CC BY
28ISSN 2078-9823 (Print), ISSN 2587-7879 (Online) DOI: 10.15507/2078-9823.055.021.202103.273-288
УДК 327:130.2
И. В. Бахлов1, О. В. Бахлова2
1 Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва (Саранск, Россия), e-mail: bahlov@mail.ru
2Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва (Саранск, Россия), e-mail: olga.bahlova@gmail.com
Концепт «культура мира» в современных международных отношениях: аксиологический и практический аспекты (на примере постсоветского пространства)*
Введение. Актуализируется проблема аксиологического измерения современной системы международных отношений. В теоретических подходах и стратегиях позиционирования определенных государств содержатся различные элементы идеалистических конструкций в ракурсе восприятия категории «мир». Их понимание и изучение важны и применительно к постсоветскому пространству, испытавшему негативное влияние постбиполярной трансформации. Цель данной статьи - проанализировать концепт «культура мира» как политико-философскую конструкцию, сложившуюся в русле идеалистического направления науки международных отношений, попытки ее реализации в межгосударственном взаимодействии и внешнеполитическом курсе отдельных государств. Методы. В основе исследования - сравнительный анализ, формально-юридический метод и метод декомпозиции. Результаты и обсуждение. На современном этапе в науке о международных отношениях и международном праве преобладает «позитивная» трактовка категории «мир». Она закреплена в том числе в рамках системы Организации Объединенных Наций. Концепт «культура мира» можно рассматривать как ее нормативное воплощение. Элементы «культуры мира» также находят отражение в инициативах и действиях государств. В качестве конкретных примеров проанализированы модель Туркменистана, базирующаяся на принципе постоянного нейтралитета, и модель Республики Беларусь, ориентированная на создание «диалогового пространства» и идею «интеграции интеграций». Выделены отличия моделей по ряду признаков, прежде всего интерпретации «сферы мира». Заключение. Современные вызовы и угрозы побуждают к продвижению в сторону мира без войн, насилия и агрессии. В сложившихся реалиях это затруднено делегитимацией международных институтов и международного права и отсутствием консенсуса международных акторов по вопросам регулирования международных отношений, значения морально-этического аспекта в мировой политике. Приведенные примеры демонстрируют лишь некоторые срезы указанной проблемы, но могут более предметно ее верифицировать с позиций политической философии международных отношений.
Ключевые слова: аксиология, культура мира, ненасилие, Организация Объединенных Наций, Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры, современные международные отношения, Содружество Независимых Государств, Союзное государство Беларуси и России, справедливость, философия международных отношений, ценности.
Для цитирования: Бахлов И. В., Бахлова О. В. Концепт «культура мира» в современных международных отношениях: аксиологический и практический аспекты (на примере постсоветского простран-
При написании статьи использованы материалы лекции, прочитанной И. В. Бахловым 25 марта 2021 г студентам Института международных отношений МИД Туркменистана в рамках серии мероприятий, приуроченных к Международному году мира и доверия.
© Бахлов И. В., Бахлова О. В., 2021
*
философия
ства) // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2021. - Т. 21. -№ 3. - С. 273-288. DOI: 10.15507/2078-9823.55.021.202103.273-288.
Благодарность: Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31086 «Вызовы и возможности для Союзного государства Беларуси и России: внутреннее и внешнее измерения».
Igor V. Bakhlov1, Olga V. Bakhlova2
1 National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russia),
e-mail: bahlov@mail.ru
2 National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russia),
e-mail: olga.bahlova@mail.ru
The Concept of "Culture of Peace" in Modern International Relations: Axiological and Practical Aspects (on the example of the Post-Soviet Space)
Introduction. The problem of the axiological dimension of the modern system of international relations is actualized. The theoretical approaches and positioning strategies of certain states contain various elements of idealistic constructions in the perspective of perception of the category "peace". Their understanding and study are also important in relation to the post-Soviet space, which has experienced the negative impact of the post-bipolar transformation. The purpose of this article is to analyze the concept of "culture of peace" as a political and philosophical structure that has developed in line with the idealistic direction of the science of international relations, attempts to implement it in interstate interaction and the foreign policy course of individual states. Methods. The research is based on comparative analysis, the formal legal method and the decomposition method. Results and Discussion. At the present stage, the "positive" interpretation of the category "peace" prevails in the science of international relations and international law. It is enshrined, among other things, within the framework of the United Nations system. The concept of "culture of peace" can be considered as its normative embodiment. Elements of the "culture of peace" are also reflected in the initiatives and actions of States. As concrete examples, the models of Turkmenistan, based on the principle of permanent neutrality, and the Republic of Belarus, focused on creating a "dialogue space" and the idea of "integration of integrations" were analyzed. The differences between the models are highlighted in a number of features, primarily the interpretation of the "sphere of the peace". Conclusion. Modern challenges and threats encourage us to move towards a world without wars, violence and aggression. In the current realities, it is complicated by the delegitimization of international institutions and international law and the lack of consensus of international actors on the regulation of international relations, the importance of the moral and ethical aspect in world politics. The given examples demonstrate only some cross-sections of this problem, but they can verify it more objectively from the standpoint of the political philosophy of international relations.
Keywords: axiology, culture of peace, non-violence, United Nations, United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization, contemporary international relations, Commonwealth of Independent States, Union State of Belarus and Russia, justice, philosophy of international relations, values.
For citation: Bakhlov I. V., Bakhlova O. V. The concept of "culture of peace" in modern international relations: axiological and practical aspects (on the example of the post-Soviet space). Gumanitarian : aktual'nye problemy gumanitarnoi nauki i obrazovaniia = Russian Journal of the Humanities. 2021; 21(3): 273-288 (In Russ.). DOI: 10.15507/2078-9823.055.021.202103.273-288.
Funding. The reported study was funded by RFBR and EISR, project number 21-011-31086 "Challenges and Opportunities for the Union State of Belarus and Russia: Internal and External Dimensions".
Л гуманитарии : актуальные проблемы „
Введение
Современная система международных отношений, формирование которой началось после распада биполярного мира, характеризуется существенной нестабильностью межгосударственных отношений в целом и расширением конфликтного потенциала в местах традиционной напряженности, появлением новых зон конфликта и активизацией международных кризисов и кризисных ситуаций. Институциональные и нормативные инструменты урегулирования конфликтов и разрешения кризисов, сложившиеся в рамках Организации Объединенных Наций (ООН) в эпоху холодной войны и подкрепленные политическими гарантиями, либо не срабатывают в изменившихся реалиях, либо утрачивают эффективность.
В связи с этим на рубеже 19801990-х гг. особую актуальность приобрел поиск нормативно-ценностных оснований для мирного сосуществования субъектов в рамках трансформирующейся системы международных отношений. Он осуществлялся в рамках ООН на базе теоретических конструкций в русле политического идеализма (иренология, «мирные исследования» / «исследования мира» и др.). Выражением и определенным промежуточным результатом такого поиска стала миротворческая концепция, инициированная ООН и Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) в 1990-х гг., закрепленная в их основополагающих документах, - «Культура мира» (Culture of Peace).
Концепт «культура мира» как политико-философская конструкция, наполненная глубоким идеологическим содержанием, оказал сильное влияние на современную теорию международных отношений, акты международного и национального права, обоснование и внедрение практических моделей позиционирования государств на международной арене.
Востребован данный концепт и государствами постсоветского пространства как зоны, для которой последствия распада биполярной системы были весьма ощутимыми и болезненными.
Цель настоящего исследования - проанализировать концепт «культура мира» как политико-философскую конструкцию, сложившуюся в русле идеалистического направления современной науки международных отношений, а также практические попытки ее реализации в межгосударственном взаимодействии и внешнеполитическом курсе отдельных государств.
Задачи: выявить и охарактеризовать идейные предпосылки и теоретические основания концепта «культура мира»; показать динамику становления и имплемен-тации данного концепта на уровне между -народных организаций и в современной практике межгосударственных отношений, акцентировав его значимость для их нормативно-ценностного компонента; выделить национальные модели реализации внешнеполитического курса, базирующиеся на концепте «культура мира» или использующие его элементы.
Методы
Общим методологическим подходом, положенным в основу исследования, выступает аксиологический подход. Ключевая категория аксиологии - понятие «ценности». В контексте современных международных отношений представляется более применимым не классическое истолкование ценности как свойства оцениваемых объектов или как образца для оценки [4, с. 17-18], а скорее «неклассическое» - как отношения, в частности, между оцениваемым объектом и утверждением о том, каким должен быть этот объект. При этом мы соглашаемся с мнением, что аксиологический анализ, в том числе в мирополитической области, носит культурно-исторический, а не абсолютный характер [12, с. 113-114].
Категория культуры является важной для таких актуальных в современной науке международных отношений направлений, как постмодернизм и конструктивизм, связанных с критикой позитивизма. В них она воспринимается как социально установленные структуры, определяющие смысл человеческой деятельности, в качестве семиотического измерения социальных практик [1, с. 5, 10-11].
В постмодернизме принципиально утверждение, что реальность - это социальная конструкция, творимая с помощью убеждений, поведения, языка, концепций и парадигм. М. М. Лебедева справедливо замечает, что постмодернисты обращаются к более общим, по сравнению с предшествующей теорией международных отношений и политологией, философским категориям, включая справедливость, ценности и т. п.1
В рамках конструктивизма самое пристальное внимание уделяется роли идей в формировании международной системы. Идеи трактуются как цели, угрозы, опасения, особенности, иные элементы действительности, влияющие на политику и действия участников международных отношений. Идееобразующие факторы, согласно конструктивистам, могут превосходить материальные опасения. Благодаря этому в интерпретацию сферы международных отношений привносится взгляд, присущий ранее философской феноменологии. Рационалистическая модель международного актора как максимизатора краткосрочной прибыли замещается социологически фундированным представлением [5, с. 106; 11, с. 84].
При написании статьи использовались сравнительный анализ (такие его разновидности, как кросс-национальный - в ис-
следовании практик отдельных государств на постсоветском пространстве - и сравнительно-ретроспективный - в изучении динамики формирования и реализации концепта «культура мира»), формально-юридический метод, применяемый к анализу правовых актов международного и национального уровней, а также метод декомпозиции, предполагающий структурное разделение концепта «культуры мира» как сложного объекта на меньшие составляющие. В данной статье таковыми можно признать его идейно-теоретические истоки, нормативно-документальные основы и практические модели разного уровня.
Результаты и обсуждение
1. Идейно-теоретические истоки концепта «культура мира» восходят преимущественно к гроцианской (Г. Гроций «Три книги о праве войны и мира», 1625) и кантианской (И. Кант «К вечному миру», 1795) традициям. Их основоположниками и последователями (например, российским философом и дипломатом В. Ф. Малиновским («Рассуждения о мире и войне», 1803) или отечественным юристом-международником Ф. Ф. Мартенсом («Современное международное право цивилизованных народов», 1882-1883) были обоснованы необходимость перехода от «культуры войны» к «культуре мира» и новое понимание категории «мир». Так, согласно И. Канту, мир есть «высшее благо», кроющееся в доброй воле людей и всего человечества. «Вечный мир» - состояние отношений между суверенными государствами, которые урегулированы правом так, что ликвидированы основания для военных столкновений2.
Соотношение войны и мира, восприятие содержательных и смысловых характеристик категории «мир», его системообразующих
1 ЛебедеваМ. М. Мировая политика. - М., 2011. - С. 35.
2 К вечному миру [Электронный ресурс]. - URL: http://kant-online.ru/o-kante/slovar/trudy/k-vechnomu-miru/. - Загл. с экрана.
'»'7/' гуманитарии : актуальные проблемы „
ценностей менялось на протяжении столетий [23]. Постепенно негативная трактовка мира («мир есть отсутствие насилия») в ми-роисследовательской парадигме сменилась позитивной (мир как «проявление гармонии, справедливости и любви между людьми»), усилились акценты на «правовом порядке» (немецкий политолог Р. Зедельман и др.) [8, с. 107-108]. Признание ценности мира и ненасилия было свойственно «мирным исследованиям» («исследованиям мира»), возникшим в 1950-е - начале 1960-х гг. (Й. В. Галтунг, К. Боулдинг и др.). Его представители, в отличие от идеалистов первой половины ХХ в., предприняли попытку соединения теории и конфликтологической практики [13, с. 18]. В частности, норвежский социолог Й. В. Галтунг разграничил «значение мира» (отсутствие войны) и «сферу мира» (образ предпочтительного миропорядка). Последняя имеет три главные вариации -универсалистскую, групповую и личностно ориентированную. Кроме того, он выделил такое состояние мира, как «серая зона», -промежуток между войной и миром, разные периоды и значения мира, когда предпринимаются попытки частичного снятия конфликтных точек, их нагнетания и перехода от хаоса к сбалансированному миру. В целом исследователь также различал «негативный мир» и «позитивный мир». Он предложил определение мира как противодействия насилию, что содержательно расширило наполнение концепта мира по сравнению с его узкой трактовкой как противостояния военным действиям, что было типично для вышеназванных традиций [9; 20-21].
В контексте постбиполярной и современной мирополитической ситуации интересна концепция американского политолога О. Ричмонда. Размышляя о различных моделях мира, он интерпретирует их сле-
дующим образом: «мир победителя» (мир как следствие военной победы; ключевые инструменты - принуждение к миру и поддержание статус-кво); «конституционный мир» (в основе - установление правил и норм для международной системы и функционирования государств, с артикуляцией идей демократии, рыночной экономики и космополитизма); «институциональный мир» (подразумевает учреждение международных институтов и организаций, деятельность государств-доноров по сохранению мира и порядка); «гражданский мир» (гражданская мобилизация против войн и насилия, дискриминации или угнетения, поддержка международного сотрудничества и разоружения)3. Каждая из моделей отсылает к определенным теоретико-концептуальным воззрениям: например, «мир победителя» - к реалистическим, «гражданский мир» - к критическим и пр. В свете современных тенденций и последствий распространения «цветных революций» актуально понятие «виртуального мира» - конструкта, создаваемого внешними западными силами в процессе «построения демократических институтов в постконфликтных обществах мирового Юга» в целях влияния на собственные аудитории. Учет местного контекста и отказ от одностороннего воздействия Запада возможен в рамках «гибридного мира» как сочетания миротворческой практики международных либеральных институтов с местными традициями и нормами, с привлечением местных общин, акторов [13, с. 21-22]. При этом, рассуждая о состоявшемся было прорыве для глобального гражданского общества, обещавшем более эмансипативную форму мира и способствовавшем становлению агентского пространства, О. Ричмонд приходит к выводу о неоднозначности цифровизации и
3 Richmond O. P. Understanding the Liberal Peace [Electronic resource]. - URL: https://www.academia. edu/2974440/Understanding_the_Liberal_Peace. - Загл. с экрана.
назревающей «контрреволюции». В итоге в аналоге «либерального мира» возрождается вопрос о добродетелях [24]. В подобном ракурсе в современном теоретическом дискурсе подмечается еще одна уязвимость: для позитивного и устойчивого урегулирования и преобразования конфликтов, войн и насилия между группами и для построения устойчивого мира важны процессы прощения, восстановительного правосудия и примирения, интегрированные в комплекс мер реагирования различных субъектов на крупные конфликты и войны. Это и национальные политические органы, и религиозные общины, и неправительственные организации, и международные институты. Пока этого не удалось добиться [17].
Сложилось несколько вариантов понимания концепта «культуры мира», так или иначе содержащих отсылки к предыдущим исследованиям в данной области:
1) более узкая трактовка: так, по мнению российского философа А. С. Капто, «культура мира» подразумевает жизнь без насилия, агрессии и терроризма, корреспондируется с морально-этическим регулированием международных отношений, порицанием культуры войны [7];
2) интегральная: в частности, сербский исследователь Л. Митрович настаивает на синтезе антропологически-персоналисти-ческого, социологического, культурологического и демократического подходов и прогрессивно-цивилизационной роли «культуры мира» [10, с. 87].
Подчеркивается необходимость общественной поддержки «культуры мира», понимаемой как ценности и установки,
связанные с ключевыми аспектами мира -терпимостью, уважением и ненасилием [18]. Предлагается и альтернативное определение «культуры мира» как изменчивого сценария [19].
2. Нормативно-документальные основы «культуры мира» сложились во многом благодаря миротворческой деятельности ООН при поддержке ЮНЕСКО и зафиксировали несколько принципиальных новаций в рассматриваемой плоскости, вызванных к жизни постбиполярной трансформацией. Целью концепции, сформировавшейся в рамках системы ООН, является содействие глобальному движению в направлении скорейшего перехода от культуры насилия и культуры войны к культуре мира и ненасилия в третьем тысячелетии, ее приоритетная задача - формирование ценностей миролюбия, миротворчества, терпимости, неагрессивного мышления и поведения, усиления «мирных генов» и укрощения «генов агрессий».
Инициированы программа «Культура мира», принятая Исполнительным советом ЮНЕСКО в 1992 г.4, Декларация о культуре мира (резолюция 53/243 Генеральной Ассамблеи (ГА) от 13 сентября 1999 г.), Программа действий в области культуры мира как основа проведения Международного года культуры мира (2000) (согласно резолюции 52/15 от 20 ноября 1997 г.) и Международного десятилетия культуры мира и ненасилия в интересах детей планеты (2001-2010) (согласно резолюции 53/25 от 10 ноября 1998 г.)5.
«Культура мира» в Декларации трактуется как сочетание «ценностных установок,
Cooperation to promote a culture of peace [Electronic resource]. - URL: https://unesdoc.unesco.org/ ark:/48223/pf0000093829?posInSet=28&queiyId=d4c15e58-6fdc-4d3f-8346-77429747ea15. - Загл. с экрана ; Draft resolution: cooperation to promote a culture of peace [Electronic resource]. - URL: https://unesdoc.unesco.org/ark:/48223/pf0000368769?posInSet=47&queryId=d4c15e58-6fdc-4d3f-8346-77429747ea15. - Загл. с экрана.
Декларация и Программа действий в области культуры мира [Электронный ресурс]. - URL: https:// undocs.org/ru/A/RES/53/243. - Загл. с экрана.
170 гуманитарии : актуальные проблемы „
4
мировоззренческих взглядов, традиции, типов поведения и образов жизни». Акцентируются уважение к жизни, прекращение насилия и поощрение ненасилия и практи-ческии отказ от насилия через посредство образования, диалога и сотрудничества; полное уважение принципов суверенитета, территориальной целостности и политической независимости государств и невмешательства в вопросы, которые, по сути, относятся к внутренней юрисдикции любого государства в соответствии с Уставом ООН и международным правом и пр. Подчеркивается неразрывная связь более полного становления культуры мира с поощрением мирного урегулирования конфликтов, взаимного уважения и понимания международного сотрудничества; укреплением демократических институтов и пр. В Программе предусматриваются привлечение гражданского общества, важная роль ЮНЕСКО, поощрение отношений партнерства и пр., намечается совокупность мероприятий по содействию становлению культуры мира6.
Концепция «культура мира» имела, несомненно, прогрессивное значение, охватывая не только юридический, но и социолого-политологический, и психологический, и философский аспекты. Ее новации в теоретическом ракурсе предполагали одновременно преобразование подходов и практик, включая расширение социального диапазона миротворчества, его механизмов, например, превентивной дипломатии, образовательных инструментов, межкультурного диалога и пр. [6]. В философском смысле понятие «мир» в ней сопрягается с идеалом и наивысшей ценностью человечества. Ее осуществление скорее могло бы коррелировать в первую очередь с внедрением моделей «институционального мира» и «гражданского мира». Однако на практике
6 Декларация и Программа действий...
7 ЮНЕСКО возродит программу «Культура мира» - коллоквиум в Париже [Электронный ресурс]. -
URL: http://www.mfgs-sng.org/activity/basic/265.html. - Загл. с экрана.
возобладал вектор приверженности модели «мира победителя», внутри которого отчетливо проявились имперские амбиции нового «гегемона» - США. Соответственно, несмотря на провозглашенные ориентиры, успехи ООН, организаций и органов ее системы, призванных содействовать не только становлению «культуры мира», но и в целом поддерживать международный мир и безопасность, в последующие годы оказались не столь значительными, как ожидалось. В 2000-е гг. продолжилась обозначившаяся ранее тенденция к наращиванию противоправных действий международных акторов, главным образом США и их союзников по Организации Североатлантического договора (НАТО), в разных регионах мира, попыток внедрения модели «виртуального мира». Новая волна дестабилизации постсоветского пространства после антиконституционного переворота на Украине в 2014 г. и невнятность действий международных институтов (например, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ)) по урегулированию вспыхнувшего на Донбассе конфликта, их фактическая недееспособность, подтвердившаяся и более поздними событиями (например, эскалацией нагорно-карабахского конфликта в 2020 г.), побудили задуматься об адаптации Программы к новым реалиям. Важным шагом на этом пути можно считать обращение к обсуждению вопроса о ее возрождении на коллоквиуме ЮНЕСКО о значении международных организаций в предотвращении войн в августе 2021 г. Следует подчеркнуть в данном случае конструктивные усилия российской стороны и научного сообщества стран Содружества Независимых Государств (СНГ)7.
3. Модели практической реализации концепта «культура мира» на постсовет-
ском пространстве можно рассмотреть на примере внешнеполитических курсов Туркменистана и Республики Беларусь (РБ) в контексте интересов Российской Федерации (РФ) и динамики интеграционных процессов в регионе.
Основой внешней политики Туркменистана является постоянный нейтралитет. Такой статус закрепляется как внутригосударственными (Конституция Туркменистана (ст. 2, 9), Конституционный закон о постоянном нейтралитете Туркменистана, Декларация о международных обязательствах нейтрального Туркменистана в области прав человека, Концепция внешней политики Туркменистана как нейтрального государства от 27 декабря 1995 г.), так и международными актами (в первую очередь резолюциями ГА ООН 50/80А «Постоянный нейтралитет Туркменистана» от 12 декабря 1995 г. и 69/285 от 3 июня 2015 г.). Содержание принципа кратко раскрывается в ст. 9 Конституции8, более подробно - в иных названных документах.
В резолюции ГА ООН от 3 июня 2015 г. дается высокая оценка статуса постоянного нейтралитета Туркменистана как способствующего укреплению мира и безопасности в регионе, активной и позитивной роли, которую Туркменистан играет в развитии мирных, дружественных и взаимовыгодных отношений со странами региона и другими государствами мира. Отмечается его вклад в межтаджикские переговоры 1995-1996 гг., межафганские в 1997 г. и др.9
Значимым аспектом реализации постоянного нейтрального статуса Туркмениста-
на, отвечающим смыслу концепции «культуры мира», следует признать открытие в Ашхабаде в 2007 г. Регионального центра ООН по превентивной дипломатии в Центральной Азии (РЦПДЦА). Программа действий РЦПДЦА на 2021-2025 гг. сосредоточена на пяти ключевых приоритетных направлениях: продвижении превентивной дипломатии в отношениях между правительствами стран Центральной Азии; мониторинге и раннем оповещении с целью предотвращения конфликтов; создании партнерских отношений для предотвращения конфликтов, в том числе с региональными и субрегиональными организациями; укреплении превентивной деятельности ООН в регионе; поощрении сотрудничества и взаимодействия между странами Центральной Азии и Афганистаном10. Туркменистан выступает за большую вовлеченность этой структуры в урегулирование региональной проблематики при поддержке государств -членов ООН, акцентированное и предметное взаимодействие РЦПДЦА с ОБСЕ, Европейским Союзом (ЕС), Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), СНГ.
Несмотря на особый статус ассоциированного члена в СНГ, Туркменистан проявляет заметный интерес к Содружеству. В частности, в 2019 г. он председательствовал в СНГ. Основной его задачей в течение председательства была названа всемерная поддержка развитию потенциала СНГ, наполнение деятельности Содружества новым содержанием в соответствии с объективными требованиями времени. Важнейшее направление взаимодействия
8 Конституция Туркменистана (новая редакция) (с изменениями и дополнениями по состоянию на 25.09.2020) [Электронный ресурс]. - URL: https://online.zakon.kz/Document/7doc_
9
id=31337929#pos=6;-106. - Загл. с экрана.
Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей 3 июня 2015 года. 69/285. Постоянный нейтралитет Туркменистана [Электронный ресурс]. - URL: https://undocs.org/ru/A/RES/69/285. - Загл. с экрана.
Миссия РЦПДЦА [Электронный ресурс]. - URL: https://unrcca.unmissions.org/ru/миссия-рцпдца. -Загл. с экрана ; Программы действий [Электронный ресурс]. - URL: https://unrcca.unmissions.org/ru/ программы-действий. - Загл. с экрана.
Гуманитарий : актуальные проблемы „
1u
в рамках Содружества - совместная работа по обеспечению прочного мира, безопасности и стабильности, эффективное партнерство в деле противодействия современным вызовам и угрозам. Акцентировалась и афганская проблематика11. Исполнительный комитет (Исполком) СНГ характеризует Туркменистан как надежного партнера ООН в деле сохранения и поддержания политической стабильности в регионе и мире, укрепления дружбы и сотрудничества, подчеркивает его активность и значимую роль в развитии интеграционных процессов на пространстве СНГ12. Положительно оценивает статус Туркменистана как постоянно нейтрального государства и российская сторона. Так, по мнению министра иностранных дел РФ С. В. Лаврова, в условиях беспрецедентных вызовов опыт нейтрального Туркменистана в налаживании мирного диалога и укреплении доверия между представителями разных народов, религий и культур становится все более востребованным. В частности, в данном контексте отмечается инициатива Ашхабада по провозглашению ООН 2021 г. Международным годом мира и доверия. Фиксируются совпадение или близость подходов России и Туркменистана к ключевым международным и региональным проблемам. Ими осуществляется продуктивное сотрудничество
на различных многосторонних площадках, включая ООН и СНГ, а также в рамках Каспийского саммита и Каспийского экономического форума13. В связи с этим примечательно определение РФ как стратегического партнера Туркменистана в действующей Концепции внешнеполитического курса Туркменистана на 2017-2023 годы. Кроме РФ, в подобном качестве указывается лишь Китай. В целом Концепция ориентирована на повышение степени взаимодействия и сотрудничества в регионе и в мире в целях поддержания безопасности, благополучия и мира. В ней намечается укрепление связей с ООН, ОБСЕ, СНГ, Организацией Исламская конференция (ОИК), Движением неприсоединения14.
Помимо несомненных положительных следствий проводимого Туркменистаном внешнеполитического курса, имеются уже возникшие и потенциальные сложности. В первую очередь в текущей ситуации артикулируем опасность экспансии афганских экстремистов, что, ввиду отсутствия надежной военно-политической поддержки со стороны определенных структур, например Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), может негативно сказаться на обеспечении национальной безопасности Туркменистана. Вероятный путь ее минимизации - превращение Тур-
Итоги заседания Совета глав государств СНГ (город Ашхабад, Туркменистан, 11 октября 2019 года) [Электронный ресурс]. - URL: https://e-cis.info/page/3463/84739/?sphrase_id=22237. - Загл. с экрана. В штаб-квартире СНГ развернута выставка, посвященная 25-летию Постоянного Нейтралитета Туркменистана [Электронный ресурс]. - URL: https://e-cis.info/news/564/89432/?sphrase_id=22237. -Загл. с экрана.
Статья Министра иностранных дел Российской Федерации С. В. Лаврова «Россия - Туркменистан: успешный опыт плодотворного сотрудничества» для журнала «Внешняя политика и дипломатия Туркменистана», Москва, 11 декабря 2020 года [Электронный ресурс]. - URL: https://www.mid.ru/ foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/4478674. - Загл. с экрана.
Бердымухамедов назвал Россию первой из стратегических партнеров Туркмении [Электронный ресурс]. - URL: https://ria.ru/20170219/1488314702.html. - Загл. с экрана ; «Концепция внешнеполитического курса Туркменистана на 2017-2023 годы» официально утверждена [Электронный ресурс]. -URL: https://sng.today/ashkhabad/1950-koncepciya-vneshnepoliticheskogo-kursa-turkmenistana-na-2017-2023-gody-oficialno-utverzhdena.html. - Загл. с экрана.
11
12
13
кменистана в более весомого медиатора/ спонсора межафганского урегулирования. Однако успешность спонсорства будет обусловлена не только собственными усилиями, но и содействием ООН и иных организаций и форумов, а также влиятельных государств. Учитывая интересы России в регионе, в том числе в отношении перспектив Центрально-азиатской системы коллективной безопасности ОДКБ, можно ожидать дальнейшего сближения позиций РФ и Туркменистана. В то же время таковая вероятность представляется опосредованной китайским фактором и не должна восприниматься как безальтернативная и беспроблемная.
Во внешней политике Республики Беларусь в ракурсе «культуры мира» привлекает внимание прежде всего ее попытка создать «диалоговое пространство» в центре Европы. Ее детерминанта, среди прочего, -специфика геополитического положения Беларуси.
Указанная линия укладывается в русло многовекторности, в белорусском дискурсе трактуемой преимущественно положительно. Так, белорусский международник А. В. Шарапо подчеркивает, что в основе внешней политики РБ «лежит стремление нашей страны к интеграции в мировое сообщество на основе поиска разумного баланса собственных интересов и интересов наших партнеров» [16, с. 22]. По словам одного из ведущих белорусских философов и социологов И. И. Антоновича, Беларусь готова участвовать в меру своих сил и возможностей в формировании нового миропорядка. Самое главное, по его мнению, -«выдерживать мирную направленность внешней политики, демонстрировать готовность к всестороннему и взаимовыгодному сотрудничеству со всеми государствами
независимо от идеологической и политической направленности, прилагать усилия к избеганию конфронтации и урегулированию международных конфликтов...» [2, с. 56-57].
В то же время не следует забывать, что Беларусь, в отличие от Туркменистана, интегрирована и в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), и в ОДКБ, а также является участницей проекта Союзного государства Беларуси и России (СГБР). Иными словами, имеются ее безусловные обязательства и в плоскости «групповой» вариации «сферы мира», по терминологии Й. В. Галтунга. Кроме того, республика может восприниматься как буфер «на пути евроатлантических структур, действующих с дальним прицелом в отношении РФ» [3, с. 26]. И в белорусской (более осторожно), и в российской научной литературе встречаются мнения, что сложившаяся внешнеполитическая дихотомия скорее отражает политику балансирования между Востоком и Западом [15, с. 118-119] и что «геополитические развороты моментально превратят Беларусь из полюса стабильности. в очередной очаг напряженности, как это произошло с Украиной», потому важно следовать логике союза с Россией [14, с. 138].
Говоря о реализации принципа много-векторности на практике, упомянем в первую очередь об участии РБ в Движении неприсоединения, Центрально-Европейской инициативе (ЦЕИ), «Восточном партнерстве». Показательно, что в качестве титульной темы белорусского председательства в ЦЕИ в 2017 г. было избрано продвижение совместимости в Большой Европе (Promoting connectivity in a Wider Europe)15. Она соответствует смысловым характеристикам идеи «интеграции интеграций» («партнерства интеграций»), находившейся
Центрально-Европейская Инициатива [Электронный ресурс]. - URL: https://mfa.gov.by/mulateral/ organization/list/fc4c6e8b83b633be.html. - Загл. с экрана.
Гуманитарий : актуальные проблемы „
15
в фокусе официального курса РБ в последние годы. Идея предусматривает «диалог и практическое сотрудничество» ЕАЭС и Европейского союза (ЕС) в нескольких «сферах общего интереса» (транспорт, таможня, торговля, борьба с экономическими правонарушениями и т. д.). Предполагалось, что в перспективе такое сотрудничество станет залогом формирования общего экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока»16. Однако кризис 2020 г. и наращивание Евросоюзом ограничительных мер в отношении РБ и ее руководства привели к серьезным корректировкам белорусской позиции. 28 июня 2021 г. в рамках «вынужденного реагирования на действия, угрожающие национальной безопасности Беларуси и наносящие прямой ущерб ее экономике и гражданам» со стороны Евросоюза, Республика Беларусь приостановила участие в «Восточном партнерстве»17.
Не меньшую популярность во внешнеполитическом дискурсе РБ в направлении продвижения «объединяющей повестки» приобрела идея «Хельсинки-2». Суть этой инициативы заключается в необходимости «ухода» от конфронтации/конфронтацион-ной, разделяющей риторики, присутствующей в европейском регионе, и предложении начать либо реанимировать переговоры в рамках Хельсинкских соглашений. «Хель-синки-2» не противопоставляются «Хель-синки-1» (Заключительному акту Совеща-
ния по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. и последующим договоренностям), но трактуются как потенциально более адекватные новой международной ситуации, в аксиологическом ключе продолжающие логику «духа Хельсинки». По мнению белорусской стороны, актуальна дискуссия относительно дальнейшего мирного существования государств исходя из возникновения новых вызовов и угроз, требующих адекватного ответа18. Новые вызовы и угрозы увязываются с «геополитическим разломом» между Востоком и Западом.
Идея «Хельсинки-2» озвучивалась белорусской стороной в ходе разнообразных форумов. Согласно ее позиции, широкий международный диалог для восстановления доверия и укрепления безопасности актуален и в глобальных масштабах, особенно ввиду кризиса многосторонности в ООН. Этой проблеме, в частности, была посвящена юбилейная 75-я сессия ГА ООН. Примечательно введение близкой к предлагаемой Республикой Беларусь терминологии в дискурс официальных представителей ООН, включая Генерального секретаря А. Гутер-риша, применившего выражение «новые Хельсинки» к обсуждению вопроса о запуске обновленного диалога о преодолении разногласий в странах Персидского залива19.
Существенные усилия РБ сосредоточены на обеспечении стабильности и без-
Инициативы в Восточном партнерстве и органах иных организаций [Электронный ресурс]. - URL: https://president.gov.by/ru/belarus/economics/integracija/iniciativy-v-vostochnom-partnerstve. - Загл. с экрана.
Заявление пресс-службы Министерства иностранных дел Республики Беларусь [Электронный ресурс]. - URL: https://mfa.gov.by/press/news_mfa/e0c39160d2580d78.html. - Загл. с экрана. Интервью Министра иностранных дел Беларуси В. Макея информационному агентству «Синь-хуа» (9 января 2018 г., г. Минск) [Электронный ресурс]. - URL: https://mfa.gov.by/press/smi/ ee2d8a4c2e165509.html. - Загл. с экрана ; Интервью Министра иностранных дел Беларуси В. Макея телеканалу СТВ (17 февраля 2018 г., г. Мюнхен) [Электронный ресурс]. - URL: https://www.mfa.gov. by/press/smi/bde89f152efdaea4.html. - Загл. с экрана.
Интервью заместителя Министра иностранных дел Беларуси С. Алейника информационному агентству «БелТА» (23 октября 2020 г.) [Электронный ресурс]. - URL: https://www.mfa.gov.by/press/smi/ b8f3be0233128f22.html. - Загл. с экрана.
16
17
18
опасности постсоветского пространства. Так, одним из компонентов ее платформы «диалогового пространства» является позиционирование республики в качестве медиатора переговоров по урегулированию конфликта на Донбассе («минский процесс»). Напомним, что именно на минской площадке были достигнуты соглашения, положившие конец самой острой фазе вооруженного противостояния: Минский протокол от 5 сентября 2014 г. («Минск-1») и Второе Минское соглашение 11-12 февраля 2015 г. («Минск-2»). Республика Беларусь исходит из безальтернативности мирному урегулированию кризиса на востоке Украины. Считая, что это «конфликт в нашем регионе, в нашей семье», она поддерживает предложения о вводе на Донбасс миротворцев, в том числе белорусских, а также о расширении переговорного формата, в частности, за счет подключения США20. Вместе с тем в последнее время, опять же, среди прочего, под влиянием кризиса 2020 г., минская площадка утратила прежнюю геополитическую функциональность для белорусской стороны, хотя ее ценностное содержание остается несомненным.
Республика Беларусь принимает непосредственное и активное участие во многих институциях в регионе СНГ, важных для «культуры мира», - Антитеррористическом центре государств - участников СНГ и др. В Концепции своего председательства в Содружестве в 2021 г. РБ акцентировала важность повышения имиджа организации на международной арене, налаживания контактов и взаимовыгодного сотрудничества с другими региональными организациями и интеграционными объединениями, выхода на создание широкой евразийской зоны со-
трудничества в целях укрепления дружбы, добрососедства и взаимовыгодных отношений в регионе. Особое внимание Беларусь намерена уделить вопросу «достижения синергетического эффекта» от сотрудничества государств - участников СНГ в различных интеграционных объединениях и организациях (ЕАЭС, ОДКБ, ШОС)21. Названные ориентиры перекликаются с ее идеей «интеграции интеграций». Однако там речь шла о сопряжении европейского интеграционного вектора и вектора СНГ, здесь - фактически о содействии «большой евразийской интеграции», более созвучной инициативам РФ и другого стратегического партнера России и Беларуси - Китайской Народной Республики.
В целом представляется необходимым более плотное и тесное согласование внешнеполитических линий в СГБР в целях создания пространства солидарности РФ и РБ как международных акторов.
Заключение
Подытоживая, заметим, что в современном прочтении состояния мира преобладает его «позитивная» трактовка, что отражается во многих международных актах и решениях органов международных организаций - как глобальных, так и региональных. Ее элементы присутствуют в концепциях и осуществляемых на международной арене курсах государств. Однако на практике в современных условиях сложно обеспечить состояние мира даже в его «негативной» интерпретации. Об этом свидетельствует в том числе развитие ситуации на пространстве СНГ. Страны СНГ, заявляющие о приверженности концепту «культуры мира» и продвигающие различные конкретные инициативы по его воплощению, на деле в
Интервью Министра иностранных дел Республики Беларусь В. Макея газете «Известия» [Электронный ресурс]. - URL: https://www.mfa.gov.by/press/smi/acb40839202b2cff.html. - Загл. с экрана.
Концепция председательства Республики Беларусь в Содружестве Независимых Государств в 2021 году [Электронный ресурс]. - URL: https://e-cis.info/page/3770/90082/. - Загл. с экрана.
Ю/1 гуманитарии : актуальные проблемы ^ „„ „ „„„„
284 „ , р том 21, № 3, 2021
■ гуманитарной науки и образования ' '
20
21
большей степени вынуждены руководствоваться не ценностными категориями, а материальными соображениями и (нео)реали-стической логикой.
Учитывая сложности становления стабильного и гармоничного миропорядка, основанного на общепризнанных ценностях, и специфику позиционирования партнеров по интеграционным объединениям, Россия также в большей степени должна опираться на прагматично понимаемые национальные интересы, хотя нередко в ее внешней политике прослеживается приверженность идеалистическому восприятию намерений и действий других международных акторов. Достижение идеала, нормативно сформулированного как «культура мира», требует согласованных и сбалансированных коммуникаций по вертикали и горизонтали,
утверждения действенных регулятивных механизмов. Это касается и пространства СНГ, где функционирует одновременно несколько интеграционных форматов. Интересно, что на интернет-портале СНГ имеется даже рубрика «Содружество инте-граций» (https://e-cis.info/news/568/). Важно добиться их непротиворечивой совместимости и взаимодополняемости. Большую роль в этом способны сыграть Российская Федерация и Республика Беларусь как главные партнеры по интеграции, а Союзное государство могло бы превратиться в действенную координирующую и направляющую площадку для остальных форматов. Текущие вызовы и угрозы наглядно демонстрируют насущность «объединяющей повестки» прежде всего во внутренних для Содружества границах.
Библиографический список
1. Алексеева Т. А. Химеры страны Оз: «культурный поворот» в теории международных отношений // Международные процессы. - 2012. - Т. 10. - № 3-4. - С. 4-19.
2. Антонович И. И. Внешняя политика Республики Беларусь: вчера, сегодня, завтра // Журнал Белорусского государственного университета. Социология. - 2017. - № 3. - С. 48-58.
3. Годин Ю. Ф. Внешняя политика Республики Беларусь (1991-2014 гг.) // Россия и новые государства Евразии. - 2014. - № 3 (24). - С. 23-35.
4. Ивин А. А., Никитина И. П. Классическое и неклассическое определения ценности // Философия и социальные науки. - 2014. - № 1. - С. 17-20.
5. Казанцев А. А. «Конструктивистская революция», или о роли культурно-цивилизацион-ных факторов в современной теории международных отношений // Политическая наука. -2009. - № 4. - С. 88-114.
6. Капто А. С. Культура войны как феномен человеческой цивилизации // Общество и право. -2003. - № 2. - С. 27-32.
7. Капто А. С. От культуры войны к культуре мира. - М. : Республика, 2002. - 431 с.
8. Лукин А. Н. Мир и война как социально-правовая проблема // Философия права. - 2010. -№ 5 (42). - С. 105-108.
9. Мацуо М. Концепция мира в исследованиях мира : краткий исторический очерк // Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия : Гуманитарные науки. -2007. - Вып. 1. - С. 52-59.
10. Милтоевич В. Культура мира : теоретико-методологический аспект проблемы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия : Социология. - 2008. - № 2. - С. 82-89.
11. Олейнов А. Г. Международные отношения в объекте научного исследования // Государственная служба. - 2011. - № 3. - С. 82-87.
12. Рафалюк Е. Е. Аксиологический подход в международном праве // Журнал российского права. - 2015. - № 10. - С. 110-125.
13. Смирнова А. А. Проблемы применения концепции «либерального мира» в российских исследованиях // Studia Humanitatis Borealis. - 2015. - № 2. - С. 17-33.
14. Стариченок В. В. Внешняя политика Республики Беларусь: от логики обособления к логике союза // Белорусский исторический обзор. - 2019. - № 1. - С. 129-140.
15. Суздальцев А. И. Республика Беларусь: эволюция политики балансирования между Востоком и Западом // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. -2019. - Т. 12. - № 2. - С. 117-137.
16. Шарапо А. В. Внешняя политика Республики Беларусь на современном этапе // Весшк БДУ. Серыя 3 : Псторыя. Фiласофiя. Пшхалопя. Палиалопя. Сацыялопя. Эканомжа. Права. -2006. - № 3. - С. 15-22.
17. Boehle J. Forgiveness, restorative justice and reconciliation in sustainable peacebuilding: contemporary debates and future possibilities // Global Change, Peace & Security. - 2021. -Vol. 33. - No. 2. - P. 103-123.
18. Capistrano D. Education and support for a culture of peace: a critical comparative analysis using survey data // Global Change, Peace & Security. - 2020. - Vol. 32. - No. 1. - P. 39-55.
19. Fernandez-Dols J.-M., Hurtado-de-Mendoza A., Jimenez-de-Lucas I. Culture of Peace : An Alternative Definition and Its Measurement // Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology. 2004. - Vol. 10. - No. 2. - P. 117-124.
20. Galtung J. Peace by Peaceful Means: Peace and Conflict, Development and Civilization. -London : SAGE Publications Ltd., 1996. - 292 p.
21. Galtung J. A Theory of Peace: Building Direct Structural Cultural Peace. - Grenzach-Whylen : Transcend University Press, 2012. - 309 p.
22. Hayes J. The Democratic Peace and the new Evolution of an old Idea // European Journal of International Relations. - 2012. - Vol. 18. - No. 4. - P. 767-791.
23. Piece of war: narratives of resilience and hope / by M. Dixit. - New Delhi : SAGE (SeLeCT) Publications India Pvt. Ltd., 2020. - 284 p..
24. Richmond O. P. Peace in Analogue / Digital International Relations // Global Change, Peace & Security. - 2020. - Vol. 32. - No. 3. - P. 317-336.
References
1. Alekseeva T. A. "Cultural turn" in IR theory. Mezhdunarodnye processy = International Trends. 2012; 10(3-4): 4-19 (In Russ.).
2. Antonovich I. I. Foreign Policy of the Republic of Belarus: yesterday, today, tomorrow. Zhurnal Belorusskogo gosudarstvennogo universiteta. Sociologija = Journal of the Belarusian State University. Sociology. 2017; 3: 48-58 (In Russ.).
3. Godin Yu. F. Foreign Policy of the Republic of Belarus (1991-2014). Rossija i novye gosudarstva Evrazii = Russia and the new States of Eurasia. 2014; 3(24): 23-35. (In Russ.).
4. Ivin A. A., Nikitina I. P. Classical and Non-Classical Definitions of Value. Filosofija i social'nye nauki = Philosophy and Social Sciences. 2014; 1: 17-20. (In Russ.).
5. Kazantsev A. A. "Constructivist revolution", or about the role of cultural and civilizational factors in the modern theory of international relations. Politicheskaja nauka = Political Science. 2009; 4: 88-114. (In Russ.).
6. Kapto A. S. Culture war as a phenomenon of human civilization. Obshhestvo ipravo = Society and law. 2003; 2: 27-32. (In Russ.).
7. Kapto A. S. From a culture of war to a culture of peace. Moscow, 2002, 431 p. (In Russ.).
8. Lukin A. N. Peace and war as a socio-legal problem. Filosofija prava = Philosophy of law. 2010; 5(42): 105-108. (In Russ.).
9. Matsuo M. The concept of the world in world studies: a brief historical essay. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Serija: Gumanitarnye nauki = Bulletin of the Tomsk GPU. Series: Humanities. 2007; 1: 52-59. (In Russ.).
10. Miltoevic V. World culture: theoretical-methodological aspect. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Sociologija = RUDN Journal of Sociology. 2008; 2: 82-89. (In Russ.).
11. Oleynov A. G. International relations in the object of scientific research. Gosudarstvennaja sluzhba = Public Service. 2011; 3: 82-87. (In Russ.).
12. Rafalyuk E. E. Axiological approach in international law. Zhurnal rossijskogo prava = Journal of Russian Law. 2015; 10: 110-125. (In Russ.).
ю/ гуманитарии : актуальные проблемы ^ „„ „ „„„„ 200 - « том 21, № 3, 2021
гуманитарной науки и образования ' '
13. Smirnova A. A. Problems of applying the concept of "liberal peace" in Russian studies. Studia Humanitatis Borealis. 2015; 2: 17-33. (In Russ.).
14. Starichenok V. V. The foreign policy of the Republic of Belarus: from separation logic to the logic of the Union. Belorusskij istoricheskij obzor = The Belarusian historical review. 2019; 1: 129-140. (In Russ.).
15. Suzdaltsev A. I. The evolution of the policy of balancing between East and West. Kontury global'nyh transformacij: politika, jekonomika, pravo = Outlines of global transformations: politics, economics, law. 2019; 12(2): 117-137. (In Russ.).
16. Sharapo A. V. Foreign policy of the Republic of Belarus at the present stage. Vesnik BDU. Seryja 3 : Gistoryja. Filasofija. Psihalogija. Palitalogija. Sacyjalogija. Jekanomika. Prava = Bulletin of the BDU. Series 3: History. Philosophy. Psychology. Political Science. Sociology. Economy. Law. 2006; 3: 15-22. (In Russ.).
17. Boehle J. Forgiveness, restorative justice and reconciliation in sustainable peacebuilding: contemporary debates and future possibilities. Global Change, Peace & Security. 2021; 33(2): 103-123. (In Eng.).
18. Capistrano D. Education and support for a culture of peace: a critical comparative analysis using survey data. Global Change, Peace & Security. 2020; 32(1): 39-55. (In Eng.).
19. Fernandez-Dols J.-M., Hurtado-de-Mendoza A., Jimenez-de-Lucas I. Culture of Peace: An Alternative Definition and Its Measurement. Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology. 2004; 10(2): 117-124. (In Eng.).
20. Galtung J. Peace by Peaceful Means: Peace and Conflict, Development and Civilization. London, 1996, 292 p. (In Eng.).
21. Galtung J. A Theory of Peace: Building Direct Structural Cultural Peace. Grenzach-Whylen, 2012, 309 p. (In Eng.).
22. Hayes J. The Democratic Peace and the new Evolution of an old Idea. European Journal of International Relations. 2012; 18(4): 767-791. (In Eng.).
23. Piece of war: narratives of resilience and hope / By M. Dixit. New Delhi, 2020, 284 p. (In Eng.).
24. Richmond O. P. Peace in Analogue / Digital International Relations. Global Change, Peace & Security. 2020; 32(3): 317-336. (In Eng.).
Поступила 16.06.2021.
Сведения об авторах
Бахлов Игорь Владимирович - доктор политических наук, заведующий кафедрой всеобщей истории, политологии и регионоведения Историко-социологического института ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва» (Саранск, Россия). Сфера научных интересов: политический анализ территориальных систем; эволюция имперской системы в Альпо-Дунайском регионе; австрийский и российский федерализм; этапы и механизмы трансформации территориальной системы России, теоретические и философские аспекты современных международных отношений. Автор более 200 научных и учебно-методических работ, в том числе 18 монографий. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6886-5762.
E-mail: bahlov@mail.ru
Бахлова Ольга Владимировна - доктор политических наук, профессор кафедры всеобщей истории, политологии и регионоведения Историко-социологического института ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва» (Саранск, Россия). Сфера научных интересов: теория и практика региональной интеграции, пространственное развитие России, сложные пространственные системы в мировой истории, теоретические и философские аспекты современных международных отношений. Автор более 200 научных и учебно-методических работ, в том числе 10 монографий. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3849-8321.
E-mail: olga.bahlova@gmail.com_
Submitted 16.06.2021.
About the authors
Igor V. Bakhlov - Doctor of Political Sciences, Head of the Department of General history, Political Science and Regional Studies, National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russia). Research interests: political analysis of territorial systems; the evolution of Imperial systems in Alps-Danube region; Austrian and Russian federalism; stages and mechanisms of transformation of territorial system of Russia, theoretical and philosophical aspects of contemporary international relations. The author of more than 200 scientific and educational publications, including 18 monographs. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6886-5762.
E-mail: bahlov@mail.ru
Olga V. Bakhlova - Doctor of Political Sciences, Professor of the Department of General history, Political Science and Regional Studies, National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russia). Research interests: theory and practice of regional integration, spatial development of Russia, complex spatial systems in world history? theoretical and philosophical aspects of contemporary international relations. The author of more than 200 scientific and educational publications, including 10 monographs. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3849-8321.
E-mail: olga.bahlova@mail.ru
юо гуманитарии : актуальные проблемы ^ „„ „„„„
