CC BY
266
УДК 343.2.01
Петрушенков Александр Николаевич Petrushenkov Aleksadr Nikolaevich
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса
Нижегородский институт управления — филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (603057, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 46)
candidate of sciences (law), assistant professor of criminal law and procedure department Nizhegorodsky institute of management — the branch of Russian academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation. (46 Gagarin av., Nizhny Novgorod, 603057)
E-mail: sekret-005@mail.ru
Концепция реализации уголовно-правовых норм о стадиях преступления в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации
The conceptual realization of criminal legal norms of crime commitment stages in the articles of Specific part of the Criminal code of the Russian Federation
В данном исследовании анализируется взаимосвязь уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей УК РФ относительно стадий совершения преступления. Предлагается концептуальное решение по реформированию данного института уголовного права в целях совершенствования кодификации отечественного уголовного за ко н о дате л ьства.
Ключевые слова: стадии совершения преступления, неоконченное преступление, приготовление к совершению преступления, покушение на преступление, добровольный отказ, усеченный состав преступления.
In this research the correlation of criminal legal norms of Common and Specific parts of the criminal code of the Russian Federation in reference to the stages of the crime commitment is analysed. The conceptual solution of reforming this particular institute of the criminal law is suggested for the purpose of advancing the codification of the national criminal legislation.
Keywords: stages of crime commitment, uncompleted crime, preparation for the crime commitment, attempted crime, voluntary renunciation of criminal purpose, preliminary crime.
Уголовно-правовые аспекты стадий совершения преступления рассматривались на монографическом уровне многими научными деятелями в разные периоды времени [1—4]. Но не один из них не предложил порядок реализации указанных норм при формировании составов преступлений в Особенной части уголовного законодательства.
Вопрос о стадиях совершения преступления является сложным и неоднозначным. С одной стороны, данный институт уголовного права расширяет сферу действия уголовного закона, позволяя привлекать к уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность. С другой стороны, стадии совершения преступления — это основное уголовно-правовое средство предупреждения преступлений.
В зависимости от объема воздействия все уголовно-правовые нормы Общей части УК РФ можно разделить на две большие группы. Первая группа норм Общей части УК РФ распространяет свое действие на все статьи Особенной части УК РФ (например статьи 3, 4, 5 УК РФ). Вторая группа норм
Общей части УК РФ распространяет свое действие только на ограниченное количество статей Особенной части УК РФ. Уголовно-правовые нормы о стадиях преступной деятельности относятся ко второй группе норм Общей части УК РФ, так как применяются только к умышленным составам преступлений, закрепленных в статьях Особенной части УК РФ.
Эффективность реализации общих уголовно-правовых норм о стадиях преступления будет стремиться к максимальному значению при соблюдении следующих положений:
1) в Общей части УК РФ логично и последовательно будут отражены основные положения рассматриваемого института уголовного права;
2) обязательно должны быть общие нормы, регламентирующие порядок применения рассматриваемого института в Особенной части УК РФ;
3) в Особенной части УК РФ не должно быть категорий, терминов и понятий, которые бы повторяли содержание Общей части УК РФ, но с другим уголовно-правовым смыслом.
Традиционно стадии совершения преступления включают в себя оконченную и неоконченную преступную деятельность [4, с. 9—21]. Неоконченная преступная деятельность состоит из приготовления и покушения на совершение преступления. В УК РФ закреплены именно три стадии совершения преступления: приготовление, покушение и оконченное преступление. В науке уголовного права есть мнение не признавать оконченное преступление стадией совершения общественно опасного деяния [3, с. 127]. Что касается умышленных преступлений, Особенная часть УК РФ сконструирована таким образом, что в ее статьях закреплены только оконченные преступления. Отсюда возникает проблема в понимании основания уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ) в неоконченном преступлении и его соотношении с оконченным преступлением.
Составы преступлений, закрепленные в статьях Особенной части УК РФ, характеризуют только оконченную преступную деятельность. Неоконченное преступление в статьях Особенной части УК РФ осталось без внимания законодателя. Более того, до сих пор в Общей части УК РФ нет уголовно- правовых норм, которые раскрывали бы основополагающий институт уголовного права — состав преступления. Следовательно, в УК РФ необходимо внести дополнения, которые раскрывали бы элементы и признаки как оконченного, так и не оконченного состава преступления. Соответствующее нововведение позволит соотнести состав оконченного преступления с составом неоконченного преступления и привлекать виновных на любой стадии к уголовной ответственности на законном основании.
В Особенной части УК РФ оконченное преступление представлено в нескольких видах, в зависимости от законодательной конструкции состава преступления. Сторонники разделения оконченных преступлений на три вида утверждают, что составы преступлений Особенной части уголовного закона могут быть материальными, формальными и усеченными [1, с. 49].
Противником признания усеченных составов преступлений еще в советское время была Н.Ф. Кузнецова, которая считала, что не существует наказуемых как оконченное преступление приготовлений и покушений, так как последние всегда лишь виды неоконченного преступления [2, с. 76]. По нашему мнению, Особенная часть УК РФ содержит только материальные и формальные составы преступлений. Такой вывод следует из следующих соображений. Под усеченным составом преступления в теории уголовного права понимаются такие общественно опасные деяния, которые считаются оконченными на более ранних стадиях, то есть приготовления или покушения на совершение преступления. К ним принято относить статьи 162, 208, 209, 210, 277, 317 УК РФ и другие. Но данную концепцию легко опровергнуть путем соотношения соответствующих норм Особенной части со статьями Общей части УК РФ. В Общей части УК
РФ ничего не говорится о возможности переноса стадий неоконченного преступления в содержание диспозиций статей Особенной части УК РФ и превращения их в оконченные преступления. В случае наличия неоконченного состава преступления в конкретной статье Особенной части УК РФ при квалификации необходимо делать обязательную ссылку на части 1 или 3 статьи 30 Общей части УК РФ. Соответствующее положение закреплено в части 3 статьи 29 УК РФ. Другого правила в действующем уголовном законодательстве не существует. Следовательно, любое умышленное оконченное преступление, предусмотренное статьями Особенной части УК РФ, содержит стадии неоконченного преступления. Если признавать наличие усеченных составов преступлений, то следует игнорировать положения Общей части УК РФ. А это значит, что наличие усеченных составов в действующем уголовном законодательстве невозможно.
По своей сущности сторонники усеченных составов преступлений пытаются приравнять общественную опасность неоконченного преступления с общественной опасностью оконченного преступления, чтобы в дальнейшем назначить справедливое наказание. Указанная точка зрения является вполне заслуживающей внимания и обсуждения. Но делать это через нарушение действующего уголовного законодательства нельзя. Для решения соответствующей проблемы есть вполне нормальные способы законотворчества. Например, в Общей части УК РФ можно предусмотреть статью 301 «Общественная опасность некоторых неоконченных преступлений», в которой перечислить те статьи Особенной части УК РФ, за приготовление или покушение на совершение которых будет назначаться такое же наказание, как за оконченное преступление. Либо можно в соответствующих статьях Особенной части УК РФ предусмотреть примечания, в которых указать, что «приготовление и (или) покушение на совершение преступления наказываются также как и за оконченное преступление, предусмотренное настоящей статьей».
Настораживает и соотношение главы 6 с закрепленными в ней статьями 29—31 УК РФ. По правилам кодификации и законотворчества название главы должно определять границы юридической сущности института права, а содержащиеся в ней статьи не могут выходить за пределы его содержания и порождать новые институты, не предусмотренные рассматриваемой главой. Глава 6 Общей части УК РФ закрепляет только различные этапы неоконченного преступления и их признаки. Но, начиная со статьи 29 УК РФ, содержание уголовно-правовых норм главы 6 выходит за пределы ее названия. Например, в указанной выше статье в первой же ее части говорится об оконченном преступлении: его понятии и признаках. Также в главе 6 содержится одно из оснований, которое не допускает привлечение субъекта состава преступления к уголовной ответственности. Речь идет о добровольном отказе от преступления (ст. 31 Общей части УК РФ). Следо-
вательно, название главы 6 УК РФ не соответствует ее содержанию. Для устранения имеющегося противоречия необходимо, например, изменить наименование главы 6 («Неоконченное преступление») на «Стадии совершения преступления».
Весьма важным является вопрос о месте добровольного отказа в Общей части УК РФ. Формально добровольный отказ от преступления закреплен в статье 31 Общей части УК РФ и расположен в главе 6 «Неоконченное преступление». Добровольный отказ от преступления — есть окончательный отказ лишь по собственной воле в силу любых мотивов от доведения преступления до конца при осознании объективной возможности продолжения начатой преступной деятельности [5, с. 11]. Юридическая сущность добровольного отказа основана на недопущении или освобождении от уголовной ответственности субъекта преступления при совершении им определенных деяний на стадиях неоконченного преступления.
К какому институту уголовного права в большей степени относится добровольный отказ от преступления согласно действующему уголовному законодательству? Уголовный кодекс РФ относит добровольный отказ от преступления только к неоконченной преступной деятельности (ст. 31 главы 6). Но указанная статья не характеризует неоконченное преступление и не раскрывает его признаков, поэтому выходит за пределы содержания института неоконченного преступления. По мнению Н.Ф. Кузнецовой, сущность добровольного отказа от совершения преступления выражается в отпадении вины лица и общественной опасности деяния, то есть в отсутствии в действиях лица признаков состава преступления [2, с. 398]. По действующему законодательству отсутствие в деянии состава преступления является основанием отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела и регулируется другой отраслью права (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ).
И.И. Слуцкий относил добровольный отказ от преступления к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния [6, с. 5]. С данной точкой зрения также нельзя согласиться. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, относятся к общественно полезному поведению человека от начала такой деятельности до самого его конца. Добровольный же отказ от преступления представляет собой только прекращение общественно опасного поведения. Добровольно отказавшийся не приносит в общественные отношения чего-то положительного.
По мнению А.П. Козлова, добровольный отказ от преступления является разновидностью неоконченного преступления [3, с. 307]. Такой вывод А.П. Козлов делает, основываясь не на содержании, а на форме уголовного закона, якобы статья 31 УК РФ входит структурно в главу 6 «Неоконченное преступление». В основе вывода должно находиться юридическое содержание уголовно-правовой нормы, а не формальное разделение Уголовного
кодекса на структурные элементы. Более того, законодатель также ошибается, и нет никакой гарантии, что отнесение тех или иных уголовно-правовых норм к определенным разделам и главам УК РФ является правильным.
Н.Д. Дурманов утверждал, что при добровольном отказе от совершения преступления ни с объективной, ни с субъективной стороны уже нет общественно опасного деяния, поэтому нет и состава преступления [1, с. 193]. Соответствующее мнение поддерживал и К.А. Панько [5, с. 15]. Мнение Н.Д. Дурманова и К.А. Панько не согласуется с положениями действующего уголовного законодательства. Во-первых, статья 8 УК РФ, говоря об основании уголовной ответственности, во главу всего ставит наличие в деянии всех признаков состава преступления. Соответствующее утверждение относится как оконченному, так и неоконченному преступлению. Любая стадия совершения преступления содержит определенный набор элементов и признаков, которые позволяют привлечь лицо к уголовной ответственности. Если был факт приготовления к преступлению или покушения на преступление, то никакой отказ от доведения его до конца не лишает неоконченное преступление уже имеющегося в нем состава. Например, является неверным утверждение, что лицо, выпив половину воды из стакана, не делало этого при его отказе допить указанную жидкость до конца. Нельзя не замечать или отказываться от того, что уже произошло, а нужно должным образом оценивать совершенные лицом позитивные деяния после совершения общественно опасных поступков.
А.А. Пионтковский считал, что добровольный отказ от преступления следует считать обстоятельством, устраняющим уголовную ответственность за совершенную предварительную преступную деятельность [7, с. 522, 523]. Обоснование выдвинутой концепции со стороны А.А. Пионтковского являет не совсем аргументированной, но в целом правильной. Он указывает в добровольном отказе на отсутствие общественной опасности лица, совершившего неоконченное преступление, и на превентивную его функцию. Предупредительная функция добровольного отказа от преступления основана не на знании уголовного закона и не на страхе перед возможным уголовным наказанием (хотя данные факторы тоже не исключаются), а прежде всего на недоведении преступления до конца, что избавляет государство, общество и личность от возможного причинения им общественно опасных последствий или совершения оконченного преступления. Признак отсутствия общественной опасности лица в действующем уголовном законодательстве имеет отношение только к институтам освобождения от уголовной ответственности (например ст. 75 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием») и освобождения от наказания (например ст. 801 УК РФ «Освобождение от наказания в связи с изменением обстановки»).
Следовательно, юридическая сущность добровольного отказа от преступления ближе всего относится к главе 11 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности», поэтому необходимо перенести содержание статьи 31 УК РФ в указанную главу. Но для этого в главе 11 УК РФ следует исключить некоторые противоречия. Во-первых, термин «освободить» от уголовной ответственности означает, что лицо уже привлечено к уголовной ответственности. Но в статье 31 УК РФ говорится, что лицо при добровольном отказе вовсе не подлежит уголовной ответственности. Действительно, бывают ошибки и в следственно-судебной деятельности, когда приходиться признавать наличие добровольного отказа на более поздних стадиях уголовного процесса, например, уже при возбужденном уголовном деле и, по сути, освобождать лицо от уголовной ответственности. Такие наименования, как «Основания, исключающие уголовную ответственность» или «Основания, устраняющие уголовную ответственность», часто применяемые в уголовном законодательстве зарубежных государств, также имеют двоякое значение и не должны заимствоваться в отечественное кодифицированное уголовное законодательство. Предлагаем, с учетом сказанного выше, главу 11 УК РФ назвать следующим образом — «Основания, не допускающие привлечение к уголовной ответственности или освобождающие от нее». Часть 2 статьи 31 УК РФ изложить следующим образом: «Лицо, добровольно и окончательно отказавшееся от доведения преступления до конца, не подлежит привлечению к уголовной ответственности либо освобождается от нее».
Во-вторых, во всех закрепленных в главе 11 основаниях освобождения от уголовной ответственности (ст. 75, 76, 761, 78 УК РФ) имеются две формулировки, которые могут толковаться по-разному: «лицо, впервые совершившее преступление» и «со дня совершения преступления». При прочтении данных норм складывается мнение, что указанные словосочетания затрагивают только оконченные преступления. Если толковать с учетом всех действующих уголовно-правовых норм, то совершить преступление можно не только оконченное, но и неоконченное. Вряд ли кто-то из практиков толковал словосочетание «совершить преступление» таким образом. В целях повышения юридического качества уголовного закона и конкретизации смысла уголовно-правовых норм необходимо рассматриваемые формулировки в статьях 75, 76, 761 и 78 УК РФ изложить в следующей редакции: «лицо, впервые совершившее оконченное или неоконченное преступление» и «со дня совершения оконченного или неоконченного преступления». Соответствующее предложение позволит в большей мере реализовать институт неоконченного преступления и создаст условия правоприменителю для наиболее эффективного использования института освобождения от уголовной ответственности.
В Общей и Особенной частях УК РФ не должно быть внешне тождественных категорий, терминов
и понятий, которые бы имели разный уголовно-правовой смысл. Также в уголовном законе нельзя применять синонимы, которым дается разное уголовно-правовое значение. Для этого сравним содержание статей 29—31 Общей части УК РФ с диспозициями уголовно-правовых норм Особенной части.
В статье 110 Особенной части УК РФ говорится о «доведении до покушения на самоубийство». Термин «покушение» также применяется и в Общей части УК РФ: например в части 3 статьи 30 УК РФ. Один и тот же термин применяется в обеих частях УК РФ, но имеет в них разное юридическое значение. Покушение в Особенной части УК РФ характеризует оконченное преступление, а покушение в статьях Общей части — неоконченное преступление. Считаем недопустимым такое применение терминов в уголовном законодательстве. Каждый термин (понятие, категория) независимо от его места закрепления в УК РФ, должен иметь одно-единственное юридическое значение. Следовательно, в статье 110 Особенной части УК РФ термин «покушение» необходимо заменить на другой, либо полностью его исключить.
Наиболее сложная ситуация сложилась в сфере соотношения терминов, которые являются синонимами. Под синонимом в русском языке понимается слово, совпадающее или близкое по значению с другим словом [8, с. 601; 9, с. 716]. Термин «посягательство» закреплен в пункте «а» части 3 статьи 205, статье 277, статье 295 и статье 317 УК РФ. В русском языке под ним понимается «покушение причинить вред, ущерб кому или чему-нибудь» [8, с. 286; 9, с. 569; 10, с. 649]. Следовательно, термины «покушение» и «посягательство» являются синонимами. Синонимы должны совпадать по значению, но в данном случае соответствующего тождества не наблюдается. «Посягательство» в пункте «а» части 3 статьи 205, статье 277, статье 295 и статье 317 УК РФ закрепляет соответствующую оконченную преступную деятельность, хотя его юридический смысл должен быть связан с неоконченным преступлением.
О не правильном понимании и применении термина «посягательство» в Особенной части УК РФ говорили и ранее, и говорят до сих пор. Данной проблемой занимались такие ученые, как С.В. Бородин, Э.Ф. Побегайло, В.В. Троицкий, К.Н. Хари-сов, М.М. Мусаев, С.В. Максимов и др. [11, с. 330; 12, с. 78; 13, с. 7; 14, с. 154; 15, с. 12; 16]. В действительности сейчас получается, что термины «посягательство» и «покушение» являются не синонимами, а искусственно созданными антонимами. Такое изменение содержания понятий, терминов и категорий является недопустимым в кодифицированном законодательстве. Эффективность такого законодательства будет зависеть не от силы уголовно-правовой нормы, а от политической воли или субъективного усмотрения правоприменителя.
Основная часть вышеперечисленных авторов (К.Н. Харисов, М.М. Мусаев, С.В. Максимов и др.) предлагают решить указанную проблему путем
конкретизации термина «посягательство» в примечании одной из статей Особенной части УК РФ следующего содержания: «Под посягательством на жизнь в статьях 277, 295, 317 настоящего Кодекса понимается убийство и покушение на убийство» [16, с. 46]. Соответствующее предложение, во-первых, не решает проблемы соотношения терминов «посягательство» и «покушение», а во-вторых, сталкивает уголовно-правовые нормы о неоконченной преступной деятельности Общей части УК РФ со статьями Особенной части УК РФ. Столкновение будет выражаться в том, что: 1) стадия неоконченного преступления будет перенесена в Особенную часть, чего не говорится в Общей части УК РФ; 2) за оконченное убийство и за покушение на убийство будет предусмотрено одинаковое наказание, предусмотренное в санкциях соответствующих статей Особенной части УК РФ, что противоречит общим положениям о назначении уголовных наказаний.
По нашему мнению, данное противоречие можно разрешить одним из следующих способов. Во-первых, в действующем УК РФ необходимо заменить термин «посягательство» на другой, который бы не имел отношения к покушению на преступление. Например, пункт «а» части 3 статьи 205 УК РФ можно изложить в следующей редакции: «Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они: а) совершены на объектах использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения либо ядовитых, отравляющих, токсичных, опасных химических или биологических веществ». В статьях 277, 295 и 317 УК РФ термин «посягательство» следует заменить на понятие «убийство». Во-вторых, можно составы преступлений, предусмотренные статьями 277, 295 и 317 УК РФ, перенести в статью 105 УК РФ, которая является для них общей уголовно-правовой нормой. Соответствующие меры позволят решить проблему неправильного применения синонимов и ошибочной реализации норм о стадиях неоконченного преступления, а также будут способствовать реализации конституционного принципа равенства всех граждан перед законом (ст. 19 Конституции РФ). Сейчас же получается, что посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля является более общественно опасным преступлением, чем покушение на жизнь обычного человека. Например, если на стадии покушения на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ) виновный уже может быть наказан максимально строго, то при покушении на жизнь обычного человека (ст. 105 со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК РФ) к виновному применяются положения поощрительной уголовно-правовой нормы (ст. 66 УК РФ). Жизнь человека является высшей ценностью и должна охраняться государством через призму уголовного законодательства в равной мере независимо от пола, расы, национальности, имущественного или должностного положения и других обстоятельств.
Понятие приготовления к преступлению также вступает в противоречие с некоторыми статьями Особенной части УК РФ. Например, в статье 209 УК РФ «сговор» соучастников будет достаточным для признания бандитизма оконченным преступлением (п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»). В части 1 статьи 30 УК РФ «сговор» относится к разновидности приготовления к преступлению и никакого отношения к оконченной преступной деятельности данное понятие не имеет. Как было сказано выше, в УК РФ не должно быть таких понятий, которые бы в Общей части и в Особенной части имели разное уголовно-правовое значение. Решение указанного противоречия видится в изменении части 1 статьи 30 УК РФ в сторону обобщения определения приготовления к преступлению: «Приготовлением к преступлению признаются умышленные деяния, направленные на создание условий для совершения умышленного преступления, если при этом состав преступления не является оконченным по не зависящим от этого лица обстоятельствам».
В завершение хотелось бы процитировать своего учителя, который выразил свою озабоченность относительно эффективности реализации научно-теоретических положений в практическую плоскость: «Конечно, все пробелы и другие недочеты законодательства должны сглаживаться совершенством теории права, но, надо смотреть правде в глаза, сегодня труды ученых-юристов мало кто читает из практиков. На деле получается так, что в основном мы пишем и издаем свои произведения друг для друга, а не для широкой аудитории граждан и юристов-практиков» [17, с. 560]. Настало время, когда необходимо раз и навсегда соединить теорию и практику в одно целое, связать воедино общие и специальные нормы уголовного права, сделать уголовное законодательство понятным, логичным и реализуемым.
Примечания
1. Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955.
2. Кузнецова Н.Ф. Избранные труды / предисл. В.Н. Кудрявцева. СПб., 2003.
3. Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002.
4. Тишкевич И.С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость). М., 1958.
5. Панько К.А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. Воронеж, 1975.
6. Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие общественную опасность: автореф. д-ра юрид. наук. М., 1954.
7. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 2 т. М., 2002. Т. 2.
9. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов / под ред. Н.Ю. Шведовой. 23-е изд., испр. М., 1991.
10. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1939. Т. 3.
11. Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000.
12. Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965.
13. Троицкий В.В. Посягательство как категория российского уголовного права: дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2004.
14. Харисов К.Н. Ответственность за преступное вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование: проблемы теории и законотворчества: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2004.
15. Мусаев М.М. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (уголовно-правовая и криминологическая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006.
16. Максимов С. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие // Уголовное право. 2012. № 1.
17. Панченко П.Н. Юридическая техника как фактор совершенствования уголовного законодательства // Проблемы юридической техники: сборник статей / под ред. В.М. Баранова. Нижний Новгород, 2000.
Notes
1. DurmanovN.D. Stages of crime commitment according to the Soviet criminal law. Moscow, 1955.
2. Kuznetsova N.F. Selectas / preface V.N. Kudryavtsev. St. Petersburg, 2003.
3. Kozlov A.P. Doctrine of crime commitment stages. St. Petersburg, 2002.
4. Tishkevich I.S. Preparation and attempted crime according to the Soviet criminal law (notion and penalty). Moscow, 1958.
5. Panko K.A. Voluntary refusal to commit crime according to the Soviet law. Voronezh, 1975.
6. Slutsky I.I. Circumstances excluding social danger: author's abstract... doctor of legal sciences. Moscow, 1954.
7. PiontkovskyA.A. Doctrine about the crime according to the Soviet criminal law. Moscow, 1961.
8. Dal V.I. The explanatory dictionary of the living great Russian language: in 2 vol. Moscow, 2002. Vol. 2.
9. OzhegovS.I. Dictionary of the Russian language: 70000 words / edited by N.U. Shvedova. 23 edit., corr. Moscow, 1991.
10. The explanatory dictionary of the Russian language / ed. by D.N. Ushakov. Moscow, 1939. Vol. 3.
11. Borodin S.V. Crimes against life. Moscow, 2000.
12. Pobegailo E.F. Manslaughter and struggle against it. Voronezh, 1965.
13. Troitsky V.V. Offence as a category of Russian criminal law: dissertation... candidate of legal sciences. Ryazan, 2004.
14. KharisovK.N. Responsibility for criminal intrusion into work of people who execute justice and criminal prosecution: issues of theory and law-making: dissertation... candidate of legal sciences. Kazan, 2004.
15. Musaev M.M. Offence against person who executes justice and preliminary investigation (criminal law and crimino-logical characteristics): dissertation... candidate of legal sciences. Makhachkala, 2006.
16. MaksimovS. Criminal responsibility for endangering life of the person who executes justice // Criminal law. 2012. № 1.
17. Panchenko P.N. Law technique as a factor of advancing the criminal legislation // Issues of law technique: collection of articles / ed. by V.M. Baranov. Nizhny Novgorod, 2000.
