CC BY
73
УДК 341:343
Концепции уголовной политики Китая и России: точки соприкосновения
О.Н. Фоменко
Читинский институт Байкальского государственного университета, г. Чита, Российская Федерация
Дата поступления: 17.09.2018
Дата принятия к печати: 06.11.2018
Аннотация. Представленная статья посвящена вопросам уголовной политики современных государств. Выдвигается гипотеза о том, что в условиях глобализации уголовная политика государств, имевшая традиционно национальную специфику, в концептуальных вопросах становится более универсальной. В статье на основе анализа действующего уголовного законодательства России и Китая, позиций законодательных и судебных органов рассматривается содержание уголовной политики двух стран. Автор исходит из того, что концепция уголовной политики есть мыслительная, теоретическая деятельность, которая составляет идеальную форму существования уголовной политики и находит свое отражение в сознании, мышлении, менталитете, которые характеризуют ее носителей (субъектов), их установки. В уголовной политике как Российской Федерации, так и Китайской Народной Республики наблюдаются кризисные проявления: избыточность законов и идеализм законодателя, полагающего, что законодательными мерами возможно существенно повлиять на криминогенную ситуацию. Рассматривая вопрос основных направлений уголовной политики в России и КНР, автор указывает на то, что современное состояние преступности угрожает устойчивому национальному развитию, преступность перестает быть только национальной проблемой и в решении вопросов противодействия ее угрозам необходим конструктивный межгосударственный диалог, в связи с чем международное сотрудничество становится стратегическим направлением уголовной политики обоих государств. При существенном различии идеологических основ государственности исследуемых стран их уголовную политику характеризует универсальное направление: защита прав и законных интересов человека и гражданина, общества от преступных посягательств. При этом КНР не отходит от идеи строительства социализма.
Ключевые слова. Уголовная политика, концепция уголовной политики, сотрудничество, глобализация, противодействие преступности.
O.N. Fomenko
£ШВт-: 2018^9^170 №ВШ: 2018^11^60
140
© Фоменко О.Н., 2018
жпшшшо^тштшттштш^шт
Ао
Concepts of Criminal Policy of China and Russia: Common Ground
O.N. Fomenko
Chita Institute of Baikal
State University,
Chita, the Russian Federation
Received: September 17, 2018 Аccepted: November 06, 2018
Abstract. This article is devoted to the criminal policy of modern states. The author based the research on the hypothesis that, in the context of globalization, the criminal policy of states, traditionally nationally specific in its conceptual issues, is becoming more universal. The article analyzes the criminal policy of Russia and China on the basis of the current criminal legislation of the two countries, the stance of their legislative and judicial bodies. The author proceeds from the fact that the concept of criminal policy is a mental, theoretical activity that constitutes the ideal form of existence of criminal policy and is reflected in the consciousness, thinking, mentality, characterizing its representatives (subjects) and their attitudes. Both Russian and Chinese criminal policy is characterized by some crisis phenomena: the redundancy of laws and the idealism of the legislator who believes that legislative measures can significantly influence the criminal situation. Considering the issue of the main directions of criminal policy development, the author points out that, both in Russia and the PRC, it is based on the idea that the current state of crime threatens sustainable national development, that crime is no longer just a national problem and needs to be addressed through a constructive interstate dialogue, that international cooperation is a strategic direction of the criminal policy of both states. With a significant difference in the ideological foundations of statehood, the criminal policy of the states is characterized by a universal trend: protection of the rights and legitimate interests of a person and a citizen, also that of the whole society from criminal violations. At the same time, the PRC does not abandon the idea of building socialism.
Keywords. Criminal policy, criminal policy concept, cooperation, globalization, anti-crime.
Историческое развитие общества дает нам возможность постичь суть тех или иных явлений в их сравнении. Принятие в 1997 г. Уголовного кодекса КНР и вступление в силу Уголовного кодекса в России как стране, где общественное устройство существенно преобразовалось, актуализировали фундаментальные научные
проблемы в области изучения уголовной политики и предоставили новый эмпирический материал, позволяющий конкретизировать наши представления о столь сложном явлении, к которому мы применяем термин «уголовная политика». Ревизия научного знания потребовалась и в связи с тем, что оба государства в какой-то
мере испытывают кризис в данной области. На кризис уголовного права России указывают такие авторы, как А.И. Алексеев, С.С. Босхолов, В.С. Овчинский, Э.Ф. Побегайло, А.И. Рарог и др. Профессор Э.Ф. Побегайло отмечает противоречие между содержанием современной уголовной политики России и объективной потребностью общества; уголовная политика, по его мнению, не может быть либеральной в условиях усиления негативного влияния преступности на все сферы общественной жизни [1]. Среди кризисных проявлений называются избыточность законов, идеализм законодателя, полагающего, что законодательные меры сами по себе способны повлиять на состояние преступности [2].
Соответствие уголовной политики потребностям общественного развития стало повесткой дня и для китайской правовой системы. В докладах председателей Верховного народного суда неоднократно подчеркивалось, что борьба с преступностью — все сложнее и труднее, после вступления Китая в ВТО высокотехнологичные и экономические преступления становятся заметными, это создает угрозу стабильности и безопасности1. Ответами на вызовы становится активная законотворческая деятельность, связанная с усилением уголовного наказания за наиболее опасные преступления, такие как преступления террористического и экстремистского характера, работорговля, экономические преступления, коррупция. Первые дополнения и изменения (поправки) были внесены в Уголовный кодекс Китая уже 29 декабря 1998 г. В 2015 г. 52 статьи УК КНР подверглись существенному изменению2. Позиция органов власти, формирующих и транслирующих содержание уголовной политики в сфере противодействия наиболее опасным формам проявления преступности, вполне определенная: криминализация деяний и усиление уголовной ответственности способны обеспечить безопасность [3; 4]. В отдельных случаях уголовное законодательство, столь расширившее перечень преступных деяний, побу-
1 Отчет о работе Верховного народного суда на первом заседании Всекитайского собрания народных представителей 11 марта 2003 г.
ЛШЙЙРЖЙЙ). URL: http://gongbao.court.gov.cn/De-tails/54e6bcf2941a766a043afde548717a.html.
2 Отчет о работе Верховного народного суда на четвертом заседании 12-го Всекитайского собрания народных представителей 13 марта 2016 г.
URL: http://gongbao.court.gov.cn/Details/6ce239a82c313 48f8856a986e9eb45.html.
дило изучить УК КНР с позиций «естественных» и «юридических» преступлений3. Обоснованность криминализации отдельных преступлений ставится под сомнение [5]. Избыточность законов и идеализм законодателя, указываемые отечественными авторами как проявление кризиса, свойственны, по-видимому, и уголовной политике Китая.
Объективные процессы глобализации затрагивают все сферы жизни современных обществ, и преступность в том числе. Общемировые тенденции преступности, выявленные в ходе многочисленных криминологических исследований, — объективный фактор, определяющий единство содержания уголовной политики современных государств, которое не исключает и специфики [6]. Таким образом, общность условий правовой действительности в сфере противодействия преступности дает нам возможность сопоставить политику двух государств в данной сфере.
Несмотря на то что проблема уголовной политики — ключевая в теории уголовного права, единства в понимании сути данного явления нет. Определение уголовной политики, впервые предложенное Францем фон Листом как «систематическое собрание тех основных положений, сообразуясь с которыми государство должно вести борьбу с преступлением при посредстве наказания и родственных последнему установлений», стало отправной точкой развития уголовного права и формирования теории уголовной политики, основанной на знании реального состояния преступности и ее тенденций [7].
Все толкования понятия «уголовная политика» небезупречны с точки зрения точности и полноты, им свойственны как общие, так и частные недостатки: они не конечны, поэтому нуждаются в дальнейших объяснениях и дополнительных определениях. Таким свойством обладают определения, содержащие конструкцию «уголовная политика — это политика государства, которая...». Отдельные определения не столько определяют уголовную политику, сколько замещают ее, отождествляя с деятельностью, мерами (средствами), отношениями и т.д. Так, под уголовной политикой понимается направление государственной политики, в рамках которого обознача-
3 Мнения Верховного народного суда, Высшей народной прокуратуры, Министерства общественной безопасности и Министерства юстиции по некоторым вопросам, касающимся применения закона в уголовных делах, связанных с терроризмом и экстремизмом (вШАКШй,
Шш^ЕРШ^ШШШ^ИЖШ). URL: http:// www.lawinfochina.com/display.aspx?id=28540&lib=law.
ются основные требования борьбы с преступностью «посредством разработки и осуществления широкого круга предупредительных мер, создания и применения норм материального, процессуального и исполнительного уголовного права, устанавливающих криминализацию, пенализа-цию, а когда нужно, декриминализацию деяний, а также посредством определения круга допустимых в борьбе с преступностью мер государственного принуждения» [8, с. 4].
В отдельных случаях уголовная политика отождествляется с различного объема мерами воздействия на преступность — от специальных (С.В. Бородин [9, с. 135], А.Э. Жалинский [10], Н.И. Загородников [11, с. 8-10] и др.) до общесоциальных (А.А. Герцензон [12, с. 12-18], И.М. Гальперин [13, с. 12] и др.).
В сочетании трех элементов — научной теории, государственной доктрины борьбы с преступностью и самостоятельного вида социальной деятельности — определяют уголовную политику Л.В. Баринова, Н.Э. Мартыненко, В.П. Ревин [14, с. 39]. Для отечественной науки уголовного права характерен высокий уровень теоретического осмысления основных категорий и понятий, но в части определения уголовной политики единства суждений нет. Стоит согласиться с утверждением профессора С.С. Босхолова, что «невозможность формулирования абсолютной дефиниции уголовной политики не освобождает от необходимости определения круга проблем, которые должны находиться в сфере ее внимания» [15, с. 12].
Безусловно, обилие определений уголовной политики отражает многогранность ее бытия. Основываясь на общем понимании политики, необходимо признать, что она существует в двух формах — идеальной и материальной [16, с. 39]. Первая состоит в мыслительной, теоретической деятельности и находит свое отражение в сознании, мышлении, менталитете, которые характеризуют носителей уголовной политики (субъектов), их установки. В данной форме бытия уголовная политика состоит в оценке решающих для борьбы с преступностью задач, проблем желаемого и реально возможного результата, истинного и ложного, верно и ошибочно выбранных средств ее осуществления.
Материальную форму бытия уголовной политики образует практика (законодательная, правоприменительная, организационная и контрольная деятельность, управление и руководство). Материализацию уголовной политики в виде законов, принятия решений, формулиро-
вания концепций, целей иногда отождествляют с самой уголовной политикой. Таким образом, концепции уголовной политики, изложенные в законодательных актах, программных выступлениях формирующих ее субъектов или в решениях, принятых субъектами, реализующими ее, мы будем относить к материальным формам ее существования.
На этих теоретических позициях в работе делается попытка сравнительного анализа концепций уголовной политики России и Китая. Необходимо отметить, что концентрированно концепции уголовной политики нашли свое отражение в текстах уголовных кодексов обеих стран, а также в законах, определяющих стратегические направления противодействия отдельным видам наиболее опасных проявлений преступности, таким как терроризм и экстремизм.
При всей изменчивости потребностей общества в охране благ, подвергающихся преступному посягательству, и политической конъюнктуры существенными и незыблемыми остаются те положения, которые призваны обеспечивать перспективное развитие. Большей частью вносимые в уголовные кодексы России и Китая изменения (что воспринимается как кризис уголовной политики) являются ответом на вызовы со стороны преступности, но не меняют общей стратегии. Обвинения в непоследовательности в реализации уголовной политики не всегда обоснованны, возможно, отсутствие материального выражения стратегии в области противодействия преступности в виде самостоятельного акта и затрудняет понимание конечного результата принятых решений. В данном случае необходимо согласиться с позицией авторов, предлагающих формально закрепить в отдельном акте концепцию уголовной политики [17]. Подобного акта не принято ни в Китае, ни в Российской Федерации, поэтому определение содержания концепций уголовной политики основывается на анализе действующего уголовного законодательства, в частности содержания его целей, задач и принципов. Отсутствие нормативного закрепления концепции уголовной политики еще не свидетельствует о ее отсутствии в принципе. Системность концепции уголовной политики заключается в единстве цели, задач, направлений, приоритетов, критериев эффективности применяемых мер противодействия преступности, выраженных государственными установлениями [18]. Она находит свое отражение не только в текстах законов, но и в программных заявле-
ниях субъектов уголовной политики, в принятии решений.
Анализируя содержание концепции уголовной политики Китая, необходимо отметить, что в качестве ее идеологической основы признается и открыто заявляется коммунистическая идеология, хотя авторы отмечают смягчение формулировок в УК КНР 1997 г. В частности, в текст нового закона не вошла ст. 1 УК 1979 г., предусматривающая, что руководящий курс марксизма-ленинизма, идеи Мао Цзэдуна выступают основой разработки Уголовного кодекса [19]. Вместе с тем в ст. 2 действующего УК КНР определяются задачи борьбы с преступностью посредством применения наказаний, защиты спокойствия государства, охраны власти народно-демократической диктатуры и социалистического строя, государственной и коллективной собственности трудящихся масс, частной собственности граждан, личных прав граждан, демократических и прочих прав, общественного экономического порядка, гарантий успешного продвижения дела строительства социализма4. Стоит отметить, что не всегда уголовное законодательство определяет концептуальные основы уголовной политики, они могут быть выражены в актах органов государственной власти, судебных решениях по уголовным делам, разъяснениях законодательства, программных заявлениях руководителей государств.
В отчете председателя Верховного народного суда Рен Цзяньсина на первом заседании 9-го Всекитайского собрания народных представителей отмечалось, что «народные суды придерживаются руководящей идеологии проведения работ по реформированию, открытости и социалистической модернизации... Перед народным судом стоит долговременная и важная задача решительной борьбы с преступностью для создания условий социалистической модернизации»5. Уже в отчете на четвертом заседании 12-го Всекитайского собрания народных представителей 13 марта 2016 г. председатель Верховного народного суда Чжоу Цян определяет следующую основу уголовной политики: «Серьезно реализовать общую концепцию национальной безопасности и активно содействовать строительству
4 Уголовный кодекс КНР. URL: https://asia-business.ru/ law/law1/criminalcode/criminal.
5 Отчет председателя Верховного народного суда на первом заседании 9-го Всекитайского собрания народных представителей (ШЛК;Ш11Ш^1998^3^10
РРРй—ifiM^). URL: http://gongbao.court.gov.cn/Details/ b9558133a5cbab56b6257f61a2d680.html.
безопасного Китая». Наказывать за преступления и защищать права человека в соответствии с законом остается задачей, подчиненной общей цели безопасного развития Китая6. Подчинение индивидуального интереса коллективным остается идеологической основой концепции уголовной политики Китая, защита прав человека определяется не самоцелью, а условием безопасного развития.
Указанные позиции существенно отличают концепцию уголовной политики Китая от концепции уголовной политики России, где охрана прав и свобод человека и гражданина не подчинена какой-либо цели. При столь существенном различии идеологических основ уголовной политики двух стран необходимо отметить, что главные стратегические, приоритетные направления уголовной политики России и Китая очень похожи. Тому есть объяснение: содержание уголовной политики государств определяется не столько идеологией, сколько объективной потребностью противодействия преступности с учетом ее состояния, что в свое время отмечал Ф. фон Лист.
В указе Президента РФ «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации» обозначены основные угрозы стабильному развитию государства: деятельность преступных организаций и группировок, в том числе транснациональных, связанная с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, организацией незаконной миграции и торговлей людьми; деятельность, связанная с использованием информационных и коммуникационных технологий для распространения и пропаганды идеологии фашизма, экстремизма, терроризма и сепаратизма, нанесения ущерба гражданскому миру, политической и социальной стабильности в обществе; преступные посягательства, направленные против личности, собственности, государственной власти, общественной и экономической безопасности; коррупция7. В качестве главных направлений признается усиление роли государства как гаранта безопасности личности, совершенствование правового регулирования предупреждения преступности, развитие
6 Отчет о работе Верховного народного суда на четвертом заседании 12-го Всекитайского собрания народных представителей (®*ЛШ£Р£ИШ^2016^3^13ВЙ
Яй).
7 О стратегии национальной безопасности Российской
Федерации [Электронный ресурс] : указ Президента РФ от 31 дек. 2015 г. № 683 // СПС «КонсультантПлюс».
взаимодействия государственных органов с гражданским обществом, повышение доверия граждан к правоохранительной и судебной системе РФ, расширение международного сотрудничества.
В той или иной мере указанные стратегические направления свойственны и концепции уголовной политики Китая. Концептуальной для уголовной политики КНР является строгость ответственности за преступления, создающие угрозу безопасности, — террористический акт (жестокий террор), коррупцию и взяточничество, а также за преступления, которые серьезно угрожают жизни и имуществу людей. Из «наказов» Всекитайского народного собрания Верховному народному суду стоит отметить такой, как «придерживайтесь криминальной политики смягчения наказания и строгости», являющийся своеобразным выражением принципа «экономии репрессии»8. Смягчение наказания за преступления, не представляющие угрозы общественной безопасности, и усиление ответственности за более тяжкие преступления характерны и для отечественной практики применения уголовного закона.
Рассматривая отдельные аспекты противодействия преступности в КНР, также обнаруживаем определенное сходство концепций. Так, в основу концепции борьбы с терроризмом в КНР положено следующее: приоритет мер предупреждения, проведение контртеррористической работы на основе объединения общих задач с опорой на массы, усиление профилактики преступности, опережающее воздействие, сочетание мер профилактики и строгости наказания за преступления террористического характера.
8 Резолюция о рабочем докладе Верховного народного суда
ЛШШ^МЕ/^^гШЙ). URL: http://gongbao.court. gov.cn/Details/9ec8c0cddd12d82ecc7cb653441b36.html.
Борьба с терроризмом строится на основе соблюдения прав граждан на свободу религиозных убеждений и этнических обычаев, запрета дискриминации и в соответствии с принципом законности (ст. 4-6 указанного закона)9.
Общим направлением уголовной политики Китая и России является и международное взаимодействие. На пекинском саммите по китайско-африканскому сотрудничеству председатель Си Цзиньпин определил «восемь основных действий», среди которых указывается развитие судебных обменов, что, помимо прочего, обеспечит стратегическое сотрудничество10. Только в сентябре 2018 г. состоялось три встречи, в том числе по вопросам судебных обменов, во Вьетнаме (18-19 сентября), Марокко (20-23 сентября), Германии (19-22 сентября)11.
Таким образом, концепции противодействия преступности России и Китая, отражающие основные стратегические направления уголовной политики, в своем содержании во многом сходны, что обусловлено объективным состоянием преступности и потребностями в устойчивом развитии.
9 Закон о борьбе с терроризмом КНР
URL: http://www.lawinfochina. com/display.aspx?id=28134&lib=law&SearchKeyword=&Se archCKeyword.
10 Когда Чжоу Цян возглавлял делегацию для посещения Марокко, он говорил о развитии судебных обменов и расширении сотрудничества между Китаем и Марокко. Содействие экономическим, торговым и культурным обменам в интересах двух народов (ДЗМ^ШШИШ/ёДЙ
URL: http://www.court.gov.cn/zixun-xiangqing-120501.html.
11 Чэнь Исинь и Гейсман, сопредседатель второго китайско-германского диалога по вопросам безопасности на высоком уровне. Стороны согласились продолжить развитие сотрудничества между странами в области безопасности
URL: http://
www.court.gov.cn/zixun-xiangqing-120511.html.
Список использованной литературы
1. Побегайло Э.Ф. Кризис современной российской уголовной политики / Э.Ф. Побегайло // Уголовное право. — 2004. — № 4. — С. 112-117.
2. Рарог А.И. Уголовная политика и уголовно-правовые амбиции / А.И. Рарог // Всероссийский криминологический журнал. — 2016. — Т. 10, № 3. — C. 470-479. — DOI: 10.17150/2500-4255.2016.10(3).470-479.
3. Пан Дунмэй. Изменения уголовного законодательства Китая: общая характеристика / Пан Дунмэй // Lex Russica. — 2016. — № 8 (117). — С. 81-88.
4. Лун Чанхай. Уголовный кодекс КНР: совершенствование в процессе реализации (к 20-летию со дня принятия) / Лун Чанхай, А.И. Коробеев, А.И. Чучаев // Lex Russica. — 2018. — № 3 (136). — С. 128-142.
5. Бай Цзяньцзюнь. Исследования по обоснованности криминализации запрета (ЙШ¥ /йш ЗЕШ^'ЙЛ"^) [Электронный ресурс] / Бай Цзяньцзюнь // Political Science And Law. — 2018. — № 2. — Режим доступа: http://www.lawinfochina.com/DisplayJourn.aspx?lib=qikan&Gid=15101910 21&keyword.
6. Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции /
B.В. Лунеев. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — М. : Волтерс Клувер, 2005. — 912 с.
7. Лист Ф. фон. Задачи уголовной политики. Преступление как социально-патологическое явление / Франц фон Лист. — М. : Инфра-М, 2004. — 110 с.
8. Загородников Н.И. Направления изучения советского уголовного права / Н.И. Загородников, Н.А. Стручков // Советское государство и право. — 1981. — № 7. — С. 2-6.
9. Бородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы /
C.В. Бородин. — М. : Наука, 1990. — 271 с.
10. Жалинский А.Э. Содержание уголовной политики / А.Э. Жалинский // Направления уголовной политики в борьбе с преступностью : межвуз. сб. науч. тр. — Свердловск, 1986. — С. 12-18.
11. Загородников Н.И. Советская уголовная политика и деятельность органов внутренних дел : учеб. пособие / Н.И. Загородников. — М. : МВШМ, 1979. — 99 с.
12. Герцензон А.А. Уголовное право и социология : (Проблемы социологии уголовного права и уголовной политики) / А.А. Герцензон. — М. : Юрид. лит., 1970. — 286 с.
13. Ляпунов Ю.И. Основные направления борьбы с преступностью / Ю.И. Ляпунов ; под ред. И.М. Гальперина, В.И. Курляндского. — М. : Юрид. лит., 1975. — 176 с.
14. Баринова Л.В. Словарь терминов и схем по курсу «Уголовная политика и ее реализация в деятельности органов внутренних дел» и «Организация профилактической деятельности органов внутренних дел» / Л.В. Баринова, Н.Э. Мартыненко, В.П. Ревин. — М. : Изд-во Акад. упр. МВД России, 2000. — 157 с.
15. Босхолов С.С. Основы уголовной политики: конституционный, криминологический, уголовно-правовой и информационный аспекты / С.С. Босхолов. — 2-е изд., перераб. — М. : Центр ЮрИн-фоР, 2004. — 303 с.
16. Политология: Энциклопедический словарь / под ред. Ю.И. Аверьянова. — М. : Изд-во Моск. коммер. ун-та, 1993. — 431 с.
17. Авдеев В.А. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации: основные направления совершенствования уголовного закона и оптимизации мер противодействия преступности / В.А. Авдеев, О.А. Авдеева // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. — 2014. — № 1. — С. 12-24.
18. Кондрат И.Н. Концепция уголовной политики и совершенствование уголовного и уголовно-процессуального законодательства / И.Н. Кондрат // Вестник МГИМО-Университета. — 2013. — № 3 (30). — С. 105-109.
19. Коробеев А.И. Уголовный кодекс Китая: общая характеристика (к 20-летию со дня принятия) / А.И. Коробеев, А.И. Чучаев // Актуальные проблемы российского права. — 2018. — № 2 (87). — С. 151-199.
References
1. Pobegailo E.F. The crisis of modern Russian criminal policy. Ugolovnoe pravo = Criminal law, 2004, no. 3, pp. 112-117. (In Russian).
2. Rarog A.I. Criminal policy and criminal law ambitions. Vserossiiskii kriminologicheskii zhur-nal = Russian Journal of Criminology, 2016, vol. 10, no. 3, pp. 470-479. DOI: 10.17150/2500-4255.2016.10(3).470-479. (In Russian).
3. Pan Dongmei. Changes in the Criminal Law of China: General Characteristics. LexRussica, 2016, no. 8 (117), pp. 81-88. (In Russian).
4. Lun Chankhai, Korobeev A.I., Chuchaev A.I. The Criminal Code of the People's Republic of China: the Improvement in the Process of Implementation (the 20th Anniversary of the Adoption). Lex Russica, 2018, no. 3 (136), pp. 128-142. (In Russian).
5. Bai Tszyan'tszyun'. Studies on Substantiation of Ban Criminalization (ЙШ¥ /шЗЕШ^'ЙА" Political Science and Law, 2018, no. 2. Available at: http://www.lawinfochina.com/Display Journ.
aspx?lib=qikan&Gid=1510191021&keyword.
6. Luneev V.V. Prestupnost'XX veka: mirovye, regional'nye i rossiiskie tendentsii [Crime of the 20th century. World, regional and Russian trend]. 2nd ed. Moscow, Volters Kluver Publ., 2005. 912 p.
7. List Frants fon. Zadachi ugolovnoi politiki. Prestuplenie kak sotsial'no-patologicheskoe yavlenie [Criminal Policy Tasks. Crime as a socio-pathological phenomenon]. Mosraw, Infra-M Publ., 2004. 110 p.
8. Zagorodnikov N.I., Struchkov N.A. Fields of study of the Soviet criminal law. Sovetskoe gosudarst-vo i pravo = Soviet State and Law, 1981, no. 7, pp. 2-6. (In Russian).
9. Borodin S.V. Bor'ba s prestupnost'yu: teoreticheskaya model' kompleksnoi programmy [Fighting crime: theoretical model of integrated program]. Moscow, Nauka Publ., 1990. 271 p.
10. Zhalinskiy A.E. The Content of the Criminal Policy. Napravleniya ugolovnoi politiki v bor'be s prestupnost'yu [Directions of Criminal Policy in the Fight Against Crime]. Sverdlovsk, 1986, pp. 12-18. (In Russian).
11. Zagorodnikov N.I. Sovetskaya ugolovnaya politika i deyatel'nost' organov vnutrennikh del [Soviet criminal policy and activity of the bodies of Internal Affairs]. Moscow Law Enforcement Academy Publ., 1979. 99 p.
12. Gertsenzon A.A. Ugolovnoe pravo isotsiologiya (Problemy sotsiologii ugolovnogo prava i ugolovnoi politiki) [Criminal law and sociology. Sociology problems criminal law and the criminal policy]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1970. 286 p.
13. Lyapunov Yu.I.; Gal'perin I.M., Kurlyandskii V.I. (eds.). Osnovnye napravleniya bor'by s prestupnost'yu [Main Ways of Crime Counteraction]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1975. 176 p.
14. Barinova L.V., Martynenko N.E., Revin V.P. Slovar' terminov i skhem po kursu «Ugolovnaya poli-t/'ка i ee realizatsiya v deyatel'nosti organov vnutrennikh del» i «Organizatsiya profilakticheskoi deya-tel'nosti organov vnutrennikh del» [Dictionary of Terms and Patterns for the course "Criminal Policy and its Implementation in the Internal Affairs Activities" and "Organization of Internal Affairs Prevention Activities"]. Moscow, Russian Academy of Internal Affairs Management Publ., 2000. 157 p.
15. Boskholov S.S. Osnovy ugolovnoi politiki: konstitutsionnyi, kriminologicheskii, ugolovno-pravovoi i informatsionnyi aspekty [The fundamentals of criminal policy: constitutional, criminological, criminal law and information aspects]. 2nd ed. Moskow, Tsentr YurInfoR Publ., 2004. 303 p.
16. Aver'yanov Yu.I. (ed.). Politologiya. Entsiklopedicheskii slovar' [Political science. Encyclopedic dictionary]. Moscow, Moscow Commerce University Publ., 1993. 431 p.
17. Avdeev V.A., Avdeeva O. A. Criminal legal policy concept of the Russian Federation: main directions of criminal law improvement and crime counteraction measures optimization. Kriminologicheskii zhurnal Baikal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava = Criminology Journal of Baikal National University of Economics and Law, 2014, no. 1, pp. 12-24. (In Russian).
18. Kondrat I.N. Concept of Criminal Policy and Improvement of Criminal Law and Criminal Procedure Law. Vestnik MGIMO-Universiteta = Vestnik MGIMO University, 2013, no. 3 (30), pp. 105-109. (In Russian).
19. Korobeev A.I., Chuchaev A.I. Criminal Code of China (to the 20th Anniversary of its Adoption). Aktual'nye problemy rossiiskogo prava = Topical Problems of Russian Law, 2018, no. 2 (87), pp. 151199. (In Russian).
Информация об авторе
Фоменко Ольга Николаевна — кандидат юридических наук, доцент, кафедра гражданского права и процесса, Читинский институт Байкальского государственного университета, 672007, г. Чита, ул. Нерчинская, 17, e-mail: [email protected].
шшштт
Olga N. Fomenko —
Author
Olga N. Fomenko — PhD in Law, Associate Professor of the Department of Civil Law and Process, Chita Institute of Baikal State University, 17 Nerchinskaya St., 672007, Chita, the Russian Federation, e-mail: [email protected].
Для цитирования
Фоменко О.Н. Концепции уголовной политики Китая и России: точки соприкосновения / О.Н. Фоменко // Российско-китайские исследования. — 2018. — Т. 2, № 3-4 (3). — С. 140-147.
For Citation
Fomenko O.N. Concepts of Criminal Policy of China and Russia: Common Ground. Rossiisko-Kitais-kie Issledovaniya = Russian and Chinese Studies, 2018, vol. 2, no. 3-4 (3), pp. 140-147. (In Russian).
