CC BY
191
5.3. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ УГОЛОВНОПРАВОВОЙ ОХРАНЫ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ
Дворянсков Иван Владимирович, к.ю.н., доцент. Должность: доцент кафедры уголовного права и процесса. Место работы: Российский университет дружбы народов.
Аннотация: В статье ставится проблема уголовно-правовой охраны судебной власти. Судебная власть рассматривается в следующих контекстах: как объект научного исследования, как институт власти, как понятие и как объект преступления. Делается попытка пересмотра концептуальных основ такой охраны, анализируются недостатки ее существующей регламентации. Осуществлена систематизация преступлений против судебной власти на основе разработанных автором критериев.
Ключевые слова: судебная власть; уголовноправовая охрана; концептуальные основы; принципы охраны; основы криминализации; критерии систематизации.
CONCEPTUAL BASES CRIMINALL Y-RIGHT PROTECTION THE JUDICIAL AUTHORITY
Dvoryanskov Ivan Vladimirovich, PhD at law, associate professor. Position: associate professor at criminal law and process chair. Place of employment: Russian people’s friendship university.
Annotation: In article the problem of criminally-right protection judicial power is put. The judicial power is considered in following contexts: as object of scientific research, as power institute, as concept and as object of a crime. Attempt of revision of conceptual bases of such protection becomes, lacks of its existing regulation are analyzed. Ordering of crimes against the judicial power on the basis of the criteria developed by the author is carried out.
Keywords: the judicial power; criminally-right
protection; conceptual bases; protection principles; criminalization bases; criteria of ordering.
Исследования судебной власти всегда были актуальны. Они не потеряли значения и в наши дни. Важным аспектом изучения является и уголовно-правовое обеспечение судебной власти, которое приобрело особую актуальность с начала в нашей стране судебной реформы. Ей, к слову сказать, скоро будет уже 20 лет, если вести отсчет с принятия в 1991 г. Концепции судебной реформы. Подготовленная группой независимых экспертов под руководством народного депутата Б. А. Золотухина, она была внесена в Верховный Совет РСФСР Президентом Российской Федерации и 24 октября 1991 года одобрена постановлением Верховного Совета РСФСР. В Концепции анализировались причины кризисного состояния правоохранительных органов и судебной системы и предлагались законодательные и организационные меры по преодолению затруднений и преобразованию судопроизводства на демократических основах. В частности, провозглашалась необходимость возрождения суда присяжных, института мировых судей, введения судебного контроля за правомерностью заключения под стражу, несменяемости судей, пересмотра ведомственных показателей работы правоохранительных органов и судов.
Однако и по сей день состояние безопасности судебной власти, ее правовых и организационных основ оставляет желать лучшего. Это подтверждается как самой практикой судопроизводства в России, так и как неоднократными высказываниями в последнее время представителей высшей политической власти о необходимости реформирования правоохранительной и судебной системы. Так, президент России Д.А. Медведев, проводя совещание по современному развитию российского правосудия в конституционном Суде РФ (г. Санкт-Петербург, 19 июля 2010 г.), заявил о необходимости законодательного обеспечения судебной реформы. Это обусловлено необходимостью разработки системы правовых гарантий соблюдения законности в рамках судопроизводства, что требует, прежде всего, глубокой и всесторонней теоретической работы. Вместе с тем, данное высказывание косвенно свидетельствует, что таких надежных гарантий судебная власть до сих пор не имеет.
Нельзя сказать, что работа по их разработке и совершенствованию не велась в последние годы. Напротив, можно было наблюдать возрастание ее интенсивности. В частности, было защищено довольно большое число диссертаций, посвященных проблемам уголовноправовой охраны правосудия. Среди них - несколько докторских: С.А. Денисовым, Ю.И.Кулешовым, Л.В. Лобановой. Издавались монографии и статьи.
Однако в большинстве своем они имеют отраслевой характер, т.е. сегментированы в зависимости от законодательной и правоприменительной проблематики той или иной отрасли права. Иными словами, не объект познания формирует исследовательскую программу, а наоборот. Вместе с тем, полноценное изучение любого аспекта функционирования судебной власти немыслимо без ее всестороннего и целостного понимания как объекта научного исследования.
Рассмотрение уголовно-правовых вопросов автономно, в отрыве от интерпретации и правового обеспечения этого же объекта в других отраслях права представляется не только недостаточным, но методологически неверным. Уголовное право должно иметь дело не с виртуальной, искусственно сконструированной специально для него моделью объекта, а с реально складывающимся многосторонним явлением.
Прежде всего, следует в качестве такого объекта рассматривать не правосудие, как это делается сейчас практически всеми, а судебную власть. На наш взгляд, объект преступлений, предусмотренных в гл. 31 УК, нужно рассматривать как сложную многоуровневую систему. Это позволит раскрыть максимально большее число его существенных признаков и социально полезных свойств, внутрисистемных и внешних взаимосвязей, положительных и отрицательных факторов, образующих типичный фон судопроизводства. Правосудие в процессуальном законодательстве - это всего лишь функция суда, причем не единственная. Судебные функции, выходящие за рамки правосудия, за исключением обобщения судебной практики и судебного управления, можно объединить одним термином -«судебный контроль». Сфера судебной власти в виде судебного контроля в досудебных ста-диях (в досудебном производстве), обозначилась с учетом ст. 6 Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод», а также ст. 46 Конституции РФ, поскольку каждому гарантируется судебная зашита его прав и свобод. Функция судебного управления, относится ко внутренним специфическим функциям судеб-
ной власти (например, организация работы судов, аттестация судей, их увольнение и т.п.).
Между тем уголовный закон совершенно справедливо охраняет более широкий круг общественных отношений, более сложное социально-правовое явление, именуемое судебной властью. Этот вывод можно подкрепить и положениями, закрепленными в ст. 118 Конституции РФ. Первое: «Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом». Второе: «Судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства». Очевидно, что второе понятие шире первого и охватывает деятельность не только суда, но и содействующих ему органов. В гл. 31 УК РФ, посвященной преступлениям против правосудия, содержатся правовые нормы, направленные на охрану различных аспектов судебной власти: конституционных принципов, целей и задач, процессуального порядка получения доказательств, пресечения и раскрытия преступлений, реализации судебного акта. Таким образом, в гл. 31 УК РФ налицо комплексное уголовно-правовое обеспечение (или хотя бы попытка такового) осуществления специфической деятельности не только судов, но и других субъектов, реализующих свои права и обязанности, вступающих в процессуальные отношения не только на стадии судебного разбирательства, но также на предварительном следствии и в процессе исполнения судебных решений. Это ясно показывает несоответствие наименования и фактического содержания объекта уголовно-правовой охраны в гл. 31 УК РФ.
В связи с этим следует рассматривать в качестве объекта преступлений, предусмотренных указанной главой, не правосудие, а судебную власть. Это согласуется и с наименованием раздела X - «Преступления против государственной власти», поскольку, исходя из конституционного принципа разделения властей, охране должна подлежать именно судебная власть как одна из ветвей государственной власти, а не правосудие как лишь одна из функций.
Как уже говорилось, в рамках этого объекта фактически взят под охрану более широкий круг общественных отношений, не всегда отождествляемых с правосудием, например, деятельность следователей, судебных приставов, адвокатов, экспертов, свидетелей, потерпевших и др. С другой стороны, целый ряд деяний, которые прямо посягают на правосудие, авторитет судебной власти находят запрет в других главах и разделах УК. Например, фальсификация доказательств судьей будет квалифицироваться не по ст. 303 УК с одноименным названием, а по ст. 292 УК («Служебный подлог»), т.е. не как посягательство на правосудие, а как преступление против государственной власти, интересов государственной службы. Пытка, которая в международном праве рассматривается как преступление должностных лиц правоохранительных органов [1]1, у нас считается преступлением против личности (ст. 117 УК РФ). Дезорганизация деятельно-
1 См.: Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 1984 г.; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (принят
Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН №47/133 от 18 декабря 1992 г.); Резолюция ООН №52/86 «Меры в области предупреждения преступности и уголовного правосудия с целью искоренения насилия в отношении женщин» от 12 декабря 1997 г.; Европейская Конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания от 26 ноября 1987 г. и др.
сти учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, препятствует исполнению приговора суда, поэтому является специальным видом неисполнения приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК), т.е. фактически посягает на судебную власть. Однако этот состав содержится в главе 32 УК «Преступления против порядка управления».
Из сферы уголовно-правовой охраны практически полностью выпадают принципы правосудия, в частности, осуществление правосудия только судом; осуществление правосудия в точном соответствии с законом; независимость, несменяемость судей, подчинение их только законам; равное право каждого на судебную защиту; равенство каждого перед законом и судом; принцип презумпции невиновности; принцип обеспечения подозреваемому, обвиняемому, подсудимому права на защиту; принцип состязательности и равноправия сторон; принцип гласности судебного разбирательства и др. А ведь это основополагающие идеи, на которых строится судебная власть, это фундамент ее правового регулирования.
Необъяснимым остается сужение круга субъектов по ряду составов преступления, например, уже упоминаемое невключение судей в качестве субъектов по ст.
303 УК («Фальсификация доказательств»), физических лиц со статусом обычных граждан в ст. 315 УК («Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акты»). И в том, и в другом случае у названных лиц не меньше (если не больше) возможностей по совершению преступления, чем у перечисленных в соответствующих нормах субъектов.
Аналогична ситуация с потерпевшими от преступлений против правосудия. Во-первых, в ряде составов представлен далеко не полный перечень. Остается неясным принцип установления круга потерпевших. Он не соответствует ни процессуальному законодательству, называющему участников тех или иных процессуальных (и, в частности, судебно-процессуальных отношений), ни результатам криминологического ана-
2
лиза потенциальных жертв подобных деяний [2] , ни, наконец, потребностям нормального функционирования указанных отношений. К примеру, в ст. 295 УК устанавливается уголовная ответственность за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование. Однако в самой статье в качестве потерпевших указаны лица, не осуществляющие ни одну из указанных видов деятельности, а именно: защитник, эксперт, специалист, судебный пристав, судебный исполнитель, а равно близкие любого из указанных потерпевших.
Логика присутствует в построении отдельных групп преступлений против правосудия, но при их объединении с остальными - не получается целостной картины, не выстраивается система норм, построенная на единых критериях. Да и сами группы неполны.
Таким образом, создается впечатление о хаотичности и бессистемности набора норм и их содержания, с одной стороны, не охватывающих всех аспектов правосудия, с другой, выходящих за пределы сферы собственно правосудия в более широкую область (включая предварительное расследование и исполнение судебных решений).
2 См.: Дворянсков И.В., Друзин А.И., Курбатов М.М., Чучаев А.И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003. С. 30-65; Дворянсков И.В. Судебная власть и ее уголовноправовая охрана. Монография. М., 2009. С. 58-91.
Более того, недостаточная научная проработка как самих норм, содержащихся в гл. 31 УК РФ, так и последствий их применения на практике приводит, что они, по сути являются «мертвыми». Так, по исследованиям М. Бабаева и Ю. Пудовочкина, из 23 статей главы 31 УК РФ «неработающими», т.е. практически неприменяемыми являются 15 (их удельный вес в главе составляет 65,2%, а в общем числе неработающих статей УК - 9,3%) [3]3.
Однако дискурс современных исследований проблем уголовно-правовой охраны судебной власти сводится, по сути, к совершенствованию сложившейся, в целом неудачной системы норм о преступлениях против правосудия, без разработки надлежащих концептуальных основ такой охраны. Традиционно акцент в подобных исследованиях делается на герменевтике соответствующих норм (например, Денисовым С.А., М.А. Гараниной, Н.Р. Еремеевой, Ю.И.Кулешовым, Л.В. Лобановой, А.В. Федоровым, К.Л. Чайкой и др.). В итоге научная новизна и актуальность таких исследований сводятся в основном к предложениям по совершенствованию отдельных норм и системы гл. 31 УК, поэтому давно иссякли. Между тем, основных проблем в данной сфере это не решает. К таковым относятся: отсутствие системности в изложении правового материала; существенные пробелы в концептуальном понимании и регламентации охраняемого объекта, круга потерпевших, субъектов и других элементов состава преступления; неразбериха с санкциями (отсутствие четкого соответствия строгости наказания тяжести содеянного, неразработанность критериев построения санкций, что характерно, кстати, для уголовного права в целом) и т.п.
К тому же большинство полученных научных результатов не реализуется на практике в силу того, что они являются продуктом научной полемики и авторского видения решения проблемы. Однако постановка проблемы из раза в раз остается прежней: есть сложившаяся система норм о преступлениях против правосудия и необходимо принять меры по ее совершенствованию, не затрагивая ее концептуальные основы.
Хотя сама эта система норм не имеет длительной истории для того, чтобы считаться устоявшейся. Ретроспективное исследование норм о посягательствах на правосудие показывает, что до 1961 г. (т.е. до вступления в силу УК РСФСР 1961 г.) они относились к разным группам преступлений [4]4. Да и после ее создания складывается впечатление о ее искусственности, эклектичности, отсутствии единого стержня (т.е. единой концепции, основанной на целостном понимании судебной власти как системного и неразрывного явления и того, чего мы вообще хотим добиться этими нормами). Во многом на построение современной системы преступлений против правосудия и содержание отдельных норм оказала влияние преемственность (например, УК РСФСР 1961 г., более ранние источники уголовного права). А они, в свою очередь, во многом искусственно создавались из норм других глав. Так, целым рядом авторов того периода (В.Ф. Кириченко, М.Д. Лысов, Г.Л. Кригер и др.) высказывалась даже такая точка зрения, что нет необходимости выделять группу преступлений против правосудия, поскольку
3 См.: Бабаев М., Пудовочкин Ю. «Мертвые» нормы в Уголовном кодексе: проблемы и решения//Уголовное право. 2010. № 6. С. 6.
4 См.: Дворянсков И.В., Друзин А.И., Чучаев А.И. Уголовно-
правовая охрана отправления правосудия (историко-правовое исследование). М., 2002. С. 106-130.
они посягают на разные объекты (интересы службы, управления, личности). Напомним, что именно таким образом эти деяния классифицировались в УК РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1926 г.
Из всего сказанного следует вывод об актуальности и высокой теоретической и практической значимости разработки концептуальных основ уголовно-правовой охраны судебной власти.
Охрана, на наш взгляд, является неотъемлемой частью уголовно-правового обеспечения, выступая инструментом реализации уголовно-правовой политики, карательно-охранительной функции уголовного права. При этом, мы исходим из того, что уголовное право не только охраняет общественные отношения по ее осуществлению, но и способствует реализации всей системы ее правового обеспечения, интегрируясь в нее и выполняя специфические (превентивную, репрессивную, охранительную, аксиологическую, стимулирующую) функции. Это должно выражаться, в частности, в согласованности терминологии, научного аппарата и практики толкования правовых норм в рамках уголовного права и других отраслей права и их единообразного применения. Охраняя судебную власть как институт, мы обеспечиваем правосудие, поскольку его гарантии встроены в систему правового регулирования реализации судопроизводства на всех его стадиях. Охранять правосудие можно лишь при его наличности. Оно же констатируется только по факту вынесения законного, обоснованного и справедливого судебного решения. До этого оно представляется идеалом. Это подтверждается и процессуальным, и уголовным законодательством. В первом случае - регулированием порядка обжалования судебных решений как раз по основанию их неправосудности, а во втором - установлением уголовно-правового запрета вынесения заведомо неправосудного приговора. В этой связи термин «охрана правосудия» в контексте охраны процедур и участников судопроизводства представляется некорректным. В данном случае правильнее понятие «охрана» применять к судебной власти. В то же время, охраняя атрибуты, процедуры и участников реализации судебной власти происходит обеспечение правосудия, закладываются предпосылки для этого.
В данном случае уместно привести характеристику межотраслевых связей, данную Н.И. Пикуровым: «Соединяясь в динамичные системы с нормами практически всех отраслей права, оно (уголовное право), с одной стороны, имплантирует их предписания в свою ткань для детализации признаков общественно опасных деяний, определяя границы между преступным и непреступным, с другой - и само передает им часть своей юридической силы, присутствуя в качестве потенциальной угрозы применения уголовного наказания» [5]5.
Исходя из сказанного, необходимо строить систему уголовно-правовой охраны судебной власти на основе универсальных, заложенных в праве основополагающих идеях и принципах (концептуальных положениях) ее организации и функционирования, отражающих ее статическую, динамическую и субъектную основы, формирующих ее идеальную (с точки зрения общества) модель, проистекающих из концепции ее реформирования, функционирования и развития и создаю-
5 Пикуров Н.И. Системные свойства предмета уголовного права // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации. Научнопрактическая конференция, посвященная памяти А.Н. Красикова (25-26 апреля 2002 г.). Саратов, 2002. С. 20.
щих базу для комплексного правового регулирования данного объекта (концептуальных основ). Предлагаемая концепция уголовно-правового обеспечения судебной власти основана на целостном понимании ее как государственного института и объекта правового регулирования и отвечает на три ключевых вопроса: что, для чего и как нужно охранять уголовноправовыми средствами.
В качестве таковых концептуальных основ мы предлагаем рассматривать:
а) понимание судебной власти как комплексного объекта уголовно-правового обеспечения;
б) принципы ее уголовно-правового обеспечения;
в) основания и критерии криминализации посягательств на судебную власть;
г) критерии построения системы норм о преступлениях, посягающих на судебную власть, опирающиеся на организационные, функциональные и субъектные основы ее реализации.
Понимание судебной власти как комплексного объекта уголовно-правовой охраны.
Понятие «судебная власть» состоит из двух слов: «судебная», «власть». Каждое из них несет самостоятельную смысловую нагрузку. Между тем сочетание их в одном определении рождает особый смысл, не сводящийся к значению каждого термина в отдельности, являющийся выражением сущности.
Словосочетание «судебная власть» в словарях русского языка практически не встречается. Во многом, это обусловлено тем, что этот термин является еще недостаточно устоявшимся, применяемым в языковой практике народа; а отчасти, наверное, и тем, что люди до сих пор не соотносят эти два понятия «суд» и «власть». Слишком много примеров в истории, да и в настоящем, когда власть вела себя несправедливо и незаконно.
Принципу разделения властей, закрепленному в ст. 10 Конституции РФ и предполагающему независимость и самостоятельность ветвей власти еще только предстоит стать незыблемым как в российской государственно-правовой системе, так и в российском общественном сознании.
Судебная власть как объект научного исследования и социально-правовой феномен представляет собой сложноорганизованную аксиологическую систему, выполняющую ряд важных социально значимых функций, которые можно в общем виде сформулировать как: охрана правопорядка, разрешение социальных конфликтов и восстановление (поддержание) социальной справедливости, стабильности и баланса интересов.
Судебная власть характеризуется тем, что она:
а) сформирована на основе разделения государственной власти на три относительно самостоятельные ветви и представляет собой особый и важный элемент в механизме социального управления;
б) представляет собой государственную власть с присущими властными полномочиями, возможностями государственного принуждения;
в) осуществляется в определенной сфере деятельности государства - обеспечении законности и правопорядка.
Из этого явствует: судебная власть шире правосудия, она может выражаться в действиях, не относящихся к правосудию, в частности, судебный надзор (кассационный и надзорный пересмотр дел), судебное управление, судебный контроль за исполнительной властью, конституционный контроль (Конституционный
Суд РФ). Она также реализуется не только на стадии рассмотрения дела в суде, но также на всех остальных стадиях судопроизводства и исполнения судебных решений, в которых реализуются гарантии ее сила, авторитет и функциональность.
Таким образом, судебная власть - это форма государственной власти, реализуемая судебной системой при взаимодействии с другими процессуальными субъектами с использованием специальных властных (судебных) полномочий через систему общественных отношений по восстановлению социальной справедливости, обеспечению законности и правопорядка, безопасности конституционного строя, политической и экономической систем государства, прав и законных интересов физических лиц и юридических лиц.
Принципы уголовно-правовой охраны судебной власти.
Мы понимаем под ними правовые основы, обеспечивающие социально необходимую реализацию и охрану судебной власти и координирующие задействованные в этом нормы различных отраслей права. В настоящее время они не урегулированы правом. Вместе с тем, такими основами должны быть межотраслевые принципы охраны судебной власти. Надо сказать, что они также четко не выражены в литературе, практически отсутствует подобная постановка вопроса. Думается, это связано с традиционным представлением о том, что власть является субъектом, а не объектом охраны и существует как специфическая форма организации жизни общества, при которой все его члены объединяются в единое целое с помощью управленческих процессов и отношений [6]6. Однако государство давно стало самостоятельным феноменом, имеющим свои интересы, если не противостоящие, то, по крайней мере, не всегда совпадающие с социальными интересами. Тем более, вряд ли можно найти общесоциальные интересы, речь может идти об интересах различных социальных групп. В данном случае функцией государства в лице судебной власти является поддержание их баланса. В этом выражается ее социальнополезная роль, обусловливающая необходимость правового обеспечения.
Итак, можно сформулировать следующие межотраслевые принципы охраны судебной власти.
В первую очередь, следует назвать принцип социальной обусловленности охраны судебной власти. Он означает, что государство призвано служить обществу, а не наоборот. Этим обстоятельством и определяется потребность в охране. Данный принцип можно сформулировать следующим образом: судебная власть и ее субъекты должны охраняться не как сакральное явление, а в аспекте соответствия социальным потребностям, обеспечения их реализации, поддержания стабильности и равновесия сил в обществе. Это означает, что право должно отражать не номинальные, а приемлемые и негативные состояния и аспекты реализации судебной власти, четко оговаривая условия, когда такая охрана возможна.
Принцип законности. Он означает, что охрана судебной власти должна быть не абсолютной, а относительной, т. е. распространяться только на законную деятельность властных институтов. В противном случае такая охрана превратится в прикрытие властного произвола.
6 См.: Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана управленческой деятельности представителей власти. - Ульяновск, 2002. - С. 17, 18.
Принцип адекватности и соразмерности охраны. Этот принцип наиболее наглядно выражается в соотношении степени охраны обычных граждан и представителей власти. Разумеется, последние, будучи носителями властных функций, требуют большей охраны, поскольку сочетают в себе физическое начало с публичной миссией. Вместе с тем чрезмерная защита таких лиц, ярко контрастирующая с правовой незащищенностью обычных граждан, резко снижает авторитет власти и эффективность осуществляемых ею мер.
Равномерность охраны. Ввиду того, что вспомогательная деятельность при реализации судебной власти осуществляется различными ведомствами, органами и т. п., охрана их деятельности в целом должна быть одинаковой по характеру и интенсивности (например, степень правовой защиты следователей Следственного комитета, МВД, ФСБ и т. д.). В последнее время появилась тенденция - ужесточения ответственности сотрудников органов внутренних дел. Так, Федеральным законом от 22 июля 2010 г. № 155 - ФЗ законодатель расширил перечень обстоятельств, отягчающих наказание. Часть 1 ст. 63 УК дополнена п. «о», признающим в качестве такового «совершение преступления сотрудником органов внутренних дел», а в Особенную часть УК была введена ст. 2861 («Неисполнение сотрудником органа внутренних дел приказа»). Присоединяясь к мнению А.В. Наумова, критикующего это нововведение [7]7, хочется задать вопрос, чем сотрудники этих органов принципиально отличаются от сотрудников других силовых ведомств? Чем такое же действие (бездействие) сотрудника, например, ФСБ менее опасно?
В случае неравномерности регулирования охраны и ответственности судей и сотрудников правоохранительных органов, а также иных субъектов процессуальных отношений весьма вероятно их противостояние, что ведет к разрушению единого института судебной власти.
Стимулирование прогрессивного развития судебной власти. Правовые нормы об охране судебновластных институтов должны образовывать такой механизм, который ориентировал бы их на соответствие оптимальным требованиям, обусловливающим сочетание высокой эффективности с соответствием общественным идеалам, а не консервировал бы отрицательные свойства и тенденции.
Таким образом, охрана судебной власти представляет собой сложную комплексную задачу, требующую не только своего осознания, но и создания единого согласованного правового механизма, объединяющего правовые инструменты различных отраслей права, среди которых важное место принадлежит уголовноправовым средствам.
Основы криминализации посягательств на судебную власть.
Одним из важнейших и эффективных способов уголовно-правового регулирования общественных отношений выступает установление запретов наиболее опасных для общества деяний под угрозой наказания.
Эффект от уголовно-правового запрета нельзя воспринимать узко - как карательный. Во-первых, следует различать влияние самого факта установления уголовной ответственности за что-либо и ее практической реализации. В первом случае можно выделить не-
7 Наумов А.В. Ужесточение ответственности сотрудников внутренних дел // Уголовное право. № 6. 2010. С. 50.
сколько аспектов (уровней) оценки такого влияния: аксиологический, социокультурный, уголовнополитический, правовой, морально-нравственный,
психологический, воспитательный.
Уголовно-правовой аспект обеспечения судебной власти должен изучаться в неразрывном единстве с процессуальными и судоустройственными положениями, которые и должны направлять содержанием концепцию уголовно-правового обеспечения судебной власти. Ключевое значение при этом должны иметь принципы судебной власти, как идейно-правовые основы ее организации и реализации. Они должны создавать базис, идеологию, концепцию уголовноправового обеспечения, быть его концептуальными, онтологическими и аксиологическими критериями.
Осталось рассмотреть морально-нравственный, психологический, воспитательный аспекты. Для удобства мы объединим их в понятии «человеческий фактор», поскольку все они отражают внутреннюю природу человека. Именно поэтому уголовно-правовой запрет должен соответствовать нравственным критериям, принятым в обществе, не противоречить им и, тем более, не вступать с ними в конфликт. Так, например, совершенно справедливым является решение законодателя декриминализировть отказ от дачи показаний в отношении близкого родственника и священнослужителя в отношении лица, которое предоставило ему сведения на исповеди.
Уголовно-правовые новеллы имеют и психологический эффект. Здесь объектами воздействия выступают как социальная, так и индивидуальная психология. Распространено мнение, что уголовное право оказывает устрашающее воздействие и этим достигается цель превенции. Однако редко кто обращает внимание на то, что уголовно-правовые нормы могут регулировать поведение человека, не только устрашая, но и воспитывая, указывая на пределы правопослушной деятельности, формируя в какой-то мере систему ценностей человека.
Всесторонняя комплексная разработка оснований и критериев криминализации посягательств на судебную власть требует рассмотрения последней как системного объекта, причем в статике, в динамике и по субъектам соответствующих отношений. Статика предполагает рассмотрение таких вопросов как: принципы построения судебной власти, ее структура, взаимосвязь и взаимоотношения ее элементов, целостность и устойчивость. Динамика определятся основами и правилами функционирования судебно власти в целом и ее институтов.
Субъектный аспект характеризуется взаимодействием между участниками судопроизводства, государственными, общественными институтами, гражданами, необходимостью обеспечения не только их процессуальных функций, но также их прав и безопасности.
Правильное решение проблемы оснований криминализации может быть достигнуто лишь с позиции их системно-структурного исследования. В последнее время такой подход утверждается в разработке теории криминализации. Именно системный подход позволяет преодолеть ограниченность сугубо догматической или социологической интерпретации оснований уголовноправового запрета. Преимущество системноструктурного анализа как метода исследования заключается также в том, что с его помощью можно полнее и объективнее раскрыть гетерогенную структуру факторов, детерминирующих процесс криминализации, воспринять и показать их не как простую сумму слагае-
мых, а как органическую целостность во всей ее сложности и многогранности.
Полагаем необходимым сформулировать несколько концептуально важных тезисов по проблеме криминализации посягательств на судебную власть.
1. В качестве объекта посягательства надлежит рассматривать не правосудие, а судебную власть.
2. Речь должна идти об охране функционирования судебной власти, а точнее - уголовно-правовом гарантировании ее основных параметров.
3. В основу классификации посягательств на судебную власть должны быть положены два основных критерия: а) нарушаемое посягательством условие, необходимое для должного функционирования судебной власти и; б) значение этого условия для эффективности судебной власти.
4. Эффективность судебной власти - это интегрирующий критерий для всего механизма, она, в свою очередь складывается из правильного (соответствующего определенным параметрам) функционирования судебной власти.
При криминализации посягательств на судебную власть надлежит обеспечить полное согласование уголовно-правовых норм, обеспечивающих судебную власть:
- с нормами о судоустройстве и судопроизводстве;
- с антикоррупционным законодательством.
Кроме того, должно быть обеспечено:
- единство терминологии;
- целей и задач;
- параметров эффективности, функционирования;
- правил и условий функционирования судебной власти.
Каждый аспект следует разбирать на предмет того, что туда входит. Так, представляется, что любой из них имеет две стороны: правовую и фактическую. В аспекте их обеспечения они не должны быть отделимы в том случае, если первая соответствует второй.
5. Обеспечиваться правовыми средствами должны только те аспекты реализации судебной власти, в которых фактическое функционирование соответствует требованиям правового регулирования. Их необходимо смоделировать (формализовать) в виде формул желаемых состояний явлений, процессов либо желаемых целей и задач, либо постулируемых принципов. За основу могут быть взяты положения, процедуры, регламенты реализации судебной власти, закрепленные в отраслевом (судоустройственном, судопроизводственном и правоохранительном законодательстве).
Деяния, нарушающие эти состояния и принципы, препятствующие этим процессам, достижению этих целей и должны быть заложены в качестве диспозиций в соответствующие нормы УК. Это необходимо сделать на основе научного анализа существующей системы норм, пробелов и недостатков в ней, в том числе системного характера - в частности, несовершенства принципов и критериев построения системы, отдельных норм,санкций.
Критерии систематизации норм о преступлениях, посягающих на судебную власть.
Для правильного и адекватного формирования системы норм о преступлениях, посягающих на судебную власть, требуется выявление структуры судебной власти. Мы предлагаем в качестве критериев структуризации данного объекта взять не виды деятельности, ни стадии процесса, а аксиологическую структуру, предполагающую три аспекта:
1) атрибутивно-институциональный, отражающий статику судебной власти и включающий институты, атрибуты и организационные основы судебной власти;
2) функциональный (отражающий динамику, т.е. реализацию судебной власти и включающий процессуальную деятельность на всех стадиях реализации судебной власти, начиная со стадии возникновения процессуальных отношений и заканчивая исполнением судебных решений, процедуры и судопроизводственные принципы судебной власти). В данном случае предполагается охрана процедур и судопроизводственных принципов судебной власти;
3) субъектный, отражающий статус, права и безопасность субъектов процессуальной деятельности в рамках реализации судебной власти, охрану и обеспечение деятельности лиц, которые являются носителями полномочий и статуса, посредством которых реализуется судебная власть.
Каждый аспект имеет две стороны: правовую и фактическую.
Правовая сторона отражается во всем судоустрой-ственном и судопроизводственном законодательстве. Однако в наиболее концентрированном виде она фокусируется в принципах реализации судебной власти (они больше известны в литературе как принципы правосудия) [8]8.
В своей совокупности они образуют феномен, природа которого неоднозначна. С одной стороны, речь идет об основных, исторически сформировавшихся идеях, т.е. формах отражения в общественном сознании, науке, государственной правовой идеологии и праве условий осуществления судебной власти, адекватного ее предназначению. Иными словами, в данном аспекте принципы реализации судебной власти выступают критериями оценки этой деятельности, на основе которых может быть выведена ее идеальная модель, где, например, цель восстановления справедливости на основе закона соотносится с такими средствами, как государственное принуждение и воспитательное воздействие, а также с необходимыми условиями: рассмотрение дела при соблюдении
определенной процедуры и, естественно, прав и свобод участников и прочих лиц, для которых имеют значение процесс либо результаты такого рассмотрения.
С другой стороны, данные принципы выступают как правовые нормы, поскольку закреплены в Конституции РФ и отраслевом законодательстве. Значение их в этом качестве заключается в регулировании практической деятельности участников судопроизводства, в первую очередь представляющих государство (судей, прокуроров, следователей, работников органов дознания и т.д.) и наделенных широкими властными полномочиями, использование которых не по назначению представляет повышенную общественную опасность. В этом случае принципы выполняют функцию основных параметров легитимности реализации судебной власти, нарушение которых влечет, как минимум, отмену принятых процессуальных актов, а как максимум (дополнительно) - ответственность издавших их должностных лиц.
И в первом (принципы как критерии социальной оценки деятельности), и во втором (принципы как пра-
8 О классификации принципов см. например, Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. - М., 1998. Анишина В.И. Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации: формирование, содержание и перспективы развития. М., 2006 и др.
вовые нормы) случаях речь идет об идеях, сформированных в общественном сознании.
Существует и третий, на наш взгляд, наиболее важный аспект. Указанные принципы являются свойствами судебной власти, вытекающими из ее сущности. Это позволяет признавать их объективно существующим, соответственно, подлежащим охране благом.
Особенность принципов в том, что они обязательны не только для субъектов права - судов, должностных лиц, органов, организаций, граждан, но и для законодателя, который, создавая новые законы, изменяя, дополняя уже действующие, должен руководствоваться этими принципами (учитывать их). В этом смысле -эти принципы являются политическими, связанными с существующим политическим режимом, они отражают государственную политику в сфере правосудия. Эти принципы не были кем-то произвольно придуманы, они рождены исторической практикой, опытом многих поколений, выражают идеи справедливости и целесообразности, сформировавшиеся в нашем обществе, а также международный опыт. (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах содержит ряд международных принципов правосудия, обязательных для всех стран-участниц этих конвент-соглашений).
Всё процессуальное и судоустройственное законодательство, по сути, лишь детальная расшифровка принципов реализации судебной власти. Ни одно процессуальное, в том числе, и судебное решение не может быть признано законным при нарушении хотя бы одного принципа правосудия.
Таким образом, будучи эволюционно сформированными основополагающими идеями относительно судебной власти, отражая все важнейшие аспекты ее организации и функционирования в целом (имеется в виду не только деятельность суда, но и всех субъектов, включенных в процесс реализации судебной власти) данные принципы вместе с их теоретическим обоснованием являются в полном смысле слова ее концептуальными основами. Поэтому специфика предлагаемого подхода к уголовно-правовому обеспечению судебной власти заключается в опоре на указанные принципы в вопросах понимания сущности и задач уголовно-правового обеспечения судебной власти, систематизации норм о преступлениях против судебной власти, криминализации посягательств на нее, их оценки исходя из характера и степени общественной опасности.
Фактическая сторона данных критериев заключается в обеспечении оптимального и эффективного функционирования судебной власти (институтов и субъектов, обеспечивающих ее реализацию). Эффективность судебной власти - это интегрирующий критерий для всего ее механизма, его фактической работы, она, в свою очередь складывается из правильного (соответствующего указанным трем параметрам) функционирования судебной власти).
В аспекте их обеспечения они не должны быть отделимы в том случае, если правовая сторона соответствует фактической. Иными словами, суть обеспечения судебной власти правовыми средствами заключается в приведении в соответствие фактического состояния судебной власти ее концептуальным основам и опирающимся на них правовым требованиям.
Приведенные аспекты представляют собой основы реализации судебной власти, отраженные в принципах, которые в литературе принято называть принци-
пами правосудия [9]9, но которые относятся не только к правосудию (дать процессуальное определение), но и определяют содержание судебной власти в целом, поэтому могут называться принципами организации и осуществления судебной власти. Они закреплены в Конституции, международных актах и российском законодательстве.
Преимущество построения системы норм о посягательствах на судебную власть на основе приведенных критериев в следующем. Во-первых, формируем системную основу объекта уголовно-правовой охраны, поскольку все правила и условия организации и функционирования судебной власти вытекают из принципов (основных положений), которые при этом взаимосвязаны и взаимообусловлены, четко структурируют объект уголовно-правовой охраны и, соответственно, группу посягательств на него, в универсальном и сжатом виде отражают все аспекты реализации судебной власти, без которых она не была бы возможна и которые, на этом основании подлежат охране. Во-вторых, мы отражаем в данной классификации не разрозненные проявления организации и функционирования судебной власти, а их концептуальные основы (принципы). Таким образом, данная система позволит не только обеспечить целостную, а не мозаичную защиту судебной власти, но и впоследствии реагировать на возникающие криминальные угрозы, которые будут локализованы в определенной группе посягательств, соответствующей определенному элементу структуры судебной власти как объекта, правильно уяснить задачи и критерии криминализации. Иными словами, имея данные универсальные критерии классификации, легче будет определять место криминализируемых деяний или признаков в рамках обновленной главы.
Более того, система сама выстраивается, заполняя недостающие ячейки (пример, с самоуправством, дезорганизацией, судебной фальсификацией).
Поэтому предлагаемая идея, как бы к ней ни относиться - реально работает.
Санкции за посягательства на судебную власть, в свою очередь должны определяться двумя аспектами
- сравнительной ценностью для судебной власти объекта посягательства, влиянием на конечный результат ее реализации (коль скоро она является видовым объектом) и потенциальной степенью вредоносности деяния (поражения охраняемого блага и влиянием последствий на функционирование судебной власти) Причем судебная власть не должна восприниматься абстрактно как некое обобщенное явление. Судебная власть реализуется в каждом конкретном процессе судопроизводства и там же должна охраняться.
При этом правосудие воспринимается нами как цель, идеал и критерий функционирования судебной власти и ее уголовно-правового обеспечения. Охранять можно то, что есть. Правосудие есть не всегда. Доказательством этому является и возможность пересмотра дела в вышестоящих инстанциях, и состав преступления, предусмотренный ст. 305 УК «Вынесение заведомо неправосудного приговора». Поэтому, охраняя атрибутивно-институциональную, функциональную и субъектную составляющую реализации судебной власти, мы не можем априорно заявлять, что охраняем правосудие, ибо решение еще не вынесено. Но, тем не менее, указанные аспекты важны сами по себе, т.к.
9 См.: Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М.: 1998.
являются основами судебной власти, условиями ее нормального осуществления, гарантиями правосудия.
Итак, нами предлагается систематизировать посягательства на судебную власть исходя из трех, ранее указанных критериев, выступающих подгрупповыми объектами.
В рамках каждой подгруппы выделяются деяния, которые посягают на конкретные условия реализации судебной власти, отраженные в ее принципах. Иногда эти преступления группируются в определенные конгломераты, затрагивающие определенные аспекты реализации судебной власти, например, посягательства на авторитет судебной власти, принцип обязательности судебного решения и др.
К первой группе (посягательства на атрибутивноинституциональные основы судебной власти) следует отнести такие преступления как:
- неуважение к суду, выразившееся в надругательстве над символами судебной власти либо грубом нарушении общественного порядка во время судебного заседания (Предлагаемый состав!). Нарушает принципы уважения к суду и принцип законности судебного разбирательства, независимости судей и невмешательства в судебную и иную процессуальную деятельность ;
- фальсификация доказательств (ст. 303 УК). Посягает на основополагающий принцип судебной власти -опору на законность, справедливость и преюдициальность судебных и иных процессуальных решений; при этом это деяние совершается вне процессуальной процедуры, поэтому не может быть отнесено ко второй группе);
- провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст.
304 УК). Это специальный вид фальсификации доказательств;
- вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК). Нарушается принцип законности и справедливости судебного решения;
- разглашение данных предварительного расследования (ст. 310). Этой нормой охраняется принцип тайны следственных и оперативных действий, гарантирующий независимость и непредвзятость расследования, безопасность его участников;
- незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312 УК). Нарушается принцип обязательности судебного решения;
- побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК). Нарушается этот же принцип;
- уклонение от отбывания ограничения свободы, лишения свободы (ст. 314 УК) и уклонение от административного надзора (ст. 3141 УК). Нарушается этот же принцип;
- неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК). Нарушается этот же принцип;
- укрывательство преступлений (ст. 316 УК). Нарушается принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, опоры процессуальных решений на познание объективной истины;
- дезорганизация деятельности исправительных учреждений в форме воспрепятствования исполнению наказания в виде лишения свободы. (Предлагаемый состав!). Нарушается принцип обязательности судебного решения.
Ко второй группе (посягательства на функциональные основы судебной власти) относятся:
- воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст.
294 УК). Посягательство на принципы независимости, невмешательства, а также основанный на них общий порядок реализации этих видов процессуальной деятельности;
- незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК). Посягательство на принципы законности и неотвратимости ответственности, основанные на них правовые основания и порядок освобождения от уголовной ответственности;
- принуждение к даче показаний (ст. 302). Нарушает принцип добровольности показаний и основанный на нем порядок проведения допроса;
- заведомо ложный донос (ст. 306). Нарушает принцип законности, реализуемый при возбуждении уголовного дела, а также законности получения доказательств (относимости, допустимости и достоверности). Создает ложные основания для процедуры возбуждения уголовного дела;
- заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307 УК). Нарушают те же принципы, препятствуют получению достоверных доказательств, нарушают процессуальную обязанность давать правдивые показания;
- отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК). Аналогичное нарушение;
- подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК). Также как и по ст. 302 УК нарушает принцип законности получения доказательств, добровольности и объективности показаний;
Третью группу (посягательства на субъектные основы судебной власти) составляют деяния, нарушающие принципы обеспечения безопасности, свободы и неприкосновенности, охраны чести, достоинства и доброго имени личности, личную тайну, иные личные права субъектов процессуальных отношений:
- посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.
295 УК);
- угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК);
- оскорбление участников судебного разбирательства (ст. 297 УК - предлагаемая редакция статьи!);
- клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК);
- привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК);
- незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 301 УК).
- разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК).
Список литературы:
1. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 1984 г.; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (принят Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН №47/133 от 18 декабря 1992 г.); Резолюция ООН №52/86 «Меры в области
предупреждения преступности и уголовного правосудия с целью искоренения насилия в отношении женщин» от 12 декабря 1997 г.; Европейская Конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания от 26 ноября 1987 г. и др.
2. Дворянсков И.В., Друзин А.И., Курбатов М.М., Чу-чаев А.И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003. С. 30-65; Дво-рянсков И.В. Судебная власть и ее уголовно-правовая охрана. Монография. М., 2009. С. 58-91.
3. См.: Бабаев М., Пудовочкин Ю. «Мертвые» нормы в Уголовном кодексе: проблемы и решения//Уголовное право. 2010. № 6. С. 6.
4. См.: Дворянсков И.В., Друзин А.И., Чучаев А.И. Уголовно-правовая охрана отправления правосудия (историко-правовое исследование). М., 2002. С. 106130.
5. Пикуров Н.И. Системные свойства предмета уголовного права // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации. Научно-практическая конференция, посвященная памяти А.Н. Красикова (25-26 апреля 2002 г.). Саратов, 2002. С. 20.
6. См.: Кизилов А. Ю. Уголовно-правовая охрана управленческой деятельности представителей власти. Ульяновск, 2002. С. 17, 18.
7. Наумов А.В. Ужесточение ответственности сотрудников внутренних дел // Уголовное право. № 6. 2010. С. 50.
8. О классификации принципов см. например: Ани-шина В.И. Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации: формирование, содержание и перспективы развития. М., 2006 и др.
9. Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М.: 1998.
Literature list:
1. The convention against tortures and kinds of the
reference(manipulation) another(others) severe, brutal or humiliating advantage and punishment from 1984; the Arch of principles of protection of all persons(faces) subjected to detention or the conclusion in any form (it is accepted by the Resolution of General Assembly of the United Nations №47/133 from December, 18th, 1992); the United Nations Resolution №52/86 «Measures in the field of the prevention of criminality and criminal justice for the purpose of eradication of violence concerning women» from December, 12th, 1997; the European Convention under the prevention of tortures and the
reference(manipulation) brutal or humiliating advantage and punishments from November, 26th, 1987, etc.
2. Dvorjanskov I.V., Druzin A.I., Kurbatov M. M,
Chuchaev A.I. Justice as object criminally-right protection (problems of a legislative regulation, the theory and practice). Makhachkala, 2003. With. 30-65; Dvorjanskov I.V. Judicial the power and it(her) criminally-right
protection. The monography. M, 2009. With. 58-91.
3. See: Babayev M, Pudovochkin J.U "Dead"
norms(rates) in the Criminal code: problems and
decisions//Criminal law. 2010. № 6. With. 6.
4. See: Dvorjanskov I.V., Druzin A.I., Chuchaev A.I. Criminally of justice departure (istoriko-legal research). M, 2002. With. 106-130.
5. Pikurov N.I. System of property of a subject of criminal law//the Subject of criminal law and its(his) role in
formation of the criminal legislation of the Russian Federation. The Scientifically-practical conference devoted to memory of A.N.Krasikov (on April, 25-26th, 2002). Saratov, 2O02. With. 20.
6. See: Kizilov A.J. Penal Cornels of administrative activity of representatives. Ulyanovsk, 2002. With. 17, 18.
7. Naumov A.V. Toughening of responsibility of employees of internal affairs//Criminal law. № 6. 2010. With. 50.
8. About classification of principles see for example:
Anishina V. I. The constitutional principles of the judicial power of the Russian Federation: formation, the
maintenance(content) and development prospects. M, 2006RzhiEvskiy A.C, Chepurnova N.M. Judicial the power in the Russian Federation: the constitutional bases of the organisation and activity. M.,1998.
