CC BY
57
► философия истории
УДК 1(091) ББК 87.3
«КОНЦЕПЦИЯ НОВОГО УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА ПО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ»: ПРОЛЕГОМЕНЫ К СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ РОССИИ
"THE CONCEPT OF A NEW EDUCATIONAL AND METHODICAL COMPLEX ON NATIONAL HISTORY": PROLEGOMENA TO MODERN PHILOSOPHY OF HISTORY OF RUSSIA
Беляев Дмитрий Анатольевич
Доцент кафедры философии, социологии и теологии ФГБОУ ВО «Липецкий государственный педагогический университет имени П. П. Семенова-Тян-Шанского», кандидат философских наук E-mail: dm.a.belyaev@gmail.com
Аннотация. В статье рассматривается «Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории», содержащиеся в ней основные ценностные принципы и методологические основания, как основание для конструирования актуальной модели философии истории России. Выявляется, что в «Концепции» «фактор оценки» оказывается первичен по отношению к феноменологии исторического знания. Также «Концепция» утверждает принципы многоуровневого и многофакторного конструирования исторического нарратива с акцентом на антропологическом и культурологическом подходах. Одновременно делается вывод, что в «Концепции» не разрешен системный для
Belyaev Dmitry A.
Assistant Professor at the Department of Philosophy, Sociology and Theology of Lipetsk State Pedagogical University named after P. P. Semenov-Tyan-Shansky, PhD in Philosophy E-mail: dm.a.belyaev@gmail.com
Abstract. The author analyzes "The concept of a new educational and methodical complex on national history", the basic valuable principles and the methodological bases of which are considered as the basis for designing an actual model of philosophy of history of Russia. It turns out that "the assessment factor" in the "Concept" is prior to the phenomenology of historical knowledge. The "Concept" also approves the principles of the multilevel and multiple-factor design of a historical narrative with an emphasis on the anthropological and culturological approaches. The conclusion is at the same time drawn that in the "Concept" the conflict of interests, that is in-system for the domestic philosophy of history, between the
отечественной философии истории конфликт интересов между государством и личностью, который может принципиально скорректировать модальность конструирования исторического нарратива.
state and an individual which can essentially correct a modality of design of a historical narrative isn't resolved.
Ключевые слова: концепция отечественной истории, история России, философия истории, историософия, многофакторность истории, «трудные вопросы истории России».
Keywords: national history concept, history of Russia, philosophy of history, historiosophy, multiple-factor history, "difficult questions of history of Russia".
История как особое дискурсивное пространство общественно-гуманитарного знания о прошлом обладает перманентной актуальностью, обусловленной его поливариативной функциональностью. Причем социальное пространство востребованности истории, различных проблемных кластеров исторического континуума предельно широко. Это подчеркивает имманентность исторического знания и феномена исторического сознания самым различным уровням социальной действительности. В целом, на наш взгляд, степень актуальности национальной истории до некоторой степени когерентна уровню и процессу национально-государственного самосознания общества и его правящих элит, которые на базе определенного консенсусного общественного договора формируют ту или иную модель философии истории, задающую модальность говорения о прошлом с учетом ценностных приоритетов понимания настоящего и целеполагающих проекций будущего.
В настоящее время исторические исследования вызывают особенно высокий интерес. Интенсивность обращений к историческому знанию широких слоев общества во многом обусловлена состоянием неопределенности государственной идентичности, спровоцированной распадом СССР, и цивилизационного поиска Россией своего места в системе мировой цивилизации [1, с. 7-8]. В этой ситуации роль истории, как инструмента и способа самоидентичности, общественной рефлексии и коллективной памяти, чрезвычайно велика.
В 1991 г. исчезло не только государство, тотальному ценностному переформатированию, а по ряду аспектов и разрушению была подвергнута вся историческая память. На протяжении последних 20 лет наблюдается дискретность исторического сознания и отсутствие общественного консенсуса в оценке ключевых моментов отечественной истории. Эта ситуация выступает фактором национально-государственной разобщенности внутри России. Поэтому на высшем государственно-политическом уровне появляется запрос на конструирование в современном обществе целостного исторического сознания, способного к цивилизационной самоидентичности.
В 2013 г. по поручению президента Российской Федерации В. В. Путина, считающего отечественную историю «основой национальной идентичности и культурно-исторического кода», была разработана и утверждена Институтом российской истории РАН «Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории». На первый
взгляд, «Концепция» имеет вполне прикладные, узкопрофильные цели, направленные на преодоление дисперсности и в ряде случаев противоречивости учебно-методического массива, формализующего историческое знание на уровне общеобразовательного дискурса. В этом отношении «Концепция» должна стать базовым учебно-методическим коррелятором образовательных программ, контрольных измерительных материалов и содержания учебников по отечественной истории. Однако «Концепция» выступает не только нормативным учебно-методическим документом, регулирующим общеобразовательное содержание исторического знания, ее значение много шире. Она содержит «принципиальные оценки ключевых событий прошлого» [2] и призвана создать единое каркасное виденье исторического нарратива, транслируемого в общеобразовательном процессе.
На наш взгляд, сегодня базовое формирование исторического сознания, первичных представлений об отечественной истории происходит в нормативном общеобразовательном дискурсивном пространстве, которому и адресована «Концепция». Важно, что инициатором ее создания стала государственная власть, которая всегда выступает важным фи-лософско-историческим актором, оказывая непосредственное влияние на выстраивание исторических концептов и формально-содержательных моделей репрезентации исторического знания.
Одновременно разработкой «Концепции» занималось профессиональное сообщество историков во главе с академиком РАН А. О. Чубарьяном, выступая фактологическим коррелятором и системным модератором, рационализирующим исторический нарратив. Поэтому содержание «Концепции» имеет глубокие научные основания, что до некоторой степени микширует ее возможную политически-ситуативную ангажированность. Соответственно в «Концепции» модельно предзадается матрица современного общественно-исторического сознания граждан России, семантические кластеры исторической памяти народа, тем самым влияя на его национально-государственную и социокультурную идентичность.
Сам А. О. Чубарьян отмечал, что первичной концептуальной темой «Концепции» стало рассмотрение вопроса о формировании и генезисе «российской идентичности с Древнерусского государства до наших дней» [3]. Все это позволяет говорить о «Концепции» как методически формализованной репрезентации части становящегося дискурса актуальной отечественной философии истории. В ней утверждаются основные принципы научно-образовательного говорения об истории России, должные сформировать целостный континуум исторической памяти и особый модус исторического сознания, когерентного актуальной политической и социокультурной реальности.
В «Концепции» постулируется целый ряд «базовых принципов», которые являются методологической основой конструирования нарратива российской истории, формируя концептуальные основания современной модели философии отечественной истории.
Во-первых, задается каркас ценностных приоритетов, исходя из которых будет производиться оценка исторических явлений и фактов. Вообще, отправляясь от целей и содержания «Концепции», фактор оценки оказывается первичен по отношению к феноменологии исторического знания. Это позволяет говорить о том, что наиболее существенный ряд исторического нарратива формируется не столько через факты, сколько через
их оценивание, ту или иную модальность интерпретации. В данной части «Концепция» продолжает отечественную традицию, когда предметом научного интереса исторической науки становится не сам факт, а способ его обработки [4, с. 9], что создает предпосылки для философского осмысления истории. Именно в этом методологическом измерении, как справедливо отмечал Т. Н. Грановский, «философия стала необходимым пособием для истории, она дала ей направление к всеобщему, усилила ее средства и обогатила ее идеями, которые из самой истории не могли скоро развиться» [5, с. 43].
Итак, оценка феноменологии исторического осуществляется с учетом приоритета «базовых ценностей гражданского общества», под которыми понимаются «солидарность, безопасность, свобода и ответственность» [3]. Сюда же можно отнести установку на признание ценности человека, его прав и свобод. Другим важным критерием оценки событий и явлений отечественной истории оказывается признание ценности формирования «гражданской общероссийской идентичности». И наконец, утверждается ценность государственной суверенности России.
Именно эти три фундаментальные ценностные установки первично предзадают модальность оценивания событийной фактологии отечественной истории. Здесь обращает на себя внимание попытка создать аксиологическую матрицу равновесного присутствия человеческого, гражданского и государственного как корреляторов оценивания исторического процесса. На наш взгляд, это сравнительно новый методологический принцип для официально-государственной модели отечественной философии истории, где ранее гуманистически-гражданская составляющая практически отсутствовала, а главными и безусловными ценностями являлись обезличенное государство и суверенность верховной власти.
Во-вторых, в «Концепции» утверждается принцип «многоуровневого представления истории» [3]. В этом случае история России должна конструироваться из множества локальных исторических кластеров: истории государства, истории региона, истории этно-национальной и религиозной общности человека. Здесь вновь мы видим попытку преодолеть доминировавший ранее государственноцентричный формат экспликации отечественной истории и тем самым расширить спектр социальной идентичности гражданина России. Также отдельное внимание в «Концепции» обращается на необходимость синхронизации нарративов отечественной и мировой истории.
Соответственно, история России должна быть инкорпорирована в контекст всеобщей истории, став частью единого мирового континуума истории. Примечательно, что содержание «Историко-культурного стандарта» как оценочной части текста «Концепции» недвусмысленно указывает на цивилизационную общность России и Европы. Неоднократно проводятся параллели между событийным рядом в отечественной истории и процессами, протекавшими в странах Европы. При этом модальность оценивания явно носит европоцентристский характер. В целом же, с одной стороны, признается культурное своеобразие России, с другой стороны, подчеркивается принципиальное единство вектора исторического развития России и Европы.
В-третьих, в «Концепции» вводится принцип многоаспектности истории. Он развивается в контексте общей тенденции на отход от монофакторного модуса видения характера исторического процесса. В этой части «Концепция» явно оппонирует официальным
моделям философии отечественной истории Х1Х-ХХ вв., в которых экспликация исторического процесса, как правило, осуществлялась через раскрытие политического или социально-экономического факторов, признаваемых доминантными и базисными. Теперь утверждается идея, что исторический нарратив должен формироваться на основе совокупного синтеза политического, экономического, социального, религиозного и культурного измерений континуума отечественной истории. При этом допускается локальное, то есть в рамках отдельного этапа исторического развития, преобладание одного из факторов, что потенциально позволит учитывать специфику разности возможных детерминант при реконструкции исторических сюжетов.
В качестве новых методологических принципов формирования исторического на-рратива в «Концепции» особенно выделяются два подхода - антропологический и культурологический.
Антропологический подход призван акцентировать внимание на человеческом измерении исторической событийности, раскрыв фактор человека в истории. Причем предполагается вовлечь в репрезентативный контекст истории «рядовых» людей и сделать их повседневную жизнь частью исторического текста, который должен приобрести эмоциональное наполнение. Здесь следует отметить, что практически вся как научная, так и общественно-популярная традиция говорения об истории была практически лишена персонально-человеческого измерения. Антропологическая же ориентация дискурса отечественной истории была представлена преимущественно через модель «истории царей»/«великих личностей», восходящую к Н. М. Карамзину и С. М. Соловьеву, в которой единственными историческими персональными акторами признавались лишь государственные деятели и военачальники. Новый формат реализации антропологического подхода, предлагаемый в «Концепции», должен продемонстрировать персонально-личностную имманентность и деятельную сопричастность человека историческому континууму.
В рамках культурологического подхода, во-первых, создается особая модальность говорения об историческом пространстве и времени через интенсивную культурную диало-говость, характерную для России практически на всех этапах ее исторического развития. Во-вторых, особое внимание обращается на фактор культуры как значимую часть исторического нарратива, остававшуюся ранее на его периферии. Фактически в «Концепции» происходит «реабилитация» культуры как модуса исторического, а также фиксируется имманентность пространства культуры историческому континууму.
Далее, при рассмотрении «Концепции» как актуальной модели философии отечественной истории особый интерес вызывает ее последняя содержательно-структурная часть, озаглавленная «Примерный перечень "трудных вопросов истории России"». «Трудные вопросы» являются до некоторой степени формой объективации критической рефлексии современного общественно-исторического сознания, фиксирующей пространство когерентности прошлого и настоящего. В «трудных вопросах», во-первых, выделяются наиболее дискуссионные и общественно-актуальные темы отечественной истории, отличающиеся номадичностью оценок; во-вторых, фактически обозначаются точки значимого разрыва, критической неопределенности нарратива отечественной истории в современном общественном сознании.
Итак, в первую очередь, обращает на себя внимание то, что среди выделенных «трудных вопросов» практически нет собственно фактологических вопросов, то есть проблем, окончательное разрешение которых затруднительно в силу недостатка знания объективных фактов. Одновременно ключевой проблемной частью большинства «трудных вопросов» является триада непроясненности: «причины-оценки-цена». То есть из проблемной области исторического нарратива практически исключается, казалось бы, классический вопрос истории - «что произошло?», а центральными становятся вопросы: «почему это произошло?», «что это означает?» и «чего это стоило?».
Это еще раз подчеркивает общую не фактологическую, а детерминационную и оценочную ориентацию модели философии отечественной истории, представленной в «Концепции». Также необходимо отдельно обратить внимание на акцентирование вопроса «цены» тех или иных исторических событий. Если ранее при ценностном конструировании исторического нарратива первична была «фактология достижений», то теперь важным коррелятором оценки выступает цена достижений. Это, на наш взгляд, приводит к социальной гуманизации в понимании исторической событийности и создает возможность принципиальной смены ценностно-оценочной модальности говорения о ней.
При содержательно-тематическом рассмотрении всего массива выделенных «трудных вопросов» становится очевиден явный хронологический акцент на отечественной истории XX - начала XXI в. Именно на этот временной период приходится больше половины из всех обозначенных проблемно-дискуссионных вопросов «Концепции».
И если неопределенность и спорность в оценках современного этапа (с 1991 г.) исторического развития России вполне естественна в силу объективного отсутствия временной перспективы, необходимой, на наш взгляд, для научного исторического оценивания, то включение всего советского периода истории России в список «трудных вопросов» является весьма говорящим фактом, указывающим на существование глубоких «исторических лакун» в современном общественно-историческом сознании.
«Трудность» считывания советского периода истории обусловлена актуальными общественно-политическими факторами, демонстрирующими когерентность настоящего в его различной социальной явленности и текста исторического прошлого, который до некоторой степени сохраняет имманентность современности. Здесь оказывается во многом применима и справедлива формула историка М. Н. Покровского: «История - это политика, опрокинутая в прошлое».
В итоге, фактически, целый пласт отечественной истории воспринимается как «трудный», что проблематизирует его включение в контекст единого исторического нарратива. Соответственно, в этой ситуации оказывается невозможно создание целостного континуума исторической памяти. На наш взгляд, важно, что в «Концепции» не только фиксируется наличие этой концептуальной философско-исторической проблемы, но создаются предпосылки для ее решения на методологической основе ценностных доминант «базовых принципов», обозначенных нами выше.
В целом модель философии отечественной истории, вытекающая из основных принципов «Концепции», с одной стороны, позволяет судить о ее оппонировании по отношению к «истории царей» Н. М. Карамзина, самодержавному консерватизму С. С.
Уварова, историософии славянофилов, «русскому византизму» К. Н. Леонтьева, марксистскому «экономизму» и политикоцентризму М. Н. Покровского. Одновременно в ней не происходит радикального разрыва с прошлой отечественной философско-исторической традицией. Многие идеи видных отечественных историков и философов находят локальное методологическое отражение в «Концепции», например, М. В. Ломоносова, С. М. Соловьева, К. Д. Кавелина, Н. Я. Данилевского, В. О. Ключевского, А. С. Лаппо-Данилевского, Н. А. Бердяева. Также в ней используются современные гуманистические и культурально ориентированные ценностные основания.
В заключение можно отметить, что целостность континуума национальной истории является, возможно, самой значимой «духовной скрепой» для такой этноконфессионально неоднородной страны, как Россия, поэтому основная цель «Концепции», безусловно, оправданна и важна. Модель философии истории, представленная в «Концепции», на наш взгляд, имеет целый ряд прогрессивных тенденций, среди которых можно выделить: гуманизацию и антропологизацию истории, отход государственно-политической монофакторности говорения об истории, утверждение принципа мировой контекстуальности российской истории, «реабилитацию» фактора культуры как значимой части нарратива отечественной истории.
Одновременно в «Концепции» не разрешен потенциальный конфликт интересов между государством и личностью, что может принципиально скорректировать модальность исторического оценивания. Наконец, следует помнить, что это лишь базовая концепция общих методологических и философско-исторических принципов, которые еще должны обрести развернутое системно-фактологическое наполнение и конкретные формы реализации в научно-образовательном историческом дискурсе современной России.
Список литературы
1. Акульшин П. В., Гребельник И. Н. Историко-культурный стандарт: концепции, рекомендации, содержание // Вестн. Рязанского гос. ун-та им. С. А. Есенина. - 2013.
- № 4 (41). - С. 7-15.
2. Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории.
- URL: http://www.iriran.ru/sites/default/files/Koncept_2013_10_30.pdf (дата обращения: 03.04.2017).
3. Встреча с авторами концепции нового учебника истории. - URL: http://special. kremlin.ru/events/president/transcripts/20071 (дата обращения: 05.04.2017).
4. Малинов А. В., Прохоренко А. В. Философия истории в России. - СПб.: Европейский Дом, 2010.
5. Грановский Т. Н. Лекции по истории Средневековья. - М.: Наука, 1986.
References
1. Akulshin P. V., Grebelnik I. N. Istoriko-kulturnyy standart: kontseptsii, rekomendat-sii, soderzhanie. Vestn. Ryazanskogo gos. un-ta im. S. A. Esenina. 2013, No. 4 (41), pp. 7-15.
2. Kontseptsiya novogo uchebno-metodicheskogo kompleksa po otechestvennoy isto-rii. Available at: http://www.iriran.ru/sites/default/files/Koncept_2013_10_30.pdf (accessed: 03.04.2017).
3. Vstrecha s avtorami kontseptsii novogo uchebnika istorii. Available at: http://special. kremlin.ru/events/president/transcripts/20071 (accessed: 05.04.2017).
4. Malinov A. V., Prokhorenko A. V. Filosofiya istorii v Rossii. St. Petersburg: Evropeyskiy Dom, 2010.
5. Granovskiy T. N. Lektsii po istorii Srednevekovya. Moscow: Nauka, 1986.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2017, № 5
