CC BY
37
Некоторые примеры:
1) Глагол сы-, ныне мертвый в хакасском и большинстве тюркских языков, за исключением современного турецкого, был вполне самостоятелен в древних письменных языках, ср. орх. сы- «ломать, разрушать». В современных языках указанный глагол употребляется только в исторически производной форме сын- «ломаться». Эта форма была активной и в древних языках. Переходная форма ныне образуется с аффиксом переходности -дыр: сындыр- «ломать, разрушать». Характерно, что и в основе производных имен лежит та же возвратная форма сын-: сына-ачы (хак.) «ломкий, хрупкий», сыных (хак.) «1. обломок, перелом; 2. сломанный, треснувший» и сыныхтыг (хак.) «1) надломленный, треснутый; 2) перен. надломленный (горем, болезнью), сындырым (хак.) «кусок, ломоть чего-л.» [4, с. 553].
2) Омонимичные час «тайный скрытый» и час- «скрываться, прятаться» в современном хакасском языке не встречаются, но употребляются в исторических производных формах: чазын-(хак.) «прятаться, скрываться, укрываться» и чазыр- (хак.) «прятать, скрывать кого-л., что-л.; таить, утаивать что-л.», чазыт (хак.) «1. тайна, секрет; 2. тайный, секретный». Интересно, что в древнеуйгурском языке форма йаш- имела непереходное (пассивное) значение, что в хакасском передается формой ча-зын- «прятаться, скрываться, укрываться». Утрата дексической самостоятельности глагольной основы привела к тому, что в современном хакасском языке ни чазын- «прятаться, скрываться, укрываться», ни чазыр- «прятать, скрывать кого-л., что-л.; таить, утаивать что-л.» не разлагаются, несмотря на то, что залоговые аффиксы -н- и -р- еще вполне продуктивны.
К числу исторически производной формы можно отнести разложимую основу щан- (кир.) «гореть». Сравните: йан- (уз., тур.) «гореть», щан- (кир.) «топить, зажечь», йан- (уз., турк.) «зажечь» с корнем *^а. При восстановлении этого корня *^а, не встречающегося ни в одном письменном или живом языке наш анализ основывается не только на семасиологической близости зафиксированных и живых форм: щан- (кир.) «топить, зажечь», щан- (кир.) «гореть» йал- (др-уйг.) «пламенеть», дут- (чув.) «зажечь (лампу)», дун- (чув.) «гореть» и т. д. Здесь этимология опирается как на фонетические соответствия, так и на анализ грамматических значений аффиксов. Такие фонетические соответствия начального киргизского щ, туркменского й чувашскому начальному д, а также туркменские и другие тюркские а первого слога чувашскому у, - факт общеизвестный [5, с. 407]. Поэтому соответствия киргизского щан- и чувашского дун-, киргизского щан- и чувашского дут- не могут вызвать никакого сомнения. Обращают на себя внимание конечные согласные в рассматриваемых формах.
Формы с конечными -н- в обоих языках одинаково выражают непереходность, тогда как основа сконечным -н- в киргизском и с конечным -т- в чувашском передают переходную семантику. Наличие различной формы (кир. щан-, чув. дун-, др-уйг. йал-, хак.
Библиографический список
чарыт- «зажечь что-л. (для освещения)», др-уйг. йары- «засветить» со сходной семантикой дает нам основание выделять корень *ща-, йа-, ду- со значением глагола, так как по своим грамматическим значениям конечные согласные -н-, -т-, -н-, -л- придают форме семантику залога и тем самым напоминают нам ныне продуктивные аффиксы -н-, -т-, -л- в этих языках. Переходная же форма глагола от чары- (хак.) «светить, светиться» производится с помощью аффикса -т-: чарыт- (хак.) «засветить, зажечь что-л. (для освещения)», которая служит основой для дальнейшего словообразования: чарытхы (хак.) «светильник». Мертвые в современном хакасском формы чал- и чар- не вышли из арсенала корневых слов, а легли основой для дальнейшего словообразования: чалын (хак.) «пламя, искра», чары- (хак.) «светить, светиться».
Таким образом, ни омертвение корня *ща-, ни окостенение аффиксов -н-, -р-, -н-, -л- не повлияли отрицательно на ход развития языка, а, наоборот, они как бы способствовали дальнейшему обогащению ядра основного словарного фонда, создав новые формы, служащие основой для более широкого словопроизводства.
К числу окостеневших исторически производных форм, оторвавшихся со временем из-за утраты лексической самостоятельности корня от живой, продуктивной системы формообразования, следует отнести алта- (хак.) «перешагивать» и алда-(хак.) «утешать, успокаивать, уговаривать кого-л.» с аффиксом -та-/-да- и т. д.
Случаи утраты корнем лексической самостоятельности в тюркских языках не единичны. Этот процесс сопровождается обычно образованием производных основ, заменяющих в семантическом отношении утраченные формы.
Постепенно выработанный в языке морфологический тип словообразования от корней-слов с помощью аффиксов дал возможность для создания характерного для ранних этапов родственных языков весьма продуктивного способа производства имен и глаголов. Немалую роль в истории лексики сыграли живые еще в языке аффиксы, например, -н-, -т- и другие, окостеневшие вместе с когда-то живой, но ныне мертвой основой (или корнем). Их историческая роль в системе языка заключается в том, что они дали жизнь корням или исторически производным словам, лишившимся по разной причине лексической самостоятельности: айт- «сказать, сын- «ломаться» и другие.
Условные обозначения
др-уйг. - древнеуйгурский кир. - киргизский орх. - орхонский турк. - туркменский уз. - узбекский хак. - хакасский чув. - чувашский
1. Боргояков М.И., Анжиганова О.П. и др. Хакасско-русский словарь. Новосибирск, 2006.
2. Юнусалиев Б.М. Киргизская лексикология. Ч. 1. Фрунзе, 1955.
3. Юнусалиев Б.М. Указанная работа. Фрунзе, 1955.
4. Боргояков М.И., Анжиганова О.П. и др. Хакасско-русский словарь. Новосибирск, 2006.
5. Чувашский язык и его отношение к монгольскому. Известия Российской Академии наук, 1925.
References
1. Borgoyakov M.I., Anzhiganova O.P. i dr. Hakassko-russkijslovar'. Novosibirsk, 2006.
2. Yunusaliev B.M. Kirgizskaya leksikologiya. Ch. 1. Frunze, 1955.
3. Yunusaliev B.M. Ukazannaya rabota. Frunze, 1955.
4. Borgoyakov M.I., Anzhiganova O.P. i dr. Hakassko-russkij slovar'. Novosibirsk, 2006.
5. Chuvashskij yazyk i ego otnoshenie k mongol'skomu. Izvestiya RossijskojAkademiinauk, 1925.
Статья поступила в редакцию 30.11.17
УДК 800: 159.9
Belokurova S.M., Cand. of Sciences (Philosophy), senior lecturer, Department of Russian as Foreign Language, Altai State Technical University n.a. I.I. Polzunov (Barnaul, Russia), E-mail: belle.sonet312@gmail.com
Mushnikova E.A., Cand. of Sciences (Art), researcher of UNESCO Department Altai State Technical University n.a. I.I. Polzunov (Barnaul, Russia), E-mail: mushnikova77@mail.ru
THE CONCEPT "MOTHERLAND" IN MONGOLIAN LINGUA-CULTURE: A RETROSPECTIVE ANALYSIS. The paper is dedicated to a linguistic and cultural study of a concept "Motherland" in Mongolian culture. The authors deal with retrospective research of the problem and discuss folklore and epic texts which contain important linguistic and cultural features of the concept. It's assured
that from the hierarch approach to the study concepts in lingua-culture, the concept "Motherland" has a high status besides this concept according to the texts, is closely connected with the toponym "Altai". This toponym also became a lingua-cultural concept. The authors conduct a comparative survey of the meaning of the concepts "Motherland" and "Altai" on the basis of folklore and epic texts and reactions received during the free associative experiment held among Mongolian students.
Key words: lingua-culture study, lingua-cultural concept, concepts "Motherland" and "Altai", epic, folklore texts.
С.М. Белокурова, канд. филос. наук, доц. каф. «Русский язык как иностранный», Алтайский государственный
технический университет им. И.И. Ползунова, Е-mail: belle.sonet312@gmail.com
Е.А. Мушникова, канд. искусств., науч. сотр. каф. ЮНЕСКО, Алтайский государственный технический университет
им. И.И. Ползунова, Е-mail: mushnikova77@mail.ru
КОНЦЕПТ «РОДИНА» В МОНГОЛЬСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ: РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ «Лингвокультурологические подходы в контексте развития трансграничного сотрудничества Большого Алтая» № 17-14-22001.
Статья посвящена лингвокультурологическому исследованию концепта «Родина» в монгольской культуре. Авторы обращаются к ретроспективному ракурсу исследования проблемы и привлекают фольклорные и эпические тексты, в которых отражены сущностные языковые и общекультурные характеристики данного концепта. Подтверждается, что, с точки зрения иерархического подхода к исследованию устойчивых образований в лингвокультуре, концепт «Родина» обладает самым высоким статусом, кроме того данный концепт, согласно текстам, находится в тесной корреляции с топонимом «Алтай». Данный топоним также восходит к уровню лингвокультурных концептов. Авторами проводится сравнительный анализ значений концептов «Родина» и «Алтай» на основании эпических и фольклорных текстов с реакциями, полученными в ходе свободного ассоциативного эксперимента среди монгольских студентов.
Ключевые слова: лингвокультурология, лингвокультурный концепт, концепты «Родина» и «Алтай», эпика, фольклорные тексты.
Исследования в области концептов в культуре и лингвокультуре лишь на первый взгляд носят сугубо фундаментальный характер. Теоретические положения находят свое применение в самой важной сфере современного мира - межкультурных и межнациональных отношений. Непонимание, а, следовательно, и неприятие народами ценностей друг друга влечёт за собой тяжёлые последствия.
Картина мира носителей той или иной культуры формируется на основе устойчивых единиц - концептов. Проблема кон-цептосферы активно исследуется в различных областях гуманитарного знания, прежде всего, в когнитивной лингвистике [см. 2; 6; 8; 11]. И безусловной заслугой лингвистов в данной области следует признать постулируемый примат языка и речи как основы для выявления концептов.
Несмотря на обилие определения концепта, мы остановимся, прежде всего, на трактовке Ю.С. Степанова, который утверждал, что «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [11, с. 46]. Важной представляется мысль о том, что концепт, в отличие от термина (понятия), например, имеет очень устойчивые эмоциональные коннотации, он переживается, и очевидно, переживается одинаково всеми носителями данной культуры.
Другой подход к лингвокультурным концептам, или - шире - константам культуры, предполагает иерархические основания, на которых должно строиться исследование. Так, чем полнее концепт воплощает высшие ценности, тем выше его иерархический статус. Это первый критерий значимости тех или иных устойчивых лингвокультурных единиц. Такой подход позволяет не брать во внимание весь объем более или менее устойчивых форм в культуре, а остановиться на тех, которые, действительно формируют не только культуры, но и ее языковое выражение. И функция концепта в данном случае будет соотносима с нравственным и эстетическим императивом [1, с. 14].
В данной статье мы проведем ретроспективный анализ языковой реализации концепта «Родина» в монгольской лингвокультуре. Цель ретроспекции выяснить насколько концепт «Родина» является базовым для культуры монголов, какие формы актуализации он имел в прошлом и насколько изменился сейчас.
«Родина» как константа культуры получила свое проявление в различных видах и жанрах искусства и, прежде всего, в слове. Рассмотрим, как реализуется данная константа в жанрах [4] монгольского фольклора, причем особое внимание будет уделено языковым средствам художественной выразительности. Среди устного творчества монголов народная песня получила широкое
распространение. Ключевым моментом для нас в данном случае будет тот набор художественных средств, который раскрывает идеальные качества пространства Родины и тем самым формирует концепт «Родина».
В народных песнях ойратов (монгольские народы, населяющие Западную Монголию) в качестве родины выступает в нескольких ипостасях Алтай. Во-первых, это некая идеальная территория, образ которой формируется на основе совершенно реальных географических объектов. Во-вторых, Алтай в песенном творчестве ойратов принимает образ родного, освоенного кочевья, места, где человек может быть счастлив. В-третьих, образ Алтая раскрывается иносказательно, через другие образы. Например, Алтайский хребет зачастую называют кочевьем отца и матери, и поэтому через образную систему, связанную с родителями, раскрывается красота, мудрость и спокойствие Алтая [9, с. 50 - 51].
В качестве примера целесообразно привести фрагменты из песен олетов и торгоутов (ойратские племена), максимально ярко иллюстрирующие вышеприведенные тезисы. Как показывают многочисленные сборники западномонгольского фольклора, песенные традиции, свойственные этим этносам, сохранились и продолжают развиваться. Исследователь Б. Катуу, классифицируя торгоутские песни по тематике, выделяет целый блок произведений, посвященных Алтаю «Алтай нутгийн тухай дуу» («Песни об алтайском кочевье»).
Приводим отрывок одной из песни «Алтан богдын орой» («Золотая священная вершина»):
«Травой, наполненной целебной силой/водой, текущей ра-шааном / так прекрасен Алтай / счастливы все в спокойствии своем» (перевод с монг. - С.М. Белокурова) [7, с. 306].
В приведённом четверостишии мы видим яркий образ богатой и мирной земли. Важной составляющей образной структуры является тема исцеления. На это в монгольском тексте указывают слова «рашаан» - целебный минеральный источник, «эм» -лекарство. В одном из монгольских благопожеланий (ер00л) есть строки: «Пусть вода вам станет рашааном». Таким образом, тема исцеления тесно связана с общим пониманием счастья, мира в монгольской поэтике, а целительная сила представляется неотъемлемой частью земного рая, каковым является Алтай. Кроме того, второй перевод слова «эм» - женщина, в сочетаниях с другими словами всегда указывает на женское начало. По мнению Л.Г. Скородумовой, с женским началом зачастую связаны культы конкретных гор, и это имеет прямое отношение к Алтаю, где культ гор является основополагающим. Л.Г. Скородумова полагает, что там, где горам приписываются свойства женского сакрального начала, можно говорить о наиболее древних и глубоких проявлениях культа местности [10, с. 224]. Важное значение приобретает в данном контексте слово «орой» (вершина). Анализируя про-
странство и время в картине мира монголов, Л.Г. Скородумова выделяет базовый корень «-ор-», от которого формируются всевозможные лексемы. Значение этого корня - «след», «точка», от которой разворачивается пространство. В нашем случае - это золотая священная вершина, с высоты которой открывается богатая прекрасная земля - Алтай.
Другим важным обстоятельством, на которое необходимо обратить внимание, это цветовая символика. Упоминаемый в названии песни золотой цвет («алтан») играет большую роль в обрядовой лексике монголов. С его помощью в архетипическом сознании характеризуется качественная структура мира. Эпитет «алтан» всегда связан с верхом и вертикалью [10, с. 224]. В нашем случае это значение усиливается за счет прилагательного «богдын» (священный) и существительного «орой» (вершина). Таким образом, уже в самом начале закладывается идея высшей степени высоты и святости описываемой местности. Кстати, одной из распространенных метафор, сопровождающих образ Алтая в песенном и поэтическом творчестве западных монголов, является «алтан нутаг» (золотое кочевье). В книге Н.Л. Жуковской приводится трактовка золотого цвета в традиционной монгольской культуре. Исследователь делает вывод о том, что в монгольской мифологии оно обладает высшей ценностью, является универсальным космическим символом, с которым связано понятие вечности, нетленности, прочности, истинности [5, с. 210].
Немного другой образ Алтая раскрывается в олетской песне «0нд0р Алтай нутаг» («Высокие Алтайские кочевья»). Приводим перевод первых двух строф: «В высоких Алтайских кочевьях / ползет пелена тумана / старого седого отца / приветствую при утреннем солнце / Снежный перевал Алтая / пересекает дождь, подобный горячему кумысу / седую свою матушку / время от времени приветствую» (перевод с монг. - С.М. Белокурова) [9, с. 181].
В образной системе этой песни раскрывается сразу несколько тем, по-своему отражающих образ Алтая. Во-первых, тема родных кочевий, которая связана с отцом и матерью. Здесь же отражены представления о семье как об идеальном и мирном существовании человеческого общества. Второй момент - это цветовая символика. Если в торгоутской песне приоритет отдавался золотому, то песня олетов, насквозь пронизана белым цветом, причем белый цвет («цагаан») в выбранном отрывке ни разу не упомянут. Но мы чувствуем его через яркие образы: туман, седина родителей, снег на перевале, горячий кумыс («цагаа»). В-третьих, лексический строй приведенных отрывков также содержит слова, означающие «исток», «материнское начало», не исключена и лексика, связанная с исцелением. Таким образом, Алтай предстает не только и не столько как идеальное пространство, сколько как сакральная территория, дарующая жизнь народам, иными словами - Родина. Уже на основании анализа фрагментов торгоутских и олетских песен мы можем утверждать, что категория Родины - Алтая относится к миру идеальному, что позволяет выявить культурную константу «Родина».
Однако наиболее яркое воплощение образа родной земли и актуализации культурной константы «Родина» мы находим в зачинах монгольских эпосов. Приведем пример: «(Поднимаются нагроможденные Алтайские горы...возвышаются семьдесят глухих белых утесов...белеют пятьдесят возвышенностей со снеговыми хребтами; возвышаются восемьдесят утесов с ледяными обухами. Вот радостная, прекрасная отчизна!» («Бум-Ердени, лучший из витязей, сын Бурхан-хана и Бурам-хан-ши») [3, с. 369]. Сказитель здесь высказывает восхищение красотой родной земли, а элемент идеализации описываемого пространства говорит о молитвенном преклонении перед Родиной.
Итак, согласно приведенным фрагментам, монгольский концепт «Родина» обладает оттенком сакральности, это не просто материнское начало, родина - это храм и дом вместе. Для монголов земля священна, во-первых, потому что это земля предков, и, во-вторых, потому, что это источник жизни. Родина является сакральной во всех отношениях, прежде всего это природная составляющая. Мы не будем подробно останавливаться на проявлениях сакрализации природы в монгольской культуре, нам важно отметить сам факт сакрализации.
Еще один важный момент - это сопричастность человека родной земле. Родина - это место естественного и счастливого существования человека. Это обжитая земля - Космос, по терминологии М. Элиаде [12], в отличие от неосвоенных земель -Хаоса.
Вторым этапом нашего исследования стало проведение свободного ассоциативного эксперимента, который был осу-
ществлен в июне 2017 года на базе Института международного образования и сотрудничества Алтайского государственного технического университета им.И.И. Ползунова. В эксперименте приняли участие студенты и преподаватели, приехавшие на лингвострановедческую практику из Ховдского государственного университета (17 человек). Возрастной состав опрашиваемой группы от 18 до 35 лет, половозрастной состав - 3 мужчин, 14 женщин. Опрашиваемым была предложена анкета, переведенная на монгольский язык, отвечать респонденты также должны были на своем родном языке.
В анкеты было предложено 10 концептов, 4 из которых (Родина, степь, земля, дом) имеют достаточно близкие ассоциативные связи. Цель эксперимента - определить, насколько концепт «Родина» актуализирован в сознании современных монголов.
Результаты ассоциативного эксперимента показали следующее. Во-первых, все четыре концепта настолько тесно связаны между собой, что отдельные респонденты предприняли попытки искусственного лексического дробления, что привело полному исключению эмоционального компонента и активному использования когнитивных логических оснований для построения ассоциативного ряда. Например, некоторые респонденты раскрывали концепт «степь» через географические понятия («земля», «трава», «камни» и т. д.), концепт «Родина» - через социально-политическую лексику («гимн», «флаг», «географическая карта» и т. д.), «земля» рассматривается также через «цветы», «траву», «пыль», а «дом» через наименование составляющих юрты. И таких анкет две.
Во-вторых, все четыре концепта зачастую получают идентичные ассоциативные толкования. Так, например, «Родина», «дом», «семья» получают реакции «счастье», «спокойствие» в 10 анкетах, концепты «семья» и «дом» получают реакции «любовь», «забота» в 6 анкетах.
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что концепты «дом», «Родина», «семья» в монгольской лингвокультуре восходят к единому метаконцепту, и практически не расчленяются в мировоззрении современных монголов. Интересен в этом плане тот факт, что подобная реакция совпадает с тем, какое описание получает Родина в рассмотренных выше фрагментах западно-монгольских фольклорных произведений.
Однако, как было отмечено выше, концепт «Родина» в мировоззрении западных монголов устойчиво коррелировался с географической реалией - Алтаем, которая в свою очередь становится лингвокультурным концептом для локальных сообществ западных монголов. Именно в их среде возникают устойчивые выражения, фактически эпические и песенные формулы, «Алтай-Хангай» (две горные системы, две твердыни - основы существования Монголии Восточной и Западной), «Тринадцать священных Алтаев» (тринадцать вершин Алтая, являющиеся фактически храмами для западно-монгольских субэтносов).
С целью определения места концепта «Алтай» в иерархии концептов современных монголов был проведен пробный ассоциативный опрос в среде монгольских студентов, обучающихся в Алтайском государственном техническом университете. В опросе участвовало 13 студентов. Все анкеты по реакции на слово стимул «Алтай» делятся на 3 группы. В первой (8 анкет) Алтай устойчиво ассоциируется с географическими объектами и достопримечательностями («горы», «озера», «пещеры», «наскальные рисунки», «пустыни»). Вторая группа, включающая 3 анкеты, соотносит Алтай с административными единицами - аймаком Гоби-Алтай, Алтайским краем и т. д. В третьей группе (2 анкеты) реакции предыдущих групп объединяются.
Таким образом, даже на такой небольшой выборке мы можем наблюдать интересную тенденцию - секуляризацию концепта «Алтай». Мы видим, как сакральная составляющая - восприятие Алтая, как священной земли - уходит: только один из опрошенных упомянул формулу «Алтай-Хангай». Для современных молодых жителей Западной Монголии Алтай не более, чем географическая или административная единица. Кроме того, в реакциях на слово «Алтай» практически исключен эмоциональный компонент, который, по мысли Ю. Степанова, является основным параметром, отличающим концепт от понятия, термина. В одной анкете отмечена реакция «много красивых гор», во второй - «я хочу подняться на вершину Алтай Таван-богд», что является несколько формальным. Повторимся, выборка была небольшой, но, на наш взгляд, это уже есть показатель разрушения концепта, перемещения его в категорию понятий.
Подводя итог, мы можем сказать, что в прецедентных монгольских текстах, будь то эпос, или песня, отражены наиболее
сущностные характеристики лингвокультурного концепта «Родина», включающие сакрализацию семьи, дома, родной земли и конкретного места проживания - Алтая. Анализ текстов это подтверждает. Вместе с тем, ассоциативные опросы показывают, что если концептуальный статус Родины в лингвокультуре остался по-прежнему высоким и находящимся в тесном соотношении с концептами «семья» и «дом», то концепт «Алтай»,
Библиографический список
устойчиво актуализирующийся в эпических и песенных текстах, уже теряет свою сакральную составляющую в мировоззрении современных монголов. Причины данной тенденции, как и её развитие, находятся в области социально-культурной сферы. Лингвокультурологическое исследование в ретроспективе в данном случае лишь фиксирует ситуацию и ее возможное развитие.
1. Вежбицкая А. Язык. Кyльтyра. Познание. Москва: Русские словари, 1997.
2. Зализняк А.А. Многозначность в языке и способы её представления. Москва: Языки славянских культур, 2006.
3. Константы кyльтyры России и Монголии: очерки истории и теории. Под редакцией М.Ю. Шишина, Е.В. Макаровой. Барнаул: ОАО «Алтайский дом печати», 2010.
4. Степанов Ю.С. Константы: словарь рyсской кyльтyры. Москва: Академический Проект, 2001.
5. Белокурова С.М. Мировоззренческое содержание кyльтyрныx констант ойратов. Автореферат диссертации ... кандидата философских наук. Барнаул, 2011.
6. Дарамбазар Х. Арга билиг бэлгэдэл. Улаанбаатар, 1992.
7. Очир А., Дисан Т. Монголулсын 00лдYYд. Улаанбаатар, 1999.
8. Катуу Б. Торгууд ардын аман зоxuол. Улаанбаатар: BCI, 2002.
9. Скородумова Л.Г. Монгольский язык: образы мира. Улан-Батор: Бемби-Сан, 2004.
10. Жуковская Н.Л. Кочевники Монголии. Москва: Восточная литература, 2002.
11. Владимирцов Б.Я. Работы по литературе монгольскux народов. Москва: Восточная литература, 2003.
12. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Москва: Ладомир, 2000.
References
1. Vezhbickaya A. Yazyk. Kul'tura. Poznanie. Moskva: Russkie slovari, 1997.
2. Zaliznyak A.A. Mnogoznachnost' vyazyke isposoby ee predstavleniya. Moskva: Yazyki slavyanskih kul'tur, 2006.
3. Konstanty kul'tury Rossii i Mongolii: ocherki istorii i teorii. Pod redakciej M.Yu. Shishina, E.V. Makarovoj. Barnaul: OAO «Altajskij dom pechati», 2010.
4. Stepanov Yu.S. Konstanty: slovar'russkoj kul'tury. Moskva: Akademicheskij Proekt, 2001.
5. Belokurova S.M. Mirovozzrencheskoe soderzhanie kul'turnyh konstant ojratov. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filosofskih nauk. Barnaul, 2011.
6. Darambazar H. Arga bilig b'elg'ed'el. Ulaanbaatar, 1992.
7. Ochir A., Disan T. Mongol ulsyn 00ldYYd. Ulaanbaatar, 1999.
8. Katuu B. Torguud ardyn aman zohiol. Ulaanbaatar: BCI, 2002.
9. Skorodumova L.G. Mongol'skijyazyk: obrazy mira. Ulan-Bator: Bembi-San, 2004.
10. Zhukovskaya N.L. Kochevniki Mongolii. Moskva: Vostochnaya literatura, 2002.
11. Vladimircov B.Ya. Raboty po literature mongol'skih narodov. Moskva: Vostochnaya literatura, 2003.
12. 'Eliade M. Mif o vechnom vozvraschenii. Moskva: Ladomir, 2000.
Статья поступила в редакцию 14.11.17
УДК 81
Bidzhieva S.R., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of Karachai and Nogai languages,
KCHGU (Karachaevsk, Russia), E-mail: sulfruzb@gmail.com
THE LEXICAL MEANING OF THE WORD ON THE MATERIAL OF THE KARACHAY-BALKAR LANGUAGE. The lexical meaning of words is a complex structure determined by the general properties of the word as a sign: its semantics, pragmatics, syntactic features. This includes significatively, denotative, connotative, paradigmatic and syntagmatic components and is determined by many factors. In the actual semantic meaning in the structure of lexical meaning of words are two components: significatively and denotative. The article gives examples of lexical meanings of words on the example of the Karachay-Balkar language. In 80-90s of XX century linguists began to pay attention to the connotation and denotation and make attempts to select and group connotations.
Key words: Karachay-Balkar language, lexical meaning of words, significatively and denotative components.
С.Р. Биджиева, канд. филол. наук, ст. преп. каф. карачаевской и ногайской филологии, Карачаево-Черкесский
государственный университет, г. Карачаевск, E-mail: sulfruzb@gmail.com
ЭЛЕМЕНТЫ ЛЕКСИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА: НА МАТЕРИАЛЕ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО ЯЗЫКА
Лексическое значение слова - сложная структура, определяемая общими свойствами слова как знака: его семантикой, прагматикой, синтактикой. Данное понятие включает сигнификативный, денотативный, коннотативный, парадигматический и синтагматический компоненты и определяется многими факторами. В собственно семантическом смысле в структуре лексического значения слова выделяются два компонента: сигнификативный и денотативный. В статье приводятся примеры лексических значений слов на примере карачаево-балкарского языка. В 80-90-е годы XX в. лингвисты стали уделять повышенное внимание коннотации и денотации. Предпринята попытка выделения и группировки коннотаций.
Ключевые слова: карачаево-балкарский язык, лексическое значение слова, сигнификативный и денотативный компоненты.
Ядром лексического значения слова является его сигнификативный компонент. Сигнификат - это совокупность тех признаков предмета и явления, которые существенны для их правильного именования данным словом в системе данного языка. Сигнификативный компонент представляет основное языковое содержание слова, так как в нём выражается отражение объективной действительности. Этот компонент значения определяется «тем, что из содержания понятия выбираются те опознавательные признаки, с помощью которых одна лексиче-
ская единица отличается по своему содержанию от других» [1]. Поскольку в словарях он демонстрируется в виде толкований, думается, что его можно назвать собственно семантическим значением слова.
Рассмотрим, как реализуются компоненты лексического значения слова в карачаево-балкарском языке.
Пример: аууз сущ. 1. рот; пасть (у зверей и рыб) - место расположения зубов и языка у человека и животных, (ауузну ач «раскрыть рот», судаки ы ауузу «рот судака»); 2. ущелье; долина
