CC BY
52
Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 4. - M.-JL: Советская энциклопедия, 1955. - С. 370-375.
11. Житие преподобного Антония, описанное святителем Афанасием Великим в послании к инокам, пребывающим в чужих странах // Преподобного Антония Великого Поучения / Сост. Е.А. Смирнова - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. - С. 399-503.
12. Пушкин A.C. Движение // Пушкин A.C. Собрание сочинений в 10 T. Т.2. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959.-С. 134.
13. Илларионов C.B. Теория познания и философия науки. - M.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007. -535 с.
14. Нагата X. История философской мысли Японии: Пер. с яп. / Общ. ред. и вступ. ст. Ю.Б. Козловского. - М.: Прогресс, 1991.-416 с.
15. Яки С. Спаситель науки / Пер. с англ. - М.: Греко-Латинский кабинет Ю. А. Шичалина. 1992. - 320 с.
16. Еремеева А.И., Цицин Ф.А. История астрономии: Основные этапы развития астрономической картины мира. Учебник для студентов ун-тов. - М.: Изд-во МГУ, 1989. -319с.
17. Григулевич И.Р. Инквизиция. - М: Политиздат, 1985.-448 с.
18. Честертон Г.К. Крылатый кинжал. URL: http://www.chesterton.ru/stories/0008.html (дата обращения 02.02.2012).
19. Дао дэ Цзин / пер. Ян Хин Шуна // Древнекитайская философия: Антология в 2 Т. Т. 1. - М.: Принт, 1994. - С. 114-138.
20. Конфуций. Лунь Юй / пер. Ян Хин Шуна // Древнекитайская философия: Антология в 2 Т. Т. 1. - М: Принт, 1994. - С. 139-174.
21. Чаттерджи С., Датта Д. Индийская философия 7 Пер. с англ., под ред. В.И. Кальянова. -М.: Академический Проект; Альма Матер, 2009. - 365 с.
22. Кныш A.A. Карама // Ислам: Энциклопедический словарь. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. -С 131-132.
Бубнов Евгений Сергеевич, аспирант кафедры философии Омского государственного
педагогического университета, г. Омск, e-mail: knizniycherv@mail.ru.
Bubnov Evgeniy Sergeevich, postgraduate student, department of philosophy, Omsk State Pedagogical University, Omsk, e-mail: knizniycherv@mail.ru.
УДК : 059.923.2:303.094 © H.A. Козловец
КОНЦЕПТ РУССКИЙ МИР И НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ УКРАИНЦЕВ
Статья посвящена рассмотрению концепта русского мира как сложного социокультурного феномена, лежащего в сфере идентификаг\ионных поисков современного российского общества. Утверждается, что мифологема «русский мир» выступает фактором деструкции национальной идентичности украинцев. Обосновывается необходимость созидания украинского мира, формирования единого социокультурного пространства украинской нации.
Ключевые слова: концепт русский мир, национальная идентичность. наднациональная идентичность, общность, христианство, православие, консолидация.
N.A. Kozlovets
THE CONCEPT OF RUSSIAN WORLD AND NATIONAL IDENTITY OF UKRAINIANS
The article is devoted to the concept of the Russian world as a complex socio-cultural phenomenon, that lies in the identity searches of modern Russian society. We claim that mythologem of «Russian world» is a factor of degradation of the national identity of Ukrainians. The necessity of Ukrainian world creating, formation of a single socio-cultural space of the Ukrainian nation is justified.
Key words: concept of the Russian world\ national identity, supranational identity, community, Christianity, orthodoxy, consolidation.
В условиях глобализации политические и географические границы уступают место смысловым. Естественно, каждая нация заинтересована в том, чтобы вокруг нее существовала некая аура, культурный мир. Одним из таких оснований, лежащих в основе идентификационной политики современной России, является концепт русский мир. Несмотря на широкое использование этого понятия в политике, публицистике и обыденном сознании, содержание его метафорично, статус маргинален. На теоретико-методологическом
уровне этот концепт является скорее речевым оборотом, нежели научной категорией, обладающей определенным набором смыслов. В то же время концепт русский мир обладает большой когнитивной ценностью для понимания характера социокультурных процессов в современной России.
Актуальность исследования концепции русского мира возрастает и в связи с новой геополитикой России, обозначенной нынешним ее руководством. Речь уже идет не о том, чтобы Россия «встроилась» в созданную Западом
реальность, а в том, чтобы формировать новую, в которой Россия играла бы более весомую, чем до сих пор, роль, став самостоятельным центром силы. То, что раньше считалось предметом внутренней дискуссии сравнительно небольшого круга интеллектуалов и политиков патриотического спектра, сегодня обозначается в качестве вектора государственной политики.
Концепт русский мир является сложным социокультурным феноменом, который возвышается над этноконфессиональным, национальным, геополитическим,
экономическим и другими измерениями современного российского общества. Так, В.Тишков утверждает, что далеко не всем государствам и народам удалось породить феномен глобального размаха, который можно было бы назвать «миром». По его определению, русский мир является трансгосударственным и трансконтинентальным сообществом людей, объединенных своей причастностью к российскому государству и своей лояльностью к его культуре. Подобными мирами, по мнению В.Тишкова, обладают еще Испания, Франция, Китай и, возможно, Ирландия вместе с Великобританией. Среди основных критериев принадлежности человека к русскому миру он называет русскозычную культуру, русский язык и историческую память [1, с. 23-35].
В.Иванов и В.Сергеев считают, что русский мир как общность людей может рассматриваться в номинальном и реальном измерениях. Как номинальная общность русский мир представляет собой статистическое множество людей, объединенных наличием таких сходных признаков, как знание русского языка, культу ры, наличие русского образования и других. Русский мир как реальная общность -это не просто сообщество людей, объединенных совокупностью признаков, но активно и целенаправленно действующих социальных субъектов, идентифицирующих себя с Россией и имеющих чувство причастности к ней, ее культуре, истории. В концепции русского мира ученые видят «своеобразный теоретический инструмент, призванный всемерно
способствовать развитию сильной
демократической, процветающей России на основе фундаментальных ценностей и достижений русской культуры, России, сплачивающей и всячески поддерживающей соотечественников во всем мире» [2, с. 54].
По мнению Н.Нарочницкой, «русский мир -это не только Россия и русские в мировой истории. Русский мир - это связь во времени и пространстве, в жизни и сознании тех, кто
объединен чувством сопричастности всей многовековой истории России с ее взлетами и падениями, грехами, заблуждениями и метаниями. Русский мир - это и мы сами в мире, и мир в нашем русском взгляде на него» [3, с. 5].
Е.Пенькова рассматривает русский мир как сложную динамическую систему, совокупность индивидов, объединенных объективными -этническая принадлежность, знание русского языка, принадлежность к православной религии - и субъективными - лояльность к русской культуре и демонстрируемый интерес к родине -факторами [4, с. 154-155].
Проект «русского мира» не является чем-то новым. Российские мыслители, философы, писатели и поэты в разное время предлагали свою трактовку понятия «русский человек», «русский народ», «русский мир». Еще В.Соловьев писал: «Россия есть семья народов, собранная вокруг православного русского народа» [4, с. 155].
Впервые на официальном уровне термин «русский мир» был озвучен В.Путиным на Конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом (Москва, 2001 г.). В его выступлении «русский мир» понимался как
транснациональная этнокультурная сеть, в основе создания которой лежит добровольное желание людей, проживающих за рубежом, но чувствующих себя частью русской культуры, испытывающих интерес к национальным традициям, истории, к самоорганизации и налаживанию тесных культурных связей с Россией, объединению [4, с. 154]. Он призвал почаще употреблять это словосочетание и активизировать работу по консолидации русского мира.
Мифологема «русский мир» является одной из ключевых и в Российской православной церкви. Следуя традиционной для православия позиции о гармонической связи (симфонии) государства и церкви, РПЦ одновременно пытается найти собственную доктрину своего бытия в современном мире, свидетельством чего и есть поддержка мифологемы «Русского мира», которая была провозглашена патриархом Кириллом на III Ассамблее фонда «Русского мира» 3 ноября 2009 г. В своем выступлении он, в частности, сказал, что «сегодня глобализация бросает вызов, прежде всего, концепциям культурно-национальной идентичности».
Поэтому «всем вместе необходимо сохранить Русский мир, рассеянный по разным уголкам планеты, чтобы не потерять ценностей и образ жизни, которыми дорожили наши предки и, ориентируясь на которые, создавали, в том
числе, и великую Россию». Под «Русским миром» патриарх понимает содружество народов, которые образуют «общее цивилизационное пространство, несмотря на то, что у него отсутствуют сегодня общие политические институты». Основополагающими элементами этой наднациональной
идентичности являются православная вера («В основе Русского мира лежит православная вера, которую мы получили в общей Киевской купели крещения»); доминирование русского языка и культуры как основы социальной коммуникации; общая историческая память и общие взгляды на общественное развитие [5].
По этим критериям к странам «Русского мира» зачислены кроме Российской Федерации Украина, Беларусь и Молдова, что совпадает в некоторой степени с границами канонической территории РПЦ (исключая Среднюю Азию и Азербайджан по понятным причинам). Это страны, в которых, по словам патриарха, «Русская Православная Церковь исполняет пастырскую миссию среди народов, принимающих русскую духовную и культурную традицию, как основу своей национальной идентичности или, по крайней мере, как ее существенную часть».
Как социальный институт Российская православная церковь владеет разветвленной сетью организаций и аппаратом, имеет доверие со стороны значительного количества верующих, как в России, так и за ее пределами. На фоне упадка традиционных институтов воспитания, что сопровождается духовным и идеологическим вакуумом, РПЦ выполняет роль главной хранительницы и транслятора духовных и моральных ценностей российского народа. И эта роль постоянно возрастает, так как Российская православная церковь (в том числе и в Украине) интенсивно наращивает свою инфраструктуру: строятся новые храмы, открываются православные гимназии, духовные семинарии, епархии и т.п. Тот факт, что значительная часть епархий РПЦ находится за пределами Российской Федерации, превращает Российскую православную церковь во влиятельную интегрирующую духовную силу на постсоветском пространстве.
Реализация проекта «Русского мира» с доминантой в пользу одной церкви противоречит украинской религиозной ситуации, сложившейся в последние годы. Утверждая себя в роли материнской церкви, будучи на несколько веков моложе по отношению к Киевскому патриархату, православная церковь Московского патриархата
фактически действует не как духовно-нравственная институция, а как политический институт, деятельность которого в значительной мере направлена на денационализацию украинский нации. В религиозном отношении украинцам всегда была свойственна набожность, связанная не только с культовой практикой, но и с моральными началами, со всем укладом экономической жизни. Украинское православие, пришедшее с Византии и модифицированное в Украине, было далеким по своей сущности от идеологических принципов огосударствления российской церкви.
В то время, когда страны западного христианства перестраивают цивилизационное пространство общего солидарного бытия, происходит сужение православного мира. Болгария, а за ней и православные страны Балкан однозначно избрали европейский вектор. Россия же ведет системную войну против остальных православных стран - своих соседей. Тем самым политическая Россия собственноручно уничтожит основу своей имперской идентичности. А православие, выступая как инструмент политических торгов, рискует потерять не только остатки моральной суверенности, но и какое-либо
интеллектуальное содержание. Системный кризис православия фактически свидетельствует о начале краха «русского мира».
Концепт русский мир - это огромной мощности мифологема: и культурно-историческая, и политическая, с соответствующим великодержавным оттенком. Создавая систему пространственно-временного сакрализованного текста национально-православной идентичности,
полумифологический концепт русский мир так или иначе связан с возвращением «имперского величия» России и втягиванием Украины в орбиту российской ментально-
пространственной матрицы. В доктрине «Русского мира» фактически нет места для украинской культуры, языка, церкви.
Имея в виду под понятием «русский мир» «мир российский», тем самым отрицается значительная украинская государственническая традиция, вводится в массовое сознание современных украинцев мысль о том, что они, дескать, народ в своей истории преимущественно негосударственный и к созданию государства малоспособный. А это уже ощутимо влияет на настоящее и делает украинскую нацию, по высказыванию В.Стуса,
«вечно эмбрионной», с наброшенным комплексом «младшего брата».
Таким образом, «русский мир» - это концепция «победной» истории
«богоизбранного», православного народа Руси (по реальному содержанию - исключительно русского, бывшего народа Московии, в который, однако, можно «великодушно» включить и «малороссов», и белорусов, но лишь как «ветви» единого «русского», т.е. «российского» народа -украинцы и белорусы права на собственную историю фактически не имеют). И цивилизационную исключительность русского народа ныне прославляют все: от руководства России до патриарха Кирилла, от правых политиков до левых идеологов. Вошла она и во все школьные учебники истории. По результатам социологических исследований, среди исторических личностей как символов русского мира, россияне постоянно называют таких деятелей, как Петр I, А.Пушкин и В.Путин, а среди географических территорий -Сибирь и нынешнюю территорию РФ, Москву, Санкт-Петербург. Историческими событиями, имеющими статус символа русского мира, абсолютное большинство опрошенных считают победу в Великой Отечественной войне 1945 г., Отечественную войну 1812 г.
У россиян всегда были проблемы со своей славянской или российской идентичностью. Чтобы поддерживать ее необходимы были славянские «доноры». И наибольшим таким «донором» стали «справжш русью», то есть украинцы. К примеру, произошла бы ли российская культура без «Грамматики» М.Смотрицкого (ее М.Ломоносов считал «вратами своей учености»), без Киево-Могилянской академии, которая дала россиянам много церковных и культурных деятелей, без Н.Гоголя и его «Шинели», с которой, по словам В.Белинского, вышла российская литература, без философа П.Юркевича, который стоял у истоков российской религиозной философии. И этот список можно продолжить.
Поскольку Украина в программах большинства субъектов российской политики является неотъемлемой частью России, то она неизбежно становится объектом реализации проектов создания этой наднациональной, панроссийской идентичности. С
дополнительной силой этот вопрос прозвучал в последних историко-политических инициативах руководства Российской Федерации, которые можно определить как попытку реанимации советского исторического мифа о «древнерусской народности», но уже в одеждах
идеологии русско-имперского «русского мира». Так, во время встречи с историками по случаю празднования 1150-летия российской государственности Д.Медведев отметил: «В контексте празднования зарождения русской государственности, российской
государственности мы должны думать и о расширении пространства «Русского мира» всеми возможными способами, которые только есть». Хотя здесь и указывается на различие между «русской государственностью» и «российской государственностью», поскольку оба определения подаются через запятую, однако они сливаются в одном - «Русском мире». И если патриарх говорит о «Русском мире» в его православном смысле, то президент России придает ему светский характер. «Русский мир» расширяется, но есть ряд стран, где он сжимается. И далее: «Отметить этот праздник мы могли бы вместе с Украиной и Белоруссией - у нас общая история и общие корни». Не случайно, сегодня мы слышим от руководства России заявления, что никакого СССР не было, это была «историческая Россия». Значительная часть населения России воспринимает распад Советского Союза не как естественный процесс, а как следствие некоего заговора, «величайшей геополитической катастрофой».
Идея «русского мира» отнюдь не свидетельствует о силе, скорее наоборот, о слабости, кризисе российской идентичности, учитывая сложную территориальную структуру России с большими ареалами, заселенными нерусскими народами, удельный вес которых в составе РФ постоянно увеличивается.
Заметим, что советский период фактически не способствовал формированию собственно российской национальной идентичности, поскольку у народов, населяющих Россию (в том числе, русского) на протяжении десятилетий доминировало осознание принадлежности к многонациональной общности «советский народ», в то время как самоидентификат «россиянин» был,
практически, не востребован. Это обстоятельство вносит особый драматизм в российский сценарий кризиса идентичности, проявившегося на фоне не просто ослабления авторитета национального государства, а разрушения и поражения такой супердержавы, какой был Советский Союз, и последовавшего за этим «парада суверенитетов», причем не только бывших советских республик, но и народов, населяющих Россию [8].
Стремление к обретению новой государственно-национальной идентичности оформилось в российском обществе в две определяющие данный процесс тенденции, по существу совпадающие с общемировыми процессами: с одной стороны, в сторону расширения ее границ и формирования нового транснационального (цивилизационного) уровня в ее структуре; а с другой - в сторону локализации границ и актуализации локальных, партикулярных (этнокультурных) оснований идентичности. Последнее находит свое выражение в заметной активизации этнического самосознания и резком увеличении числа этнических общностей, зафиксированном в ходе последних переписей населения. России еще предстоит осознать свой новый государственный статус, сформировать новый образ и обрести новую цивилизационную и геополитическую идентичность.
Сейчас ведется много дискуссий о том, кто же является наследником великой прадержавы -Киевской Руси, достигшей значительного расцвета в 1Х-ХН вв. Констатируя факт этнонимических войн, П.Кралюк выясняет терминологические тонкости между понятиями «руський» и «русский». Присвоение термина «Русь», по его мнению, для государства, большая часть населения которого не была славянской, означало претензии на культурное и политическое наследство княжеской Руси Х-ХШ вв., соответственно, претензии на ее территории; славянизацию («русификацию») не только государственной элиты, но и всего населения; лидерство в православном славянском мире и имперские амбиции как «защитника православных», тогда как для украинцев потеря этнонима «Русь» означало игнорирование своего огромного культурного наследия Х-ХШ вв., сознательный или неосознанный отказ от своих периферийных территорий и регионального лидерства [6, с. 154-155].
Когда речь идет о православной, восточнославянской цивилизации, то ученые и политики подразумевают, прежде всего, российское общество, которое действительно может быть номинировано как цивилизация. Однако метафизический проект этого общества не сводится ни к православию, ни к панславизму, хотя обе эти мировоззренческие установки тесно соотносятся с указанным проектом. Последний сформировался в конкретных условиях: значительная
протяженность территорий, климатическое и ландшафтное разнообразие, различия в типах хозяйствования и народных промыслов,
этноконфессиональное и ментальное разнообразие, специфическая форма
организации власти, фактическое отсутствие представительских структур, не говоря уже об институтах гражданского общества и т.п. По мнению А.Хапсалиса, на протяжении столетий российское государство (Великое княжество Московское - Московское царство - Российская империя) выстроило особенный мир, который живет по собственным принципам и который слабо соотносится с миром Запада, а также с мирами тех православных обществ, которые не входили в состав этого политического образования [7, с. 221-227].
Несомненно, между восточнославянскими народами - украинцами, россиянами и белорусами - есть много общего. Эта общность обусловлена различными факторами, прежде всего, этническими, культурными,
политическими. В частности, эти народы (кто в большей, а кто в меньшей мере) имеют общие славянские корни, продолжительное время (полностью или частично) входили в состав одних государственно-политических
образований (Киевская Русь, Речь Посполита, Московское царство, Российская империя, СССР). Отсюда и близость их языков, схожесть мировосприятия, много общих культурных традиций, связанных с доминированием на этих землях православия.
В то же время, несмотря на общие черты, каждый из восточнославянских народов имел свою историческую судьбу, особенности культуры. К примеру, если россияне имели продолжительную государственную традицию, то этого не было ни у украинцев, ни тем более у белорусов. Россияне в своих культурных ориентациях больше ориентировались на Восток, следствием чего было и формирование «антизападных» течений в российской социально-философской мысли
(славянофильство, евразийство). Украинцам и белорусам больше была свойственна прозападная ориентация, хотя преувеличивать это не следует.
Существуют и этническо-антропологические отличия восточнославянских народов. Если формирование россиян происходило преимущественно вследствие интеграции не только славянских субэтносов, а и субэтносов угро-финских и частично тюркских, то у формирования украинцев тюрские элементы имели меньшее значение. Относительно белорусов можно сказать, что большую роль в становлении этого народа сыграли лето-литовские субэтносы. Естественно, что эти
этническо-антрополигические различия не могли не повлиять на ментальность и культуру украинцев, россиян и белорусов. Есть немало и других элементов, которые разделяют эти восточнославянские народы [6, с. 310-323].
Анализируя характерологические черты россиян и украинцев, отношение россиян к украинцам, с одной стороны, и украинцев к россиянам, с другой, российский исследователь С.Широпаев приходит к выводу, что Украина действительно другая страна. Он пишет: «Нам, россиянам, пора осознать, что получение Украиной независимости - закономерно. Это историческая справедливость, с которой необходимо не просто смириться - нам надо ее понять и принять» [6, с. 682]. Но жаль, сегодня многие россияне страдают из-за до сих пор не преодоленной болезни, называемой
неоимпериализмом. Украина все время рассматривается как что-то полулегитимное, временное, что должно, в конце концов, вернуться, в лучшем случае, под протекторат России.
Несмотря на глубокую историческую укорененность нашего культурного присутствия в России, украинские культурные ресурсы в российской культу ре, к сожалению, далеко не выявлены и не работают на более четкое восприятие россиянами духовного и интеллектуального потенциала украинцев. Этот диалог необходим нам и для того, чтобы разрушать имперские, великодержавные стереотипы в сознании еще многих россиян, разворачивать перед российским обществом историческую панораму бытия украинского народа как отдельной самобытной части человечества и Украины как суверенного соборного государства.
Становление модерной украинской национальной идентичности происходит сегодня под влиянием таких наднациональных образований, как ЕС и СНГ, в рамках которых формируются соответственно европейская и панроссийская наднациональные идентичности. Если маркеры европейской идентичности сосуществуют параллельно с маркерами национальной, существенно не влияя и не изменяя ее сущность, то маркеры российской идентичности способны нивелировать, а то и заменить идентитенты украинской,
деконструировагь основания для существования отдельной украинской национальной идентичности.
Современная Россия не отказалась от попыток распространения своей идентичности на территории бывшего СССР.
Наднациональная панроссийская идентичность не есть абстрактный теоретический конструкт. Средствами ее созидания является реальные шаги Российской Федерации, направленные на удержание Украины в зоне российского социокультурного влияния. Формирование в пределах СНГ «единого гуманитарного пространства», расширение границ «русского мира» являются структурными элементами основательно разработанной политики идентичности [9]. Под видом гуманитарной политики Россия осуществляет мощное влияние на Украину по трем направлениям: информационно-пропагандистском, языково-культурном и историософском (это без учета «экономических войн, прежде всего «газовой войны»).
Россия, к сожалению, не предлагает значащих цивилизационных проектов и перспектив. Вместо этого активно навязывает себя Украине (как и другим странам). Сегодня руководством России активно пропагандируется идея создания Евразийского Союза, проводится политика втягивания Украины в евразийское пространство. Это фактически
сформулированный Россией консервативный проект не только для своей страны, но и для членов будущего союза. Вместо равноправных и взаимовыгодных отношений, верховенства права и законов в новой надгосударственной структуре Украина столкнется с риском раствориться, а украинцы окажутся перед глобальным вызовом потери национальной идентичности. Возрождение «великой России» не предусматривает ограничения ее нынешними границами. Опасность реализации этого проекта состоит не только в том, что это попытка реинкарнировать СССР, но и в том, что это, по существу, будет не демократическое содружество равноправных народов, а скорее клуб авторитарных режимов при доминировании России.
Профессор Римского университета «Ла Сапьенца» О.Пахлевская считает, что «Евразия - это в действительности геополитическая химера, продукт незавершенной идентичности России, результат ее «политической булимии». По словам Нормана Дейвиса «наглотавшись несовместимых между собой пространств, Россия вот уже которое столетие пытается их переварить... Это попытка найти свое место между двух, в сущности, антагонистичных геополитических образований — Европы и Азии. Поэтому она находится в постоянном конфликте со всеми: ближними и дальними соседями, с самой собой. Сегодня стремление стать и
Европой, и Азией привело к тому, что Россия не является ни Европой, ни Азией. Взяла себе патологии каждой из реальностей, отбросив аутентику и глубинные смыслы» [10, с. 6].
Россия ныне фактически распахнута между Евразийским проектом и проектом «Русского мира», которые взаимно исключают друг друга. Растворение в безграничном азиатском море может похоронить даже призрачные надежды на поиск какой-то самоидентификации для остатков славяно-финского населения. Страна рискует трансформироваться в слабо связанную политически (а главное - экономически) конфедерацию конкурирующих регионов. Необратимым станет и ментальный разлом, который пройдет уже не по географическому принципу, скажем, по Уралу, а по сугубо религиозному - по Волге, ограничив реальную монополию «славянской» Москвы территорией исторической Маломосковии.
Движение Украины в евразийское пространство углубит процесс идентитарной дезориентации России. Ведь российские проекты, чтобы реализоваться, должны иметь сильную идеологическую составляющую. Сегодня оба проекта все больше теряют идеологическую почву, поскольку реализация их делегирована наиболее коррумпированной части российского и украинского политикума и самой отсталой части соответствующих обществ. Вершиной этого станут геополитические сотрясения по всему постсоветскому пространству, которые сделают невозможной стабильность ни одного из гипотетических союзных образований.
Нельзя не согласиться с мнением О.Пахлевской о том, что только в слу чае, когда «модерный европейский код станет консолидирующей основой будущего России, проект интеграции станет реальности) — не как принужденного подчинения, не как ассимиляции, а как добровольного содружества свободных народов» [10, с. 7]. Конечно, если быть реалистами, такой проект маловероятен в ближайшем будущем. Россия и сегодня, как и триста лет тому назад, имеет иллюзию, что внешними факторами можно решить внутренние проблемы. Разрабатывая
стратегическую линию своего развития, Россия надеется, что Украина вернется в лоно славянских народов.
Отношение России к Украине есть основной индикатор имперского сознания. Это скорее один из аспектов драмы великодержавной России, которая не видит и не хочет знать Украины. Не той, что с песнями и танцами,
фольклором, борщами и варениками. А Украины независимой, со своей историей и геном свободы. Российское отношение к Украине очень многое может сказать и о самой России, о русском населении, российской политической элите, о ее зрелости, о том, насколько мы выбрались из прошлого, а насколько - остались в нем. Украина для россиян - это зарождение славянского этноса, крещение, начало религии, духовное начало, без которого нация не может жить, а значит, она для России более важный тест, чем Беларусь, Молдова или Средняя Азия. Потеря Украины переживалась и элитой, и населением России очень болезненно. Поэтому их интерес к Украине понятен, и он будет всегда. Другое дело, что он должен быть в разумных и справедливых отношениях. Незнание же и непонимание Украины как пространства, как общества, как независимой страны угрожает не только Украине (хотя нам, прежде всего), но и российскому обществу.
Большинство украинцев воспринимают россиян как дружественный народ. Да, мы разные, но не чужие, поэтому готовы быть добросовестными партнерами России. Но украинцы не воспринимают жесткой позиции России относительно Украины, политики принуждения ее к стратегическом}7 партнерству, прежде всего, в газовой сфере на условиях России. Для украинской элиты, да и всего населения страны, чрезвычайно значима своя, новая, постсоветская национальная
государственность. Невзирая на весьма неоднозначные пока результаты
провозглашения независимости,
социологические исследования показывают, что доля людей, поддерживающих независимость Украины, растет.
Русский мир, как и постсоветская Россия, переживает сложное время, имплицитно содержащее в себе возможность разных сценариев развития. В этом контексте весьма интересным есть предположение А.Панарина: «Путь России к материковой Европе лежит через Киев. Это не великодержавный путь нового присоединения Украины к России, а покаянный путь присоединения России к Киеву как к центру возрожденного византийского движения. Историческая судьба Киева - стать духовной столицей возрожденного славянства» [11, с. 365]. Можно соглашаться или не соглашаться с этой прогностической оценкой ученого. Очевидно, что восстановление в старой форме бывшего Советского Союза является утопической идеей, которая все больше теряет
социально-политическую поддержку. В то же время это не исключает, а, наоборот, предусматривает поиск новых форм интеграции. Будет это модель Европейского Союза или Евразийского Союза - покажет будущее. Понятно одно: переход Украины и России к заключительной фазе коэволюционного этапа универсального эпохального цикла
предполагает усложнения, в том числе и социокультурных пространственных структур.
Украина является политически независимой страной, но ее психологическое и культурное рабство можно победить лишь деконструкцией идеи империи, которая все еще деформирует национальное пространство изнутри. Отличия между украинцами состоят не только в плоскости языка, религии, экономических интересов, они происходят и от разного исторического опыта, и разной коллективной памяти, разных мировоззренческих ориентиров для построения нового государства. Украинское социокультурное пространство, отечественная история остаются для нас в значительной мере «полем битвы» за свою подлинность, самобытность, национальную идентичность. Украина подошла к тому решающему рубежу своей истории, когда возрастает вес исследований, призванных дать историософское осмысление задач украинской нации с позиций прошлого, выявить стержневую линию исторического развития, отыскать связующее звено между древним, современным и будущим.
В украинском обществе имеет место и не побежденная двумя десятилетиями
независимости настроенность значительной части граждан Украины на русскую культурную традицию, на признание в Москве, на рецепцию западноевропейских культурных достижений исключительно через московские или санкт-петербургские «ретрансляторы». В оценке многих принципиально важных исторических событий доминируют подходы, несовместимые с процессами национального строительства, формирования национальной идентичности.
Для украинской нации, которая длительное время формировалась именно как «культурная» (кикигпаЦоп), важно, чтобы украинское общество при активной поддержке государства на основе модернизации культурной жизни развивало и культивировало собственные ценности, символы и смыслы, создавало единое социокультурное пространство нации, в рамках которого украинцы могли бы достойно
осмысливать и представлять себя, свою страну в глобализирующемся мире. В контексте назревающих кардинальных перемен в мироустройстве украинцам нужно формировать украинский мир, а не «русский». Без утверждения собственной национально-цивилизационной идентичности украинское общество не будет способным адекватно отвечать на вызовы глобализации, не сможет осуществлять эффективную экономическую, социальную и политическую модернизацию.
Литература
1. Тишков В.А. Русский мир: смыслы и стратегии / Этническое и религиозное многообразие - основа стабильности и развития российского общества: статьи и интервью. - M.: Московское бюро по правам человека, Academia. 2008. - 84 с.
2. Иванов ВН., Сергеев В.К. «Русский мир» и социальные реалии // Научное издание. - M.: Серебряные нити, 2008.-310 с.
3. Нарочницкая H.A. Русский мир. - СПб: Алетейя,
2007.-304 с.
4. Пенькова Е.А. Концепция русского мира: перспективы консолидации российского общества // Социология. - 2001. - № 4. - С. 155.
5. Выступление Патриарха Кирилла на открытии III Ассамблеи фонда «Русский мир» // http://religoins.unian.net/ukT/detali/2858.
6. Сила м'якого знака, або Повернення Русько!' правди / За загальною редакщоо Лариси 1вашино°1. - Видання друге, стереотипне. - К.: ПрАТ «Украшська прес-група», 2011.-800 с.
7. Хапсалис А. Постнеклассическая метафизика истории: Монография. - Днепропетровск: изд-во «Инновация», 2008. - 278 с.
8. «Диалог культур в условиях глобализации». XII Международные Лихачевские научные чтения 17-18 мая 2012 года // www.lihachov.ru.
Пелагеша Н. Украша в смислових вшнах постмодерну: трансформащя украшсько!" нацюнальши щентичносп в умовах глобал1зацп: монограф1я. - К.: Н1СД.
2008.-288 с.
10. Пахлевская Оксана. Ave, Europa, morituri te salutant! // День. - 2011. - 23-24 декабря. - C.6-7.
11. Панарин A.C. Политология. Учебник. 2-е изд. - M.: Проспект. 1999. - 440 с.
Козловец Николай Адамович, доктор философских наук, профессор кафедры философии Житомирского государственного университета имени Ивана Франко, г. Житомир, e-mail: nikola_kos@mail.ru. Kozlovets Nickolay Adamovich, doctor of philosophical science, professor, department of philosophy, Zhitomir State University named after Ivan Franko, Zhitomir, e-mail: nikola_kos@mail.ru.
*Публикуя статью профессора H.А, Козловца, редакция надеется на продолжение дискуссии по проблемам, поднятым автором.
