CC BY
17РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 4 (11) 2022
Г.В. Скотникова
Концепт «византизм» в русском культурфилософском самосознании: К. Н. Леонтьев и Ф. И. Успенский
УДК 008:1(470)(091)+130.2 DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_110 EDN SMQCYN
Аннотация: В статье рассматривается содержательное наполнение концепта «византизм» в идейном наследии крупных фигур русской и мировой культуры — философа Константина Николаевича Леонтьева и историка-византиниста академика Федора Ивановича Успенского. Показывается неразрывная связь темы византизма с проблемой постижения русской культурной самобытности и обоснования цивилизационного фундамента России, а также с решением задачи выявления истоков нигилизма по отношению к Византии, исследования феномена domnatio memoriae в европейском научно-историческом и широком общественном сознании. Автор раскрывает живую актуальность воззрений К. Н. Леонтьева и Ф. И. Успенского для современного русского самосознания.
Ключевые слова: К. Н. Леонтьев, Ф. И. Успенский, византизм, православие, самодержавие, «два хищения Запада», исторический принцип развития Юга и Востока Европы, русское самосознание.
Об авторе: Галина Викторовна Скотникова
Доктор культурологии, профессор Санкт-Петербургского государственного института культуры (СПбГИК), ведущий научный сотрудник Российского института истории искусств (РИИИ). E-mail: galina-skotnikov@mail.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1495-529X
Для цитирования: Скотникова Г.В. Концепт «византизм» в русском культурфилософском самосознании: К.Н. Леонтьев и Ф. И. Успенский // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 110-122.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 4 (11) 2022
Galina V. Skotnikova
The concept of "Byzantinism" in Russian cultural and philosophical apperception: K. N. Leontiev and F. I. Uspensky
UDC 008:1(470)(091)+130.2 DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_110 EDN SMQCYN
Abstract: The article looks into the substantive content of the concept of "Byzantinism" in the intellectual heritage of outstanding Russian and world culture personalities, namely, Konstantin Nikolaevich Leontiev, a philosopher, and Academic Fedor Ivanovich Uspensky, a Byzantine historian. The work shows the inextricable link between the subject of Byzantinism with the task of apprehending Russian cultural identity and substantiating Russian civilisational foundation and with embracing the challenge of clearly exposing the roots of nihilism (domnatio memoriae) in European scientific-and-historical and public mind with relation to Byzantium. The author reveals the true relevance of the views the above mentioned scholars held for contemporary Russian identity.
Keywords: K. N. Leontiev, F. I. Uspensky, Byzantinism, Orthodoxy, czarist autocracy, "two greeds of the West", the historical development principle for South and East Europe, Russian identity.
About the author: Galina Viktorovna Skotnikova
Doctor of Cultural Studies, professor at the St. Petersburg State Institute of Culture (SPbGIK), leading
researcher at the Russian Institute of Art History (RIIII).
E-mail: galina-skotnikov@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1495-529X
For citation: Skotnikova G.V. The concept of "Byzantinism" in Russian cultural and philosophical apperception: K. N. Leontiev and F. I. Uspensky. Russian-Byzantine Herald, 2022, no. 4 (11), pp. 110-122.
Одно из священнейших и величайших, самое малое им причастное возвеличивающих дел жизни — дело родного национального самосознания.
П. Е. Астафьев
Стремление постичь сущность и своеобразие культуры России всегда вело русскую мысль к вопросу о византийском наследии. Сосредоточим внимание на двух наиболее крупных фигурах мирового уровня, ставших в настоящее время символами теоретического фундамента в разработке концепта «византизм». Это Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891), мыслитель, идеи которого вызрели во второй половине XIX в., в период, когда русская философия и философия культуры как ее органическая часть вступили в свою классическую фазу, и академик византинист Федор Иванович Успенский (1845-1928), создавший свои основные труды во время мощного подъема, расцвета русской византинистики, в последние десятилетия XIX — первые полтора десятилетия XX вв.1
Первым «знамя византизма» (П. В. Анненков) в России поднял А. С. Хомяков2. Раскрывая православный стержень русской жизни, философ подчеркивал, что «говорить о Византии с пренебрежением — значит расписываться в собственном невежестве»3, противостоял уничижительному западноевропейскому восприятию Византии, «византийскому мифу», сохранившему свою силу вплоть до XXI в.4 Вместе с тем, раскрывая преображающее византийское церковно-духовное влияние, он видел сугубую самобытность русской культуры. Характерно в этом отношении следующее
1 После 1917 г. византинистика в России разрушилась как целостная область знания. В деятельности акад. Ф. И. Успенского настал период «настойчивых, порой отчаянных попыток сберечь, не растерять окончательно то, что было достигнуто раньше». Неслучайно опубликованную им в 1922 г. «Хронику византиноведения» Ф.И. Шмит назовет «надгробным словом русскому византиноведению» (Лебедева Г. Е, Якубский В. А. К истории изучения творческой биографии академика Ф. И. Успенского (Петроградско-Ленинградский период жизни Ф. И. Успенского, судьба научного наследия) // Античная древность и Средние века. Екатеринбург: Урал. гос. ун-т, 2004. Вып. 35: материалы XII Международных научных Сюзюмовских чтений (Севастополь, 6-10 сентября 2004 г.). С. 256-257).
2 См. по данной теме: Котельников В.А. Святая Земля, христианский Восток, Византия на русском религиозном, политическом и культурном горизонте // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 17-65.
3 Хомяков А.С. Примечание к статье «Голос грека в защиту Византии» // Его же. Полн. собр. соч. Алексея Степановича Хомякова. Т. 3. М., 1900. С. 366.
4 Лидов А.М. Византийский миф и европейская идентичность. Лекция, прочитанная 11 февраля 2010 г. в Политехническом музее в рамках проекта «Публичные лекции Полит. ру». URL: https:// poHtru/artide/2010/04/08/byzantme/?yscHd=knp54wa9d437782854 (дата обращения: 25.08.2022); Скотникова Г.В. Византия и Запад: новая волна сближения-противостояния // Временник Зубовского института. 2020. № 4. С. 95-107.
высказывание: «Византия прожила Средние века и породила Россию, оставаясь чуждой и Средним векам, и России»5.
Как известно, краеугольные камни русского самосознания были заложены также И. В. Киреевским6, отчетливо показавшим, в частности, в труде «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» различие фундаментальных основ двух европейских христианских миров: латинского Запада и православного Востока. Мыслитель отмечал, что Руси вредно то, что у нас византизм иногда принимают за православие7, т. е. предостерегал от отождествления двух православных культур. Характерно, что современная наука видит в Византии и Руси два преемственно и тесно связанных, но различных «типа духовности»8.
К. Н. Леонтьев, ища яркости, подлинности и красоты жизненных впечатлений, длительное время находился на дипломатической службе в Турции, на землях древней Византии, где, больше узнав чужое, обрел возможность лучше видеть, понимать и ценить отчизну: «Страна, в которой я теперь живу, особенно выгодна для того, чтобы постичь во всей ширине историческое призвание (курсив мой. — Г. С.) России»9. Философа глубоко волновали проблема отношения России к Западу, раскрытие самобытности и понимание будущности русской культуры. Ключевой импульс и идейную опору в решении этой проблемы он получил благодаря труду Н. Я. Данилевского «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому», научно обосновавшему «новую формулу мировой истории» (Н. Н. Страхов), концепцию культурно-исторических типов, или локальных, частных цивилизаций, показавшему искусственность европоцентристского видения всеобщей истории. Понятие «тип» важно для Н. Я. Данилевского, поскольку подразумевает одновременно единство внутри себя и множество, наряду с собою, других типов, утверждает подлинное многообразие упорядоченных форм существования человека, выявляя естественную систему в мировой культуре.
Чувствуя душой общую истину бытия России, К. Н. Леонтьев страстно перевел «нестерпимую бурю накопившихся мыслей» в текст10 рукописи трактата, который он «написал после полутора года общения с афонскими монахами, чтения аскетических писателей и жесточайшей плотской и духовной борьбы с самим собою»11. «Без ученой подготовки, без достаточных книжных источников под рукой, подчиняясь только внезапно охватившему мою душу огню, я написал эту вещь, „Византизм и славянство". Сила моего вдохновения в то время (в 73-м году) была до того велика, что я сам теперь дивлюсь моей тогдашней смелости»12.
5 Хомяков А. С. Обращение Константина. Свойства оного. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_ Homyakov/polnoe-sobranie-sochmemj-tom-6/98 (дата обращения: 25.08.2022).
6 Скотникова Г.В. И.В. Киреевский о духовном корне русского философского сознания // Русин. 2015. № 4 (42). С. 334-343.
7 Киреевский И.В. Письмо А.И. Кошелеву, 15 окт. 1853 г. URL: http://dugward.ru/library/kireevskiy/ kireevskiy_dva_pisma.html (дата обращения: 25.08.2022).
8 Аверинцев С. С. Византия Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 7, № 9.
9 Леонтьев К. Н. Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве (письмо к Ник. Ник. Страхову) // Его же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 6. Кн. 1. СПб.: Владимир Даль, 2003. С. 14.
10 Черновая рукопись, которую К. Н. Леонтьев передал для прочтения М. П. Погодину, была «ужасно дурно написана», так что историк, стремясь при авторе ее прочитать, «бился-бился и не разобрал почти ни одного слова» // Леонтьев К.Н. Моя литературная судьба. 18741875 гг. // Его же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 6. Кн. 1. C. 96.
11 Письмо К. Н. Леонтьева А. А. Александрову, 1887 г. // Леонтьев К.Н. Избранные письма. 1854-1891. СПб.: Пушкинский фонд, 1993. С. 318.
12 Леонтьев К. Избранное. М.: Рарогъ; Московский рабочий, 1993. С. 383. Трактат был опубликован О. М. Бодянским в периодическом издании «Чтения в Императорском обществе истории древностей российских при Московском университете» (1875 г., июль-сентябрь, кн. 3). См. также: Гаврилов И.Б. «Память об Афоне живет в моем сердце». К 185-летию со дня рождения К. Н. Леонтьева // Научные труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2016.
Культурно-исторический, политико-государственный аспекты развернутого концептуального труда имели своим корнем философскую задачу — постижение фундаментальных основ культуры России (ибо философ всегда говорит об основах), которые мыслитель увидел в православной Византии, оказавшей решающе влияние на культуру России. Этот труд не только сделал философа широко известным, раскрыв обществу глубину, несравненное своеобразие и масштаб его идейного мира. Но для самого Леонтьева ознаменовал свыше заданный путь, осознание того, «для чего рожден»13.
Однако слово «византизм» сослужило К. Н. Леонтьеву «плохую службу в русской литературе; на него нападали почти все, даже одобрительно... писавшие»14. Не забудем, что в России к этому времени распространилось и доминировало нигилистическое восприятие византийской культуры, европейский взгляд на нее. Антивизантийский миф начал активно формироваться в Западной Европе после Четвертого Крестового похода (1204 г.)15, а завершилось его создание в XVIII в. В эпоху Просвещения в историко-публицистических сочинениях Вольтера, Монтескье, Кондорсе Византия описывается как некая варварская восточная страна. Не только социально-политическая мысль Западной Европы, но и собственно историческое сознание в лице француза Ш. Лебо (1701-1778) и англичанина Э. Гиббона (1737-1794) навлекло на Византию «клеймо позора и презрения»16. Показательно, что многотомный труд17 Ш. Лебо «Histoire du Bas-Impire» («История поздней Империи») вследствие сосредоточенности на негативных событиях византийской истории закрепил в общественном сознании только отрицательные значения многозначной приставки «Bas»18. Э. Гиббон, восприняв воззрение просветителей, видел в Византии отнюдь не самостоятельную цивилизацию, а длительную гибель Римской языческой империи, происходившую под влиянием христианства. Отсюда и заглавие его сочинения — «История разрушения и упадка Римской империи» («History of the Decline and Fall of the Roman Impire»). Труд Э. Гиббона включен в качестве классического в шестидесятитомную библиотеку «Великих книг Западного мира». Многократное переиздание, сделав его широко доступным и действенным в формировании представлений и взглядов на византийскую историю и культуру, стало фактором распространения превратного, негативного отношения к ней в среде неискушенных в исторической проблематике читателей. Сочинение Э. Гиббона, заложившее фундамент целостного восприятия истории Европы, — явление значительное в исторической мысли, но знакомство с культурой Византии с него не следует начинать ни западному, ни российскому читателю.
Из всех современников, отозвавшихся на новый культурфилософский труд К. Н. Леонтьева, только один правильно понял сущность идей мыслителя, отнесся «к этому слову <...> просто и прямо»19. Это был Н.Н. Страхов (1828-1896), философ, проявивший свою, ставшую знаменитой впоследствии, «страховскую способность понимания» и «русский ум» в его органической силе, независимости и самостоятельности. Страхов в газете «Русский мир» поместил статью под названием «О византиз-ме и славянстве», в которой он, высоко оценив самобытность концепции Леонтьева,
С. 126-134; Фетисенко О.Л. Афон и его «единство в разнообразии» в социокультурной концепции Константина Леонтьева // Русско-Византийский вестник. 2018. № 1. С. 141-145.
13 Константин Леонтьев. Семейный архив: Документальные повести, воспоминания и дневниковые записи Ф. П. Леонтьевой. Письма / Подгот. Е. М. Варенцова и О. Л. Фетисенко. СПб.: Пушкинский Дом, 2020. С. 649. (Архив К. Н. Леонтьева; кн. I).
14 Леонтьев К.Н. Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Письмо 8-e. URL: http://dugward. ru/library/leontjev/leontjev_pisma_k_solovyovu8.html (дата обращения: 25.08.2022).
15 Лидов А. М. Византийский миф и европейская идентичность.
16 Спасский А. Значение Византии в истории западноевропейской цивилизации // Богословский вестник. 1902. № 4.
17 22 тома: «Histoire du Bas-Empire, en commenant Constantin le Grand» («История поздней Империи от Константина Великого»). Париж, 1756-1779. Сочинение было составлено на основе изучения свода трудов византийских историков.
18 «Bas» — 1) поздний; 2) низкий, презренный и т.п.
19 Леонтьев К. Н. Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Письмо 8-е.
раскрывающей самый существенный принцип культурного строя России, определяющий своеобразие ее положения в мировой истории, писал: «Под византизмом он понимает ту особую культуру, тот склад чувств, мыслей и всей жизни, который ведет свое начало от Византии и под влиянием которого мы развивались, развиваемся теперь и должны развиваться впредь»20. «Европа... не дает нам ответа именно на наши высшие и самые важные вопросы», в поиске которых и состоит наша задача. «.Отсюда и ряд попыток найти свой собственный взгляд на ход всемирной истории. В этом отношении книга К. Н. Леонтьева есть одно из самых правильных, самых живых явлений в нашей литературе (курсив мой. — Г. С.)»21.
Отчетливо видя, что Византия очень пострадала от недоброжелательства западных писателей, внимание которых было направлено только на ее темные стороны, Леонтьев подчеркивал первостепенность понимания того, чем жила Византия и для чего она жила, т. е. осознания ее идеала, определявшего жизненную силу. Этот идеал философ видел в православии. Леонтьев выявил не только идеал, но и формообразующий принцип культуры Византии, принцип, которого не знала языческая римская имперская государственность, — единство двух властей («симфония властей» в церковно-исторической терминологии)22. Именно «Православие и Православием освященное Самодержавие наше и получило наименование „византизм"»23, — писал он. Приведенные строки из письма В. С. Соловьеву раскрывают сердцевину идеи К. Н. Леонтьева24. В тексте же трактата сделано также и достаточно развернутое пояснение, касающееся особенностей православной духовности в ее отличии от западноевропейской, германской. Православное сознание и мироощущение не ищет построить рай на земле, искоренить раз и навсегда грех. Стремясь к Небу и благодатно преображая жизнь, оно чуждается, не воспринимает идею всеобщего земного благоденствия, «эгалитарно-либерального прогресса» в терминологии Леонтьева, видя высшую ценность и цель бытия в спасении человеческой души.
Таким образом, употребляя слово-концепт «византизм», К. Н. Леонтьев обосновывает сущностное своеобразие Византии, ее самобытность как цивилизационного типа, давшего России формообразующий принцип культуры.
Интересно подчеркнуть, что, не обращаясь к работам современных ему русских историков-византинистов, идя по самостоятельному руслу философии культуры, Леонтьев работает в их методологической парадигме. Отечественная византинистика, как известно, всегда рассматривала Византию как самостоятельный тип культуры, а не как продолжение, тем более, тысячелетнее падение и разрушение Римской империи, воспринимая эту концепцию как историографическую фальсификацию.
Отрицая славизм самим названием трактата «Византизм и славянство», К. Н. Леонтьев имеет в виду отсутствие в славянском культурном мире кардинально своеобразных принципов, оснований жизни, которые он находит в византизме. Именно этим объясняется употребление им термина «славянство», а не «славизм»
20 Страхов Н.Н. О византизме и славянстве // Русский мир. 1876. № 137.
21 Там же.
22 Раскрытию русскими византинистами принципа «симфонии властей» как основополагающего в византийской культуре посвящен ряд трудов Галины Евгеньевны Лебедевой (1935-2021): Лебедева Г.Е. Ф. А. Курганов и И. И. Соколов: учитель и ученик // Проблемы социальной истории и культуры Средних веков и раннего Нового времени. 2001. № 3. С. 53-71; Ее же. Ф. А. Курганов: научное наследие (1870-1880гг.) // Курганов Ф.А. Отношения между церковной и гражданской властью в Византийской империи в эпоху образования и окончательного установления этих взаимоотношений (325-565гг.) / Вступит. ст. проф. Г.Е. Лебедевой. СПб., 2015. С.5-22; Ее же. Ученый и время: И. И. Соколов // Соколов И.И. Состояние монашества в Византийской Церкви с середины IX до нач. XIII в. (842-1204). СПб., 2003. С. 7-32.
23 Леонтьев К. Н. Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Письмо 8-e.
24 О восприятии К.Н. Леонтьевым воззрений В.С. Соловьева см.: Фатеев В.А. Византизм К. Н. Леонтьева и философия религии В. С. Соловьева. Часть первая: Леонтьев и идея вселенской теократии // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 3 (15). С. 105-133.
или «славянизм». Такая позиция философа весьма задела современное ему общество интеллектуалов-философов, вызвав немалые споры и упреки. К. Н. Леонтьев, отвечая, в частности, П. Е. Астафьеву, обладавшему метафизическим складом ума, говорил, что имел перед собой принципиально иную задачу и, не отказывая никогда славянам в самостоятельности духовных, многих культуротворческих начал, будучи сосредоточен на ее решении, не мог распылять свои усилия. Это объяснение следует воспринимать углубленно, видя в нем безусловную убедительность. Вспомним принадлежащее философу выражение: «Я идеями не шутил». Его страстность, сочетающаяся с деликатностью и даже изяществом чувств и выражения мыслей, свидетельствует о благородстве и тонкости сложной по своим духовным дарованиями и качествам натуры.
Вместе с тем относительно проблемы истолкования славянского культурного наследия можно высказать и такую мысль, связанную с ключевой ролью многовекового духовно-художественного наследия Древней Руси. Русско-славянские духовные архетипы были в своих совершенных формах воплощены в древнерусском церковном искусстве, которое ко времени Леонтьева еще не получило полноценного освоения в обществе и было по сути весьма слабо известно. Вспомним, что в первой половине XIX в. А. С. Хомяков, ощущая мощь национального наследия, вынужден был признать: «Старую [Древнюю] Русь надобно — угадать»25. К 1870-м гг. лучше всего было изучено древнерусское храмовое зодчество26, опиравшееся на церковный архитектурный канон, но изначально развивавшееся по своему пути (как метко сказал выдающийся отечественный искусствовед М. В. Алпатов, «древнерусский храм никогда не спутаешь с византийским»). Однако «открытие» древнерусской иконы произошло только в начале XX в., а певческое наследие и словесность переживают процесс углубленного постижения своей сущности с середины XX в. по настоящее время.
К. Н. Леонтьев по складу своей личности менее всего был склонен к ригоризму, тем более к формальному учительству. Поэтому особую значимость приобретают его слова, по сути, завет русским людям: «Вливайте в сосуд Православия утешительный и укрепляющий напиток вашей образованности, вашего ума, вашей личной доброты, и только, и вы будете правы»27. «Я верю, что в России будет пламенный поворот к Православию, прочный и надолго... Я верю этому, потому что у русских болит душа...»228
К. Н. Леонтьев сам часто любил называть себя «художник мысли»29, дав тем самым верный ключ к своему творческому миру. «И все сочинения его., — скажет В. В. Розанов, — прекрасное чтение»30. При этом одновременно укажет на Леонтьева как на «крупный самобытный ум, на великую силу, место которой в литературе и истории нашей не предопределено»31, проникновенно отметит его «изумительно
25 Хомяков А. С. О старом и новом. Статьи и очерки. М., 1988. С. 44.
26 Заветы древнерусского зодчества, как и всего древнерусского художественно-церковного наследия, надолго оказались под спудом вследствие разрыва в начале XVIII в. органической преемственности в истории отечественной культуры. В их освоении можно выделить ряд этапов: конец XVIII — середина XIX вв. (от пробуждения интереса к серьезным специальным исследованиям); 70-е гг. XIX — начало XX вв. (выработка общего взгляда на ход развития древнерусского зодчества); советский период (достижения в искусствоведческих и археологических исследованиях), подготовивший современный период комплексного подхода в науке и храмоздательстве с акцентом на раскрытии идейных смыслов, фундамента государственной мощи России.
27 Леонтьев К. Н. Цветущая сложность: Избр. ст. / Сост., вступ. ст. и коммент. Т. Глушковой. М.: Молодая гвардия, 1992. С. 154.
28 Леонтьев К. Н. Четыре письма с Афона. Письмо четвертое, 1872. URL: https://azbyka.ru/fiction/ chetyre-pisma-s-afona/#ch_0_4 (дата обращения: 25.08.2022).
29 Иосиф Фудель, свящ. Культурный идеал К.Н. Леонтьева. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Konstantin_Leontev/k-n-leontev-pro-et-contra-russkij-put-tom-1/6 (дата обращения: 25.08.2022).
30 Розанов В. В. Из «Опавших листьев» и «Мимолетного». 18 июня 1915 г. // Его же. Русская мысль / Сост., предисл., коммент. А. Н. Николюкина. М.: Алгоритм, Эксмо, 2006. С. 345-346.
31 Розанов В.В. Несовместимые контрасты жития. М.: Искусство, 1990. С. 277.
чистое сердце: отсутствие всякого притворства.», «.он мне представился чистою жемчужиной, в своей Оптиной пустыни, как на дне моря.»32
Путь ученого историка Ф. И. Успенского к идее византинизма был иным33, чем у философа по складу духа К. Н. Леонтьева. Однако сущность запроса к его раскрытию была у мыслителей общей, заключаясь в потребности ответить на вопрос о месте России во всемирной истории, о ее культурно-типологической принадлежности и своеобразии. Идеи академика Ф. И. Успенского, одного из отцов-основателей русской визан-тинистики, мэтра мировой науки, в советское время не были востребованы, упоминание его имени было редким и сопровождалось упреками за буржуазно-консервативные взгляды. В постсоветское время внимание к его научному наследию кардинально изменилось. Появились труды, дающие объективное представление о научном пути ученого и судьбе его творческого наследия, ключевую роль среди которых играют работы профессоров Г. Е. Лебедевой и В. А. Якубского, академика И. П. Медведева. Главный труд Ф. И. Успенского «История Византийской империи» (Т. 1-3) с начала 1990-х гг. неоднократно переиздавался в России.
Для Ф. И. Успенского Византия была не просто предметом научных занятий, но историко-культурным феноменом, неразрывно связанным с национальным строем души и мысли, с целостным пониманием мировой истории. Ученый подчеркивал, что византийское влияние — «один из важнейших факторов, давших нашей истории и всему культурному ее строю свою определенную фигуру и свое лицо»34. Ф. И. Успенский полагал, что без правильного понимания значения Византии в средневековой истории получает ложное освещение и всеобщая история, и, соответственно, положение в ней восточно-европейского мира35.
Размышляя о роли византийских занятий в России, Ф. И. Успенский в 1870-х гг. подчеркивал: восточно-европейский, греко-славянский мир самобытен и заслуживает столь же усердного изучения, как и германо-романский; представление, будто история Византии — история упадка и разрушения, — историческая фикция; русским исследователям необходимо освободиться от подражательности западным ученым и заниматься теми
32 Леонтьев К.Н. Письма к Василию Розанову. URL: https://imwerden.de/pdf/leontjev_pisma_k_ rozanovu_1981_text.pdf?ysclid=lcoyowb592555672933 (дата обращения: 25.08.2022).
33 Важно отметить, что Ф. И. Успенский происходил из среды духовенства. Он окончил Галичское уездное духовное училище, затем, одним из первых учеников, Костромскую семинарию (1860-1866), впитав уважение к «царству ума» (именно так говорил о Костромской семинарии обучавшийся в ней немногим раньше выдающийся русский философ Н. Н. Страхов), стремление заниматься исторической наукой. Преподаватель истории в семинарии М. И. Горчаков стал впоследствии профессором церковного права в Петербургском университете. Семинария естественным образом открыла молодому человеку церковную жизнь в ее многосложности, силе и красоте, духовно-православный фундамент русской жизни, дарованный Византией.
34 Успенский Ф.И. Из истории византиноведения // Анналы: Журнал всеобщей истории. 1922. № 1. С. 110.
35 Успенский Ф. И. Значение византийских занятий в изучении средневековой истории. Вступительная лекция по всеобщей истории доцента Ф. И. Успенского // Записки Новороссийского университета. XVI. 1875. C. 1-20.
Федор Иванович Успенский (1845-1928), 1880-е гг.
разделами византийской истории, которые имеют важнейший интерес именно для русских; изучение Византии — насущная потребность русской науки и нравственный долг русского человека; поскольку Византия оказала влияние на все стороны жизни России, то ее изучение более доступно православным людям славянского происхождения36; задача византинистов — сделать историю Византии достоянием сознания широких слоев общества. В истории Византии ученый видел область, «наиболее важную для национального самосознания культурного русского обывателя»37.
За византиноведением Ф. И Успенский признавал большое будущее. Выступая на торжественном собрании в память 900-летнего юбилея Крещения Руси 11 мая 1888 г., в день основания Константинополя, ученый произнес: «Когда через 100 лет будет праздноваться тысячелетие просвещения Руси христианством, тогда, надеюсь, будут популярней византийские занятия, тогда будут открыты в университетах и академиях кафедры по Византии, будут действовать ученые общества, занятые византиноведением, в журналах будут печататься статьи по византийской истории и литературе. Ученые и ораторы, имеющие говорить через 100 лет после нас, будут доказывать, что XX столетие открыло в изучении Византии клад, обогативший русскую науку и давший ей национальное содержание»38.
Однако празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 г. явилось по сути точкой отсчета по постепенному восстановлению византиноведческой традиции, прерванной в 1917 г., во многом определяющей процесс формирования органической преемственности в русском самосознании, в понимании исторических смыслов бытия народа и государства.
Нельзя не сказать, что в XX и в XXI вв. в культурном сознании Западной и Восточной Европы сохранилось противостояние, имеющее глубинные корни. Так, например, выдающийся английский культуролог, византинист А. Тойнби писал, что Россия чужда Западу именно из-за верности византизму: «Русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации, и вплоть до самой большевистской революции этой русской „варварской отметиной" была византийская цивилизация восточно-православного христианства»39. Показательно отношение европейских интеллектуалов к православию, ставшее очевидным на коллоквиуме «Православие, католицизм и европейская идентичность», проходившем в Российском государственном гуманитарном университете40. Западноевропейские ученые предложили устойчивую картину христианской европейской традиции, согласно которой есть единое христианство, которое существует в многообразии конкретных форм. Эти формы отличаются присутствием в них в той или иной мере фольклорного начала. Чем меньше элемент фольклорной традиции, тем форма христианского вероисповедания как бы более просвещенная, «прогрессивная». Православие с его верой в чудотворные иконы, реликвии, сакральные пространства при таких критериях рассматривается как совсем экзотическое, фольклорное христианство. Соответственно, делается вывод о необходимости образования, просвещения, чтобы развить эту отягощенную фольклором форму христианства, сделав ее более осмысленной, рациональной, связанной с высокой философией. С этой позицией западных коллег
36 Однако в 1913 г. академик Ф. И. Успенский писал, что русскими учеными «утрачено, и, вероятно, бесповоротно, бывшее за нами право сказать новое слово в этой области» (Успенский Ф.И. История Византийской империи. VI-IX вв. / Сост. Т. В. Мальчиковой. М.: Мысль, 1996. С. 33).
37 Там же. С. 6.
38 Успенский Ф.И. Русь и Византия в X в. Речь, произнесенная 11 мая 1888г. в торжественном собрании Одесского славянского благотворительного общества в память 900-летнего юбилея Крещения Руси // Его же. История Византийской империи. Период Македонской династии (867-1057) / Сост. Л. В. Литвинова. М.: Мысль, 1997. С. 524.
39 Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 1996. С. 106-107.
40 Круглый стол «Католицизм, православие и европейская идентичность» (22 мая 2007 г.). URL: http://www.hist.msu.ru/Labs/UkrBel/RGGU_discussion.htm (дата обращения: 25.08.2022).
невозможно согласиться. А. М. Лидов подчеркивает, что для плодотворности европейского диалога очень важно понимание имеющего сейчас места такого феномена, как «православная Европа». Не только православная Греция, но и Кипр, Болгария, Румыния, идентифицирующие себя с православной верой и наследуемой византийской традицией, оформляют свою общность и юридически как часть Евросоюза. В связи с этим А. М. Лидов высказал практическую идею о создании некоего европейского центра византийского наследия, целью которого было бы объяснение европейской среде интеллектуалов сути православной византийской традиции как традиции европейской, традиции высокой культуры.
Византия в течение многих столетий была образцом блестящей цивилизации. О приобщении к византийской культуре «мечтали среди холодных туманов Норвегии, на берегах русских рек, в крепких замках Запада, в банках жадной Венеции» (Ш. Диль). «Связь с Византией — это связь с мировой культурой в самом ответственном значении этого слова, — пишет С. С. Аверинцев, — ибо Константинополь был именно „миром", <...> от него исходили универсальные законы, высокого поднятые над какой бы то ни было провинциальной ограниченностью. <...> Константинополь был всесветным педагогом, у ног которого сидели поучающиеся»41. И латинский Запад, и православный Восток самоопределялись, неизбежно ориентируясь на Византию — исток и средоточие средневековой европейской цивилизации. При этом «Рим никогда не понимал Востока»42. У выдающегося исследователя западноевропейского Средневековья Жака Ле Гоффа можно найти весьма определенное и рельефное выражение этой же мысли, утверждение, что разделение двух частей империи уже с IV в. «превратилось в пропасть». Ученый пишет: «По отношению к грекам латиняне испытывали смесь зависти и презрения, идущего от более или менее подавляемого чувства неполноценности. Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы, непостоянны. Но прежде всего они упрекали их в богатстве. Это была рефлекторная реакция воинственного и бедного варвара на богатого цивилизованного человека»43.
Ситуация отторжения Византии, умаления ее духовных ценностей и культурной силы проявляется не только в широком общественном сознании, но и в научной среде, в западной историографии, исполняющей damnatio memoriae — «приговор к забвению». Данный парадокс очевиден не только для научного сознания русской византинистики, но он понимается и рядом ведущих медиевистов Запада, стремящихся показать подлинные ценности византийского наследия, с недоумением и досадой констатирующих ситуацию (А. Камерон, Р. Оустерхаут, Дж. Норвич и др.)44.
Нынешняя ситуация восприятия Западом Византии сущностно не отличается от имевшей место при жизни академика Ф. И. Успенского. Это можно отчетливо увидеть, обратившись к первым разделам его знаменитого труда «История Византийской империи», введению «Сходства и различия в историческом развитии Запада и Востока» и первой главе «Византинизм и его культурное значение в истории». Ученый дает ключ к пониманию того, почему Византия превратилась в «загадку во всемирной истории» (А. А. Куник45), раскрывает причины аберрации зрения историографической науки Запада, превратившейся в укоренившийся факт, обосновывает принцип византинизма, позволяющий увидеть подлинное место Византии во всемирной истории и понять суть ее влияния на Русь.
41 Аверинцев С. С. На перекрестке культурных традиций. Византийская литература: истоки и творческие принципы // Вопросы литературы. 1973. № 2. С. 153.
42 Шубарт В. Европа и душа Востока // АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока. 1990. № 4. С. 66.
43 Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. М., 1992. С. 133.
44 Скотникова Г.В. Византия и Запад: новая волна сближения-противостояния // Временник Зубовского института. 2020. № 4. С. 95-107.
45 Куник А.А. Почему Византия доныне остается загадкой во всемирной истории? // Ученые записки Академии Наук по I и II отделениям. СПб., 1853. Т. 2. Вып. 1. С. 423-444.
Ф. И. Успенский констатирует наличие двух исходных установок, присущих западной исторической науке: 1) изучение Западной Римской империи и ее отношения к новым народам; 2) изучение истории германцев, французов, англичан и др. после времени Великого переселения народов. Исследователь подчеркивает, что этих двух линий изучения отнюдь не достаточно для понимания общих законов европейского развития. Он делает вывод: «Кто считает их достаточными, тот смотрит на народы негерманской и нероманской расы как на ненужный служебный придаток, с которым не стоит много церемониться. В западных исторических системах нет места наблюдениям над историей Византийской империи и ее отношений к новым народам.»46
Существо истории и культуры Западной и Восточной Европы глубинно различно. Иллюстрируя эту мысль, Ф. И. Успенский приводит слова византийского писателя XII в. Никиты Хониата: «Латиняне считают раем ту страну, в которой суждено нам жить. Завидуя нам, они всегда злоумышляют против нашего рода и строят ковы. По обстоятельствам прикидываясь друзьями, в душе ненавидят нас, как злейшие враги. Между ними и нами утвердилась величайшая пропасть различия, нас разделяет самая резкая противоположность убеждений. Чрезвычайно гордые и надменные, они пользуются для своих целей мягкостью нашего нрава, приниженностью и скромностью»47.
Ф. И. Успенский пишет, что на Западе организующим началом стал романизм, тогда как в истории народов Юга и Востока Европы историческим принципом развития явился византинизм48. «Этот принцип заправляет развитием, выражая собой склад верований и политических учреждений, равно как особый вид организации сословных и экономических отношений»49.
Романизм явился мощным фактором в империи Карла Великого и Оттонов, сильное влияние римской правовой культуры проявилось во всей истории Запада. Византинизм стал «идеалом славянского царства, к какому стремятся передовые славянские народы. Византинизм идет до Киева и Москвы.»50 Византия открыла эру европейского Средневековья. Для средневекового исторического сознания определяющее значение имела библейская, всемирно-историческая концепция. Согласно такому миропониманию, история развивается линейно и являет собой смену царств и богоизбранных народов. «Один Бог на небе, один царь на земле; нельзя небо представить без Бога, ни земли без императора», — пишет западный средневековый автор. Византийская империя, Ромейское царство, Римская христианская империя являла собой вершину развития мировой культуры. Именно в ней после 476 г., падения Западной Римской империи, уцелела идея всемирной монархии, императорское достоинство, традиции античной образованности. Этот факт наполнил «умы политических деятелей Западной Европы озлоблением», породив стремление во что бы то ни стало отнять императорский титул у византийских государей, что впервые удалось Карлу Великому. Несправедливость этого факта при существовании законного императора на Востоке живо ощущалась всеми. Это продолжалось до тех пор, пока в конце XV в. Запад не купил согласие на присвоение этого титула у потомков византийских императоров. Ф. И. Успенский пишет: «Это первое хищение, которое сделал запад Европы от Византии. Второе хищение — церковное», осуществленное римским первосвященником в результате честолюбивых притязаний на главенство и соперничество с константинопольским патриархом51, объявившим восточных христиан схизматиками. Таким образом, Запад, ориентируясь на линейно-прогрессистское истолкование и восприятие истории, побуждаемый завистью, «исключил» Восточную Римскую империю (Византию) из исторического движения, сделав для себя и своих
46 Успенский Ф.И. История Византийской империи. М.: Мысль, 1996. С. 14.
47 Цит. по: Там же. С. 31.
48 Там же. С. 38.
49 Там же.
50 Там же. С. 37.
51 Там же. С. 38.
последователей вопрос о ее роли в мировой истории «открытым», а по сути — кардинально искаженным.
Ф. И. Успенский пишет о постепенном историческом становлении феномена византинизма, понимая под ним совокупность признаков, составных элементов, свидетельствующих о качественном изменении культуры Римской империи на протяжении У-УШ вв., прежде чем она преобразовалась в Византийскую империю. В аналитическом исследовании и истолковании путей византинизма и заключается важная задача ученого-историка.
Принадлежа к русской позитивистской исторической школе, ставящей во главу угла фактологическую насыщенность и строгость, академик Ф. И. Успенский предложил своим современникам и идейным наследникам следующий вывод: «.Хотя история до бесконечности раздвигается по своему объему, но в то же время она сокращается по своему содержанию в смысле подведения разнообразных фактов к единству идеи»52, вывод, практическое воплощение которого было осуществлено им на примере выработки концепта «византинизм», дающего фундаментальную опору русскому культурно-историческому самосознанию и сегодняшнего дня.
Источники и литература
1. Аверинцев С. С. Византия Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. № 7. С. 210220; № 9. С. 227-239.
2. Иосиф Фудель, свящ. Культурный идеал К. Н. Леонтьева. URL: https://azbyka.ru/otechnik/ Konstantin_Leontev/k-n-leontev-pro-et-contra-russkij-put-tom-1/6 (дата обращения: 25.08.2022).
3. Киреевский И.В. Письмо А.И. Кошелеву, 15 окт. 1853 г. URL: http://dugward.ru/library/ kireevskiy/kireevskiy_dva_pisma.html (дата обращения: 25.08.2022).
4. Леонтьев К.Н. Избранное. М.: Рарогъ; Московский рабочий, 1993.
5. Куник А. А. Почему Византия доныне остается загадкой во всемирной истории? // Ученые записки Академии Наук по I и II отделениям. СПб., 1853. Т. 2. Вып. 1. С. 423-444.
6. Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. М., 1992.
7. Лебедева Г. Е, Якубский В. А. К истории изучения творческой биографии академика Ф. Т. Успенского (Петроградско-Ленинградский период жизни Ф. И. Успенского, судьба научного наследия) // Античная древность и средние века. Екатеринбург: Урал. гос. ун-т, 2004. Вып. 35: материалы XII Международных научных Сюзюмовских чтений (Севастополь, 6-10 сентября 2004 г.). С. 255-264.
8. ЛеонтьевК.Н Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве (письмо к Ник. Ник. Страхову) // Его же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 6. Кн. 1. СПб.: Владимир Даль, 2003.
9. ЛеонтьевК.Н Моя литературная судьба. 1874-1875гг. // Его же. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 6. Кн. 1. СПб.: Владимир Даль, 2003.
10. ЛеонтьевК.Н. Избранные письма. 1854-1891. СПб.: Пушкинский фонд, 1993.
11. ЛеонтьевК.Н. Письма к Василию Розанову. URL: https://imwerden.de/pdf/leontjev_ pisma_k_rozanovu_1981_text.pdf?ysclid=lcoyowb592555672933 (дата обращения: 25.08.2022).
12. Леонтьев К.Н. Цветущая сложность: Избр. ст. / Сост., вступ. ст. и коммент. Т. Глуш-ковой. М.: Молодая гвардия, 1992.
13. Леонтьев К.Н. Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Письмо 8-e. URL: http:// dugward.ru/library/leontjev/leontjev_pisma_k_solovyovu8.html (дата обращения: 25.08.2022).
14. Леонтьев К.Н. Четыре письма с Афона. Письмо четвертое, 1872. URL: https://azbyka. ru/fiction/chetyre-pisma-s-afona/#ch_0_4 (дата обращения: 25.08.2022).
15. Константин Леонтьев. Семейный архив: Документальные повести, воспоминания и дневниковые записи Ф. П. Леонтьевой. Письма / Изд. подгот. Е. М. Варенцова и О. Л. Фе-тисенко. СПб.: Пушкинский Дом, 2020. (Архив К. Н. Леонтьева; кн. I).
52 Там же. С. 8.
16. Лидов А.М. Византийский миф и европейская идентичность. Лекция, прочитанная 11 февраля 2010 г. в Политехническом музее в рамках проекта «Публичные лекции Полит. ру». URL: https://polit.ru/article/2010/04/08/byzantine/?ysclid=lcnp54wa9d437782854 (дата обращения: 25.08.2022).
17. РозановВ.В. Несовместимые контрасты жития. М.: Искусство, 1990.
18. Розанов В.В. Из «Опавших листьев» и «Мимолетного». 18 июня 1915 г. // Его же. Русская мысль / Сост., предисл., коммент. А. Н. Николюкина. М.: Алгоритм, Эксмо, 2006. (Философский бестселлер).
19. Скотникова Г.В. И.В. Киреевский о духовном корне русского философского сознания // Русин. 2015. № 4 (42). С. 334-343.
20. СкотниковаГ.В. Византия и Запад: новая волна сближения-противостояния // Временник Зубовского института. 2020. №4. С. 95-107.
21. Спасский А. Значение Византии в истории западноевропейской цивилизации // Богословский вестник. 1902. № 4.
22. СтраховН.Н. О византизме и славянстве // Русский мир. 1876. № 137.
23. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 1996. С. 106-107.
24. Успенский Ф. И. Значение византийских занятий в изучении средневековой истории. Вступительная лекция по всеобщей истории доцента Ф. И. Успенского // Записки Новоро^ сийского университета. XVI. 1875. C. 1-20.
25. Успенский Ф.И. Из истории византиноведения // Анналы: Журнал всеобщей истории. 1922. № 1. С. 110.
26. Успенский Ф.И. История Византийской империи / Сост. Т.В. Мальчиковой. М.: Мысль, 1996.
27. Успенский Ф.И. Русь и Византия в X веке. Речь, произнесенная 11 мая 1888 г. в торжественном собрании Одесского славянского благотворительного общества в память 900-летнего юбилея Крещения Руси // Его же. История Византийской империи. Период Македонской династии (867-1057) / Сост. Л. В. Литвинова. М.: Мысль, 1997. С. 510-524.
28. Хомяков А. С. Примечание к статье «Голос грека в защиту Византии» // Его же. Полн. собр. соч. Алексея Степановича Хомякова. Т. 3. М., 1900.
29. Хомяков А. С. Обращение Константина. Свойства оного. URL: https://azbyka.ru/ otechnik/Aleksej_Homyakov/polnoe-sobranie-sochinenij-tom-6/98 (дата обращения: 25.08.2022).
30. Шубарт В. Европа и душа Востока // АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока, 1990. № 4.
31. Гаврилов И.Б. «Память об Афоне живет в моем сердце». К 185-летию со дня рождения К. Н. Леонтьева // Научные труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2016. С. 126-134.
32. Фетисенко О.Л. Афон и его «единство в разнообразии» в социокультурной концепции Константина Леонтьева // Русско-Византийский вестник. 2018. № 1. С. 141-145.
33. Фатеев В. А. Византизм К. Н. Леонтьева и философия религии В. С. Соловьева. Часть первая: Леонтьев и идея вселенской теократии // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. № 3 (15). С. 105-133.
34. Котельников В. А. Святая Земля, христианский Восток, Византия на русском религиозном, политическом и культурном горизонте // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 17-65.
