CC BY-NC-ND
0
Лингвистика РКИ
УДК 81'36
DOI: 10.28995/2686-7249-2023-8-14-27
Конструкция «Какой из NP[gen] NP[nom]»: семантика, синтактика, прагматика
Яна А. Астахова Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, yana_ast87@mail.ru
Аннотация. В статье проведен анализ семантических, синтаксических и прагматических особенностей конструкции «Какой из NP[gen] NP[nom]», которая реализуется преимущественно в рамках диалога в модели какой из PronPers[gen] NP[nom]. Наиболее частотным заполнителем компонента с местоимением является слово меня; среди заполнителей второго переменного компонента встречаются слова, указывающие на социальный статус объекта или его социальную роль; отрицательная субъективная оценка подчеркивается интонационным оформлением СФ при использовании ИК-2; с точки зрения прагматики СФ употребляется в косвенных экспрессивных речевых актах.
Ключевые слова: грамматика конструкций, синтаксический фразеологизм, семантика, прагматика
Для цитирования: Астахова Я.А. Конструкция «Какой из NP[gen] NP[nom]»: семантика, синтактика, прагматика // Вестник РГГУ. Серия «Литературоведение. Языкознание. Культурология». 2023. № 8. С. 14-27. DOI: 10.28995/2686-7249-2023-8-14-27
Construction "Which of NP[gen] NP[nom]". Semantics, syntactics, pragmatics
Yana A. Astakhova
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia, yana_ast87@mail.ru
Abstract. In the article analyzes the semantic, syntactic and pragmatic features of the construction "Which of NP[gen] NP[nom]", that is implemented mainly within the framework of the dialogue in the model of which of the
© Астахова Я.А., 2023
PronPers[gen] NP[nom]. The most frequent placeholder of the component with the pronoun is the word me. Among the placeholders of the second variable component there are words indicating the social status of the object or its social role; a negative subjective assessment is emphasized by the intonation of SF when using IK-2; from the point of view of pragmatics, SF is used in indirect expressive speech acts.
Keywords: construction grammar, syntactic idioms, semantics, pragmatics
For citation: Astakhova, Ya.A. (2023), "Construction 'Which of NP [gen] NP[nom]'. Semantics, syntactics, pragmatics", RSUH/RGGU Bulletin. "Lite-rary Theory. Linguistics. Cultural Studies" Series, no. 8, pp. 14-27, DOI: 10.28995/2686-7249-2023-8-14-27
В современной лингвистике, а также в иных областях гуманитарных наук антропоцентрическая парадигма занимает одну из лидирующих позиций. В качестве объектов анализа выступают человек, культура, язык, а также то, каким образом языковые единицы реализуются в различных типах дискурса.
В последние годы XX в. в зарубежной, а позднее и в российской лингвистике широкое распространение получила теория Грамматики конструкций, основная методологичеекая идея которой заключалась в признании отсутствия четкой границы между грамматикой и лексикой. Промежуточную зону между словарем и грамматикой Л.Л. Иомдин назвал термином «микросинтаксис» [Иомдин 2022]. Языковые единицы, находящиеся в ней, с одной стороны, относятся к области грамматики, с другой стороны, могут быть описаны лексикографически в силу того, что формально они представляют из себя неоднословные высказывания, но их значения устроены не композиционально, а идиоматически. С 70-х гг. XX в. наблюдается тенденция к анализу синтаксических фразеологизмов, ранее относимых лингвистами к языковой периферии.
Объекты «микросинтаксиса», или «малого синтаксиса», относятся к области изучения синтаксиса, т. е., по Я.Г. Тестельцу, к части грамматики, которая объясняет взаимосвязь слов в словосочетаниях и предложениях [Ушакова 2018]. Под этими терминами исследователи понимают такую область языковых явлений, которая находится на границе соприкосновения грамматики и словаря [Иомдин 2003; Рахилина 2010; Добровольский 2016; Иомдин 2022]. Микросинтаксические конструкции используются преимущественно в разговорной речи как воспроизводимые единицы, но также наблюдается их постепенное проникновение в письменную речь.
В данный момент очевидно, что невозможно в полной мере объяснить природу микросинтаксических единиц, задействовав аппарат только одной строго определенной сферы лингвистической науки. Грамматисты считают, что микросинтаксические явления должны находиться в словарях, но при этом ученые-лексикографы отмечают сложности, связанные со словарной фиксацией и толкованием данных единиц в словарных статьях.
В настоящее время исследования микросинтаксиса проводятся в основном на примере использования определенных конструкций. Как отмечает в своих работах Л.Л. Иомдин, понимание целой конструкции редко соотносится с элементами, из которых она состоит [Иомдин 2003а; Иомдин 2006в; Иомдин 2013с].
Исследование микросинтаксических конструкций проводится также в рамках теории грамматики конструкций, где минимальной единицей для изучения выступает конструкция (construction), т. е. такое языковое выражение, в котором составляющие его части по отдельности не могут обуславливать аспекты планов выражения и содержания всей конструкции. Конструкции могут состоять из нескольких элементов, от морфем до отдельных слов и предложений, в том числе идиом и объектов фразеологизированной структуры.
Одним из наиболее важных трудов по изучению грамматики конструкций является работа Ч. Филлмора и его соавторов (П. Кея и К. О'Коннор), в которой они отходят от концепции атомических языковых моделей. По мнению авторов, такие модели закрепляет генеративная грамматика, где говорится о том, что предложение может быть разделено на отрезки таким образом, что они будут:
- представлять составляющие допустимого вида;
- соединяться друг с другом в рамках классических правил;
- их значение можно будет вывести из отдельных их составляющих1. Филлмор предложил рассматривать языковую «периферию», вводя таким образом в сферу научного описания большое количество конструкций, которые традиционно либо относили к области фразеологии, либо не рассматривали. Конструкция понималась как целостный знак, с собственной формой и значением, которые нельзя вывести по регулярным синтаксическим и семантическим правилам, исходя из значений элементов, входящих в состав данной конструкции.
С 1980-х гг. исследователями МСШ создаются работы не только по семантическим особенностям языковых единиц, но и по прагма-
1Fillmore ChJ, Kay P. Construction Grammar Course Book. Berkeley: University of California, 1993. 113 p.
тике, свойствам отдельных языковых единиц и т. д. На современной стадии развития лингвистической теории проводятся исследования в сфере машинного или автоматического перевода. С 1980-х гг. в Институте проблем передачи информации Российской академии наук группой российских лингвистов и математиков разрабатывается компьютерная система «ЭТАП», главной целью которой является лингвистическое моделирование естественного русского языка и компьютерная реализация полученных моделей. Одним из разработчиков системы «ЭТАП» является Леонид Лейбович Иомдин, который, в свою очередь, занимается исследованием вопросов синтаксиса русского языка [Апресян и др. 1992].
Помимо машинного перевода, грамматика конструкций также составляет основу корпусной лингвистики. Как полагает Е.В. Ра-хилина, конструкции существуют в каждом языке, однако не могут анализироваться с применением некоторого универсального аппарата. Конструкции могут быть объединены в группы, основываясь на наличии общих признаков. Описание конструкции на каком-то определенном временном отрезке не имеет смысла, так как грань между синхронией и диахронией стирается [Рахилина 2010]. Мы предполагаем, что существует корреляция между определенной микросинтаксичесой конструкцией и ее реализацией в рамках определенного речевого акта. Объектом настоящей работы является микросинтаксическая конструкция какой из NP[gen] NP[nom].
Данная единица выбрана для анализа, так как нас интересуют особенности выражения отрицательной оценки, поэтому нам представлялось необходимым проверить, как данная конструкция реализуется в разных типах дискурса и с какими речевыми актами соотносится, так как на сайте «Русский Конструктикон» отсутствует ее исчерпывающее описание.
На сегодняшний день в базе «Русского Конструктикона» содержатся данные о более чем 2200 конструкциях. Они включают толкование семантики конструкции на трех языках, фиксацию синтаксических особенностей с выделением постоянных (anchor или «якорь») и переменных (slots или «слоты») компонентов, а также описание стилистических особенностей и соответствующий употреблению в речи уровень владения русским языком по системе CEFR.
Большая часть конструкций еще не описана всесторонне: полное описание недоступно, присутствуют только некоторые его блоки. «Русский Конструктикон» не содержит данных о прагматике, что, на наш взгляд, очень важно охарактеризовать, так как прагматические значения микросинтаксических конструкций не являются самоочевидными.
В ходе работы над настоящим исследованием был составлен алгоритм анализа конструкции какой из МР^вп]МР[пош]. Вслед за Е.А. Стародумовой и Ван Жучжэнем мы считаем целесообразным выделить три зоны исследования: синтаксическую, семантическую и прагматическую [Стародумова 2019]. Анализ прагматики осуществляется на основе выводов, полученных при анализе синтаксиса и семантики.
В синтаксической зоне мы считаем необходимым проанализировать следующие параметры:
- описание модели СФ, ее возможные трансформации, пунктуационное оформление;
- выделение постоянных и переменных компонентов;
- указание типа СФ по синтаксической классификации Н.Ю. Шведовой (Русская грамматика);
- фиксация количества вхождений СФ в основной корпус НКРЯ;
- определение соотношения употребления СФ в диалогической и монологической речи;
- указание на вариативность переменных компонентов.
Синтаксическая зона. Настоящий СФ строится по модели какой из МР^вп] МР[пош], является простым предложением (чаще в составе основной клаузы) и состоит из постоянных компонентов: местоименного слова и предлога, а также переменных компонентов: именной группы в родительном падеже и именной группы в именительном падеже.
Местоименное слово какой (по данным словаря С.И. Ожегова) выражает эмоции говорящего: восхищение, удивление, а при риторических вопросах или репликах-ответах - отрицание. Его первоначальное вопросительное значение в данной конструкции утрачивается. Предлог из при употреблении со словом в родительном падеже указывает на человека (или предмет), не соответствующего той функции или роли, которая ему приписывается.
В основном корпусе НКРЯ исследуемый СФ имеет 244 вхождения в 228 документах. Проанализировав вхождения на предмет употребления их в монологической или диалогической речи, мы получили следующее соотношение:
Большинство употреблений исследуемого СФ связаны с диалогической речью:
(1) - Что ты говоришь, Саломея, ты посмотри на меня. Мне уже
пятьдесят пять лет. Какой из меня пылкий любовник (Сергей Есин.
Марбург. 2005).
(2) - Денис! - воскликнул Марат Андреевич. - А ты куда? Ну какой из тебя сейчас боец... Пойдут Тимофей Степанович, Федор Александрович... (Михаил Елизаров. Библиотекарь. 2007).
(3) - Он и сам не рвется на Лильке жениться, он же разумный человек, понимает, что ему нужна не просто жена, а мать для его детей, а какая из Лильки мать? Смех один! (Александра Маринина. Ангелы на льду не выживают. Т. 1. 2014).
Примеры употребления СФ в монологической речи связаны с внутренним диалогом говорящего, обращением к самому себе:
(4) Какой из меня политический журналист? Все сенсационные подробности своих репортажей я черпал из разговоров с Сологубом (И.Ю. Стогов. Мачо не плачут. 2001).
(5) Батя рассказывал и обещал взять с собой как-нибудь в посёлок Атняш на эту речку порыбачить. Да какой из меня теперь рыбак? (Валерий Кузнецов. Путешествие к тайнам Яман-Елги // «Бельские просторы». 2013).
(6) Судя по всему, они провели свой век на каких-то командных постах. Им приходилось руководить, направлять и погонять, а какой из человека командир, если он не в состоянии выразиться не только ясно, но и громко? (Андрей Волос. Из жизни одноглавого // «Октябрь». 2001).
Для выявления более частотной модели поиск по основному корпусу НКРЯ проводился после выделения в общей модели СФ двух других с учетом морфологических особенностей заполнителя первого переменного компонента, МР^вп]:
- какой из М^вп] МР[пот];
- какой из РгопРвгБ^вп] МР[пот].
Результаты поиска показали, что наиболее распространенной является модель 2, где на месте заполнителя первого переменного компонента использовано личное местоимение. В основном корпусе содержится 236 вхождений. Следует также отметить, что среди заполнителей первого переменного компонента в модели с существительным встречаются в основном слова, имеющие категорию одушевленности и указывающие на абстрактные категории, конкретных людей или на социальные роли.
Среди заполнителей второго переменного компонента МР[пот] наиболее частотны слова, отражающие социальный статус объекта: учитель, муж, инженер, работник, жена, отец и т. д.
В семантической зоне фиксируются:
- характеристика семантики СФ;
- особенности заполнителей переменных компонентов СФ;
- тип СФ по семантической классификации А.В. Величко;
- интонационное оформление СФ.
Семантическая зона. СФ носит оценочный характер и указывает на несоответствие представлениям говорящего. По его мнению, у участника диалога, третьего лица или самого говорящего объективно или субъективно отсутствуют способности, возможности, личностные качества и т. п., чтобы соответствовать тому месту, социальной роли, статусу и т. п., которые выражаются вторым переменным компонентом.
(7) А я от этих слов его, от ласки, сильно волнуюсь, губы дрожат, не повинуются, только и мог из себя выдавить: «Прошу, товарищ полковник, зачислить меня в стрелковую часть». Но полковник засмеялся, похлопал меня по плечу: «Какой из тебя вояка, если ты на ногах еле держишься? (М.А. Шолохов. Судьба человека. 1956)
(8) - Ты посмотри на себя, какая из тебя актриса? У тебя ни слуха, ни голоса, - говорили ей папа и мама (Ольга Демьянова. Неважная театральная жизнь // Столица. 29.09.1997).
Иногда СФ используется говорящим по отношению к самому себе, чтобы вызвать жалость у собеседника или получить с его стороны комплимент, что является формой иллокутивного вынуж-дения.
(9) Ответ: Да какой из меня рыцарь, скажете тоже... Вопрос: Ну а что? Вы же с детства мечтали быть бесстрашным правдоискателем! Хотели вырасти и стать сыщиком, бороться с преступниками, наказывать зло (Михаил Шишкин. Венерин волос (2004) // Знамя. 2005).
По семантической классификации СФ А.В. Величко исследуемый в настоящей работе относится к первому типу: оценочный СФ и второму типу: СФ, выражающий несогласие, непринятие.
Рассмотрим далее интонационное оформление СФ. Для этого был произведен поиск в мультимедийном корпусе НКРЯ.
(10) Фрагмент из кинофильма «В движении».
(Гурьев (Константин Хабенский, муж, 30, 1972)) Так. М! У меня приятель на телевидении. Давай-ка мы тебя в редакцию спортивных программ диктором устроим/ а? Что?
(Люда (Александра Скачкова, жен)) Ты что? Сань/ какой из меня диктор! (Филипп Янковский, Геннадий Островский. В движении, к/ф. 2002).
В примере (10) СФ имитирует вопрос, при этом им не являясь, имеет ударный центр на слове какой, в постцентровой части тон нисходящий. Данные характеристики соответствуют ИК-2 по классификации Брызгуновой.
ИК-2 также реализуется в случаях, когда произнесенное слово противопоставляется пресуппозиции: в СФ может быть интонационно выделен первый переменный компонент NP[gen]. При подобном употреблении семантика СФ может приобретать элементы эмфазы и относиться к пятому типу по классификации А.В. Величко.
В зоне прагматики рассматриваются:
- употребление СФ по степени эксплицированности иллокутивной цели говорящего: прямые и косвенные речевые акты;
- тип речевого акта, в котором употребляется СФ, по классификации Дж. Серля;
- выделение импликатур (если они имеются). Прагматическая зона. Исследуемый СФ часто используется
в диалогической речи для субъективного выражения несогласия и отрицательной оценки. Это дает основания предполагать, что прототипическим употреблением для данного СФ являются экспрессивные речевые акты.
Иллокутивная цель говорящего не совпадает с прототипиче-ской функцией языковой формы исследуемого СФ, следовательно, он употребляется как косвенный речевой акт.
Отрицательная субъективная оценка говорящим собеседника, его действий или третьего лица приводит к нарушению максимы отношения. При использовании интересующего нас СФ:
- говорящий намеренно дискредитирует адресата;
- адресат не считает оценку рациональной.
В первом случае СФ будет употребляться в рамках инвектив-ного экспрессивного речевого акта. Он эмоционально мотивирован и используется с целью достижения говорящим определенного перлокутивного эффекта:
(11) - На, забирай, если так хочешь. Нет, Катя отдала свой парик не по доброте душевной. Просто она увидела парик блондинки, который не усмотрела Капризуля. - Какая из тебя блондинка? - фыркнула Капризуля. - Нормальная, - ответила Катя (Маша Трауб. Не вся la vie. 2008).
Во втором случае собеседник не всегда может оценивать слова говорящего как рациональную критику в свою сторону, поэтому высказывание, содержащее исследуемый СФ, может быть воспринято как оскорбление, исходя из приписываемого намерения. В примере (8) употребление СФ носит оценочный аргументативный характер, поясняющий отрицательную оценку, однако собеседник, ориентируясь также на левый контекст («ты посмотри на себя»), может проинтерпретировать это как установку на конфликт. В описанных выше ситуациях лицо, которое является объектом оценки говорящего, является непосредственно его собеседником, следовательно, СФ имеет в качестве первого переменного компонента личные местоимения тебя или вас, если адресат множественный. Тем не менее вариативность личных местоимений, как было отмечено в зоне синтаксиса, распространяется на слова, называющие третьи лица, в том числе те, которые не принимают участие в коммуникации или являются слушателями: него, неё, них. К этой группе можно также отнести модель СФ с первым переменным компонентом существительным какой из N[gen]NP[nom].
Рассмотрим коммуникативные акты, в которых:
- объект диалога присутствует при нем, но не является актантом;
- объект диалога отсутствует.
(12) Можно говорить что угодно, рассуждать, задавать вопросы (на которые не обязательно отвечать), вглядываться в физиономии, провоцировать: «Какой из Васька вор, да и на полицейского он не тянет, палач, наверно», - в расчете, что Васек оскорбится и как-то себя выдаст, или кто-то еще что-нибудь брякнет, выдав себя (С.И. Рыжен-ков. Дворовые игры + // Волга. 2013).
В примере проиллюстрирована ситуация, в которой употребление СФ связано с иллокутивным вынуждением, в основе которого желание говорящего добиться от собеседника желаемой для себя реакции.
В ситуации, когда говорящий и собеседник обсуждают третье лицо, отсутствующее в момент коммуникации, в употреблении СФ эксплицирована отрицательная оценка и имплицирована цель говорящего убедить собеседника в истинности своих слов. Иллокутивное вынуждение может быть аргументировано:
(13) - Молодой, с высшим образованием, из хорошей семьи. Его рекомендуют на всех уровнях, а ты все волокитишь. Чем он тебя не устраивает? - Да какой из него следователь, товарищ полковник?
Учился на «тройки», характеристики так себе. Папаша - директор рынка, - вот и все достоинства. Он-то всех и треплет, торопит, уговаривает... - Что тебе его «тройки»? (Даниил Корецкий. Менты не ангелы, но. 2011).
Для анализа дискурсивных ситуаций, в которых СФ употребляется по отношению к адресанту, был осуществлен поиск в основном корпусе НКРЯ по модели какой из меня МР[пот].
Среди полученных результатов поисковой выдачи можно выделить следующие группы в зависимости от характера импликатур:
- отказ от действия;
- самоуничижительное высказывание;
- иллокутивное вынуждение собеседника;
- самоирония.
В первую группу выходят высказывания, в которых говорящий произносит СФ с целью отказа от ответственности за выполнение/ невыполнение некоторого действия. Говорящий сообщает о несоответствии собственных знаний, умений, качеств и т. п. для роли, которую предлагает ему собеседник (к этой же группе относится пример (10)):
(14) - Брось ты, Ромка, ну какой из меня учитель и тем более наставник? Я сам еще мало что умею, - отговаривался он. - Нет, ты мне в тот раз говорил, объяснял, я хотел научиться, но ты не стал меня учить и сказал, чтобы я собственные методы развивал. А я их пока не нашел (Александра Маринина. Последний рассвет. 2013).
Ко второй группе относятся ситуации, в которых говорящий намеренно дискредитирует себя в глазах собеседника (при диалогической речи) или в своих собственных (при монологической речи). По мнению Н.И. Формановской, одной из причин появления самоуничижительных высказываний является признание говорящим вины или его сожаление по поводу несоответствия собственных навыков и качеств тем, которые необходимы для принятия на себя определенной роли.
(15) - Ну, а что наука скажет? - посмотрел я на Тоню. - Ты у нас к ней как бы ближе всех. - Да какая из меня «наука»! - махнул он рукой. - Три курса всего. И потом, археология занимается не в пример более древними вещами. (А.А. Бушков. Дверь в чужую осень (сборник). 2015).
В примере (15) на сожаление говорящего указывает, во-первых, невербальное оформление СФ (махнул), во-вторых, аргументатив-ный правый контекст, в котором частица употребляется в значении «только это и больше ничего».
Третья группа включает в себя высказывания, в которых СФ употребляется говорящим для достижения перлокутивного эффекта: вызвать у собеседника жалость к себе, желание сделать комплимент, убедить в неправильности его слов (чаще всего неискренне. Например, в (18) говорящий сообщает о своем несоответствии должности заместителя, чтобы собеседник указал на его положительные качества, подходящие для подобной номинации):
(16) - Анно красивый, молодой. Он на любой может жениться. Но он еще школьник. Вы живёте с родителями? Я тоже. Мы никогда не платили за свет и за телефон, не умеем готовить, я. Какая из меня жена? Он будет счастливее без меня (Ирина Бахтина. Зачем я тебе? 2007).
(17) Также Ладо считал, что жизнь с таким неуживчивым, склонным к наркотикам и выпивке, меланхолии, депрессиям и дурным выходкам человеком, как он, была бы ей в непосильную тяжесть: «Зачем тебе эта лишняя обуза? - искренне удивлялся он. - Какой из меня муж?» На ее вопрос: «Как же тогда тебя жена терпит?» - Ладо отвечал, что за много лет она уже привыкла, приспособилась и вообще обязана терпеть. «Но тебе для чего такой, как я?» (Михаил Гиголашвили. Чертово колесо. 2007).
(18) - Я не поздравил вас, Валерия Павловна, с назначением заместителем главного редактора. - Ах, оставьте, - кокетливо ответила Валерия. - Ну какой из меня зам? Я просто стараюсь помочь Григорию Ефимовичу (Лев Корнешов. Газета. 2000).
При иллокутивном вынуждении собеседник, подтверждая самоуничижительные высказывания говорящего, нарушит коммуникативную установку, что может привести к конфликту.
В четвертую группу входят выражения, где СФ имеет иронический оттенок, но ирония достигается также посредством контекстной организации СФ (см. пример 1).
Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы:
- СФ реализуется преимущественно в рамках диалога в модели какой из PronPers[gen] NP[nom], наиболее частотным заполнителем компонента с местоимением является слово меня;
- с точки зрения семантики СФ классифицируется как оценочный, выражающий несогласие, или эмфатический при
варианте произношения с выделением определенного слова тоном;
- среди заполнителей второго переменного компонента встречаются слова, указывающие на социальный статус объекта или его социальную роль;
- отрицательная субъективная оценка подчеркивается интонационным оформлением СФ при использовании ИК-2;
- с точки зрения прагматики СФ употребляется в косвенных экспрессивных речевых актах;
- СФ с местоимениями второго лица могут использоваться в инвективных речевых актах при эксплицированной дискредитации собеседника;
- СФ с местоимениями третьего лица или существительными были проанализированы в зависимости от степени включенности третьих лиц в диалог;
- лицо присутствует при диалоге в качестве слушающего: СФ может употребляться как иллокутивное вынуждение третьего лица совершить определенное действие в интересах говорящего;
- лицо не присутствует при диалоге: СФ может употребляться для убеждения собеседника в правдивости субъективной оценки третьего лица;
- СФ с местоимением меня является наиболее частотным и характерным для дискурсивных ситуаций следующих типов:
- отказ говорящего от совершения действия;
- самоуничижительное высказывание;
- иллокутивное вынуждение собеседника (намеренная самодискредитация для достижения определенного перлокутив-ного эффекта и последующего продуцирования собеседником выражения, опровергающего слова говорящего);
- самоирония.
Источники
Иомдин 2022 - Иомдин Л. Л. Микросинтаксис русского языка. Лекция на сайте «ПостНаука». 2022. URL: www.url:https://postnauka.ru/video/49441 (дата обращения 8 июня 2023). Национальный корпус русского языка (НКРЯ). 2022. URL: http://www.ruscorpora. ru/new/ Pragmaticon. 2022. www.url: https HYPERLINK https://pragmaticon. ruscorpora.ru/ (дата обращения 8 июня 2023).
Литература
Апресян и др. 1992 - Апресян Ю.Д., Богуславский И.М., Иомдин Л.Л. Лингвистический процессор для сложных информационных систем. М.: Наука, 1992. 256 с.
Величко 2015 - Величко А.В. Предложения фразеологизированной структуры как языковой и коммуникативный феномен // Русистика. 2015. № 4. С. 7-15.
Добровольский 2016 - Добровольский Д.О. Грамматика конструкций и фразеология // Вопросы языкознания. 2016. № 3. С. 7-12.
Иомдин 2003 - Иомдин Л.Л. Большие проблемы малого синтаксиса // Труды международной конференции по компьютерной лингвистике и интеллектуальным технологиям. Диалог - 2003. Протвино, 11-16 июня 2003 г. М.: Наука, 2003. С. 216-222.
Иомдин 2006 - Иомдин Л.Л. Многозначные синтаксические фраземы: между лексикой и синтаксисом // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Тр. Междунар. конф. «Диалог». М.: РГГУ, 2006. С. 202-206.
Иомдин 2013 - Иомдин Л.Л. Читать не читал, но...: Об одной русской конструкции с повторяющимися словесными элементами // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Междунар. конф. «Диалог - 2013». Вып. 12 (19). Т. 1. М.: РГГУ, 2013. С. 309-322.
Рахилина, Кузнецова 2010 - Рахилина Е.В., Кузнецова Ю.Л. Грамматика конструкций: теория, сторонники, близкие идеи // Лингвистика конструкций / Под ред. Е.В. Рахилиной. М.: Азбуковник, 2010. С. 18-79.
Рахилина 2010 - Рахилина Е.В. Лингвистика конструкций. М.: Азбуковник, 2010. 584 с.
Стародумова 2019 - Стародумова Е.А., Ван Жучжэнь. Синтаксический фразеологизм «Что бы я (мы) делал (-ла, -ли) без тебя (вас)?(!)» // Научный диалог. 2019. № 6. С. 9-20.
Ушакова 2018 - Ушакова А.П. Синтаксические фразеологизмы с семантикой иронического неодобрения в современном русском языке: специальность: Дис. ... канд. филол. наук. Ярославль, 2018. 227 с.
References
Apresyan, Yu.D., Boguslavsky, I.M. and Iomdin, L.L. (1992), Lingvisticheskii protsessor dlya slozhnykh informatsionnykh sistem [Linguistic processor for complex information systems], Nauka, Moscow, Russia.
Dobrovolsky, D.O. (2016), "Grammar of constructions and phraseology", Voprosy ya-zykoznaniya, no. 3, pp. 7-12.
Iomdin, L.L. (2003), "Big issues of small syntax", Trudy mezhdunarodnoi konferent-sii po komp'yuternoi lingvistike i intellektual'nym tekhnologiyam. Dialog - 2003. Protvino, 11-16 iyunya 2003 g. [Proceedings of the international conference on
computational linguistics and intellectual technologies, Dialogue'2003, Protvino, 11-16 June 2003], Nauka, Moscow, Russia, pp. 216-222. Iomdin, L.L. (2006), "Polysemous syntactic idioms: between the vocabulary and the syntax", Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Tr. Mezhdunar. konf. "Dialog" [Computational linguistics and intellectual technologies, Proceedings of the international conference "Dialogue"], RGGU, Moscow, Russia, pp. 202-206. Iomdin, L.L. (2013), "Read did not read, but...: About one Russian construction with repeated lexical elements", Computational linguistics and intellectual technologies. Based on the proceedings of the annual International Conference "Dialogue 2013", iss. 12, RGGU, Moscow, Russia, pp. 309-322. Rakhilina, E.V. and Kuznetsova, Yu.L. (2010), "Grammar of constructions. Theory, supporters, close ideas", Rakhilina, E.V. (ed.), Linguistics of constructions, Azbukovnik, Moscow, Russia, pp. 18-79. Rakhilina, E.V. (2010), Linguistics of constructions, Azbukovnik, Moscow, Russia, Starodumova, E.A. (2019), "Syntactic phraseological unit 'What would I (we) do (-la, -li) without you (you)? (!)' ", Nauchnyi dialog (ScientificDialogue), no. 6, pp. 9-20. Ushakova, A.P. (2018), Syntactic phraseological units with the semantics of ironic disapproval in the modern Russian language, Majoring, PhD Thesis, Yaroslavl, Russia.
Velichko, A.V. (2015), "Sentences of phraseological structure as a linguistic and communicative phenomenon", Russian Language Studies, no. 4, pp. 7-15.
Информация об авторе
Яна А. Астахова, кандидат филологических наук, доцент, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия; 125047, Россия, Москва, Миусская пл., д. 6; yana_ast87@mail.ru
Information about the author
Yana A. Astakhova, Cand. of Sci. (Phylology), associate professor, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; bld. 6, Miusskaya Square, Moscow, Russia, 125047; yana_ast87@mail.ru
