CC BY
822
КОНЦЕПЦИИ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА: ОПЫТ
СИСТЕМАТИЗАЦИИ
Рост технического прогресса второй половины XX века, его влияние на социальное и экономическое устройство побудили многих исследователей заявить о переходе к новому постиндустриальному типу общества. Целью статьи является рассмотрение и выделение основных разработок в этой области исследований. Сопоставление различных концепций позволяет выявить ключевые моменты в изменениях представлений о современном обществе и на основе их синтеза наметить направление будущих исследований.
Введение
За последние десятилетия заметно увеличилось число публикаций, предсказывающих приход нового социально-экономического порядка. Большая часть таких прогнозов основывается на возрастающей значимости информационных технологий и Интернета. Полнее всего эта тенденция обнаруживается в развитых странах, где рост ВВП идет за счет создания высокотехнологичных производств, и поэтому основная масса исследований сосредоточена в странах Евросоюза, США и Японии. Однако есть основания полагать, что и другие страны могут пойти по тому же самому пути развития. Так, например, считает автор бестселлера конца 90-х «Новые правила Новой экономики» К. Келли, который доказывает, что именно «новая экономика», а не политические революции открывает невиданные перспективы, способные радикально изменить жизнь любого общества1. И в этой своей вере Кевин Келли не одинок. Технологический детерминизм, то есть убеждение, что технология играет основополагающую роль в эволюции общества, до сих пор остается ключевым методологическим принципом многих западных социальных теорий2. Вместе с тем представление о технологических достижениях как самодостаточном факторе, определяющем социальную и экономическую сферу, вызывает немало критики. Возможно, более адекватным было бы рассмотрение новых технологий не как отдельного от социальной сферы фактора, а скорее как стороны или момента взаимообусловленного процесса развития общества и науки в эру высоких технологий.
Рост интереса к «новой экономике» в научных кругах и - вследствие её социальных импликаций - среди просвещенной публики зачастую порождает дефицит научности и одновременно буйство фантазии в подходе к проблеме. Сегодня нет недостатка в описаниях социальных последствий прихода информационной эры - от самых черных в духе «Матрицы» до сценариев совершенно идиллических и гламурных. Свою роль играют также абстрактность базисного принципа и действительное многообразие связей между технологической и прочими сферами общественной жизни, что создает реальную возможность для разработки самых разных моделей постиндустриального развития. Единой теории постиндустриального общества не существует. Есть кластер концепций, объединенных некоторыми общими онтологическими принципами и тематикой.
По словам К. Кумара, автора книги «От постиндустриального к постмодернистскому обществу», наиболее влиятельными концепциями, работающими в рамках «технологической» парадигмы, на сегодняшний день остаются «постфордизм», теория постмодерна и теория информационного общества . Все они в той или иной мере развивают идеи, систематизированные в начале 70-х патриархом «постиндустриализма» и бывшим левым радикалом Даниэлем Беллом. Отсюда рассмотрение указанных теорий целесообразно вести на фоне концепции Белла как своеобразного «идеального типа» и её модификаций в публикациях Элвина
Тоффлера и Мануэля Кастельса.
Цель нашей статьи состоит в выяснении как различий между указанными теориями, так и общих концептуальных моментов, позволяющих рассматривать эти теории в качестве вариантов одной и той же исследовательской парадигмы. При этом в качестве основных параметров сопоставления позиций мы примем, во-первых, авторские трактовки экономической и социальной значимости знания и форм его включения в социальную ткань и, во-вторых, понимание способов перехода от одного этапа общественного развития к другому. Третьим критерием явится оценка состояния и перспектив развития современного общества.
Формирование образца: концепция Даниэля Белла
Основоположником концепции постиндустриализма считается Д. Белл, который трудился над ней с конца 1950-х годов. Белл подчеркивал, что она скорее инструмент теоретического анализа, чем отображение реально существующего строя. Постиндустриальное общество, по его словам, «является идеальным типом, построением, составленным социальным аналитиком на основе различных изменений в обществе, которые, сведенные воедино, становятся более или менее связанными между собой и могут быть противопоставлены другим концепциям»4.
В концепции постиндустриального общества получила свое воплощение и развитие научная традиция, восходящая к социальным идеям эпохи Просвещения, которые связывали общественный прогресс с последовательным улучшением условий материальной жизни человека. Ее важнейшие методологические принципы почерпнуты из позитивистской философии О. Конта и экономических исследований XIX века, выделивших признаки индустриальной цивилизации и положивших в основу периодизации социального развития особенности технологической организации производства, обмена и распределения общественного продукта. Однако постиндустриальные социологические концепции в своей основе содержат принципиальное отличие от идей классической социологии, где ключевая роль в определении направления социальной эволюции принадлежит политике. Г. Спенсер, характеризуя типы общества, прежде всего, обращает внимание на устройство властных структур как критерий разграничения военного общества и промышленного: «В обществе военного типа рабочие (обычно рабы) не более свободны, чем солдаты, там же, где преобладает промышленное общество, солдаты, добровольно поступившие на службу, находятся на положении свободных ра-очих.... индустриальном обществе индивидуальные интересы граждан не жертвуются для блага общества, а, напротив, общество, прежде всего, защищает индивидуальные интересы своих граждан»5. Постмодернистские концепции, как будет показано ниже, склонны сближать властные отношения с познавательными структурами; власть есть знание, которое непосредственно определяется целями и
В концепции Д. БеЛла просматривается прямая связь с воззрениями О. Конта. Оба склонны считать, что общество развивается — и при этом по восходящей линии. Оба исходят из того, что цивилизация проходит три периода в своем развитии. Развитие общества, по Конту, базируется на постоянном изменении человеком среды своего обитания6. Но если Конт выделяет стадии развития общества, сообразуясь со степенью зрелости человеческого духа и, прежде всего, научного знания, то Белл опирается на уровень развития материального производства. Он выделяет доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общества. Первое базируется на сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве, заготовке леса и извлечении полезных ископаемых и других природных ресурсов, которые можно использовать при минимальной обработке; оно является в основном добывающим-, индустриальное общество носит производящий характер: оно использует энергию и машинную технологию для изготовления товаров; постиндустриальное общество является обрабатывающим: здесь обмен информацией и знаниями («обработка данных») происходит в основном при помощи телекоммуникации и компьютеров.
Критерии их разграничения лежат в сфере отношений человека с природой, машинами и другими людьми: первое общество есть воплощение «взаимодействия человека с природой», второе - «взаимодействия человека с преобразованной природой», или машиной, третье - «взаимодействия человека с человеком», или «игры между людьми». В числе базисных черт постиндустриального общества Д. Белл называет возрастающую роль науки и экспансию производства услуг и информации. Если индустриальное общество основано на машинной технологии, то постиндустриальное общество формируется под воздействием технологии интеллектуальной. И если капитал и труд - главные структурные элементы индустриального социума, то информация и знание - основа постиндустриального общества. Что характерно: концепции Белла также присущ эволюционизм. Новая фаза не ликвидирует предыдущую, а скорее «снимает» её: постиндустриальное включает в себя элементы структуры и процессы, характерные для индустриального общества, а индустриальное не уничтожает того, что было завоевано на доиндустриальном этапе социальной эволюции.
Основным индикатором нового типа общества для Белла является изменение структуры рабочей силы, а именно преобладание в ней «белых воротничков», то есть работников интеллектуального труда. Превалирование сектора услуг над сектором производства, по мнению Белла, ведет к возрастанию роли высокообразованных профессионалов в обществе, отсюда новую ценность приобретают образование и информация. Знание необходимо для функционирования любого общества. В постиндустриальном же обществе радикально меняется характер знания. Важнейшее значение для организации процессов принятия решений и управления социальными изменениями приобретает теоретическое знание, предполагающее первенство теории над эмпиризмом и кодификацию информации в абстрактных системах символов, которые могут использоваться для интерпретации различных изменяющихся сфер опыта. Эти выводы позволили Беллу интерпретировать постиндустриальное общество как «информационное» и предположить, что возникновение экономики услуг (service economy) означает переход к постиндустриальному обществу7.
Подобный подход к определению нового типа общества критикуется оппонентами Белла - и не без оснований. Действительно, оценка общества по уровню занятости в нем профессионалов определенного уровня не может служить доста-
точным критерием. К примеру, в Швейцарии преобладание финансового сектора определяет высокое количество специалистов этой Сферы, но на этом основании едва ли можно говорить о фундаментальном отличии швейцарского общества от, скажем, Франции или Испании. Другим часто критикуемым звеном в концепции Белла является технологически детерминированный эволюционизм, опирающийся на работы социологов индустриализма, что, по мнению критиков Белла, не позволяет в полной мере оценить новизну возникающих в современном обществе явлений8.
На наш взгляд, наиболее ценным в работах Белла явилось выделение ведущей роли информации в жизни современного общества. При всех разговорах о культурной и гуманистической значимости образования и информации социально-экономическая политика эпохи холодной войны и гонки вооружений определялась не этим, а объемами выплавленной стали, произведенной энергии, количеством построенных танков, ракет и т. д. Концепция Белла стала отправной точкой для дальнейшего исследования причин изменения социальной и экономической среды, а также построения моделей развития общества. Кроме того, не надо забывать, что «Грядущее постиндустриальное общество», выйдя в свет в 1973 году, оказало влияние на программы социально-экономического развития не только в развитых странах, но и у нас, и в «третьем мире».
Фордизм и постфордизм
Термин «фордизм» был пущен в оборот итальянским марксистом Антонио Грамши и бельгийским социалистом Генрихом де Манном для обозначения социальных импликаций технико-организационных преобразований, проведенных Генри Фордом. В своих комментариях Форд особо подчеркивал важность двух моментов. Во-первых, он ставил акценты на комплексной механизации и «научном менеджменте», следуя в последнем пункте Ф. Тейлору. Другой принципиальный момент его предпринимательской деятельности состоял в сохранении высокого уровня заработной платы работникам. Эта практика обосновывалась двумя доводами. Высокая заработная плата рассматривалась как условие производственной дисциплины и преодоления текучести кадров. Кроме того, высокие доходы населения были необходимы для повышения емкости внутреннего рынка. В конечном счете, результатом должно было стать укрепление социальных связей и накопление социального капитала. Грамши подчеркивал значимость «микрокор-поративного» аспекта этого компромисса, реализующегося в рамках фирмы. Напротив, для Манна главный интерес представлял «макрокорпоративный» план, то есть возможности укрепления единства на уровне всего общества9.
Идеи и умонастроения, которые получили название пост-фордизма, возникли как ответ на критику кейнсианства в 1970-80-е годы. Согласно этим идеям рост экономики базируется на технологических достижениях, которые служат предпосылкой к реорганизации производственных процессов и рынков сбыта. Основой нового взгляда послужили не столько технологические достижения сами по себе, сколько их влияние на общественное устройство и методы регулирования в экономике. Внедрение автоматизированных систем контроля и управления в технологические процессы материального производства позволило отка-тгии ЭП0КИ иВДУстриализма, когда удешевление конечной продук-
снижения на За °ЧеТ ьших °бьемов, операционного разделения труда и снижения на этой основе стоимости рабочей силы.
Современные компании вместо массового выпуска однородной продукции создают диверсифицированные производственные линии регулярно обновляющихся продуктов и работают прямо под заказ (just in time manufacturing). Характерную черту «постфордистских» стратегий составляет франчайзинг, то есть передача своих фирменных знаков и технологий дочерним производственным структурам, расположенным в странах третьего мира с сохранением за собой функции контроля над технологией и качеством продукции. Термин «пост-фордизм» ассоциируется с такими атрибутами производства, как преобладание сложного труда, высокая квалификация сотрудников, ориентация на типы потребителей, а не социальные слои и т. д. Таким образом, «постфордизм» по своей идейной сути является концепцией организационноэкономического толка, затрагивающей в основном секторы производства и распределения.
Элвин Тоффлер: постиндустриальное общество как «третья волна»
В отличие от постфордизма тот очень расплывчатый набор воззрений, который получил название «постмодернизма», охватывает гораздо более широкую область социальных явлений. «Постмодернизм» в социологическом понимании возник в 1970-х годах в США как отражение значительного увеличения доли производства услуг во внутреннем валовом продукте. Термин тесно связан с концепцией постиндустриального общества. Э. Тоффлер в своем бестселлере 70-х «Шок будущего» описал «новое ощущение супериндустриальной экономики», общество, .в котором экономика основана главным образом на услугах, доминируют классы профессиональных и технических работников, а теоретическое знание занимает центральное положение10. В эпоху постмодерна меняется социальный статус знания.
Как и Белл, Тоффлер рассматривает зарождение нового типа общества с точки зрения технологической детерминированности. Именно новые электронные и коммуникационные технологии служат для него индикатором структурных изменений в современном обществе. Самая детальная разработка концепции Тоф-флера представлена во второй книге его трилогии. Она называется «Третья Волна». Тоффлер предлагает свой термин, характеризующий постиндустриальное общество, - «третья волна». «Первая волна» и «вторая волна» у него соотносятся соответственно с аграрным и индустриальным обществом.
Подобно Беллу, Тоффлер считает началом становления постиндустриального общества середину двадцатого века, а именно время, когда компьютерные технологии достигают значительных результатов в своем развитии. Однако в отличие от концепции Д. Белла, по Тоффлеру, постиндустриальная и в свое время индустриальная волны смывают, подобно волнам цунами, предыдущий порядок, затрагивая все аспекты человеческой жизни. Информация как основа общества будущего начинает теснить даже такую традиционную для индустриального общества сферу как производство. Знание, и в первую очередь знание высокотехнологичное, то есть способное порождать новое знание и быть внедренным в любую сферу человеческой деятельности, становится основным ресурсом человечества. Интересный момент здесь был подмечен Ж. Ф. Лиотаром: коль скоро знание и информация становятся экономическим ресурсом, они в силу своей коммерческой, а не образовательной или политической ценности будут распространяться
по тем же самым сетям, что и денежное обращение11. (Отметим, что этот прогноз
был сделан в середине 70-х.).
Как происходит переход к новому порядку? Тоффлер полагает, что социальные потрясения неизбежны. В этом положении заключается одно из принципиальных отличий Тоффлера от Белла.. По Беллу, становление информационного общества - процесс планомерной эволюции. У Тоффлера же ключевой момент -момент кризиса цивилизации, ее полного изживания, в результате которого общество уже не может развиваться на старой основе.
В «Метаморфозах власти», завершающих трилогию, Тоффлер исследует влияние новых тенденций на процессы социального управления и принудительные механизмы. Узловым фактором изменений здесь тоже выступает знание. Насилие, утверждает Тоффлер, в XXI веке будет лишено своих традиционных, сложившихся тысячелетиями качеств. «Зачастую знания можно использовать так, чтобы другие люди были вынуждены действовать желательным для вас способом, а не в собственных интересах. Знания дают власть высочайшего качества»12. В поздней своей работе «Война и антивойна» Тоффлер рассматривает, как условия нового постиндустриального общества определяют причины и формы вооруженных конфликтов.
Специфическим для Тоффлера являются технократизм и обостренное внимание к политическим реалиям, перерастающее в политизированность. Этим он отличается от Белла, в основном изучавшего экономическую и социальную структуры общества. Несмотря на то, что труды Тоффлера, по мнению многих исследователей, не оказали существенного влияния на современную социологию, его оценка информации как фактора, более чем когда-либо определяющего характер властных отношений, представляется полезной для всестороннего рассмотрения роли знаний в социальных процессах.
Информационный капитализм М. Кастельса
Как видно из вышесказанного, многие исследователи современного общества отводят информации и знаниям определяющую роль в происходящих изменениях, что привело к закреплению в публикациях понятия «информационное общество».
Термин был введен в научный^оборот в начале 60-х годов фактически одновременно в США Ф. Махлупом и Й. Масудой в Японии. Оба получили широкую известность своими исследованиями динамики развития наукоемких производств. В их работах информационное общество определялось как такое, где процесс компьютеризации даст людям доступ к надежным источникам информации, избавит их от рутинной работы, обеспечит высокий уровень автоматизации производства. Изменится и само производство - продукт его станет информационно более емким, что означает увеличение доли инноваций, дизайна и маркетинга в его стоимости; «производство информационного продукта, а не продукта материального будет движущей силой образования и развития общества»13.
°жалуй, наиболее развитую концепцию «информационного общества» “С в СВОём трехтомнике «Информационная эра». Изданный У и годами, он оказал существенное влияние на современное об-™?еДШИе ' У Т^)УД явился результатом двадцатипятилетней работы и по
ЛппмяттиТ^еТСЯ НаИ °Лее энцшоюпедичньш и проработанным анализом роли информации в современный период. Многими работа Кастельса оценивается как
один из наиболее заметных вкладов в описание современного общества наравне с «Грядущим постиндустриальным обществом» Д. Белла. Мануэль Кастельс задолго до этих исследований заслужил признание как аналитик процессов урбанизации, получив звание профессора по кафедре городского и регионального планирования и социологии в университете Калифорнии (Беркли).
Подобно Беллу и Тоффлеру, Кастельс делит историю человечества на три цивилизации: аграрную, индустриальную, информационную. Но отличительные характеристики этих типов общества у Кастельса иные. Если для аграрной цивилизации основной признак - это количественный рост трудовых усилий и добычи ресурсов, для индустриальной эпохи - введение новых энергетических источников, то для информационной эпохи это технология генерирования знания и обработка информации.
М. Кастельс предпочитает рассуждать не об информационном обществе, а информационном капитализме. Переформулировка не случайна, она выражает его общее видение социума. Вместо расплывчатого и не слишком обязывающего «общества» Кастельс обращается к ясному и однозначному термину: то, что мы имеем, есть капитализм, а значит, рынок, частная собственность и конкуренция. Кроме того, он связывает наступление информационного общества с глобализацией, то есть превращением планеты в единый мировой рынок товаров, рабочих рук и капиталов. Глобализация открывает рынки экономически и политически более слабых стран для более удачливых игроков мирового экономического пространства. Таким образом, исследователь эксплицирует предпосылку, молчаливо принимаемую идеологами постфордизма.
Одним из стержневых концептов Кастельса является понятие сети. По его мнению, современный капитализм организован на манер Интернета - глобальных информационных сетей, охватывающих все страны, независимо от каких бы то ни было политических и государственных границ. Базисной структурной моделью социального взаимодействия в этом обществе становится сетевой проект, будь то экономического, производственного или культурного плана, создаваемый участниками сети, а не отдельной компанией. И как результат этого - пространство перестает играть свою роль в макроэкономике. Все решают информация и контроль над ней. Кастельс утверждает, что централизованная система принятия решений от Метрополии к Периферии уступает место сетям, базирующимся на принципах децентрализации и совместной координации самопрограммируемых и самона-правляемых субъектов15. Сетевая организация набирает силу, прежде всего, в транснациональных корпорациях, потому что обеспечивает им высокую степень адаптивности к постоянно меняющимся рынкам. Однако к этим же организационным принципам вынуждено прибегать и государство, поскольку оно живет и действует в условиях сильной зависимости от макроэкономических факторов.
В этих идеях можно увидеть сильное влияние постфордистских умонастроений. Хотя Кастельс явно не обращается к концепциям фордизма и постфордизма, он проводит сравнение между компанией Форда с ее огромными производственными мощностями как образом компании эры индустриального капитализма и Интернет-компанией Обсо как типичным сетевым предприятием информационной эры16.
В характеристике занятости Кастельс отмечает, что на рабочих местах в обществе информационного капитализма преобладают «белые воротнички». Но для него этот факт служит не индикатором нового общества, как у Белла, а одним из компонентов. Этот компонент он называет «информационным трудом» (тй>г-
mational labour), поясняя, что речь идет о профессионалах не в отдельных областях знаний, а высококвалифицированных аналитиках, координаторах, способных к стратегическому планированию. Информационный труд является связующим фактором для различных структур «информационного капитализма». Несмотря на эти пояснения, критики указывают на содержательную размытость предлагаемого понятия, поскольку Кастельс подводит под одно понятие такие различные виды деятельности, как образование, организационные процессы, коммуникацию и
производство научного знания. ^
В отличие от предшественников Кастельс пытается отойти от «классического» технологического детерминизма в сторону всесторонней оценки процессов взаимодействия технических, социальных и экономических изменений. Прежде всего, это стремление заметно в сопоставлении процессов НТП и глобализации, где исследователь показывает взаимообусловленность развития экономики и технологии. Несмотря на то, что прогнозы Кастельса о дальнейшем развитии этих процессов могут быть оспорены, его трактовка «информационного общества» расширяет наше представление об информационных структурах в экономике и социуме.
Заключение
Основной сложностью при изучении структурных изменений современного общества является постоянное изменение предмета исследования, предполагающее необходимость учета великого множества различных факторов. Причем многие факторы, необходимые для построения прогнозов, не лежат на поверхности, а зачастую вообще выявляются лишь по прошествии определенного времени. Это требует постоянного пересмотра наших представлений о развитии экономики, технологии и социальной структуры общества. Однако любая концепция, претендующая на научность, должна включать в себя достижения уже существующих разработок в этой области.
Анализ вышеперечисленных работ позволяет выделить ряд тезисов, которые могут послужить элементами новых концепций. Общим моментом во всех исследованиях является выделение процессов производства, обработки и распределения информации как ключевых характеристик современного общества. Белл отводит главную роль обработке информации, другие исследователи обращают внимание на распределение знаний. Пришло время для синтеза полученных результатов. Такое обобщение, пожалуй, возможно, на базе понятия информационного труда. В этом контексте напрашивается аналогия с всеобщим трудом, которым, согласно Марксу, выступает «всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников»17. В марксовом понимании нематериальное производство (информации, решений, концептуальных моделей и т. п.) мыслится как совокупный продукт деятельности множества субъектов. Маркс выносит всеобщий труд за рамки капиталистической деятельности, полагая невозможность подобного сочетания. Идея сетевой структуры, кажется, позволяет включить феномен всеобщего труда в рамки информационного капитализма. Во всяком случае, здесь есть проблема, достойная своего прояснения.
Другим важным трендом, отмечаемым во всех концепциях, является тен-^ °е олыпего <<0НаУчивания» техники и экономики, а также технологиза-коммерциализации науки. Данная тенденция ведет к изменению образа
науки: на смену представлениям о науке как аполитичной, компетентной и прогрессивной силе пришло осознание ее зависимости от социальных структур. Это обстоятельство отмечается независимо от оценки постиндустриализма как такового. Стало очевидным, что ученые и их идеи не могут трактоваться каким-либо привилегированным образом как свободные от социального влияния. Ибо наука, как и любая другая система знания, «осуществляет себя» через социальные и технические переговоры, интерпретацию и признание18. Отсюда резонно предположить, что анализ социальных условий функционирования науки и техники создает основу для понимания технологии как социального продукта, смоделированного отношениями производства и использования. Осознание социальной природы развития науки и технологии создает основания для отказа от технологического детерминизма. Взаимное влияние науки, экономики и социальной среды являет собой многогранный процесс, всесторонняя оценка которого предполагает выработку и сопоставление множества критериев.
Примечания
1 См.: Kelly, К. New Rules for the New Economy / Kevin Kelly. - Penguin, 1999. -P. 10.
2 Cm.: The Blackwell dictionary of Modern Social Thought / ed. by W. Outhwaite. -Blackwell, 2006. P. 683.
3 Cm.: Kumar, K. From Post-Industrial to Post-Modern Society : New Theories of the Contemporary World / K. Kumar. - Blackwell, 2004. - P. 103.
4 Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество : опыт социального прогнозирования. - М., 1999. - С. 661.
Spencer, Н. Principles of Sociology / Herbert Spencer. -N. Y., 1896. - Vol. 1. The Online Library of Liberty. - P. 136.
6 Cm.: The positive philosophy of Auguste Comte. - Book VI: Social physics. - Kitchener, 2000. - Vol. 2.-P. 250.
7 См.: Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество... С. 467.
8 См.: Webster, F. Theories of the Information Society / Frank Webster. - London, 2002. - P. 39.
9 Cm.: The Blackwell dictionary... P. 239.
10 См.: Тоффлер, Э. Шок будущего / Э. Тоффлер ; пер. с англ. - М.: ACT, 2002. -С. 31.
11 См.: Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар; пер. с фр. - М.:
Алетейя, 1998. •
12 Тоффлер, Э. Метамарфозы власти / Э. Тоффлер ; пер. с англ. - М.: ACT, 2003. -С. 37.
13 Masuda Y. The Information Society / Y. Masuda. - Washington: World Future Soc., 1983.-P. 29.
14 Cm.: Castells, M. The Information Age : Economy, Society and Culture / Manuel Castells. - Oxford : Blackwell, 1998. - P. 124.
15 См.: Там же. P. 163.
16 См.: Там же. P. 184.
17 Маркс, К. Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. - Т. 25. -Ч. 1. - С.116.
18 См.: Webster, A. Science, Technology and Society / A. Webster. - New Directions; Rutgers Univ. Pr., 1991.
