CC BY
420
СООБЩЕНИЯ
А.Л. Кубасов
КОНЦЕНТРАЦИОННЫЕ ЛАГЕРЯ НА СЕВЕРЕ РОССИИ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Понятие «концентрационный лагерь» широко применялось уже в ходе Первой мировой войны. Под ним понималось место содержания военнопленных. Лица, помещенные в концлагеря, использовались на различных, в том числе тяжелых, физических работах. В частности, в лагере на Кольском полуострове содержались пленные австро-венгерской армии, в суровых северных условиях строившие Мурманскую железную дорогу между побережьем Баренцева моря и Петроградом для доставки вооружения, поступавшего из Великобритании и Франции1.
В ходе Гражданской войны как большевики, так и их непримиримые враги создавали концентрационные лагеря для изоляции своих противников.
После антибольшевистского переворота и высадки войск Антанты в Архангельске контрразведывательный отдел штаба союзных интервенционистских сил и военно-регистрационная служба при штабе командующего русскими войсками Северной области организовали розыск коммунистов, руководителей и служащих советских учреждений, членов комитетов бедноты, командиров и бойцов Красной армии2. Задержанные доставлялись в архангельскую тюрьму, другие места временного содержания. Часть из них впоследствии была расстреляна, как, например, захваченный в плен член городского комитета РКП(б) С.Н. Ларионов и сдавшиеся белым пятеро красноармейцев возглавлявшегося им отряда. В качестве меры наказания применялось направление на каторжные работы3.
Представители Советской власти, попавшие в руки белых, рассматривались ими как заложники. Уже 13 августа 1918 г. руководство Северной области передало в Москву радиограмму в адрес Совнаркома, что в случае применения репрессивных мер против видных деятелей-антиболыневиков такая же мера немедленно постигнет и большевиков, арестованных в Архангельске и Мурманске. Впоследствии это заявление было напечатано в газетах4.
Интервенты образовали на безлюдном северном острове Мудьюг концлагерь для арестованных сторонников Советской власти. Когда в марте
1919 г. управляющий отделом внутренних дел Временного правительства Северной области В.И. Игнатьев по согласованию с англо-французским командованием посетил концлагерь, он обнаружил там свыше 200 заключенных, проживавших в холодном бараке. Среди них находилось множество больных цингой5. Отчет о поездке В.И. Игнатьева был опубликован в правительственной прессе, в нем фактически было признано бедственное положения заключенных.
В дальнейшем концлагерь на Мудьюге был передан в управление русским властям и переименован в ссыльно-каторжную тюрьму. В сентябре
1919 г. правительство организовало концлагерь на берегу Северного Ледовитого океана вблизи становища Иоканьга. С августа 1918 по февраль 1920 гг. общее количество заключенных, прошедших через тюрьмы и лагеря Северной области, составило 50 800 человек6.
Первые упоминания о советских концлагерях относятся к осени 1918 г. и связаны с объявлением «красного террора». 2 сентября ВЧК направила в губернские чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией телеграмму: «...Арестовать как заложников крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов, всех враждебных Советской власти офицеров и заключить всю эту публику в концентрационные лагеря, установив самый надежный караул, заставляя этих господ под конвоем работать. При всякой попытке сорганизоваться, поднять восстания, напасть на караул - немедленно расстреливать»7. Этот приказ подлежал неукоснительному выполнению, а виновные в его разглашении подлежали привлечению к «революционной ответственности». В постановлении Совнаркома от 5 сентября предписывалось «обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях»8.
К весне 1919 г. концлагеря существовали во всех контролировавшихся Красной армией северных губерниях России. Организацией этих объектов занимались губернские ЧК. В дальнейшем места содержания заключенных передавались в ведение губисполкомов. В качестве помещений для концлагерей начали использовать здания, ранее принадлежавшие Русской православной церкви. Так, в Северо-Двинской губернии концлагерь был размещен в помещении Михайло-Архангельского монастыря9.
11 апреля 1919 г. президиум ВЦИК издал постановление, в котором вместо понятия «концентрационный лагерь» употреблялся новый термин -«лагерь принудительных работ»10. Но изменение в терминологии носило временный характер. Так, в приказе ВЧК № 196 от 27 августа 1919 г. снова говорилось о «концентрационных лагерях для заложников, осужденных и иностранцев»11. В дальнейшем в документах органов ВЧК концлагеря именовались по-разному. В частности, лагерь при Вологодском губисполкоме
назывался то «концентрационным лагерем», то «лагерем принудительных работ», то «концентрационным лагерем принудительных работ». Заключение в концлагеря осуществлялось на основании постановлений народных судов, революционных трибуналов, ЧК, исполкомов Советов. Направление заключенных на работы велось по запросам советских органов.
Весной 1920 г. с занятием Красной армией Архангельска и Мурманска перед советскими властями встала задача очистки территории от скрывавшихся белогвардейцев. Для организации этой работы на Север в качестве представителя ВЧК прибыл видный чекист М. С. Кедров, первый руководитель Особого отдела ВЧК. Под его руководством в Архангельске были проведены повальные обыски, в ходе которых особое внимание обращалось на «буржуазные кварталы»12. Розыск осуществлялся во всех уездах, освобожденных от белых.
Особые отделы 6-й и 7-й армий, Архангельская, Вологодская и Олонецкая губернские ЧК проводили фильтрацию военнопленных и лиц, подозревавшихся в причастности к антибольшевистскому режиму. Виновные в «активных контрреволюционных действиях» привлекались к ответственности как по суду, так и во внесудебном порядке. Как следует из отчета Архангельской губернской ЧК за 1920 г., после освобождения края от белогвардейцев коллегия губчека вынесла постановления о смертной казни в отношении 258 человек. Сведения о расстрелянных публиковались в местной прессе. Так, газета «Известия Архангельского губернского ревкома и Арх-губкома Р.К.П.» № 76 от 29 мая 1920 г. напечатала список из 34 казненных по решению ГубЧК. Список из 48 расстрелянных был помещен в приложении к «Известиям Архангельского губернского ревкома» № 137 от 7 августа
1920 г. Арестованные за совершение «контрреволюционных преступлений», избежавшие высшей меры наказания, направлялись в концентрационные лагеря на срок от 6 месяцев до года либо до окончания Гражданской войны.
Военнопленные, в отношении которых в процессе фильтрации не было получено компрометирующих материалов, предназначались для пополнения Красной армии13. При этом по распоряжению управляющего делами ВЧК Г.Г. Ягоды в документах бывших офицеров ставился штамп о периоде службы у белых. Губернские и окружные военкомы обязаны были сообщать в Особые отделы о прибытии лиц данной категории и об их дальнейшем передвижении14.
Согласно документам, сохранившимся в Центральном архиве ФСБ России, в 1920 г. именно М.С. Кедров стал создателем советских концентрационных лагерей в Архангельской губернии. В автобиографии, находящейся в его личном деле, он писал о себе: «1919 год. С января председатель Особого отдела ВЧК, образовавшегося из слияния военного отдела ВЧК и военного контроля РВСР (члены Коллегии: Павлуновский и Эйдук). Член
ВЦИК. По совместительству: член коллегии НКВД, заведующий лагерями принудит, работ Республики... 1920 год. С мая месяца полномочный представитель ВЧК по Архангельской (освобожд. от белых), Вологодской и Се-веро-Двинской губерн. Член коллегии НКВД (организатор Холмогорского, Пертоминского, Соловецкого лагерей)»15.
Весной 1920 г., приехав в Архангельск, М.С. Кедров предпринял экспедицию на Соловецкие острова. После ухода в 1919 г. войск интервентов, Временное правительство Северной области намеревалось создать там базу на случай поражения на фронте и эвакуации. По прибытии на Соловки большевики сразу обнаружили 8 трехдюймовых орудий, 2 пулемета, 600 винтовок и берданок, большое количество снарядов и патронов. Кроме того, в монастыре оказалось много серебра, мехов, шелка и других тканей, 2 500 п муки, 250 п сахара. Тогда-то возникла идея организовать там трудовой лагерь. Вот как сообщала об этом газета «Известия Архангельского Губернского ревкома и Архгубкома Р.К.П.»: «Условия для этого очень подходящие: суровая природная обстановка, трудовой режим, борьба с природой будет хорошей школой для всяких порочных элементов»16.
Официальная советская точка зрения относительно предназначения создававшихся лагерей была сформулирована в докладе Архангельского ревкома на 4-м губернском съезде Советов, состоявшемся в июле 1920 г.: «Лагеря принудительных работ организуются для заключения в них военнопленных гражданской войны и лиц, осужденных на принудительные работы. Основным принципом режима лагерей является трудовое начало. В советских местах лишения свободы нет места лени, разгильдяйству и ничегонеделанию. Всякий заключенный обязан работать установленное для всех трудящихся время. Для поднятия большей производительности труда в лагерях параллельно с репрессивными мерами установлены следующие меры поощрения: лицам, добросовестно относящимся к возложенному на них труду, ослабляется режим заключения, увеличивается продовольственный паек, комендантам лагерей дано право возбуждать ходатайство, при наличии признаков исправления, о досрочном освобождении из лагеря»17.
В июле 1920 г., по данным отдела принудительных работ Архангельского губернского ревкома, в его ведении находились Архангельский лагерь принудительных работ № 1, созданный 30 апреля 1920 г. (заключенные работали в Архангельске и Архангельском порту), Архангельский лагерь принудительных работ № 2 на ст. Исаю горка, выделенный 4-го июня из лагеря № 1 в целях использования труда заключенных на железной дороге; лагерь на Соловках, учрежденный 25 мая 1920 г. (заключенные привлекались к сельскохозяйственным работам, рыбной ловле, работе в мастерских), лагерь в Холмогорах, организованный 7 июня 1920 г.
Кроме того, до 12 июня в Архангельской губернии существовал Шенкурский лагерь принудительных работ18.
В 1920 г. северные лагеря стали местом, куда начали свозить пленных белых офицеров из других регионов страны.
В 1922-1923 гг. в русской эмигрантской печати появились сообщения о трагических событиях в концентрационных лагерях Архангельской губернии. В изданном в 1922 г. центральным бюро партии эсеров сборнике «Че-ка. Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий» сообщалось
0 массовых расстрелах противников большевистского режима в концлагере в окрестностях села Холмогоры19. В вышедшей в 1923 г. книге С.П. Мель-гунова «Красный террор в России» говорится о ликвидации вблизи деревни Косково, в 10-ти верстах от Холмогор, нескольких тысяч пленных белых офицеров, направленных в местный концентрационный лагерь с Дона, Кубани и из Крыма. По его утверждению, до мая 1921 г. лагеря в Холмогорах фактически не существовало. Местонахождение направленных туда людей невозможно было установить, а представители органов ВЧК в частных беседах сообщали, что их уже нет в живых. Это было место, где производились расстрелы20.
Авторы эмигрантских изданий не могли пользоваться советскими архивными материалами. Основу зарубежных публикаций, как правило, составляли свидетельства людей, бежавших из России, а также анализ отрывочных сообщений прессы. С.П. Мельгунов, стремясь к объективности, писал, что, ручаясь за достоверность общих оценок, он не может поручиться за полную точность приводившихся им данных, поскольку индивидуальные показания свидетелей и очевидцев субъективны и в силу этого ошибки в отдельных конкретных случаях неизбежны21. Он писал в предисловии к своей работе: «Я не имел, конечно, возможности проникать в тайники органов, отправляющих так называемое «революционное правосудие». Эго сможет сделать историк в будущем и то постольку, поскольку сохранится материал об этой страшной странице современной русской действительности»22.
В этой связи особую ценность представляет переписка должностных лиц органов ВЧК о Холмогорском лагере. 28 ноября 1920 г. председатель Архангельской губчека Т. Смирнов докладывал в Президиум ВЧК: «С моим приездом в Архангельск тов. Кедровым мне было посвящено по секрету, что в Холмогорах находится лагерь ВЧК, о котором знает только тов. Кедров, предархисполкома тов. Попов и сейчас по своей службе должен знать я. С отъездом в Москву тов. Кедров оставил весь надзор за этим лагерем за мной»23. Далее сообщалось о расстреле в Холмогорах свыше тысячи из
1 300 пленных офицеров, доставленных с Кубани. Тогда же было условлено при поступлении запросов от родственников в отношении казненных офицеров отвечать, что «указанное лицо» после фильтрации было направлено в лагерь на Печоре, откуда «сбежало в тундру» и, очевидно, «примкнуло к белогвардейцам».
16 марта 1921 г. начальник Особого отдела охраны Северной границы РСФСР, председатель Архангельской губернской ЧК З.Б. Кацнельсон, председатель Архангельского губисполкома Куликов и секретарь губкома Савельев обратились к председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому: «В связи с остро тревожным положением Архангельска, где ведется среди моряков и рабочих упорная контрреволюционная работа за поддержкою Кронштадта, наличие в концентрационных лагерях более 1 ООО кубанских, уральских, деникинских офицеров, настроенных активно контрреволюционно, отсутствие охраны и достаточно реальной силы заставляет президиум Губисполкома, президиум Губкома и коллегию Губчека и Особотдела Охрсевграниц настаивать перед Президиумом ВЧК о необходимости ликвидации означенного белого офицерства (в ыну ждс н но го)... Громадное большинство их сражалось в рядах Белой Армии, начиная с Корниловщины и Калединщины, и заслуживает, несомненно, высшей меры наказания, являясь нашим непримиримым врагом, ждущим удобного момента для открытого выступления. Просим срочного ответа, так как время не ждет, и надежды белого офицерства растут, базируясь на событиях Кронштадта и появлении белосибирских банд на границе Обдорского Архгубернии»24.
В марте-апреле 1921 г. на основании распоряжения Ф.Э. Дзержинского в районе Холмогор были расстреляны 422 белых генерала и офицера. Списки «кровных» белогвардейцев, подлежавших казни, готовила коллегия Особого отдела охраны Северных границ республики и Архангельской губчека. Утверждали их президиум губисполкома и губернский комитет партии25.
В январе 1921 г. к председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому с письмом на польском языке обратилась жена пленного белого офицера Н.А. Малютина, проходившего, согласно имевшейся у нее информации, фильтрацию в Архангельской губернии и отправленного в концлагерь в Холмогорах. В этой связи 8 марта управляющий делами ВЧК Г.Г. Ягода направил в Архангельскую ГЧК телеграмму: «Сообщите местонахождение Малютина Николая Александровича, приговоренного фильтркомиссией лагерь, подлежащего освобождению амнистии»26.
5 апреля 1921 г. председатель Архангельской губчека З.Б. Кацнельсон сообщил в ВЧК: «Мною получена нешифрованная депеша следующего содержания. Предлагаю сообщить, кому был подведомственен Холмогорский лагерь принудительных работ, где содержался Николай Малютин и куда распределены заключенные после ликвидации... Поскольку мне известно, холмогорский лагерь был организован КЕДРОВЫМ, повторяю: КЕДРОВЫМ, секретно исключительно для массовой ликвидации белого офицерства, подчинен был ему, а после его отъезда предархчека СМИРНОВУ Заключенных там не было и привозились лишь для ликвидации и никуда оттуда не распределялись,
кроме тех, кто был освобожден работавший фильтркомиссией. Малютин, очевидно, был ликвидирован, ибо списков ликвидации нам не оставили, они были увезены в Москву»27.
15 апреля после случая с Н.А. Малютиным Г.Г. Яшда подписал телефонограмму председателю ВЦИК М.И. Калинину, секретарю ВЦИК А. С. Ену-кидзе и управляющему делами СНК РСФСР Н.П. Горбунову: «ВЧК просит Вас все справки относительно белых офицеров, заключенных в Архангельском лагере, направлять не непосредственно в Архангельск, а в ВЧК, где всякая справка будет немедленно сообщена»28.
Вряд ли исследователям когда-нибудь удастся в полном объеме документально воспроизвести картину создания и развертывания концентрационных лагерей в период Гражданской войны. Но имеющиеся материалы позволяют сделать вывод, что их образование стало одной из трагических страниц отечественной истории. Содержавшиеся в них лица фактически рассматривались в качестве заложников. В условиях острой нехватки продуктов питания, дров, угля, медикаментов они испытывали лишения (голод, холод, болезни), привлекались к непосильному труду. В 1920-1921 гг. в советских концлагерях на Севере России происходили казни пленных белых офицеров. Решения об этом принимались во внесудебном порядке. Их причиной стал страх властей перед новыми вооруженными мятежами. В сложившейся обстановке на белогвардейских офицеров смотрели как на непримиримых врагов, которые представляли опасность в случае новых выступлений антибольшевистских сил.
Примечания
1 Симонова Т.М. Российские военнопленные и интернированные в лагерях Германии и Австрии в 1914-1922 гг. // Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. М., 2006. С. 334.
2 РГВА. Ф. 40313. Он. 1. Д. 6. Л. 1-247.
3 Летопись города Архангельска, 1584-1989. Архангельск, 1990. С. 151-153.
4 Вестник Временного правительства Северной области. 1918. 27 окт.
5 Вестник Временного правительства Северной области. 1919. 16 марта.
6 Потылицын А.И. Белый террор на Севере, 1918-1920. Архангельск, 1931. С. 22.
7 ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Он. 1. Д. 2. Л. 42.
8 СУ РСФСР. 1918. № 65. С. 710.
9 Великоустюгский филиал Государственного архива Вологодской области (ВФ ГАВО). Ф. 43. Он. 1. Д. 80. Л. 28.
10 Декреты Советской власти. Т. 5. М., 1971. С. 69.
11 ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1. Д. 2. Л. 141.
12 Кедров М. С. О массовых обысках // Известия Архангельского губернского ревкома и Архгубкома Р. К. П. 1920. 25 апр.
13 ВФ ГАВО. Ф. 53. Оп. 1. Д. 512. Л. 17, 24, 28, 35.
14 Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и рейхсвер: тайное сотрудничество, 1922-1933. М., 1992. С. 36-37.
15 ЦА ФСБ РФ. Личное дело Кедрова М.С. № 120265/52. Л. 11-12.
16 Известия Архангельского Губернского ревкома и Архгубкома Р.К.П. 1920. 4 мая.
17 Известия Архангельского Губернского ревкома и Архгубкома Р.К.П. 1920. 8 июля.
18 Там же.
19 Че-ка: Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий. Берлин, 1922. С. 242.
20 Мелъгунов С.П. Красный террор в России. М., 1990. С. 60-61.
21 Там же. С. 16-17.
22 Там же. С. 15.
23 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Он. 4. Д. 22. Л. 33.
24 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 53. Л. 2.
25 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 22. Л. 32.
26 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 493. Л. 7.
27 Там же. Л. 14.
28 Там же. Л. 18.
