CC BY
0Косякова Я.С.
ДГТУ, Ростов-на-Дону, Россия
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ДИАДА «СВОЙ - ЧУЖОЙ» КАК КЛЮЧЕВАЯ ПРАГМАТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
THE CONCEPTUAL DYAD OF "FRIEND OR FOE" AS A KEY PRAGMATIC CATEGORY OF
POLITICAL DISCOURSE
Kosyakova Ya.S.
DSTU, Rostov-on-Don, Russia
АННОТАЦИЯ
В данной статье предпринята попытка анализа репрезентативных признаков концептуальной диады «свой - чужой» на материалах политического дискурса различного временного среза (советского и современного периода) в рамках политической коммуникативистики. Целью настоящего исследования было построение концепции полевой модели «свой - чужой» на примере политических текстов по средством сплошной выборки.
ABSTRACT
This article attempts to analyze the representative features of the conceptual dyad of "friend or foe" on the materials of political discourse different time slice (Soviet and modern period) in the framework of political communication studies. The purpose of this study was the conceptual design of a field model "friend or foe" for example, the political texts by means of continuous sampling
Ключевые слова: политическая коммуникация, политический дискурс, прагматический категория, оппозиция «свой - чужой», концептуализация, концептуальная диада.
Keywords: political communication, political discourse, the pragmatic category, the opposition of "friend or foe", conceptualization, the conceptual dyad/
В современной политической коммуникати-вистике, прагматике особый интерес линвистов сосредоточен на оппозиции - доминанте «свой -чужой». Данная диада неоднократно подвергалась отечественному и зарубежными научному осмыслению, в частности: с позиции лингвоконцептоло-гии ( В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова, И.А. Стернин), с позиции теории дискурса (Т. ван Дейк, Р. Барт), с позиции политической лингвистики (Р. Водак, П.Б. Паршин). Реализация онтологической бинарности прагматической доминанты «свой-чужой» обусловливается широкой
репрезентативностью выделяемого образования.
Коммуникативная сущность рассматриваемой доминанты основана на делении «свойственности - чуждости» и осуществляется субъектом познания в отношении позиционирования «мир -я». Различной степенью категоризации, нетождественностью характерологических
признаков, наделяются отождествляемые денотаты. С точки зрения «Я» категоризации подвергаются объекты реальной действительности и ментальные образования, обладающих определённым набором личностно-ценностных смыслов, а с позиций совокупного «Мы» такому делению подвергаются различные образования социально-ценностного характера.
Среди различных типов дискурсов, раскрывающих социологизированнуую сущность «свойственности - чуждости», особое место занимает политический дискурс, возводящий «свойственность - чуждость» в сферу социально-политических отношений. Специфика «свой -чужой» в политической коммуникации предопределяется сущностными признаками
политического дискурса как такового (институциональный характер, интенциональная направленность (борьба за власть), доминирование манипулятивной функции и т.д.).
В политическом дискурсе в качестве категоризирующего субъекта выступает статусно-ролевое «Мы», членящее мир на «своё» и «чужое» с социально-прагматических позиций. В качестве объектов реальности, по отношению к которым категоризирующий субъект определяет расположение компонентов «своё - чужое», начинают выступать различного рода объединения (общественно-политические группы, партии, нации, страны) либо отдельные объекты как носители определённых социально-политических признаков (политические оппоненты, противники, представители иных социальных группировок).
Концептуализирующие ценностные
установки познающего субъекта, формирующие категориальные сферы «своё - чужое» на уровне личностно-ориентированного дискурса,
перерастают в прагматико-манипулятивные установки, организующие пространство политического дискурса. Подобного рода модификация наделяет бинарную оппозицию «свой - чужой» характером манипулятивности и регулятивности. Концептуализация семантических и ценностных параметров «свой - чужой» проявляющиеся в прагматическом противопоставлении компонентов политичекой деятельности, что переводит рассматриваемую оппозицию в разряд ключевых смысловых центров-образований политической коммуникации. Оппозиция «свои - чужие» определяет специфику политического, так же как оппозиция «добро - зло» является базовой для
области морального, «прекрасное - безобразное» -в области эстетического[4, с. 22].
Прагматический потенциал «свойственности -чуждости», обусловливающий ключевую роль подобного типа группы в построении конвенциональных стереотипов, речевых тактик и стратегий, политических мифов. Данная мысль частотна в трудах лингвистов: «бинарная оппозиция «свой - чужой» составляет основу идеологического компонента значения, присущего идеологемам» [1, с. 91]; «оппозиция «мы - они» является одним из важнейших средств консолидации социума» [3, с. 7].
В процессе анализа политических текстов мы выделяем в ряду других смежных явлений доминирующую роль оппозиции «своё - чужое». Именно это приводит к интерпретации бинарной оппозиции «свой - чужой» как понятийно-смыслового ядра политической коммуникции. С одной стороны, данное положение фиксирует широкую репрезентативность «своего - чужого» в политической коммуникации, а с другой -актуализирует научный интерес. Одним из возможных направлений в данном случае представляется выявление собственно языковой сущности категории «свойственность -чуждость» в политическом дискурсе.
Научных исследований в области лингвистики, выполненных именно в данном аспекте, не так много. Среди них особый интерес представляют монографическое издание Е.И. Шейгал «Семиотика политического дискурса» (Волгоград, 2000) и диссертационное исследование О.Л. Михалёвой «Политический дискурс как сфера реализации ма-нипулятивного воздействия» (Кемерово, 2004). Авторы данных работ, не ставя перед собой конкретной задачи исследования феномена «своё -чужое» в политической коммуникации, но, так или иначе, уделяют особое внимание языковой организации оппозиции «своё - чужое». Здесь речь идёт прежде всего об экспликации семантики «своё -чужое» в политических дискурсах.
Так, исследователь Е.И. Шейгал признает прагматическую диаду «свой - чужой», как базовую семиотическую оппозицию политического дискурса, и говорит об эксплицитных и имплицитных формах репрезентативности данного противопоставления. Также он всячески подчеркивает, что в политическом дискурсе оппозиция «свой - чужой» реализуется как имплицитно, при помощи специальных маркёров, так и имплицитно - в виде идеологической коннотации политических терминов, через тональность дискурса, его подчёркнутую этикетность или антиэтикетность, а также целенаправленным подбором положительно или отрицательно оценочной лексики» [4, С. 122]. В качестве специализированных вербальных единиц, концептуализирующих изучаемую нами модель, выделяются «знаки интеграции» (инклюзивное «мы», лексемы совместности, формулы причастности и т.д.) и знаки вербальной агрессии (дейктические слова, единицы с отчуждающей семантикой, оценочная лексика). Лингвист О.Л.
Михалёва рассматривает экспликацию «своё - чужое» в политической коммуникации на разных языковых уровнях: лексическом, морфологическом, прагматическом и т.д. Особый научный интерес в данном отношении представляет выделение «отчуждающих и очуждающих номинаций, характеризующих противника и его личную сферу как «чужой мир» [4, С. 17]. Вследствие чего, рассматривая состояние намеченной нами проблемы в целом, мы с полной убежденностью можем сказать, что в настоящее время при общей признанно-сти доминирующей роли прагматической диады «свой - чужой» в политической коммуникации языковая сущность данной оппозиции остаётся малоосвоенной.
«Свойственность - чуждость» как оппозицио-нирующая модель связывается с условным представлением о некоем пространственном отношении, представляющем собой некий сплав центральных и периферийных компонентов[3]. Подобная экспликация структурированности поля основывается на когнитивной интерпретации организации категорий как образований, обладающих прототипической структурой с размытыми границами.
Дуалистический характер анализируемой группы предопределяет выделение двух основных структурных компонентов - сферы «своё» и сферы «чужое», базирующихся вокруг фигуры говорящего. Семантическим ядром-концептом категории является субъект речи - Я, оценивающий мир относительно себя. Разнообразные явления, входящие в личную сферу субъекта речи, формируют сферу «своё». И то, что выходит за пределы личной сферы говорящего, образует пространство сферы «чужое». Иерархичность данной модели обусловлена разной степенью соотнесённости содержания компонентов с фигурой говорящего. Конституентом поля центральной категории является элемент «своё» как репрезентант личностной сферы субъекта речи. Соответственно, элемент «чужое» как реализатор того, что не входит в личностную сферу говорящего, дистанцируется от ядерной категории. Структурально категория «своё - чужое» имеет дуализированный вид с последующим сегментным делением и иерархической организацией структурных компонентов. Внутри каждой категориальной сферы концептуализируется диффузная структура (центр - периферия), с последующей многоаспектной дифферен-циацией[3].
Так, в зависимости от характера противопоставления сфера «чужое» может быть разделена на территориальный, социальный, этнический, конфессиональный и другие сегменты, которые, в свою очередь, занимают различные позиции внутри одного компонента и отличаются внутренней структурированностью. Например, элемент, отражающий социальную чуждость, подразделяется на ряд групп, основу которых составляет противопоставление по социальному статусу, материальному положению, роду деятельности и т.д.
В процессе конкретной языковой интерпретации гипотетическая модель модифицируется и коррелируется. Категориальные сферы-концепты «своё - чужое» в политическом дискурсе наполняются содержанием, репрезентирующим социально-политическую модель общества и стереотипы восприятия социального мироустройства. Формирование категориальных сфер диад «свой -чужой» в публицистике во многом обусловлено эмоционально-когнитивными процессами объединения/ разобщения себя с другими представителями социума по разным основаниям: социальный статус, политическая позиция и этнический фактор. Данные базовые образования, формируют вектор «свойственности - чуждости» и получают несколько иную концептуализацию в современном политическом дискурсе. Так, доминирующая сема «национальное единство» трансформируется в базовое выражение расчленённости общества. Современное российское общество в публицистических текстах последних лет зачастую предстает как социальное гетерогенное и расчленённое по различным признакам. Так, социальный фактор становится конструктом целого ряда образований, репрезентирующих прежде всего социальную расчлененность людей. При этом доминирующее место в многоступенчатой общественной конфигурации занимает противопоставление двух крупных социальных групп: «народ» и «власть». В средствах массовой информации советского периода членение мира на сферы диады «своё - чужое» по социальному, политическому и этническому факторам являлось репрезентантом единства нации, её сплочённости и монолитности (нерушимое единство партии и народа)[3]. В политической коммуникации советского периода пространственная организованность по принципу «своё -чужое» касалась прежде всего противопоставле-
ния «нашего государства» идеологически чуждым нам странам.
Политическое расслоение социума сводится к выделению групп «наша партия - их партия», «единомышленники - оппоненты». Этническая самоидентификация выражается в выделении группы «россиян» и «иностранцев». Поэтому, для современного политического дискурса характерно не только внешнее противопоставление одного государства другому, но и интропротивопоставле-ность (Москва - периферия, центр - окраина). Временная соположенность мотивирует выделение образований, соотносящих настоящий момент действительности с прошлым опытом человечества. При этом сегмент «прошлое» может наделяться как семой «отчуждение» (раньше было плохо - не наше время), так и семой «своё» (раньше было лучше - наше время).
Таким образом, концептуальная модель диада «свой - чужой» в политическом дискурсе представляет собой иерархическое образование ярко социологизированного характера, с динамичностью и амбивалентностью компонентов.
Список литературы
1. Бакумова Е.В. Коммуникативные характеристики институциональных типов политиков // Социальная власть языка. Воронеж, 2001. С. 91-96.
2. Китанина Э. А., Гармаш А. В. Концепты «своё / чужое» в современной лингвокультуроло-гической ситуации // Молодой ученый. — 2016. — №7.4. — С. 23-26
3. Михалёва О.Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Кемерово, 2004. 22 с.
4. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград, 2000. 386 с.
Мойсей А.А.
доктор iсторичних наук, професор, завгдувач кафедри сустльних наук та укра'шознавства Вищого державного навчального закладу Украти «Буковинський державний медичний ymiверситет»
Скакун 1.О.
кандидат фшософських наук, доцент кафедри сустльних наук та укра'тознавства Вищого державного навчального закладу Украти «Буковинський державний медичний утверситет»
ФШОСОФСЬКО-АНТРОПОЛОГ1ЧН1 АСПЕКТИ НОВОеВРОПЕЙСЬ^ ФШОСОФП
PHILOSOPHICAL-ANTHROPOLOGICAL ASPECTS MODERN EUROPEAN PHILOSOPHY
Moysey A.
Doctor of Historical Sciences, Chief of the Social Sciences and Ukrainian Studies in High Educational
Establishment of Ukraine «Bukovinian State Medical University»
Skakun I.
PhD in philosophy, associate of professor of the Social Sciences and Ukrainian Studies in High Educational Establishment of Ukraine «Bukovinian State Medical University»
АНОТАЦ1Я
У статп розглядаються особливосп фшософсько-антрополопчного дискурсу новоевропейсько1 фь лософп. Фшософсьш напрями рацюнал1зму та емтризму своервдно тлумачили людину в тогочаснш свь тоглядно-науковш картиш свггу. Наголошуеться на утвердженш концепци антропоцентризму в фшософп Нового часу. Вщзначаеться формування гносеолопчних, аксюлопчних та етичних норм антрополопчних
