привычные, стереотипные, понятия маскулинности заменяются концептом естественной маскулинности.
Изменения в сфере эмоциональных отношений, проявляющиеся у женщин и мужчин и являющиеся следствием преобразований
1 Цит. по: [9, с. 47].
в сфере труда и экономики, в сфере политики и в других видах общественной деятельности, выражаются в «мужской» агрессивности и жесткости у женщин, и наоборот, в «женской» чувствительности, сентиментальности и неуверенности у мужчин [7].
Большое разнообразие трактовок концептов фемининности и маскулинности наглядно свидетельствует о трансформации гендера в обществе, которая выражается в поведении, одежде, выражении эмоций и во многом другом. И, безусловно, в манифестации гендера в языке.
В данной статье мы представляем фрагмент анализа особенностей манифестации концептов «фемининность» и «маскулинность» в официально-политических текстах киргизских представителей власти на материале киргизского языка, который входит в алтайскую (тюркскую) семью языков и является агглютинативным.
Выявление и изучение данных о концептах фемининности и маскулинности и входящих в их состав гендерных стереотипов способствует рассмотрению вопроса об «авторе дискурса» с учетом гендер-ной специфики.
Материалом предварительного исследования послужили тексты выступлений президента Кыргызской Республики переходного периода Розы Исаковны Отунбаевой, опубликованные в киргизкоязычных газетах «Де факто» от 1 ноября 2011 г. и «Кыргыз туусу» от 15 ноября 2011 г., и инаугурационное выступление избранного президента Алмазбека Шаршеновича Атамбаева в газете «Кыргыз туусу» от 15 ноября 2011 г. Этот материал объединен одной темой - сложением полномочий президента переходного периода, выборы нового президента и его инаугурация.
Прежде чем говорить о предварительных результатах анализа небольшого количества статей, нужно сказать об особенностях грамматики и стилистики киргизского языка. В киргизском языке отсутствует грамматическая категория рода, часто и в официально-деловой, и в обиходной речи употребляются сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, а также устойчивые фразеологические обороты, пословицы и поговорки, что связано с историей развития языка. Киргизский язык, не имевший ранее письменности, фиксировался в устном народном творчестве, что выражается в большом количестве паремий и фразеологизмов.
Основываясь на данном материале, предварительно можно отметить, что официальная речь женщины-политика Р. И. Отунбаевой
и речь действующего президента А. Ш. Атамбаева имеют некоторые схожие черты, такие как использование паремий, устойчивых выражений и цитат из великого эпоса киргизского народа «Манас»:
Р. И. Отунбаева:
«Кыбыраган кыр ашат» - Тише едешь, дальше будешь;
«Ачуу душман акыл дос» - Злоба - враг, а ум - друг1;
«Бирдик болсо тирлик болот» - Если будет единство, будет и жизнь (перевод наш. - Р. М.);
«Жолунуз шыдыр болсун, жолдошунуз Кыдыр болсун» - Пусть дорога будет без препятствий, и попутчиком будет хороший человек (перевод наш. - Р. М.).
А. Ш. Атамбаев:
«Кеч бара-бара TYЗYлeт» - Время все сглаживает2;
«Сабырдын TYбY — сары алтын» - Кто скромен - золота достоин [перевод по: 15, с. 256];
«Ыймандуу бийде тууган жок, туугандуу бийде - ыйман жок» -У справедливого правителя нет родственников, а у правителя, имеющего много родственников, нет справедливости (перевод наш. - Р. М.);
«Ырыс алды - ынтымак» - Единодушие - залог счастья (перевод наш. - Р. М.).
Использование этих лингвистических средств и мужчиной, и женщиной, демонстрирует почитание ценностей киргизского этноса и близость к простому народу, для которого все эти лингвистические обороты близки и понятны. Рассматривая подробнее речь политиков, нужно отметить тот факт, что в речи Р. И. Отунбаевой мы наблюдаем очень частое употребление сложноподчиненных предложений, причем в одном предложении могут использоваться несколько придаточных (придаточные времени, причины, цели, образа действия, меры, уступительные придаточные предложения). Использование в речи сложноподчиненных предложений, которое мы наблюдаем в официальной речи Р. И. Отунбаевой, О. Есперсен охарактеризовал как мужскую модель речи. Выступления же А. Ш. Атамбаева отличаются большим употреблением простых и сложносочиненных предложений, хотя встречаются и сложноподчиненные конструкции, но гораздо в меньшей степени, что О. Есперсен определяет скорее как женскую модель.
1 Цит. по: [15, с. 60].
2 Цит. по: [15, с. 208].
Дальнейший анализ газетных статей еще раз показал, что речь Р. И. Отунбаевой все же больше относится к стилю мужской речи, о чем свидетельствуют такие факты как отсутствие эмоциональности, редкое употребление превосходных степеней прилагательных, официальность. Речь А. Ш. Атамбаева напротив, наполнена эмоциональностью, что выражено прилагательными (чоц - большой, алтын - золотой, асыл -умный, ыймандуу - совестливый, честный, порядочный), обращением к Всевышнему (Кудайга шYГYP - Слава богу; Кудай колдосун -Да хранит Бог; Кудай-таала - Бог, Господь), которые не встречаются в речи Р. И. Отунбаевой, а также использованием большого количества образных выражений. Такой вид речи является более простым и близким для понимания простого народа.
Предварительный анализ показывает, что в выступлениях этих политиков нет однородности. В речи Р. И. Отунбаевой чаще встречаются черты мужской речи, а в выступлениях А. Ш. Атамбаева - женской. Дальнейший анализ, надеемся, покажет более ясную картину.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бадмаева Е. С. Концептуальные пространства маскулинности и фемининности (на материале фразеологизмов и паремий): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Улан-Удэ, 2010. - 25 с.
2. БектургановаК. А. Роль иместо женщины в истории Кыргызстана (XIX -начало XXI века). - Бешкек : 2006. - 192 с.
3. Бовуар С. де. Второй пол. - Т. 1 и 2 : пер. с франц. / общ. ред. и вступ. ст. С. Г. Айвазовой ; комм. М. В. Аристовой. - М. : Прогресс : СПб. : Алетейя, 1997. - 832 с.
4. Введение в гендерные исследования. - Ч. I: учеб. пособие / под ред. И. А. Же-ребкиной. - Харьков : ХЦГИ, 2001 : Спб. : Але-тейя, 2001. - 708 с.
5. Германова Н. Н. Введение в языкознание. Язык в социокультурном контексте: учеб. пособие. - М. : Рема, 2008. - 144 с.
6. Ефремов В. А. Динамика русской языковой картины мира: вербализация концептуального пространства «мужчина - женщина»: дис. ... д-ра филол. наук. - СПб., 2010. - 406 с.
7. Ильиных С. А. Концепты маскулинности и фемининности в русле тендерного подхода // Идеи и идеалы. Научный журнал. - 2011. - № 4 (10). -Т. 1. - С. 131-144.
8. Кардапольцева В. Н. Особенности конструирования и репрезентации женственности в русской культуре нового и новейшего времени: дис. . д-ра культурологии (теория и история культурологии). - М., 2005. -491 с.
9. Кирилина А. В. Гендер: лингвистические аспекты. - М. : Изд-во «Институт социологии РАН», 1999. - 180 с.
10. Кирилина А. В. Язык и пол (гендерная лингвистика) // Открытая (публичная) лекция проф. А. В. Кирилиной от 19.01.2015 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.youtube.com
11. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика: пособие для студентов гума-нит. вузов и учащихся лицеев. - 2-е изд-во, испр. - М. : Аспект Пресс, 2000. - 207 с.
12. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. Аномальные речевые приемы в нутка: пер. с англ. под ред. и с предисл. д-ра филол. наук. проф. А. Е. Кибрика. - М. : Прогресс-Универс, 1993. - 656 с.
13. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. Мужские и женские варианты речи в языке яна: пер. с англ. под ред. и с предисл. д-ра филол. наук. проф. А. Е. Кибрика. - М. : Прогресс-Универс, 1993. -656 с.
14. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. - М. : Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.
15. Шамбаев С. Киргизско-русские пословицы, поговорки и изречения / сост. и пер. Сыргабек Шамбаев; авт. предисл. Сапарбек Закиров. - Фрунзе : Мектеп, 1979. - 340 с.
16. Шемчук Ю. М., Андреева А. В. Феминизация лексических изменений как проблема гендерной лингвистики // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. - Калининград : Изд-во БФУ им. И. Канта, 2013. - Вып. 2 : Филологические науки. - С. 86-92.
17. Щербакова О. А. Оппозиция «маскулинность-фемининность» и ее реализация в языке и речи // Коммуникативно-дискурсивные практики в различных национальных культурах. - М. : МГЛУ, 2013. - С. 207-221. -(Вестн. Моск. гос. линвист. ун-та; вып. 5 (665). Сер. Языкознание).
