CC BY
94
УДК 801
Ю.Н. Грицкевич КОНЦЕПТ "БУДУЩЕЕ" В ДИАЛЕКТНОМ ДИСКУРСЕ
В статье рассматриваются вопросы, связанные с концептуализацией времени как результата прагмалингвистической и когнитивной организации диалектного дискурса в их взаимодействии. Концепт "Будущее " исследуется на диалектном материале в сопоставлении с концептами "Прошлое " и "Настоящее ".
Ключевые слова: концепт, концептуализация, языковое пространство, понятийное пространство, темпоральность.
Y.N. Grickevich
CONCEPT "FUTURE" IN DIALECTAL DISCOURSE
The article contains the issues of the conceptualization of time as the result of pragmatic-linguistic and cognitive organization of dialectal discourse in their interaction. The concept "Future " is investigated on dialectal material and compared to the concepts "Past" and "Present".
Key words: concept, conceptualization, linguistic space, conceptual space, temporality.
Язык, являясь главным средством материализации мысли и средством доступа к сознанию человека, а следовательно, и к дискретным единицам сознания - концептам, дает уникальную возможность реконструировать концептуальную картину мира того или иного народа. Антропоцентризм современных лингвистических теорий определяет значимость рассмотрения диалектного материала в качестве источника сведений о концептосфере русского народа. Такой подход к исследованию диалектных текстов позволяет выделить стоящие за языковыми фактами когнитивные структуры представления знаний человека о мире. Анализ дискурса как лингвистической единицы, репрезентирующей речевое общение, исследование прагмалингвисти-ческой и когнитивной организации дискурса в их взаимодействии все чаще рассматривается как ключ к пониманию речевой деятельности человека [1].
Исследование ментальной деятельности человека и реализации ее в различных концептах позволяет выявить так называемый концептуарий культурно значимых смыслов, закрепленных в языковом сознании и коммуникативном поведении человека. Однако обращение лингвистов к разным типам дискурса заставляет говорить о том, что функционирование одного и того же концепта может значительно различаться в зависимости от описываемого дискурса. Речь идет, прежде всего, о варьировании наполнения концепта в зависимости от тех источников, в которых он представлен, а также о трансляции концепта из одного текста в другой в пределах одного дискурса или при сопоставлении разных дискурсов. Гибкость и неустойчивость концепта как многомерной ментальной единицы определяет неодинаковый набор концептуальных признаков в разных дискурсах.
Диалектный текст показателен в плане актуализации категории темпоральности как одной из важнейших категорий, организующих языковое пространство, языковую картину мира. Диалектный текст чаще всего является повествованием о сменяющихся во времени событиях, действиях, в которых повествователи принимали реальное участие. Информативное наполнение темы в таком тексте динамично, развертывание авторского замысла в дискурсе сознательно или подсознательно связывается говорящим с категорией темпоральности как некой отправной или конечной точкой отсчета всего происходящего в окружающем человека мире. Временные и пространственные категории как самостоятельные единицы или как категории, организующие разные концепты, постоянно привлекают внимание исследователей.
Г.В. Калиткина справедливо отмечает, что термин "темпоральность" должен употребляться не только в грамматическом ключе, но языковая связь со временем имеет и лексический план выражения. Языковые и дискурсивные средства, эксплицирующие концептуализацию времени, не менее информативны. "Форма прямого выражения (неграмматического) темпорального содержания - специализированная лексика, тем не менее денотативная сфера времени предполагает не только обращение к ключевым словам и их сочетаемости, но и к неявно присутствующему темпоральному слою в семантике единиц, к неспециализированным средствам выражения данного содержания (например, валентностным предпочтениям ряда предикатов), значениям, релевантным лишь в границах высказываний, текстов, соотнесенных с темпоральными нормами и стратегиями традиционной культуры" [2, с. 10].
Концептуализация времени может репрезентироваться через разные концепты как более обобщенные по смыслу (концепт "Время"), так и отражающие отдельные аспекты темпораль-ности (концепты "Годы", "Старость", "Прошлое" и т.п.), что является предметом ряда лингвистических исследований [3; 4].
Несмотря на то, что в диалектной речи время чаще всего не является предметом речевой коммуникации, темпоральность пронизывает практически все языковое и понятийное пространство. Тем не менее, понятийное пространство характеризуется некоторой неравномерностью и неоднородностью: выделяются отрезки, выраженные более явно по сравнению с другими и актуализированные в языке и речи большим количеством единиц. Подавляющее число диалектных текстов демонстрирует явное противопоставление таких модусов времени, как прошлое и настоящее, часто воспринимаемых через призму отношения к своему и чужому, к народной традиционной культуре и новому укладу жизни. Если такое восприятие времени с делением на прошлое и настоящее в их противопоставлении является традиционным для народного сознания, то осознание координат настоящее - будущее выражено не так явно. Таким образом, и наполняемость концептов "Прошлое", "Настоящее", "Будущее" будет отличаться как в количественном, так и качественном отношении. Вероятно, одной из причин неравномерности понятийного пространства является некоторая предпочтительность восприятия времени, что поддерживается и самим характером диалектологической экспедиции, построением дискурса между информантом и собирателем: возраст и жизненный опыт информанта и многие другие факторы определяют большую актуализацию прошлого, максимально расширяя границы данного фрагмента пространства. Во многих случаях вовлечение в это пространство настоящего как временного модуса объясняется именно его оппозицией к прошлому:
Ра’ньшы ня так гавари ’ли. Нас уж ’ы прика’с тако’й, што как на’да сказа’ть. Друго’й рас и кагда ’ ска’жыш па-стари’ннаму, кака ’я паля ’чка, как гавари’. Та’я ба’бушка мало’жы тябя ’. Тапе’рь наш Ко’ля так и гляди’ть в гла ’зы, как сказа ’л. Ска’жыш так, тык прасмяю ’ть сра’зу. Тапе’рь впамяшше ’нии фсё качарга’, ара’ньшэ клюка’.
Чучави’цара’ньш, о ’вошшрасли ’ на карню ’. Яну ’ вари ’ли, хлеба ’ли. (Информант - Ласкина Прасковья, 80 лет Печорский район, д. Никольщина: материал собран в 1960 г. АПК - 1, с. 10-22.)
Для народного сознания характерно "бытовое" восприятие времени, которое отличается большей конкретностью, что объясняет более высокую степень вербализации концептов "Прошлое" и "Настоящее" в связи с их тесной связью с конкретными событиями в жизни диалектоно-сителей:
Вмае’й вну ’чки то’жэ тако ’й бальшо’й приёмник, то’жэ спо’ртился. А сича’списа’ли ф письме’, што ужо’ спра’влин.
Тут прише’дшы две де ’вачки, кагда’-та фчара’ шли, пазафчара ’.
Ма ’ла вады ’ ф кана’вах сафси’м. Ни магу ’ сказа ’ть, ра ’ньшэ-та была ’ харо ’шая, а сича 'с сухата ’, так вы’сахла, а рабо ’та на бало ’ти там, три вярсты ’. Пасти’лку дабыва’ют ва хле ’ф.
Хлеф, анба’р, сара’й паме ’ньшы, паве ’ть и прикро’лик, загаро’тка, вы ’гаратка для ла-шаде ’й, йих та’ма де’ржат фсигда’. Трапи’нка для хади’ть, а’ли даро’шка, стёшка.
На я ’йцах сяду ’ха сиди’ть, а пато’м цыпля ’та пайду ’ть. Каро’ва бада’ецца фсягда’, а’ли рага’ецца, мо ’жа. Зямлю’ ара’ть мо ’жна, а мо’жна паха’ть. Е’сли ба’бы глуме’ли ра’нь-
шэ, а тепе’рь гаваря’фси и пе ’сни паю’ть. (Информант - Екатерина Великополье, 72 года, Печорский район, д. Угарёво, материал собран в 1997 году, АПК-2, с. 5-17.)
План прошлого и настоящего даже в одном небольшом фрагменте диалектного текста активно выражается как на лексическом уровне с помощью наречий с временной семантикой сейчас, теперь, ужо, раньше, когда-то, так и грамматически с помощью глагольных форм-предикатов.
План будущего не столь актуален для диалектоносителя в силу, вероятно, своей абстрактности и неопределенности. Причем, сама граница будущего часто максимально приближена к настоящему, т.е. будущее отделяется от настоящего на небольшой промежуток времени, в тексте этот промежуток может конкретизироваться:
Я к ве’черу запра’влю те ’ста. Ятибя ’ свяду ’ в ба’ню и замну ’ замко’м. (Информант в возрасте 69 лет, Печорский район, д. Рассолово, материал собран в 1986 г., АПК-1.)
План будущего часто связан с выражением причинно-следственных отношений или указанием на условие, что связано с мировоззренческими установками, знанием и ожиданиями говорящего: Сушы ’ть бу ’дем се ’на, е’сли вёдра бу’дет... На’да фстава’ть аблача ’цца, а то фсе з го’ладу у меня’ памрёте. (Информант в возрасте 76 лет, Печорский район, д. Рассолово, материал собран в 1986 г., АПК- II.)
Другой причиной меньшей реализованности плана будущего в диалектной речи может быть восприятие будущего людьми пожилого возраста как конца жизненного пути, что делает это временное пространство в какой-то степени закрытым, а следовательно, и не развернутым в дискурсе:
Фами ’лие тако ’е бы ’ло. Дачки ’там. Ско’ра памрё. (Информант в возрасте 88 лет, Печорский район, д. Паниковичи, материал собран в 1986 г., АПК- IX.)
Это подтверждается и текстами, где будущий уход из жизни переводится в план настоящего:
А сейча’с сме’рти дажыда’ем. Е’сли был бы мой нясляпо’й, мы бы ешшё ца’пались. (Информант в возрасте 66 лет, Печорский район, д. Борок, материал собран в 1986 г.)
В то же время концептуализация будущего в диалектном дискурсе проявляется за счет характерной для народного сознания прогностической функции, основанной на богатом жизненном опыте. Прогнозирование будущего в таких случаях может основываться на конкретных событиях, фактах, наблюдаемых говорящим:
Так мы скораразбалтаим калхос. Эта лишняя, што нас в палевоцтве не шшытают. (Печорский район, д. Стуколово, материал собран в 1960 г., АПК- II.)
Зага’ефшы валасёнки, фарто’нныя бу ’дить де ’фка. (Печорский район, д. Стуколово, материал собран в 1960 г., АПК- IV.)
Однако целый ряд контекстов содержит философское осмысление будущего информантами. Концепт "Будущее" транслируется в таких текстах как кладезь народной мудрости, как итог значимых для народной культуры норм, поэтому выражение концепта будет сопровождаться изречениями, приближающимися по смыслу к констатации непреложных истин:
Яна’, мо’жа, хо’че в мана’шынки паступи’ть. Тако’му бальшо’му чалаве ’ку с ваша’м вази’цца! Кто ды’льша ду’мае, тот ху’жэ жывё. (Печорский район, д. Подгорье, материал собран в 1960 г., АПК-Ш.)
Вам [молодым] настра’ивать жызнь, нам [старикам] правади’ть. Так вы ира ’не пати-ря’етесь. (Информант в возрасте 67 лет, Печорский район, д. Борок, материал собран в 1986 г., АПК-ГУ)
Прогнозирование будущего может быть основано и на народных верованиях, приметах:
Бажа’нацки на’да с каряшка’ми вы ’тянуть, таму ’ жы ’зень харо’шая бу ’дить. (Печорский район, д. Подгорье, материал собран в 1960 г., АПК- I.)
Концептуализация будущего в диалектном дискурсе может строиться на иррациональных процессах, свойственных для народного сознания, когда прогнозирование происходит на основании примет, традиционных представлений. В случаях, когда рациональный подход, предпола-
гающий планомерность действий, цель, выходит на первый план, будущее от настоящего отделено либо небольшим, либо определенным (через месяц, год и т.п.) временным промежутком.
Литература
1. Григорьева В.С. Дискурс как элемент коммуникативного процесса: прагмалингвистический и когнитивный аспекты: монография. Тамбов, 2007.
2. Калиткина Г.В. Объективация традиционной темпоральности в диалектном языке: Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Томск, 2010.
3. Брагина Н.Г. Память и прошлое: языковые образы, культурные практики // Известия Академии наук, Сер. "Литература и язык". 2003. Т. 62. №5. С. 3 - 13.
4. Белякова С.М. Прошлое и будущее в диалектной картине мира // Вестник ВГУ, Серия "Лингвистика и межкультурная коммуникация". 2005. №2. С. 72 - 82.
