CC BY
21
ским: дух - материя, верх - низ, свет - тьма, активность - пассивность, рациональность - иррациональность, логика - эмоции, власть - подчинение.
В таких случаях гендер выступает как культурный символ и получает культурно-символическую интерпретацию и отражает картину мира, сложившуюся в условиях патриархата.
Гендерная метафора встречается в различных типах дискурса, в том числе и в политическом, например образ Mother Russia, Матушка Россия, который призван подчеркнуть разницу между Россией и западным миром и акцентирует в России то, что отличает ее от Запада.
Как явление, свойственное многим языкам, характеризуется гендерная асимметрия, которая отражает в языке картину мира преимущественно с мужской точки зрения. Поэтому язык «не только антропоцетричен, но еще и андроцентричен» [с. 88].
Гендерные особенности проявляются не только в устройстве языков, но и в речевом поведении людей. Существуют определенные различия в мужских и женских вариантах языка, что истолковывается с позиций следующих теорий: 1) теории дефицита: если женщины хотят добиться социального успеха, они должны усвоить мужские речевые стратегии (Р. Лакофф); 2) теория доминирования: социальная неуверенность женщин заставляет их постоянно искать поддержку у собеседника, лишает инициативы и настойчивости в отстаивании своей точки зрения; 3) теория двух культур: истоки различий в речевом поведении мужчин и женщин усматриваются в особенностях человеческой природы - женщины мягче мужчин, видят свою роль в поддержании мира и гармонии, что отражается в их поведении.
Н.Н. Трошина
2019.03.010. Е.О. ОПАРИНА. КОНТАКТЫ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР: Исторический опыт и современность. (Обзор).
Ключевые слова: контакты языков; контакты культур; межкультурная коммуникация; языковая политика; роль русского языка в мире; многоязычие в Сингапуре; лексические заимствования.
Авторы статьи, посвященной языковой политике правительства Сингапура, анализируют особенности ситуации в этом много-
язычном государстве [Смокотин, Петрова, Гальперина, 2018]. Отмечается, что разработка и применение языковой политики начиная с завоевания независимости в 1965 г. сопровождали трансформацию Сингапура из отсталой страны «третьего мира» с высоким уровнем коррупции и преступности в экономически и технологически передовое государство.
Авторы подчеркивают, что языковая политика правительства этой страны под руководством Ли Куан Ю отличается от ситуаций в ряде других постколониальных стран, где английский язык искоренялся как «наследие колониального прошлого» [там же, с. 194] и власти стремились ввести в качестве официального один национальный язык.
Сингапур имеет четыре официальных языка, которые формально все считаются государственными: это малайский, тамильский, мандаринский (пекинский диалект китайского языка) и английский. Однако через языковую политику властей функциональные роли этих языков были распределены таким образом, что английский язык фактически стал первым для всех граждан страны. Он используется как язык межэтнического общения, применяется в работе органов управления на всех уровнях и в международных связях, в экономике и образовании, включая начальное и среднее. Другие языки выполняют функции культурной идентификации этнических групп и позволяют им поддерживать свое культурное наследие. В первые десятилетия такая политика властей встречала противодействие со стороны китайского населения, которое составляло около 80% от общего. При этом китайское население говорило на множестве разных диалектов. Коренное население, малайцы, которых численно было значительно меньше, отрицательно относились к попыткам китайских политиков повысить статус их языка в Сингапуре. Такое противостояние часто сопровождалось насилием. Поэтому введение «нейтрального» английского языка как обязательного и первого для всех, как средства всеобщей коммуникации стало реальным способом предотвратить негативные явления, связанные с враждой и самоизоляцией общин.
Однако переход к английскому как общему языку осуществлялся постепенно: английский вводился как обязательный во всех школах, но в то же время в английских школах было введено преподавание трех других официальных языков страны. Таким обра-
зом, правительству Сингапура удалось достичь стабильного многоязычия, при котором один язык является ведущим, но другие получают поддержку на государственном уровне и в своих общинах как важные элементы культурной идентичности. При этом, как отмечают авторы статьи, такая языковая политика не может быть оценена однозначно1, поскольку она отдает приоритет одному из языков, не являющемуся к тому же родным ни для какой коренной группы населения.
К.З. Закирьянов, анализируя роль русского языка в России и в мире, отмечает особенность российского многоязычия: в мире есть и другие страны с большим числом языков и диалектов, но нет страны, в которой было бы такое разнообразие языков, принадлежащих к разным системам и языковым семьям [Закирьянов К.З., 2017, с. 102]. К.З. Закирьянов считает правомерной ситуацию, при которой среди множества юридически равноправных языков многофункциональный русский на всей территории страны и на общегосударственном уровне выполняет роли государственного языка и языка-посредника в межнациональном общении. Подчеркивается роль русского языка как консолидирующего в полиэтническом и полилингвальном пространстве: он объединяет население страны в гражданское общество, обеспечивая при этом все сферы жизнедеятельности государства, общества и отдельных граждан.
Автор статьи полагает, что в современных условиях соперничества мировых языков русский обладает внутренним потенциалом для сохранения позиции мирового языка и укрепления своего статуса. Для этого необходима не только его пропаганда, но и совершенствование его преподавания - как родного, как неродного и как иностранного, и в нашей стране, и за рубежом. Поэтому необходимо совершенствовать систему преподавания для разных кон-тингентов учащихся и в сфере подготовки самих преподавателей.
В центре внимания в статье А.Ф. Карпенко причины низкого уровня знания английского языка в странах Латинской Америки [Кагрепко, 2018]. Прежде всего, это связано с такими социальными причинами, как недостаточное финансирование образования, от-
1 Отмечается, что альтернативным выбором в подобной ситуации может стать государственное многоязычие. - Е.О.
сутствие качественных программ обучения, более низкий уровень общей грамотности населения, чем в развитых странах.
Однако автор статьи называет и другую причину, имеющую социально-психологический характер. Большинство латиноамериканцев не воспринимают серьезно необходимость изучения иностранных языков, так как все они (кроме португалоязычной Бразилии) живут в большом испаноязычном регионе. Ситуации межнационального общения, как и смена места жительства или получение работы за границей, часто не связаны для них с необходимостью знать какой-либо иностранный язык, и это порождает ощущение «языковой самодостаточности». Тем не менее есть факторы, способствующие изучению иностранных языков, в первую очередь английского, жителями Латинской Америки. Среди этих факторов - знание английского как необходимое условие для получения высокооплачиваемой работы. Значительную роль играет также развивающийся туризм: страны Латинской Америки, имеющие интересную историю и богатую природу, все больше привлекают к себе внимание иностранных туристов, и в настоящее время большинство из них - представители англоговорящих стран.
В ряде анализируемых статей рассматриваются психологические особенности межъязыкового и межкультурного общения [Шабанова, Валиева, 2017; 2огапуап, 2017].
Т.Д. Шабанова и К.Р. Валиева полагают, что процесс межкультурного общения представляет собой деятельность «в аномальных условиях в силу отсутствия оптимальной общности сознания коммуникантов» [Шабанова, Валиева, 2017, с. 278]. Явления чужой культуры и менталитет ее представителей воспринимаются как определенное отклонение от нормы. Различия и неполная общность сознаний партнеров по межкультурной коммуникации часто приводит к коммуникативным неудачам и даже конфликтам. Пересечение когнитивных пространств коммуникантов должно быть, как минимум, достаточным для адекватного взаимного понимания. Необходимыми предпосылками такой компетенции являются обладание информацией об образах и установках чужой культуры, понимание направлений ее отличия от собственной, достаточный фонд знаний и социального опыта.
М.Г. Зоранян определяет межкультурную коммуникацию как вербальное и невербальное взаимодействие между представителя-
ми разных культур [Zoranyan, 2017]. Культура понимается автором статьи, в соответствии с определением Э. Сепира, как «то, что делает и думает общество» (пер. мой. - Е. О.) - «what a society does and thinks»1 [там же, с. 17]. Перечисляются виды явлений, которые различаются в культурах и могут служить причиной сбоя в межкультурной коммуникации: разное отношение к предметам и явлениям (например, ко времени или к письменным документам); стереотипы, далеко не во всем соответствующие реальности; разные оценки предметов, явлений и событий, детерминированные своей культурой; существенные различия в интерпретации одних и тех же явлений и способов поведения (например, подарки могут в одной культуре способствовать деловым переговорам, в другой -расцениваться как подкуп); культурный шок (когда партнер по коммуникации обнаруживает, что все привычные установки и знаки в данной ситуации межкультурного общения не действуют).
Автор считает, что культурная компетенция так же необходима для успешной межкультурной коммуникации, как и компетенция в области иностранного языка.
Вопрос о лексических заимствованиях постоянно сопровождает тему языковых и культурных контактов и актуален для многих языков и регионов. Исторические и современные аспекты этого вопроса рассматриваются в статьях: [Мохов, Митчелл, 2018; Кардо, Мужчинин, 2018].
Н.А. Мохов и П.Д. Митчелл прослеживают в историческом ракурсе влияние языков и культур иммигрантов на бразильский ко-диалект (вариант) португальского языка [Мохов, Митчелл, 2018].
Иммиграция белого европейского населения в Бразилию началась после провозглашения ею независимости в 1822 г. Всего к 1930 г. в страну иммигрировали более 4,5 млн человек, из них европейцев - около 4 млн. Со второй половины XIX в. началась также иммиграция японского населения. «Современная Бразилия, ее культура и язык являют собой уникальное сочетание самых различных этнических особенностей» [там же, с. 153]. Мультикульту-рализм Бразилии во многом является следствием этой иммиграции.
1 Цитируется работа: Sapir E. Language: An introd. to the study of speech. -Cambridge (Mass.), 2014. - 272 p.
В статье рассматриваются лексические заимствования из немецкого, итальянского и японского языков.
Немецкие поселенцы, как отмечают авторы, очень медленно ассимилировались в бразильском обществе: они продолжали использовать немецкий язык в повседневной жизни, в культурном и политическом планах сохраняли зависимость от своей родины. Основной пласт немецких заимствований в бразильском ко-диалекте -слова, обозначающие национально-культурные особенности, топонимы: Blumenau - город в Бразилии, населенный преимущественно немцами; chucrute (из нем. Sauerkraut) - «квашеная капуста»; cobalto (из нем. Kobold) - «домовой, дух-хранитель».
Итальянские иммигранты, которые сегодня являются четвертой по численности этнической группой Бразилии, довольно быстро ассимилировались и стали создавать смешанные с местным населением сельскохозяйственные общины. В бразильском ко-диалекте португальского существует большое количество заимствований из итальянского языка, относящихся к разным тематическим группам: alarme (из ит. all'arme) - «тревога»; loja (из ит. loggia) - «магазин»; tchau (из ит. ciao) - «до свидания».
Большинство слов, заимствованных из японского языка, -национально-культурные реалии: sashimi - «сашими», «блюдо из сырой рыбы»; baiacu - «рыба-фугу»; kenjutsu - «искусство владения мечом». Таким образом, активная иммиграция иноязычного населения значительно способствовала обогащению словаря бразильского ко-диалекта.
Ю.А. Кардо и Р.Ю. Мужчинин прослеживают закономерности адаптации англоязычных заимствований во французском языке [Кардо, Мужчинин, 201S].
Отмечается, что многовековые контакты двух стран значительно обогатили оба языка. К настоящему времени французский язык перенял множество слов, относящихся к области технологий и профессий, к спортивной лексике и лексике быта (это по существу международный фонд), а также сленговых выражений: software -«программное обеспечение»; baggage - «багаж»; base-ball - «бейсбол». При наличии во французском языке синонима англицизм обычно принимает более «узкий», специализированный смысл или остается в сфере терминологии. Фонетическая и морфологическая адаптации англицизмов происходят довольно быстро: существи-
тельное приобретает категорию рода, произношение звуков и ударение модифицируются в соответствии с правилами французского языка.
Исследователи выявили, что из 1000 слов французского языка 72, т.е. 7,2%, являются англицизмами.
Список литературы
Закирьянов К.З. Место русского языка в полилингвальном мире // Межкультурная -> интракультурная коммуникация: Прецедентный текст в коммуникации: Материалы междунар. науч.-практич. конф. (г. Уфа, 15-16 дек. 2017 г.) / отв. ред. Тарасов Е.Ф. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2017. - С. 102-107.
Кардо Ю.А., Мужчинин Р.Ю. Англицизмы в современном французском языке // Язык и культура: Сб. статей 28-й Междунар. науч. конф. (25-27 сент. 2017 г.) / отв. ред. Гураль С.К. - Томск: Издат. Дом Том. гос. ун-та, 2018. - С. 158-161.
Мохов Н.А., Митчелл П.Д. Лексические заимствования в португальском языке на протяжении XIX - начала XX веков на примере бразильского ко-диалекта португальского языка // Язык и культура: Сб. статей 28-й Междунар. науч. конф. (25-27 сент. 2017 г.) / отв. ред. Гураль С.К. - Томск: Издат. Дом Том. гос. ун-та, 2018. - С. 153-157.
Смокотин В.М., Петрова Г.И., Гальперина Е.А. Особенности многоязычного опыта Сингапура: Сохранение национальной идентичности в условиях государственного статуса английского языка // Язык и культура: Сб. статей 28-й Между-нар. науч. конф. (25-27 сент. 2017 г.) / отв. ред. Гураль С.К. - Томск: Издат. Дом Том. гос. ун-та, 2018. - С. 190-202.
Шабанова Т.Д., Валиева К.Р. К вопросу об общности сознания коммуникантов в процессе межкультурной коммункации // Межкультурная -> интракуль-турная коммуникация: Прецедентный текст в коммуникации: Материалы между-нар. науч.-практич. конф. (г. Уфа, 15-16 дек. 2017 г.) / отв. ред. Тарасов Е.Ф. -Уфа: РИЦ БашГУ, 2017. - С. 277-280.
Karpenko A.F. The English language in South American countries // Язык и культура: Сб. статей 28-й Междунар. науч. конф. (25-27 сент. 2017 г.) / отв. ред. Гураль С.К. - Томск: Издат. Дом Том. гос. ун-та, 2018. - С. 161-163.
Zoranyan M.G. Teaching English as a means of developing intercultural communicative competence // Межкультурная -> интракультурная коммуникация: Прецедентный текст в коммуникации: Материалы междунар. науч.-практич. конф. (г. Уфа, 15-16 дек. 2017 г.) / отв. ред. Тарасов Е.Ф. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2017. -С. 15-20.
2019.03.011. БРАУНМЮЛЛЕР К. К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ И О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ЯЗЫКОВЫХ СИСТЕМ: Мультилектальная компетенция - скрытое многоязычие -овладение иностранным языком.
