CC BY
59
УДК: 343.54 ББК: 67.99
Карлов В.П.
КОНЦЕПЦИЯ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Karlov V.P.
CONCEPT OF MODERN RUSSIAN CRIMINAL TRIAL
Ключевые слова: правосудие, независимость и самостоятельность правосудия, уголовный процесс, уголовное судопроизводство, концепция, предварительное расследование, стадия, состязательность, цели и задачи, государственная власть.
Keywords: justice independence and self-dependency ofjustice, criminal procedure, criminal justice, conception, preliminary inquiry, stage, contentiousness, goals and objectives ,state power.
Аннотация: данная статья развивает идеи обеспечения реальной независимости правосудия в аспекте реформирования уголовно-процессуального законодательства. Автор предлагает создать самостоятельное процессуальное законодательство для деятельности органов, ведущих предварительное расследование, а также для правосудной деятельности и изменить существующую концепцию уголовного процесса как специфической управленческой деятельности в форме уголовного преследования, переходящей из стадии в стадию. Автор также анализирует целесообразность введения института следственных судей в контексте указанных проблем.
Abstract: this article develops ideas of ensuring real independence of justice in aspect of reforming of the criminal procedure legislation, the author suggests to create the independent procedural legislation for activity of the bodies conducting preliminary investigation and also for right judgment activity and to change the existing concept of criminal trial as the specific administrative activity in the form of criminal prosecution passing from a stage into a stage, the author also analyzes expediency of introduction of institute of investigative judges in the context of the specified problems.
В доктрине отечественного уголовно-процессуального права понятия уголовного процесса, уголовного судопроизводства и собственно правосудия по уголовным делам стали не только синонимичными, но и тождественными друг другу.
На этих понятиях строится вся концепция уголовно-процессуального права России, единство правового регулирования объединяет общую и особенную части не только науки уголовно-процессуального права, но и определяет построение Уголовно-процессуального кодекса России, подчёркивая единство формы и содержания всей уголовно-процессуальной деятельности.
В последнюю четверть века уголовно-процессуальное законодательство подверглось значительному реформированию.
В том числе в этом немалую роль сыграла Концепция судебной реформы, приня-
тая Верховным Советом РСФСР, тем не менее даже вновь принятый и долго лелеемый Уголовно-процессуальный кодекс в течение 13 лет своего действия испытал и испытывает воздействие различных тенденций, преобладающих в тот или иной период времени и определяющих либо демократизацию уголовного процесса, либо, напротив, усиление в нём инквизиционно-репрессив-ных элементов, либо процедурное упрощение, либо процедурное усложнение.
Тем не менее факт остаётся фактом, в настоящее время, более чем когда бы-то ни было, суд и правосудие включены в процесс специфической управленческой деятельности, именуемой уголовным преследованием.
Концепция судебной реформы своим результатом предполагала избавление суда от рудиментов уголовного преследования путём рецепции таких демократических институтов, прошедших проверку временем в
условиях, как дореволюционного законодательства, так и зарубежного законодательства различных правовых систем, а именно: состязательность уголовного процесса, презумпция невиновности, разумность применения мер принуждения в уголовном процессе, независимость и самостоятельность правосудия, суд присяжных, независимый судебный контроль за деятельностью органов предварительного расследования.
Однако достичь заявленных целей судебной реформы так и не удалось, и вот по какой причине, которая, по мнению автора, является в данном случае главным препятствием для устройства демократического правосудия: концепция и структура отечественного УПК определяются единством и совместностью целей и задач как органов предварительного расследования, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, так и органов правосудия.
Редакция ст. 6 УПК РФ не даёт оснований для оптимизма, ибо в действительности она определяет общие цели и задачи всех субъектов доказывания по уголовным делам, и это прежде всего ориентация на цели правоохранительных органов, а не на цели правосудия. На первое место поставлена задача защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (что само по себе правильно для определения задач и целей органов предварительного расследования, органов дознания), тогда как собственно задачей правосудия частично является цель, сформулированная в п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ, вто-ричность которой вытекает из структуры и смысла данной нормы в целом, т.к. даже в ч. 2 ст. 6 УПК РФ приоритет отдаётся уголовно-процессуальной деятельности, связанной с уголовным преследованием. Поэтому последующее уравнивание этой задачи с отказом от уголовного преследования невиновных и т.п. есть не более чем декларативная цель, производная и факультативная по отношению к основной задаче - уголовному преследованию, т.е. самостоятельные задачи правосудия по уголовным делам не определены и не выделены.
Представляется, что в теоретическом и практическом плане категорически нельзя согласиться с делением процессуальной де-
ятельности на стадии, т.к. этим достигается последовательный и системный переход из стадии в стадию и их текстуальная и сущностная взаимосвязь, т.е. обеспечивается преемственность не только целей и задач, но и методов стадии дознания и предварительного следствия в стадии собственно правосудия, что противоречит конституционно значимым целям самостоятельности и независимости правосудия, которые важны не сами по себе, а как гарантия целей и задач, сформулированных в Конституции РФ (ст.ст. 2,15,18, 46-49 и др.).
Предпосылки к таким выводам видятся в следующих конституционных правопо-ложениях: в соответствии со ст. 10 "Конституции Российской Федерации" (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ):
Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.
Однако статья 11 Конституции РФ изменяет содержание указанной выше конституционной нормы, т.к. фактически и юридически ставит судебную власть в зависимость от других ветвей власти, исключает её из субъектов, осуществляющих государственную власть, отдаёт прерогативы по её осуществлению иным субъектам, приобретает лишь делегированные полномочия в том объёме, в котором пожелают этого органы законодательной и исполнительной власти, а именно:
1. Государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской Федерации.
2. Государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти.
Однако третья часть этой нормы устанавливает следующее:
3. Разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляется настоящей Конституцией, Федеративным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий.
Далее эта мысль реализуется в ч.1 статьи 15 Конституции РФ:
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации;
а также в п. г, о ст.71 Конституции РФ, определяющей порядок формирования органов государства Российской Федерации (органами законодательной и исполнительной власти от её имени):
(г) установление системы федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, порядка их организации и деятельности; формирование федеральных органов государственной власти о) судоустройство; прокуратура; уголовное и уголовно-исполнительное законодательство; амнистия и помилование; гражданское законодательство; процессуальное законодательство; правовое регулирование интеллектуальной собственности, и других её нормах, на основании которых и сформировано действующее законодательство о судоустройстве и процессуальное законодательство, тогда как суды лишены возможности на основе равноправия реально участвовать в формировании судебной системы, т.к. они выступают не субъектами действия, а объектами политики, тогда как у органов исполнительной и законодательной власти всегда есть соблазн, возможности и полномочия формировать эти органы исходя из соображений политической целесообразности.
В настоящее время внесён проект о введении в действующий УПК РФ института следственных судей для обеспечения независимости суда, повышения эффективно-
сти судопроизводства и обеспечения состязательности в уголовном судопроизводстве.
Предложение о введении института так называемых следственных судей можно рассматривать в нескольких аспектах:
1) с точки зрения конституционно значимых целей, указанных в ст. 2, 15, 18, 19, 22, 23, 25, 47, 48, 49, 50, 118, 123 Конституции РФ;
2) собственно в процессуальном аспекте;
3) в аспекте доказательственного права;
4) в организационном аспекте.
Все эти цели в той или иной степени обозначены в предложениях руководителя постоянной комиссии по гражданскому участию в правовой реформе Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Т.Г. Морщаковой, разосланных для обсуждения судам и юридической общественности.
Общая концепция этих предложений направлена на углубление судебного контроля за деятельностью органов предварительного следствия, мотивом которого является обеспечение состязательности сторон уголовного судопроизводства, выравнивание процессуальных позиций стороны обвинения и стороны защиты, преодоление коррупции в системе судопроизводства и собственно правосудия.
Однако по существу в данном случае нарушается принцип разделения властей и их баланс (ст. 10, 11 Конституции РФ), т.к. органы дознания и предварительного следствия в настоящее время, в отличие от Уставов уголовного судопроизводства 1864 года, не входят в состав судебного ведомства, они представляют обособленные подразделения в системе органов исполнительной власти.
Суды в результате конституционных новелл 1993 года легально были включены в механизм функционирования органов предварительного расследования путём наделения их полномочиями так называемого судебного контроля, хотя длительная судебная практика показывает, что в значительной мере этот контроль в действительности формален, т.к. суд не исключён из
сферы реализации уголовной и правоохранительной политики государства, напротив, он тем самым превращён в её элемент, поэтому дальнейшая передача активных контрольных функций приведёт лишь к дальнейшему увязанию судебной системы в её системных пороках, которые заключаются прежде всего в неразрывном единстве целей и задач, определенных в УПК РФ, опыт реализации норм ст. 29, 125,165 УПК РФ свидетельствует о том, что суды в этом случае выступают чаще всего дублерами руководителей органов предварительного следствия и прокурора.
В этом случае более целесообразно для восстановления положения суда как органа правосудия было бы внести изменения в Конституцию и УПК РФ и наделить суды правом судебного контроля по принципу английского Хабеас корпус акт, то есть контроля вынесенных уполномоченными органами соответствующих решений (арест, ограничения, предусмотренные ст. 29 УПКФ) по жалобам заинтересованных лиц.
В предложениях отсутствуют какие-либо конкретные предложения по выравниванию процессуального положения стороны обвинения и стороны защиты. Хотя проблема заключается прежде всего в положениях ст. 86-89 УПК РФ (и других нормах УПК РФ), где суд признаётся активным субъектом доказывания, а сторона защиты факультативной, наделяется репрессивными полномочиями в отношении стороны защиты, правом отказывать в принятии и исследовании доводов стороны защиты и представляемых ею доказательств. Поэтому следует перераспределить полномочия по собиранию (и представлению) доказательств, придать суду статус именно органа правосудия, а не элемента реализации уголовной политики государства. Тем более что эти свойства современной судебной системы неоднократно служили объектами критики общественности, что определяется их законодательно заданной ангажированностью как такого же органа государства, как и все прочие, хотя правосудие не только лишь процессуальная деятельность, сколько исключительно специфическая деятельность, связанная с защитой справедливости, чьих бы интересов это ни касалось.
Из проекта неясно, какой процессуальной формой может быть заменена письменно-протокольная процессуальная форма, тогда как из последующих пунктов предложений следует, что она не только не заменяется, а напротив, усложняется путём контрольных функций в форме судебного заседаний и судейских следственных действий. Непонятно, на чём зиждется утверждение, что протокольная процессуальная форма чужда предварительному расследованию?
Благие пожелания о том, что следственный судья, занимая активную позицию, не должен вести уголовное преследование, в данном случае не более чем благое пожелание. Такому судье предоставлены исключительные полномочия по возбуждению, прекращению уголовного преследования, а также по отказу в возбуждению уголовного дела. Он наделён обязанностью назначить экспертизу в случаях, предусмотренных законом (непонятно, какая в этом необходимость, если эта норма не нарушается органами предварительного расследования и в настоящее время?).
Предложение о контроле за возбуждением уголовного дела или отказе в возбуждении в отношении конкретного лица в возбуждении уголовного дела - это неэффективная норма, т.к. подавляющее большинство уголовных дел возбуждается не в отношении конкретного лица, а по факту совершения преступления(что, очень часто, обоснованно), поэтому востребованность данной нормы будет весьма сомнительна.
Если к компетенции следственных судей, которые будут в штате судов субъектов федерации, будет отнесен контроль за предъявлением обвинения, составлением обвинительного заключения и т.п. в отношении преступлений средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлений, то в организационном плане возникнет следственный коллапс, т.к. все следственные органы будут ориентированы на суд субъекта, отрицательным образом этот коллапс скажется на объективности и беспристрастности следственных судей, они столкнутся с той же проблемой, что и районные судьи, но находясь еще под более тяжёлым прессом неформального и формального давления (телефонного права, судебного надзора как
инструмента реализации целей уголовной и правоохранительной политики).
Кроме того, собственно замыкание таких судей на проблемах следствия неизбежно породит их психологическое и функциональное единство со стороной обвинения, деформирует их правосознание и правопо-нимание.
При прочих равных условиях механизмом борьбы с этим явлением, безусловно, могла бы являться ротация.
Придание во время предварительного следствия отдельным доказательствам практически непреодолимой силы представляет собой покушение на ту самую состязательность, за которую ратует автор предложений. Возможности судей, рассматривающих впоследствии дело по существу, проверять в полном объёме относимость, допустимость и достоверность доказательств в их совокупности и оценивать их по внутреннему убеждению, т.к. такой порядок возвращает оценку доказательств к положениям теории формальных (легальных) доказательств, которым придавалась ранее заранее установленная сила как «лучшим» доказательствам.
Автор предложений опирается частично на опыт судебной реформы Александра Второго в России, аккумулированный в Уставах уголовного судопроизводства 1864 г. (в основу которых был положен Кодекс Наполеона), а также на опыт зарубежных судебных систем.
Безусловно, позитивным предложением является реализация нормы ст.90 УПК РФ путём признания судебного решения актом, влекущим прекращение производства по делу, что как раз и позволит сократить коррупционные проявления при возбуждении заказных уголовных дел.
Таким образом, современное судоустройство и структура следственных органов коренным образом отличались от ныне существующей системы, которая приспособлена к социально-экономических реалиям (преобладанием городского населения над сельским, политическим и общественным строем)
Из этого следует вывод, что реальным шагом в решении проблемы обеспечения состязательности было бы вывести следователя (дознавателя) в процессуальном плане
и организационно из числа субъектов стороны обвинения, из служебного и оперативного подчинения правоохранительных полицейских органов, завершив реформу органов предварительного следствия созданием единого следственного комитета и, тем самым, как можно дальше дистанцировать органы правосудия от предварительного расследования.
Безусловно, позитивным было бы освобождение районных судей от бремени исполнения требований ст. 29, 125, 165 УПК РФ (тем более что институт досудебного контроля в действительности превра-щён в обременительную фикцию).
Безусловно, рациональное зерно в предложениях есть, этого нельзя отрицать, и, безусловно, автор предложений думает о том благе, которым для общества и государства является правосудие.
Однако если предложение о следственных судьях будут реализованы, было бы целесообразным закрепить их при районных судах, что более соответствует и понятию окружных судов в дореволюцинной России, нежели сейчас понятию суда субъекта Российской Федерации, вывести их функционально и организационно из подчинения председателя районного суда и вышестоящих судов, оставив только процессуальный контроль следственной палаты суда субъекта РФ, также функционирующей самостоятельно, вне рамок суда субъекта, определив их особый статус как следственных судей с системой соответствующих гарантий самостоятельности и независимости, на что указывает автор предложений.
Если же предложения будут реализованы в полном объёме, то желательно первично провести эксперимент в нескольких субъектах РФ, такой же, как с введением суда присяжных, и убедиться в его эффективности в том виде, в котором это предложено авторами реформы. Причём полем проведения эксперимента следует избрать самые проблемные регионы в статистическом отношении и в отношении массовых нарушений прав человека правоохранительными органами.
Полномочия суда, указанные в ст. 29 УПК РФ, также должны быть задействованы именно по жалобам заинтересо-
ванных лиц, тогда как в настоящее время суд превратился де-факто и де-юре в элемент правоохранительной деятельности различных государственных органов, санкционирующий их деятельность, что противоречит природе правосудия.
Таким образом, автор приходит к выводу о том, что для достижений именно целей правосудия, обеспечения реальной независимости судебной власти необходимо внести изменения в указанные выше нормы Конституции РФ, изменить концепцию уголовного процесса и создать процессуальное законодательство для органов предварительного расследования и законодательство
об осуществлении правосудия, прервав процессуальную традицию стадиальности уголовного процесса, при этом потребуется изменения уже устоявшихся представлений об институте уголовной ответственности и наказания.
Только при максимальном концептуальном, процессуальном и организационном обособлении правосудной деятельности от деятельности органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность и предварительное расследование возможно обеспечение реальной самостоятельности и независимости правосудия.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Конституция РФ (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ).
2. УПК РФ от 18.12.2001 г. № 174 - ФЗ (в ред. От 13.07.2015 г.).
3. Концепция судебной реформы в Российской Федерации, одобренной Постановлением Верховного Совета РСФСР 24 октября 1991 г.
4. Проект Постоянной комиссии по гражданскому участию в правовой реформе Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека «О компетенции и порядке формирования института следственных судей в Российской Федерации».
5. Докажите, ваша честь (о проекте о введении института следственных судей в Российской Федерации) // Российская газета. Федеральный выпуск. - № 6573 (2) ЯО/Яи, 2015. 13 января.
6. Законодательство Английской революции 1640-1660 гг. / сост. Н.П. Дмитревский -М., 1986.
7. Романов, А.К. Право и правовая система Великобритании. - М.: Форум, 2010.
