CC BY
207
КОНЦЕПЦИЯ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИЗМА Н.В. УСТРЯЛОВА
А.В. Козлов
Вначале 1920 года в Харбине недавний активный участник Белого движения[1] Николай Васильевич Уст-рялов призвал патриотов России отказаться от вооруженной борьбы с большевизмом и встать на путь примирения с новой властью. Впоследствии в письме к П.Б. Струве он назовет свои взгляды национал-большевис-тскими[2] и в публицистических статьях будет активно развивать и аргументировать свою концепцию, которая получит широкий резонанс не только в среде Российского Зарубежья, но и в Советской России. В 1921 году выйдет в свет позже получивший широкую известность сборник «Смена вех», призывавший интеллигенцию к примирению с большевиками, Николай Васильевич станет одним из его авторов.
В последнее время интерес к личности Устрялова и его работам возрастает1^. Особую привлекательность, как представляется, вызывает его патриотизм, приверженность идее сильного государства, ориентир на возрождение национальной мощи страны на путях выхода из кризиса, ознаменовавшегося в ту пору войной, революцией и гражданской междоусобицей. Тема национал-большевизма Н.В. Устрялова непосредственным образом связана с постановкой проблемы взаимоотношений интеллигенции и власти, что также красноречиво свидетельствует о ее актуальности.
Национал-большевистская концепция складывалась в сознании Уст-
рялова постепенно, здесь имел место ряд факторов, предопределивших этот процесс. М.С. Агурский обратил внимание на отказ Устрялова в период его сотрудничества в журнале «Накануне» весной 1918 года «от безусловного требования формальной демократии при всех условиях»[4]. В.К. Романовский уточнил, что произошло это уже летом 1917 года, когда Устря-лов явно сочувствовал выступлению Л.Г. Корнилова[5]. Позже Агурский утверждал, что «уравнение» Устрялова «содержало лишь одну переменную, от которой зависело его принятие большевизма». И это была «оценка государственной мощи большевистской России»[6].
Таким образом, на пути формирования национал-большевистской позиции Устрялова можно отметить три основные вехи. Первая состояла в отказе от необходимости следования демократическим идеалам и признании необходимости диктаторской власти (ле- 123 то 1917 года). Второй вехой стало осознание революционного напора и стойкости (лето 1918 года), а потом и государственного потенциала большевистской власти (примерно май — август 1919 года). Наконец, третью веху Устрялов прошел, когда после ряда поражений Белого движения, он признал отсутствие реальных альтернатив большевистской власти (осенью — зимой 1919 года). К концу 1919 года следует отнести и окончательное формирование в сознании Устрялова национал-большевистской концепции, с которой он открыто выступил в прессе в феврале 1920 г.
В творчестве Устрялова находит свое место ряд идей классического русского консерватизма (традиционализма). Это и признание особого пути исторического развития России, и критика западных демократических форм, и мысли о необходимости построения общества по определенной иерархии, и учет экономической специфики страны. В.К. Романовский[7] и М.В. Булычева[8] концепцию национал-большевизма трактуют как консервативную. Однако наиболее важные идеи, такие как самодержавное правление и ориентация на религиозно-нравственные нормы, Устрялов не принимает, поэтому предпочтительнее было бы говорить о национал-большевизме не как о консервативной концепции[9], а лишь о том, что ряд его идей был заимствован «из арсенала русских консерваторов»[10].
Устрялов подразумевал под национал-большевизмом «использование большевизма в национальных це-лях»[11]. Еще в 1916—1919 годах в его работах нашли отражение идеи патриотизма, государственничества, ве-|24 ликодержавия, «миссионизма»[12] и неизбежности наступления термидора революции в России, которые легли в основу национал-большевизма. Эта концепция предполагала примирение и сотрудничество патриотов с большевистской властью с тем расчетом, что последняя будет неизбежно эволюционировать, отказываясь на практике от революционного утопизма и выполняя национальные задачи, под которыми понималось возрождение государства, его внутренней мощи и международного авторитета. Период с конца 1919 и до рубежа 1933 — 1934 годов можно определить как первый этап в развитии национал-боль-
шевистской концепции. В это время Устрялов выступал за все большее внедрение капиталистических методов в экономику страны или за «спуск на тормозах».
Концепция национал-большевизма носила противоречивый характер. В период нэпа Устрялов не желал «скатывания» России к «чистому» капитализму западноевропейского образца XIX века. Объективно же национал-большевизм не давал обоснованного и непротиворечивого ответа на вопрос о том, что будет являться гарантией от подобного развития событий. Парадоксальная судьба была и у тактики Устрялова. Предполагалось, что ее цель — это содействие перерождению большевизма. Однако, на деле, публицистика харбинского мыслителя стала раздражающим фактором для большевиков, и эффект от тактики Устрялова был скорее противоположным, чем это ожидал сам Николай Васильевич. В конечном итоге, он сыграл на пользу именно тому ходу событий, который выразился в расправе с оппозиционерами, как внутри партии, так и вне ее, в укреплении сталинской власти и форсированной хозяйственной модернизации страны.
На рубеже 1933—1934 годов Устрялов отказывается от концепции «спуска на тормозах» и признает, что правительственный курс идет всецело в национал-большевистском русле, а значение революции следует рассматривать помимо прочего еще в «социальном и всемирно-историческом» аспекте[13]. Однако некоторые исследователи считают, что именно в этот период произошла «большевизация» сознания Устрялова, а сам национал-большевизм потерял свои «сущностные черты» и ликви-
дировался «как идейно-политическое яв-ление»[14]. С.М. Сергеев справедливо заметил, что на этом этапе Устрялов не отказался от своей концепции[15]. И действительно, с этого момента начинается лишь новый этап эволюции национал-большевизма. Причиной идейного поворота явился, с одной стороны, — успех политики генеральной линии, с другой, — соответствие во многом самой политики советского правительства национал-большевистским взглядам Устрялова. К тому времени он заявляет и о полной поддержке внутри- и внешнеполитического курса партии большевиков. Неверно, однако, считать, что Устря-лов идейно растворился в большевистской идеологии. Сам политический режим эволюционировал в сторону на-ционал-большевизма[16]. Устрялов, с одной стороны, начал прибегать к мимикрии в публицистике, а потому критическая сторона его взглядов не получала яркого выражения, с другой стороны, жесткие меры сталинизма он считал лишь временно необходимыми и предвидел дальнейшую эволюцию режима. В будущем революционном синтезе центральное место он отводил идее свободы[17]. Устрялов сохранил не только самостоятельность своих «общефилософских» и «философско-историчес-ких» воззрений[18], но и сама сущность его национал-большевизма оставалась незамутненной.
Тактика национал-большевистской публицистики Устрялова также претерпела эволюцию. Поначалу основным объектом влияния он видел эмиграцию. С начала 1923 года — ориентировался на внутрироссийских читателей. В 20-е годы он считал нужным придерживаться независимой позиции в отношении идеологии большевиков. А в первой половине 30-х в своей публи-
цистике уже не чуждался мимикрии, фигур умолчания и даже революционной фразеологии.
Концепцию национал-большевизма Устрялова представляется предпочтительным рассматривать как пореволюционную. Пореволюционные течения[19] достаточно сложно причислить к консервативной, либеральной или социалистической идеологии, справедливо было бы их выделять от-дельно[20]. Они отличались от остальной массы эмигрантских политических течений тем, что категорически отвергали реставрацию дореволюционных порядков, признавали за свершившейся в России революцией национальный и закономерный характер, а также положительно оценивали некоторые стороны большевистской политики. В революционном процессе ими выделялось несколько стадий, где тезис (дореволюционное состояние) опровергался антитезисом (революцией), а на смену им должен был прийти синтез, который бы утвердил ряд завоеваний революции, и, вместе с тем, ликвидировал бы антинациональные ее проявления. Российская революция воспринималась ими как проявление глубокого кризиса, назревшего в результате предыдущего развития России. Этот кризис, в свою очередь, был проявлением общемирового, который связывался пореволюционерами с закатом эпохи капитализма и западных демократических форм. Именно поэтому капитализм ими отвергался, как и западная буржуазная демократия. А революционный синтез в России не должен был перенимать отживших экономических и политических форм, хотя некоторые их элементы часть пореволюционеров вполне допускала. Самой России пореволюционерами предрекалось исполнение некой мировой миссии.
126
Устрялов и сменовеховцы, эмигранты, группировавшиеся вокруг журнала «Утверждения» (1931—1932 годы), а также левые евразийцы пошли гораздо дальше других пореволюционеров навстречу большевистской власти, усвоив лояльное отношение к ней. Устрялов был одним из первых среди эмигрантов, кто встал на примиренческие позиции (начало 1920 года). Дальше него по пути приятия большевизма пошла только европейская группа сменовеховцев. Однако в 30-х годах Устрялов и сам взял на вооружение ряд публицистических приемов и идей, ранее присущих левому крылу примиренцев.
В 1935 году Николай Васильевич после пятнадцати лет жизни на чужбине вернулся на родину, и не последнюю роль здесь сыграли его национал-большевистские взгляды, логичным выводом из которых для него был именно такой шаг. Вряд ли он не осознавал рискованность возвращения. В 1937 году 4 Устрялов погиб, став жертвой репрес-
ЛИТЕРАТУРА И ПРИМЕЧАНИЯ
1 В 1919 г., находясь в стане Колчака, Устрялов являлся одним из руководителей Русского Бюро печати, редактировал газету «Русское дело», а также был избран председателем Восточного бюро кадетской партии.
2 Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. - М., 1999. -С. 174.
3 Более подробно о жизни и творчестве Н.В. Устрялова см.: Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. — М., 2003; Быстрянцева Л.А. Мировоззрение и общественно-политическая деятельность Н.В. Устрялова (1890—1937) // Новая и новейшая история. — 2000. — № 5; Она же. Николай Васильевич Устрялов // Клио. — 1998. — № 3(6); Воробьев О.А. Вступительная статья // Н.В. Устрялов Итальянский фашизм. — М.,
1999; Он же. Трагедия перерождения. Николай Устрялов и «Смена вех» // Посев. Общественно-политический журнал. — 1999. — № 11; Устрялов Н.В. Былое — революция 1917 г. (1890-е — 1919 гг.). — М., 2000; Квакин А.В. Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920—1930 годов в поисках Третьего Пути. — М., 2006; Романовский В.К. Николай Васильевич Устря-лов // Отечественная история. — 2002. — № 4; Он же. Н.В. Устрялов о русской революции (по его публикациям 1917—1918 гг.) // Вопросы истории. — 2005. — № 1; Он же. Н.В. Устрялов: размышления о тенденциях мирового развития в XX веке // Новая и новейшая история. — 2006. — № 3; Сергеев С. Страстотерпец велико-державия // Устрялов Н.В. Национал-большевизм. — М., 2003; Николай Васильевич Устрялов. Калужский сборник. — Калуга, 2004; Николай Васильевич Устрялов. Калужский сборник. Выпуск 2. — Калуга, 2007. Агурский М.С. Указ. соч. С. 71—72. Романовский В.К. Н.В. Устрялов о русской революции. — С. 152. Агурский М.С. У истоков национал-большевизма // Минувшее. — Вып. 4. —М., 1991. —С. 156.' Романовский В.К. Николай Васильевич Устрялов: деятельность и эволюция идейно-политических воззрений (1890—1937 гг.): Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. — Нижний Новгород, 2007. — С. 6. Булычева М.В. Политическая концепция государства в теоретическом наследии Н.В. Устрялова: Автореф. дисс. . канд. полит. наук. — Саратов, 2007. — С. 18.
Данный подход предполагает, что консерватизм рассматривается не просто как охранение общественных устоев (традиционных, либеральных, социалистических и любых других), а в качестве доктрины, имеющей свой собственный набор ценностей и основополагающих принципов. О них см. подробнее: Общественная мысль России XVIII — начала XX века: Энциклопедия. — М., 2005.— С. 217—220;
6
7
8
9
Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. — М., 2007. — С. 101—222. В этом понимании консерватизм (традиционализм) «с течением времени все более маргинализируется, ибо его социальная база — остатки традиционного общества — довольно быстро размывается» (Сергеев С.М. Русский творческий традиционализм в 1880—1890-х гг. // Internet: www.portal-slovo.ru/download/his-tory/Tradic.pdf).
10 Репников А.В. Указ. соч. — С. 498.
11 Политическая история русской эмиграции. 1920—1940 гг. — М., 1999. — С. 174.
12 Идею «миссионизма» Устрялов заимствует у славянофилов, она предполагала выполнение Россией особой всемирно-исторической миссии. Об этом см.: Устрялов Н. Национальная проблема у первых славянофилов // Русская мысль. — 1916. — № 10.
13 Устрялов Н.В. Наше время. — Шанхай, 1934.— С. 13.
14 Романовский В.К Николай Васильевич Устрялов: деятельность и эволюция идейно-политических воззрений (1890—1937 гг.): Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. — Нижний Новгород, 2007. — С. 36. Подобная же точка зрения встречается и в других работах: Краус Т. Советский термидор. Духовные предпосылки сталинского поворота (1917—1928).— Будапешт, 1997.— С. 114; Воробьев О.А. Трагедия перерождения. Николай Устрялов и «Смена вех» // Посев. Общественно-политический журнал. — 1999. — № 11. — С. 33; Лысенко Е.А. История идеологии национал-большевизма Н.В. Устрялова (1900-е гг. — 1925 г.): Автореф. дисс. ... канд. ист. наук.— СПб, 2007. — С. 20.
15 Сергеев С. Страстотерпец великодержа-вия // Устрялов Н.В. Национал-большевизм. — М., 2003. — С. 43.
16 См., напр.: Вдовин А.И.Русские в XX веке.— М., 2004. — С. 140; Жуков Ю.Н. Иной Сталин.—М., 2005. —С. 73.
17 ГА РФ. — Ф. 5911. — Оп. 1. — Д. 78. -Л. 37.
18 «Политическая эмиграция — не наш путь». Письма Н.В. Устрялова Г.Н. Ди-
кому. 1930—1935 гг. // Исторический архив. — 1999. — № 3. — С. 149.
19 Под пореволюционными течениями здесь понимаются сменовеховцы, евразийцы, группа, сложившаяся при журнале «Утверждения», младороссы, «новоградцы» и другие.
20 Подобный подход можно видеть в следующих работах: Онегина С.В. Пореволюционные политические движения российской эмиграции в 20—30-е годы. (К истории идеологии) // Отечественная история. — 1998. — № 4. — С. 89; Клюкина О.Н. К вопросу об идейном развитии русской эмиграции 20—30-х гг.: пореволюционные движения // Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии / Отв. ред. В.И. Гол-дин. — Архангельск, 1999. — С. 101; Предисловие С.М. Сергеева к главе седьмой «Пореволюционные» идейные течения и организации» // Политическая история русской эмиграции 1920—1940 гг. — М., 1999. — С. 432; Варакса А.Н. «Революционно-консервативная» идея и русская послеоктябрьская эмиграция 20—30-х гг. // Философия и социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России (от истоков к современности): Сборник статей. / Под ред. Ю.Н. Солонина. — |27 СПб., 2004.— С. 17. ■ -
