CC BY
35
УДК 81-112.2
С. Н. Исаева
аспирант кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета; e-mail: [email protected]
КОНТРВОПРОС КАК ТАКТИКАУКЛОНЕНИЯ: ПРАГМАТИЧЕСКИЕ, КОГНИТИВНЫЕ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В статье представлены результаты когнитивно-прагматического исследования контрвопроса, рассматриваемого как одна из тактик уклонения. Анализ текстов интервью позволяет автору выявить когнитивные механизмы, лежащие в основе контрвопроса, и систематизировать языковые средства их реализации. Показано, что к данным механизмам относятся сужения фокуса, смена референтной ситуации, расширения и смещения фокуса. Установлено, что к наиболее типичным языковым средствам реализации фокусирования относятся вопросительные наречия, эллиптические конструкции, рассогласования вопросительных наречий и сочинительных союзов.
Ключевые слова: контрвопрос; стратегия уклонения; механизмы (де)фоку-сирования.
S. N. Isaeva
PhD Student, Department of General and Comparative Linguistics, Moscow State Linguistic University; e-mail: [email protected]
COUNTER-QUESTION AS EVASIVE TACTICS: PRAGMATIC, COGNITIVE AND LINGUISTIC ASPECTS
The article highlights the results of a cognitive-pragmatic analysis of counter-questions viewed as evasive tactics. Study of interviews in Russian reveals a number of cognitive mechanisms of (de)focusing behind the counter-questions, such as narrowing of focus, change of the reference situation (or object), focal shift and generalization. It is also shown that the most typical linguistic means of (de)focusing are interrogative adverbs, elliptical constructions, mismatch of interrogative adverbs and mismatch of coordinating conjunctions.
Key words: counter-question; evasion strategy; (de)focusing.
Введение
В ходе интеракции говорящий выстраивает определенную линию поведения и реализует различные речевые стратегии и тактики для достижения той или иной коммуникативной цели. При этом следует
подчеркнуть, что, осуществляя продуцирование определенного речевого акта в коммуникации, участники данного процесса могут преследовать различные цели и в соответствии с этим строить свое высказывание. Так, в случае с коммуникативной стратегией уклонения основной целью говорящего является попытка перенаправить фокус внимания реципиента с нежелательной для него темы на менее опасную и тем самым избежать ответ на поставленный вопрос. Исследованию стратегии уклонения посвящено определенное количество исследований [Bull, Mayer 1933; Harris 1991; Galasinski 1996, 2000; Clayman 2001; Partington 2003; Гнездилова 2017; Толстова 2016; Космодемьянская 2018]. С когнитивных позиций уклонение подвергается анализу лишь в ряде работ [Van Dijk 1983; Ирисханова 2014]. Так, Т. А. ван Дейк, исследуя когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений, выделяет в своей работе стратегию уклонения [Van Dijk 1983]. По мнению автора, при использовании уклонения говорящий не предоставляет вовсе или предоставляет частично релевантную информацию; осуществляет передачу нерелевантной информации; используя в ответе уклонение, пытается затемнить прошлый негативный опыт путем установки, конвенционально запрещающей отрицательно высказываться о людях.
Некоторые исследователи отмечают, что цель стратегии уклонения заключается в том, чтобы «не нарушая хода коммуникации, отвлечь собеседника от реализации его намерений, избежать нежелательных действий со своей стороны и в итоге выйти с «наименьшими потерями» из некоторой неприятной, неудобной или непривычной ситуации» [Ирисханова 2014, с. 267]. В то время как общие особенности уклонения получили описание в отдельных работах, недостаточное внимание уделялось когнитивным механизмам и языковым средствам реализации конкретных тактик уклонения. В связи с этим актуальность нашего исследования обусловлена необходимостью изучения одной из его тактик уклонения - контрвопроса, с когнитивно-прагматических позиций. При этом задача исследования - выявление особенностей контрвопроса, с учетом когнитивной и интенциональной составляющих уклончивого речевого акта - с одной, и наиболее типичных языковых средств его реализации, с другой стороны. Мы предположили, что ведущим механизмом, лежащим в основе контрвопроса, является механизм смещения фокуса - с одного аспекта референтной ситуации на другой.
Контрвопрос в стратегии уклонения
Коммуникативная стратегия уклонения реализуется в речи путем использования различных тактик, одной из которых является тактика контрвопроса [Паршина 2004]. Контрвопрос в вопросно-ответном комплексе представляет собой «особую форму вопроса, при которой обыкновенное вопросно-ответное единство трансформируется в схему «вопрос - вопрос» [Титаренко 2004, 3]. Как отмечают некоторые исследователи, данный вид вопросительной реакции применяется тем или иным участником коммуникативной ситуации в том случае, если у говорящего отсутствует либо исчерпывающая информация на весомые аргументы собеседника, либо намерение предоставлять прямой ответ на заданный вопрос [Гудина 2011]. При этом отметим, что под вопросно-ответным комплексом («question-answer exchange», «question-answer sequence») мы понимаем единицу текста, в состав которой входят вопросительное предложение и ответная монологическая реплика [Tracey 1989; Galasinski 2000; Park 2008; Стельмашук 1993].
Рассмотрим реализацию тактики контрвопроса на следующем примере:
И. Шихман: Как вы считаете, искусственно приводить зрителей на российские фильмы, как это было с картиной «Движение вверх», - это правильно или нет?
К. Шахназаров: Искусственно приводить?
И. Шихман: Да. Ну, типа «Смотреть нечего, поэтому пойдем на это кино». Чтобы был прокат.
М. Вискунова: Ну, когда отменили американского «Мишку Паддингтона», вы наверняка слышали эту новость.
К. Шахназаров: Ну да, слышал, а что в этом такого? Правильно (А поговорить, эфир от 25.02.2018).
В данном вопросно-ответном комплексе реализуется тактика контрвопроса: на вопрос интервьюера, правильным ли будет «искусственно приводить зрителей» на российские фильмы, К. Шахназаров смещает основной фокус внимания собеседника (это правильно или нет) на второстепенный фокус (искусственно приводить на фильм). Контрвопрос здесь реализуется при помощи стилистического приема переспроса, целью которого является задержка фокуса внимания собеседника и обеспечение дополнительного времени для обдумывания
ответа. Существенным является то, что переспрос выступает в качестве одного из главных способов реализации тактики контрвопроса [ВоП^ег 1957; Шведова 1960; Москальская 1981; Аведова 2012]. При этом некоторые исследователи пишут о том, что контрвопрос также может быть представлен «в качестве маркера рематической прогрессии - отправной точки в цепочке рассуждений» [Паршина 2004, с. 293].
Механизмы (де)фокусирования, лежащие в основе тактики контрвопроса
Для выявления случаев контрвопроса были проанализированы интервью телевизионных ток-шоу общей продолжительностью 2106 минут («А поговорить», «Большое интервью Соловьева», «Вечерний Ургант», «На ночь глядя», «Наедине со всеми», «ОМ Олега Меньшикова», «Познер», «Судьба человека» и «Тает лёд»). В результате отбора устных вопросно-ответных речевых комплексов с уклончивой монологической репликой, содержащей контрвопрос, было выявлено 48 интересующих нас случаев. Анализ контекстов осуществлялся в два этапа: на первом этапе сопоставлялись вопрос и контрвопрос с точки зрения распределения первичных и вторичных фокусов внимания, при этом применялась шкала салиентности Чейфа-Ворвик (см. подробнее в: [Ирисханова 2014]), в соответствии с которой выявлялись единицы большей и меньшей степени когнитивной выде-ленности. На следующем этапе, если контрвопрос сопровождался более развернутым фрагментом, анализу подвергалась вся ответная реплика. На каждом этапе проводилось сопоставление первичных и вторичных фокусов (лексико-семантических и синтаксических) вопроса-триггера и ответной реплики; на основе данного сопоставления выявлялись механизмы дефокусирования и обобщались языковые средства, их реализующие.
В результате проведенного анализа было выявлено, что наиболее частотным когнитивным механизмом, реализующимся непосредственно в реплике контрвопроса, является сужение фокуса [там же] (всего выявлено 25 случаев, что равняется 50 % от общего числа случаев употребления конрвопросов). Данный механизм предполагает, что в ответе характеристики референта, выделенные в вопросе-триггере, замещаются определенным, как правило, более узким,
аспектом. При этом нередко контрвопрос строится при использовании эллипсиса:
И. Шихман: Вам что-то это дает, столь тесное общение с государством, с президентом?
К. Шахназаров: Вы имеете в виду в материальном плане?
(А поговорить, эфир от 25.02.2018).
В данном фрагменте наблюдается эллипсис предикативной основы вопроса (Вам что-то дает тесное общение с государством..?), в результате чего происходит затемнение (фактически выведение из фокуса в фон) основных участников референтной ситуации и их действия, в то время как на первый план выводится указание на отдельное следствие подобного общения - материальную выгоду. Выделенность данного аспекта ситуации обеспечивается позицией соответствующего выражения в конце контрвопроса, что является акцентной позицией. Таким образом, путем затемнения фокусных элементов вопроса-триггера, адресат игнорирует его содержательную сторону и перенаправляет внимание адресанта на иную тему.
Помимо эллиптических конструкций сужение фокуса в контрвопросе может достигаться путем выведения в салиентную позицию вопросительных наречий:
И. Шихман: Нравится ли Вам то, что сегодня очень сильно так или иначе политика вмешивается в творчество?
К. Шахназаров: А где она вмешивается?
(А поговорить, эфир от 25.02.2018).
В данном диалоге в вопросе интервьюера на первый план выдвигается отношение собеседника к ситуации (Нравится ли Вам), при этом зависимая клауза переходит во вторичный фокус, как бы смещаясь в пресуппозицию. Заметим, что вторичный фокус при этом сохраняет существенную степень выделенности - не только благодаря финальной позиции, но и наличию оценочного наречия степени: очень сильно. Контрвопрос вводится вопросительным наречием где, который выводит из вторичного фокуса событие «вмешиваться» и сужает его до конкретных случаев, превращая ответную реплику не только в уклончивую реакцию, но и в контраргумент.
Анализ материала показал, что, наряду с сужением фокуса, в контрвопросах реализуется механизм полной смены референтной
ситуации / события / объекта [Ирисханова 2014] (всего выявлено 19 случаев, что составляет 39 % от общего числа случаев употребления конрвопросов). Данный процесс предполагает следующее: говорящий, продуцируя ответное высказывание, выстраивает его таким образом, что фокусный элемент вопроса полностью дефокусируется, при этом на первый план выходит иные события / объекты, не связанные непосредственно с референтом вопроса-триггера:
И. Ургант: Где твой этот, как его мы называем? [Потап] Пожа-
луйста.
А. Каменских: А почему такая грусть в твоем голосе, Ваня?
(Вечерний Ургант, эфир от 22.11.2017).
В данном вопросно-ответном комплексе главные элементы вопроса - местоположение (где), участник (этот, как его мы называем [Потап]), игнорируются собеседником. Контрвопрос не имеет прямой связи с фокусными элементами вопроса-триггера. Фактически происходит полная смена фокуса, так как внимание коммуникантов сдвигается с референтной ситуации (местоположение человека) на саму ситуацию общения (мы называем подобные случаи метадискур-сивным сдвигом). На языковом уровне данный механизм реализуется при помощи рассогласования вопросительных наречий (где и почему?) и поочередному обращению к собеседнику через персональный дейксис (где твой У8. в твоем голосе, Ваня).
Наименее частотным в наших примерах оказались когнитивные механизмы расширения фокуса (три случая) и смещения фокуса (два случая). Расширение фокуса предполагает переход говорящего с частного аспекта проблематики на более широкий аспект:
А. Ягудин: А почему ты не захотела выучиться и писать правильно, правду?
Е. Гамова: А в нашей стране это возможно?
(Тает лед, эфир от 27.08.2019)
В данном вопросно-ответном комплексе фокусные компоненты вопроса-триггера (не захотела выучиться и писать, правильно, правду) затемняются в ответной реплике: происходит выведение на первый план ситуацию в стране в целом, которая обезличивается. Союз а во втором случае несет функцию противопоставления
и подчеркивает рассогласование двух реплик, предваряя последующее расширение фокуса (ср. также форму прошедшего времени не захотела, указывающую на определенный период в прошлом, и отсутствие глагола, который заменяется ахроническим модальным словом возможно). Таким образом, расширение фокуса сопровождается рассогласованием языковых выражений по времени и модальности.
Механизм смещения фокуса реализуется путем переключения внимания реципиента с одного аспекта ситуации на другой:
И. Ургант: Скажи мне, я знаю, что твой сын <...> нет-нет да и стал играть в баскетбол.
Т. Мозгов: Нет-нет да и играет <.>
И. Ургант: Играет. Зачем ты заставляешь ребенка?
Т. Мозгов: Ну, почему заставляю? (Вечерний Ургант, эфир от 09.09.2015).
На вопрос интервьюера интервьюируемый отвечает встречным вопросом, используя в начале предложения местоименное наречие почему: происходит смещение фокуса с ситуации «заставлять» и ее причины на ментальное состояние собеседника, на его мнение относительно упомянутого положения дел (ср. зачем и «протестное» почему). Интересно, что языковые средства, при помощи которых происходит реализация механизма смещения фокуса, во многом сходны с языковыми средствами сужения фокуса: «эхоический» повтор лексем (вмешивается - вмешивается; заставляешь - заставляю) сопровождается рассогласованием вопросительных наречий, временных глагольных форм и сочинительных союзов, а также эллипсисом (последнее может быть связано и с диалогичностью речи).
При расширении анализа до реплики, превосходящей непосредственную реакцию в виде контрвопроса (второй этап анализа), было обнаружено, что в пределах одного уклончивого монологического высказывания могут применяться несколько когнитивных механизмов. Рассмотрим следующий фрагмент интервью:
И. Шихман: Российский шоу-бизнес, что ты о нем скажешь? (1) Туда вообще возможно пробиться? (2) Среди вот этих огоньков, «алл пугачевых»? (3)
Манижа: Да ну, бросьте. Смотрите, в смысле? Все сейчас к этому готовы. Помимо меня огромное количество классных
артистов, которые сейчас собирают огромные залы. Огромные залы, и всё в порядке вообще (А поговорить, эфир от 11.05.18).
В данном фрагменте телеведущий последовательно задает вопросы (1-3) относительно того, что собой представляет российский шоу-бизнес (1) и имеются ли у тех или иных исполнителей шансы стать частью данной индустрии (2 и 3). В ответной реплике говорящий посредством использования глагола в повелительном наклонении бросьте, смещает фокус внимания собеседника с ситуаций «российский шоу-бизнес» и «наличие возможностей стать частью шоу-бизнеса» на свое отношение к данному процессу. При этом, употребляя контрвопрос в последующем предложении (Смотрите, в смысле?), адресат еще больше усиливает новый фокус, затемняя первичные фокусы в вопросах-триггерах: российский шоу-бизнес, пробиться, «алл пугачевых» (1-3). Далее говорящий реализует следующий этап уклонения, в котором (де)фокусирование достигается за счет механизма расширения фокуса вопроса. При этом, используя определительное местоимение все, множественное число для обозначения обобщенных классов объектов (классные артисты, огромные залы) адресат продуцирует высказывание, выдвигая на первый план положение дел в стране в целом. Так, используя когнитивные механизмы смещения и расширения фокуса, говорящий затемняет фокусные элементы вопросов-триггеров, выводя в первичный фокус ответной реплики целые классы референтов, усиливая их салиентность за счет оценочно-сти (классные, огромные).
Заключение
Таким образом, в ходе вопросно-ответной интеракции говорящий, преследуя ту или иную цель, задействует определенные тактики для достижения эффекта уклонения. В целом, анализ телевизионных интервью на русском языке частично подтвердил нашу гипотезу о значимости смещения фокуса внимания. В то же время было установлено, что для реализации тактики контрвопроса используются не только когнитивные механизмы смещения фокуса, но и сужения фокуса, полной смены референтной ситуации / события / объекта и расширения фокуса. Данные механизмы реализуются различными
лексическими и грамматическими единицами, при этом наряду с повтором отдельных лексем и синтаксических конструкций в вопросе-триггере и контрвопросе, наблюдаются эллипсис и рассогласование вопросительных наречий, союзов и глагольных форм по времени и модальности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гнездилова Л. Б. Коммуникативные средства выражения стратегии уклонения от прямого ответа. Новосибирск : ЦРНС, 2012. 110 с. Гудина О. А. Манипуляция и ее виды в педагогическом дискурсе // Язык и
культура. 2011. № 2 (14). С. 13-21. Ирисханова О. К. Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика
дефокусирования. М. : Языки славянской культуры, 2014. 320 с. Паршина О. Н. Тактики и приемы манипулирования в речевом поведении российских политиков // Вестник Астраханского государственного технического университета. 2004. № 3 (22). С. 291-296. Стельмашук А. Диалогизация и способы ее реализации в различных речевых сферах современного русского языка (художественная и научная проза) : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1993. 34 с. Титаренко Т. С. Коммуникативно-прагматические аспекты встречного вопроса в немецком языке : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2004. 18 с.
Толстова Н. Н. Лингвометодические и прагмалингвистические аспекты описания уклончивых ответов в русском речевом общении : дис. ... канд. пед. наук. М., 2016. 279 с. Bull P. & Mayer K. How not to answer questions in political interviews // Political
Psychology. 1993. № 14 (4). P. 651-666. Bolinger D. L. Interrogative Structures of American English: The Direct Question // Publication of the American Dialect Society. 1957. № 28. 184 p. Clayman S. Answers and evasions // Language in Society. Cambridge : Cambridge
University Press, 2001. P. 403-442. Harris S. Evasive action: How politicians respond to questions in political interviews // In P. Scannell (ed) Broadcast Talk. London: Sage, 1991. P. 76-99. Galasinski D. The Language of Deception: A discourse analytical study. California: SAGE Publications, 2000. 155 p. Partington A. The Linguistics of Political Argument. London and New York :
Routledge, 2003. 289 p. Teun A. Van Dijk. Cognitive and conversational strategies in the expression of ethnic prejudice // Text. 1983. Vol. 3-4. P. 375-404.
REFERENCES
Gnezdilova L. B. Kommunikativnye sredstva vyrazhenija strategii uklonenija ot prjamogo otveta. Novosibirsk : CRNS, 2012. 110 s.
Gudina O. A. Manipuljacija i ee vidy v pedagogicheskom diskurse // Jazyk i kul'tura. 2011. № 2 (14). S. 13-21.
Irishanova O. K. Igry fokusa v jazyke. Semantika, sintaksis i pragmatika defoku-sirovanija. M. : Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2014. 320 s.
Parshina O. N. Taktiki i priemy manipulirovanija v rechevom povedenii rossijskih politikov // Vestnik Astrahanskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo univer-siteta. 2004. № 3 (22). S. 291-296.
Stel'mashuk A. Dialogizacija i sposoby ee realizacii v razlichnyh rechevyh sfer-ah sovremennogo russkogo jazyka (hudozhestvennaja i nauchnaja proza) : avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. SPb., 1993. 34 s.
Titarenko T. S. Kommunikativno-pragmaticheskie aspekty vstrechnogo voprosa v nemeckom jazyke : avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Barnaul, 2004. 18 s.
Tolstova N. N. Lingvometodicheskie i pragmalingvisticheskie aspekty opisanija uklonchivyh otvetov v russkom rechevom obshhenii : dis. ... kand. ped. nauk. M., 2016. 279 s.
Bull P. & Mayer K. How not to answer questions in political interviews // Political Psychology. 1993. № 14 (4). P. 651-666.
Bolinger D. L. Interrogative Structures of American English: The Direct Question // Publication of the American Dialect Society. 1957. № 28. 184 p.
Clayman S. Answers and evasions // Language in Society. Cambridge : Cambridge University Press, 2001. P. 403-442.
Harris S. Evasive action: How politicians respond to questions in political interviews // In P. Scannell (ed) Broadcast Talk. London: Sage, 1991. P. 76-99.
Galasinski D. The Language of Deception: A discourse analytical study. California: SAGE Publications, 2000. 155 p.
Partington A. The Linguistics of Political Argument. London and New York : Routledge, 2003. 289 p.
Teun A. Van Dijk. Cognitive and conversational strategies in the expression of ethnic prejudice // Text. 1983. Vol. 3-4. P. 375-404.
